§ 5. Неоконченное преступление

Если в уголовно-правовой литературе проблемам стадий умышленного преступления уделяется определенное, хотя и, на наш взгляд, явно недостаточное внимание ', то в криминологическом плане этот институт по существу не исследован.

Одним из объяснений такого положения служит то обстоятельство, что официально публикуемая уголовная статистика упоминает неоконченное преступление лишь применительно к двум категориям преступлений - убийствам и изнасилованиям 2. Осуществляется совокупный учет окончательных преступлений и покушений на них. На практике же возбуждается значительное число дел о покушениях на кражу, грабеж, дачу взятки и на совершение других преступлений. Что касается приготовления, то эта стадия в издаваемых статистических сборниках вообще не фигурирует.

Однако простое упоминание о покушениях на убийство и изнасилование малопродуктивно в исследовательском плане, так как остается неизвестным, какая доля в зарегистрированных преступлениях названных категорий принадлежит неоконченной преступной деятельности. Правда, о доле покушений на убийство и изнасилования отчасти можно судить по количеству лиц, осужденных за них 3. В то же время достаточно ясно, что органы предварительного расследования будут прибегать к такой квалификации прежде всего по очевидным или раскрытым позднее фактам совершения неоконченных преступлений. Поэтому судимость за них относительно выше доли зарегистрированных покушений.

Восполняя этот пробел, С. Б. Алимов констатирует, что если в 1980 г. доля оконченных убийств составляла 80%, то в 1992 г. она возросла до 92%, а доля оконченных изнасилований прогрессировала еще более бурно, увеличившись за этот период с 68% до 85%. При этом названный ученый не подвергает сомнению объективный харак-

1 См.: Дурманов Н. Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. М., 1955; Здравомыслов Б. В. Стадии совершения умышленного преступления. М., 1960; Иванов В. Д. Ответственность за покушение на преступление. Караганда, 1974; Караулов В. Ф. Стадии совершения преступления. М., 1982; Козлов А. П. Стадии и неоконченное преступление. Красноярск, 1993; Кузнецова Н.Ф. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на преступление по советскому уголовному праву. М., 1958; Тышкевич И. С. Приготовление и покушение по советскому уголовному праву. М., 1958.

2 См.: Преступность и правонарушения (1993-1997). С. 61-67, 75-81.

3 См.: Там же.

тер данных процессов, считая их отражением ухудшающихся качественных характеристик упомянутых преступлений '.

Думается, однако, что вряд ли убийцы (и особенно насильники) смогли за 12 лет столь резко повысить свою квалификацию, а их жертвы стали столь беспомощными. Скорее речь идет об усилившихся процессах укрытия неоконченных убийств и изнасилований либо от учета вообще, либо в виде фиксации их как менее опасных оконченных преступных деяний (причинение вреда здоровью различной степени тяжести, хулиганство, угроза убийством и т. п.).

В этом, как представляется, разгадка необъяснимого, казалось бы, феномена неуклонного снижения числа зарегистрированных изнасилований с 14440 в 1993 г. до 8346 в 1999 г.2 В этом же мы видим одну из составляющих снижения числа зарегистрированных убийств в 1995-1997 гг., сменившегося ростом в 1998-1999 гг.3 Конечно, нельзя упускать из виду и тот факт, что остается латентным также немалое число оконченных убийств и особенно изнасилований.

К сожалению, действующий уголовный закон мало способствует распознаванию действительной стадии совершения преступления, прежде всего в случаях, когда содеянное уже содержит состав какого-либо оконченного преступления. Как отмечает Н. Ф. Кузнецова, впервые сформулированная законодательная дефиниция оконченного преступления “базируется на объективном критерии окончания преступления... Также определение пригодно для большинства преступлений, при совершении которых до момента окончания не выполняются составы иных преступлений. Для иных случаев (например, причинения вреда здоровью при намерении убить потерпевшего, кражи небольшой суммы из сейфа при намерении совершить крупное хищение) объективный критерий окончания преступления недостаточен. Он должен быть дополнен субъективным критерием - содержанием умысла в отношении оконченного деяния”4. Исходя из вышесказанных соображений, Н. Ф. Кузнецова предложила новую редакцию ч. 1 ст. 29 УК РФ: “Преступление признается оконченным, если в совершенном деянии содержатся все признаки состава преступления, на завершение которого был направлен умысел лица” 5.

1 См.: Криминология. 1995. С. 344.

2 Преступность и правонарушения (1993 1997). С. 75; Щит и меч. 2000. №3.

3 Преступность и правонарушения (1993-1997). С. 61; Щит и меч. 1999. № 10; 2000. № 3.

4 Уголовный кодекс Российской Федерации: Постатейный комментарий / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и Г. М. Миньковского. М., 1997. С. 59.

5 Там же.

Не менее негативную роль в квалификации неоконченных посягательств сыграет Федеральный закон № 20-ФЗ от 30 января 1999 г. “О внесении изменения в статью 49 Кодекса РФ об административных правонарушениях” '. В соответствии с этим законом декримина-лизированы кража, мошенничество, присвоение и растрата чужого имущества на суммы до одного МРОТ включительно. Недобросовестные правоприменители получили тем самым легальное прикрытие давно укоренившейся практики необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела по неочевидным хищениям. Названный закон позволит даже без занижения суммы похищенного (что широко практикуется в органах милиции) уклоняться от регистрации и должного реагирования в отношении многочисленных фактов проникновения (попытки проникновения) на различные объекты без причинения значительного ущерба.

В судебно-следственной практике, за редким исключением, не встречаются уголовные дела, содержащие квалификацию в виде покушения на причинение тяжкого вреда здоровью (направление автором в суд подобного дела рассматривалось как нонсенс), тогда как подобные случаи в жизни нередки (например, нанесение удара ножом в живот или грудь без причинения проникающего ранения).

При анализе содержания главы 6 У К РФ возникает вопрос о том, насколько криминологически обоснована декриминализация приготовления к преступлениям небольшой и средней тяжести.

Большинство исследователей (например, Н. Ф. Кузнецова, Э. Ф. Побегайло, Р. Л. Габдрахманов и др.) поддерживают это законодательное решение, ссылаясь на то, что в судебно-следственной практике и в период действия УК 1960 г. дел о приготовлении к названным категориям преступлений почти не было 2. Аргумент этот представляется не совсем убедительным, так как многолетний педагогический опыт убеждает нас в том, что основная масса слушателей и студентов (в том числе уже практикующих) убеждена в ненаказуемости приготовления до тех пор, пока в действиях субъекта не будет признаков состава иного, оконченного преступления. Разубедить их в этом удается, в основном, в теоретическом плане, поскольку на место развенчанного предрассудка заступает новый - убеждение в недоказуемости приготовления, имеющего внешне легальное проявление (передвижение к месту намеченного преступления, покупка незапрещенных

1 Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 5. Ст. 603.

2 См.: Уголовный кодекс РФ: Пост, коммент. С. 61; Уголовное право России. Т. 1. Общая часть/Отв. ред. А. Н. Игнатов и Ю. А. Красиков. М., 1998. С. 213-214; Уголовное право. Общая часть / Под ред. Н. И. Ветрова и Ю. И. Ляпунова. С. 309.

предметов в магазине, наблюдение за будущей жертвой и т. п.). Ясно, что в таких условиях трудно ожидать обилия уголовных дел по фактам приготовления даже к тяжким и особо тяжким преступлениям.

Частичная декриминализация приготовительных действий или бездействия открывает возможность открытой подготовки ко многим распространенным преступлениям. Скажем, помещение рекламного объявления о подготовке за плату одного человека к совершению одной карманной кражи или мошенничества не дает основания для привлечения предлагающего свои услуги преступника-профессионала к уголовной ответственности (оговорка о единичном характере деяния необходима для уклонения от обвинения в приготовлении к квалифицированной краже или мошенничеству). При обучении же способам уклонения от налогов (ч.1 ст. 198 У К) даже такой отговорки не требуется.

Пассивность правоохранительных органов в пресечении приготовительных действий некоторые ученые склонны объяснять отдаленностью этих действий от непосредственного исполнения задуманного преступления, что превращает их в малозначительные, не представляющие общественной опасности '. Между тем приготовление, покушение и оконченное преступление нередко умещаются на временном отрезке в несколько секунд. Скажем, извлечение оружия, снятие его с предохранителя и досылка патрона в патронник - суть приготовительные действия; прицеливание и производство выстрела покушение, смерть потерпевшего - оконченное преступление. Ясно, что профессиональный стрелок (так называемый “киллер”) может совершить это все за 10 15 секунд или даже быстрее.

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что ненаказуемость приготовления к совершению преступлений небольшой и средней тяжести не соответствует криминологической характеристике их общественной опасности. Если законодатель не сочтет возможным вернуться на позиции У К 1960 г., то следует хотя бы вновь криминализировать приготовление к преступлениям средней тяжести, куда входят такие распространенные преступные деяния, как умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (ст. 112) истязание (ч. 1 ст. 117), незаконное производство аборта (ст. 123), незаконное лишение свободы (ч. ч. 1 и 2 ст. 127), развратные действия (ст. 135), кража (ч. 1 ст. 158), мошенничество (ч. 1 ст. 159), присвоение или растрата (ч. 1 ст. 160), грабеж (ч. 1 ст. 161), вымогательство (ч. 1 ст. 163), угон (ч. 1 ст. 166), умышленное уничтожение или повреждение (ст. 167), монополистические действия и ограничение конкуренции

См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. С. 269.

(ч. 2 ст. 178), контрабанда (ч. 1 ст. 188), хулиганство (ч. 2 ст. 213), хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ (ч. 1 ст. 221), незаконное изготовление оружия или взрывных устройств (ч. 1 ст. 223), уничтожение или повреждение памятников истории культуры (ч. 2 ст. 243), неправомерный доступ к компьютерной информации (ч. 2 ст. 272), возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды (ч. 2 ст. 282), побег из мест лишения свободы (ч.1 ст. 313), незаконное пересечение Государственной границы (ч. 2 ст. 322), подделка документов (ч. 2 ст. 327) и др.

Предлагаемая рекриминализация приготовительных действий (бездействия) существенно усилит позиции лица, использующего свое право на необходимую оборону, поскольку позволит более четко определиться в наличности посягательства и степени его общественной опасности (подробнее об этом см. § 2 главы 3 настоящей работы).

В отношении второй разновидности неоконченного преступления - покушения - законодатель сохранил прежний объем криминализации независимо от того, на преступление какой категории покушался виновный. Однако он серьезно ослабил наказуемость этой стадии умышленного преступного деяния, установив в ч. 3 ст. 66 УК РФ, что срок или размер наказания за покушение не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК.

На наш взгляд, произведенная частичная депенализация покоится на упрощенном (если не сказать - примитивном) понимании покушения как действия (иногда бездействия), не повлекшего никаких общественно опасных последствий. Между тем на этой стадии, как показывает практика, преступник способен причинить тяжкий или даже особо тяжкий вред охраняемому законом объекту. Например, покушение на преступление, предусмотренное п. “а” ч. 2 ст. 105 УК РФ, может выразиться в убийстве одного и причинении тяжкого вреда здоровью другому человеку. Однако наказание за такое преступление не может превысить 15 лет лишения свободы, тогда как причинение смерти по неосторожности в подобной, но менее опасной ситуации (ч. 4 ст. 111 УК) влечет такое же наказание.

Характерно, что даже те авторы, которые обращают внимание на возможность наступления вредных результатов при покушении, никак затем не реагируют на ущербность ч. 3 ст. 66 УК '.

1 См.: Наумов А.В. Указ соч. С. 273, 421 422.

Весьма оригинальный выход из создавшейся ситуации предложен Верховным Судом РФ в анализировавшемся выше постановлении № 1 от 27 января 1999 г. “О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)”. Верховная судебная инстанция рекомендует квалифицировать покушение на убийство двух или более лиц, повлекшее смерть лишь одного потерпевшего, “по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. “а” ч. 2 ст. 105 УК РФ” '.

Авторы этого разъяснения не удосужились произвести несложный арифметический подсчет: наказание за покушение в силу ч. 3 ст. 69 УК РФ достигает двадцати пяти лет лишения свободы, т. е. превышает наказание за оконченное преступление на пять лет! Тем самым из одной крайности - необоснованного сужения рамок наказуемости -нам предлагают впасть в другую крайность - столь же необоснованного их расширения. К тому же следуя критикуемой логике, придется квалифицировать подобным образом все случаи покушения, приведшие к наступлению последствий, подпадающих под другую статью Особенной части УК (см.: п. “б” ч. 3 ст. 111; п. “а” ч. 2 ст. 112; п. “а” ч. 2 ст. 117; п. “ж” ч. 2 ст. 126; п. “а” ч. 2 ст. 152 и т. п.).

Норма, содержащаяся в ч. 3 ст. 66 У К РФ, пагубным образом скажется и на практике назначения наказания за неоконченное хищение, которое, однако, привело к изъятию чужого имущества, хотя и в несколько меньшем размере. Скажем, в соответствии с примечанием 2 к ст. 158 УК РФ крупным размером в статьях 158, 159, 160, 161, а также крупным ущербом в статьях 165 и 166 следует считать причинение имущественного вреда на сумму, в пятьсот раз превышающую МРОТ на момент совершения преступления. Тем самым покушение на кражу в крупном размере, когда преступнику удалось похитить имущества всего на одну копейку меньше указанной суммы, будет наказываться мягче минимум на 2,5 года лишения свободы по сравнению с оконченной кражей имущества, стоящего дороже на эту копейку.

Применительно к статьям 161 и 290 У К “стоимость” этой копейки возрастает до трех лет лишения свободы. Можно прогнозировать также необоснованное смягчение участи лиц, покушавшихся на обман потребителей в крупном размере (п. “в” ч. 2 ст. 200 УК) и ряд других умышленных преступлений, состав которых содержит (или будет содержать) фиксированные размеры ущерба.

Дабы не впасть в ситуацию, подобную сложившейся с квалификацией покушения на убийство двух или более лиц, целесообразно устранить саму основу для создавшихся противоречий, т. е. реконструировать ст. 66 УК РФ. Мы предлагаем в связи с этим исключить из нее часть третью. Часть четвертая в этом случае станет частью третьей. Ее целесообразно изложить в следующей редакции: “Смертная казнь и пожизненное лишение свободы за приготовление к преступлению не назначаются”.

В реконструкции нуждаются и ч. ч. 4 и 5 ст. 31 УК РФ (“Добровольный отказ от преступления”). Дифференцированный подход к условиям освобождения соучастников от уголовной ответственности, при их отказе от доведения преступления до конца, представится криминологически необоснованным. Такой подход основан на недооценке роли пособника, которая в ряде случаев способна превратиться из вспомогательной, второстепенной - в решающую.

Дело в том, что ряд технически или организационно сложных в исполнении преступлений невозможно или очень трудно выполнить без соответствующих орудий, средств, исчерпывающей и достоверной информации. Скажем, так называемый “ядерный” терроризм невозможен без предоставления компактных атомных взрывных устройств. То же следует сказать о многочисленных актах “обычного” терроризма, для исполнения которых необходимы радиоуправляемые мины, -отравляющие вещества, эффективное огнестрельное оружие и боеприпасы, соответствующая экипировка, быстроходный (в т. ч. воздушный) транспорт, высококачественные поддельные документы и т. д.' То, что эти проблемы отнюдь не умозрительны, подтверждают данные МВД РФ, в соответствии с которыми только в 1998 г. зарегистрирован 21 террористический акт, а также 850 криминальных взрывов, от которых погибло 180 и ранено 399 чел.2

Учитывая эти обстоятельства (более подробно о законодательном воплощении криминологических особенностей групповой преступности см. в следующем параграфе), а также то, что законодатель обошел вниманием случай, когда отказ от доведения преступления до конца происходит со стороны не всех исполнителей, мы предлагаем следующее.

Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №3. С.З.

1 Более подробно об уголовно-правовых аспектах борьбы с терроризмом см.: Киреев М. П. Уголовно-правовые основы борьбы органов внутренних дел с террористической деятельностью // Новый Уголовный кодекс Российской Федерации и вопросы совершенствования борьбы с преступностью. Челябинск, 1997; Киреев М. П., Савченко Д. А. Уголовно-правовая характеристика терроризма и его отличие от смежных составов // Борьба с организованной преступностью и терроризмом. Криминологические и уголовно-правовые проблемы. М., 1998; Кириллов И. А. Об уголовно-правовых средствах борьбы с терроризмом // Проблемы борьбы с терроризмом на современном этапе. Владимир, 1996.

2 См.: Щит и меч. 1999. № 10.

Часть четвертую ст. 31 УК РФ изложить в новой редакции: “Положения, изложенные в частях первой, второй и третьей настоящей статьи, распространяются на исполнителя преступления. Соисполнитель, а также другие соучастники не подлежат уголовной ответственности, если они своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления до конца”.

Соответственно часть пятую той же статьи изложить так: “Если действия соучастников, предусмотренные частью четвертой настоящей статьи, не привели к предотвращению совершения преступления, то предпринятые ими меры могут быть признаны судом смягчающим обстоятельством при назначении наказания”,, --^-к•-,,•*.•• , <•.