ДРУГ МОЙ, РОБОТ!
К оглавлению1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 1617 18 19 20 21 22 23 24 25
Это мой последний конспект. Завтра я уезжаю. Невольно хочется подвести
итоги нашему продолжительному разговору.
Чего ждать дальше? По каким путям устремится развитие рожденной
человеком новой машины - усилителя его разума? Что дадут нашим потомкам
кибернетические устройства, которым даровал жизнь наш заполненный событиями
двадцатый век?
Я вспоминаю недавно прочитанный мною роман. Его написал зарубежный
фантаст, попытавшийся представить себе грядущее общество кибернетического
века.
Вокруг группы высокоразвитых и талантливых машин объединились эксперты.
Машины решают любые проблемы государства, они же проверяют своих
хозяев-экспертов. В свою очередь эксперты контролируют народ от имени
непогрешимых машин. Народ не рассуждает - народ слепо верит в машинный
разум, который никогда не ошибается.
Унылая, неинтересная жизнь! Какая-то машинная технократия, а не бурный
расцвет человеческой деятельности, поддержанной высокоразвитой техникой.
Нет, это не то...
Но каков все же дальнейший практический путь развития этих машин?
Задавая такой вопрос, мы невольно приходим к сложности его решения.
Представьте себе, что получеловеку, который, насадив камень на палку,
впервые создал примитивный топор, задают вопрос: "Как вы думаете, во что
превратится в будущем ваше оружие?" Ну разве мог этот волосатый титан мысли
предвидеть в те времена рождение гигантских пневматических молотов,
прокатных станов, экскаваторов - словом, всего того, что явилось как бы
следствием этого примитивного каменного топора? Конечно, даже самая пылкая
фантазия неандертальца не могла в то время предвидеть такое.
А уж если говорить вообще о прогрессе человеческой мысли - об атомных
электростанциях, о радиолокации, о космических полетах, можно с уверенностью
сказать, что об этом даже не мечталось. Зачем нам, думая о будущем, уходить
в глубины истории? Поступим иначе.
Представьте себе на мгновение, что мы углубились всего только на сто
лет в прошлое.
Середина прошлого века. Перед нами - выдающийся эрудит своего времени,
человек, обладающий самыми последними, самыми многообразными знаниями века.
Он склонился над столом, перед ним лист бумаги. Обмакнув гусиное перо ч
чернильницу, он задумался, мечтая о будущем. За стенами дома звонко стучат
копыта коня - почтовая карета отправилась из Москвы в Санкт-Петербург.
Что может вообразить себе этот эрудит прошлого века? Мечты его,
возможно, интересны, но всегда ли обоснованны они? Лучше давайте пригласим
его в наше время и покажем ему обыденные вещи, которые он не мог даже
вообразить себе.
Мы показываем ему телевизор. Понимает ли он, что происходит на его
голубом экране? Понимает ли он, что изображение пришло сюда по эфиру за
десятки и сотни километров; что мы показываем ему не движущиеся картинки, а
электронное отображение подлинной, реальной жизни? Нет, он не может этого
понять. Ведь в прошлом веке представление об электричестве в основном
сводилось к стеклянной палочке, способной, после того как ее потрут о
кусочек сукна, притягивать тонкие листы бумаги. Мог ли он за опытами
Гальваки с беспомощными лягушиными лапками увидеть грядущие использования
биотоков?
Даже мы, родившиеся в первом десятилетии нашего века, вряд ли могли
предполагать, что станем свидетелями первых космических полетов.
Мечтатели-фантасты относили их к будущему столетию, а вот оказалось, мы -
современники покорения космоса.
Разве могли мы предполагать, что кусочки бесцветного тяжелого металла
со странным, античным названием "уран" будут служить Топливом для атомных
электростанций? Нет, не могли, конечно. Потому что само использование
атомной энергии представлялось нам чисто теоретическим.
Вот почему, думая о прогрессе кибернетики, об эволюции "умной" машины,
мы можем только предполагать о том скачке, который совершит она в своей
будущей эволюции. Полный обзор возможностей умной машины еще недоступен
нашему пониманию.
Почему бы не использовать в машинах живые клетки мозга? Помещенные в
специальную питательную среду, эти самые экономные, самые живучие, самые
емкие элементы живого организма помогут кибернетической машине будущего
произвести подлинную революцию в ее конструировании.
Уже сегодня стоит вопрос о том, чтобы резко сократить размеры всех
деталей кибернетических машин. Мы наблюдаем стремительный прогресс в
миниатюризации элементов счетно-решающих устройств. Уже сегодня
инженеры-химики способны из растворов создавать систему кристаллов,
представляющих собой готовую электронную схему вычислительной машины.
Пройдет время, и кибернетическая машина предстанет перед нами в виде прибора
размером не более ручных часов. Крупнейшие установки для научных
исследований, состоящие из миллиардов элементов, обладающие неограниченной
памятью, не потребуют тогда гигантских помещений.
Придет день, и в вычислительной машине будут использоваться элементы
световых импульсов, движущихся со скоростью 300000 километров в секунду. Эти
элементы, в которых будет работать световой луч, могут представлять собой
молекулу, даже атом. Именно тогда человек сумеет создавать машины, состоящие
из "думающих" кристаллов, небольших по размерам, но с огромным
быстродействием - в миллионы операций в секунду.
Такие машины могут стать основанием для создания роботов, по облику
своему напоминающих своего создателя - человека.
Но эти двойники человека будут обладать возможностями, превосходящими
то, на что способен человек. Вероятно, роботы смогут видеть, слышать лучше
своего хозяина.
Ведь уже сегодня в наших лабораториях разрабатывается "искусственный
глаз", основанный на новом направлении науки интроскопии.
Опираясь на достижения использования рентгеновых лучей, ультразвука,
инфракрасных лучей и других средств интроскопия дает возможность видеть
любые детали сквозь непрозрачные предметы, металл, стены и т. п.
И что самое интересное - невидимое будет в "умной" машине
преобразовываться в видимое человеком изображение. Станут видимыми
внутренность стального литья, кружева магнитных полей, деятельность органов
внутри живого организма, движение соков в растениях, внутренняя жизнь клетки
и т. п.
Но ведь такие же опыты проводятся и в обострении других человеческих
чувств - слуха, обоняния, осязания и т. д. Эти чувства также могут быть
переданы роботам.
Сегодня подобные роботы живут только в научно-фантастических романах.
Им дают мозг из губчатого ирридия, им дают голос, зрение, слух, обоняние, и
они становятся подлинными друзьями человека.
Так, может быть, когда-нибудь они сравнятся с человеком по разуму?
Думается, что нет. Невозможна эволюция развития разума вне общества, со
всеми его сложными законами. Никогда "разум" машины не дотянется до разума
человека.
Несколько лет назад в джунглях Индии нашли девочку, воспитанную волком.
Инстинкт привел животное к человеческому жилью. Волчица, потерявшая щенка,
не загрызла ребенка, а унесла его в свое логово и в течение нескольких лет
воспитывала, как волчонка. Ребенок попал в условия, описанные фантастом
Бэрроузом в его романах "Тарзан - властелин джунглей" и Киплингом в
за-мечательной, всем нам знако-мой повести "Маугли". И Тар-зан и Маугли были
наделены авторами лучшими качествами человека. Увы, жизнь говорит об ином.
Ребенок, на протяжении многих лет воспитанный волчицей вне
человеческого общества, не только не приобрел интеллекта, но даже не умел
передвигаться на двух ногах: девочка ползала на четвереньках. После
возвращения в общество людей ребенок развивался медленно, с большим трудом -
привычки, воспитанные в нем зверем, еще долго брали верх над человечностью,
А вот противоположный пример. Двадцать лет назад в глубине джунглей
Парагвая французский этнограф Веллар обнаружил одно из самых диких индейских
племен. Племя это находилось на чрезвычайно низком уровне развития.
Оно скрывалось от людей, общение с другими племенами было запрещено.
Гуйакилы - так назывались члены этого племени - не знали металла и не умели
пользоваться огнем. Скрываясь от преследования, они потеряли двухлетнюю
девочку. Веллар подобрал ее и увез во Францию. Маленький звереныш, она
получила современное образование, закончила университет, знает два языка. По
специальности девочка стала этнографом и уже написала ряд научных работ. Она
знакома с музыкой, поэзией, живописью. И если бы сейчас вы вернули ее к
образу жизни родителей, она никогда не поверила бы, что она сама из племени
гуайкилов.
Только развитие в обществе делает человека человеком. Самые "умные"
роботы, самые "интеллигентные" машины лишены этой возможности, и как бы они
ни развивались, они всегда останутся только обученной машиной. Но в
буржуазном обществе существует и другая точка зрения на этот вопрос. Сейчас
господа капиталисты всячески рекламируют достижения кибернетики. Они даже
пытаются утверждать возможность исследования с ее помощью общественных
явлений. Однако, упрощая сложные социально-экономические процессы, они
рассматривают их как простую копию механического явления. Они упрощают
отношения между классами, нациями и расами, утверждая, что эти отношения
могут быть полностью объяснимы модной "теорией игр".
Буржуазные ученые говорят, что жизнь - это арена игры. Хочешь быть
счастливым - ищи алгоритм игры жизни, и ты обязательно выиграешь. Все
сложные противоречия в обществе они сводят к простой переработке информации,
подчиненной лишь математическим законам. Они говорят, что можно избавиться
от всяких неприятностей - от кризисов, войн и т. д.- при помощи
таинственного и неуловимого алгоритма. К сожалению, в хор этих голосов
иногда вплетаются голоса очень талантливых ученых. Вот что, например, пишет
о будущем кибернетики выдающийся ученый Росс Эшби:
"Самой серьезной угрозой, какую таит в себе управляющая машина, будет,
возможно, ее эгоизм. На ранней стадии использования машины мы, несомненно,
будем в состоянии заставить ее действовать, по возможности, в нашу пользу.
Но если машина действительно обретет собственную власть, она неизбежно,
раньше или позже, отойдет от такого положения. Если машина используется для
общественного планирования и координации, мы не должны удивляться, если
через некоторое время от нее станет исходить целый поток приказаний, планов,
директив, уделяющих все больше внимания обеспечению собственного
благополучия.
Мы вряд ли сможем возражать, если обнаружим, что все большая и большая
доля национального бюджета, планируемого машиной, будет идти на все
возрастающий выпуск таких планирующих машин. В потоке выпускаемых ею планов
и директив мы, может быть, и не заметим, что предприятия, производящие
автоматические механизмы, будут работать на замену износившихся частей
автоматических механизмов. Мы можем не заметить, что их снабжение энергией
осуществляется непосредственно из их собственных автоматических атомных
реакторов; мы, возможно, не заметим, что машина уже решила, что люди,
обслуживающие ее, ей не нужны".
Драматический и глубоко ошибочный вывод.
Кибернетика в условиях строительства коммунистического общества
занимает свое значительное место. "Умная" машина в условиях отсутствия
безработицы, кризисов, в условиях растущего изобилия становится орудием в
руках народа, строящего прекрасное будущее.
Советские люди отлично понимают, что несет им недавно родившаяся и
бурно развивающаяся наука - кибернетика. Она трудится на человека, а не
против него.
Недавно на заводе Рено в городе Булонь-Баянкур возмущенные рабочие
разбили электронно-вычислительную машину, которая порекомендовала уволить их
товарищей с завода. Эта хитрая машина не только проанализировала положение
на рынке, не только ревизовала склады завода - она установила, что
сокращение производства в сложившихся условиях будет выгодней, чем
продолжение работы завода. Сегодня во многих капиталистических странах
наблюдается этот процесс, в чем-то напоминающий события первой промышленной
революции. Тогда луддисты громили машины за то, что они заменяли физический
труд человека. Сейчас это повторяется с электроникой. Виноваты не машины,
виновата не электроника - виноват капитализм, который во многих случаях не
способен использовать достижения науки и техники во благо человека.
Такое положение совершенно немыслимо в условиях быстро развивающейся
экономики нашего государства. Машина становится другом человека, его
помощником, его товарищем.
Вот почему мы протягиваем руку "умному" роботу и говорим ему: "Не будем
спорить о наших достоинствах и недостатках! Давай работать вместе. У нас с
тобой так много дел - нам строить коммунизм".
29 мая, пятница
Все взволнованы - близок день пуска главной автоматики. Монтажники
задерживаются на работе допоздна. Даже некогда поговорить с Кибером. В зале
все время полно народу - приехали программисты, технологи, химики, даже
экономисты. Давно уже пора и им приобщиться к кибернетике.
Я закончил очерк о Новомосковском химическом. Но не могу уехать, хотя
из редакции шлют телеграммы. Я захвачен спорами, познанием нового, дружеской
симпатией товарищей.
С химической программой для Кибера все идет хорошо. Он оказался
способным учеником. На днях приезжала комиссия, которую на Центральном посту
приветствовал Акимов.
Потом Кибер пошутил: "Что за комиссия, создатель!" Все-таки мне удалось
выбрать время, когда в зале никого не было, чтобы поговорить с Кибером.
А. Пора нам расставаться, друг. Ну, как ты? Готов принять нагрузку?
К. Готов. Я машина универсальная. Какую программу заложат, ту и буду
выполнять.
А. А что тебе поручили?
К. Я получаю информацию. Она поступает из всех цехов и дает полное
представление о проходящих химических процессах и реакциях. Тут и
температура, и давление, и химические анализы составов газа и осадков. Но
все это нужно для того, чтобы управлять. Информация - пища, которая дает
необходимую программу действия. Вот мне соответственно с программой и
придется автоматически воздействовать на подачу сырья, на время течения
реакции и на химический состав. А программа, она записана у меня на
магнитную ленту. Как видите, дело не шуточное. Только поворачивайся!
А. Я уверен, что ты справишься, Кибер.
К. Конечно. Может быть, задержитесь, посмотрите, как пойдут дела?
А. Очень бы хотел, но не могу. Вызывают. Надо уезжать.
К. Понимаю. Пришло время, и вас по другой программе запускать будут.
А. Примерно. Я действительно выезжаю на другой объект.
К. Ну, прощайте. Желаю удачи.
А. Тебе тоже. Спасибо за доверие и за интересные беседы.
Мне было грустно. Я так привык к Киберу, что казалось, будто я оставляю
друга.
...Вернувшись в гостиницу, я открыл книжку, лежавшую на столе:
"Возможное и невозможное в кибернетике". Я начал листать ее. И наконец мне
удалось найти небольшой отрывок, который я хочу посвятить своему
электронному другу. Это были слова академика Бруевича:
"По существу мы находимся в начале потрясающего по своей грандиозности
процесса. Сейчас самая важная проблема - это расширить границы познания
машин в области интеллектуального труда, разработать новые методы для такого
познания, развить теорию автоматов, в том числе вычислительных и управляющих
машин. Создать более совершенную такую машину.
...Человек, развивая науку и создавая совершенные машины, все время
стремится к более высокой степени развития. Можно с уверенностью предвидеть
время, когда сферу деятельности машин человек расширит до таких пределов,
что совершенно отпадет всякая необходимость в так называемой "черновой
работе". На долю человека останется высшая сфера деятельности -
содержательное мышление".
А что будет с Кибером?
Он станет подлинным другом и помощником человека. Не так ли?
Это мой последний конспект. Завтра я уезжаю. Невольно хочется подвести
итоги нашему продолжительному разговору.
Чего ждать дальше? По каким путям устремится развитие рожденной
человеком новой машины - усилителя его разума? Что дадут нашим потомкам
кибернетические устройства, которым даровал жизнь наш заполненный событиями
двадцатый век?
Я вспоминаю недавно прочитанный мною роман. Его написал зарубежный
фантаст, попытавшийся представить себе грядущее общество кибернетического
века.
Вокруг группы высокоразвитых и талантливых машин объединились эксперты.
Машины решают любые проблемы государства, они же проверяют своих
хозяев-экспертов. В свою очередь эксперты контролируют народ от имени
непогрешимых машин. Народ не рассуждает - народ слепо верит в машинный
разум, который никогда не ошибается.
Унылая, неинтересная жизнь! Какая-то машинная технократия, а не бурный
расцвет человеческой деятельности, поддержанной высокоразвитой техникой.
Нет, это не то...
Но каков все же дальнейший практический путь развития этих машин?
Задавая такой вопрос, мы невольно приходим к сложности его решения.
Представьте себе, что получеловеку, который, насадив камень на палку,
впервые создал примитивный топор, задают вопрос: "Как вы думаете, во что
превратится в будущем ваше оружие?" Ну разве мог этот волосатый титан мысли
предвидеть в те времена рождение гигантских пневматических молотов,
прокатных станов, экскаваторов - словом, всего того, что явилось как бы
следствием этого примитивного каменного топора? Конечно, даже самая пылкая
фантазия неандертальца не могла в то время предвидеть такое.
А уж если говорить вообще о прогрессе человеческой мысли - об атомных
электростанциях, о радиолокации, о космических полетах, можно с уверенностью
сказать, что об этом даже не мечталось. Зачем нам, думая о будущем, уходить
в глубины истории? Поступим иначе.
Представьте себе на мгновение, что мы углубились всего только на сто
лет в прошлое.
Середина прошлого века. Перед нами - выдающийся эрудит своего времени,
человек, обладающий самыми последними, самыми многообразными знаниями века.
Он склонился над столом, перед ним лист бумаги. Обмакнув гусиное перо ч
чернильницу, он задумался, мечтая о будущем. За стенами дома звонко стучат
копыта коня - почтовая карета отправилась из Москвы в Санкт-Петербург.
Что может вообразить себе этот эрудит прошлого века? Мечты его,
возможно, интересны, но всегда ли обоснованны они? Лучше давайте пригласим
его в наше время и покажем ему обыденные вещи, которые он не мог даже
вообразить себе.
Мы показываем ему телевизор. Понимает ли он, что происходит на его
голубом экране? Понимает ли он, что изображение пришло сюда по эфиру за
десятки и сотни километров; что мы показываем ему не движущиеся картинки, а
электронное отображение подлинной, реальной жизни? Нет, он не может этого
понять. Ведь в прошлом веке представление об электричестве в основном
сводилось к стеклянной палочке, способной, после того как ее потрут о
кусочек сукна, притягивать тонкие листы бумаги. Мог ли он за опытами
Гальваки с беспомощными лягушиными лапками увидеть грядущие использования
биотоков?
Даже мы, родившиеся в первом десятилетии нашего века, вряд ли могли
предполагать, что станем свидетелями первых космических полетов.
Мечтатели-фантасты относили их к будущему столетию, а вот оказалось, мы -
современники покорения космоса.
Разве могли мы предполагать, что кусочки бесцветного тяжелого металла
со странным, античным названием "уран" будут служить Топливом для атомных
электростанций? Нет, не могли, конечно. Потому что само использование
атомной энергии представлялось нам чисто теоретическим.
Вот почему, думая о прогрессе кибернетики, об эволюции "умной" машины,
мы можем только предполагать о том скачке, который совершит она в своей
будущей эволюции. Полный обзор возможностей умной машины еще недоступен
нашему пониманию.
Почему бы не использовать в машинах живые клетки мозга? Помещенные в
специальную питательную среду, эти самые экономные, самые живучие, самые
емкие элементы живого организма помогут кибернетической машине будущего
произвести подлинную революцию в ее конструировании.
Уже сегодня стоит вопрос о том, чтобы резко сократить размеры всех
деталей кибернетических машин. Мы наблюдаем стремительный прогресс в
миниатюризации элементов счетно-решающих устройств. Уже сегодня
инженеры-химики способны из растворов создавать систему кристаллов,
представляющих собой готовую электронную схему вычислительной машины.
Пройдет время, и кибернетическая машина предстанет перед нами в виде прибора
размером не более ручных часов. Крупнейшие установки для научных
исследований, состоящие из миллиардов элементов, обладающие неограниченной
памятью, не потребуют тогда гигантских помещений.
Придет день, и в вычислительной машине будут использоваться элементы
световых импульсов, движущихся со скоростью 300000 километров в секунду. Эти
элементы, в которых будет работать световой луч, могут представлять собой
молекулу, даже атом. Именно тогда человек сумеет создавать машины, состоящие
из "думающих" кристаллов, небольших по размерам, но с огромным
быстродействием - в миллионы операций в секунду.
Такие машины могут стать основанием для создания роботов, по облику
своему напоминающих своего создателя - человека.
Но эти двойники человека будут обладать возможностями, превосходящими
то, на что способен человек. Вероятно, роботы смогут видеть, слышать лучше
своего хозяина.
Ведь уже сегодня в наших лабораториях разрабатывается "искусственный
глаз", основанный на новом направлении науки интроскопии.
Опираясь на достижения использования рентгеновых лучей, ультразвука,
инфракрасных лучей и других средств интроскопия дает возможность видеть
любые детали сквозь непрозрачные предметы, металл, стены и т. п.
И что самое интересное - невидимое будет в "умной" машине
преобразовываться в видимое человеком изображение. Станут видимыми
внутренность стального литья, кружева магнитных полей, деятельность органов
внутри живого организма, движение соков в растениях, внутренняя жизнь клетки
и т. п.
Но ведь такие же опыты проводятся и в обострении других человеческих
чувств - слуха, обоняния, осязания и т. д. Эти чувства также могут быть
переданы роботам.
Сегодня подобные роботы живут только в научно-фантастических романах.
Им дают мозг из губчатого ирридия, им дают голос, зрение, слух, обоняние, и
они становятся подлинными друзьями человека.
Так, может быть, когда-нибудь они сравнятся с человеком по разуму?
Думается, что нет. Невозможна эволюция развития разума вне общества, со
всеми его сложными законами. Никогда "разум" машины не дотянется до разума
человека.
Несколько лет назад в джунглях Индии нашли девочку, воспитанную волком.
Инстинкт привел животное к человеческому жилью. Волчица, потерявшая щенка,
не загрызла ребенка, а унесла его в свое логово и в течение нескольких лет
воспитывала, как волчонка. Ребенок попал в условия, описанные фантастом
Бэрроузом в его романах "Тарзан - властелин джунглей" и Киплингом в
за-мечательной, всем нам знако-мой повести "Маугли". И Тар-зан и Маугли были
наделены авторами лучшими качествами человека. Увы, жизнь говорит об ином.
Ребенок, на протяжении многих лет воспитанный волчицей вне
человеческого общества, не только не приобрел интеллекта, но даже не умел
передвигаться на двух ногах: девочка ползала на четвереньках. После
возвращения в общество людей ребенок развивался медленно, с большим трудом -
привычки, воспитанные в нем зверем, еще долго брали верх над человечностью,
А вот противоположный пример. Двадцать лет назад в глубине джунглей
Парагвая французский этнограф Веллар обнаружил одно из самых диких индейских
племен. Племя это находилось на чрезвычайно низком уровне развития.
Оно скрывалось от людей, общение с другими племенами было запрещено.
Гуйакилы - так назывались члены этого племени - не знали металла и не умели
пользоваться огнем. Скрываясь от преследования, они потеряли двухлетнюю
девочку. Веллар подобрал ее и увез во Францию. Маленький звереныш, она
получила современное образование, закончила университет, знает два языка. По
специальности девочка стала этнографом и уже написала ряд научных работ. Она
знакома с музыкой, поэзией, живописью. И если бы сейчас вы вернули ее к
образу жизни родителей, она никогда не поверила бы, что она сама из племени
гуайкилов.
Только развитие в обществе делает человека человеком. Самые "умные"
роботы, самые "интеллигентные" машины лишены этой возможности, и как бы они
ни развивались, они всегда останутся только обученной машиной. Но в
буржуазном обществе существует и другая точка зрения на этот вопрос. Сейчас
господа капиталисты всячески рекламируют достижения кибернетики. Они даже
пытаются утверждать возможность исследования с ее помощью общественных
явлений. Однако, упрощая сложные социально-экономические процессы, они
рассматривают их как простую копию механического явления. Они упрощают
отношения между классами, нациями и расами, утверждая, что эти отношения
могут быть полностью объяснимы модной "теорией игр".
Буржуазные ученые говорят, что жизнь - это арена игры. Хочешь быть
счастливым - ищи алгоритм игры жизни, и ты обязательно выиграешь. Все
сложные противоречия в обществе они сводят к простой переработке информации,
подчиненной лишь математическим законам. Они говорят, что можно избавиться
от всяких неприятностей - от кризисов, войн и т. д.- при помощи
таинственного и неуловимого алгоритма. К сожалению, в хор этих голосов
иногда вплетаются голоса очень талантливых ученых. Вот что, например, пишет
о будущем кибернетики выдающийся ученый Росс Эшби:
"Самой серьезной угрозой, какую таит в себе управляющая машина, будет,
возможно, ее эгоизм. На ранней стадии использования машины мы, несомненно,
будем в состоянии заставить ее действовать, по возможности, в нашу пользу.
Но если машина действительно обретет собственную власть, она неизбежно,
раньше или позже, отойдет от такого положения. Если машина используется для
общественного планирования и координации, мы не должны удивляться, если
через некоторое время от нее станет исходить целый поток приказаний, планов,
директив, уделяющих все больше внимания обеспечению собственного
благополучия.
Мы вряд ли сможем возражать, если обнаружим, что все большая и большая
доля национального бюджета, планируемого машиной, будет идти на все
возрастающий выпуск таких планирующих машин. В потоке выпускаемых ею планов
и директив мы, может быть, и не заметим, что предприятия, производящие
автоматические механизмы, будут работать на замену износившихся частей
автоматических механизмов. Мы можем не заметить, что их снабжение энергией
осуществляется непосредственно из их собственных автоматических атомных
реакторов; мы, возможно, не заметим, что машина уже решила, что люди,
обслуживающие ее, ей не нужны".
Драматический и глубоко ошибочный вывод.
Кибернетика в условиях строительства коммунистического общества
занимает свое значительное место. "Умная" машина в условиях отсутствия
безработицы, кризисов, в условиях растущего изобилия становится орудием в
руках народа, строящего прекрасное будущее.
Советские люди отлично понимают, что несет им недавно родившаяся и
бурно развивающаяся наука - кибернетика. Она трудится на человека, а не
против него.
Недавно на заводе Рено в городе Булонь-Баянкур возмущенные рабочие
разбили электронно-вычислительную машину, которая порекомендовала уволить их
товарищей с завода. Эта хитрая машина не только проанализировала положение
на рынке, не только ревизовала склады завода - она установила, что
сокращение производства в сложившихся условиях будет выгодней, чем
продолжение работы завода. Сегодня во многих капиталистических странах
наблюдается этот процесс, в чем-то напоминающий события первой промышленной
революции. Тогда луддисты громили машины за то, что они заменяли физический
труд человека. Сейчас это повторяется с электроникой. Виноваты не машины,
виновата не электроника - виноват капитализм, который во многих случаях не
способен использовать достижения науки и техники во благо человека.
Такое положение совершенно немыслимо в условиях быстро развивающейся
экономики нашего государства. Машина становится другом человека, его
помощником, его товарищем.
Вот почему мы протягиваем руку "умному" роботу и говорим ему: "Не будем
спорить о наших достоинствах и недостатках! Давай работать вместе. У нас с
тобой так много дел - нам строить коммунизм".
29 мая, пятница
Все взволнованы - близок день пуска главной автоматики. Монтажники
задерживаются на работе допоздна. Даже некогда поговорить с Кибером. В зале
все время полно народу - приехали программисты, технологи, химики, даже
экономисты. Давно уже пора и им приобщиться к кибернетике.
Я закончил очерк о Новомосковском химическом. Но не могу уехать, хотя
из редакции шлют телеграммы. Я захвачен спорами, познанием нового, дружеской
симпатией товарищей.
С химической программой для Кибера все идет хорошо. Он оказался
способным учеником. На днях приезжала комиссия, которую на Центральном посту
приветствовал Акимов.
Потом Кибер пошутил: "Что за комиссия, создатель!" Все-таки мне удалось
выбрать время, когда в зале никого не было, чтобы поговорить с Кибером.
А. Пора нам расставаться, друг. Ну, как ты? Готов принять нагрузку?
К. Готов. Я машина универсальная. Какую программу заложат, ту и буду
выполнять.
А. А что тебе поручили?
К. Я получаю информацию. Она поступает из всех цехов и дает полное
представление о проходящих химических процессах и реакциях. Тут и
температура, и давление, и химические анализы составов газа и осадков. Но
все это нужно для того, чтобы управлять. Информация - пища, которая дает
необходимую программу действия. Вот мне соответственно с программой и
придется автоматически воздействовать на подачу сырья, на время течения
реакции и на химический состав. А программа, она записана у меня на
магнитную ленту. Как видите, дело не шуточное. Только поворачивайся!
А. Я уверен, что ты справишься, Кибер.
К. Конечно. Может быть, задержитесь, посмотрите, как пойдут дела?
А. Очень бы хотел, но не могу. Вызывают. Надо уезжать.
К. Понимаю. Пришло время, и вас по другой программе запускать будут.
А. Примерно. Я действительно выезжаю на другой объект.
К. Ну, прощайте. Желаю удачи.
А. Тебе тоже. Спасибо за доверие и за интересные беседы.
Мне было грустно. Я так привык к Киберу, что казалось, будто я оставляю
друга.
...Вернувшись в гостиницу, я открыл книжку, лежавшую на столе:
"Возможное и невозможное в кибернетике". Я начал листать ее. И наконец мне
удалось найти небольшой отрывок, который я хочу посвятить своему
электронному другу. Это были слова академика Бруевича:
"По существу мы находимся в начале потрясающего по своей грандиозности
процесса. Сейчас самая важная проблема - это расширить границы познания
машин в области интеллектуального труда, разработать новые методы для такого
познания, развить теорию автоматов, в том числе вычислительных и управляющих
машин. Создать более совершенную такую машину.
...Человек, развивая науку и создавая совершенные машины, все время
стремится к более высокой степени развития. Можно с уверенностью предвидеть
время, когда сферу деятельности машин человек расширит до таких пределов,
что совершенно отпадет всякая необходимость в так называемой "черновой
работе". На долю человека останется высшая сфера деятельности -
содержательное мышление".
А что будет с Кибером?
Он станет подлинным другом и помощником человека. Не так ли?