10. АНГЛИЙСКОЕ ПРАВО В ПЕРИОД СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Вытеснив римлян с Британских островов во время Великого переселения народов, англы и саксы, подобно другим германским племенам, принесли с собой свое родовое право, содержащее характерное для германского родового общества право примирения. Фрагменты этого права сохранились в записях законов множества маленьких королевств, из которых состояла Англия, пока не была объединена во время правления уэссексского короля Альфреда великого (849-901 гг.) и датского конунга Кнута Могучего (995-1035 гг.). Эти записи имеют большую ценность для попыток реконструировать древнейшее германское право, но мы не будем на них останавливаться. Нужно только отметить, что уже в 686 г., как свидетельствуют источники, в Лондоне существовало высокоразвитое торговое право.

Нормандское завоевание (1066 г.) произвело революцию в английском праве.

Когда нормандская королевская власть в XII в. во время правления Генриха I и Генриха II собирала силы в завоеванной Англии, в сферу ее интересов входило и вмешательство в правосудие. В этой области английской общественной жизни в период Позднего средневековья царил глубокий раскол. Феодалы осуществляли свою юрисдикцию в отношении вассалов и подчиненных через суды сотен и шайров. Свои суды были в городах, где применялось традиционное местное право. Наконец, свое право и свой суд имела церковь. Короли были особенно заинтересованы в том, чтобы влиять на применение и развитие феодального земельного права.

> 194

Средством влияния со времени Генриха II стали королевские письма. Они либо содержали указание лицам, облеченным судебной властью, принять дело на судебное рассмотрение, либо предписывали королевским поверенным на местах отвечать за действия суда. В подобных письмах король также указывал исходные пункты в рассмотрении дела. В 1178 г. Генрих II сам организовал постоянный сул в Вестминстере.

Королевское влияние на другие суды осуществлялось через институт выездных судей. Королевские письма, первоначально писавшиеся на случай, вскоре превратились в готовые формуляры, подходящие к различным конфликтным ситуациям. Истец сам выбирал себе формуляр и за хорошую плату мог получить подтверждение в королевской канцелярии. Такие письма назывались первоначальными, в отличие от судебных, выдаваемых судом во время процесса.

Идея вмешиваться в правосудие через королевские письма была не новой. Она имела корни как в англосаксонской, так и в нормандской традиции. Новым же было последовательное стремление королевской власти таким образом взять в свои руки контроль над законодательством, особенно в области земельного права. Наряду с варварским англосаксонским правом, различными городскими и феодальными партикулярными законодательствами появилось общее право, но оно не было кодифицированным. Его материальные правила большей частью включались в процессуальную систему, которая в то время состояла из нескольких сотен различных типов процессов. В этом отношении, как и во многих других, проявлялось сходство английского средневекового права с римским правом периода формульных процессов. Английское законотворчество опиралось не на сколько-нибудь развитое законодательство, а на элементарные правовые представления, например, о том, что стороны, заключившие договор, получают право требовать его выполнения противоположной стороной, или о том, что если пожалованная земля была отобрана силой, потерпевший имел право получить ее назад. Слабая разработанность юридических понятий вынудила английскую школу утверждать, что "нет прав, кроме права действия". Но это неверно. В правовом письме король указывает феодалу на необходимость восстановить право одного из его вассалов по отношению к другому, который грубо лишил истца одного из пожалованых ему наделов. За этим письмом, очевидно, стоит представление о праве вернуть отобранную пожалованную феодалом землю в свое владение силой. Так же дело обстояло и с долговыми письмами.

В них исходным пунктом было положение о том, что лицо, давшее деньги в долг под проценты, имело право требовать возвращения ссуды с процентами в соответствии с договоренностью. Попутно отметим, что сходство с римским

7*                        195

правом здесь очевидно, так как и в соответствующем римском иске, и в долговых письмах действовало одно правило: тот, кто требовал слишком многого, терял все. В английском процессе это зависело от того, что ответчик мог защищаться с 12 присяжными. Ответчик со строгой педантичностью клялся, что не должен истцу такой суммы, которую тот требовал. В английском праве так же, как и в римском, предъявлялись высокие формальные требования. Система писем способствовала быстрому развитию юридической техники. В рамках подобных типов процессов развивался детально дифференцированный комплекс материальных правил. Движущей силой этого развития был канцлер. Подобно тому, как преторы своими "по аналогии" и "действительно" создали новое право, так и канцелярия вырабатывала новые материальные правовые правила, создавая новые иски. Канцлер также пользовался услугами юридических советников. Постепенно сложился выработанный в канцелярии "регистр первоначальных писем", представлявший собой (как эдикты преторов) процессуальный каталог. Во время римских формульных процессов истец также имел право выбрать тип процесса. Неверный выбор приводил к проигрышу дела. В случае отсутствия соответствующего иска истец не мог рассчитывать на правозащиту согласно общему праву, если только какой-нибудь канцлер не создавал новое письмо.

В ходе реформ Генриха II сложилась также характерная для англосаксонского права система суда присяжных, которая сыграла большую роль в распространении обычного права. Так же, как и на континенте, в XIII в. в Англии было положено начало самым обычным способам доказательства. Вынесенный судом приговор не был окончательным, если в нем не аргументировалось, на какой из сторон лежит тяжесть улик и какой способ доказательства нужно использовать. В связи с этим еще одной задачей судьи был контроль за соблюдением внешней формы аргументации. Выбранный судьей способ доказательства применялся защитой. Можно было также обязать стороны бороться друг с другом самим или через доверенных лиц, и сторона, которая выходила победительницей, считалась выигравшей процесс. Таким образом, решение дела было более или менее случайным.

В правление Генриха II в методы доказательства были внесены изменения. Вместо того, чтобы, как раньше, доказывать свое дело на показательном поединке, ответчик получал разрешение привести нескольких соседей. Они вызывались в суд шерифом и должны были под присягой высказать свое мнение, на основе которого судья выносил приговор. Этот способ, получивший название "рассмотрение", очень быстро вытеснил старые методы доказательства, вышедшие из употребления уже в XIII в. Генрих II сделал суд присяжных постоянным институтом в гражданском и уголовном

196

процессах. После 1166 г. ведение судебного процесса разделилось на два направления суда. Сначала так называемый большой суд принимал решение по вопросу обвинения, и если он устанавливал, что ответчик действительно виновен, дело передавалось в малый суд, который во время слушаний должен был вынести решение о защите.

Средневековый судебный процесс мог проходить следующим образом: если спор касался права на владение земельной собственностью, истец, чтобы начать процесс, просил у канцлера правовое письмо, которое гласило: "Король приветствует эрла Уильяма. Я приказываю тебе немедленно дать Н. полное право на 10 наделов земли в Мидлтоне, на которые он предъявил требование, чтобы владеть ими с феодальной рентой в 100 солидов в год за службу, и которые Роберт, сын Уильяма, захватил. Если ты этого не сделаешь, это сделает шериф Девоншира, чтобы я больше не слышал жалоб на отсутствие справедливости в этом вопросе".

После этого ответчик получал уведомление об иске и в назначенное время должен был предстать перед судом. В его присутствии истец устно передавал содержание своего письма. Если ответчик настаивал на том, что дело должно решаться судом, переговоры прекращались, и стороны обра- • щались к канцлеру за новыми письмами. Ответчик просил так называемое письмо de pace habenda, которое защищало его от попыток истца начать новый процесс в другом суде. В то же время истец тоже должен был действовать, если хотел передать дело в следующую инстанцию. На основании предъявленного истцом письма шериф призывал четырех рыцарей, живших рядом со спорным владением. Они в присутствии обеих сторон выбирали 12 человек, из которых образовывался суд присяжных. После присяги суд высказывал свое мнение о том, кто из спорящих имеет большее право. Судья выносил приговор, и выигравшая сторона вступала в юридически подтвержденное новым письмом владение собственностью.

Юридическая деятельность королевской канцелярии встретила возрастающий протест со стороны феодалов. Когда канцлер издавал новые первоначальные письма, он в действительности выполнял законодательную функцию без контроля со стороны парламента. Недовольство этим привело к тому, что в 1295 г. был принят второй Вестминстерский устав, согласно которому новые первоначальные письма могли создаваться только с согласия парламента. Напротив, только канцлер имел право издавать письма "на аналогичный случай", т. е. он мог почти не отклоняться от существующей системы. Тенденция к консерватизации системы писем, которая проявлялась и раньше, тем самым получила дальнейшее развитие. Она с необходимостью перешла и к новому исходному пункту в развитии правовых норм, основанных на законе и справедливости. Характерная для анг-

197               ,

лийского права сильная связь с процессуальной техникой проявилась и при создании системы права справедливости.

В связи с большим сходством формульного и письменного процессов, естественно, встает вопрос, не был ли в Англии просто заимствован римский формульный процесс с его системой действий. Англия действительно была частью Римской империи примерно до 400 г., но в начале V в. римляне были вынуждены покинуть страну. После этого в Англии стало известно содержание неизменного эдикта, знание которого в Восточноримской империи было утрачено уже во время Великого переселения народов. Продолжало ли это знание существовать среди византийских юристов во времена Юстиниана и позже, вопрос спорный. Но только благодаря предпринятым в XIX в. исследованиям в области римского права удалось реконструировать способ ведения формульного процесса и его систему действий. Следовательно, мы можем с уверенностью сказать, что, несмотря на единичные терминологические влияния римского права (ведь письма писались по латыни), английский процесс в письмах представляет собой исконное явление, сложившееся в основном самостоятельно.

Сравнение римского формульного процесса и английского процесса в письмах позволяет выявить особенности каждой из систем. Прежде всего интересны различия в процессуальных формальностях.

Если формула произносилась претором по отношению к обеим сторонам, то письмо - только по желанию истца. В формуле могли поэтому содержаться более подробные указания суду, в частности, принимать во внимание некоторые возражения ответчика и их опровержения истцом.

Дело можно было выразить так, что формула становилась точным инструментом, в то время как система писем представляла собой более грубый метод - его применение давало только дополнительные возможности истцу заявить о новых притязаниях. Напротив, создавались качественно новые материальные правила, но они долгое время оставались менее разработанными, чем в римском праве.

В формульном процессе претор мог отказать истцу в требуемой им форме иска, если, например, она совсем не применялась в данной конфликтной ситуации. В письменном процессе истец выбирал форму иска сам (на свой страх и риск) в сборнике писем, который хранился в канцелярии. Претор вмешивался главным образом в подготовку к рассмотрению дела в суде. Английский канцлер этого не делал.

Существуют, конечно, и многие другие отличия, которые было бы интересно обсудить, но самые важные с технической точки зрения мы указали. Они позволяют объяснить, почему позднесредневековое английское общее право находилось на гораздо более низком уровне с точки зрения объема законодательства и точности правил урегулирования конф-

198

ликтов, чем римское право, которое возник-ло в Римской республике более чем на 1200 лет раньше.

Говоря о сходстве, интересно прежде всего отметить аналогичную историческую основу возникновения, значения и упадка обеих систем, несмотря на различия в конкретных исторических условиях.

Обе системы возникли из потребностей государственной власти быстро выработать новые правовые нормы. В Риме движущей силой был переход от небольшого аграрного общества с примитивным законодательством и судебным процессом к империи с высокоразвитой экономикой, в которой важную роль играли торговля и мореплавание. В позднесредне-вековой Англии королевская власть была вынуждена реформировать устаревшее и раздробленное правосудие в интересах своей политики силы.

Обе системы приобрели свое значение как методы выработки новых правовых норм благодаря свободному положению претора или канцлера. Право обеих властей исходя из своего опыта давать указания судьям было решающей предпосылкой для эффективного функционирования обеих систем. Когда же политические государственные инстанции нашли законотворческую свободу властей противоречащей своим интересам, она была отменена.

Интересно сравнить параллели в области юридической техники. В результате применения одинаковой техники создавался комплекс материальных правовых норм, которые включались в большое число способов ведения процесса. Это происходило посредством выработанных законодательными властями директив судьям, директив, содержащих требования истца. Это означало, в частности, что в случае, если конфликт происходил из-за договорных отношений между сторонами, могла возникнуть потребность разработать особый процесс для каждой стороны. Типичным примером в римском праве является действие actio locati, истца против ответчика, который со своей стороны имел ответное действие actio conducti.

В письменном процессе феодал имел письмо о традиционном праве и службе против вассала, который отказывался от договоренной службы. Вассал со своей стороны имел письмо о неправомерном принуждении против феодала, который требовал от него большей, чем было договорено, службы.

Легко понять, насколько разбухшими должны были стать обе системы. Ведь они развивались в соответствии с введением новых типов процессов, которые не приводились в какой-либо предопределенный порядок, кроме как в зависимость от фактических судебных потребностей, констатируемых прежде всего в форме представленных перед претором или канцлером конфликтов.

Другим интересным сходством является необходимость представить типы процессов в официальных регистрах

199

(такую функцию выполняли преторские эдикты и канцелярские "регистры первоначальных писем"). Б обоих случаях за этим стоит представление о том, что в регистрах должны быть исчерпывающе перечислены все возможности ходатайствовать в суде.

Еще одна параллель состоит в том, что в обеих системах проводилось смысловое различие между новыми правилами, которые воспринимались только как мелкие дополнения к действующему праву, и теми, которые считались абсолютно новыми. Возможность претора создавать "иски по прецеденту" соответствовала в определенной степени праву канцлера разрабатывать "письма на аналогичный случай".

Сделаем, наконец, некоторые выводы из проведенного сравнения.

"Окостенение" обоих законодательств не способствовало их дальнейшему развитию. Отчасти это произошло, вероятно, по техническим причинам: комплексы материальных правил, которые содержались в обеих процессуальных системах, стали слишком труднообозримыми. Можно предположить, что все сложнее становилось оценивать последствия нововведенных типов процессов с точки зрения всей правовой жизни.

Проведенное сравнение ставит и много других вопросов, например, следующие.

Развиваясь, правовая система создает большую потребность в систематизированной кодификации. Различные права, например, право собственности, право пользования, право претензии, чрезвычайно сложно взаимодействуют друг с другом. Материальные правила, которые создаются посредством подобной техники, должны формулироваться в виде как общих норм, так и конкретных решений конфликтов. Естественно, что уже на ранних стадиях в процессе развития юридической техники нормы и решения конфликтов составлялись в более или менее систематизированной форме. Процессуальная система, напротив, не может долго существовать в законодательной форме. Можно составить регистр типов процессов, что представляет собой нечто иное. Вместо этого его сильная изменчивость так же, как и сама техника включения материальных правил в ведение процесса, приводят (в интересах правовой безопасности) к большой потребности в правоведах и адвокатах. Правоведы нужны прежде всего для того, чтобы вырабатывать типы процессов и объяснять их материальное содержание. Адвокаты нужны, чтобы помочь истцу разобраться в частоколе действий (actiones или actions). Неспециалисту трудно уяснить, нужно ли применять в связи с его конфликтной ситуацией actio или action. Ошибка же в выборе приведет к нежелательным для него последствиям. Потому он нуждается в профессиональном советчике.

200

Интересно отметить, что и в Риме, и в Англии рано возникает правоведение. При этом римские и английские ученые, в отличие от своих современников в других странах, разрабатывали проблемы исконного права. В Риме юриспруденция сложилась уже во времена Республики. В классический период выдающуюся роль сыграли комментарии к преторским эдиктам. В этих комментариях разъяснялись, в частности, положения о сообщении actiones и соответствующей formulae-.

В Англии выдающийся вклад в развитие юридический науки внесли в конце XII в. Глэнвил, а в первой половине XIII в. Брэктон. Их деятельность не имела современных аналогов на континенте. Глоссаторы в Болонье работали над Дигестой, а не над исконным правом. Материалом канонистов было универсальное каноническое право.

И в Риме, и в Англии мы видим также высокоразвитый институт адвокатов, сложившийся намного раньше, чем другие области права. Одной из основных задач английских адвокатов со второй половины XIII в. была помощь истцам в выборе правильного иска в общем праве.

Оба феномена объясняются тем, что сходная юридическая техника обеих процессуальных систем создала огромную потребность в правоведах и адвокатах, которые обеспечивали бы ее дееспособность с точки зрения правовой защищенности.

При большой потребности в юриспруденции, направленной на систематизацию процессуальной системы и тем самым - также материальных правил общего права - было естественным (как в свое время в Риме) рассматривать труды ведущих правоведов как авторитетные источники. Именно так оценивались уже в средние века трактат Глэн-вила "О традиционном праве и законах королевства Англии", написанный в конце правления Генриха II (1154-1188 гг.), и обширный трактат Брэктона " О традиционном праве и законах Англии", созданный в середине XIII в. Оба трактата рассматривались как "книги авторитетов", и суды долго их применяли. С точки зрения истории права работа Глэнвила, однако, интересна больше как подробное описание складывавшейся в XII в. системы писем. Труд Брэктона более значителен. Он содержит свышее 2000 прецедентов из практики королевского суда и, таким образом, имеет более широкую основу, чем, трактат Глэнвила. Систематика Брэктона строилась на Институциях Свода гражданского права, и в этих границах он хотел описать все современное ему английское право. Чтобы установить основополагающие принципы ему пришлось анализировать материальные правила, благодаря чему он разработал несколько центральных юридических конструкций, связанных с римским правом и сохранивших свое значение до наших дней. Одна из них - разделение на недвижимость и личную собственность, которое исходит из различия в римском праве между терминами "actiones in rent" и

201

"actiones in personam". Это различие, уходящее корнями в систему обвинений формульного процесса, является основополагающим в систематике Гая. Обвинения первого типа в римском праве направлены против тех, кто мешал собственнику или обладателю какого-либо иного права на имущество осуществлять свое право, обвинения второго типа - против определенного человека, например, против стороны в договоре. Из данного различия произошло впоследствии развитое разделение на право собственности и долговое право, которое отразилось в образовании понятий континентального европейского права. Брэктон, однако, сузил римскую систему. Он ограничил право на собственность только правом на недвижимость и связанными с нею другими правами. Притязания на движимое имущество должно было, напротив, осуществляться через actiones in personam тем же способом, как, например, требование возврата займа. Эта его конструкция обусловлена, вероятно тем, что на общее право очень сильно повлияли споры по вопросам ленного права на землю и вытекающие из него права пожалования земли.

Через Брэктона и каноническое право, которое также в определенной степени основывалось на римском праве, последнее оказало влияние на английское право, несмотря на то, что оно имело свое собственное сильное и самостоятельное законодательство. Но это влияние зашло не так далеко, как во многих других странах Европы. По сравнению с Шотландией, где римское право получило очень широкое распространение, самостоятельность английского права особенно поражает.

Основным источником современного знания общего права был, конечно, официальный Регистр первоначальных писем. С конца XIII в. возникают многочисленные рукописи с частями Регистра, постепенно все более полные. Когда во второй половине XV в. система писем застыла, была создана окончательная и полная версия. С XVI в. она распространялась в печатном виде. Важный вклад также внесла юриспруденция. По образцу Глэнвила и Брэктона Энтони Фитцже-берт (1470-1538 гг.) в книге "New Natura brevium" издал все применявшиеся в то время первоначальные письма в принятой в Регистре последовательности с подробным комментарием с точки зрения судебной практики. Книга неоднократно переиздавалась вплоть до конца XVIII в. и долго считалась авторитетным необходимым источником общего права в его окончательном виде.

Законодательство не могло, естественно, долго оставаться в рамках сложившейся в основном уже в Позднем средневековье процессуальной системы. Одновременно с тем, как система писем застыла, образовалась потребность в более свободных и гибких законодательных формах. Характерно, что законодательство вследствие сильной связи с процессуальной техникой, не пошло по пути быстрого создания

202

ё

нового права. Вместо этого было добавлено личное право короля принимать притязания и возражения, которые не учитывались действиями общего права, однако должны были рассматриваться судом в соответствии с принципами правосудия и справедливости по личному приказу короля. Эта техника обрела постоянную форму в XIV в. благодаря тому, что сначала канцлер, а потом и особый суд получили разрешение на новые действия, основанные на справедливости. В результате наряду с общим правом, его типами процессов и судом возникло право справедливости со своими типами процесса и судом. Поскольку правила обеих систем нередко противоречили друг другу или пересекались, и один и тот же конфликт можно было решать в суде по обеим системам, правовые отношения в Англии стали исключительно сложными.

Право справедливости развивалось параллельно обновлению континентального европейского права через естественное правовое мышление (хотя и при использовании научно обоснованной законодательной техники). В обоих случаях необходимо было быстро создавать новые правовые нормы, не связанные с более древней правовой традицией и юридическими нормами. В том, что в Англии обратились к правосудию и справедливости, а в остальной Европе к социальной философии, на которую повлиял логический рационализм, сказалась общая для обеих тенденций сильная потребность создавать необходимые с точки зрения правовой политики правовые нормы.

Можно добавить, что право справедливости является еще одним ярким примером того, как представления о справедливости, основанные на принципе эквивалентности, могли функционировать в качестве источника права в рамках определенной процессуальной системы. В римском праве этому соответствуют судебные процессы чести.

Наконец, нужно отметить, что английское средневековое право исходило от "оккупационных властей" и велось на иностранном языке. Тогда это, конечно, имело меньшее значение, чем сейчас. Но вследствие этого языком суда был англо-нормандский французский, который большинство не понимало. Это привело к отрыву судебных инстанций от основной массы народа, сохранившемуся и в наши дни. На судей и адвокатов смотрели как на владеющих почти мистическим искусством. Архаичные формы выражения и сложная процессуальная техника внушали публике страх и уважение. Сильный традиционализм английской правовой жизни имеет, такие образом, глубокие корни в позднесредневековом политическом и правовом развитии. Типичным примером этого традиционализма (одним из многих) является тот факт, что и сегодня английский король (или королева) утверждают парламентские акты формулой королевского волеизъявления.

203