5.6. Принцип состязательности

Процессуальный принцип состязательности, как и принцип диспозитивности, своими истоками имеет материально-правовую плоскость. С.А. Шишкин отмечает, что "с точки зрения принципа состязательность рассматривается как имеющая истоки в противоположности материально-правовых интересов сторон. Такая противоположность предопределяет состязательную форму гражданского судопроизводства"*(346).

Суждение, высказанное в отношении гражданского судопроизводства, в равной степени применимо и к сфере третейского судопроизводства. Двигателем третейского процесса в конечном итоге оказываются конфликтующие материально-правовые интересы.

Вместе с тем реализация принципа состязательности в третейском судопроизводстве несколько отличается от того, каким образом этот принцип реализуется в гражданском (арбитражном) судопроизводстве. Объясняется это тем, что если в гражданском (арбитражном) процессе источником нормативного выражения состязательности являются законодательные положения, то в третейском процессе в качестве нормативного источника, при помощи которого наполняется содержание принципа состязательности, выступают не столько нормы закона, сколько нормы, установленные регламентами (положениями) третейских судов и договорами, заключаемыми тяжущимися сторонами.

Принцип состязательности в третейском судопроизводстве реализуется различными юридическими механизмами. Одно из главных правил состязательности заключается в том, что каждая из сторон должна доказывать те обстоятельства, которые послужили основанием для ее требований и возражений. В соответствии с этим требованием и распределяется бремя доказывания в третейском процессе. Каждая из сторон участвует в исследовании доказательств, представленных в суд, высказывает свои соображения по этим доказательствам, а также обосновывает собственное мнение по всем вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства. Это правило закреплено и в гражданском процессе. Однако доказывание в гражданском (арбитражном) процессе является такой разновидностью процессуальной деятельности, которая строго подчинена процессуальному закону, в рамках которого эта деятельность и осуществляется. Стороны в этом случае могут использовать только те средства доказывания, которые допускаются процессуальном законом. Доказывание, не основанное на нормативных предписаниях, выраженных в процессуальном законодательстве, не может быть основой для судебного решения, принимаемого государственным судом в рамках гражданского (арбитражного) судопроизводства. Вместе с тем в третейском процессе стороны вольны в установлении правил доказывания (при условии непротиворечивости таковых закону). Стороны вправе самостоятельно определить и средства доказывания, включая такие средства, которые неизвестны процессуальному закону, регламентирующему процедуру доказывания в рамках государственного судопроизводства. К примеру, истец и ответчик вправе договориться об определенном порядке доказывания, об определении правил относимости тех или иных доказательств, о возложении бремени доказывания на одну из сторон, о требованиях, предъявляемых к доказательствам, о формулировании преюдиций и презумпций и т.п.

Своеобразие состязательности в третейском процессе проявляется и в том, что этот принцип много более радикален, нежели состязательность в гражданском (арбитражном) процессе. Известно, что, несмотря на конкурирующие теории состязательности судопроизводства, общим в юридической доктрине является непризнание "чистого" состязательного судопроизводства*(347). Российское гражданское (арбитражное) судопроизводство характеризуется тем, что законодатель оставил государственному суду определенные полномочия, позволяющие влиять на развитие процесса и тем самым в какой-то степени ограничивающие состязательность. К примеру, суд играет активную роль в исследовании и определении круга юридически значимых обстоятельств дела, влияющих на предмет доказывания по делу. При этом суд вправе определять, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (п. 2 ст. 56 ГПК РФ). Конечно, подобного рода полномочия государственного суда влияют на состязательность в гражданском процессе, ограничивая таковую в определенной степени. В этом смысле третейский суд не обладает какими-либо процессуальными полномочиями, позволяющими влиять на развитие процесса без взаимного согласия участников процесса. Возложение же бремени доказывания на стороны и освобождение от него суда означает, что "стороны, представляя доказательства, становятся хозяевами доказательственного материала. Это приводит к появлению у них возможности количественно суживать меру источников познания и способов исследования судом спорного правоотношения сторон. Господство сторон над процессуальным доказательственным материалом вытекает из обусловливаемой существом материального частного права свободы распоряжения всеми процессуальными средствами его защиты"*(348).

Таким образом, состязательность в третейском судопроизводстве реализуется в гораздо более "чистых" формах, без влияния "следственного" начала, которое в какой-то степени характерно для гражданского (арбитражного) процесса.

Нарушение принципа состязательности со стороны третейского суда может иметь серьезные юридические последствия. Практика свидетельствует о том, что нарушение принципа состязательности обычно заключается в том, что сторона не была надлежащим образом уведомлена о назначении третейских судей или третейского разбирательства, что лишило ее возможности должным образом участвовать в рассмотрении спора. Такое нарушение происходит в том случае, если третейский суд нарушил установленные соглашением сторон, регламентами судов или законом правила оповещения участников третейского разбирательства.

Другой встречающийся в практике случай нарушения принципа состязательности выражается в том, что третейский суд не учел того обстоятельства, что надлежащим образом уведомленная о третейском разбирательстве сторона "по другим причинам не могла представить свои объяснения" (п. 1 ст. 42 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", п. 2 ч. 2 ст. 233 АПК РФ, п. 2 ст. 34 Закона "О международном коммерческом арбитраже"). Профессор В.А. Мусин приводит пример подобного рода нарушения принципа состязательности: "Отказ арбитражного состава удовлетворить просьбу одной из сторон спора, направленную сразу после получения извещения даты слушания дела, о переносе заседания на более позднюю дату, поскольку заявитель должен через некоторое время получить документ, имеющий существенное значение для дела"*(349).