КОНСИЛИАТОРЫ

Теперь о так называемых поздних глоссаторах, или глоссаторах позднего периода. Это была ориентированная в своей деятельности одновременно в научном и практическом направлениях юридическая школа, находившаяся в Южной Италии, связанная с научными трудами глоссаторов предшествующего периода и представлявшая собой учебное заведение, гас материалы по правовым нормам были слиты в единую систему с действовавшими тогда отечественными законами. В мире ученых, занимавшихся исследованиями права в историческом плане, это как раз и была школа глоссаторов "позднего периода", как она называлась в течение довольно продолжительного периода. Такое определение ("позднего периода") связано не только с временным понятием; в этом определении заложено также и нечто такое, что имеет свою характерную отличительную особенность. "Поздние глоссаторы" воспринимались в качестве эпигонов, т. е. в данном случае как последователи глоссаторов предшествующего периода. Их явное новаторство в науке о праве служило предметом особого восхищения и почитания.

Современные ученые-исследователи достигли более глубокого понимания этой новой плеяды глоссаторов, т. е. "поздних глоссаторов", получивших новое название "консилиато-ры" (consilium - совет; отсюда: консилиатор - советник, советчик, консультант) - термин, который уже начал приживаться и широко использоваться в научном юридическом мире. С появлением консилиаторов связано и возникновение совершенно нового вида деятельности, которой эти юристы посвятили себя в первую очередь, а именно деятельности, связанной с составлением юридических экспертиз, заключений и т. д. по актуальнейшим политическим, дипломатическим, административным и частноправовым вопросам. Работа в области дальнейшего развития политических, дипломатических и административных вопросов, хотя и в высшей степени самостоятельно, но все же велась консилиаторами в русле продолжения работ предшествующего поколения глоссаторов. Что касается разработок в области частного права, то в этом отношении консилиаторы явились новаторами благодаря использованию единой, разработанной глоссаторами системы, представлявшей собой сплав правовых норм с действовавшим тогда законодательством, и, в первую очередь, благодаря использованию труда известного юриста Аккурсия "Glossa Ordinaria" ("Собрание глосс") в качестве источника по отечественному законодательству и правовым традициям.

168

Так же, как глоссаторы, консилиаторы часто занимали высокие государственные посты при дворе и служили в должности советников императора. Со временем они стали также занимать должности юридических консультантов в различных городских и других самостоятельных юридических корпорациях. Но этим деятельность консилиаторов не ограничивалась. Они все чаще стали выступать в качестве консультантов, оказывавших юридическую помощь частным лицам. Тот факт, что консилиаторы, как и их предшественники глоссаторы, часто приглашались на службу в качестве советников и консультантов по различного рода юридическим вопросам, а также то, что на этом поприще своей деятельности они достигли уровня и значения, не имевших аналогов со времен классического римского правоведения, прежде всего зависело от начавшегося дальнейшего экономического процветания Северной Италии и возникших на этой почве чрезвычайно острых политических раздоров. Бесчисленное множество всевозможных князей и знатных домов (как, кстати, и многие города) вели постоянные междуусобные войны за обладание политической властью в пределах той или иной провинции, расколотой на множество различных политических партий и группировок. Даже внутри самих городов происходили ожесточенные схватки между различными политическими партиями и течениями. Правовые притязания и сами правовые нормы стали важнейшим оружием в борьбе за обладание политической властью. В этой обстановке высокие профессиональные знания и компетентность консилиаторов в области римского права обеспечили им возможность занять центральное место во всей этой политической вакханалии в качестве третейских судей и консультантов. Однако в этой ситуации консилиаторы были вынуждены учитывать и принимать во внимание местные правовые источники, такие как, например, ломбардское ленное (феодальное) право, действовавшее в Северной Италии, а также собственное законодательство североитальянских городов-государств и их правовые традиции. Консилиаторы обладали также компетентностью в области толкования текстов, которые содержались в Дигестах. Компетентно толковали они и юридические тексты глоссаторов. Выступая в качестве консультантов и третейских судей, они создали богатейшую юридическую литературу; при этом представленное в ней римское право, с одной стороны, частично было дополнено местными правовыми нормами, причем имевшиеся ранее в Дигестах правила или отсутствовали, или фигурировали в них в очень скудной и сжатой форме, а, с другой стороны (также частично), подогнаны к местным правовым институтам. Иначе говоря, римское право было переработано с учетом объяснения и толкования его глоссаторами. В качестве иллюстрации можно сослаться, например, на торговое право, право ассоциаций (объединений), основные нормы брачного

169

права, а также уголовное и процессуальное право. При этом консилиаторы стремились удовлетворять конкретные правовые потребности общества нередко за счет довольно свободного толкования текстов римского права. Доктрина о правах на землевладение, или так называемое учение о "dominium directum" (преобладающее право на владение) и о "dominium utile" (подчиненное право на владение, или наследственное право на разумное использование), которой впоследствии суждено было сыграть значительную роль во всей истории европейского права на недвижимую собственность (имущество), была отдана на откуп самим же ее создателям, которые могли в своей работе опираться на уже созданную глоссаторами терминологию. Однако творцы этой доктрины по-прежнему продолжали формировать правовые понятия, исходя из текстов Дигест, в которых речь шла о юридических понятиях совершенно иной категории.

Всеобщее признание римского права всей Европой, происходившее в различных государствах по-разному, т. е. в разное время и в неодинаковом объеме, в основе своей исходило не из Дигест (и соответственно других, кстати тоже использовавшихся разделов Свода римского гражданского права -Corpus Juris Civilis) или из основных принципов школы глоссаторов, а опираясь на научные труды консилиаторов и, в первую очередь, на их сочинения, содержавшие массу материалов по судебным экспертизам. Эти материалы пользовались у европейских юристов огромным успехом и уважением, сравнимыми разве что только с авторитетом судебных экспертиз современных судов. Ссылки на научный труд, известный под названием "Communis opinio doctorem" ("Общее заключение докторов права"), к которым часто прибегали юристы, были сильнейшим аргументами в их руках. В созданных местными учеными трудах, которые способствовали дальнейшему признанию и распространению римского права в различных уголках Европы, каждый раз давалась поистине высокая оценка заслуг консилиаторов и высказывалось высочайшее признание авторитета их научных суждений в области права. Точно такое же отношение было и к материалам о самих судебных экспертизах, которые пользовались огромным успехом у студентов и преподавателей юридических факультетов и которые поэтому часто запрашивались ими как образец римского правоведения и соответствующей научной деятельности глоссаторов и консилиаторов в период Позднего средневековья. Наряду с составлявшимися консилиаторами материалами по судебным экспертизам огромное значение и соответствующее влияние имели также их комментарии и монографии, относившиеся к нормам действовавшего тогда местного права. Среди наиболее известных консилиаторов того времени ведущее место занимал Синус де Пистойя (Gnus de Pistoia, 1270-1339 гг.), кроме всего прочего, еще и прекраснейший лирический стилист своего времени.               цп

170

Однако самым знаменитым из всех консилиаторов описываемой эпохи был Бартоло де Сассоферрато (1313-1357 гг.) , чье воздействие на правовую науку едва ли удастся переоценить. Но оно менее всего зависело от новаторских способностей Бартоло. В первую очередь, оно объяснялось необыкновс шой трудоспособностью и продуктивностью этого юриста. Его фундаментальным трудом был комментарий к Кодификации Юстиниана (Corpus Juris Civilis), известный пол названием "Opera omnia". Первое издание этого труда увидело свет в 1588-1589 гг. в Базеле (Швейцария).

Другим наиболее выдающимся консилиатором был Баллу с де Убалдис (1327-1400 гг.). Он был юным воспитанником Бартоло и, по его (Балдуса) личному признанию, уже в эти годы в своих диспутах со своим учителем выходил победителем. В семнадцатилетнем возрасте он уже получил ученую степень доктора права. Общий объем его трудов был не столь велик, как у Бартоло, но зато на общем фоне его работы отличались исключительно высоким уровнем личной самостоятельности, независимости суждений и острым умом.

В качестве иллюстрации творческих способностей консилиаторов в области права выше уже приводилась доктрина о dominium directum (преобладающее право владения) и dominium utile (подчиненное право владения или наследственное право разумного использования). Эта доктрина обязана своим появлением на свет необходимостью в создании на базе римского права такой правовой структуры, которую можно бы было использовать применительно к отношениям, существовавшим в феодальной системе. Ленное право этой системы носило черты частного права. Основным стержнем этого права было определенное право на распоряжение землей (распорядительное право). Но римское понятие "право владения" не подходило к положению феодала по отношению к земле (ведь феодал не был в прямом смысле собственником земли, а имел ее лишь в качества лена, полученного от короля). В еще меньшей степени это "право владения" подходило к вассалу. С другой стороны, даже римские институты правополь-зования и те совершенно не подходили к тему положению, которое занимали вассалы по отношению к земле. Доктрина о разделенном владении (dominium) представляла собой один из выходов из создавшейся в тот период в феодальной системе правовой ситуации, который давал возможность на основе права уточнить и скорректировать основные положения феодального ленного права. Другие поясняющие примеры создания новых правовых конструкций можно привести из области международного и ассоциативного права.

После образования в Европе национальных государств международное частное право еще в течение весьма продол-

Бартоло де Сассоферрато (1314-1357 гг.) - итальянский средневековый юрист, глава школы постглоссаторов, автор комментария к Кодификации Юстиниана (Corpus Juris Civilis) (прим. пер.).

171

жительного периода продолжало играть довольно скромную роль. Каждая нация пристально следила за поведением своих подданных и тщательно оберегала свой собственный суверенитет. Эта область права, особенно если принять во внимание постоянно разгоравшиеся в эпоху Средневековья политические баталии за обладание властью и расщепление общества на различные политические партии и группировки, имела исключительно важное значение, так как она была сопряжена с множеством самых разнообразных по характеру проблем. Среди таковых можно, например, назвать проблему, связанную с договорным правом, длительное время ждавшую безотлагательного решения, так как только такое право могло обеспечить необходимые условия для нормального функционирования международной торговли. После очень длительной борьбы между различными направлениями была, наконец, принята доктрина известного итальянского юриста Бартоло де Сассоферрато. Сущность его доктрины 1 сводилась к следующим основным положениям: ' 1. Местное контрактное право (Lex loci contractus) является 1      действующим по отношению к формальным требова-

ниям (Locus regtt actum). 2. Законы места судебного разбирательства дела (Lex fori)

должны определяться местной судебной властью. 1 3. Правовые действия, оговоренные в контракте, должны определяться в соответствии с законом места конт-'      ракта, где он был заключен (Lex loci contractus), между

1      тем как:

* 4. Решения по последующим правовым действиям, напри-'      мер, связанным с задержкой выплаты денежной

задолженности, в принципиальном отношении дол-*л     жны вырабатываться в соответствии с законом места

*;     платежа или выполнения обязательства (Lex loci

solutionis). Так называемые конфликтные правила, т. е. нормы права, относящиеся к конфликтным ситуациям, в отношении спорных вопросов между гражданами и между различными предприятиями с разной национальной принадлежностью по-прежнему остаются в силе.

Но самым главным и значительным теоретическим новшеством, которое консилиаторы стали применять в практике правовой системы, по всей вероятности, явилось введение ими совершенно нового для того времени понятия "юридическое лицо". Начало практического применения этого нового юридического термина как такового (равно как и сам процесс разделения крупных корпораций на более мелкие компании), вне всякого сомнения, относится уже к XIX в. В рассматриваемый же период Средневековья использовался, термин "persona ficta" (фиктивное, надуманное лицо), или "imaginaria" (воображаемое лицо).

172

Консилиаторы исходили прежде всего из посылки, что Кодификация Юстиниана представляла собой не что иное, как собрание отдельных разбросанных по разным разделам, порою неясных толкований, определявших статус юридических лиц. В этой области римское право так и не смогло создать правого института, который мог бы опираться на стройную и хорошо продуманную доктрину. В этом отношении германское право, наоборот, содержало большое количество общих понятий о типах юридических лиц. Такая общность в соответствии с германским правом представляла собой субъект права, имела истца и ответчика и т. д. Основной базой для таких конструкций германской правовой системы, по всей вероятности, был род, который первоначально функционировал в качестве правовой единицы. Консилиаторы первыми уловили и поняли необходимость разработки доктрины о юридическом лице. В качестве исходного материала они использовали общее понятие об обществе (universitas), взятое ими из Аигест и определявшееся в них в качестве некоего лица {in unum corpus), которое - в отличие от основанного в соответствии с договором обыкновенного товарищества (societas) - могло существовать самостоятельно, независимо от других лиц.

Ученые-правоведы католической церкви, каноники, ради хорошо понятных всем личных интересов ее служителей начали спекулировать этим понятием. Каноники, в частности, считали, что их доктрина, в соответствии с которой это понятие (corpus) рассматривалось ими в качестве некоего фиктивного лица (persona ficta), была узурпирована консилиа-торами, которые затем стали утверждать, что для применения такого рода определения якобы требовалась особая санкция государственной власти, так как произвольное толкование этого понятия в той форме, в какой оно было выражено в доктрине каноников, будто бы не допускалось. Кстати, это положение по-прежнему остается в силе в Германии и в наши дни .

Ученые-правоведы в своих исследованиях часто спрашивают, почему все-таки римское право получило столь широкое и быстрое признание в Западной Европе и почему, собственно говоря, такое признание произошло, в первую очередь, благодаря именно научным трудам консилиаторов. Ответить на эти вопросы - задача не из легких. Эти проблемы уже сами по себе носят довольно сложный характер для того, чтобы их можно было более или менее ясно осветить в нашей работе. Поэтому ограничимся лишь самой общей их характеристикой.

Прежде всего необходимо четко и зримо представить себе картину возможного существования двух отличных одна от

BGB - Гражданский Свод законов Германии (Burgerliches Gcsetzbuch, 1900. §22) (прим. пер.).

173

другой предпосылок признания и принятия одним государством правовых норм другого государства. В качестве примера рассмотрим два возможных случая:

Случай 1

Допустим, что какое-то государство признало приемлемым и приняло в свою правовую систему какую-то определенную правовую норму другого государства по той простой причине, что правовой источник, содержавший упомянутую выше правовую норму, имел настолько высокий авторитет, что эта норма сразу же могла быть принята в качестве действующей. Таковой мог быть правовой институт, или даже какой-либо правовой источник в целом, например, Свод законов. Для иллюстрации такого именно случая можно привести пример с Перу. Это государство в 1936 г. целиком заимствовало немецкий Гражданский Свод законов от 1900 г., правовой источник, которым государство Перу вряд ли когда-либо могло воспользоваться. В качестве исключительного (нетипичного) случая подобного заимствования можно назвать, например, вариант, когда какое-либо государство, целиком и полностью полагаясь на высокий авторитет правового источника другого государства, заимствует у него правовые нормы, в которых у него вообще нет совершенно никакой необходимости и которые, наоборот, могут лаже отрицательно повлиять на его социальное или экономическое развитие. Для иллюстрации этого примера можно привести случай заимствования некоторыми государствами Европы в эпоху Средневековья и начала Нового времени одной из римских правовых норм, в частности, относившейся к залогу недвижимости с целью получения долгосрочной ссуды (ипотека), кстати говоря, как об этом уже упоминалось, представлявшую собой одну из наименее удавшихся правовых конструкций римского права даже для самих римлян.

Случай 2

Этот случай является примером вынужденного принятия одним государством правовых норм другого. В данном варианте то или иное государство заимствует чужую правовую норму, правовой институт или даже целиком полный Свод законов только и исключительно в силу того обстоятельства, что оно испытывает острую необходимость в применении более совершенных правовых норм, намного превосходящих его собственные правовые конструкции юридической техники. В качестве исключительного (нетипичного) для данного случая варианта заимствования чужих правовых норм можно привести пример, когда такое заимствование происходило без всякой, даже самой минимальной, привязки к природе той или иной заимствуемой правовой нормы. Сошлемся хотя бы на такой пример, в данном случае свидетельствующий о творческом подходе к подобному заимствованию. Когда Петр Великий в 1716 г. создавал воинский устав, он в качестве основы использовал воинский устав шведского

174

короля Карла XI, составленный им в 1683 г., дополнив его в остальном источниками из уставов союзных и вражеских армий, причем выбирая лля своего устава именно те положения, которые он, с точки зрения юридической техники, находил наиболее приемлемыми и целесообразными для использования в российских условиях.

В общеевропейском историческом процессе, в рамках которого происходило принятие или заимствование норм римского права, лишь в очень редких случаях можно говорить о заимствованиях, имевших место только или в силу необходимости, или на основе признания исключительного авторитета римского права. На самом же деле срабатывали, как правило, оба варианта, хотя следует заметить, что в некоторых странах основной центр тяжести приходился более на заимствование римского права в силу признания его огромного авторитета, нежели на заимствование в результате вынужденной необходимости, в то время как в других странах центр тяжести, наоборот, был смещен в обратную сторону. Более детальное рассмотрение вопроса о том, как именно все это происходило, представляет собой довольно трудную задачу, требующую специальных исследований каждого отдельного правового института. Но, к сожалению, эта задача исследователями пока еще не решена.

Обсуждение в данной работе глобальных исторических проблем, связанных с заимствованием римского права каждой отдельно взятой наиболее развитой европейской страной или даже сама постановка такого обширного вопроса, по нашему мнению, просто невозможны. Поэтому мы, к сожалению, вынуждены ограничиться пока только лишь кратким изложением хотя бы нескольких наиболее характерных особенностей этого явления.

На поднятый нами выше вопрос о причинах заимствований тем или иным государством правовых норм, правовых институтов или даже целых законодательств другого государства можно было бы ответить следующим образом. Благодаря возрождению в начальный период эпохи Средневековья идей Рима, идей, которые обеспечили римскому праву его высочайший авторитет, Европа, наряду с каноническим правом церкви, заполучила в свои руки также и общесветский правовой источник. Начиная уже с XI в. политическое мышление процветавшего Средневековья, конечно же, не без определенного влияния и внушения со стороны церкви, заразилось идеей создания универсального во всех отношениях государства. Мысль политиков с этого момента стала однозначно развиваться в этом направлении. Идея превратилась в цель. Церковь, разумеется, восприняла эту цель по-своему и во главу угла поставила идею об осуществлении прог-

175

раммь1 Августина , заявленной им в его труде "De Civitate Dei" и отредактированной под непосредственным наблюдением самой церкви. Светские князья и, в первую очередь, разумеется, носители императорской власти, напротив, противопоставляли идее Августина о государстве свою идею о "Imperium Romanum", т. е. идею о Римской империи, которая в их представлении являлась совершеннейшим примером и образцом государства. В той идеологической атмосфере намного естественнее выглядела позиция, которая отражала непосредственное интеллектуальное влияние по-прежнему авторитетных тогда взглядов представителей схоластической школы с их глубоко религиозными представлениями о создании на земле некоего Божьего государства, окруженного политически окрашенным ореолом идеи о вновь возродившихся Риме и римском праве с его исключительнеишим авторитетом императорской власти. После коронования в 800 г. франкского короля Карла Великого (742-814 гг.), получившего титул римского императора, эта римская идея обрела реальную форму политической власти и таким образом открыла путь для образования нового Римского государства, так называемого Германско-римского государства (Das heilige rotnische Reich deutscher Nation, т. е. Священная Римская империя немецкой нации). По меткому выражению знаменитого французского писателя, философа-просветителя XVIII в. Вольтера (1694-1778 гг.) "это государство не было ни германским, ни римским, ни тем более священным". Остроумное замечание Вольтера во многих отношениях безусловно было совершенно справедливо, однако не следует все же умалять и того обстоятельства, что на европейской карте возникло новое государство, которое с идеологической и государственно-правовой точек зрения сыграло огромную роль в продолжении традиций античного политического и правового наследия в качестве прямой преемственности. Германско-римский император вплоть до 1806 г., до момента распада этого государства, рассматривался в качестве светского короля - покровителя христианства. Римская идея на протяжении всего периода своего существования сохраняла политическое влияние. Кстати, уже в наше дни она благодаря общему стремлению европейских государств к всеобщему единству обрела новое актуальное звучание. Основанием этого явился Римский договор, сторонники которого сознательно восприняли и примкнули к римской идее, выразив тем самым свою абсолютную приверженность этой идее, сущность и цель которой как раз и заключалась в намерении создать некое всеобщее единство европейских государств за

Augustus Sanctus (354-430 н.. э.) - Августин Блаженный Аврелий, один из самых выдающихся христианских теологов и церковных деятелей; родоначальник философии истории; наиболее известное сочинение о государстве - "О граде Божием" (прим. пер.). Полное название: De Civitate De libri XXIГ (прим. пер.).

', 176

счет устранения разрушительных последствий раздела империи Карла Великого в результате Верденского договора . Политическое и правовое влияние древнего эллинистического культурного мира, таким образом, длилось в течение целого тысячелетия.

Кроме того, и это необходимо подчеркнуть особо, реализация римской идеи требовала применения "императорской власти" именно римского образца, в особенности в тех странах, где феодальная раздробленность привела в конечном счете к соответствующему разделению правовой системы в целом на отдельные (локальные) правовые структуры. Именно так, в первую очередь, обстояло дело в Северной Италии и в германско-римском императорском государстве, где применение jus commune (общего или публичного права) стало настоятельнейшей необходимостью и где римское право восполнило недостаток в местном государственном законодательстве ("ubi cessat statutum, habet locus commune" - где отсутствует закон, там применяется общее, т. е. римское право). В тех странах, где еще на ранней стадии развития были сформированы единые правовые нормы, например, в Скандинавских странах и в Англии, такой потребности в использовании римского права даже не возникало. Тем не менее интересно отметить, что, например, в Шотландии, имевшей вплоть до правления Якова I статус самостоятельного государства, такого рода общего правового источника, который соответствовал бы английскому Common law (Обычному праву) не было, и поэтому государственная система Шотландии заимствовала и широко использовала римское право. В этой связи следует подчеркнуть один момент. Дело в том, что заимствование римского права Германией в XV в. в том виде, в каком оно было представлено в соответствии с версиями кон-силиаторов, более фигурировало в качестве юридической практики, нежели в форме непосредственного влияния на само германское законодательство. То же наблюдалось и в других европейских странах, заимствовавших римское право. Юридические знания, основанные на изучении научных трактатов известных ученых-правоведов прошлого, будущие молодые юристы приобретали в университетах. На базе этих знаний они и формировали свои представления о политико-правовых системах, внося соответствующие коррективы в саму право- ' вую систему. Спонтанный характер процесса заимствования римского права в тех или иных европейских странах имел весьма существенное значение, причем гораздо большее, нежели заимствование римского права на основе принятия тех или иных политических решений.

Договор о разделе империи Карла Великого между его внуками Лотарием, Карлом Лысым и Людовиком Немецким. Заключен в Вердене в 843 г. (прим. пер.).

(1566-1625) - английский король с 1603 г., шотландский король с 1567 г., сын Марии Стюарт, сторонник абсолютизма континентального типа (прим. пер).

- . .'"         -О177;                  >     ■;

Одновременно с необходимостью в создании jus commune (gemeines Recht - общего или публичного права) в период расцвета Средневековья существовала также и потребность в формировании в экономическом и культурном отношении достаточно развитого общества, т. е. общества, способного к юридико-техническому решению различного рода неотложных правовых проблем. Методы и способы решения таких проблем можно было позаимствовать из римского права с его высоким уровнем юридической техники, усовершенствованной после творческого вмешательства консилиаторов. В этом отношении весьма интересен такой, например, факт из области заимствования римского права. Там, где юристы располагали собственными возможностями, в достаточной степени позволявшими им решать сложные юридические вопросы технического характера, реализации которых требовала сама экономическая, социальная и культурная обстановка успешно развивавшегося общества, например, в северогерманских ганзейских городах, там такое заимствование задержалось до Позднего средневековья, хотя избежать его в будущем все-таки не удалось.

В свете вышеизложенного необходимо сказать несколько

,- слов и о таком государстве, как Франция, политическое, социальное и культурное развитие которой, по нашему мнению, отличалось целым рядом интересных особенностей. Законодательство Франции и сама практика его применения (речь идет о законодательстве в южных районах страны) в течение довольно длительного периода, вплоть до начала наивысшего расцвета Средневековья, постоянно несло в себе отпечаток непосредственного влияния римской правовой системы. И именно потому мы не видим случайности в том, что как раз в этих районах Франции еще задолго до итальянских глоссаторов появились первые труды по правоведению, соз-

, данные на основе схоластического метода, сходного с методом, которым пользовались потом итальянские глоссаторы. Эта традиция полной самостоятельности в области права была отличительной особенностью схоластов-юристов французской школы глоссаторов, которые в своих глоссах гораздо свободнее оперировали юридическим материалом, нежели это делали позже итальянские глоссаторы.

Далее, во Франции ранее, чем в какой-либо иной стране Западной Европы, начали развиваться и распространяться течения, проповедовавшие гуманистические идеи, носители которых, требовавшие возврата к античным первоисточникам (в прямом смысле к рукописям), явились первопроходцами, взявшими на себя труд расчистить путь к реформации.

Основная целевая установка итальянских консилиаторов (об этом мы уже упоминали ранее) заключалась в том, чтобы максимально приспособить право к требованиям времени. В процессе переработки и корректировки правовых норм в духе

178

своего времени итальянские консигнаторы применяли так называемый экзегетический метол , т. е. метол, который заключался в том, что каждая отдельно взятая правовая норма или правило сначала подвергались обсуждению, как таковые, т. е. без какой бы то ни было привязки их к какой-либо конкретной ситуации или системе. Этот метод, однако, отличался двумя существенными недостатками. Помимо того, что его возможности уже сами по себе были ограничены, он к тому же еще мог легко превратиться в пустую формальность, поскольку юристы эпохи Средневековья рассматривали этот метод в качестве своего рода скрытой формулы, применение которой уже несло в себе полную гарантию успеха в любом случае. Таким образом, юристы оказывали полное доверие этому методу, а тот факт, что оно могло обернуться нежелательными последствиями, никого не волновало. Правовые нормы, формировавшиеся консилиаторами на базе такого методологического подхода, объединялись под общим названием "mos italicus" (итальянский принцип, традиция).

Наряду с этой итальянской традицией во Франции в период ее вступления в следующую историческую эпоху возникла новая юридическая школа, сразу же попавшая под сильное влияние идей гуманистов. Французские юристы - представители этой школы - стали разрабатывать новую методику обработки юридического права, которую они назвали "mos gallicus" (галльский принцип, традиция). Этим они хотели подчеркнуть, что отмежевываются от схоластического восприятия права и экзогетической (герменевтической) техники толкования текстоз классической древности. Центр французского реформаторства находился в г. Бурж (центральная часть Франции), в котором наиболее выдающиеся гуманисты XVI в. Андрей Альчиати (Alciatus 1492-1550 гг.) и Гильом Буле (Budaeus, 1467-1540 гг.) основали свою школу, достигшую наивысшего расцвета при известном французском юристе Cujacius (Jacques Cujaz, 1522-1590 гг.). Цель, которую ставили перед собой эти ученые, заключалась в разработке новых методов исследований в области юриспруденции. В трудах этих авторов впервые за всю историю правоведения была сделана попытка правильного исторического осмысления самой сущности римского права. В качестве иллюстрации неоценимого вклада, внесенного гуманистами в исследование римских правовых источников, можно назвать комментарии Якоба Готофредуса (Jacobus Gothofredus, 1582-1652 гг.), составленные им к Феодосиевому кодексу (Codex Theodusianus) (438 г. н. э.), которые и поныне считаются непревзойденным

Или герменевтика - искусство толкования текстов классической древности, например, Библии и т. д. (прим. пер.).

Феодосии II, восточноримский император с 408 по 450 гг. н. э., издал Феодосиев кодекс, сборник императорских конституций со времен Константина (прим. пер.).

. 179

шедевром юридического искусства и по-прежнему сохраняют свое значение для ученых, занимающихся исследованиями в области истории европейского права. Наиболее значительные достижения в области юридической методологии, которую применяли представители новой школы, заключались в том, что, с одной стороны, они начали использовать эту методологию для совершенствования и дальнейшего развития исторических исследований в области римского права, цель которых заключалась в объяснении самой сущности содержания древних римских текстов, а с другой - эти достижения заключались в том, что они приступили к систематизированному исследованию и обработке юридического материала. Вдохновленные идеями гуманизма, французские юристы прониклись желанием восстановить первозданную чистоту римского классического права по возможности во всем его первоначальном блеске. Аля этих мужей юридической науки античные тексты (впрочем, так же, как и для остальных гуманистов эпохи Возрождения) являли собой истинный кладезь знаний. Но эти знания были доступны только в том случае, если удавалось пробиться к ним через наслоения, оставленные в римском праве глоссаторами и консилиато-рами, и таким образом добраться до самих истоков римского права. Среди наиболее известных глоссаторов выделялись: Трибониан (умер около 545 г. н. э.) - византийский законовед эпохи Юстиниана, принимавший активное участие в работе над кодификацией; Ульпиан (около 170-228 гг. н. э.) - римский юрист, сторонник естественного права, сочинениям которого была придана обязательная юридическая сила; Аккурсий (около 1182 - около 1259 и 1263 гг.) - знаменитый итальянский юрист, преподававший в Болонском университете.

Произвольная обработка консилиаторами классических текстов могла привести и в конце концов привела к бурным схваткам с гуманистами. Известнейший французский писатель-гуманист эпохи Возрождения Франсуа Рабле (1494-1553 гг.) - автор знаменитого романа Таргантюа и Пантагрюэль", имея в виду острую и порой весьма ядовитую критику в адрес консилиаторов, в частности, писал: "Пантагрюэль представлял собой убедительный пример такой ядовитой и злобной критики, которая отпускалась носителями гуманистических идей в адрес консилиаторов как представителей и выразителей mos italicus (итальянского принципа)". Касаясь вопроса о Кодификации Юстиниана, Рабле замечает далее, что она была облачена в роскошные одежды, ны благодаря стараниям Аккурсия оказалась выпачканной и оскверненной его глоссами. Однако для гуманистов Свод законов Юстиниана являлся всего лишь проявлением истинно римского духа, а не собранием всевозможного рода предписаний и запретов, которые в ту эпоху могли бы притязать на абсолютную законность. Если же подходить к римскому праву

180

как к чисто правовому источнику, то в этом случае оценка его, вне всякого сомнения, зависела не от того высокого авторитета, который оно имело, а прежде всего от того, что с точки зрения юридической техники римское право представляло собой совершенное во всех отношениях национальное право.

Одно из центральных мест учения гуманистов о праве занимает доктрина о так называемом merum imperium, или доктрина о неограниченном суверенитете, которая имела огромное значение для дальнейшего развития абсолютной королевской власти. Альциат (Alciatus), в свое время достаточно глубоко изучавший эту тему, отстаивал и защищал точку зрения, согласно которой королевская власть целиком и полностью должна была принадлежать исключительно королю. Однако при необходимости король мог делегировать часть своих властных полномочий какой-либо другой властной структуре или структурам. В этом случае обладание делегированной королем властью практически означало лишь временное право на ее использование и не больше. При желании король в любое время мог отозвать ее.

Mos gallicus, т. е. так называемый галльский принцип, не оказал сколько-нибудь значительного влияния на практику использования права судебными инстанциями. Результаты деятельности судов в этом отношении выразились в том, что теория и практика пошли своим отдельным путем. Гуманисты предъявляли настолько высокие требования к историческим и филологическим знаниям, что исследования чисто юридического характера стали исключительной прерогативой лишь небольшой кучки ученых с юридическим образованием. Что же касается знаний консилиаторами латинского языка, то эти знания были весьма неудовлетворительными, а что еще хуже, консилиаторы совершенно не знали греческого языка и их девизом был: "Graeca поп leguntur!". ("По-гречески не читаем!). Гуманисты провозгласили латынь римского политического деятеля, оратора и писателя Марка Туллия Цицерона идеалом латинской стилистики, что, в свою очередь, послужило поводом назвать гуманитарную науку о праве "элегантной юриспруденцией" (гуманисты обращали очень серьезное внимание на "внешность"). Таким образом, mos gallicus (галльский принцип) стал своего рода юридическим правом, вполне естественно занявшим отведенное ему место на юридических факультетах университетов Западной Европы, но право это зажило своей самостоятельной жизнью, совершенно отличной от практической деятельности судов.

Однако следует отметить, что центр наибольшего влияния и значения гуманистических правовых традиций располагался в совершенно иной плоскости. Вклад этих традиций в правовую науку знаменовался успехами прежде всего в области дальнейшего совершенствования и развития науч-

181

ной методологии права. Это означало более углубленное понимание и осмысление исторического развития правовых процессов, осуществлявшееся главным образом благодаря исследовательским поискам оригинальных римских правовых источников. Короче говоря, французские ученые-правоведы гуманистической школы могут по праву считаться первыми истинными историками права.

Общая картина процессов и самого характера заимствования римского права странами Западной Европы в эпоху Средневековья, по нашему мнению, была бы неполной, если бы мы не обратили внимание читателя еще на один, с кашей точки зрения, исключительно важный момент. Дело в том, что благодаря церкви и не в последнюю очередь университетам страны Западной Европы заново обрели общий религиозный, политический, научный, административный и юридический язык. Таким языком стала латынь. Первейшей предпосылкой какой бы то ни было формы высшего образования и первейшей основой любого образования вообще является умение читать, писать и свободно объясняться на латинском языке. Та роль, какую латинский язык сыграл для юриспруденции и, вообще говоря, для всего последующего развития европейского права, станет для нас совершенно очевидной, если мы хотя бы немного задумаемся и постараемся понять главное, а именно, что юриспруденции, равно как и другим наукам, присущ метод использования письменного и живого слова в качестве рабочего инструмента, однако, в отличие от других наук юриспруденция к тому же еще является единственным видом "техники" (юридической техники), которая в качестве основного рабочего инструмента использует свой собственный, только ей одной присущий самостоятельный язык.