РЕНЕССАНСНЫЙ АНТРОПОЦЕНТРИЗМ КАК АПОЛОГИЯ СВОБОДЫ

Ренессансом, или Возрождением, именуется эпоха европейской истории, приходящаяся на XIV—XVI века. Это был период, когда совершался переход от феодального средневековья к современному типу западной цивилизации, происходила смена типов культуры, систем ценностей и форм миросозерцания.

К. Ясперс утверждал, что сущность Ренессанса, где бы он ни заявлял о себе, состоит в том, что в культуре возникает воспоминание о возможностях и ценностях «осевого времени» и желание, потребность в их возрождении. Новообразующаяся цивилизация как бы пытается припасть к своим истокам, приобщиться к ценностям «осевого времени» и в итоге получает мощный творческий импульс для своего дальнейшего развития.

Ренессанс — переходная и потому чрезвычайно противоречивая эпоха, когда совершался целый ряд радикальных социокультурных метаморфоз в европейском нормативно-ценностном сознании.

Во-первых, изменилась модель мироздания. Средневековая картина конечной Вселенной сменяется умозрительной моделью бесконечного Космоса. Возникает идея самодвижения космической материи, в результате которой исчезает необходимость в Боге как перводвигателе и первоисточнике миропорядка, поскольку все движется и без него. Традиционный образ космического и социального порядка, за которым надзирал Верховный судья и Миро-держец, сменяется картиной Вселенной как темной бездны, служащей грандиозным вместилищем небесных тел.

Во-вторых, происходит смена моделей культуры. После удаления Бога из центра миропорядка на освободившееся место человек ставит самого себя, присваивая себе функции хозяина в огромной вселенской мастерской. Вместе с «обезбоживанием», «разволшебствлением» (М. Вебер) мира происходит рационализация мышления, когда уже не вера, а разум («рацио») становится

главным средством ориентации среди норм и ценностей окружающей действительности. Традиционные мифологемы и теологе-мы постепенно вытесняются естественнонаучными знаниями. Священное писание утрачивает значительную долю своего прежнего авторитета. Зато возрастает авторитет науки, эмпирического и экспериментального знания. Геоцентрическая модель культуры уступает место антропоцентрической модели.

В-третьих, появляется новый социокультурный тип личности. На смену средневековому человеку приходит ренессансная личность с явно выраженными и к тому же резко усилившимися трансгрессивными наклонностями. Это человек, который рвется к неизведанному и запретному. Он — отважный честолюбец и авантюрист, рассчитывающий только на себя и на фортуну. Новатор, исследователь, мореплаватель, землепроходец, он проявляет во всех своих предприятиях необычайную энергию и изобретательность. Вместо христианского смирения он демонстрирует неодолимую гордыню, а вместо самоотверженного и преданного служения Богу — дерзкие порывы к освоению и покорению мира. Регулярным христианским размышлениям о смерти он предпочитает жизнелюбие во всех возможных видах. Смысл жизни он видит не в служении религиозным святыням, а в самореализации своих задатков и в самоутверждении своего «Я».

В-четвертых, открывается новое социальное пространство свободы. Развитию товарно-денежных отношений сопутствует распад феодальных структур, всей прежней системы замкнутых натуральных хозяйств. У индивидов появляются значительные возможности в свободе выбора занятий и в социальном самоопределении.

Ренессансный антропоцентризм опирается на следующие постулаты:

1) человек совершенен, ни в чем не уступает развенчанному Богу, являясь «красой Вселенной, венцом всего живущего»;

2) поскольку человек совершенен, ему следует все свои силы направить на освоение, преобразование, совершенствование мира;

3) беспредельные возможности человека как единственного во Вселенной разумного существа и бесконечные возможности совершенствования мира открывают перспективу бесконечного прогресса.

Осуществление «теомахии» (убийства Бога), превращение картины мироздания в метафизический «натюрморт», а точнее «тео-морт», где вместо мертвой природы был изображен мертвый Бог, позволило восстановить в правах античный тезис Протагора о

человеке как мере всех вещей. Вместе с тем антропоцентризм, выступивший в маске гуманизма, не замедлил обнаружить свою двойственность: наряду с апологией человеческого достоинства и беспредельной свободы он нес в себе зерна имморализма и мифологии иллюзорного всемогущества человека.

Обнаружив в себе духовные и энергетические резервы, пребывавшие дотоле в невостребованном виде, и упорствуя в иллюзии собственного величия, человек видел себя в роли преобразователя социальной реальности и творца истории. Его не слишком прельщала открывшаяся вместе с невиданной дотоле духовной свободой возможность творить из себя нравственно совершенное существо. Совсем напротив, раздвинувшиеся нормативные рамки, расширившееся пространство свободы открыли простор для распространения авантюрно-криминальных умонастроений.

Ренессансный человек, вставший на путь самообоготворения, вообразивший себя стоящим выше всего сущего, сознающий себя не частицей мироздания, обязанной существовать по его законам, а хозяином, который никому не подотчетен, почел себя за меру всех вещей, при этом он как бы забыл о своем свойстве постоянно увлекаться и нарушать меру, о том, что чрезмерность во всем — одна из основных особенностей его негармоничной, «фаустовской» души. Он оказался обуреваем интеллектуальной гордыней, которая в прежней, теоцентрической модели мира и культуры занимала первое место в иерархии из семи смертных грехов. Теперь же грех превратился в доблесть. А доблестью стало именоваться высокомерное пренебрежение высшими, абсолютными запретами и дерзкое своеволие, оправдывающее все, что угодно, даже преступления. То, что прежде казалось незыблемым и непреложным, становится сомнительным. Исчезают абсолютные критерии нравственных оценок, воцаряется шаткость в представлениях о добре и зле, утрачивается понимание истинного человеческого предназначения.