Глава I РАЗВИТИЕ ПРИНЦИПА МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И БОРЬБА С МЕЖДУНАРОДНЫМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ

В международном праве действует принцип добросовестного выполнения государствами своих обязательств в отношении других субъектов международного права, служащий основой международного общения. Произвол в международных отношениях, нарушение государствами своих обязательств наносят ущерб международному правопорядку, поскольку они подрывают веру в значение принципа добросовестного выполнения международных обязательств pacta sunt servanda). Поэтому в деле поддержания международного правопорядка значительную роль играет институт международно-правовой ответственности государств за соблюдение ими своих обязательств по международному праву.

Нарушение государством своего международного обязательства является международно-противоправным деянием и влечет за собой международную ответственность.

Однако ущерб, проистекающий из тех или иных международных правонарушений, различен, и именно этот ущерб должен обусловливать конкретные объем, вид и форму ответственности государств. Например, невыполнение одной из статей договора — контракта товарной поставки — принципиальным образом отличается от нарушения государством своих международных обязательств, если оно принимает характер международного преступления. В первом случае ущерб международному правопорядку невелик, а ответственность носит исключительно материальный характер. Правонарушения второго вида подрывают сами основы международного правопорядка, и к ответственным

за них государствам могут быть применены принудительные меры.

Тем не менее в течение долгого времени нормы международного права, касающиеся  ответственности государств за международные правонарушения, предусматривали единый режим такой ответственности за любой деликт, независимо от характера, содержания и значения для международного сообщества нарушенного обязательства. Эта ответственность сводилась к требованию   возмещения   ущерба, явившегося следствием правонарушения. Кроме того, в дооктябрьском международном праве в связи с преобладающим  влиянием  на  него  колониальных   держав   особенно тщательно разрабатывался вопрос о компенсации ущерба, нанесенного    иностранцам1.    Господство    вышеуказанных концепций объяснялось прежде всего тем, что международное право той  эпохи сформировалось  под влиянием  эксплуататорских государств, благодаря чему такие явления,, как   агрессивные   войны   и   колониальное   ограбление,   не только не запрещались, но были с точки зрения международного права обычными явлениями, и международное право видело свою задачу в том, чтобы оформлять и регулировать их.

Однако в международно-правовой литературе с некоторого времени начали вызревать тенденции, свидетельствующие об изменении единого недифференцированного подхода к проблеме ответственности за различные правонарушения. Постепенно среди юристов начала складываться точка зрения о том, что некоторые правонарушения по своей общественной опасности начинают приобретать характер международных преступлений.

В русской дореволюционной литературе проблемой международных   преступлений   занимались   Н.  М.  Коркунов, Ф. Ф. Мартенc, Л. А. Комаровский и В. А. Ульяницкий, которые относили к числу международных правонарушений несоблюдение трактатов, стремление одних государств к порабощению других и всемирному владычеству, нападение без объявления войны и без достаточного повода2. В зарубежной доктрине международного   права   дооктябрьского периода также высказывались мысли относительно объекта международных деликтов, перерастающих в международные преступления. Так, германский юрист А. Гефтер писал, что «всякое действительное и безусловное отрицание прав людей и народов, всякое покушение общего или частного характера, направленное против этих прав и заявленное вовне принятием соответствующих мер, составляет нару-

шение международного права, оскорбление всех государств... и вызывает общие усилия к их подавлению»3. В этом высказывании обращает на себя внимание мысль о том, что международное сообщество вправе выступать против отрицания прав народов.

По мнению швейцарского юриста того же периода И. Блюнчли, «если нарушение международного права грозит всеобщей опасностью, то не только потерпевшее государство, но и все другие, имеющие достаточно силы для защиты международного права, должны противодействовать ему и позаботиться о восстановлении и обеспечении юридического порядка»4. В данном определении интересно подчеркивание того факта, что международное преступление— это такой деликт, который грозит всеобщей опасностью. Однако его автор, как и некоторые другие юристы того периода, сводил перечень международных преступлений к группе деликтов, в которых легко могла быть установлена ответственность физических лиц, и к подобным преступлениям относил пиратство, ограбление иностранцев, введение рабства, открытое жестокое угнетение иностранцев и др.

После первой мировой войны в соответствии со ст. 227 Версальского договора страны Антанты предъявили Вильгельму II, бывшему императору Германии, «публичное обвинение в высшем оскорблении международной морали и священной силы договора». Версальский договор предусматривал создание специального международного трибунала для осуществления правосудия над Вильгельмом II5. Суд над германским императором, правда, не был проведен из-за отказа Голландии выдать его. Однако нас в данном случае интересует тот факт, что союзные державы определенно имели в виду виновность императора в развязывании мировой войны 1914—1918 годов и совершении военных преступлений, имевших место в ходе ее, а также необходимость привлечения его к ответственности.

Принципиально другой подход к проблеме международных преступлений был выражен в историческом ленинском Декрете о мире. Это был первый в истории документ, квалифицировавший империалистическую войну как «преступление против человечества»6. С этого Декрета по существу началась разработка определения агрессии как преступления против мира, международного преступления. Именно за появлением Декрета о мире последовали запрещение войны (хотя и не безоговорочное) Статутом Лиги наций и, особенно, Парижским пактом 1928 года, принятие Лондон-

ских конвенций 1933 года об определении понятия агрессии и ряда других актов. Был начат процесс запрещения применения силы и колониальной эксплуатации.

Эти изменения в общем международном праве обусловили и развитие института международно-правовой ответственности государств. Причем эти изменения пошли по пути установления разных режимов ответственности в зависимости от важности нарушенных государствами обязательств для международного сообщества.

Так, уже в период Лиги наций выдвигались предложения определить агрессивную войну в качестве «международного преступления»7. Статут Лиги предусматривал специальный вид ответственности за любое нарушение обязательства не прибегать к силе для разрешения споров, прежде чем не будут использованы мирные средства их урегулирования. Статьи 16 и 17 Статута предписывали применение по отношению к агрессору санкций, правда, с общего согласия всех стран-членов.

На эти глубочайшие изменения в международном праве, которое стало превращаться из права войны в право мира, буржуазная доктрина ответила появлением концепции уголовной ответственности государств. При этом ее сторонники высказали немало соображений относительно объектов международных преступлений.

Одним из наиболее известных представителей данного направления был румынский юрист В. Пелла, который относил к наиболее опасным международным преступлениям государств агрессивную войну, военные, морские, воздушные, промышленные и экономические мобилизации, предпринимаемые с целью военных демонстраций; угрозу агрессивной войны; вмешательство одного государства во внутреннюю политическую борьбу или в осуществление суверенных полномочий другого государства; приготовление или допущение приготовлений на своей территории к посягательству на безопасность другого государства, в частности покровительство бандам, готовящимся ко вторжению на территорию последнего; нарушение демилитаризованных зон.

Подобные же перечни международных преступлений давали и другие сторонники концепции уголовной ответственности государств — К. Сальданья, П. Политис и др. Они выступали за принятие международного кодекса, перечисляющего наиболее серьезные нарушения международного права и санкции за эти нарушения — от денежного штрафа вплоть до оккупации территории и лишения неза-

10

висимости8. Однако их влияние было подорвано порочностью концепции уголовной ответственности государств и создания международного уголовного трибунала со всеобщей юрисдикцией. Важно, однако, то, что начала получать признание мысль о существовании двух видов правонарушений: менее опасных с точки зрения международного сообщества государств, которые касаются в основном пострадавших государств, и более опасных, в предотвращении и пресечении которых заинтересовано все сообщество.

Одновременно давала о себе знать и тенденция отнесения к международным преступлениям деликтов международного характера, в отношении которых либо имеет место конфликт национальных юрисдикции, либо трудно установить вообще территориальную юрисдикцию каких-то определенных государств9. Эта тенденция проявилась, например, в работе первой Международной конференции по унификации уголовного законодательства, проходившей в 1927 году в Варшаве. Она отнесла к международным преступлениям следующие деликты: пиратство; подделку металлических денег и государственных ценных бумаг; торговлю рабами; торговлю женщинами или детьми; умышленное употребление всякого рода средств, способных породить общественную опасность; торговлю наркотиками; торговлю порнографической литературой; иные преступления, предусмотренные международными конвенциями, заключенными данным государством10. Попытки создания подобных же перечней квазимеждународных преступлений предпринимались и на других конференциях.

Оценка этого направления давалась в советской юридической литературе. Так, А. Н. Трайнин справедливо отмечал, что «буржуазные юристы пытались подменить важнейшие задачи борьбы с преступлениями против человечества второстепенными вопросами борьбы с некоторыми преступными действиями (подделкой денег, торговлей порнографическими произведениями и т. д.), давно предусмотренными международными конвенциями»11.

И. И. Карпец пишет, что «крен стал делаться в сторону общеуголовных преступлений, появились утверждения, что они-то и носят «международный характер», что именно они якобы доставляют особое беспокойство для государства и должны составлять предмет международного уголовного права» 12.

По существу, продолжая упорно придерживаться тенденции выдавать подобные акты за подлинно международные преступления, буржуазные дипломаты и юристы

11

доказали свою неспособность правильно оценить происходящие в международном праве изменения и дать такое определение международных преступлений, которое соответствовало бы задачам борьбы за мир и международную

безопасность.

Не случайно Комиссия международного права, разрабатывая проект кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, не внесла в него каких-либо положений о квазимеждународных преступлениях, таких как пиратство, торговля опасными лекарственными веществами, торговля женщинами и детьми, рабовладение, подделка денежных знаков, повреждение подводных кабелей и т. д.13, справедливо отнеся их к вопросам, касающимся коллизии законов различных стран и юрисдикционных конфликтов в международных уголовных делах 14. Ни одно из таких «международных» преступлений не было упомянуто и в уставах Нюрнбергского и Токийского трибуналов.

Появлению в правовой науке понятия международных преступлений как особо опасного вида международных правонарушений, по мнению специального докладчика Комиссии международного права итальянского профессора Роберто Аго по вопросу об ответственности государств, способствовали три обстоятельства: а) выделение в международном праве особой категории норм, называемых императивными, или jus cogens; 6) установление принципа, в силу которого индивид-орган, который нарушил своими деяниями международные обязательства определенного содержания, должен сам рассматриваться, несмотря на тот факт, что он действовал в качестве государственного органа, как субъект, лично наказуемый, и в) тот факт, что Устав Организации Объединенных Наций предусматривает, что нарушение определенных международных обязательств влечет за собой определенные последствия 15.

Доказательством убежденности в необходимости классификации международных обязательств государств в зависимости от их значения для международного сообщества явилось признание сначала в доктрине международного права, а затем и в виде договорных норм положения о существовании особой категории норм, называемых императивными, отклонение от которых недопустимо 16.

Статья 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года определяет императивную норму общего международного права как норму, «которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недо-

12

пустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер».

Значение признания существования императивных норм международного права состоит прежде всего в том, что из него вытекает запрещение нарушения этих норм путем заключения особых конвенций. К защищаемым таким образом нормам стали относить положения, имеющие особое значение для всего международного сообщества. Известно, что уже с давних пор обычное международное право рассматривало в качестве бесспорного запрещение работорговли. В течение длительного времени велась выработка общеприемлемого определения агрессии. Она завершилась 14 декабря 1974 г. принятием резолюции 3314 (XXIX) Генеральной Ассамблеи. По ней агрессия определяется как «наиболее серьезная и опасная форма незаконного применения силы» и квалифицируется в качестве «преступления против мира», которое «влечет за собой международную ответственность». В многочисленных решениях органов ООН бесчеловечными преступными актами, создающими угрозу международному миру и безопасности, назывались геноцид и апартеид. Эта их характеристика была также подтверждена в соответствующих конвенциях.

Организация Объединенных Наций потратила много усилий на обеспечение права народов на самоопределение и запрещение установления или сохранения колониального господства. Естественно, что по мере разработки норм, имеющих особо важный характер, все большее значение приобретала проблема установления и особый режим ответственности в случае их нарушения. Р. Аго специально подчеркивает, что правовое сознание членов международного сообщества учитывает содержание обязательств, налагаемых на государства международным правом, в целях проведения нормативного разграничения между двумя категориями норм и, следовательно, юридических обязательств 17.

Второму обстоятельству выделения международных преступлений в особую категорию международных деликтов будет уделено особое внимание позднее. Пока же отметим, что к этой категории стали относить преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности. И хотя на состоявшихся после второй мировой войны международных процессах над военными преступниками говорилось в первую очередь об

13

индивидуальной ответственности этих преступников, существуют достаточные основания считать, что в принципе ответственными за эти же деяния рассматривались и соответствующие государства, хотя виды и формы их ответственности были, разумеется, совершенно другими. Правильность этого представления подтверждается и развитием международного права. Так, в разрабатываемом Комиссией международного права проекте статей об ответственности государств (ст. 5, 7 и 8) поведение органов и других механизмов государства, а также лиц, действующих от его имени, рассматривается, согласно международному праву, как деяние такого государства 18.

Важнейшее значение для разработки концепции международных преступлений, влекущих за собой особую ответственность, сыграло принятие Устава ООН, который в соответствии с гл. VII уполномочивает Совет Безопасности делать рекомендации или принимать решения о принудительных действиях в отношении угрозы миру, актов агрессии или других нарушений мира. Г. И. Тункин по этому поводу писал: «Современное международное право знает две категории правонарушений, субъектом которых может быть государство и которые влекут различную ответственность. К первой относятся правонарушения, представляющие опасность для мира. Сюда относятся действия государства, создающие или могущие создать угрозу миру, являющиеся нарушением мира или актом агрессии... Ко второй категории следует отнести все другие правонарушения, за исключением тех, которые представляют опасность для дела мира. В отношении этих правонарушений ответственность государства ограничивается более узкими пределами» 19.

В период принятия Устава ООН Д. Б. Левин высказал мысль о необходимости проведения различия «между простыми нарушениями международного права и международными преступлениями, подрывающими самые его основы и важнейшие принципы»20.

Как подчеркнул румынский юрист И. Дьякону, «Устав, следовательно, предусматривает формы международной ответственности, совершенно отличные от классической концепции возмещения за ущерб, вызванный правонарушением, и которые могут применяться международными организациями и другими, а не только пострадавшими государствами»21.

Свой вклад в развитие новой концепции международно-правовой ответственности государств внесла и междуна-

н

родная юриспруденция в лице Международного Суда. В своем решении от 5 февраля 1970 г. Суд заявил, что «необходимо установить основное различие между обязательствами государств по отношению к международному сообществу в целом и обязательствами, которые проявляются по отношению к другому государству в рамках дипломатической защиты. Даже по своему характеру первые касаются всех государств. Учитывая значение рассматриваемых прав, все государства могут считаться имеющими юридический интерес относительно защиты этих прав; обязательства, о которых идет речь, представляют собой обязательства erga omnes» 22.

В ст. 19 проекта статей об ответственности государств Комиссия международного права пришла недавно к исключительно важному выводу о том, что «международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что его нарушение рассматривается как преступление международным сообществом в целом, составляет международное преступление» 23.

Тем самым заложена прочная международно-правовая основа для создания более жесткого режима ответственности за международные правонарушения, перерастающие в преступления.