МОЛОДОЙ ГИТЛЕР У Э. ФРОММА

1.  Выходец из низших слоев мелкой буржуазии, хорошо знакомый с ощущением социальной незащищенности. Маргинальная личность: не немец и не австриец, не буржуа, не рабочий и не студент.

2. Отец и мать—люди положительные и не деструктивные (с. 321).

3. В школе проявлял способности выше среднего уровня (с. 329). Обладал великолепной механической памятью, красноречием и художественными способностями.

4. Мать обожала сына и никогда не критиковала его. Это способствовало тому, что сын с детства приобрел ощущение своей исключительности (с. 321). После смерти

1 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивное™. М., 1994, с. 318.

2 При последующем цитировании указываются страницы изданий: Фромм Э Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994; Достоевский Ф. М. Поли, собр соч в 30-ти т. Т. 6. Л., 1973

5. Не проявил склонности к упорному и систематическому труду по овладению университетским курсом наук. В его комнате, на столе, лежали несколько запыленных книг и тетрадей. Вместо того, чтобы учиться, опустился, «обнеря-шился», ушел как черепаха в свою скорлупу (с. 25).

6. Бежал всякого общества, почти постоянно испытывал «чувство отвращения ко всякому чужому лицу, касавшемуся или только хотевшему прикоснуться к его личности» (с. 13). Был «надменно горд и несообщителен; как будто что-то таил про себя» (с. 43). В университете «почти не имел товарищей, всех чуждался, ни к кому не ходил и у себя принимал тяжело» (с. 43).

7. Его отличала «привычка к монологам».

8. Невнимательное отношение ко многим жизненным реалиям, в том числе к тем, которые способны влиять на осуществление поставленных задач. Так. он едва не

отца мать с сестрой делали все, чтобы он ни в чем не нуждался.

5.  Приехал из провинции в Вену, чтобы поступить в столичную Академию художеств. Но мечта стать великим художником не подкрепилась серьезными практическими усилиями по ее осуществлению. Полюбил бесцельные блуждания по городским улицам. После того, как кончились деньги, стал ночевать в приютах. Опустился, виня в этом весь мир и не утратив при этом ни капли своего «нарциссизма».

6.  Чаще всего был холоден и погружен в себя (с. 325). Имел преимущественно холодное выражение лица (с. 357). Всегда был скрытым одиночкой (с. 351). С людьми никогда не был откровенен, всегда соблюдал дистанцию (с. 351). На протяжении жизни рядом с ним не было никого, кто бы мог называться его другом. Демонстрировал резко неприязненное отношение ко всем свидетелям своих житейских неудач. В Вене, после провала экзаменов, изолировался от всех, порвал даже с единственным приятелем Кубичеком, съехав из общей с тем комнаты и не оставив нового адреса.

7.  «Многие из его фундаментальных представлений имели абсолютно нарциссическую основу... Он интересовался только собой, своими желаниями, своими мыслями. Он мог до бесконечности рассуждать о своих идеях, своем прошлом, своих планах» (с. 350).

8.  Отличался «недостаточным чувством реальности» (с. 327). Предпочитал жить в иллюзорном мареве фантазий о свободе и власти, слабо интересуясь действительно-

пошел на преступление в «циммер-мановской», «слишком заметной» шляпе, не приготовил заранее ору^ дне преступления, а в момент убийства не запер изнутри дверь в квартире старухи и т. д.

9. Жажда жизни: «Нет, мне жизнь однажды дается, и никогда ее больше не будет: я не хочу дожидаться «всеобщего счастья». Я и сам хочу жить, а то лучше и не жить» (с. 211).

10.  Ратовал за свободу от условностей, от «всей этой нелепости», которую надо взять за хвост и стряхнуть к черту».

11. Жажда власти: «Свобода и власть, а главное власть! Над всею дрожащей тварью и над всем муравейником!» (с. 253).

12. Твердая убежденность в истинности своих логических выводов и правоте своей жизненной позиции.

стью. «Мир был для него реальным лишь в той мере, в какой он являлся объектом его теорий и планов (с. 350).

9. Наделенность — большой жизненной силой, огромной витальной энергией, которая держала его в постоянном напряжении, «на взводе» (с. 334).

10. Уже в юности связывал со словом «свобода» свободу от принуждения и ответственности (с. 321).

11. Потребность властвования была главным мотивом его жизни (с. 327,329). Уверенность в том, что побеждать должны сильные, а слабые должны быть безжалостно подавлены или уничтожены (с. 350).

12. Непоколебимая уверенность в истинности своих идей (с. 357).

Этот сравнительный анализ позволяет интерпретировать созданный русским писателем образ Раскольникова как художественный прототип, как гениально предвиденную модель исторически вызревавшего типа агрессивно-деструктивной личности. У романа «Преступление и наказание» вполне мог бы быть подзаголовок «анатомия человеческой деструктивности».