§ 3. Структура понятия «субъект преступления»

В науке советского уголовного права высказывалось мнение <j том, что субъект преступления не может рассматриваться в системе элементов состава преступления, ибо человек не являет­ся элементом совершенного им деяния. А. Н. Трайнин писал: «Необходимо поэтому с полной определенностью отметить, что субъект преступления — человек не есть элемент состава пре­ступления, где нет человека как виновника преступления, там не может быть самого вопроса о наличии или отсутствии состава; более того: как было отмечено выше, где нет вменяемого челове­ка, достигшего законом установленного возраста, там нет и во-

45 Представляет интерес построение статьи о вменяемости и об ответст­венности лиц в состоянии опьянения в § 12 УК ЧССР. В п. 1 этой статьи ска­зано: «Кто ввиду душевного расстройства в момент совершения преступного деяния не мог сознавать его опасности для общества или руководить своими действиями, не подлежит уголовной ответственности за это деяние.

2. Положения ч. I не применяются, если виновный, хотя бы по неосто­рожности, приведет себя в состояние невменяемости употреблением спирт­ного напитка или одурманивающего средства».

Пункт 2 этой статьи подчеркивает три обстоятельства: 1) чрезмерное употребление спиртных напитков может привести к фактической невменяе­мости, 2) уголовная ответственность лица, совершившего преступление, в та­ком состоянии не исключается; 3) никаких особых оснований для такой ответ­ственности статья не предусматривает. Следовательно, в таких случаях следует исходить из общих оснований.

61

проса об уголовной ответственности и составе преступления».46 Признаком, который характеризует субъекта и относится к.

составу, А. Н. Трайнин считал конкретных и специальных субъ­ектов,47 а вменяемость и определенный возраст — условиями уго­ловной ответственности (за пределами состава). С мнением 1 А. Н. Трайнина о том, что вменяемость и возраст нельзя рассмат­ривать как признаки, относящиеся к составу, были согласны [Б. С. Никифоров и сотрудники кафедры уголовного права Мос­ковского государственного университета.48

Эта позиция вызывает возражения.49 Состоят они в следую­щем: состав преступления — это совокупность всех признаков, определяющих, при каких условиях возможна уголовная ответ­ственность. Необходимыми в этой совокупности являются и при­знаки, характеризующие лицо, которое совершило общественно опасное деяние. Без них невозможно решить вопрос, совершено ли преступление, и понятие состава утрачивает свое значение. Вне их лишены смысла элементы, характеризующие как объектив­ную, так и субъективную стороны преступления. Вменяемость и достижение определенного законом возраста — это не отвлечен­ные свойства преступника, а признаки, характеризующие его именно в связи с преступлением. Вне преступления они не имеют значения. Включение вменяемости и возраста в состав преступ­ления как признаков субъекта — это не превращение преступни­ка в элемент совершенного им преступления, а попытка дать все-стороннюю характеристику состава преступления.50

Позиция А. Н. Трайнина не получила широкого признания среди теоретиков уголовного права. Свидетельством этого явля­ется прежде всего то, что во всех учебниках Общей части уго­ловного права, изданных после 1946 г., субъект преступления рассматривается как элемент состава в специальном параграфе главы о составе преступления.51

Однако в последние годы в связи с интересом к проблеме личности субъекта преступления появилась тенденция защитить

46            А. Т р а й н и н.   Учение   о   составе преступления. М., Юриздат,  1956,

стр. 97.

47            Там же.

48            Б. С. Никифоров.   Об объекте преступления. «Советское государ­

ство и право», i948, № 9, стр. 42. Кафедра уголовного права МГУ. Вопросы

системы общей и особенной частей социалистического уголовного права. «Со­

ветское государство и право», 1950, № 10, стр. 29.

49            Вскользь об этом говорится в статье Я. М. Брайнина «Некоторые во­

просы учения о составе преступления в советском уголовном праве» (Научн.

зап. Киевского ун-та, I960, т. IX, вып. 4, стр. 53—54).

50            См.: Советское уголовное право. Часть Общая. Учебное пособие. Изд.

ЛГУ, 1960, стр. 229—234 (автор главы —Н. С. Лейкина).

51            А. А.  Герцензон    Уголовное право. Часть Общая. Учебное посо­

бие, т.  1, изд. 2-е. М,  1948; Уголовное право. Общая часть.   М,   Юриздат,

1948;   Советское уголовное право. Часть Общая. М., Госюриздат,  1952;   Со­

ветское уголовное право.    Общая часть.   М.,   Госюриздат,  1959;   Советское

уголовное право. Часть Общая. Учебное пособие для юридических ин-тов и

юрид. фак-тов гос. университетов. Изд. ЛГУ, 1960, и др.

62

позицию А. Н. Трайнина. Так, по мнению А. Б. Сахарова, А. Н. Трайнин справедливо писал, что субъект преступления — не при­даток преступления, не его «элемент», а одно из центральных понятий уголовного права, которое связано с рядом крупных и разнородных проблем, требующих самостоятельного и тщатель­ного анализа.52 Против этого мнения никто не возражает, одна-ко нельзя согласиться с А. Б. Сахаровым, по существу предла­гающим исключить понятие «субъект» из понятия «состава пре­ступления».

Личность преступника  представлена  в составе  не только в виде признаков, характеризующих субъекта преступления. В дей- ствии выражается общественная опасность личности, субъектив­ная сторона также служит свидетельством общественной опас- ности лица, и как общественную опасность преступления харак-  теризуют все элементы состава, так и общественная опасность личности преступника выводится из всех элементов состава.

Все преступление в целом выражает общественную опас­ность личности виновного. Это не значит, что преступление исчер­пывающе характеризует его личность, это лишь значит, что па действиям можно судить о преступнике в той мере, в какой это необходимо для привлечения его к ответственности.

Характеристика личности виновного не может быть исчерпа­на теми обстоятельствами, которые относятся к составу. В со­став включены лишь признаки, которые характеризуют пре­ступление и которые можно типизировать. Правильно писал А. Н. Трайнин, что законодателю доступно лишь регулирование типовых явлений. Оценивать их во всей жизненной полноте и не­посредственности должны органы, решающие вопрос о примене­нии индивидуального наказания.53

Между тем некоторые авторы в своих исследованиях вклю­чают в состав и социально-политическую характеристику субъ­екта преступления. Такую конструкцию состава, в частности, считает правильной Ф. Полячек. С ней согласна и Н. Ф. Кузне­цова.54 Ф. Полячек резко критикует юристов, придерживающих­ся иной точки зрения. Он пишет: «Эта точка зрения встречает возражения юристов, не освободившихся еще от формально-юридического метода мышления, отрывающих форму от содер­жания, право от реальности, исходящих из учения о каузальном и нормативном мире, согласно которому социально-политическое содержание права необходимо исключить из науки уголовного*

52            А.  Б.  Сахаров.   Некоторые  вопросы  советского  уголовного  права

в связи с задачей успешного предупреждения и окончательного искоренения

преступности в СССР, стр. 201.

53            А.  Н. Т р а й н и н.   Учение о составе преступления.    М.,  Госюриздат,

1946, стр. 154.

54            Ф.  Полячек.   Состав преступления  по чехословацкому уголовному

праву. М, ИЛ, 1960;   Н. Ф. Кузнецова.   Рецензия на книгу Ф. Полячека

«Состав   преступления   по   чехословацкому   уголовному  праву».   «Правоведе­

ние», 1960, № 3, стр. 153.

63.

права и сделать предметом самостоятельной науки — уголовной социологии».55

Сколь бы ни была резкой эта критика, согласиться с нею нельзя. Ф. Полячек отождествляет понятия «личность преступ­ника» и «субъект преступления». Социально-психологическая ха­рактеристика преступника — это характеристика его как лично­сти в цетом. Она представляет собой совокупность всех индиви­дуальных особенностей виновного. Это система его взглядов, темперамент, склад характера, образ жизни, общественное лицо. Преступление — это конкретный акт поведения человека. Поэто­му в его состав следует включать не все, что характеризует пре­ступника, а лишь те свойства и особенности его личности, кото­рые непосредственно нашли свое выражение в преступном дея­нии и потому вместе с деянием являются основанием уголовной ответственности.

Включение социально-политической характеристики личности 'в качестве признака в состав преступления привело бы к крайней [неопределенности основания ответственности, к его расплывча­тости и в конечном итоге — к бесчисленным нарушениям закон-йности. Такое решение вопроса по своим последствиям аналогично "предложению признавать личность наряду с составом преступ­ления основанием уголовной ответственности, критика которого была дана выше (см. стр. 41).56

Предложение считать социально-политическую характери­стику признаком субъекта преступления в понятии состава не могут воплотить в реальную форму сами его авторы. Характери­стика общественного лица виновного индивидуальна, она вы­ступает в виде комплекса индивидуальных свойств — черт ха­рактера, поступков, действий в различном их соотношении. Нет преступного типа, и поэтому включить в состав признаки, ха­рактеризующие социально-политическое лицо виновного, невоз­можно. Законодателю доступно лишь регулирование типовых явлений.

Ф. Полячек делит все преступления по их социально-полити­ческому признаку на две группы. К первой он относит преступ­ления, совершенные классовыми врагами, ко второй — иные пре­ступления, нарушающие созидательные усилия трудящихся.57

Считать, что классовая принадлежность является признаком состава — это значит ставить привлечение к ответственности в зависимость от наличия этого признака. Между тем ранее в Уголовном кодексе Чехословацкой Народной Республики было

55            ф   Полячек.   Состав преступления  по чехословацкому уголовному

праву, стр. 194.

56            Подробно  об  этом  см.:   Н.  С.  Л е й к и н а.   О  включении  в  составы

преступления  признаков, характеризующих личность преступника.  «Правове­

дение», 1966, № 1, стр. 76—83.

57            ф.  Полячек.   Состав  преступления  по чехословацкому уголовному

праву.

64

сказано о том, что «никто не может быть осужден за свою клас­совую принадлежность, пока не будет налицо единственное осно­вание угс«човной ответственности — состав преступления в соде­янном этим лицом». Следовательно, классовая принадлежность не определяет ответственности, и потому предложенный Ф. По-лячеком признак, который характеризует социальную опасность лица, не может быть включен в состав преступления.58

В советской литературе мнение о необходимости включить такой признак, как общественная опасность субъекта, в состав преступления в качестве элемента высказал Б. С. Никифоров: «Практика давно уже ставит вопрос о необходимости преду­смотреть случаи, в которых общественная опасность субъекта рассматривалась бы как один из элементов состава преступле­ния, как такое обстоятельство, при отсутствии которого нельзя говорить о том, что совершено преступление».59

Это предложение неприемлемо, так как оно и теоретически и практически не обосновано. Состав преступления «есть сово­купность установленных советским уголовным законом призна­ков,  характеризующих  общественно  опасное деяние   (действие или  бездействие) как преступное».60 Такое определение понятия состава преступления общепринято и возражений  не вызывает. В нем выражена основная сущность понятия состава преступле- ния: определены условия, при которых можно признать совер­шенное общественно опасное действие преступным.

Понятие состава преступления относится к одному действию или бездействию, к одному поступку человека и отнюдь не является категорией, определяющей все поведение человека. Иная конструкция состава преступления невозможна, так как порицать и наказывать можно лишь за конкретное, точно опре­деленное в законе действие.

Предложение включить общественную опасность субъекта в

состав преступления означает, что основанием становится не

только конкретное преступное деяние, а неопределенные ка­

чества субъекта, свидетельствующие о его общественной опас­

ности независимо от совершенного деяния. Такая идея противо­

речит принципу укрепления законности, пронизывающему социа­

листическое уголовное право.       

Кроме того, включение общественной опасности личности в состав преступления в качестве элемента означает, что одно и то же обстоятельство под разными названиями дважды фигури­рует в составе. Содержащиеся в составе  признаки   характери-. зуют действие лица как общественно опасное, а это означает

58            В  ныне действующем уголовном кодексе Чехословацкой  Социалисти­

ческой Республики вообще нет подобной статьи и ни в Общей, ни в Особен­

ной части кодекса не говорится о значении классовой  принадлежности для

определения уголовной ответственности.

59            Б.   С.   Никифоров.    Освобождение   от   уголовной   ответственности

и наказания. «Социалистическая законность»,  1960, № 1, стр.  12.

60            Советское уголовное право. Часть Общая, стр. 223.

5 Н   С. Лейкина  63

что и лицо, его совершившее, представляет общественную опас­ность. Сам факт совершения преступления является свидетель­ством определенной общественной опасности лица. Обществен­ная опасность лица вне действий не существует.

Признавая основанием ответственности действие человека, законодатель тем самым определяет, что только лицо, представ­ляющее общественную опасность, может быть подвергнуто уго­ловной ответственности. Уголовная ответственность означает, что дастся отрицательная оценка определенному поведению че­ловека. Было бы неправильным считать, что отрицательно оце­нивается все в человеке. Включение общественной опасности в состав именно это и означало бы.

И, наконец, предложение считать общественную опасность субъекта одним из элементов состава предполагает необходимым определить, какими именно признаками должна характеризо­ваться эта общественная опасность.

Б. С. Никифоров считает, что критерий общественной опас­ности личности должен быть объективным. Этим критерием мо­жет быть повторность совершения некоторых действий. Считая правильным и целесообразным рассматривать в отдельных слу­чаях повторность как условие уголовной ответственности, мы вместе с тем полагаем, что повторность не может быть признана универсальным признаком в составе преступления. Это факуль­тативный признак, так как лишь в отдельных случаях соверше­ния малозначительных преступлений она является определяю­щим признаком для положительного решения вопроса об уго­ловной ответственности.

Позднее Б. С. Никифоров несколько изменил свою точку зрения. Вместо признания общественной опасности субъекта элементом состава преступления, он предложил считать общест­венную опасность предпосылкой преступления: «В связи с опубли­кованием проекта закона о повышении роли общественности в борьбе с нарушениями советской законности и правил социали­стического общежития уместно поставить вопрос о признании общественной опасности субъекта своего рода предпосылкой преступления».61 Однако и эта позиция Б. С. Никифорова не­приемлема. Предпосылка — это предварительное условие, без которого невозможно преступление. Общественная опасность субъекта имеет уголовно-правовое значение постольку, посколь­ку совершено преступление. Условия, относящиеся к субъекту, вне которых совершенное им действие не может быть признано преступлением, формируют преступление и поэтому входят в состав. Другие же обстоятельства, характеризующие личность виновного, имеют значение для индивидуализации мер воздей­ствия.

стр. 19. 66

61 Б.   С.   Никифоров.   Объект  преступления.  М,   Госюриздат,   1960,

I.

Сторонником включения социальной опасности субъекта в

качестве признака в состав был и В. Г. Беляев.62       —»

В ряде учебников Общей части уголовного права в раздел о ' субъекте преступления как элементе   состава   включена   соци- > ально-политическая   характеристика   субъектов    преступления. Такое решение крайне неудачно. Вопрос об общественном лице виновного должен рассматриваться в разделах о наказании, об> основаниях освобождения от уголовной ответственности. Осно­ванием уголовной ответственности служит наличие в действиях^, виновного состава преступления.

Из признаков, характеризующих личность преступника, Т? составу преступления отнесены те, которые непосредственно' определяют возможность признать лицо ответственным (воз­раст, вменяемость, факультативно-повторность, рецидив, кон­кретный либо специальный субъект), а также те, которые выра­жают субьективное отношение виновного к совершаемому им-действию (умысел, неосторожность, факультативно — мотивы, цели).

В преступлении как акте поведения человека выражена лич­ность преступника, его индивидуальные особенности, поэтому по деянию можно судить об общественной опасности преступ­ника.

Как положительные, так и отрицательные действия характе­ризуют отношение человека к другим людям, к окружающему его миру. Только деятельность человека, его поступки, его пове­дение, обусловленные свойствами, характером, способностями, имеют правовое значение. Маркс писал: «Лишь постольку, по­скольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в область действи­тельности,— я вступаю в сферу, подвластную законодателю».63

Следовательно, нельзя противопоставлять личность действию-Совершение тяжкого преступления означает, что преступник, представляет значительную общественную опасность и к нему необходимо применить наказание. Разумеется, по одному дей­ствию нельзя дать исчерпывающей характеристики виновного. Поэтому при назначении наказания следует исходить не только< из совершенного преступления, но и учитывать смягчающие и> отягчающие обстоятельства, а также все другие данные, харак­теризующие личность преступника.

Однако совершение тяжкого преступления обусловливает обя­занность следственных огранов привлечь виновного к уголовной: ответственности и исключает возможность признать лицо, era совершившее, не представляющим значительной общественной опасности.

Совершение тяжкого преступления, даже при наличии мно-

62            В. Г. Беляев.   Тезисы доклада на межвузовской научной конферен­

ции в Ростове-на-Дону. Изд. Ростовского ун-та, 1960, стр   16.

63            К- Маркс   и   Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 14.

5*            6Т

гих положительных качеств у виновного, свидетельствует о та­кой его общественной опасности, когда в целях специального и общего предупреждения необходимо применить наказание. Бо­лее того, неприменение наказания может привести к отрица­тельным результатам — укреплению антисоциальных тенденций не только у преступника, но и у других неустойчивых лиц.

При совершении тяжкого преступления недопустимо приме­нять меры общественного воздействия, на что справедливо ука­зывал пленум Верховного суда СССР.64 В таких случаях воз­можно лишь назначение уголовного наказания с учетом тех по­ложительных качеств, которые присущи виновному. В определе­нии Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР по делу К., обвинявшегося по ч. II ст. 74 УК РСФСР 1926 г., сказано: «Общественно опасные действия, прямо преду­смотренные уголовным законом, не могут рассматриваться как не преступные».65

За такие преступления, как государственные преступления, крупные хищения государственного или общественного имуще­ства, умышленное убийство, тяжкие телесные повреждения, из­насилование, разбой, взяточничество, крупная спекуляция и т. п., виновного следует привлекать к уголовной ответственности не­зависимо от положительных сторон его личности. Это соответ­ствует положению Программы КПСС: «Пока имеются проявления преступности, необходимо применять строгие меры наказа­ния к лицам, совершающим опасные для общества преступле-ьия, нарушающим правила социалистического общежития, не желающим приобщаться к честной трудовой жизни».66

64            См    постановления пленума от 19 июня 1959 г., 26 марта 1960, 14 мая

1962, 31 июля 1962 г , 3 декабря 1962 г., 18 марта 1963 г., и др. Сборник по­

становлений пленума Верховного суда   СССР  1924—1963 гг. М., изд. «Изве­

стия Советов депутатов трудящихся», 1964, стр. 136—176.

65            Сборник постановлений президиума и определений Судебной коллегии

по уголовным делам Верховного суда РСФСР 1957—1959 г. М, Госюриздат,

1960, стр   20. См. также'  Сборник постановлений пленума Верховного суда

СССР 1924—1963 гг. М., Госюриздат, 1964, стр. 136—176.

66            Материалы XXII съезда КПСС. Госполитиздат,  1961, стр   400