Глава 6. Наука международного права

Из сказанного ранее видно, насколько высоким требованиям должна соответствовать современная наука международного права. Естественно, возникает вопрос: насколько реальное состояние науки отвечает этим требованиям? Возросшая сложность поставленных перед международным правом задач породила алармистские настроения среди юристов. Один из наиболее авторитетных отечественных юристов, обладавший большим опытом практической деятельности, Г.И. Тункин писал, что большинство юристов-международников, по его мнению, не соответствуют требованиям ядерного века. "Они предпочитают оставаться в башне слоновой кости и придерживаться старых подходов и обычаев"*(185).

Следует заметить, что ученых-обществоведов издавна упрекают в том, что они предпочитают оставаться в башне слоновой кости. Вспомним хотя бы Ф. Ницше. Устами Заратустры об ученых он говорил: "...Они прохлаждаются в прохладной тени: хотят быть во всем только зрителями и остерегаются сидеть там, где солнце жжет ступени"*(186). Едва ли это высказывание можно признать достаточно обоснованным. Ученые многократно выдвигали и самоотверженно отстаивали действительно революционные идеи и учения. Многие из них не отказывались и от прямого участия в политике.

Замыкаться в башне слоновой кости их заставляли обстоятельства. Изоляция от политики давала ученым относительную свободу мысли. Слишком велик был разрыв между политическим и научным мышлением.

Но главное обстоятельство состояло в том, что знания ученых, их наука не были оценены власть имущими, не были востребованы практикой. Вспомним, что единственным царем, который обратился к Всевышнему с просьбой дать ему не могущество и богатство, а мудрость и знания, без которых нельзя управлять народом, был мудрый царь Соломон*(187).

Расхождения политики и науки всегда решались в пользу первой даже выдающимися политиками. В 1880 г. Бонапарт назначил военным министром ученого-математика Л. Карно, автора доктрины революционных войн, сыгравшей немалую роль в обеспечении побед французского оружия. Когда же Л. Карно пришел к выводу, что политика Бонапарта ведет Францию к поражению, он был смещен.

В последние десятилетия встречаются весьма критические замечания в адрес науки международного права, особенно в зарубежной литературе. Классик американской юриспруденции К. Райт писал: "Дисциплина международного права находится в состоянии кризиса. Как она понимается традиционалистами, она представляется устаревшей, а как она понимается модернистами, она представляется преждевременной"*(188). Прошли десятилетия, но подобные мнения продолжают высказываться. При этом особенно критически оценивается состояние общей теории международного права. Шведский профессор И. Деттер де Люпис писала: "...Все более заметно, что сама теория международного права находится в состоянии анархии"*(189).

Встречаются и откровенно нигилистические взгляды, отрицающие возможность существования науки международного права, в частности, на том основании, что это право должно обслуживать политику. Заслуживает внимания мнение по этому вопросу М. Косконниеми, который обладает большим практическим опытом, а также опытом разработки теоретических проблем. Ныне он является членом Комиссии международного права ООН. По его мнению, "обсуждение "теории" международного права стало второстепенным занятием". Объясняется это тем, что международное право не может быть одновременно "юридически научным и имеющим реальное значение для политики"*(190).

Скептическое отношение к возможностям общественных наук носило общий характер. Перемены в мире оказались настолько кардинальными, что многие обществоведы стали скептически относиться к возможности оптимального решения новых проблем. Касаясь этого вопроса, канадские ученые Р. Макдональд и Д. Джонстон писали: "Кажется, сегодня стало модным среди ученых считать, что его отрасль науки находится в расстройстве. Большинство ученых явно готовы признать, что их отрасль науки не отвечает требованиям конца двадцатого века"*(191).

У юристов-международников были дополнительные причины спада интереса к теории. Перед международным правом возникло множество новых специальных проблем, на решении которых и были сосредоточены усилия не только юристов-практиков, но и теоретиков. Многие стали считать, что главное заключается в изучении и решении конкретных вопросов, это породило скептические настроения в отношении общей теории*(192). Наука в основном реагировала на непрерывно возникающие новые проблемы, не создавая соответствующей общетеоретической основы их решения.

Результатом стала узкая специализация ученых, сосредоточение внимания на той или иной отрасли международного права. Произошла фрагментация науки. Представители различных ее областей утратили связь друг с другом. Занятие международным правом становилось скорее ремеслом, чем наукой. Поглощенность решением конкретных практических проблем существенно снизила внимание к развитию общей теории. Специализация и фрагментация международного права серьезно затруднили общетеоретические исследования. Кроме того, развитие общей теории является делом особенно сложным в результате широты подлежащих изучению явлений, а также чрезвычайного многообразия политических и культурных факторов.

Несмотря на все это, со временем стало очевидно, что ни одна область науки не может успешно развиваться без наличия соответствующей общей теории. Становилось все более ясным, что без этого не могут успешно решаться и сложные проблемы международной практики. Особенно очевидной стала роль теории в процессе кодификации и прогрессивного развития международного права. В результате в последнее десятилетие ощутимо возросли усилия, направленные на развитие теории международного права. Профессор Н. Онуф пишет: "В последние годы наблюдается расцвет теоретических исследований, в значительной мере критических по характеру. Основным предметом таких исследований является доктрина"*(193). По мнению профессора А. Д'Амато, "мы на пороге возрождения теории международного права". Он подчеркивает, что в конечном счете от этого зависит уважение международного права государствами*(194).

Говоря о развитии теории международного права, необходимо учитывать, что оно осуществляется при решающей роли западных авторов. Р. Макдональд и Д. Джонстон пишут: "Несмотря на ощутимый ценный вклад многих культур в практику международного права, остается верным, что в теоретической литературе все еще доминируют ученые немногих стран. То обстоятельство, что теоретическое влияние все еще столь узко базируется на немногих культурах, несомненно, имеет серьезное отрицательное значение для науки"*(195).

Нельзя в этой связи не обратить внимание на резкое падение влияния отечественной науки на развитие теории и практики. Особенно показателен в этом плане опыт работы Комиссии международного права ООН. Если в прошлом в материалах Комиссии довольно широко использовались труды советских авторов, то в последние годы они перестали упоминаться. Кодификация осуществляется на основе главным образом англо- и франкоязычной литературы. Между тем речь идет о разработке норм, которые завтра станут регулировать отношения между всеми государствами и не могут не затрагивать их существенные интересы.

Причины отмеченной ситуации многообразны. Разумеется, сказывается и иное положение России по сравнению с положением СССР. Но многое объясняется положением отечественной науки международного права. Резко упало количество издаваемых работ, особенно в области общей теории международного права. Даже наиболее важные из них не издаются на иностранных языках, как это было в прошлом. Интересы России требуют изменения сложившегося положения.