Глава I. КОНЦЕПЦИИ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СОВЕТСКОЙ ПРАВОВОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

На протяжении последних 15 лет советская юридическая литература обогатилась значительным количеством работ, посвященных правовой ответственности. Если раньше вопросы ответственности разрабатывались главным образом в исследованиях, посвященных отдельным отраслям права, преимущественно гражданского, уголовного, административного, трудового, и авторы этих исследований ограничивались беглой характеристикой общего понятия ответственности, т o в указанный период времени, в особенности в последние годы, появились работы, трактующие юридическую ответственность как важную категорию общей теории права. На эту тему писали такие авторы, как О.С. Иоффе, М.Д. Шаргородский, О.Э. Лейст, И. Ребане, С.С. Алексеев, И.С. Самощенко, М. X. Фарукшин, П.Е. Недбайло, П.Т. Васьков, М.С. Строгович, В.М. Чхиквадзе, В.М. Горшенев, В.И. Нижечек, М.А Гурвич, М.М. Агарков, Б.С. Антимонов, О.А. Красавчиков, Н.С. Малеин, Д.М. Чечот, Г.К. Матвеев, И.А. Галаган, В.Г. Смирнов, В.К. Мамутов, В.В. Овсиенко, В.Я. Юдин, В.А. Ойгензихт, И.С. Ной, О.М. Якуба, Н.Г. Салищева, Д.Н. Бахрах, А.А. Абрамова, В.Н. Смирнов и др.

Разнообразие мнений, высказанных в советской правовой литературе относительно содержания понятия ответственности, велико. Хотя достижения в разработке этой важной категории права значительны, но остается еще много дискуссионных вопросов, в которых необходимо разобраться для того, чтобы, опираясь на достигнутое, сделать шаг вперед, как в теоретическом изучении проблемы, так и в практичес-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.7

ком осуществлении тех положении, которые в соответствии с законом могут содействовать укреплению социалистической законности.

Разногласия относятся ко многим сторонам проблемы. В настоящей главе предпринята попытка осветить некоторые различия в подходе к их решению и вместе с тем показать то общее, что объединяет различные мнения в трактовке категории ответственности.

1. Наиболее распространенной в литературе о юридической ответственности является ее трактовка как меры государственного принуждения, как реакции на совершенное правонарушение. Ответственность как мера государственного принуждения, по мнению большинства авторов, выражается в осуждении правонарушения, в установлении для правонарушителя определенных отрицательных (неблагоприятных) последствий в виде ограничений (лишений) личного или имущественного порядка. К этому добавляется, что юридическая ответственность служит делу воспитания и исправления правонарушителей, специального и общего предупреждения правонарушений. Так, О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский, определяя юридическую ответственность как меру государственного принуждения (а), основанную на юридическом и общественном осуждении поведения правонарушителя (б) и выражающуюся в установлении для него определенных отрицательных последствий в виде ограничений личного или имущественного порядка (в), утверждают, что только сочетание этих трех элементов создает юридическую ответственность [1]. Например, истребование вещи по виндикационному требованию у добросовестного ее приобретателя не является ответственностью, хотя здесь налицо государственное принуждение, поскольку такой приобретатель не заслуживает какого-либо осуждения [2]. Равным образом нет ответственности и тогда, когда правонарушение не влечет за собой отрицательных (неблагоприятных) последствий по сравнению с тем состоянием, в котором он находился до момента совершения правонарушения. «Такие последствия не всегда воплощаются в одном лишь факте применения мер государственного принуждения» [3].

Большинство советских авторов, писавших об ответственности, считают, что государственное принуждение к исполнению нарушенной обязанности (взыскание не уплаченного в срок денежного долга, истребование своевременно невозвращенного имущества, принуждение должника к реальному исполнению договорного обязательства, взыскание алиментов с лица, уклоняющегося от их уплаты, и т.д.) не яв-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.9

ляется юридической ответственностью. Основной аргумент в защиту этого положения заключается в следующем. Принуждение к исполнению обязанности ничего не добавляет к ее содержанию, поэтому такое принуждение не может быть признано юридической ответственностью[4]. Более того, О.С. Иоффе считает, что такое признание теоретически означало бы упразднение проблемы ответственности[5].

При таком подходе к проблеме ответственности естествен вывод, что основной чертой, определяющей ее существо, является кара, наказание. В наиболее решительной форме это выражено О.С. Иоффе. По его мнению, «правовая ответственность – особая государственно-принудительная мера, обрушивающая на ответственного субъекта существенно новые, дополнительные обременения», заключающиеся либо в лишении права, либо в возложении обязанности (например, уплатить неустойку), либо, наконец, в лишении права, соединенном с возложением обязанности (например, лишение свободы как мера уголовного наказания) (разрядка моя. – С.Б.)[6]

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.10

Г.К. Матвеев в своей работе, посвященной основаниям гражданско-правовой ответственности, не исследует досконально самого понятия ответственности. Но из того, что написано Г.К. Матвеевым о вредных последствиях противоправного действия как элемента состава гражданского правонарушения, видно, что к таким последствиям он относит умаление личного или имущественного блага – убытки, выразившиеся в утрате или повреждении наличного имущества либо в неполучении ожидаемых доходов, в нарушении личных прав и т.д. [7]

Различая ответственность как меру восстановления нарушенного права (типичным примером является гражданско-правовая, компенсационная ответственность, например возмещение убытков за причиненный правонарушением имущественный вред) и ответственность карательную (штрафную неустойку, уголовные наказания, административные взыскания), некоторые авторы, однако, считают, что и карательная, и восстановительная ответственность могут быть объединены единым понятием ответственности.

В обоснование этого они указывают, что и для восстановительной ответственности характерны все три признака – государственное осуждение, принуждение, неблагоприятные последствия для правонарушителя. Основная цель всех видов ответственности –

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.11

специальное и общее предупреждение, охрана социалистического правопорядка[8].

Ряд авторов признают мерами юридической ответственности не только дополнительно обременяющие правонарушителя обязанности (как компенсационного, так и карательного характера), но и государственное принуждение к исполнению не выполненной добровольно обязанности (принудительное взыскание суммы денежного долга, налога, принудительное отобрание принадлежащей собственнику вещи и т.д.)[9].

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.12

2. Соглашаясь с господствующим в литературе мнением, что принудительное исполнение обязанности, обеспечивающее осуществление субъективного права другого лица, не является мерой юридической ответственности, С.С. Алексеев и его последователи пришли к выводу о том, что необходимо отграничить меры принуждения к исполнению обязанности, направленные на восстановление нарушенных субъективных прав потерпевшего (меры защиты субъективных прав и обеспечения исполнения обязанностей), от иных, выраженных в новых, обременяющих лицо обязанностях, т.е. мер юридической ответственности. Меры защиты субъективных прав обеспечивают их восстановление и при отсутствии вины лица, нарушившего эти права (например, виндикация собственником вещи у добросовестного ее приобретателя). Юридическая же ответственность связана с виновным правонарушением, чем и объясняется возложение на правонарушителя обременении – наказания, штрафных и иных лишений и дополнительных обязанностей [10].

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.13

Дальнейшую поддержку концепция мер защиты получила в работах О.А. Красавчикова. Его внимание привлекла проблема соотношения юридических санкций и юридической ответственности. О.А. Красавчиков, разделяя мнение С.С. Алексеева, что необходимо различать меры юридической ответственности и меры защиты прав, в своей последней работе об ответственности, мерах защиты и санкциях в советском гражданском праве обнаружил по меньшей мере три категории мер гражданско-правовой за

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.14

щиты: а) меры защиты субъективных гражданских прав (например, принудительное исполнение обязательств); б) меры защиты правопорядка (например, признание недействительной сделки, совершенной с нарушением обязательной нотариальной формы); в) локализацию или распределение убытков (например, при причинении вреда в случае столкновения двух или нескольких воздушных судов при отсутствии вины сторон в соответствии со ст. 68 Воздушного кодекса СССР)[11].

Нетрудно заметить, что конструкция мер защиты прав в той ее части, которая к этим мерам относит принудительное осуществление права вопреки воле обязанного лица, является логическим завершением господствующей концепции, согласно которой принуждение к исполнению обязанности, не связанной с возложением на нарушителя каких-либо дополнительных обременений, ответственностью не является.

3. В литературе были высказаны и иные мнения о понятии юридической ответственности. Не все авторы разделяют традиционный взгляд, связывающий ответственность лишь с неблагоприятными последствиями для правонарушителя.

О.Э. Лейст, опираясь на то, что между юридической обязанностью и ответственностью имеется тесная связь, подвергает сомнению утверждение, что ответственность всегда означает наступление неблагоприятных последствий для правонарушителя. Он исходит из того, что организующая и воспитательная роль санкции, заключенной в правовой норме (а юридическая ответственность, по его мнению, это реализация санкции, после того как правонарушение совершено), состоит прежде всего в том, чтобы обеспечить исполнение юридической обязанности без применения санкции. Поэтому утверждение, что суть ответственности – в неблагоприятных последствиях (обременениях, ограничениях) для правонарушителя и что за пределами ответственности находятся меры непосредственного государственного принуждения к исполнению обязанности, привело бы к неосновательному выводу об отсутствии единого общего понятия

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.15

ответственности в гражданском, административном и уголовном праве [12].

4. Наконец, некоторые сторонники концепции хозяйственного права, руководствуясь правильной мыслью, что для обеспечения нормального функционирования всей системы управления общественным производством необходимо функционирование механизма ответственности, делают из этого следующие своеобразные выводы. Компенсационную функцию ответственности в хозяйственных правоотношениях нельзя отрицать. Она играет полезную роль, восстанавливает эквивалентность обмена между предприятием-изготовителем и предприятием-потребителем (возмещение убытков, уплата неустойки). Но этим роль ответственности не исчерпывается. Ее назначение и в том, чтобы предотвратить возможность ущерба от неисполнения обязанностей должником. Этому служат меры оперативного воздействия на должника, предпринимаемые кредитором, и штрафные санкции [13]. Но суть юридической ответственности в том, что она есть «отражение в имущественной сфере хозрасчетного предприятия всех отрицательных экономических последствий его хозяйственной деятельности, а отсюда и ущемление его экономических интересов», и поэтому в том, что, если отрицательные послед-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.16

ствия были вызваны деятельностью другого хозяйственного органа, то они должны перелагаться на этот орган[14].

5. Большинство авторов, исследовавших или затрагивавших вопрос об основаниях юридической ответственности как реакции на правонарушение, необходимым ее компонентом считают вину правонарушителя. Вина правонарушителя как упречное состояние его психики имеет своим источником относительную свободу воли индивида (организованного коллектива), выражающуюся в «вариантности» его поведения, т.е. в относительной возможности выбора тех или иных действий, необходимых для достижения поставленных им целей[15].

Известно высказывание Ф. Энгельса о том, что невозможно рассуждать о праве, не касаясь вопроса об отношениях между необходимостью и свободой[16]. Правильной является мысль, что «признание поведения общественно необходимым не исключает выбора между его различными, объективно возможными вариантами», что «за редкими исключениями вполне возможно как соблюдение, так и несоблюдение правил поведения», хотя юридические нормы и предусматривают возможность применения к правонарушителям мер принуждения[17].

6. До сих пор речь шла о юридической ответственности как реализации санкции нормы – мере государственного принуждения, т.е. о так называемой ретроспективной ответственности.

Не только в философской литературе, но и в юридических работах наметилась тенденция рассматривать категорию ответственности как явление, не связанное обязательно с правонарушением. Некоторые авторы считают, что суть ответственности – в сознательном и инициативном исполнении моральных,

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.17

юридических и иных обязанностей, в осознании своего долга перед обществом, государством, а также перед другими членами общества.

Такая ответственность именуется активной, или проспективной, в отличие от пассивной, или ретроспективной, т.е. ответственности за прошлое поведение, противоречащее определенным социальным, в том числе и юридическим, нормам. Нередко также в различного рода обращениях, выступлениях и даже в нормативных актах термином «ответственность» обозначается обязанность, долг, сознательное отношение к исполнению долга и т.д.[18]

Активная ответственность некоторыми авторами рассматривается как необходимый элемент правовой ответственности. Ответственность связывается с нормальным функционированием регулируемых правом общественных отношений, с сознательным исполнением обязанностей.

Так, П.Е. Недбайло, полагая, что сердцевиной правовой нормы является диспозиция, а не санкция, утверждал, что юридическая ответственность – это прежде всего обязанность действовать правомерно [19]. Главный вид ответственности, по его мнению,– «позитивная» ответственность, «социальный смысл которой состоит в деятельности, соответствующей объективным требованиям данной ситуации и объективно обусловленным идеалам времени». В содержание «позитивной» ответственности входит самостоятельная и инициативная деятельность «в рамках правовых норм и тех идеалов, для достижения которых нормы изданы» [20].

Решающее значение в социалистическом обществе имеет не «негативная» (ретроспективная) ответственность, присущая буржуазному праву, а «позитивная» ответственность, которая возникает, по мнению П.Е. Недбайло, у человека «уже тогда, когда он приступает к исполнению своих обязанностей, а

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.18

не только тогда, когда он их не выполняет или станет действовать вопреки им» [21].

Несколько иная, но исходящая из того же взгляда на ответственность позиция у В.А. Тархова. Он полагает, что «когда общественные отношения осуществляются нормально, ответственность существует, но не применяется. Если же нарушаются правила поведения, не исполняются обязанности, то является необходимость в авторитарном призвании к ответственности» [22] . Лицо привлекается к ответственности тогда, когда у него отсутствует сознание ответственности [23]. С этим утверждением перекликается трактовка ответственности как объективной необходимости, не зависящей от сознания людей, которые способны познавать ответственность, в соответствии с этим правильно поступать, и потому субъективным основанием ответственности является чувство ответственности [24]. В.А. Тархов не согласен ни с тем, что ответственность связана с осуждением виновного поведения, ни с тем, что ответственность – мера государственного принуждения, ни с тем, в частности, что гражданско-правовая ответственность характеризуется невыгодными имущественными последствиями для правонарушителя или лишением части принадлежа-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.19

щих ему имущественных прав в целях удовлетворения потерпевшего [25].

В своем понимании и определении ответственности В.А. Тархов исходит из буквального словесного смысла термина «ответственность», а именно из того, что «в русском языке ртветственность определяется как обязанность, необходимость дать отчет в своих действиях, поступках и т.п.» [26]. Полемизируя с И.С. Самощенко и М. X. Фарукшиным, четко отграничивающими активную (проспективную) ответственность от ответственности ретроспективной и возражающими против отождествления долга, обязанности с ответственностью [27]. В.А. Тархов настаивает на том, что и в отношении настоящего и будущего, а не только прошлого ответственность как долг, обязанность является юридическим регулятором поведения людей и что нельзя противопоставлять моральную ответственность юридической [28].

В итоге В.А. Тархов считает возможным сформулировать общее понятие юридической ответственности независимо от ее особенностей в различных отраслях права «как регулируемой правом обязанности дать отчет в своих действиях». По его мнению, «истребование отчета – основной признак и сущность ответственности, а последует ли за отчетом осуждение и наказание – это уже иной вопрос» [29], ибо отчет в своих действиях «вовсе не обязательно влечет за собой применение принуждения». Впрочем, автор здесь же добавляет, что «возможность принуждения обязательно стоит за юридической ответственностью... принуждение может быть без ответственности... ответственность может реализоваться без принуждения» [30].

С концепцией ответственности как обязанности дать отчет в своих действиях имеет точку соприкосновения концепция В.М. Горшенева. Он включа-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.20

ет юридическую ответственность в статус личности в качестве важного его компонента и определяет ее (ответственность) как признаваемую государством «способность лица (гражданина, учреждения, органа государства, должностного лица и т.д.) отдавать отчет в своем противоправном деянии и претерпевать на себе меры государственно-принудительного воздействия в форме лишения благ, непосредственно ему принадлежащих» [31]. При этом необходимо, по мнению В.М. Горшенева, иметь в виду две стороны, или стадии, ответственности: первая – это ответственность как общая предпосылка, или статутная ответственность; вторая, наступающая при наличии конкретного правонарушения, – субъективная ответственность [32]. Таким образом, автор переносит статутную ответственность в сферу правоспособности (способность отдавать отчет в противоправности деяний), связывая этот компонент правоспособности с вменяемостью, дееспособностью, а субъективную ответственность трактует как обязанность претерпевания лишений.

В отличие от В.А. Тархова, считающего ответственность необходимостью (обязанностью) дать отчет в своих действиях, имея в виду как позитивную, не связанную с правонарушением, обязанность, так и обязанность, существующую после правонарушения, В.М. Горшенев эту обязанность (вторая стадия ответственности) связывает только с правонарушением.

7. Не достигнуто достаточной ясности в работах по общей теории права и в работах, рассматривающих ответственность и связанные с нею смежные вопросы в отдельных отраслях права, в решении проблемы соотношения санкции и ответственности. По этой проблеме высказаны разнообразные суждения, которые тесно связаны с различными подходами авторов к категории принуждения в праве.

Можно отметить два основных направления в рассмотрении этой проблемы. Первое исходит из того, что санкция – это составная часть нормы, являюща-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.21

яся указанием на возможность, угрозу государственного принуждения, которое будет осуществлено в случае нарушения диспозиции нормы. Этот взгляд основывается на признании трехчленного состава нормы права (гипотезы, диспозиции и санкции). Правда, некоторые авторы, считая, что норма права или иная социальная норма – это правило поведения (диспозиция), отрицают трехчленную структуру нормы и признают ее составными частями лишь гипотезу и диспозицию. Другие авторы идут еще дальше и рассматривают в качестве правила поведения одну диспозицию. Но и в этих случаях гипотеза и санкция, выведенные за пределы юридической нормы, хотя и не считаются ее элементами, но рассматриваются как ее атрибуты [33]. Сама же юридическая ответственность определяется как реализация санкции [34].

Второе направление исходит из того, что санкция, понимаемая как наступление неблагоприятных последствий для одного из участников правоотношения,– категория, охватывающая как юридическую ответственность, так и другие, не связанные с правонарушениями, неблагоприятные последствия. При этом некоторые авторы связывают санкцию с государственным принуждением, имея в виду не только реализацию санкции правовой нормы, т. е юридическую ответственность как реакцию на правонарушения, но и реализацию императивного предписания» содержащегося в диспозиции нормы [35].

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.22

Есть также авторы, признающие, что наряду с санкциями, применяемыми в качестве мер государственного принуждения, являющимися и не являющимися мерами ответственности, возможны неблагоприятные последствия, не связанные с таким принуждением.

О.Э. Лейст отправляется от понимания санкции как указания нормативного акта на меры принуждения, которые будут применены органом государства в случае нарушения нормы права [36]. Он подчеркивает, что поставил перед собой задачу исследовать понятие санкции в этом ее значении, а не в значении самой меры государственного принуждения, вытекающей из указания нормативного акта. Санкция является необходимым атрибутом правовой нормы [37], мерой государственного принуждения – реакцией на противоправное поведение Ответственность – применение и реализация санкции в случае правонарушения [38]. Государственное принуждение – это более широкое явление, оно может осуществляться и без применения санкции [39] О.Э. Лейст очень широко трактует понятие государственного принуждения, включая в него меры контроля и надзора за соблюдением правовых норм (ревизии, осмотры, выемки, описи, apecт имущества), меры пресечения и предупреждения, направленные на охрану правопорядка (задержание, привод, изъятие похищенной вещи, охрана складов и учреждений и т.д.), а также такие меры, как принудительное медицинское освидетельствование, принудительное лечение лиц, страдающих

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.23

определенными заболеваниями, и т.д. [40]. Отсюда вывод, что «любая санкция представляет собой указание на меры государственного принуждения, охраняющие нормы права от нарушения, но не всякая мера, осуществляемая органами государства, применяется на основе санкций... Поэтому при конструировании общего понятия санкции меры, принимаемые органами государства, нельзя смешивать с иными мерами государственного принуждения» [41].

Иную позицию занял С.В. Курылев. Он также возражает против отождествления понятий «меры государственного принуждения» и «последствия нарушения нормы». Например, отмечает он, обязанность возместить причиненный вред – последствие правонарушения, однако эта обязанность может быть исполнена добровольно, без применения мер государственного принуждения к правонарушителю. Но С.В. Курылев полагает, что указанная обязанность является юридической ответственностью. Следовательно, есть два вида последствий правонарушения: одни– возникающие без участия какого-либо государственного органа, другие – наступающие только при таком участии на основе государственного принуждения [42] .

Возражая О.Э. Лейсту, защищающему концепцию «санкции-принуждения», С.В. Курылев указывает, что «обязательность и принудительность – не одно и то же. Отождествление этих понятий ведет к необоснованному расширению сферы принуждения». Отсюда вывод, что «санкция – не указание на меру государственного принуждения (это лишь разновидность санкций), а указание на юридические последствия правонарушения, которые могут возникнуть как на основе актов уполномоченных органов, так и автоматически, в силу закона, без вмешательства каких-либо органов»[43]. Следовательно, санкция – это указание на последствия правонарушения, но не на всякие, а лишь на юридически неблагоприятные по-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.24

следствия[44]. Уточняя это положение, С. В. Курылев подчеркивает, что с санкцией связаны не любые юридически неблагоприятные последствия, а те, которые возникают при виновном несоблюдении нормы[45]. В итоге вывод, что санкция – это разновидность юридически неблагоприятных последствий, возникающих вследствие правонарушения [46].

Различие во взглядах О.Э. Лейста и С.В. Курылева по существу сводится к следующему. Первый санкцию как реакцию на правонарушение связывает с государственным принуждением независимо от того, возникают или не возникают неблагоприятные юридические последствия в виде каких-либо умалений имущественных или личных благ, поскольку, по его мнению, и принуждение к осуществлению обязанности – это санкция. Второй же не связывает санкцию обязательным образом с государственным принуждением.

Еще в 1957 году О.Н. Садиков отнес к имущественным санкциям не только такие неблагоприятные для обязанной стороны гражданско-правовые последствия нарушений договора, как уплата неустойки, возмещение убытков, но и реализацию таких правомочий стороны в хозяйственном договоре, как требования об устранении дефектов в поставленной продукции или в выполненных работах, право отказаться от приемки ненадлежащего исполнения, отказ от акцепта платежного требования и т.п.[47].

В дальнейшем О.А. Красавчиковым была предпринята попытка четко определить связь понятий санкции и юридической ответственности, показать их единство и различие в гражданско-правовых обязательствах.

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.25

Санкция в обязательстве определяется О.А. Красавчиковым как предусмотренная законом мера воздействия, применяемая к нарушителю обязанности. Санкции, указано далее, делятся на шесть групп: 1) направленные на принудительное исполнение лежащей на нарушителе обязанности, добровольно им не исполненной; 2) состоящие в предоставлении исправной стороне права на одностороннее расторжение обязательства; 3) выражающиеся в изменении порядка исполнения обязательства (например, перевод неисправного плательщика с акцептной на аккредитивную форму расчетов); 4) сводящиеся к уменьшению объема обязанностей, лежащих на исправной стороне; 5) выражающиеся в увеличении объема лежащих на неисправной стороне обязанностей; 6) являющиеся мерами ответственности[48].

Таким образом, лишь одна из названных выше санкций – это мера ответственности. Остальные санкции такой мерой не являются. Посредством указанных первых пяти видов санкций, по мнению О.А. Красавчикова, достигается (восстанавливается) нарушенная должником эквивалентность, присущая, как правило, возмездному обязательственному отношению [49].

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.26

Позже О.А. Красавчиков уточнил свои взгляды на понятие санкции в гражданском праве, исходя из того положения, что санкция применяется только к лицу, нарушившему закон и субъективное право другого лица, и из того, что она является невыгодным для правонарушителя последствием, выраженным в определенной мере поведения, к которой понуждается правонарушитель.

Санкция, по мнению О.А. Красавчикова,– это превращенная форма первоначальной обязанности, потому что «правонарушитель как бы деформирует своими действиями субъективное право, не исполняя, например, лежащую на нем обязанность», с чем связано возникновение нового правоотношения (например, замена реального исполнения ввиду невозможности это сделать обязательством возместить убытки), полное или частичное изменение правоотношения, существовавшего до правонарушения. Меры ответственности О.А. Красавчиков по-прежнему считает разновидностью санкций [50].

[1] Осуждение правонарушителя, неблагоприятные для него последствия, государственное принуждение по отношению к нему характеризуются как необходимые признаки юридической ответственности в ее определениях, даваемых большинством авторов. Например: «В любом случае юридическая ответственность предполагает осуждение государством деяния, признанного противоправным, и определенные отрицательные последствия для правонарушителя (ограничения личного и имущественного характера)» – Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Основные институты и понятия. М., «Юридическая литература», 1970, с. 562 C.С. Алексеев, отмечая, что ответственность связана с государственным принуждением и осуждением правонарушителя, подчеркивает, что «юридическая ответственность всегда выражается в особых, в новых; обременительных для лица обязанностях (например, лишение ранее существовавшего права, лишение свободы и др.)» (Алексеев С.С. Проблемы теории права, т. 1 Свердловск, 1972, с 375). «Ответственность в советском обществе – это осуждение Советским государством и (или) общественностью виновного за нарушение им общественного долга, осуждение, всегда выраженное в виде лишения его каких-либо благ органами Советского государства или общественностью» (Ребане И. Убеждение и принуждение в деле борьбы с посягательствами на советский правопорядок. – «Ученые записки Тартуского государственного университета». Труды по правоведению. Тарту, 1966, с. 122). Примерно таково же определение юридической ответственности И.А. Галаганом (Галаган И. А Административная ответственность в СССР. Воронеж, 1970, с. 39). О.А. Красавчиков, имея в виду гражданско-правовую ответственность, также считает, что ее содержание в самых общих чертах заключается в том, что в результате ее применения «виновный правонарушитель вопреки своим желаниям и устремлениям лишается имеющихся у него гражданских прав либо вынужден принять какие-то новые (дополнительные к имеющимся) обременительные обязанности без эквивалентного порядка» (Красавчиков О.А. Ответственность, меры зашиты и санкции в советском гражданским праве. «Сборник ученых трудив», вып. 27. Свердловск, 1973, с. 16).

Число аналогичных высказываний, несмотря на различие некоторых оттенков, относящихся к содержанию юридической ответственности, можно легко умножить.

[2] См.: Иоффе О.С. и Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М, Госюриздат, 1961, с. 314–318.

[3] Там же, с. 317.

[4] См., например: Антимонов Б.С. Основания договорной ответственности социалистических организаций. М., Госюриздат, 1962, с. 14; Малеин Н.С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. М., «Наука», 1968, с. 8–13; Гражданско-правовая охрана интересов личности. Под ред. Б. Б. Черепахина, М., 1969, с. 35–58; Советское гражданское право, т. 1. Под ред. О.С. Иоффе. Л., 1971, с. 408; Иоффе О.С. Вина и ответственность по советскому праву. – «Сов. государство и право», 1972, № 9, с. 38; Советское гражданское право, т. 1. Под ред. О.А. Красавчикова, изд. 2-е. М., «Высшая школа», 1973, с. 414.

[5] Иоффе О С. Указ, статья, с. 38; Советское гражданское право. Под ред. О.А. Красавчикова, т. 1. М., 1972, с. 414.

[6] Иоффе О.С., Указ, статья, с 39.

По мнению Б.С. Антимонова, «договорная ответственность есть всегда дополнительное обязательство, содержащее в себе дополнительную обязанность должника, которых не было в содержании первичного обязательства до его нарушения». Наиболее распространенными видами договорной ответственности, по мнению Б.С. Антимонова, являются обязательства уплатить неустойку и возместить убытки (Антимонов Б.С. Основания договорной ответственности социалистических организаций, с. 17, 18).

Однако позиция Б.С. Антимонова страдает внутренними противоречиями: с одной стороны, говоря о разграничении понятий санкции и ответственности, Б.С. Антимонов утверждает, что исполнение в натуре, помимо воли должника, – санкция, но такое исполнение – не ответственность, между тем как обязанность уплатить неустойку – это и санкция, и ответственность (там же, с. 16, 18). С другой стороны, Б.С. Антимонов считает договорной ответственностью право кредитора истребовать у должника обещанную по договору вещь, если должник не выдает ее добровольно, т.е. принудительное исполнение обязанности в натуре (там же, с. 18, 19). По мнению Б.С. Антимонова, санкция может быть частью содержания первичного обязательства, ибо санкция – это определенная угроза должнику, дополняющая первичное обязательство, если должник его не исполнит (там же, с. 17).

Н.С. Малеин также не считает ответственностью совершение действий, составляющих содержание обязанности. Основная черта гражданско-правовой ответственности – неблагоприятные для правонарушителя последствия. Отсюда вывод, что «ответственность в смысле отрицательных имущественных последствий может выражаться только в виде обязанности, которой до правонарушения не существовало» (Малеин Н.С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях, с. 8–10, 12, 13).

[7] См.: Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности, М., «Юридическая литература», 1970, с, 30–57.

[8] См.: Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1955, с. 11–15. По мнению И. Ребане, «кара и имущественная ответственности – это два основных вида ответственности по советскому праву... Между карой и возмещением убытков нет и не может быть качественных различий... Меры имущественной ответственности не могут быть отнесены к мерам карательным только лишь потому, что осуждение виновного не соразмерно степени вины и личности правонарушителя» Ребане И. Убеждение и принуждение в деле борьбы с посягательствами на советский правопорядок, с. 205–206; см. также с. 296, 297). И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин, признавая, что, «как и любой иной ответственности по советскому законодательству, гражданско-правовой ответственности присущи две основные цели – защита социалистического правопорядка и воспитательное воздействие на членов общества», отмечают, однако, что основная функция гражданско-правовой ответственности «компенсационно-восстановительная», а уже потом функция «частного и общего предупреждения и воспитательного воздействия на самого правонарушителя, а также на иных членов общества» (Самощенко И.С., Фарукшин М. X. Ответственность по советскому законодательству. М., «Юридическая литература», 1971, с. 207; см, также Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М., Госюриздат, 1962, с. 67–85, 86).

[9] Исходя из того, что юридическая ответственность – это применение (реализация) санкции, предусмотренной нормой права в случае правонарушения, и, следовательно, – мера государственного принуждения, О.Э. Лейст включает в понятие юридической ответственности и меры, направленные на исполнение нарушенной обязанности (Лейст О.Э. Санкции в советском праве, с. 27).

Равным образом И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин считают, что в содержание юридической ответственности входит и принуждение к исполнению нарушенной обязанности, хотя это и не влечет каких-либо дополнительных лишений для правонарушителя (Самощенко И.С., Фарукшин М. X. Указ, соч., с. 58), Компромиссную, но недостаточно последовательную позицию занимает И. Ребане. Он утверждает, что «меры по непосредственному принудительному осуществлению права занимают промежуточное место между мерами предупреждения и пресечения и мерами ответственности» (Ребане И. Указ, соч., с. 188). В дальнейшем И. Ребане признает, что и меры по непосредственному принудительному осуществлению права должны быть включены в меры ответственности ( C. 189). Однако в другом месте его раооты мы встречаемся с категорическим утверждением, что непосредственное принудительное исполнение обязательства не является мерой имущественной ответственности (с. 298), поскольку «мерами имущественной ответственности не может быть претворено в жизнь само правило поведения (диспозиция)...меры же по непосредственному принудительному осуществлению права реализуют диспозицию правовой нормы" (с. 299).

[10] См.: Алексеев С.С. Общая теория социалистического права, вып. 2. Свердловск, 1964, с. 184–189; Он же Проблемы теории права, с. 378, 379–381, Эту концепцию восприняли С.Н. Кожевников, В. Д. Ардашкин (последний – на материале административного права с учетом его особенностей), Б. Т. Ба-зылев и др. По мнению С.Н. Кожевникова, в отличие от юридической ответственности, целью которой является осуждение и исправление нарушителя, а также предупреждение с его стороны новых правонарушений и которой присущ строго личный характер, меоы защиты преследуют в основном пвавовосстановительные цели и не связаны с виновностью или невиновностью нарушителя (Кожевников С.Н. Меры защиты в советском праве. – Ав-тореф. канд. дисс. Свердловск, 1968, с. 4–5, 12, 15, 16–18), В. Д. Ардашкин различает меры защиты и меры ответственности в административном праве. Меры ответственности (взыскания) являются реакцией на совершенные административные проступки, Они близки к наказанию в уголовном праве, а меры защиты – это «прекратительные» (восстановительные) средства, обычно именуемые в литературе административного права мерами пресечения. В отличие от гражданско-правовых восстановительных мер, основывающихся на эквивалентно-возмездном начале, административные меры защиты ориентированы не собственно на восстановление, а на прекращение неправомерных действий (Ардашкин В. Д. Меры защиты (пресечения) в советском административном праве –Автореф. канд. дисс. Томск, 1968, с. 6–9, 11).

По мнению Б. Т. Базылева, там, где нет вины, нет правонарушения, нет юридической ответственности, но правонарушитель «обязан восстановить нарушенное правовое положение потерпевшего (например, возместить материальный ущерб, принести публичное извинение и т.д.)» (Базылев Б. Т. Основания юридической ответственности. – «Материалы научной конференции юридического факультета Красноярского государственного университета». Красноярск, 1972, с. 8–9).

Идеи С.С. Алексеева были развиты и модифицированы на материале гражданского права Г. Н. Стоякиным. Последний считает, что меры гражданско-правовой защиты субъективных прав и правопорядка, как и меры ответственности, представляют собой неблагоприятные для правонарушителя последствия имущественного, личного и организационного порядка. Но эти последствия не связаны с осуждением или отрицательным отношением к поведению нарушителя. Меры защиты применяются к нему независимо от его вины, их цели – восстановление имущественных или неимущественных благ управомоченного или восстановление правопорядка.

Такая мера защиты, как принудительное исполнение обязанности, осуществляется посредством аппарата государственного принуждения, но субъективное право во многих случаях может быть защищено без содействия этого аппарата, если обязанное лицо добровольно исполняет возложенные на него обязанности, если управомоченный своими односторонними действиями может защитить принадлежащее ему и нарушенное другим лицом право (например, перевод неисправного плательщика на аккредитивную форму расчетов) (Стоякин Г. Н. Меры защиты в советском гражданском праве, – Автореф, канд. дисс. Свердловск, 1973, с. 6–7).

[11] См: Красавчиков О.А. Ответственность, меры защиты и санкции в советском гражданском праве, с. 11.

[12] См.: Лейст О.Э. Санкции в советском праве, с. 47–48, 85, 88–90, 94. И.С Самощенко и М. X. Фарукшин вслед за О.Э. Лейстом также критикуют правоведов-цивилистов, связывающих ответственность либо с заменой неисполненной обязанности новой обязанностью, либо с лишением права, вытекающим из нарушения обязанности, либо с присоединением к неисполненной новой обязанности. Такое понимание ответственности, указывают названные авторы, является слишком узким. Но аргументы в обоснование этого утверждения у них иные, чем у О. Э Лейста.

Узость трактовки ответственности как неблагоприятных последствий, по мнению И С Самощенко и М X. Фарукшина, состоит в том, что такая трактовка не охватывает дисциплинарной (а иногда и уголовной) ответственности, потому что, как полагают авторы, карательная санкция в этих случаях состоит не в лишении, умалении прав или возложении дополнительной обязанности, а лишь во властном осуждении поведения правонарушителя (Самощенко И. С, Фарукшин М. X. Указ соч., с. 56–57).

[13] См.: Мамутов В.К., Овсиенко В В, Юдин В. Я. Предприятие и материальная ответственность. Киев, «Наукова думка», 1971, с. 37–49.

[14] См.: Мамутов В.К. Овсиенко В.В., Юдин В.Я. Указ, соч., с. 29 О.С. Иоффе совершенно справедливо критикует эту концепцию как экономическую, а не юридическую Иоффе О.С. Вина и ответственность по советскому праву, с. 36–37).

[15] См.: Самощенко И.С, Фарукшин М. Х. Указ, соч. с. 24–25

[16] См: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч, т. 20, с. 115.

[17] См.: Ребане И Указ соч, с. 21.

[18] См. об этом: Самощенко И.С., Фарукшин М. X. Указ соч , с б–11.

[19] См.: Недбайло П. Е Система юридических гарантий применения советских правовых норм. – «Правоведение», 1971, № 3, с. 50.

[20] См.: Недбайло П. Е Система юридических гарантий применения советских правовых норм. – «Правоведение», 1971, № 3, с. 51.

[21] Недбайло П Е. Система юридических гарантий применения советских правовых норм, с. 52

В том же духе высказывается и В.М. Корельский, возражающий против ограничения ответственности юридическими рамками, На первом месте, по его мнению, надо поставить позитивные стороны ответственности – активность и самостоятельность свободной личности в выполнении своего долга. Избирательная способность человека – выбор определенного варианта поведения также включается этим автором в понятие позитивной ответственности. И лишь на третьем месте стоит юридическая ответственность как следствие правонарушения (Корельский В.М. Свобода, ответственность, закон. – «Сборник ученых трудов Свердловского юридического института», вып. 17. Свердловск, 1972, с. 52–56). Равным образом, по мнению В.Г. Смирнова, ответственность – это не только восстановление ущерба, причиненного правонарушением. Ответственность состоит и в «обязанности, установленной в законе, совершать действия, соответствующие природе социалистического строя» (Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права. Изд-во ЛГУ, 1965, с. 78).

[22] Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Изд-во Саратовского университета, 1973, с. 4–5.

[23] Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Изд-во Саратовского университета, 1973, с. 3.

[24] Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Изд-во Саратовского университета, 1973, с. 26–28.

[25] Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву, с. 6–7.

[26] Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву, с. 8.

[27] См.: Самощенко И.С., Фарукшин М. X. Указ соч., с. 6–11.

[28] См.: Тарх ов В.А. Указ, соч., с. 8–10

[29] См.: Тархов В.А. Указ, соч., с. 11

[30] См.: Тархов В.А. Указ, соч., с. 13

[31] Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., «Юридическая литература», 1972, с. 104.

[32] Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., «Юридическая литература», 1972, с. 106.

[33] См., например, Лейст О Э. Указ соч, с 21.

[34] Так, по мнению Е.А. Флейшиц, «применение санкции за нарушение вытекающей из правовой нормы обязанности есть юридическая ответственность нарушителя», а способом защиты противостоящего обязанности права всегда является ответственность. О каких-либо иных санкциях, не влекущих за собой юридическую ответственность, она не говорит и на этом основании восстановительные меры в интересах потерпевшего, предусмотренные нормами гражданского права в случае безвиновного причинения ему вреда, считает также мерами ответственности и соответственно санкциями (Флейшиц Е.А. Общие начала ответственности по основам гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. – «Сов государство и право», 1962, №3, с. 35–37).

[35] Так, И. Ребане отмечает, что меры государственного принуждения, в частности меры пресечения, всегда предусматриваются в диспозиции нормы права (Указ. Соч., с. 177). Более того, по его мнению, «меры по непосредственному принудительному осуществлению права реализуют диспозицию правовой нормы», и этим, утверждает автор, «определяется разграничение мер имущественной ответственности и мер по непосредственному принудительному осуществлению права» (там же, с.299). К анализу этих соображений мы вернемся ниже, здесь же отметим еще раз противоречивость суждений И. Ребане по вопросу о принудительном осуществлении права.

[36] См: Лейст О.Э. Указ. соч. с. 7, 10, 28 и др.

[37] См: Лейст О.Э. Указ. соч. с. 12.

[38] См: Лейст О.Э. Указ. соч. с.85.

[39] См.: там же, с 24. В качестве примера государственного принуждения, не являющегося санкцией, О.Э. Лейст указывает на содержащееся в ГПК правило, в силу которого исковое заявление, не оплаченное государственной пошлиной, остается без движения и, если в установленный срок недостатки не будут устранены, считается не поданым.

[40] См.: Лейст О.Э. Указ. соч., с. 30.

[41] См.: Лейст О.Э. Указ. соч., с. 30.

[42] См.: Курылев С. В. Санкция как элемент правовой нормы.– «Сов. государство и право», 1964, № 8, с. 48.

[43] Курылев С. В. Указ, статья, с. 49.

[44] Курылев С. В. Указ, статья, с. 50.

[45] Курылев С. В. Указ, статья, с. 52.

[46] См.: там же, с. 53. И. Ребане, ссылаясь на цитированную выше статью С. В. Курылева и мнение других юристов (О.С. Иоффе, В. П. Грибанова, А. С. Пиголкина), пришел к заключению, что понятие санкции шире понятия меры государственного принуждения, и сделал отсюда вывод о существовании непринудительных санкций (отказ от платежного требования, признание сделки недействительной и др ) (Ребане И. Указ. соч., с. 38–39).

[47] Cм.: Садиков О. Н. Имущественная санкция в хозяйственных договорах, – «Сов. государство и право», 1957, № 4, с. 51.

[48] См.: Советское гражданское право, т 1. Под ред. О А. Красавчикова, с. 414–416; Тоже. Изд. 2-е, М., 1972, с. 347–350.

[49] О.С. Иоффе также указывает на то, что следует отличать меры гражданско-правовой ответственности от других гражданско-правовых санкций, не являющихся мерами ответственности. В качестве примера такой санкции он называет отказ кредитора от принятия утратившего для него интерес исполнения. Практический смысл такого разграничения он усматривает в том, что для отказа от принятия просроченного исполнения достаточно самого факта просрочки, хотя бы она и наступила не по вине должника. Для возникновения убытков, т.е. для гражданско-правовой ответственности, необходима вина должника (Советское гражданское право, т. 1. Л., 1971, с. 415–416). На необязательность для применения санкций, не являющихся мерами ответственности, начала вины, указывают и О.А. Красавчиков, и другие представители теории мер защиты. Сходны с изложенными выше взглядами на гражданско-правовые санкции и взгляды Ю.С. Жицинского. Он включает в санкции не только меры государственного принуждения, являющиеся реализацией содержащейся в правовой норме угрозу на случай нарушения, но и меры воздействия, обеспечивающие «обязанность», содержание которых заключается в необходимости совершения определенных действий для достижения искомого юридического результата или избежания небла гоприятных последствий (См. Жицинский Ю.С. Санкция нормы советского гражданского права. Киев, 1966, с. 10–11), Ю. С. Жицинский по существу отождествляет встречные обязанности в двустороннем договорном обязательстве с санкциями.

[50] См. Красавчиков О.А. Ответственность, меры защиты и санкции в советском гражданском праве, с. 13–16.

Сторонники теории, разграничивающей меры юридической ответственности и меры защиты, и те и другие относят к мерам государственного принуждения, охватывая все эти меры понятием санкции. «Санкция,– указывает С.С. Алексеев, – это широкая категория, характеризующая всю систему, средств правового принуждения» [1].

Однако не все цивилисты меры, названные О.Н. Садиковым и О.А. Красавчиковым и не являющиеся, по мнению последнего, мерами ответственности, считают санкциями.

Уже в 1958 году В.К. Райхер не согласился с тем расширением категории санкций, которое пред-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.27

дожил О.Н. Садиков, и отметил, что меры, вытекающие из правомочий кредитора, не могут рассматриваться как гражданско-правовые санкции, ибо они являются элементами собственного содержания нарушенного правоотношения. В.К. Райхер, исходя из мнения, что гражданско-правовая ответственность – это дополнительная обязанность (обременение), пришел к выводу, что в одних случаях названные меры входят в непосредственное содержание самой обязанности должника, а в других – эти меры лишь «оборотная сторона» ненадлежащего ее исполнения [2]. Действия, которые применяет непосредственно само управомоченное на их совершение лицо, являющееся стороной в гражданском правоотношении, не прибегая к помощи юрисдикционных органов, ныне эти цивилисты именуют мерами оперативного воздействия.

Оперативными, по мнению В.П. Грибанова, названные меры следует считать потому, что они являются односторонними действиями управомоченного лица. Кроме того, отличительные черты этих мер состоят в том, что их применение влечет для другой стороны невыгодные имущественные последствия не непосредственно, как это имеет место при применении гражданско-правовых санкций, а лишь в конечном итоге. Кроме того, этим мерам свойственна не восстановительная функция (это – функция гражданско-правовых санкций), а лишь обеспечение надлежащего исполнения обязанности контрагентом.

К названным мерам относят: разрешенное законом или договором выполнение управомоченным лицом определенных работ, не исполненных обязанным лицом за его счет (ст. 218 ГК [3]); действия, связанные с обеспечением встречного удовлетворения (например, задержка транспортной организацией выдачи груза до внесения причитающихся платежей) [4] ; право поставщика перевести неисправного плательщика на предварительную оплату продукции; право покупателя при нарушении поставщиком условий о

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.28

качестве оплачивать стоимость продукции лишь после ее приемки (проверки) по качеству [5]; отказ управомоченного лица от принятия ненадлежащего исполнения (например, отказ покупателя от принятия просроченного поставкой товара); отказ от встречного удовлетворения по причине ненадлежащего исполнения или даже вовсе отказ от договора.

Разумеется, в тех случаях, когда такие действия управомоченного лица обязанное лицо считает неосновательными, оно вправе их обжаловать в суд или в арбитраж [6].

Как специалисты по общей теории права, так и юристы-административисты, считающие, что все санкции – это меры государственного принуждения. включая и меры защиты, к санкциям относят и меры предупредительного воздействия, и меры пресечения правонарушений, направленные на принудительное прекращение противоправных действий [7].

Например, И.А. Галаган, с одной стороны, отождествляет меры юридической ответственности и меры государственного принуждения, утверждая, что такое отождествление «не только правомерно, но и необходимо для того, чтобы понять социально- и государственно-правовое назначение юридической ответственности» [8]. С другой стороны, И.А. Галаган еще решительнее, чем другие авторы, высказывается за расширение понятия санкции. Он считает, что «нормами в различных отраслях права, и особенно в административном, предусмотрено сколько угодно

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.29

случаев, когда санкции применяются при отсутствии какого-либо правонарушения и вины лица в этом» [9]. Однако с этими санкциями связано государственное принуждение, т.е. имеются в виду административно-предупредительные меры и меры пресечения [10].

8. В науке административного права значительное внимание уделяется вопросу о соотношении принуждения и ответственности. Были высказаны различные точки зрения по этой проблеме, что объясняется, по-видимому, самой природой административного правоотношения как отношения власти и подчинения, т.е. преимущественно такого отношения, в котором нет равноправия сторон, характерного для гражданских и некоторых других отпочковавшихся от них правоотношений. Правда, Г.И. Петров обосновывает и защищает идею существования административных правоотношений «по горизонтали» [11], но эта точка зрения особого признания у представителей науки административного права не получила [12].

В отличие от И.А. Галагана и некоторых других административистов Д.Н. Бахрах полагает, что административное (государственное) принуждение применяется лишь при правонарушениях, т.е. связывает принуждение с ответственностью. Поэтому не следует характеризовать как принуждение предписания, обязывающие, например, некоторых больных провести курс лечения или явиться на медицинское

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.30

освидетельствование. Неверно также веления, содержащие определенные запреты или ограничения, смешивать с административным принуждением (например, закрытие границы в связи с какими-либо чрезвычайными и угрожающими государственным интересам обстоятельствами; запрет движения по улицам, где оборвались электрические провода, и т.д.).

Тем более нельзя общие веления, если они не нарушаются, считать административным принуждением. Не являются таким принуждением, например, акты, предписывающие владельцам машин предъявить их для осмотра в Госавтоинспекцию, и т.д. и т.п.

Принуждение применяется лишь тогда, когда обязанности, установленные этими актами, нарушаются: например, страдающий определенной болезнью уклоняется от обязательного лечения, владелец автомашины – от предъявления ее к осмотру и т.д. Поэтому принудительное лечение, принудительный осмотр– это меры, направленные на принудительное прекращение противоправного поведения определенного лица [13].

Отмечается, что так называемые административно-предупредительные нормы, которые сторонниками иного взгляда приводятся в качестве доказательства существования административного принуждения без правонарушения, указаны не в санкции соответствующей нормы, а в ее диспозиции, т.е. являются правилом, устанавливающим определенную обязанность [14]. Однако представители этой точки зрения

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.31

не единодушны в том, какие из мер административного принуждения являются мерами ответственности. Круг этих мер некоторыми авторами сужается, ограничивается мерами административного взыскания (наказания), и исключаются из этого круга меры пресечения [15].

Д.Н. Бахрах, различающий категорию обязанности и категорию принуждения, возражает против ограничения административной ответственности лишь мерами взыскания за проступки. Он высказывается за широкое понимание ответственности, которая, по его мнению, охватывает три вида административного принуждения, вызванного противоправными действиями: а) меры пресечения, б) восстановительные меры, в) меры взыскания. С точки зрения Д.Н. Бахраха, и уплата штрафа, и принудительное помещение алкоголика в лечебное учреждение – это меры административной ответственности [16].

По мнению О.М. Якубы, необходимо различать меры административного взыскания, налагаемые за административные проступки, и иные меры административного воздействия, которые «не носят характер наказания». О.М. Якуба, как и Д.Н. Бахрах и М.С. Студеникина,, возражает против отождествления государственно-властных полномочий с принуждением, основанием применения которого является правонарушение (проступок). Но наряду с

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.32

этим она выдвигает категорию административного принуждения в широком смысле, включающего как меры взыскания (принуждения в узком смысле), так и меры «ненаказательные» (в частности, меры пресечения), применяемые также за несоблюдение правовых норм.

Так, лица, уклоняющиеся от обязательных профилактических прививок, не допускаются к работе, к поселению в общежитиях и т.д. Такого рода нарушения О.М. Якуба в отличие от административных правонарушений предлагает именовать административными неисполнениями, влекущими за собой принудительное воздействие государства [17].

9. В литературе по административному праву есть две точки зрения по поводу того, какие именно нормы права и регулируемые ими отношения нарушаются административным проступком и обеспечиваются административной ответственностью.

Согласно одной точке зрения административный проступок – это нарушение только норм административного права. Отсюда делается вывод, что административное правонарушение и административный проступок – тождественные категории [18].

Следуя второй точке зрения, нельзя согласиться с этим утверждением, ибо административная ответственность, во-первых, наступает за нарушение не всех, а только некоторых норм административного права – в связи с нарушением гражданами своих обязанностей, возникающих в сфере исполнительно-распорядительной деятельности государства. Нарушения основной массы норм административного права влекут за собой не административную, а дисциплинарную (для соответствующих работников государст-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.33

венного аппарата, нарушающих эти нормы) и уголовную ответственность.

Во-вторых, указывают сторонники этой точки зрения, административная ответственность возникает за нарушение норм других отраслей права, в частности трудового, финансового, земельного, гражданского. Это означает, что предмет адмиристративно-правового регулирования не совпадает с объектом, его защиты. Поэтому неверно, что административно-правовые нормы имеют только один объект защиты – исполнительно-распорядительную деятельность [19].

10. Итак, юридическая ответственность, определяемая как реализация санкции, предусматривающей неблагоприятные последствия для правонарушителя, обычно рассматривается как мера государственного принуждения. Однако наряду с этим утверждением считают возможным и допустимым признавать юридической ответственностью добровольное выполнение правонарушителем обязанности, возникшей в результате применения санкции (например, добровольное возмещение убытков, причиненных деликтом потерпевшему) [20]. Эта точка зрения применительно к понятию санкции уже была упомянута в связи с изложением взглядов С.В. Курылева.

По мнению И.С. Самощенко и М. X. Фарукшина, «исполнение обязательства в гражданском праве довольно часто представляет собой юридическую ответственность». Авторы имеют в виду обязательства из причинения вреда и из неосновательного обо-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.34

гащения, которые, согласно их воззрению, сами по себе являются предусмотренной законом санкцией за правонарушение, а их исполнение – реализация санкции – юридической ответственностью. Этот вывод они вслед за О.С. Иоффе и Б.С. Антимоновым не распространяют на добровольное исполнение договорного обязательства, поскольку договорная ответственность возникает лишь в случае неисполнения обязательства [21].

11. Значительное место в работах о юридической ответственности, в особенности в работах криминалистов о наказании, занимает трактовка ответственности как правоотношения. Определение ответственности как реализации санкции, как меры государственного принуждения, как осуждения правонарушителя обществом и государством, как дополнительных обременении и иных неблагоприятных последствий, налагаемых на правонарушителя, еще не дает ответа на вопрос о том, является ли ответственность правоотношением, или это иная юридическая категория, не укладывающаяся в традиционные рамки правоотношения.

В настоящее время приведено немало заслуживающих внимания соображений в обоснование того положения, что право является одним из важных способов управления обществом. Разумеется, право как государственный регулятор общественных отношений не сливается с процессом управления в широком смысле слова, имеющим более объемное содержание, не поглощаемое нормативным регулированием. Нормативное регулирование имеет своей задачей и целью прежде всего сохранение и усовершенствование состояния упорядоченности в обществе [22]. Это не исключает, а предполагает возможность и необходимость процесса развития общественных отношений на основе норм права. «Следовательно, право обеспечивает усло-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.35

вия не только функционирования, но и развития всей социальной системы и всех составляющих ее подсистем» [23] .

Поэтому и юридическая ответственность рассматривается как определенное средство регулирования общественных отношений, но в порядке отрицательной «обратной связи» [24], ибо цель ответственности – восстановить нарушенное равновесие, поколебленную упорядоченность – социалистический правопорядок, равно как и нарушенные права потерпевшего. Восстановление равновесия, упорядоченности – это вместе с тем и необходимое условие выполнения нормами права их динамических функций, т.е. дальнейшего развития регулируемых ими отношений.

Возникает вопрос, порождает ли по отношению к правонарушителю реализация санкции или иным образом применяемая к нему мера ответственности особое правоотношение ответственности, а если порождает, то какой субъект противостоит нарушителю и каково содержание прав и обязанностей сторон з этом правоотношении?

В литературе широко распространено положение, что юридическая ответственность – это правоотношение, возникающее между правонарушителем и государством, по мнению некоторых авторов,– между нарушителем и компетентным государственным органом. Такая квалификация ответственности исходит прежде всего из ее понимания как неблагоприятных последствий, лишений, ограничений, дополнительных обязанностей, которые возлагаются на правонарушителя. «Если в качестве самостоятельной правовой категории ответственность должна отличаться от охраняемой ею обязанности не только по форме, но и по содержанию, – пишет О.С. Иоффе, – ее следует конструировать как дополнительное для нарушителя обременение соответственно ленинской характеристике ответственности как кары за нарушение закона» [25].

А такое обременение означает, что правонарушитель должен исполнить возложенную на него обязанность или претерпеть те личные или имущественные

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.36

лишения штрафного, наказательного характера, которые независимо от его воли и желания будут к нему применены. Отсюда распространенное определение ответственности как правоотношения, в особенности в работах по уголовному праву.

В одном из определений уголовной ответственности, данном в 1950 году М. Шнейдером, она характеризуется как вытекающая из закона «обязанность лица дать отчет перед судом в своих общественно опасных действиях и понести заслуженное осуждение и наказание в случае виновного причинения вреда» [26]. Я.М. Брайнин, сочувственно относящийся к этому высказыванию о содержании уголовной ответственности, возражает против тех определений юридической ответственности, которые, по его мнению, ведут к ее отождествлению с принуждением, с ее последствиями, а не выясняют содержания юридической ответственности как отношения правонарушителя к государству. Я.М. Брайнин считает всякую юридическую ответственность самостоятельным правовым институтом: она как конкретное правоотношение возникает вследствие нарушения закона, и ее содержанием является юридическая обязанность правонарушителя «дать ответ управомоченным на то органам государства по поводу совершенного, им нарушения закона и подвергнуться действию тех санкций, которые предусмотрены законом или иным нормативным актом за данное правонарушение» [27].

В развитие этого определения ответственности далее еще раз подчеркивается, что возникшая у правонарушителя юридическая обязанность «отвечать» за совершение правонарушения составляет «важнейшее условие всякой юридической ответственности, в том числе и уголовно-правовой» [28].

М.Д. Шаргородский отправляется от философского основания ответственности – детерминированности человеческого поведения и относительной свободы его выбора, что создает возможность воздействия на сознательные поступки людей в желательном

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.37

для общества направлении. Отсюда, по его мнению, следует, что «юридическая ответственность – это правовая обязанность правонарушителя претерпеть меры государственного принуждения, порицающие его за виновно совершенное противоправное деяние и заключающиеся в лишениях личного или имущественного характера» [29].

И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин также разделяют мнение, что юридическая ответственность – это правоотношение, хотя и расходятся в определении содержания обязанностей правонарушителя. Они не связывают ответственность с обязательным лишением правонарушителя каких-либо личных или имущественных благ или с заменой неисполненной обязанности новой обязанностью, потому что немалая часть карательных санкций, отмечают эти авторы, состоит лишь во властном осуждении поведения правонарушителя (выговор, порицание и т.д.) [30].

Сторонниками концепции юридической ответственности как правоотношения являются также авторы «Марксистско-ленинской общей теории государства и права». Они упрекают тех, кто определяет юридическую ответственность как государственное принуждение к исполнению требований права, в том, что такая точка зрения означает смешение понятия ответственности как особого рода правоотношения с его реализацией [31].

Спорным, однако, среди сторонников ответственности как правоотношения является вопрос о ее месте

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.38

в системе правоотношений по советскому праву. Довольно широко распространено мнение, что ответственность – это вид так называемых охранительных правоотношений или, точнее, что она возникает на определенном этапе развития охранительного правоотношения. К охранительным относят правоотношения, в рамках которых осуществляется предупреждение нарушений прав и законных интересов граждан и организаций, пресечение этих нарушений и защита на рушенных прав и интересов.

Охранительные правоотношения противопоставляются регулятивным, т.е. таким, в которых за их участниками закреплены в соответствии с законом определенные субъективные права и соответственно субъективные обязанности, определяющие меру их возможного и необходимого положительного поведения в целях упорядочения и развития данной системы общественных отношений.

Идея о существовании охранительных правоотношений получила признание и развитие в ряде работ по общей теории права и отдельным отраслям права. В своей последней работе по общей теории права С.С. Алексеев отправляется от того, что «юридическая ответственность представляет собой правовое явление (последствие), которое существует и реализуется в рамках особого охранительного правового отношения» [32], но что правовая ответственность возникает лишь на определенной стадии развития охранительного правоотношения [33]. «В сущности, юридическая ответственность выражает реализующееся, осуществляемое охранительное правоотношение, когда правонарушитель фактически несет обязанности по претерпеванию определенных лишений штрафного характера» [34] .

Охранительные правоотношения характеризуются как сложные или комплексные отношения – как

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.39

сочетание материально-правовых (в связи с реализацией санкций правовых норм) и процессуальных отношений, при помощи которых устанавливается правонарушение и охраняется материально-правовое отношение [35].

С какого же момента или с какой стадии этого развития возникает юридическая ответственность? Мнения ученых по этому вопросу разделились. Одни считают, что таким моментом является момент совершения правонарушения [36], другие – момент привлечения лица к ответственности (при уголовном правонарушении – момент привлечения правонарушителя в качестве обвиняемого) [37], третьи – момент вынесения решения (приговора), признающего факт

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.40

правонарушения, совершенного определенным лицом [38]. Последнее мнение основывается на том, что на первой стадии (стадии разбирательства) содержанием охранительного правоотношения является установление факта правонарушения, а на второй стадии – осуществление ответственности, т.е. обязанности правонарушителя претерпеть соответствующие лишения [39].

12. Обзор литературы о юридической ответственности, несмотря на большое и противоречивое разнообразие мнений, свидетельствует о том, что в разработке этой проблемы за последние годы достигнуты значительные успехи.

Проанализированы и обсуждены такие важные проблемы, без рассмотрения которых нельзя сделать необходимые теоретические и практические выводы о роли юридической ответственности в обеспечении законности. Это – соотношение правовых санкций и юридической ответственности; соотношение государственного принуждения и ответственности; основания и условия ее возникновения и применения; значение ответственности в обеспечении социалистического правопорядка, предупреждения правонарушений, защиты субъективных прав; воспитательная и касательная функции ответственности и др.

Однако, как видно из приведенного выше обзора, не по всем вопросам этой сложной и важной темы достигнута достаточная ясность. И это вполне понятно. Проблема ответственности – одна из наиболее сложных проблем как общей теории права, так и отраслевых юридических наук. Это признано и в буржуазно-правовой литературе. Сошлемся здесь лишь на одно высказывание, свидетельствующее об отношении буржуазных ученых к этой теме. Известные французские цивилисты весьма красноречиво пишут о том, что попытки достигнуть единого понятия и определения ответственности сталкивались и сталкиваются с большими затруднениями. В этих опре-

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. – М., Юридическая литература. 1976, С.41

делениях проявляются глубокие разногласия авторов, что отражается и в судебной практике, и в законодательстве. В частности, авторы пишут о борьбе между традиционной доктриной ответственности и современной теорией риска [40].

Однако мы полагаем, что проблема правовой ответственности в советской юридической теории излишне усложнена. Многочисленные точки зрения и их оттенки по некоторым аспектам этой проблемы иногда уводят от основной, магистральной линии исследования, задача которого – установить значение ответственности как средства обеспечения законности. Необходимо, на наш взгляд, освободиться от многозначности понятия ответственности и выделить то основное, чему служит ответственность,– обеспечение исполнения обязанности.