1.4. Контрадиктация проблемы

"Движущее начало всякого развития: разделение на противоположности, их борьба и разрешение" К. Маркс

Огромное значение для правильного построения проблемы имеет выявление противоречия, лежащего в ее основе. Именно эта операция и скрывается под мудреным термином, вынесенном в название рубрики. Автор обратился к нему не для того, чтобы усложнить стиль изложения1. Новый термин использован в качестве "противосонной" кочки, для привлечения внимания потенциальных потребителей нашего творческого продукта. Отчасти это и практическая обкатка такого общего условия уголовно-процессуальной интерпретации, как фасцинация (привлекательность) информации.

Однако прежде чем непосредственно обратиться к поиску конфликтующих полюсов, автор должен поклониться диалектическому методу - прародителю современной научной методологии. Сегодня стало обычным делом указывать на его использование. Пожалуй, ни один автореферат диссертации не обходится без упоминания о нем. Складывается впечатление, что каждый исследователь инстинктивно знает, как им пользоваться, также, например, как репродуктивными органами. Думается, однако, что в большинстве случаев используется только имя метода, но не его процедура. Это своего рода обязательная дань диалектическому методу, который действительно достоин, чтобы пред ним преклонялись, поскольку диалектика, как справедливо заметил русский философ А.Ф. Лосев, есть единственный метод, способный охватить живую действительность в целом, единственно допустимая форма философствования2.

К сожалению, диалектическому методу сегодня редко где учат специально. И если раньше хотя бы "отправляли" учиться методу к К. Марксу (к его Капиталу), то сегодня и это стесняются делать3. Сам автор почувствовал притягательность и мощь диалектического метода, благодаря работам своего учителя В.Т. Томина. Роль учебника "уголовно-процессуальной диалектики" сыграли работы "Уголовное судопроизводство: революция продолжается" и "Острые углы уголовного судопроизводства".

В качестве методологического ключа, помогающего правильно диагностировать причины неэффективности уголовного процесса и отыскивать способы их устранения, В.Т. Томин предложил рассматривать жизненные противоречия уголовного процесса: 1) между потребностями общества в социальной справедливости и возможностями правоохранительной системы; 2) между задачей обеспечить неотвратимость ответственности лиц, совершивших преступления (цель), и обязанностью блюсти законные интересы лиц, вовлекаемых в УСП; 3) между предназначенностью УСП для проведения государственной политики и необходимостью обеспечить независимость следователей, прокуроров, судей от других государственных н общественных органов; 4) между необходимостью в специальных людях, осуществляющих эту деятельность, и предубежденностью против них; 5) между нуждой в преобразованиях УСП и консерватизмом этой системы как необходимым условием ее устойчивости4.

Со временем, освободившись от непременно догматического восприятия работ своего учителя, автор задался вопросом: все ли противоречия уголовного процесса увидел Валентин Тимофеевич? И однажды автору показалось, что он приоткрыл еще одно противоречие - "инструментально-телеологическое" - между целью уголовного процесса и его средствами. Сопоставление "открытого" противоречия с предложенными В.Т. Томиным, привело к выводу, что "новое" противоречие не поглощается ни одним из указанных противоречий, хотя и присутствует в каждом из них. Правда, наслаждаться "открытием" пришлось недолго; заинтересованное изучение литературы по научной методологии очень быстро подвинуло еще к одному откровению: инструментально-телеологическое противоречие - есть очередной "велосипед", то есть всего-навсего тривиальная отраслевая адаптация классической формы всякого противоречия - между знанием о потребностях и незнанием технологии удовлетворения этих потребностей. Иными словами, в основе всякого процесса можно увидеть противоречие между целью и средствами. Поэтому инструментально-телеологическое противоречие неизбежно "высовывалось" из "тела" других противоречий, описанных В.Т. Томиным.

Цель и средства являются классическим конкурирующим дуэтом в сложной системе социальных отношений. Они пребывают в вечном союзе и беспрестанной борьбе. Само противоречие не может быть устранено в принципе: полюса не в силах существовать друг без друга. Хотя теоретически можно предположить точку, где силы полюсов равны, и равны нулю. Это и есть золотая середина, где, по словам Будды, находится Истина. Однако применительно к жизни, которой, собственно, и детерминирован современный уголовный процесс, очень сложно определить золотую центр-зарубку. Реалии таковы, что о середине приходится договариваться, иными словами, искать компромисс5. Последний может стать эффективным средством примирения уголовно-процессуальных противоречий. Поиск компромисса облегчается, если инструментально-телеологическое противоречие конкретизируется через систему жизненных противоречий, разрешение которых также осуществляется системно, с оглядкой на взаимовлияние полюсов.

Указанный подход, построенный на творческом осмыслении первого закона диалектики - закона "раздвоенности единого"6, показал себя весьма эффективным эвристическим инструментом. Поэтому автор вновь обращается к нему в надежде приблизиться к разрешению проблемы использования в уголовном процессе результатов ОРД и прочей непроцессуальной информации.

Однако об эффективности "противоречивого" подхода можно говорить лишь в случае выявления правильного противоречия. В противном случае исследователь рискует зайти не туда7. Поэтому первым шагом к противоречию, генерирующему интересующую автора проблему, была гипотеза о существовании в уголовном процессе и других отраслях кримкогнитивной деятельности - информационного противоречия.

Первоначально формула указанного противоречия представлялась следующим образом: противоречие между потребностями участников уголовного судопроизводства в объективной информации и ограниченным набором источников и средств ее получения8.

Однако она довольно скоро перестала нравиться автору. Последующая замена "объективной информации" на "достоверную информацию" тоже не шибко улучшила формулу, поскольку последняя и в этом случае не проясняла: зачем участникам процесса достоверная информация. В предложенном виде противоречие носило как бы частный характер. Для преодоления этого недостатка автор увязал информационное противоречие с фундаментальными свойствами и понятиями уголовного процесса. В результате сложился еще один образ: противоречие между необходимостью установления объективной истины по уголовному делу (цель) и ограниченными информационными возможностями уголовно-процессуальных средств познания.

Данное определение было, несомненно, проникновеннее предшествующего. Однако и в нем вскоре обнаружился один существенный изъян: оно провозглашало несовершенство средств, без намека на причину этого несовершенства. Кроме того, формулировке явно не доставало изящества, подчеркивающего остроту противоречия.

Представляется, что от указанных недочетов удалось избавиться путем акцентуации сущностных характеристик противоречащих сторон: объективности цели и субъективности средств. В итоге получилась формулировка: противоречие между объективной природой цели уголовного процесса и субъективной природой процессуальных средств ее достижения.

Последнее творение автора было симпатичнее и глубже своих предшественников. Но и оно оказалось не без греха. Финальная формулировка тянула за собой вопрос: почему противоречие называется информационным, если в определении и намека нет на информацию?

Однако этот вопрос актуален лишь при бытовом взгляде на проблему. В теоретической плоскости вопросительный знак очень скоро распрямляется в восклицательный. Рассматривая информационное противоречие с разных методологических этажей, автор пришел к выводу, что все представленные выше формулировки не хуже и не лучше друг друга. Они всего лишь отражают разные уровни информационного противоречия. Первая формулировка - потребительский уровень (уровень практики). Вторая - уровень гносеологический. Третья формула поднимает информационное противоречие на общефилософский уровень, связывая исследуемое противоречие с основным вопросом философии. На этом уровне информационное противоречие предстает как сложное взаимодействие объекта и субъекта; бытия и познания; генеративного и интерпретативного9.

Названные уровни могут быть воссоединены в случае описания и объяснения анализируемого противоречия посредством терминов и понятий информационного подхода, с переносом внимания на информационную составляющую цели и средств. Подобный подход позволяет увидеть многое в привычном10. Однако подход дает лишь схему, намек на точку опоры, каковой является группа понятий. Результативность информационного подхода, таким образом, будет зависеть от наполнения целого ряда понятий, в первую очередь центрального понятия - информации. Предметно указанного феномена автор коснется в главе, раскрывающей сущность оперативно-розыскной информации. А пока лишь предварительно выделим момент связанный с тем, что будучи объективной онтологически, генетически информации о преступлении всегда является субъективной. Говоря о субъективном характере уголовно-процессуальных средств познания, автор в первую очередь подчеркивает интерпретативные способности субъекта - создавать информацию с привлечением собственного сознания11. Уголовно-процессуальная информация, таким образом, невозможна без интерпретации. Интерпретация является ключевой проблемой информационного противоречия. В этой связи, информационное противоречие можно вполне назвать интерпретационным (интерпртетативным).

Объективной в философском смысле слова может считаться только информация, полученная в обход интерпретации. Истина, которой интересовался Пилат, и которую искали миллионы других людей, может быть постигнута, как говорят догадывающиеся, только путем озарения, причем сразу, целиком и без всякого толкования. Постигший Истину не в состоянии передать ее словами. Очевидно, что такой способ не для судопроизводства. Бессловесный уголовный процесс - сюжет для фантастического романа. В реальном уголовном процессе устность (разговорность) является ведущим технологическим принципом в установлении объективной истины (в контексте уголовно-процессуальной цели). Получение и передача информации без интерпретации в уголовном процессе невозможна в принципе12.

Если истина - это соответствие наших знаний реальной действительности, то судить об этом соответствии мы можем только посредством своего внутреннего убеждения. Обоснованное убеждение в истинности и есть достоверность13. Таким образом, достоверность также является продуктом интерпретации. Об объективности истины мы можем судить в случае совпадения множества интерпретаций, поскольку в уголовном процессе значение имеет не столько индивидуальный, сколько общественный опыт. Множественность стадий уголовного процесса, открытость судебного разбирательства - все это средства объективации субъективной информации (продукта интерпретации). На борьбу с субъективизмом направлено и совершенствование процедур отдельных следственных действий. Можно говорить о том, что процессуализация (процедуризация) - и есть способ объективации информации.

Однако особенность информационного противоречия состоит в том, что его полюса не могут быть изменены кардинально: уголовно-процессуальные средства даже при их совершенствовании все равно не станут сугубо объективными; да и цель публичного уголовного процесса не может быть заменена на субъективную истину14.

Информационное противоречие является вечным генератором развития уголовно-процессуальных средств познания. Оно же и вечный источник проблемности, поскольку несет в себе неуничтожимое несоответствие между объективной действительностью и ее психическим отражением. Стремление к преодолению (смягчению) этого противоречия порождает потребность судопроизводства в привлечении непроцессуальной информации. При этом можно с большой степенью уверенности утверждать, что уголовный процесс не сможет обойтись исключительно процессуальными средствами познания. Разнообразие реальной жизни, в том числе и жизни криминальной, противится алгоритмизации. От этого непроцессуальные средства познания живут не только за пределами уголовного процесса, но и внутри его, причем независимо от исторического и географического типа уголовного процесса.

Таким образом, для дальнейшего проникновения к ядру исследуемой проблемы представляется целесообразным абстрагирование категорий "процессуального" и "непроцессуального" и исследование диалектики их взаимоотношений применительно к модели уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности. Для этого автору придется прибегнуть к "технологии" любомудрия.

1Преднамеренное усложнение стиля языка науки В.З. Коган очень точно определил как - "вербально-терминологический снобизм". См.: Коган В.З. Маршрут в страну информологию. - М., 1985. - С. 99.

2 Лосев А.Ф. Философия имени. - М., 1990. - С. 20-21.

3 В качестве учебника диалектического метода самообучающимся исследователям автор рекомендует книгу - Войтов А.Г. Самоучитель мышления. - М., 1999.

4 Томин В.Т. Острые углы уголовного судопроизводства. - С. 26.

5 Компромисс, в переводе с латинского, - соглашение на основе взаимных уступок. Словарь иностранных слов и выражений. - С. 235.

6 Именно так предлагает именовать названный закон А. Г. Войтов, полагающий, что все иные обозначения (например, закон "единства и борьбы противоположностей") подчеркивают лишь самые развитые проявления этого закона, но не его суть. Подробнее см.: Войтов А.Г. Указ. работа. С. - 327-344.

7 На российском телевидении некогда существовала программа "Колесо истории". Человек, дошедший до финала, должен был избрать направление движения к главному призу, предварительно выбрав (угадав) один из трех ответов на вопрос. О качестве ответа можно было узнать лишь в конце пути, сопряженного с испытаниями. Каково же было разочарование финалистов, когда ведущий (Л. Якубович) объявлял: "Вы шли не туда" и, следовательно, напрасно мучались.

8 См.: Томин В.Т., Поляков М.П., Попов А.П. Указ. работа. - С. 125-126.

9 Генеративный компонент указывает на то, что именно объект порождает качественную модальность ощущений, т.е. создает базу для собственной интерпретации. Интерпретативный подчеркивает влияние субъекта на объект в процессе познания.

10 Колин К.К. Фундаментальные основы информатики: социальная информатика. - М., Екатеринбург, 2000. - С. 32.

11 Р.Г. Домбровский тоже приходит к выводу, что социальная информация является продуктом познавательной деятельности. Информацией знания становятся после того, как обретают форму сигнала. См.: Домбровский Р.Г. Следы преступления и информация // Правоведение. - 1988. - № 3. - С. 76-77.

12 Хотя здесь можно поспорить. Скажем, какая интерпретация содержится в фотоснимке, или видеосюжете? Думается, что истолкование бытия просматривается и здесь. Направленность фотоаппарата на определенный объект - есть квазиинтерпретация.

13 Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. - СПб., 2000. - С. 91.

14 Автор не поддерживает движение, которое условно можно назвать - "За субъективную истину в уголовном процессе".