§2. Материально-правовые нормы

1.  Национально-правовые нормы прямого действия

В отличие от коллизионных норм, не содержащих ответа на вопрос о существе конкретного отношения и отсылающих его к соответствующему регулированию иностранного или отечественного правопорядка, материально-правовые предписания являются конечными регуляторами в каждом данном случае рассматриваемого общественного отношения.

Например, в «Русской правде» содержится ряд норм о торговых сделках с «гостями» — чужеземными купцами. Так, говорилось о праве «гостя» получить удовлетворение из имущества несостоятельного должника преимущественно перед «домашними» кредиторами и др.

Материально-правовые нормы, рассчитанные на регулирование отношений, имеющих правовую связь с правопорядками различных государств, могут быть сформулированы в любом из видов источников международного частного права — международных договорах, обычаях, национально-правовых актах, судебных решениях.

Современные материально-правовые нормы в национальном правопорядке могут содержаться в законах, а также в подзаконных или ведомственных актах.

Например, в Инструкции ГНИ РФ от 11 октября 1995 г. № 39 (в ред. от

7 августа 1998 г.) «Об исчислении и уплате налога на добавленную стоимость» содержится ряд материально-правовых норм, конкретизирующих такие понятия, используемые в налогообложении, как «место реализации услуг», «место фактического осуществления работ (услуг)», «место экономической деятельности» покупателя услуг, «документы, подтверждающие место выполнения работ и оказания услуг» и т.д., если покупатель услуг имеет место нахождения в одном государстве, а продавец—в другом.

8 отличие от общих норм гражданского или торгового права, которые по своей природе также являются материально-правовыми и применяются как результат отсылки к ним, сделанной с помощью коллизионной нормы, рассматриваемые предписания выступают в качестве специальных норм, поскольку они применяются только для регулирования одной категории общественных отношений — тех, которые составляют объект международного част-

77

ного права. В доктрине данные нормы именуют еще нормами прямого действия, так как они непосредственно, «прямо» регулируют соответствующее отношение по существу без обращения к коллизионной норме и дают ответ по существу.

В отечественной и зарубежной литературе до сих пор не прекращаются дискуссии по поводу того, включаются ли национально-правовые, материально-правовые нормы в состав МЧП. В свое время подобного рода споры велись и в связи с материально-правовыми нормами, унифицированными посредством международного договора. Так, в 50 -х гг. XX столетия дебатировался вопрос о том, входят ли в состав МЧП нормы, унифицированные международными договорами (см. дискуссию между немецкими, венгерскими и советскими авторами Хорстом Виманом, Ласло Рецеи, А.БЛе-витиным, Л.А. Лунцем и др.1 Причем сперва включение даже унифицированных коллизионных норм сопровождалось отрицанием, а затем та же судьба постигла и материально-правовые нормы. Однако со временем вхождение в МЧП материально-правовых норм, унифицированных международным договором, стало признаваемым в подавляющем большинстве случаев.

Ныне же исследователями обсуждается проблема национальных материально-правовых норм как норм МЧП. Такие авторы, как М.М. Богуславский, М.Н. Кузнецов и др. вслед за И.С. Перетерским полагают, что данные нормы, будучи предназначенными исключительно для регулирования определенных отношений, т.е. образующих именно объект регулирования МЧП, не могут не включаться в его состав. Следовательно, определяющим для них критерием выступает объект регулирования. Другие же (прежде всего Л.А Лунц) исходят из того, что данный вид норм не отражает существа международного частного права, которое заключается в том, что «по всякому правоотношению с «международным» или «иностранным» элементом возникает коллизионный вопрос», и коллизионная норма, разрешающая этот вопрос, не может быть заменена внутренней материальной нормой»2. Для М.И. Брагинского, вообще полагающего, что нормы международного частного права суть часть гражданского права, вопроса о качестве материально-правовых предписаний национального права считаться принадлежащими к какой-либо иной, нежели гражданско-правовой отрасли, не встает в принципе. Г.К. Дмитриева, в свою очередь,

1Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1970. С. 23—25. гЛунцЛ.А. Указ. соч. С. 26.

78

указывает, что, «с одной стороны, они так же, как и нормы международного частного права, специально предназначены для регулирования гражданских отношений с иностранным элементом и, следовательно, у них общий предмет регулирования. Но с другой стороны, они не выражают метод международного частного права— преодоление коллизии права»'. Даже оставляя в стороне проблему иерархии отраслеообразующих факторов (все же приоритетным для деления отраслей права на самостоятельные виды, с позиций теории права всегда было наличие специфического объекта регулирования), следует заметить, что аргументация, основанная на подобном подходе, не может показаться фундаментальной и с другой точки зрения. Материально-правовая норма, установленная в национальном праве и предназначенная регулировать отношения, выходящие за рамки правопорядка одного государства, применяется к конкретному общественному отношению, когда к ней отошлет коллизионная норма, а также непосредственно, «напрямую», т.е. не дожидаясь этого момента, — в силу самого характера этой нормы, поскольку подобные предписанид^в большинстве своем выражены как императивные правила поведения. Трудно согласиться с трактовкой Л.А. Лунцем некоторых таких норм из числа материально-правовых как норм коллизионных или норм публичного порядка, однако можно тем не менее предположить, что и сущность международного частного права они все же выражают вполне адекватно — их внутренней предпосылкой, как бы имплицитно присутствующей гипотезой является односторонняя коллизионная норма, обусловливающая применение отечественного правопорядка и указывающая на сформулированное в норме соответствующее правило поведения.

Например, нормы французского законодательства, посвященные статусу иностранцев в стране, определяют, что граждане стран ЕС не нуждаются в получении французского удостоверения «коммерсанта» для профессиональной коммерческой деятельности. Граждане США, Швейцарии, ЦАР, Конго, Габона, Мали, Сенегала, Того получают удостоверение коммерсанта автоматически. Или, скажем, положения «закона Паскуа» (так именуются последние редакции Ордонанса от 2 ноября 1945 г. о въезде и выезде иностранцев в форме декретов от 24 августа 1993 г. № 93-1027 и от 30 декабря 1993 г. № 93-1417) предусматривают, что «по истечении трехлетнего срока законного пребывания в целях определен-

'Международное частное право. Учебное пособие. С. 26.

79

Глава 6 Нормативный состав международного частного права

ной профессиональной деятельности иностранец может подать заявление на получение 10-летнего удостоверения в качестве лица, постоянно проживающего во Франции» (вида на жительство «лица-резидента») (ст. 14). Указание на применение в этом случае именно французского закона и содержание соответствующего регулирования слиты воедино в самой норме. Вряд ли нормы подобного рода могут быть отнесены к какой-либо иной отрасли права, кроме как международному частному праву, поскольку они предназначены только для регулирования отношений данного вида, характеризующегося участием в них иностранных граждан. По высказыванию Л.Раапе, смысл применения материально-правовой нормы (как иностранной, так и отечественной) выражается в том, что мы подтверждаем или признаем, что возникло, прекратилось либо перенесено субъективное право, что существует или уже не существует то или иное юридическое отношение...d

Все это свидетельствует, как представляется, в полной мере о том, что подобного рода нормы могут быть принадлежностью только частного международного права ввиду, во-первых, специфики объекта, на который они воздействуют, и, во-вторых, самой сути содержащегося в них предписания — прямого правила поведения, применение которого обусловлено его императивностью. 2. Унифицированные материально-правовые нормы

С развитием международной торговли и иных форм общения в составе международного частного права стали появляться не только положения, сформулированные в рамках национального пра-вотворчества отдельными государствами, но и нормы, созданные в порядке правового сотрудничества государств друг с другом, сначала преимущественно на двусторонней основе, а затем и в форме многостороннего участия. Эти нормы, согласованные двумя или несколькими государствами, единообразно устанавливали какое-либо регулирование в конкретном вопросе, затрагивающем интересы двух и более государств.

Например, в памятнике древнерусского права — договоре князя Олега с греками 911 г. — в статье 13 «О русских, находящихся на службе в Греции у греческого царя» содержится, между прочим, следующее положение: «Если кто из них умрет, не завещав своего имущества, а своих родственников у него в Греции не будет, то пусть возвратят все его имущество ближайшим родственникам на Руси. Если же он составит завещание, то пусть тот, кому он написал распоряжение наследовать имущество, возьмет имущество и

'Раапе Л Международное частное право   М ,  1960   С   17

80

Материально-правовые нормы

§ 1

наследует в нем». Приведенное предписание имеет целью воспрепятствовать захвату имущества, оставшегося после русского, византийскими властями Это — материально-правовая норма, хотя в литературе и высказывалось мнение, что с помощью данного правила имелось в виду основать наследование в подобных ситуациях на русском обычае, т.е. квалифицировать ее в качестве коллизионной нормы'. Тем не менее очевидно, что в данном случае выражено «прямое» правило — имущество после «русского» должно наследоваться по завещанию либо без завещания передаваться ближайшим родственникам умершего в Греции или на Руси.

Материально-правовые нормы, унифицированные международным соглашением, представляют собой правила поведения, сформулированные в положениях договора, непосредственно применяемые для регулирования отношения но существу. Если речь идет, скажем, о том, что следует считать «международной воздушной перевозкой» грузов, пассажиров и багажа, то нормы Варшавской конвенции 1929 г. дают исчерпывающий ответ в этом плане: международной будет такая перевозка, когда место отправки и место назначения находятся в разных государствах. Сходным образом, т.е. единообразно, с помощью материально-правовых норм, установленных в соглашении, решены и многие другие важные вопросы. Так, ответственность за причинение вреда здоровью или смерти пассажиру в результате перевозки ограничивается 250000 золотых франков, предел ответственности за утрату багажа или его повреждение составляет 250 золотых франков за 1 кг веса, а для ручной клади — 5000 золотых франков на пассажира (п. 1 ст. 22).

В других случаях международные соглашения, имея в виду преодоление существующих в праве многих государств расхождений по поводу содержания или квалификаций некоторых понятий («исковая давность», «непреодолимая сила», «момент перехода риска» и т.д.), устанавливают положения, которые или непосредственным образом регулируют существо вопроса, либо решают проблему путем обхода спорных терминов. Например: период времени, в течение которого «требования покупателя и продавца друг к другу, вытекающие из договора международной купли-продажи или связанные с его нарушением, прекращением либо недействительностью, не могут быть осуществлены вследствие истечения определенного периода времени», именуется срском исковой давности (ст. 1 Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г.). «При железнодорожных перевозках в слу-

'См   Лvнц Л А   Международное частное право   М , 1970  С   107

81

Глава б Нормативный состав международного частного права

чаях поставки франко-вагон риск случайной утраты или случайного повреждения товара переходят с продавца на покупателя с момента передачи товара с железной дороги страны продавца железной дороге, принимающей товар». Аналогичным образом в международных договорах устанавливаются конкретные предписания, определяющие действия и поведение сторон [см. содержание § 1 ОУП СЭВ 1968/1975 гг. (вред. 1979/1988 гг.)]. Например, Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров указывает: «Сторона не несет ответственности за неисполнение любого из обязательств, если докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий» (п. 1 ст. 79).

Следовательно, присоединившиеся к соответствующему международному договору страны имеют возможность регулировать определенные общественные отношения единообразно, к тому же непосредственно — без обращения к коллизионным нормам. На современном этапе развития международного частного права, пожалуй, вхождение в состав МЧП материальных норм, унифицированных международным договором, признано подавляющим большинством исследователей. Вместе с тем подобные новые явления в развитии права вызывают и постановку новых проблем. Так, известно, что некоторые унифицирующие договоры содержат материальные нормы, предназначенные не только для регулирования отношений, лежащих в международной сфере и тем самым связанных с правопорядками различных государств, но также и так называемых внутренних отношений. К таким актам, например, относятся вексельные и чековые конвенции соответственно 1930 и 1931 гг., Варшавская конвенция 1929 г. об унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок, и др. Учитывая это, известный французский специалист А. Батиффоль задается главным вопросом: правомерно ли по-прежнему вести речь об МЧП в подобных случаях? Его ответ сугубо отрицательный. Эти акты он предлагает рассматривать в рамках гражданского либо торгового права как очевидно свойственные этим отраслям и отрицает принадлежность этих норм к международному частному праву.

'См :  Bariffol H. L'Etat de droit international prive en France et dans Г Europe continentale de rOuest//Journal du droit international Numero centenaire. § 1 P. 27—29

82

Материально-правовые нормы

§ 2

Подобный подход вызывает возражения. Болгарский ученый В. Кутиков отстаивает более последовательное решение вопроса и полагает, что «если одно или несколько государств договорились о применении определенных норм и к международным, и к внутренним отношениям, имеет место функциональная двойственность рассматриваемых материально-правовых норм. Нет никакого резона отказывать им в такой квалификации под предлогом того, что они способны выполнять, кроме того, и свою функцию в рамках внутреннего правопорядка».1 Таким образом, проблема включения в состав международного частного права тех или иных видов норм сопровождается достаточно разнообразными точками зрения и нюансированными дискуссиями.

В современных условиях ограничение при подходе к МЧП только кругом коллизионных норм становится анахронизмом. Такова нынешняя точка зрения многих представителей науки частного международного права Европы, Азии, Африки. П.Лялив (Швейцария) утверждает, что сегодня «не существует никаких убедительных оснований, ни практических, ни теоретических, ограничивать предмет международного частного права только коллизиями законов».2

В ФРГ коллизиондотская доктрина (Л.Раапе, М.Вольф, А. Шнитцер) уступает место материально-правовому подходу. Известный западногерманский специалист Г.Кегель пишет, что коллизионное право исчезает в «черной дыре» материального права1 и добавляет в свой учебник по международному частному праву разделы, рассматривающие проблематику не только международного гражданского процесса, но и вопросы «международного права экспроприации», «международного валютного права», «права картелей», делая, однако, при этом соответствующую оговорку

Китайская доктрина, хотя и не едина по своей сути в вопросе нормативного состава МЧП, в большинстве случаев исходит из широкой его конструкции, т.е. отнесения к нему помимо коллизионных норм также и унифицированных материальных, и национально-правовых норм «прямого действия», руководствуясь кри-

'См.: Koutikov V. Regies substantielles d'application immediate et autonome en droit international prive.//Droit international prive et public. Sofia, 1978. P. 5.

2См.: Lalive P. Tendances et methodes en droit international prive//Recueil des cours.T. 155 (1977-2). P. 33

3См.: Kegel G. Vaterhaus und Traumhaus//Festschrift fur G. Beitzke.B. — N -Y., 1979. S. 553.

83

Глава 6

Нормативный состав мсжд\народного частного права

герием объекта регулирования (гражданско-правовых отношений с иностранным элементом) как основным принципом (Тунг Пи-Чен, Хан И Ли, Кьян и Ю Ху, Рен Лишенг в противовес коллизи-онистскому взгляду, например, Хан Депеи).