§ 2. Функции коллизионных норм

Болгарский юрист Ж. Сталев так сформулировал основные тезисы, относящиеся к комплексу связанных с функциями коллизионных норм вопросов: «Функция международного частного права ограничена международной сферой действия различных гражданско-правовых систем разных государств; это означает, что речь идет о коллизионном праве, а не о совокупности материально-правовых норм, регулирующих соответствующие гражданско-правовые отношения с иностранным элементом. Отсюда следует, что функция МЧП не состоит в регулировании гражданско-правовых отношений» (курсив мой — Л.А.)2.

Действительно, выполняют ли коллизионные нормы регулирующую роль в аспекте правового воздействия на регулируемый объект, т.е. частноправовые отношения, существующие в международной сфере, или их функция заключается в техническом присоединении к регулированию материально-правовой нормы надлежащего правопорядка? При положительном ответе необходимо пойти дальше и рассмотреть, в чем же состоит подобное регулирующее воздействие. Если же исходить из отрицательного ответа на поставленный вопрос, то тогда необходимым образом следует определить позицию применительно к самой правовой сути данного явления — коллизионной нормы — на основе последовательного, логического подхода к формулированию вытекающих из этого выводов. Ведь если норма не регулирует отношение по существу, а отсылает его к другой норме, которая и осуществляет непосредственное регулирование, она не является регулятором в собственном смысле слова, значит, и совокупность предписаний подобного рода не выступает правом в буквальном и сущностном его понимании.

С другой стороны, отыскание надлежащей материально-правовой нормы может быть произведено исключительно с помощью правоположений рассматриваемого типа — так называемых отсылочных, другими словами, коллизионных норм. Без коллизионной нормы использование соответствующих материальных норм, обеспечивающих решение вопроса по существу, не может быть достигнуто.

А. Регулятивная функция коллизионной нормы как нормы гражданско-правовой. Коллизионная норма выступает юридической предпосылкой для действия определенной материально-правовой нормы соответствующего правопорядка. В условиях, когда таким правопорядком зачастую выступает иностранное право, обращает на себя внимание также и момент, связанный вообще с применением иностранного права на территории конкретного государства. Если предположить, что в пределах территории каждого государства в силу его суверенитета — верховенства во внутренних и независимости во внешних делах — должно действовать только его собственное право, применение иностранного закона выглядит нарушением принципа суверенитета. Однако помимо того, что подобный подход к абсолютизации суверенитета в сегодняшних условиях является явным анахронизмом, здесь следует иметь в виду, как раз то, что применение иностранного права на территории другого государства происходит не по усмотрению судьи, самих лиц, участвующих в отношении, либо иных органов или субъектов нацио-

176

нального права данной страны, а именно в силу положений, содержащихся в отечественной коллизионной норме. Следовательно, регулятивная роль коллизионных норм состоит в их возможности служить основанием применения материальных норм иностранного права.

Рассматривая различные точки зрения, объясняющие причины и основания применения, а также качества иностранного права, когда оно применяется национальными органами, должностными лицами и субъектами гражданско-правовых отношений, различные ученые выдвигали самые разнообразные предположения — от «теории рецепции» (Роберто Аго, Италия) до теории «производства права» (разновидностью ее в США является «теория местного права» Вальтера Кука, а также «теория создания права — -law creation theory»)1.

В этой связи чешский исследователь П. Каленский, анализируя эти проблемы, пришел к выводу, что, поскольку любая правовая система действует, имея юридическую силу в пределах территории своего государства, коллизионная норма государства суда становится инструментом, благодаря которому законодатель делает действительным иностранное право в пределах действия собственной системы права. Иностранное право, которое применяется на основе коллизионной нормы, не меняет своего характера; благодаря такому обстоятельству оно не становится ни фактическим обстоятельством в конкретном случае, ни частью местного права7.

Б. Регулятивная функция коллизионной нормы как нормы публично-правового характера. Необходимо уточнить, что, поскольку речь в данной связи идет не просто о регулирующей функции коллизионных норм, а об их гражданско-правовом воздействии на соответствующие общественные отношения, вопрос о функциях коллизионных норм является не только и не столько теоретическим, сколько затрагивающим важные практические аспекты международного частного права. Прежде всего результатынаучных изысканий в этой области и соответствующие констатации следует иметь в виду в правотворческой деятельности при конструировании норм.

Скажем, если полагать, что коллизионные нормы не являются регуляторами гражданско-правовых отношений, а лишь нацелены

на обращение к ним органов публичной власти (судами, право-применительными и иными органами), то их основным содержанием должно быть только разграничение правопорядков — отечественного и иностранного или иностранных между собой. Учет природы общественного отношения, его характера и обстоятельств, свойственных ему в каждом конкретном случае, будет иметь подчиненное значение или даже не приниматься в расчет вообще. Достаточно сформулировать несколько общих правил «отсылки», укладывающихся в довольно простые схемы, — и задача коллизионной нормы может считаться выполненной. Если же исходить из противоположного — регулятивного воздействия рассматриваемых норм на частно-правовые отношения данной категории, — содержание коллизионных норм неизбежно должно быть более сложным, дифференцированным и варьироваться в зависимости от конкретного фактического состава отношения в каждом индивидуальном случае, взятом за основу для целей правового регулирования. Коллизионные нормы в свете указанного объективно должны располагать средствами учета и отражения разнообразия фактических обстоятельств, имеющих место в анализируемой сфере.

Изучение современных образцов коллизионных норм весьма достоверно свидетельствует о том, насколько значительны сдвиги в этом направлении, произошедшие в последние годы. В нынешних условиях отрицать регулирующую природу коллизионных норм не представляется возможным даже в силу чисто внешних причин. В частности, достаточно распространенным явлением стало усложнение структуры коллизионных норм.

Тем самым «технический» прием сам по себе превращается в некий регулятор поведения сторон отношения и всех прочих подлежащих субъектов, который действует в определенных обстоятельствах, — норму как таковую. Аналогичным образом можно квалифицировать и случаи альтернативных коллизионных привязок. Так, ст. 50 Гражданского кодекса Испании гласит, что «если оба лица, вступающие в брак, являются иностранцами, то брак может быть заключен ими в соответствии с испанским законодательством или в соответствии с личным законом любого из них»).

В силу изложенного вывод российских ученых о том, что коллизионные нормы не просто отсылают к определенной правовой

178

системе, а отыскивают «право, которое наиболее приемлемо для регулирования данных отношений... участвуют в механизме правового регулирования, отражающем особенности общественных отношений с иностранным элементом», представляется вполне подтвержденным правовым материалом различных государств и обоснованным с научной точки зрения1; тождественное мнение было высказано в свое время и видным немецким автором Л.Ра-апе2.

Наконец, регулятивное воздействие коллизионной нормы заключается прежде всего в том, что выбор права, обусловленный ею, представляет собой правило, от которого нельзя отступить (с учетом, естественно, содержания имеющихся в ней предписаний, которые определяют ее юридическую силу) ни сторонам, ни правоприменительным или иным органам конкретного государства.

В. Регулятивный характер коллизионных норм как отсылочных норм. Некоторые авторы высказывают по затронутому вопросу о функциях коллизионных норм точку зрения, которая может считаться «промежуточной». В частности, Л.Раапе отмечает: «Устанавливая материальную норму, законодатель сам непосредственно регулирует таким путем лежащее в ее основе жизненное отношение, что, конечно, не исключает делаемой законодателем отсылки к другим установленным им материальным нормам... Устанавливая же коллизионную норму, законодатель регулирует имеющееся в виду жизненное отношение лишь опосредствованно, именно путем указания того правопорядка, из которого должна быть взята материальная норма»3.

Приведенное выше мнение Л.А. Лунца при всей его законченности, исчерпывающей ясности и, казалось бы, безупречности все-таки нашло своих оппонентов. В частности, А.Б. Левитин, не ставя под сомнение вывод Л.А. Лунца о квалификации МЧП в качестве самостоятельной отрасли права и индивидуализации его благодаря коллизионным нормам, корректирует его позицию относительно понимания «совместного действия» коллизионных и материальных норм, настаивая на непосредственном регулировании, осуществляемом коллизионными и материальными нормами. «Но это совместное и непосредственное регулирование, — подчеркивает

А.Б. Левитин, — нельзя рассматривать упрощенно в том смысле, что обе нормы (коллизионная и материальная) должны совместно выполнять регулирующие функции непрерывно на протяжении всего процесса регулирования. Регулирующее действие коллизионной нормы выражается в ложном, трудном процессе выбора соответствующего права... Но, сделав это дело, избрав необходимый закон, коллизионная норма уже прекращает свое регулирующее действие. Регулирование в дальнейшем производят только нормы материального права1. Тем самым, как видно, длящийся и в принципе единый процесс регулирования, который обеспечивается в совместном действии (сочетании) коллизионной и материальной норм, если базироваться на воззрениях Л.А. Лунца и др., заменяется разделением его на две особые стадии: действие коллизионной нормы, а затем — материальной. В этом, разумеется, трудно усмотреть «совместность» и «непрерывность» регулирующего воздействия на общественное отношение коллизионной нормы в совокупности с материальной, о которых говорил Лунц и которые в итоге не отрицал и Левитин, однако формулировки в доказательство высказанной точки зрения характеризуются именно таким образом.

Как представляется, подобная позиция более укладывается в рамки «отсылочных» теорий относительно функций коллизионных норм, поскольку акцент в них делается именно на регулирующий эффект материальной нормы, предшествующим условием которого выступает отсылка к ней посредством коллизионного предписания.

Г. «Разграничивающая» функция коллизионных норм. В некоторых случаях признание регулирующего эффекта коллизионных норм обосновывается тем, что они обеспечивают разграничение национальных правопорядков различных государств. Ввиду этого обстоятельства такие теории, думается, могут быть объединены в одну категорию позиций, которые представляют собой разновидность концепций регулятивных функций коллизионных норм. Не случайно, например, что Л.Раапе случаи урегулирования вопросов о подлежащем применению праве именует «пограничными», а сами нормы — «разграничивающими» (используя этот термин наряду с такими названиями, как «конфликтные», «нормы применения права», «правила привязки»)2. И.С. Перетерский, давая определение

180

односторонним коллизионным нормам, безусловным образом квалифицировал их как нормы, устанавливающие «только пределы применения права определенного государства^.