§ 1. Общие положения тактики защиты

Практика судопроизводства на определенном этапе своего развития закономерно выдвигает вопрос об изменении понятия предмета криминалистики. Первоначально разработанную Л. Е. Ароцкером точку зрения, что «криминалистика не является наукой только для предварительного следствия и дознания, ее приемы и методы должны применяться в деятельности судов» в настоящее время разделяют многие криминалисты, причем речь идет не только о криминалистике в целом, но и о ее структурных разделах, особенно о криминалистической тактике [17; 21; 31; 38; 94; 119; 121; 38]. При этом справедливо подчеркивается, что, несмотря на различия в тактике предварительного и судебного следствия и на обусловленную ими самостоятельность предмета каждого из названных видов тактики, в своей совокупности они составляют единый предмет криминалистической тактики [138, 135]. Не случайно в первой же работе о принципах криминалистической тактики формулируются общие принципы тактики предварительного следствия и судебного разбирательства [63, 44].

В юридической литературе внимание акцентируется на том, что предметом криминалистики становится не только деятельность следователя по применению технических средств, тактических приемов и методик собирания, исследования и использования информации в целях установления истины, но и деятельность прокурора, су-Дьи, защитника, участвующих в процессе судебного познания [27, 78; 53, 51; 121, 120}.

Вместе с тем очевидно, что тактические приемы, разработанные применительно к деятельности следователя, нельзя механически переносить в сферу исполнения специфических профессиональных полномочий других лиц. Поэтому в рамках криминалистики должны быть разработаны оптимальные тактико-методические варианты осуществления деятельности каждого участника процесса доказывания.

предложение В. И. Шиканова о тактике доказывания, определяемой им как система «научно разработанных рекомендаций, направленных на оптимизацию процесса выдвижения следственных версий, собирания, проверки, оценки доказательств, аргументации выводов по обстоятельствам дела, имеющим уголовно-правовое значение» [130, 20]. Такое понимание тактики доказывания предполагает объединение усилий лиц, участвующих в процессе доказывания, взаимообусловленность применяемых ими тактических приемов, а это максимально соответствует потребностям практики.

В понятие следственной тактики предлагается также включить «формирование правильных психологических и нравственных взаимоотношений следователя с участниками процесса» [62, /5], а в тактику судебного следствия — определение линии поведения суда и участников судебного разбирательства при производстве процессуальных действий по исследованию доказательств [138, 139], что также предполагает разработку тактических приемов с учетом совместной деятельности этих лиц по доказыванию.

Поскольку деятельность защитника определенным образом воздействует на тактику предварительного и судебного следствия, то создание комплексных программ криминалистической тактики без учета этой деятельности невозможно. Вместе с тем точка зрения о том, что сфера применения криминалистики распространяется на все судопроизводство, не разделяется некоторыми авторами. Так, А. Н. Васильев отводит криминалистике лишь область предварительного расследования. Ссылаясь на отсутствие в УПК РСФСР норм, регулирующих производство некоторых процессуальных действий судом, в частности обыска, эксперимента, предъявления для опознания, А. Н. Васильев делает категорический вывод: «Следовательно, фактическое производство судом других следственных действий... не вызывается необходимостью» [30. 44], а опознание «теряет всякий смысл и представило бы собой бесполезную формальность» [30, 45].

Ссылка на пробелы в законодательстве, его несовершенство при решении концептуальных вопросов не может быть аргументом в пользу той или иной точки зрения. Более того, уголовно-процессуальные кодексы ряда республик предусматривают производство судом процессуальных действий, на отсутствие которых в УПК РСФСР обращает внимание А. Н. Васильев. В УПК УССР, на-

ния в суде (ст. 309); в УПК Узбекской ССР — воспроизведение обстановки и обстоятельств события судом (ст. 274) и т. д.

Необходимость производства судом перечисленных выше действий прямо вытекает из указания в законе на то, что участники судебного разбирательства имеют право ссылаться только на те доказательства, которые были исследованы в судебном заседании (ст. 318 УПК УССР).

Скованный рамками своей концепции об ограничении криминалистики предварительным следствием, А. Н. Васильев относит разработку вопросов планирования судебного следствия, проведение допроса к исключительной компетенции процессуалистов. С этим нельзя согласиться. Судебное следствие протекает в особых условиях, что накладывает своеобразный отпечаток на все действия суда. Кроме того, довольно часто возникает необходимость выдвижения и проверки новых версий, не являвшихся ранее предметом изучения; специфичен судебный допрос при участии равноправных сторон — обвинителя и защитника, распространены случаи собирания судом и исследования участниками процесса новых доказательств. Тот факт, что деятельность суда, государственного обвинителя и защитника подчинена задаче содействовать повышению воспитательного воздействия судебного процесса, также обусловливает необходимость применения своеобразной линии поведения.

Совершенно очевидно, что уголовно-процессуальное законодательство не может (да это и не нужно) предусмотреть все тонкости, нюансы деятельности субъектов доказывания. Пути наиболее оптимального и эффективного осуществления этой деятельности представляют собой тактику. Тактика, применяемая в судебном разбирательстве, не может быть ничем иным, как тактикой судебного следствия.

«Действия суда...— отмечает А. Н. Васильев,— не сводятся к проверке материалов предварительного расследования, а в судебном следствии производится полностью самостоятельное исследование события преступления и установление вины подсудимого» [30, 46]. Этому правильному тезису противоречит следующее его утверждение: если расследование проведено на низком уровне, то суду не помогут никакие специальные тактические приемы и научно-технические средства, «ему следует использовать свое право возвращения дела на дополнительное расследование» [30,46].

Эта рекомендации мсиии^пиичх.^- ~г

да и ставит его в полную зависимость от предварительного расследования. Более того, она противоречит закону, так как направление судом дела для дополнительного расследования по мотивам неполноты дознания или предварительного следствия допускается лишь при условии, если эта неполнота не может быть восполнена в судебном заседании. Таким образом, сама норма закона предусматривает обязанность исправления судом недостатков следствия.

Не отвечает судебной практике также следующее утверждение: «Если какой-то суд и производил когда-то эти следственные действия, то надо считать это уникальными случаями, для которых нет нужды разрабатывать особые приемы» [30, 45]. Действуя в рамках судебного разбирательства, суд осуществляет не следственные, а судебные действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законодательством; другое дело, что приемы проведения судебных действий разработаны явно недостаточно. Тем не менее, можно привести немало примеров, когда в результате правильно спланированного судебного следствия, тактически умело построенного допроса подсудимых, потерпевших, свидетелей, экспертов, квалифицированного исследования доказательств, детального осмотра места происшествия, проведения первичных и повторных экспертиз в суде и т. п. были не только восполнены допущенные пробелы, исправлены ошибки, но и установлены новые данные, содействовавшие полному и объективному исследованию обстоятельств дела.

Цель судебного следствия — установление истины, решение судьбы человека. Поэтому оно не в меньшей степени, чем предварительное следствие, должно быть проведено с соблюдением как процессуальных гарантий, так и криминалистических рекомендаций. Только тогда оно будет максимально эффективно.

Отрицая возможность распространения криминалистики на судебное следствие, А. Н. Васильев обошел молчанием дела частного обвинения, по которым не проводится предварительное расследование. Если следовать занятой им позиции, то и по этим делам суд руководствуется исключительно процессуальными нормами. Это в корне неверно, так как одной процессуальной регламентации для установления истины недостаточно; используя соответствующие криминалистические рекомендации, суд приспосабливает их к специфике судебного разбирательства. Это относится и к судебному разбирательству дел,

ной подготовки материалов. а

Преждевременным считает создание криминалистической тактики В. И. Комиссаров. «Использование отдельных тактических рекомендаций в стадии судопроизводства (здесь автор, по-видимому, имеет в виду стадию судебного разбирательства.— Т. В.) еще не является основанием для расширительного понимания следственной тактики» [62, 19}. Однако так вопрос и не стоит, ибо речь идет не о расширении следственной тактики, а о разработке тактики судебного следствия. Кстати и сам автор правильно подмечает, что «потребности практики борьбы с преступностью все острее ставят на повестку дня вопросы разработки общей тактики, но при этом необходима четкая дифференциация тактических приемов с учетом специфики предварительного и судебного разбирательства уголовных дел» [62, 20].

Нельзя согласиться и с утверждением Н. И. Хлюпи-на, что поскольку рекомендации следственной тактики могут быть использованы и судом, то к его деятельности вполне применим термин «следственная тактика» [66, 18,249].

Деление криминалистической тактики на следственную и судебную имеет существенное значение, так как у каждой из них, как отмечалось выше, самостоятельный путь развития. Это позволяет дифференцировать тактические приемы, применяемые в этих стадиях уголовного судопроизводства, определять влияние каждого участника процесса на развитие криминалистической тактики, а также разрабатывать конкретные тактические приемы, используемые субъектами доказывания в строгой зависимости от выполняемых ими процессуальных функций.

Допуск защитника на предварительное следствие предполагает его активную деятельность по доказыванию. В этой связи М. П. Шаламов отмечает, что если до вступления защитника в дело только от следователя зависит выбор направления расследования, выдвижение подлежащих проверке версий, то после его вступления положение меняется и нельзя не учитывать активное воздействие защитника на ход предварительного следствия и тем самым изменение характера расследования, поскольку к усилиям следователя по собиранию, проверке и оценке доказательств присоединяются усилия защитника [127,25].

Практика свидетельствует о том, что, когда следователи и судьи всесторонне изучают и проверяют версии

ления оправдывающих или смягчающих ответственность обстоятельств, вдумчиво относятся к предложениям и доводам защитника, суду практически не приходится устранять пробелы следствия, возвращать дело на дополнительное расследование. Как справедливо подчеркивает Г. Г. Доспулов: «Следователю важно получить информацию, способную переключить его внимание на такие стороны обвинения, которые оказались недостаточно выясненными, ошибочными и т. д.» [46, 96]. И далее: обвиняемый и защитник «дают импульс для собирания новой информации, проверки надежности обвинительного тезиса» [46, 96].

Среди практических работников бытует мнение, что допуск защитника к делу со стадии предъявления обвинения тормозит расследование*, может сопровождаться изменением показаний обвиняемого. К ним присоединяются некоторые ученые. Так, Н. П. Митрохин считает, что ознакомление защитника с материалами дела с момента предъявления обвинения и участие в следственных действиях мешает нормальному ходу следствия [83, 189]. Это неверно. Обоснованные требования защитника не могут нанести вред расследованию, напротив, они способствуют соблюдению социалистической законности.

Советский адвокат, выполняя важную, хотя и одностороннюю функцию, способствует отправлению правосудия, содействует соблюдению прав и законных интересов граждан. В пределах своих профессиональных полномочий и в соответствии с правовой позицией защиты он участвует в установлении истины, но использует для этого способы, присущие его процессуальному назначению.

Практике, действительно, известны случаи изменения обвиняемым показаний после вступления защитника в процесс. Как показало проведенное автором изучение ходатайств обвиняемых о допуске защитника с момента предъявления обвинения, в преобладающем большинстве случаев они ссылались на правовую некомпетентность, незнание закона, неумение самостоятельно разобраться в сути обвинения. Поэтому оказание консультационной по-

* По данным социологических исследований, 30 % опрошенных следователей считают нецелесообразным участие защитника в деле о момента предъявления обвинения, так как следователь не нуждается в контроле, а 45 % следователей убеждены, что нет необходимости знакомить защитника с материалами дела и допускать его к следственным действиям, поскольку это может отрицательно сказаться на результатах расследования [34, 82].

пому квалифицированы его действия, ознакомление с обстоятельствами, влияющими на избрание меры наказания и порядок его отбывания, уточнение правовой позиции нередко приводят к корректировке показаний.

Обвиняемый может уточнить отдельные эпизоды обвинения, когда после беседы с адвокатом поймет бессмысленность голословного отрицания вины, убедится в том, что целесообразнее сообщить определенные сведения! чтобы облегчить свою участь, а может и изменить показания, полностью или частично отрицая вину, стремясь снизить степень собственной ответственности. Это бывает при самооговоре вследствие испуга или неправильно понятого чувства товарищества; когда обвиняемый, недостаточно осведомленный в вопросах квалификации, не разобрался в существе и объеме предъявленного обвинения; когда защитник выявил недоказуемость отдельных вмененных обвиняемому эпизодов, обнаружил неверно зафиксированные в процессуальных документах его показания и т. д.

Иногда обвиняемый дает неправдивые показания вследствие незаконного давления со стороны следователя, применения в процессе допроса недозволенных тактических приемов. Изменение показаний свидетельствует часто о том, что те или иные факты не были достоверно установлены, а следовательно, не могли быть положены в основу обвинения. В ряде случаев обнаруживаются противоречия в показаниях обвиняемых, несоответствие показаниям потерпевших и свидетелей. Защитник предпринимает меры для уточнения показаний, их конкретизации, устранения в них противоречий, приведения в соответствие с правовой позицией, с фактическими обстоятельствами, степенью виновности, доказанностью обвинения, что в целом содействует достижению объективной истины и отвечает задачам уголовного судопроизводства.

При этом защитник обязан использовать лишь законные средства и способы защиты. Разработка с обвиняемым показаний, не соответствующих действительности, различного рода наставления подзащитного, направленные на искажение информации, искусственная подтасовка фактов и прочее несовместимы с защитой прав и законных интересов граждан.

Между обвиняемым и защитником нередко складываются довольно сложные отношения из-за различного объема известной им доказательственной информации, неодинаковой трансформации определенных фактов. На-

картину события, предлагает свою трактовку арчпсшс.^ вия, вынуждая защитника отстаивать явно надуманную версию; либо защитник знаком с материалами дела, но не вправе их сообщить подзащитному до окончания предварительного следствия и, следовательно, не может согласовать с ним многие существенные вопросы, окончательно отработать правовую позицию, разработать тактику защиты.

Вследствие указанных причин между обвиняемым и защитником могут возникнуть конфликтные ситуации. Однако защитник вынужден решать не только «внешние», но и «внутренние» конфликты. Юристы отмечают, что нормативный запрет на отказ от принятой на себя защиты, невозможность коллизии с позицией, избранной подзащитным, влекут за собой острые внутренние конфликты защитника [19, 78].

Конфликтные ситуации могут также возникнуть между следователем и защитником, поскольку защитник отстаивает интересы обвиняемого и связан избранной им правовой позицией.

Вопросы о конфликтных ситуациях в следственной и судебной практике тесно связаны с криминалистической тактикой. С сожалением, однако, следует констатировать, что эта важная в практическом отношении проблема не разрабатывается применительно к судебной деятельности, не изучены также в этом преломлении взаимоотношения защитника с лицами, осуществляющими уголовно-процессуальную деятельность.

Вполне обоснованно отмечается, что не только на стадии предварительного расследования, но и на других стадиях возможны столкновения противоположных интересов, взглядов, процессуальная и тактическая борьба и что принцип состязательности сторон носит характер конфликта [19, 31; 22, 84].

О. Я- Баев доказывает, что конфликт между государственным обвинителем и защитником возникает вследствие несовместимости способов достижения их общей цели: содействие суду в установлении истины и постановлении правомерного и обоснованного приговора [19, 30].

Очевидно, что при равенстве прав участников судебного разбирательства каждый из них выполняет свойственные ему функции, соответственно определяются и задачи. В. М. Савицкий, критикуя попытки поставить под сомнение наличие в советском уголовном процессе принципа состязательности, указывает на различие задач, обя-

ства [107, 61]. Обвинитель «приходит в суд обвинять, поддерживать обвинение, а не защищать». Поэтому при участии в судебном разбирательстве прокурора ему обязательно противостоит защитник [65, 300].

Состязательность предполагает наличие у каждой стороны процессуального интереса, который «отражает законное стремление участника процесса добиться такого судебного решения, которое удовлетворило бы его материально-правовые притязания» [105, 96]. Поскольку защитник не может занять самостоятельную позицию по вопросу о доказанности обвинения, а обвиняемый (подсудимый) далеко не всегда заинтересован в установлении истины, утверждение О. Я- Баева об общности целей государственного обвинителя и защитника нуждается в уточнении. Да и сам автор пишет, что «в уголовном судопроизводстве цели и интересы стогхш, как правило, существенны для каждой из них и часто несовместимы между собой» [19, 30]. Что же касается способов достижения цели (если под способом понимать тактику обвинения и тактику защиты в целом), то у прокурора и защитника они действительно принципиально различны. В этом мы согласны с О. Я. Баевым. Выполнение диаметрально противоположных функций — обвинения и защиты — не может быть осуществлено одним и тем же способом. Следует также учесть, что прокурор не связан выводами органов предварительного следствия и оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, защитник же, в силу специфики своей профессиональной деятельности, лишен такой возможности.

Вопросы, связанные с конфликтами в работе защитника и способами их разрешения, нуждаются в глубоком теоретическом осмыслении. Однако криминалисты в своих научных исследованиях не учитывают деятельность защитника, его взаимодействие с другими участниками процесса, влияние на установление объективной истины. Например, убеждая в важности научной разработки средств, приемов и методов действий следователя в конфликтной ситуации, Р. С. Белкин поднимает вопрос о необходимости разработки приемов и методов управляющих воздействий на «противника» для получения наибольшего выигрыша следователем [22, 55]. Такой подход является односторонним. Интересы правосудия требуют не только «выигрыша следователем», они предполагают и «выигрыш» его противника. Иное свидетельствовало бы

По-видимому, при разработке вопросов криминалистической тактики и формулировке различных криминалистических понятий в них должна быть более четко отражена защитительная направленность действий следователя и защитника.

В этой связи нам наиболее импонируют формулировки понятий криминалистической тактики, тактического приема, прямо или косвенно упоминающие об указанных обстоятельствах. Тактический прием определяется как рекомендация по наиболее эффективному решению задач, связанных с расследованием преступлений [29, 4—7]. Необходимо подчеркнуть, что определенные способы действий защитника могут содействовать этому и, следовательно, должны быть включены в понятие тактического приема.

Действия следователя в процессе расследования в определенной мере обусловливаются действиями защитника. На основе полученной из различных источников информации, оценки зафиксированных в материалах дела фактических данных в преломлении позиции защиты защитник предлагает свою версию события, а также в ряде случаев указывает пути ее проверки. Эти моменты не вправе игнорировать следователь.^Если защитник не согласен с формулой обвинения, он приводит контрдоводы, которые также не должны быть оставлены без внимания и требуют обстоятельной оценки. Чтобы принять окончательное решение об их существенности для расследования, следователь организует их проверку.

Использование адвокатом различных тактических приемов требует в ряде случаев внесения корректив в следственную тактику, применения следователем при проведении следственного действия специальных приемов (например, направление на установление психологического контакта между участниками следственного действия, устранение факторов, препятствующих установлению объективной истины).

Следственная тактика и тактика защиты взаимообусловлены. Применение следователем тактических приемов влечет за собой выбор защитником конкретных приемов и наоборот.

I Таким образом, защитник участвует в следственных действиях как активный субъект доказывания, наделенный правовыми возможностями оказывать непосредственное влияние на содержание познавательной деятельно-

понности и тенденциозности исследовании [1^.э, /^.»

На криминалистические аспекты взаимоотношений следователя с участниками следственных действий обращает внимание и А. Н. Васильев, предлагая следователю строить систему тактических приемов в зависимости от этого фактора. Он выделяет в классификации тактических приемов «прием формирования психологического контакта следователя с участниками следственных дей-вий» [29, 10]. Это имеет прямое отношение к защитнику, поскольку, присутствуя при производстве следственного действия, он наделен определенными правами и установление такого контакта, реальная возможность осуществления этих прав будут содействовать успешному его проведению.

Можно привести немало примеров, когда в результате настойчивых поисков и квалифицированных действий защитника подтверждалась невиновность (или меньшая виновность) лица, привлеченного к уголовной ответственности.

В практике автора был случай, когда ознакомление со специальной литературой, сопоставление показаний свидетелей, изучение обстановки места происшествия позволили прийти к убеждению о невиновности подзащитного.

Гр-н Г. обвинялся по ч. 3 ст. 2201 УК УССР в том, что вследствие нарушения им правил пожарной безопасности при производстве сварочных работ возник пожар в подвальном помещении. В результате был причинен крупный материальный ущерб. Сопоставление показаний свидетелей об очаге пожара и времени его возникновения, о мерах, предпринятых Г. по соблюдению техники безопасности, изучение примененного метода сварки, подкрепленные установленными ранее данными, дали основания для выдвижения иной версии о причинах пожара и постановки вопроса об оправдании подсудимого. Дело было возвращено на дополнительное расследование и впоследствии прекращено за отсутствием в действиях Г. состава преступления.

I Защитник не уполномочен принимать какие-либо процессуально значимые решения по уголовному делу и производить процессуальные действия по собиранию доказательств, но он принимает активное участие в этом процессе, представляя доказательства либо присутствуя при их собирании следователем (судом), заявляя ходатайства, направленные на получение новой доказательственной информации и т. п.( Закономерно возникает вопрос, чем объясняется необходимость разработки тактики защиты, что она призвана обеспечивать.

Г. Д. Пооегаило ьыдслл^х ~ ,._ .-

пов деятельности защитника разработку тактики защиты. Именно от профессиональных навыков защитника зависит умение выбрать тактику защиты, наиболее всеобъемлюще отражающую специфику дела, интересы подзащитного, знание сложившейся практики [98, 75].

Подчеркивается также, что разработка тактики защиты по конкретному делу облегчает успешное ее проведение [36, 78]. Как организовать защиту наилучшим образом, не безразлично для правосудия, тем более, что использование защитником тактических приемов определенным образом влияет на тактику следствия.

В процессе подготовки к защите и при ее осуществлении защитник использует тактические приемы, разработанные криминалистикой. Некоторые из них трансформируются применительно к особенностям этого вида профессиональной деятельности, другие применяются в неизменном виде, изменяется лишь их направленность — только на выявление обстоятельств, исключающих либо смягчающих ответственность обвиняемого. И наконец, особое место в системе тактики защиты принадлежит приемам сугубо специфическим, используемым исключительно защитником.

При разработке правовой позиции адвокат-защитник использует определенные тактические приемы для получения исходной информации непроцессуальным путем, а также определяет приемы, с помощью которых ставшие известными ему сведения могут быть легализованы.

Немаловажное значение приобретают приемы ознакомления защитника с материалами уголовного дела, тактические приемы работы с обвиняемым в процессе выработки правовой позиции, особенно в условиях так называемой коллизии их позиций.

В правовой литературе неоднократно предпринимались попытки сформулировать понятие тактики защиты, определить ее роль в реализации задач защиты, разработать конкретные тактические приемы, используемые защитником как на предварительном, так и в судебном следствии. Однако четкого понятия до сего времени нет. Отдельные авторы смешивают тактику защиты с методикой ее осуществления, неверно трактуют их, что не только не способствует формированию теоретических ос~ нов защиты по уголовным делам, но и затрудняет реализацию практических рекомендаций, отрицательно сказывается на оказании гражданам юридической помощи по» уголовным делам.

то есть такие нормы деятельности защитника, которые не могут быть предусмотрены законом, а выработаны практикой адвокатской работы,— это приемы деятельности защитника [128, 72]. Однако нельзя относить к таким приемам «обязанности ознакомления со специальными вопросами науки, техники, искусства или ремесла», поскольку «обязанность» не может быть приемом, а ознакомление со специальными вопросами — тактикой защиты. К тактике защиты нельзя относить вопросы «обязательности заявления защитником ходатайства и обжалования постановлений следователя об отказе в удовлетворении ходатайства» [128, 72]. Эти вопросы регулируются в общих чертах уголовно-процессуальным законодательством.

Если же речь будет идти о том, как определить целесообразность заявления ходатайства, выбрать момент его заявления, избрать приемы обеспечения результативности ходатайства, использовать в защите данные, об установлении которых просил защитник, то это можно отнести к тактике защиты.

Однако тактика и методика защиты в литературе четко не разграничиваются. Так, методика определяется как совокупность (система) правил и приемов, которые адвокат обязан выполнять в целях успешного разрешения возложенных на него задач, эффективного и качественного осуществления защиты по уголовным делам, представительства интересов потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика [78, 70]. В то же время тактика защиты характеризуется как «система выработанных наукой и практикой тактических приемов и рекомендаций, которые в конкретных условиях производства по делу содействуют наиболее эффективному достижению целей, поставленных перед защитником в уголовном процессе, позволяют правильно выбрать и квалифицированно применить предусмотренные законом средства и способы защиты в строгих рамках уголовно-процессуального закона» [120, 10].

Нетрудно заметить, что приведенные формулировки мало чем отличаются, по существу авторы вкладывают в них один и тот же смысл, рассматривая и тактику, и методику защиты как систему приемов, используемых адвокатом при осуществлении защиты.

В. В. Титаренко определяет тактику защиты как правильность, своевременность выбора и квалифицированного осуществления законных средств и способов защиты,

наиболее эффективно содействуют достижению целей, поставленных перед защитником уголовно-процессуальным законом [124, 34]. Данное определение также неудачно, ибо «правильность» и «своевременность» являются составной частью квалифицированного осуществления защиты. Определяя тактику защиты через правильный и своевременный выбор средств и способов защиты, автор отходит от общепринятого определения криминалистической тактики как системы научных положений и разрабатываемых на их основе рекомендаций по организации и планированию предварительного и судебного следствия, определению линии поведения лиц, осуществляющих судебное исследование. Криминалистическую тактику определяют как разработанные в соответствии с законом, основанные на достижениях науки и практики наиболее целесообразные в конкретной ситуации приемы, методы и рекомендации.

В. В. Титаренко в своем определении говорит о квалифицированном применении предусмотренных процессуальным законом средств защиты, а не о соблюдении защитником специально разработанных приемов осуществления его процессуальных функций. По существу под тактикой защиты подразумевается выполнение сформулированных в ст. 23 Основ и ст. 7 Закона об адвокатуре в СССР процессуальных обязанностей адвоката-защитника, а не о тактических приемах. Как справедливо подчеркивает А. Д. Бойков, «о тактических приемах защиты можно говорить только применительно к использованию тех средств и способов, которые закон предоставил в распоряжение защитника» [25,5.7].

I В общем виде тактику защиты можно определить следующим образом. Это созданные на основе достижений науки и опыта адвокатской деятельности рекомендации по разработке оптимального варианта правовой позиции защиты и его реализации в конкретных условиях и о наиболее эффективных способах осуществления адвокатом действий по защите прав и законных интересов граждан.

Тактика защиты должна включать как общие вопросы (приемы взаимодействия с обвиняемым при оказании ему юридической помощи, разработка правовой позиции, планирование защиты на разных стадиях процесса), так и конкретные рекомендации о способах и приемах реализации адвокатом правовой позиции на каждой стадии уголовного судопроизводства (в процессе участия в след-

осуществлении защитником определенных действий) .(|

Не вызывает сомнения тот факт, что работа следователя, прокурора, суда, защитника по решению задач уголовного судопроизводства взаимосвязана.

Уголовно-процессуальный закон четко определяет характер действий и степень участия указанных лиц в процессе доказывания. Криминалистика же на основе процессуальных норм должна разрабатывать формы наиболее целесообразного способа их действий. Поэтому нам представляется, что достижению объективной истины в значительной степени способствовала бы разработка тактических приемов и криминалистических рекомендаций как общего характера (их могли бы использовать в процессе доказывания все перечисленные лица), так и специальных (с учетом специфики выполняемых ими функций) . Кроме того, должны быть созданы комплексные программы криминалистической тактики, охватывающие деятельность следователя и защитника на предварительном следствии и взаимосвязанную деятельность государственного обвинителя, защитника и суда по доказыванию.

| На процесс доказывания определенным образом воздействует и обвиняемый (подсудимый). Дача показаний, участие в следственных (судебных) действиях являются для него средством защиты. В зависимости от линии поведения обвиняемого, характера сообщаемых им сведений, выдвигаемых версий применяются конкретные тактические приемы. Принятие следователем тех или иных тактических решений зависит от объема и содержания полученной от обвиняемого информации. Нередко, именно обвиняемый провоцирует обстановку, вынуждающую следователя действовать в условиях тактического риска [23,25].

Работа адвоката по конкретному уголовному делу протекает в непосредственном контакте с обвиняемым, его мнение учитывается при планировании защиты, заявлении ходатайства и т. п.|Это требует применения специфических приемов в процессе общения с ним на протяжении всего периода расследования и судебного разбирательства.

Одним из составных элементов осуществления защиты являются беседы защитника с обвиняемым, в процессе которых ему оказывается консультационная помощь, намечается правовая позиция, согласовываются возможные пути ее отстаивания, выясняются обстоятельства,

в подтверждение обвинения, и анализируются доводы, которые обвиняемый приводит в их опровержение.

Вступая в процесс с момента предъявления обвинения, защитник знакомится со всеми имеющимися материалами и непременно до допроса гражданина в качестве обвиняемого беседует с ним по вопросам, связанным с предъявленным обвинением. Эти действия защитника неизбежны, так как, не зная содержания собранных следователем доказательств, не выяснив отношение обвиняемого к вмененным ему деяниям, не ознакомившись с его контрдоводами, не проанализировав данные, характеризующие личность обвиняемого, защитник не сможет во время допроса и последующих процессуальных действий выполнить в полном объеме свои профессиональные обязанности.

Предложенные в юридической литературе приемы ознакомления с материалами дела применяют с учетом всевозможных факторов: момента изучения, объема, сложности и категории дела, числа обвиняемых, роли подзащитного в расследуемом преступлении и т. п. Правильно избранные защитником приемы работы с доказательственным материалом позволяют в сжатые сроки изучить содержание документов, проследить трансформацию показаний, выявить несоответствия и противоречия в доказательствах, вычленить информацию, которая может быть использована в защите.

По-видимому целесообразно создать систему приемов ознакомления защитника с материалами дела в зависимости от указанных факторов, а также стадии процесса, вида преступления и т. д.

, Право защитника на ознакомление с материалами дела возникает с момента допуска к участию в процессе и защитник обладает им на протяжении всего следствия. Поэтому он вправе не только при предъявлении обвинения, но и вплоть до выполнения требований ст. 218 УПК УССР знакомиться с документами, изучать протоколы следственных действий, проводившихся в его отсутствие, осматривать приложения к протоколам, приобщенные к делу документы, предметы, делать необходимые выписки, и никто не может ограничить его в этом праве. Последовательное ознакомление с материалами дела и анализ собранных доказательств позволяют более четко планировать защиту, своевременно корректировать правовую позицию и оперативно заявлять ходатайства, упрощают в последующем ознакомление со всеми материалами

ка при производстве следственных действий.

Б процессе ознакомления с материалами дела сопоставляются и анализируются доказательства, формируются отдельные элементы правовой позиции. \Поэтому вполне оправданы, например, рекомендации о том, что когда юридическая помощь оказывается по делам о преступлениях против социалистической собственности и подзащитный компетентен в технологических, экономических, бухгалтерских и других производственных вопросах, целесообразно ознакомление со специальными документами (например, касающимися его профессиональной деятельности) проводить совместно, а остальные документы обвиняемый и защитник могут изучать независимо друг от друга. Составленные адвокатом графические построения и схемы, иллюстрирующие способы совершения преступления, связь между соучастниками, вмененные эпизоды и подтверждение их доказательствами дают наглядное представление о том, какие действия должны быть предприняты защитником, чем можно обосновать правовую позицию.

I Количество свиданий защитника с обвиняемым, их продолжительность нельзя ограничивать. И вместе с тем свидание с подзащитным наедине в предверии первого допроса в качестве обвиняемого обычно не бывает длительным, поскольку ограничен круг затрагиваемых во-просов./Поэтому важно тактически верно спланировать и провести такую беседу. Разговор с обвиняемым должен быть конкретен, не выходить за пределы содержания предъявленного обвинения, объема признания и отрицания вмененных деяний, аргументов, выдвигаемых обвиняемым в свое оправдание. В процессе свидания уточняются обстоятельства, входящие в предмет доказывания, выясняются демографические и иные данные об обвиняемом. В этот период расследования согласовываются те ходатайства, которые должны быть заявлены неотлагательно, разъясняется содержание норм закона, в соответствии с которыми подзащитный привлечен к уголовной ответственности, даются пояснения по реализации обвиняемым его процессуальных прав, так как это не всегда достаточно четко делается следователем*. Обязательно проверяется наличие оснований для прекращения дела в

* В литературе справедливо обращается внимание на необходимость разъяснения обвиняемому всех его прав на конкретной стадии, включая и те, которые не входят в перечень прав, разъясняемых при предъявлении обвинения [15, 152].

этой стадии (например, по а. <±, о С1. и « шч о ^~* ,, „„„ бенно в связи с сообщенными подзащитным сведениями. Во избежание нарушения права на защиту и возвращения дела на дополнительное расследование из-за необеспечения обвиняемого переводчиком в этот период необходимо выяснить, насколько свободно обвиняемый владеет языком, на котором ведется следствие. Степень знания конкретного языка можно определить по документам об образовании, установить из медицинских справок, свидетельствующих о состоянии интеллектуальных потенций обвиняемого, а также путем анализа его речи, правильности восприятия смысла сказанного и т. п.

Так, по ходатайству адвоката Черновицкой коллегии, осуществлявшего защиту Н. в суде, дело было возвращено для дополнительного расследования, так как обвиняемая, по национальности румынка, неграмотная, не была обеспечена переводчиком на предварительном следствии.

Поскольку с момента предъявления обвинения защитник оказывает юридическую помощь лицам, наиболее в ней нуждающимся вследствие причин, сковывающих, затрудняющих либо исключающих их самостоятельные действия по защите, адвокат должен в процессе беседы сориентироваться, а при необходимости тактично выяснить у обвиняемого, какая правовая помощь и как конкретно может быть ему оказана при допросе и последующих следственных действиях. Например, если подзащитный страдает физическими недостатками, то защитник должен содействовать тому, чтобы эти недостатки не помешали обвиняемому правильно воспринимать задаваемые следователем вопросы, предпринимать конкретные действия при воспроизведении обстановки и обстоятельств события. Он может также оказать помощь в осмотре предъявляемых доказательств, проследить за тем, чтобы показания обвиняемого были адекватно поняты и отражены следователем в протоколе следственного действия (в необходимых случаях надо воспользоваться правом представления письменных замечаний по поводу правильности и полноты записи в протоколе), задавать вопросы для уточнения показаний обвиняемого, полнота и адекватность которых связаны с его физическими недостатками. Перечисленные действия защитника имеют существенное значение для установления фактов, исключающих или смягчающих ответственность обвиняемого.

Правильное построение беседы с подзащитным в этот период приобретает особое значение потому, что в отли-

ми которыми располагает следствие, и часто испыты-ет'необходимость уточнить в процессе беседы некото-ые обстоятельства, не раскрывая при этом тайну следствия.

Так адвокат Киевской областной коллегии, осуществляя за-иту И*., отрицавшего свою вину, при изучении материалов, собран-члх к моменту предъявления обвинения, убедился, что другие обвиняемые, соучастники Н., признали вину и дали показания, свидетельствующие об участии Н. в совершении преступления. Это под-верждалось также доказательствами, имевшимися в распоряжении сяедствия. В процессе беседы с Н. защитник подверг глубокому анализу ход его рассуждений о непричастности к расследуемому событию и доказал несостоятельность приведенных аргументов. При допросе в качестве обвиняемого Н. заявил ходатайство о немедленном проведении очной ставки с одним из сообщников, в ходе которой убедился в бессмысленности запирательства и дал правдивые показания. В результате суд избрал Н. более мягкую меру наказания.

Беседуя с несовершеннолетним, важно квалифицированно и доступно разъяснить ему содержание предъявленного обвинения, показать ошибочность его суждений, поскольку часто подростки четко не представляют, какие действия являются уголовно наказуемыми, не ориентируются в том, что конкретно им вменяется; они нередко признают вину, отрицая в то же время совершение действий, входящих в состав преступления, либо наоборот: по существу не отрицая совершенного, отрицают вину. Должны быть выяснены детали обстоятельства, предшествовавшие расследуемому событию, сведения о его участниках с тем, чтобы своевременно заявить необходимые ходатайства.

Если защитник обнаружил, что обвиняемый косноязычен, сильно заикается либо формулирует свои объяснения сумбурно, неточно, он должен оказать ему помощь в подготовке к даче показаний с тем, чтобы они не противоречили фактам, достоверность которых не оспаривается обвиняемым, не вносили неясность, не приводили к различному толкованию сведений и т. п.

Неправильное поведение обвиняемого при допросе и Других следственных действиях чревато ухудшением его положения. Защитник обязан умело разъяснить, что, например, отказом от дачи показаний обвиняемый лишается одного из средств защиты, а настаивая на явно надуманных показаниях, исключает возможность приведения более надежных аргументов в его защиту, смягчения ответственности чистосердечным признанием и т. п.

Если обвиняемый голословно отрицает вину, а доказательства ее подтверждают, защитник должен указать

бенно в связи с сообщенными подзащитным сведениями. Во избежание нарушения права на защиту и возвращения дела на дополнительное расследование из-за необеспечения обвиняемого переводчиком в этот период необходимо выяснить, насколько свободно обвиняемый владеет языком, на котором ведется следствие. Степень знания конкретного языка можно определить по документам об образовании, установить из медицинских справок, свидетельствующих о состоянии интеллектуальных потенций обвиняемого, а также путем анализа его речи, правильности восприятия смысла сказанного и т. п.

Правильное построение беседы с подзащитным в этот период приобретает особое значение потому, что в отли-

тами, которыми располагает следствие, и часто испытывает необходимость уточнить в процессе беседы некоторые обстоятельства, не раскрывая при этом тайну следствия.

Так, адвокат Киевской областной коллегии, осуществляя защиту Н., отрицавшего свою вину, при изучении материалов, собранных к моменту предъявления обвинения, убедился, что другие обвиняемые, соучастники Н., признали вину и дали показания, свидетельствующие об участии Н. в совершении преступления. Это подтверждалось также доказательствами, имевшимися в распоряжении следствия. В процессе беседы с Н. защитник подверг глубокому анализу ход его рассуждений о непричастности к расследуемому событию и доказал несостоятельность приведенных аргументов. При допросе в качестве обвиняемого Н. заявил ходатайство о немедленном проведении очной ставки с одним из сообщников, в ходе которой убедился в бессмысленности запирательства и дал правдивые показания. В результате суд избрал Н. более мягкую меру наказания.

Если обвиняемый голословно отрицает вину, а доказательства ее подтверждают, защитник должен указать

на ошибочность занятой обвиняемым позиции, п^ .<^ вправе убеждать его в необходимости признать себя виновным, навязывать обвиняемому свое мнение, настаивать на позиции, отличной от занятой подзащитным, советовать ему изменить показания [113, 23]. Такая линия поведения защитника тактически оправдана и полностью отвечает конституционному принципу презумпции невиновности.

В процессе общения с обвиняемым, его родственниками, законным представителем несовершеннолетнего непозволительно искажать факты, являющиеся предметом разговора, трансформировать собственные суждения в угоду этим лицам, соглашаться выполнять любые их требования, даже противоречащие закону. У обвиняемого с первых же встреч должно сформироваться убеждение, что рядом с ним находится грамотный юрист, призванный содействовать неукоснительному соблюдению закона и ни в коей мере не оправдывающий преступление.

Защитник должен спокойно и убедительно настроить обвиняемого на деловую, откровенную беседу, помочь ему понять существо обсуждаемых вопросов, дать возможность составить по каждому из них собственное мнение. С обвиняемым, безусловно, обсуждаются все нюансы, связанные с отстаиванием занятой правовой позиции, уточняются отдельные элементы его показаний, предпринимаются усилия к тому, чтобы не были упущены незначительные, на первый взгляд, но имеющие значение для защиты, детали, оттенки, которым могли не придать значения следователь или допрашиваемый. Поэтому обвиняемому надо помочь восстановить в памяти малейшие подробности, связанные с расследуемым событием, проработать обстоятельства, которые подзащитный должен привести в свое оправдание. Особое внимание уделяется уточнению элементов вменяемого состава. Например, по должностным преступлениям защитник в первую очередь выясняет все тонкости, связанные с исполнением обвиняемым должностных обязанностей, изучает и уточняет круг его полномочий, содержание ведомственных документов и инструкций, особенности производственного процесса, межличностные отношения в коллективе. Все это позволит понять особенности профессиональной деятельности подзащитного, представить возможный механизм расследуемого события, найти доводы в защиту обвиняемого.

От того, сумеет ли адвокат установить с ним психоло-

рие к себе, убедить в том, что защитник искренне хочет ему помочь в отстаивании его законных интересов, во многом зависит не только эффективность всей последующей работы по конкретному делу, но и достижение цели перевоспитания подзащитного. Установление деловых, доверительных отношений между защитником и обвиняемым содействует тому, что именно адвокату он раскрывается полностью, просит искреннего совета, поддержки. Так рождаются те, часто необходимые в экстремальных условиях, взаимоотношения, которые впоследствии помогают осужденному твердо встать на путь исправления и на протяжении длительного периода жизни обращаться за помощью и советом к защитнику, некогда способствовавшему его возрождению. Таких примеров в практической деятельности адвокатов немало.

Исключительное значение имеет для адвоката информация об обвиняемом. Необходимые данные он обязан довести до сведения судебных и следственных органов, проследить, чтобы они нашли адекватное отражение в материалах дела, и тактически правильно использовать их в защите. В криминалистическом аспекте особенно важны психологическая характеристика обвиняемого, сведения о характере, темпераменте и их проявлениях. Это даст защитнику возможность избрать соответствующие тактические приемы взаимодействия с подзащитным, оценить, насколько уместны и допустимы те или иные приемы, применяемые следователем в процессе проведения следственных действий с участием обвиняемого, предложить ввести определенные коррективы для наиболее рациональной их организации, содействовать искоренению недозволенных тактических приемов (например, связанных с воздействием на эмоциональную сферу обвиняемого) .

Поскольку следователь может неоднозначно интерпретировать поведение, реакции обвиняемого, которые проявились в момент совершения правонарушения, особенности его состояния в экстремальных условиях расследования, защитник призван дать необходимые пояснения о психологическом облике обвиняемого. Значительную помощь в этом вопросе адвокату могут оказать консультации специалиста-психолога. В необходимых случаях в соответствии с обстоятельствами целесообразно ходатайствовать о вызове психолога в судебное заседание либо о привлечении его к участию в следственном действии.

Кроме того, сведения о личности оовппи^т^^ ... гают защитнику правильно избрать тактические приемы общения с ним в процессе выработки правовой позиции защиты и ее практической реализации. Поэтому одним из направлений криминалистики является создание тактических приемов изучения личности обвиняемого защитником и реализации полученных сведений в процессе доказывания.

Если сведения об обвиняемом получены от его родственников, а адвокат считает целесообразным использовать их в предстоящем допросе или других следственных действиях, уточнить их он может непосредственно у подзащитного. Выясняя обстоятельства его личной жизни, состояние здоровья, необходимо проявлять особый такт, выдержку, профессиональное умение. Это не менее важно, чем уметь тактически правильно использовать ставшие известными сведения в защите.

Нередки ситуации, когда за оказанием юридической помощи обращаются к адвокату задолго до того, как он приобретает право официально вступить в процесс в качестве защитника. В связи с этим неоднократно поднимался вопрос о том, с какого момента после принятия поручения на осуществление защиты адвокат вправе оказывать юридическую помощь. В литературе существует следующее мнение: какая-либо работа защитника возможна лишь после его допуска к участию в деле [36, 36]. По-видимому, нельзя так однозначно подходить к решению данного вопроса, было бы неправильным лишить гражданина, заключившего соглашение на оказание юридической помощи, возможности воспользоваться консультацией юриста. Конечно, до указанного момента юридическая помощь может быть оказана в ограниченном объеме, не требующем ознакомления с материалами дела, вне связи с конкретными обстоятельствами расследуемого события, о которых официально адвокату ничего не известно. Это — консультации по законодательству, разъяснение обвиняемому, потерпевшему, другим участникам процесса их прав, советы по поводу представления документов о личности обвиняемого, состоянии его здоровья и т. д.

Перед судебным заседанием адвокат обязан встретиться с подзащитным, чтобы уточнить выработанную на предварительном следствии позицию и окончательно обсудить приемы ее отстаивания, а если он не участвовал на предварительном следствии, то согласовать позицию и иные вопросы, связанные с осуществлением защиты.

1/Ш^»^"

венном изоляторе, а в помещении суда, непосредственно перед началом слушания дела. Подсудимый, особенно несовершеннолетний, нервничает, не может сосредоточиться, проанализировать то, о чем говорит ему защитник, с ним трудно установить необходимый психологический контакт. Такое свидание с подзащитным редко приносит пользу, чаще всего безрезультатно и малоэффективно. В Московской городской коллегии установлено, что адвокат обязан посетить своего подзащитного в следственном изоляторе ранее дня слушания дела, а невыполнение этого требования влечет за собой дисциплинарное взыскание [113,29].

Перед судебным разбирательством защитник знакомится с обвинительным заключением, при необходимости разъясняет его содержание подзащитному, объясняет специальные термины, раскрывает значение диспозиции и санкции статьи закона, в соответствии с которой квалифицированы действия подзащитного, знакомит подсудимого с правами (поскольку в суде при разъяснении ст. 263 УПК УССР он может не осмыслить всего перечня прав) и с процедурой судебного разбирательства, помогает выработать правильную линию поведения.

Как показало прослушивание судебных процессов по делам несовершеннолетних, некоторые защитники мало работают в этом направлении, что приводит подчас к снижению эффективности защиты.

«все книги «к разделу «содержание Глав: 14 Главы: < 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14.

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

§ 1. Общие положения тактики защиты