Глава   VI ЛИЧНОСТЬ ОСУЖДЕННОГО И ПРОБЛЕМЫ ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ

Исполнение наказания как важнейшая сторона про­блемы обращения с преступниками не может рассматри­ваться в отрыве от места человека в системе тех или иных общественных отношений. Пожалуй, здесь, как ни в какой другой сфере жизни общества, наиболее четко и недвусмысленно прослеживаются и апробируются его важнейшие нравственно-политические устои. Это обстоя­тельство имеет важное значение для определения задач, порядка и условий исполнения наказания по советскому исправительно-трудовому праву.

Вполне поэтому естественно: если в буржуазных тюрьмах все направлено на то, чтобы уничтожить лич­ность, причинить ей физические страдания, подавить ее волю, то перед советскими исправительно-трудо­выми учреждениями 1 поставлена качественно иная за­дача, а именно путем исправления и перевоспитания возвращать правонарушителей в ряды сознательных тру­жеников социалистического общества (ст. 1 Основ ис­правительно-трудового законодательства 2).

Советскому государству чужд антигуманный подход к исполнению наказания, сопряженный с разрушением, уничтожением личности, ибо понятия «социализм» и «гу­манизм» не разделимы. Социалистический гуманизм, как гуманизм действительный, реальный и универсальный, ничего не имеющий общего ни с обывательскими взгляда­ми на насилие, ни с абстрактно просветительским подхо­дом к борьбе с преступностью, исключает причинение бес­смысленных физических страданий или унижение чести и

171

 

достоинства личности при исполнении уголовного наказа­ния (ст. 1 Основ). Только на основе признания ценности любой человеческой личности возможна подлинно про­грессивная практика ресоциализации правонарушителей. При ином подходе нельзя было бы добиться того, чтобы осужденный к наказанию сознательно совершенствовал­ся, изживал свои недостатки и стремился занять достой­ное место в обществе.

Разумеется, ценность различных личностей даже при социализме не может быть одинаковой, как неравнознач­ным является поведение людей, их вклад в достижение идеалов общества 3. На основе каких признаков надо оценивать «реальные личности»? «Такой признак, — от­мечал В. И. Ленин,— может быть лишь один: действия-этих личностей» 4. Поэтому личность осужденного 5, как и правонарушителя вообще,— это не какая-то трудноуло­вимая абстракция, а вполне определенный тип личности человека, свойства и проявления которой находят отра­жение в его поведении.

Марксизм-ленинизм никогда не отрицал, что в любом обществе существуют различные типы личности. Наряду с основными могут существовать и личности ненормоти-; пические, как остаточные, переходные явления от старо­го к новому. В нашем обществе наряду с основным — социалистическим типом личности встречаются и люди, образ жизни которых не отвечает нравственным и право­вым нормам нового строя. На самом крайнем полюсе ие­рархии этих непормотипических личностей по общему правилу и находится личность осужденного к лишению свободы. Присущее личности правонарушителя противо­речие между частнособственнической и социалистической моралью, между отрицательными и положительными свойствами и проявлениями, как наиболее крайнее отра­жение реальных противоречий в обществе, борьбы нового и отживающего старого, у осужденных к лишению сво­боды приобретает зачастую более выраженную, уродли­вую, острую, конфликтную форму. Личность осужденного характеризуют прежде всего совершаемые им преступ­ные деяния и иные антиобщественные проявления.

Но действия в антиобщественной сфере —• не един­ственный показатель личности осужденного. Как прави­ло, ее характеризуют и определенные социально полез­ные проявления. Лишь на основе всестороннего подхода

172

 

может быть раскрыта истинная ценность любой лично­сти, в том числе и личности осужденного.

Очевидным должно быть и то, что к сумме антиобще­ственных свойств и признаков нельзя подходить как к некой постоянной, неизменяющейся величине. Поступки, характер поведения осужденного могут приобретать то или иное направление. Если они становятся несовмести­мыми с антиобщественными формами поведения, пол­ностью соответствуют нормам правового и этического контроля, принятым в обществе, то здесь налицо эффект, который нельзя не учитывать при характеристике его личности. В этом как раз и проявляется плодотворный характер советской исправительно-трудовой политики, основным положением которой является вера в возмож­ность исправления каждого преступника, которая исклю­чает антигуманный, предвзятый подход к правонарушите­лю, так называемую практику «наклеивания ярлыков», отнесения их к разряду своего рода «прокаженных».

Вся система социальных мер исправления и перевос­питания правонарушителей в социалистическом обществе логически вытекает из научного понимания личности, ее места и роли в механизме общественных установлений Теория и практика ресоциализации правонарушителей могут быть научно обоснованы лишь исходя из марксист­ского учения о детерминированности поступков и пове­дения людей, с позиций правильного понимания сложней­шего взаимодействия личности с окружающей средой, то есть различными жизненными обстоятельствами. Как писал К. Маркс; история есть постоянное преобразование природы человека, в процессе которой люди, воздействуя па мир и изменяя его, изменяют свою собственную при­роду, развивают «дремлющие в ней силы» 6. Жизнь от­дельного человека — это, следовательно, тоже постоянное его преобразование; своими поступками он способен из­менять не только окружающий его мир, но и свои соб­ственные отношения .В какой степени изменяются кон­кретно-исторические условия, где-то в такой же мере изменяется человек, находящийся в «абсолютном дви­жении становления»7. Постоянное изменение, развитие общественных отношений и связей придают динамизм и самому человеку, поскольку в его сущности мы видим «совокупность всех общественных отношений» 8. Опреде­ляя сознание как «осознанное бытие», К. Маркс и Ф. Эн-

173

 

гельс предостерегали от упрощенной оценки структуры личности и се статуса в обществе 9. Активность послед­ней, ее творческая роль в механизме «абсолютного дви­жения становления», саморегулировании и самовоспита­нии в марксистской литературе учитываются при разра­ботке различных проблем, включая и теорию исправле­ния и перевоспитания правонарушителей.

Практика неоспоримо доказывает, что только реаль­ный социализм, заинтересованный в развитии каждой личности, создает гармоничные условия для развития со­знания людей и как идеологии, и как высшего субъектив­ного отражения явлений общества и природы, обеспечи­вает неуклонное и целенаправленное преодоление част­нособственнической психологии. Советское государство добилось не только вполне очевидного прогресса в сфере устранения преступности, но и сумело качественно по-иному подойти к организации деятельности исправитель­но-трудовых учреждений, основной акцент в которой де­лается уже на осуществлении направленного воспита­тельного воздействия.

Эти реальные достижения представляются еще более значительными на фоне неудержимого роста преступно­сти, особенно рецидивной, профессиональной в буржуаз­ных странах. Отживающий строй не способен создать со­вершенную систему предупреждения преступлений и ис­полнения наказаний, поскольку он сам объективно по­рождает неразрешимые социальные катаклизмы 10.

Выполняя социальный заказ, буржуазные теоретики выступают с различными предложениями по «совершен­ствованию» практики исполнения наказания, но, пожа­луй, определяющей тенденцией выступает их стремление решить этот сложный социальный вопрос с позиции вуль­гарного антропологизма и натурализма или же социо-дарвинизма ". Спекулируя на трудностях познания чело­века, механизма его взаимодействия со средой и одновре­менно отвергая марксизм, представители различных школ, течений буржуазной философии и юриспруденции, начиная с ортодоксальных реакционных направлений и кончая буржуазно-либеральными течениями, объявляют его то непознаваемым существом в себе, постоянно кон­фликтующим с общественной средой, то биологически предрасположенным к насилию и преступлению, раздво­енным на автономные, не связанные между собой части,

174

 

и т. д. Несмотря на кажущуюся пестроту исходных дан­ных, аргументов, основной их смысл заключается в на­падках на центральное положение диалектического ма­териализма о первичности материи, а также в попытках оторвать сознание от бытия. В области обращения с пре­ступниками это оборачивается выдвижением реакцион­ных постулатов, оправданием варварских средств подав­ления воли заключенных, а то и неприкрытой расправой с ними. Несостоятельность подобного рода «изысканий» очевидна. Известно, например, как представители антро­пологической школы отрицают творческую роль созна­ния и механически объясняют преступное поведение, ис­ходя из биологических свойств человека 12. Отталкиваясь от этих положений, Ломброзо выдвинул реакционные по­стулаты в сфере исполнения наказания. Если в отноше­нии так называемых случайных преступников он и при­знавал ограниченную возможность исправления, то от­носительно «врожденных» и «приученных» к антиобще­ственному поведению он не видел какой-либо возможно­сти исправления. «Что же касается неисправимых, неиз­лечимых чудовищ.., для них единственным рациональным режимом является (пожизненная — Ф. С.) ссылка»13. Ломброзо фактически выступил против применения со­циальных средств исправления этих «неизлечимых чу­довищ». Но и в отношении случайных преступников, под которыми он понимал лиц с врожденными свойствами преступников, выраженных в смягченной, но «вполне яв­ственной форме», он также делал неутешительные выво­ды. Среди «них,— писал Ломброзо,— встречается боль­ше рецидивистов, чем среди врожденных преступни­ков» 14. Рецидивисты же еще более «неисправимые и ис­порченные», и их поэтому он предлагал изолировать (естественно, не с целью исправления).

Западногерманский юрист Маурах, используя совре­менные достижения генетики, также пытается найти био­логические истоки преступного поведения и, следова­тельно, посеять неверие в успех исправления преступ­ника 15. Хотя в наши дни представители антропологиче­ской школы полностью и не отрицают роль сознания и социальных условий в детерминации поведения пре­ступника, однако они также, как и их предшественники, исходят из низменности человеческой натуры, изменить которую по существу невозможно.

175

 

Представители другого направления антропологиче ской школы, получившие название «психоанализ», так­же пытаются объяснить антиобщественное поведение, как и другие социальные явления, с позиций биологизи-роваиной абстрактно-спекулятивной антропологии. На основе преувеличения роли бессознательного в психике, теории агрессивных инстинктов 3. Фрейд, например, истолковал воздержание от запрещенного, в том числе и преступного поведения, как процесс подавления бессоз­нательных агрессивных или сексуальных влечений16, Основное, к чему стремился Фрейд, так это доказать, что диалектический процесс формирования и изменения психики якобы осуществляется главным образом бес­сознательно. Следовательно, по Фрейду, как правильно подчеркивает австрийский философ-марксист В. Холли-чер, мы не являемся хозяевами своей душевной жизни, ведь мы даже не подозреваем о существовании важней­ших внутренних механизмов 17. Фрейд действительно ли­шает человека самостоятельности, свободы воли, отри­цает у него возможность сознательно определять свое поведение. Одновременно с «разоружением» индивида он признает и бессильным общество влиять на поведе­ние отдельных людей, в частности исправлять их пове­дение, поскольку механически биологизирует психиче­скую деятельность и даже мифологизирует ее. Сводя причины антисоциального поведения к инстинктам, Фрейд действительно исключает какую-либо возмож­ность исправления преступников. Единственное, что можно сделать, так это помочь пациенту путем вскры­тия бессознательных влечений и сопутствующих им пси­хологических конфликтов приобрести состояние неустой­чивого равновесия. Основной недостаток теории Фрейда и его последователей, дополнивших психоанализ социо­логическими рассуждениями 18 — это подмена конкретно исторического подхода к исследованию антисоциального поведения спекулятивными постулатами об антисоци­альной природе всех людей (а не отдельных типов, как это утверждал, например, Ломброзо). Поэтому не слу­чайно, что некоторые буржуазные юристы выступают за применение превентивных внесудебных мер в зависи­мости от состояния психики человека, отвергая, как за­метил Н. Д. Дурманов, элементарные правовые гаран­тии в области судопроизводства и исполнения наказа-

176

 

аия19. Нельзя управлять процессом ресоциализации преступников с помощью психоанализа, ибо по своей объективной природе этот процесс должен быть целена­правленным и сознательным. Невозможно, пишет В. Хол-личер, порвать с прошлым, не преодолев старых пред­рассудков 20. Естественно, что перевоспитание подразу­мевает критическое осмысливание преступником преж­него образа жизни и отрицательное к нему отношение.

Не в ладу с научной истиной и другие буржуазные направления как классические, так и модернистские, начиная с реакционных клерикальных обоснований (не­отомизм, персонализм и др.), позитивистско-метафизи-ческой «теории факторов» и кончая различными моди­фикациями прежних теоретических постулатов. Нельзя объяснить динамический процесс формирования лич­ности ни с позиций позитивизма, отрицающего целост­ность личности, с одной стороны, и делающего ставку в юридической практике на «законы страха», с другой, ни с позиций бихевиоризма, отвергающего не только прирожденные свойства, но и весь внутренний мир че­ловека, ни с позиций клерикальной философии с ее по­казным гуманизмом и тезисом о раздвоенности лич­ности и бессилии человека и т. п. Так или иначе везде предпринимаются попытки низвести человека на уро­вень пассивного, созерцающего существа. В сфере ис­полнения наказания и борьбы с преступностью вообще такая, мягко говоря, академическая односторонность при­водит этих теоретиков в основном к реакционным, анти­гуманным выводам об устрашении тюремного режима, о дополнении и без того тяжелых условий тюремной жиз­ни психологической, религиозной обработкой, различ­ными клиническими средствами изменения поведения заключенных21. Все шире распространяющаяся в США практика модификации поведения заключенных путем нейрохирургического вмешательства в мозг человека22, кастрации и стерилизации «привычных» преступников как раз и зиждется на представлении, что социальными мерами нельзя добиться их исправления.

Разработка проблем исправления и перевоспитания должна основываться на марксистско-ленинском пони­мании личности. Это понимание личности в своей осно­ве имеет ленинскую теорию отражения, которая исходит из первичности бытия и производного характера созна-

А-622.-12               177

 

ния людей. Сознание как высшая форма отражения бы­тия выступает в качестве важнейшего регулятора пове­дения человека в обществе. Уровень сознания,,направ­ленность личности и образ ее поведения в конечном ито­ге зависят от условий жизни и воспитания. Однако про­цесс формирования личности и регуляции ее поведения выступает не в виде некоего одностороннего обуслов­ливания сознания жизненными условиями, а в качестве сложнейшего взаимодействия человека, наделенного со­знанием и волей, с одной стороны, и явлений внешнего для него мира, с другой, который прослеживается в виде бесконечной цепочки причинно-следственных изменений. Но в конечном итоге сознание как высшая деятельность человеческого мозга обусловливается средой и в пер­вую очередь общественными отношениями. Поэтому оно не может трактоваться вне пространства и времени. Выступая по существу в качестве «осознанного бытия», сознание отражает реальные отношения человека к ок­ружающим его обстоятельствам и самому себе.

Сознание правонарушителя, как и его личность в целом — это тоже вполне конкретное его отношение к самому себе, отдельным людям, коллективу и обществу в целом, проявляющееся в антиобщественных и иных актах поведения. Именно в конкретных поступках про­является вся противоречивость, раздвоенность и инди­видуальность сознания осужденного.

Особенности личности преступника имеют своим ис­точником условия жизни и воспитания, в частности, не­благоприятные для формирования социалистического типа личности микроусловия. В то же время в механиз­ме формирования антисоциальных свойств и разверты­вании преступного поведения известное значение имеют внутренние условия в виде особенностей психических и биологических явлений. Поведение человека, в том чи­сле и преступное, есть по существу единство проявления трех структур личности: социогенной, психогенной и био­генной; единство социальных и индивидуальных при­чин поведения.

Разработка проблем перевоспитания поэтому должна вестись на основе диалектики взаимодействия внешних и внутренних условий формирования личности, в част­ности, взаимодействия условий среды и воспитания в местах лишения свободы и личности осужденного со

174

 

всеми ее особенностями. Важной предпосылкой ус­пешного перевоспитания осужденного является устра­нение тех микроусловий и влияний, которые так или иначе способствовали формированию ущербных сторон личности и совершению преступления. В то же время исправление и перевоспитание немыслимы и без «снятия» субъективных, внутренних причин преступного поведения, то есть без соответствующего изменения идей, стремлений, установок и других регуляторов по­ведения осужденного. Кроме того процесс перевоспита­ния предполагает формирование у осужденных умения усваивать положительное воздействие и избегать или критически относиться к негативным явлениям. Тем са­мым, теория перевоспитания правонарушителей исходит из особенностей сознания человека, способного изме­няться в зависимости от окружающих условий, и специ­фики его личности. Исправление правонарушителя, осно­вывающееся на объективно существующих закономер­ностях бытия и сознания, предполагает одновременно квалифицированную и интенсивную деятельность тех органов и учреждений, которые призваны решать эту задачу. Перевоспитание — это трудная борьба за каж­дого человека (как, впрочем, труден и порой противо­речив бывает путь для самого исправляющегося); оно немыслимо без глубоких знаний, без учета опыта, зако­номерностей воспитания в социалистическом обществе, научных рекомендаций.

При осуществлении исправительно-трудового воздей­ствия на осужденных необходимо помнить, что отраже­ние, лежащее в его основе, объективно по своему содер­жанию и в то же время оно субъективно, поскольку свя­зано с конкретным субъектом. Иными словами, потен­циал необходимого изменения личности осужденного за­ложен как в условиях жизни, в частности, мерах вос­питания, так и в индивидуальных особенностях лич­ности, ее мировоззрении, жизненном опыте, отношениях, установках, то есть в индивидуальном сознании. Чем активнее и целенаправленнее воспитательная работа и восприимчивее к усвоению положительной информации и изменениям личность, тем быстрее эти изменения дол­жны наступать. Кроме того, интенсивность отражатель-ской деятельности зависит и от характера связи между этими явлениями23. Как правило, исправительно-тру-

12            179

 

довое воздействие на осужденного, каким бы он ни был, оставляет в его сознании те или иные следовые изме­нения. Последние могут выступать или в качестве внеш­них сдвигов, или же в виде внутренних сущностных из­менений. На первом этапе исправления и перевоспита­ния осужденных зачастую достигаются только внешние сдвиги. Например, под воздействием воспитателя осуж­денный стремится иметь опрятный вид, соблюдать тре­бования санитарии и гигиены, внешнюю форму взаимо­отношений с работниками ИТУ, другими осужденными или, скажем, посещать культурно-массовые мероприя­тия. Как нам представляется, уже такие симптомы в поведении осужденного должны фиксироваться и учи­тываться в дальнейшей работе. Важно поэтому путем накопления таких следовых изменений уметь распро­странить их на ту сферу личности, которая решающим образом определяет мотивы и поступки человека.

Устойчивость, глубина изменения личности осужден­ного, как уже отмечалось, в первую очередь зависит от характера оказываемого на нее воздействия. Исправи­тельное воздействие должно строиться с учетом пони­мания того, что пределы отражения у человека ограни­чены физическими, психическими и иными его воздейст­виями. Тяжелые условия отбывания лишения свободы, длительность сроков, например, зачастую способствуют надлому личности осужденного, порождают бесперспек­тивность, безразличие к своей судьбе, иными словами, обессиливают, «разоружают» его психологически, вслед­ствие чего он в значительной мере лишается возмож­ности адекватно отражать и реагировать в требуемом направлении на воздействие со стороны работников ИТУ. Режим лишения свободы с точки зрения объема кары, подчеркивает А. Е. Наташев, не может посягать па здоровье человека, а условия лишения свободы не мо­гут быть такими, чтобы они разрушающе действовали на психику человека и несли за собой психическую и мо­ральную деградацию человека24. Выступая в 1975 году на научно-практической конференции, С. В. Бородин указал па низкую эффективность педагогическою про­цесса исправления осужденного, подвергнутого длитель­ным срокам наказания.

В литературе не раз уже отмечалось, что неоправ­данно длительные сроки и излишне ужесточаемые усло-

180

 

вия лишения свободы не дают того эффекта, который обычно при этом ожидается. Длительные сроки лише­ния свободы, отмечает А. С. Михлин, не всегда способ­ствуют достижению главной цели — исправлению и пе­ревоспитанию. Применение к осужденным ограничений, кары не может быть беспредельным, замечает М. П. Жу­равлев. «Упование» на кару как главное исцелительное средство в отношении преступника связано не только с отходом от соображений гуманности, но и определенным игнорированием личности как объекта воспитательного воздействия и соответственно с недооценкой этого воз­действия.

Реализация «голой» кары, в процессе исправитель­ного воздействия способна вести этот процесс к мести преступнику со стороны общества. При помощи одной кары, хотя она и имеет определенный воспитательный эффект, невозможно п сконструировать необходимый тип личности, поскольку на ее основе нельзя создать цельную личность, закрепить в ней наиболее значимые для общества свойства 25. По своей природе она способ­на путем отрицания преступного поведения оказывать на осужденного, прежде всего, сдерживающее влияние. Применяя кару, мы тем самым говорим осужденному, что преступление нельзя совершить. Однако, как должен вести себя осужденный? — С помощью одной кары на этот вопрос ответить по существу невозможно.

Применение кары в сочетании с мерами исправи­тельно-трудового воздействия значительно усиливает се воспитательное значение 26. Выступая в виде лишений и ограничений, она вызывает у осужденного страдания. Страданиями душа человеческая очищается, заметил А. Иванов. В последнее время все большее распростра­нение получает признание тог факт, что страдание мо­жет и должно использоваться в нравственном воздей­ствии на личность преступника (А. Л. Ременсон27, В. А. Елеонский, Л. А. Высотпна и др.).

Нам бы хотелось подчеркнуть, что кару и воспита­тельные меры нельзя противопоставлять друг Другу, поскольку они выступают сторонами одного и того же явления — карательно-воспитательного процесса. Разу­меется, с точки зрения педагогической теории совмеще­ние этих сторон следует признать вынужденным, но применительно к преступникам столь же естественным,

181

 

сколько привычным является применение мер воспи­тания в отношении граждан, следующих в своем пове­дении требованиям норм права и морали.

Личность осужденного испытывает на себе не одно какое-то воздействие; она одновременно и последова­тельно отражает, наряду с направленным воздействием, бесчисленное число других влияний, «ударов» (со сто­роны семьи, малых групп осужденных и т. д.). Некото­рые из этих воздействий по своему характеру не совпа­дают, а порой в той или иной степени противоположны задачам и содержанию исправительно-трудового воз­действия. Известно, что на процесс ресоциализации осужденного, как и формирование его личности в це­лом, оказывают систематическое и постоянное воздей­ствие локальные условия его жизни, то есть микросре­да, влияние которой на личность, в отличие от общих закономерностей, нередко осуществляется стихийно В необходимом направлении воспитывает только та микросреда, в которой характер отношений между людьми, нравственно-психологический климат соответ­ствует социально-экономическим и идейным принципам социалистического общества 28.

Одной из характерных особенностей микросреды в исправительно-трудовых колониях является большая возможность проявления активности со стороны неорга­низованных групп с отрицательной направленностью. Целенаправленное воздействие со стороны администра­ции ИТУ, актива осужденных, печати, радио, в значи­тельной мере нейтрализуется микрогруппами с отрица­тельной направленностью, особенно, если так можно выразиться, «бытовыми отношениями» осужденных, ко--торые в меньшей степени управляемы, подвержены из­менениям и поэтому нередко отстают от отношений, скажем, производственных. Эту зависимость можно на­глядно проследить по таблице 1.

Отчетливо просматривается тенденция преобладания нарушителей режима над нарушителями трудовой дис­циплины в НТК. Если отдельные нарушения трудовой дисциплины допускали 8,1% осужденных, то отдельные нарушения режима допускали уже 16,7% осужденных. Трудовую дисциплину систематически нарушали 2,4%, режим—уже 3,5%. Данное обстоятельство, наряду с другими моментами, объясняется видимо и тем, что

182

 

Таблица    1

 

 

Отношение осужденного рецидивиста

Отношение

к правилам режима (в  %)

к общественно полезному труду

соблюдал

допускал от дел ь-

система­тически

прочее

итого

 

 

рушения

нар} т ал

 

 

Добросовестное .

74,3

9,5

0,8

0,6

85,2

Отдельные  нару-

 

 

 

 

 

шения     ....

1,4

о,7

1.0

—

8,1

Систематические

 

 

 

 

 

нарушения    .

0,2

0,5

1,7

—

2,4

Данных  нет .  .  .

1,0

1,0

—

2,3

4,3

Всего .  .  .

76,9

16,7

3,5

2,9

100

правила режима регламентируют и взаимоотношения осужденных в быту, которые в меньшей степени управ­ляемы и подвержены изменениям. Отсюда — диспро­порции в нравственном формировании личности: иногда осужденный в целом положительно относится к труду, однако допускает нарушения в быту (игра в карты, мел­кое хулиганство, получение запрещенных продуктов и т. п.). Кроме того, никогда не следует забывать, что к какой бы микросреде в ИТК мы не обратились — к тру­довому коллективу, самодеятельной организации, быто­вому окружению или даже к малой группе с положи­тельной направленностью — любая из них, по сравне­нию с нечто подобными общностями в условиях свобо­ды, в силу специфики контингента осужденных и суще­ствующей там нравственно-психологической атмосферы имеет ограниченные воспитательные ресурсы. Поэтому даже при общей положительной направленности каждая из них оказывает менее эффективное влияние на чело­века, чем в условиях свободы. В силу этого в значитель­ной степени сужаются каналы воздействия общих со­циальных условий на процесс исправления осужденных, поскольку установлено, что закономерности эффективно проявляются только через ту микросреду, которая пол­ностью или в основном соответствует им. Это положе-

183

 

ние полностью согласуется с исходными данными теории отражения: чем больше пространственная и временная дистанция между предметом отражения и отражающей системой, тем больше «помех», более значительными ста­новятся потери и искажения информации. Причинно-следственные связи между воздействием со стороны ад­министрации ИТУ, с одной стороны, и осужденными, с другой, особенно нарушаются в результате антисоциаль­ного окружения. Чем меньше контактов у представите­лей администрации с осужденным и менее индивидуаль­ная воспитательная работа, тем более благоприятные возможности создаются для проявления последнего.

В литературе уже отмечалось, что возможности ИТУ в исправлении и перевоспитании осужденных ограничены. Трудности перевоспитания, пишет И. В. Шмаров, объяс­няются не только антиобщественной направленностью личности осужденного, относительной невосприимчи­востью положительных сторон действительности и недо­статками в деятельности ИТУ, но и объективно суще­ствующей там сравнительно неблагоприятной средой, показателями которой являются и физическая (отчасти и духовная) изоляция., отрицательное окружение, огра­ниченность средств воспитательного воздействия и т. д.29. При определении воспитательных возможностей ИТУ, на наш взгляд, не желательна как недооценка, так и их переоценка. Последняя в какой-то мере уже способство­вала тому, что некоторые суды необоснованно широко применяли к виновным наказание лишением свободы. С другой стороны, она объективно ведет к недооценке социальных мер по адаптации лиц, освобожденных из ИТУ.

Исправление и перевоспитание каждого осужденно­го— это максимальная цель, поставленная перед нака­занием, и одновременно важнейшая задача, стоящая перед ИТУ. Но, спрашивается, если органы государства и общественности в условиях свободы с их богатейшим воспитательным потенциалом не могут в каждом слу­чае формировать социалистический тип личности, то мо­жет ли всегда это делать администрация ИТУ в ущерб­ной нравственно-психологической атмосфере? Положи­тельный ответ прозвучал бы здесь весьма оптимистично. И дело ис только в имеющихся недостатках деятель­ности работников ИТУ. В основе этой реальной оцен-

184

 

ки лежат факторы объективного свойства: ограничен­ность средств воспитательного воздействия, изоляция от тех нормальных условий, к жизни в которых должен быть подготовлен осужденный, отсутствие научно обо­снованной методики перевоспитания различных катего­рий осужденных (что, видимо, вытекает из недостаточ­ной научной разработки проблемы человека) и т. д. От­сюда можно сделать вывод, что деятельность ИТУ необ­ходимо подкреплять усилиями других органов государ­ства и общественности. Прежде всего речь должна идти о дифференцированном подходе судов к назначению на­казания в виде лишения свободы. Известно, что Пленум Верховного Суда СССР неоднократно указывал, чтобы суды, не ослабляя борьбы с опасными проявлениями, в то же время шире использовали в своей практике нака­зания, не связанные с лишением свободы30. Назначение лишения свободы может быть оправданным тогда, когда применение иных наказаний, а также уголовно-правовых мер является нецелесообразным с точки зрения целей, стоящих перед наказанием. Анализ практики, подчер­кивает С. В. Бородин, дает основание тому, чтобы даль­ше сокращать применение наказания в виде лишения свободы.

В то же время применение лишения свободы должно быть целесообразным не только с точки зрения суда, общественности или потерпевшего, но и чтобы осужден­ный был убежден в справедливости назначенного ему наказания. Отношение осужденного к наказанию как справедливому акту во многом обусловливается доказа­тельностью, культурой и полнотой следствия, судебного процесса, аргументированностью процессуальных актов и т. д. По нашим данным, около половины обследован­ных рецидивистов31 считают назначенное наказание в виде лишения свободы чрезмерно строгим. Такая оцен­ка обусловливается не только известной заинтересован­ностью осужденных, отсутствием у многих из них чув­ства, самокритики, но, видимо, в отдельных случаях и отсутствием в процессе следствия и суда разъяснитель­ной работы, убедительности и доказательности прини­маемых решений.

В то же время усилия работников ИТУ должны под­крепляться деятельностью по социальной адаптации освобожденных от наказания. Если, как утверждает

185

 

И. В. Шмаров, закрепление результатов перевоспитания является заключительным этапом борьбы с преступ­ностью 32, то перевоспитание освобожденных из ИТУ, но неисправленных, должно расцениваться в качестве за­ключительного этапа их ресоциализации. Однако следует подчеркнуть, что в социальной адаптации, то есть в окон­чательном приспособлении освобожденных от наказания к условиям жизни на свободе, нуждаются и лица, кото­рых считают исправленными33.

Разумеется, надо совершенствовать и деятельность ИТУ. Чтобы все больше использовать преимущества со­циалистического уклада жизни, необходимо все органи­зационные и идейно-воспитательные меры направлять на создание в ИТУ здорового нравственно-психологического климата, на умелое использование всех каналов воздей­ствия со стороны общества на осужденных. В частности, имеется необходимость в более интенсивной и качествен­ной пропаганде среди осужденных социалистического образа жизни, разъяснении среди них документов пар­тии, ее внешнеполитических и внутренних акций, в во­влечении их в квалифицированные формы труда. По на­шему мнению, надо полнее использовать потенциальные воспитательные возможности советской общественности, через деятельность представителей которой до сознания осужденных доходит, как говорится, «в оригинале» тру­довой ритм передовых коллективов, ударников труда, дела и помыслы всего советского народа. Как подчер­кивают В. А. Елеонский и М. П. Прокопов, мнение обще­ственности и проводимые ею мероприятия значительно способствуют повышению воспитательного влияния на­казания, что достигается через формирование правиль­ного отношения осужденных к преступному образу жиз­ни и наказанию и умелое использование морального осуждения правонарушителей (этой своеобразной нрав­ственной санкции34). Широкое использование разно­образных форм участия общественности в перевоспита­нии осужденных призвано усилить его действенность пу­тем устранения отмеченных выше «помех» в причинно-следственном воздействии социально-политических, идей" ных и нравственных факторов общества на лиц, содер­жащихся в местах лишения свободы.

Сведение этих негативных явлений до минимума, устранение указанных «помех» в процессе перевоспита-

1%

 

ния осужденных требует нового мышления, отказа от ряда традиционных «тюремных» атрибутов. Надо прежде всего провести «инвентаризацию», проверить эффектив­ность тех ограничений режима, которые ведут к духов­ной изоляции осужденных (хотя бы частично). Мы под­держиваем предложение И. С. Поя35, М. П. Журавлева и других ученых об отказе от ограничений в праве осуж­денных на переписку. Нуждается в дальнейшем изучении и предложение о предоставлении осужденным права на свидания со своими детьми без каких-либо ограничений (М. П. Журавлев). Воспитательное воздействие обще­ства может быть усилено и за счет введения в практику предоставления осужденным краткосрочных выездов из ИТУ отдельных видов, притом не только при наличии какой-то экстремальной ситуации, но и в порядке поощ­рения или подготовки к жизни на свободе. Как известно, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 фев­раля 1977 г. в отношении отдельных категорий осуж­денных введены краткосрочные выезды из мест лишения свободы при наличии тяжкого заболевания или смерти близких родственников36. Введение в разумных преде­лах подобных выездов лишь внешне ослабляет изоля­цию, однако новшество должно усилить психологическое воздействие наказания на осужденного (поскольку перед его глазами было бы более наглядное сравнение усло­вий жизни на свободе и в изоляции). Одновременно с этих же позиций нельзя признать целесообразным за­прещение просмотра осужденными телевизионных про­грамм. Телевидение в современных условиях — не только средство развлечения, это мощный фактор политического и идейного влияния общества па массы, отличающийся наибольшей наглядностью и доступностью. Поэтому его надо использовать в процессе исправления и перевос­питания в полную меру (например, разрешить просмотр передач на социальные, политические, нравственно-эти­ческие темы, учебных передач и т. д.). Предпринимаемые в настоящее время на практике усилия в этом направле­нии следует всячески поддерживать. Таким образом, организуя исполнение наказания, надо не отлучать осуж­денных от тех или иных духовных ценностей, а, наобо­рот, формировать правильное к ним отношение. Все это должно быть направлено на то, чтобы полнее нспользо-

187

 

вать в ИТУ воспитательные возможности социалистиче­ского общества.

Характер, сила отражения, лежащие в основе исправ­ления и перевоспитания, в значительной степени опреде­ляются и особенностями личности осужденного. Эффект любого внешнего воздействия, подчеркивает Л. А. Вы-сотина, зависит не только от того, что воздействует, но и от самого объекта воздействия. От одного и того же воздействия в разных объектах образуются «следы», раз­личные по своему характеру, адекватности, глубине и рременной устойчивости37. Личность осужденного как объект воспитания характеризуется, с одной стороны, признаками, присущими любой человеческой личности, с другой — такими, которые присущи только ей. Когда дело касается воспитания, нельзя требовать от воспитуе-мого мгновенных реакций, ибо отражение, понимаемое и как изменение поведения, происходит с тем или иным запозданием. Чем сложнее объект воздействия, тем более интенсивное воздействие (и в количественном, и в каче­ственном плане) требуется для коррегирования его пове­дения. Фиксируя, отражая различные по характеру и силе воздействия, личность осужденного как бы копит и синтезирует «следы», которые на определенном этапе приводят к качественным ее изменениям. Эффект запаз­дывания отражения вытекает и из самой сущности при­чинно-следственных связей, лежащих в его основе, ибо между причиной и следствием всегда существует какой-то временный промежуток. В то же время вероятность запаздывания желательной ответной реакции со стороны осужденного увеличивается в результате негативного микросоциального окружения. Поэтому исправительное воздействие не всегда сразу же приводит к ожидаемым результатам.

Надо учитывать и то, что личность, как сложнейшая система способна к «запоминанию» прошлых воздействий и, что особенно важно, к избирательности отражения. Избирательность — основа и первичное условие любого отражения, которая при его социальной форме получает высшее развитие. В основе избирательности лежит неиз­бежность различия между предметом отражения и вос­принимающим объектом 38. Даже при наличии всех усло­вий, благоприятствующих отражению личностью воспи­тательного воздействия, между характером, направлен-

188

 

ностыо, отдельными деталями последнего, с одной сто­роны, и проявлениями, помыслами человека, с другой — всегда будет иметься то или    иное различие.   Личность осужденного но сравнению с нормотипической личностью еще более далека от природы, характера и целей   воспи­тания.  Если положительные  моральные качества  и  не­большая степень    устойчивости    его антиобщественных взглядов в совокупности с другими положительными фак­торами могут побудить осужденного порвать с преступ­ным прошлым, то глубокая аморальность части осужден­ных, устойчивость их антиобщественных взглядов и при­вычек в совокупности с другими субъективными и объек­тивными факторами, особенно в первое время, по обще­му правилу, исключают    положительную    реакцию на осуждение 39. Все те факторы, которые   определяют со­циальную и моральную деградацию личности осужден­ного, одновременно снижают и адекватность отражения. Личность осужденных, особенно преступников-рецидиви­стов характеризует продолжительный преступный образ жизни. По нашим данным изучения  рецидивистов, 59,5% из них осуждались к лишению свободы два лады, 25,4% — три,  10,2% — четыре, 2,9% —пять, 2,0% —шесть   и бо­лее раз. Еще большее число судимостей,    как правило, имеют особо опасные рецидивисты. Осужденные к лише­нию свободы, по сравнению с другими    преступниками, совершают, как правило, более опасные преступления — такие , как грабеж, разбой, умышленное убийство, бан­дитизм и т. д. Для личности осужденного    характерны агрессивные, насильственные проявления. Так, по нашим данным, более половины    рецидивистов    последний раз были осуждены за насильственные преступления. Среди особо опасных рецидивистов эта категория возрастает до 60%. В то же время личность осужденного отличается и паразитизмом,   нежеланием   добросовестно     трудиться. По нашим данным,  14,8%  рецидивистов к моменту по­следнего  осуждения  не  работали  и  не учились,  более 10% привлекались к ответственности за нарушения тру- довой дисциплины. Многие из них не сознавали   обще- ственную   значимость   труда,    что просматривается   не только в нарушениях    дисциплины    труда, но и в том, что заработную   плату или приобретенное    преступным путем имущество обращали на пьянство,    «прожигание жизни» (среди воров-рецидивистов выявлено только 9%

189

 

лиц, обращавших похищенное на нужды семьи40, нами же выявлено свыше 35% рецидивистов, злоупотребляв­ших спиртными напитками). Для полноты характери­стики осужденных укажем еще на известную примитив­ность, а иногда извращенность их потребностей и инте­ресов, отсутствие значительного стремления повысить образовательный, культурный уровень.

На процесс восприятия осужденным воспитательного воздействия особенно сильное влияние оказывает его отношение к преступлению и назначенному наказанию. Если осужденный оправдывает свое поведение, а наказа­ние считает несправедливым актом, можно сказать, что он психологически по существу не готов к восприятию воспитательных акций и соответствующему изменению своего поведения. Это можно проследить по данным таб­лиц 2—7.

Т а б л и ц а    2

 

Органы следствия и суда ра­зобрались в деле

Отношение осужденного к наказанию (и %)

 

считает справедли­вым

суровым

заслужива­ет более строгого

прочее

итого

Да    ....

31,3

10,0

1,7

1,2

44,2

Нет     .

9,6

37,6

0,4

8,2

55,8

Всего .  .

40,9

47,6

2,1

9,4

НО

Т а б л и ц а    3

 

Развито ли чувство самокрити­ки у осуж­денных

Отношение осужденного к наказанию (в °0)

 

считает справедли­вым

С} рОВЫМ

заслужива­ет более строгого

прочее

птою

Да    ....

29,8

38,1

1,9

8,4

78,2

Нет      ...

11,1

9,5

0,2

1,0

21,8

Всего .   .

40,9

47,6

2,1

9,4

100

КО

 

Таблица   4

 

Какую моральную оценку дает преступ­лению

Отношение осужденного к наказанию (в %)

 

считает справедли­вым

суровым

заслужива­ет более строгого

прочее

итого

Мучают

 

 

 

 

 

угрызения совести .  .

9,9

7,2

0,7

0,7

17,9

Осуждает .

26,3

19,6

1,0

7,6

54,5

Частично

 

 

 

 

 

оправдыва­

ет             

3,5

15,5

0,2

0,3

19,5

Оправдыва-

 

 

 

 

 

ет   полно-

 

 

 

 

 

стью   .  .  .

1,2

5,3

0,2

1,4

8,3

Всего .  .

40,9

47,6

2,1

9,4

100

Таблица   5

 

 

Отношение осужденного к наказанию (в  %)

Отношение

 

 

 

 

 

осужденно­го к труду

считает справедли-

суровым

заслужива­ет более

прочее

итого

 

вым

 

строгого

 

 

Добросо-

 

 

 

 

 

вестное .  .

35,7

39,9

1,5

8,2

85,3

Допускал

 

 

 

 

 

отдельные

 

 

 

 

 

нарушения

2,8

4,6

0,4

0,1

7,9

Система-

 

 

 

 

 

тически на-

 

 

 

 

 

рушал дис-

 

 

 

 

 

циплину    .

1,3

0,8

0,2

—

2,3

Прочее   .

1,1

2,3

—

1,1

4,5

Всего .  .

40,9

47,6

2,1

9,4

100

191

 

Таблица   б

 

з'з 1=== ==

Отношение осужденного к наказанию (в %)

 

считает справедли­вым

суровым

заслужива­ет более строгого

прочее

итого

>з О   Я  Ч О

 

 

 

 

 

Да   ....

23,7

22,3

1,5

4,0

51,5

Пет     ...

17,2

25,3

0,6

5,4

48,5

Всего

40,9

47,6

2,1

9,4

100

Таблица    7

 

Основания освобождения из ИТУ перед последним осуждением

Отношение осужденного к наказанию (в 96)

 

считает справедли­вым

суровым

заслужива­ет более строгого

прочее

итого

По отбы-

 

 

 

 

 

тии наказа­ния  ....

18,5

21,1

1,5

7,4

48,5

Условно-досрочно   .

10,3

12,4

0,3

0,3

23,3

Условно

1,3

3,8

0,1

0,5

5,7

По амнис­тии   ....

5,0

6,3

0,1

0,5

11,9

По другим основаниям

5,8

4,0

—

0,7

10,6

Всего .   .

40,9

47,6

2,1

9,4

100

Как видно, многие осужденные, которые считают наз­наченное им наказание несправедливым, пытаются ча­стично или полностью оправдать преступление, пола­гают, что суд, определяя наказание, не разобрался в обстоятельствах дела, недобросовестно относятся к тру­ду, уклоняются от участия в работе самодеятельных

192

 

организаций и т. д. Иными словами, они менее восприим­чивы к воспитательному воздействию, чем остальные осужденные. Характерно и то, что некоторые из них свое отрицательное отношение к наказанию пытаются пере­нести и на отношение к собственно воспитательным ме­рам. Так, по свидетельству В. А. Елеонского, значитель­ная часть осужденных усматривает элементы наказания, кары в общественно полезном труде, политико-воспита­тельных мероприятиях и даже в профессионально-техни­ческом и общеобразовательном обучении.

Разумеется, такое своеобразное отношение осужден­ных к наказанию рождается не само по себе, а происте­кает из более общей «материи», в частности, из основ­ной нравственной диспозиции личности, ее установки на антиобщественную деятельность. Питаемая извращен­ными потребностями и устремлениями подобного рода установка обусловливает избирательное отношение осуж­денного к явлениям социальной действительности. По­этому он нередко остается «глухим» к положительному влиянию среды, и в то же время предрасположенным к восприятию негативных факторов. Особенно высокую активность можно наблюдать у рецидивиста, антиобще­ственные свойства и установка которого приобретают от­носительную самостоятельность и устойчивость как в плане взаимодействия объективных явлений и его лич­ности в конкретном преступном поведении, так и в из­вестной невосприимчивости последующего воспитатель­ного воздействия.

Восстановление у этих лиц восприимчивости к вос­приятию воспитательного воздействия должно происхо­дить на пути повышения его интенсивности и качества. Это воздействие должно быть дифференцированным, что­бы как можно полнее учитывать личность осужденного как объект воспитания.

Резюмируя изложенное, можно смело утверждать, что теоретические вопросы исправления и перевоспита­ния, имеющие основополагающее значение для конструк­ции многих норм и институтов исправительно-трудового права и практики их применения, не могут быть решены я отрыве от учения о личности вообще и правонаруши­теля, в частности.

А-622.-13               193

 

Характерной чертой любого закона, каким бы кон­кретным он ни был, является его общность, известная его отвлеченность от конкретных жизненных ситуаций, которые он призван регулировать. «Норма права,— пи­шет М. Сабо, — не видит всех измерений этих (регули­руемых — Ф. С.) отношений и выступает как одномерное отражение разномерных отношений»41. Нормами права предусматривается по существу общий масштаб, прин­цип действия. Но принцип сам по себе, как говорил Ге­гель, это еще не вся реальность, это только начало, за которым предпринимается настоящая работа по реали­зации самого принципа. Эта работа — тяжелый труд внедрения свободы в сознание и самосознание людей «Одно дело дать законы и совсем другое дело превра­тить эти правовые учреждения... в жизнь народа»42. Сама специфика правовой материн предполагает «тя­желый труд» по применению равной меры к неравным (отличающимся типовыми и индивидуальными особен­ностями) людям43, абстрактных положений закона в конкретных жизненных ситуациях, иными словами, диф­ференцированный и индивидуальный подход. «Следует ли ввергать в одну и ту же темницу злополучного несо­стоятельного должника и злодея, сильно подозреваемого в отцеубийстве? Во всем — как заметил Ф. Вольтер,— имеются степени, в каждом роде нужно проводить раз­личия» 44.

В основе индивидуализации исполнения наказания и осуществления исправительно-трудового воздействие лежит необходимость применения к каждому осужден­ному с учетом его личности и поведения установленные в законе общих правил режима, предусмотренных в за­коне или сопутствующих ему средств, методов исправи­тельно-трудового воздействия45. Фактическим основа­нием индивидуализации исполнения лишения свободы выступает необходимость реагировать на то или иное из­менение поведения осужденного, воспитывать у него стремление к достижению желательных перспектив Ч В теории уже не вызывает сомнения то, что индивидуа­лизация наказания необходима как при его назначении» так и в процессе его исполнения. Если первый этап инди-

194

 

видуализации наказания основывается на нормах уго­ловного права и сводится к учету характера и степени общественной опасности содеянного, смягчающих и отяг­чающих обстоятельств, личности виновного и других обстоятельств, то вторая стадия, а именно: индивидуа­лизация исполнения наказания, регулируемая нормами исправительно-трудового права, учитывая указанные выше признаки, главным образом исходит из данных, характеризующих личность осужденного уже в процессе исполнения наказания. Если при назначении наказания данные о личности виновного учитываются наряду с дру­гими признаками, в частности, с обстоятельствами, ха­рактеризующими содеянное, то в процессе индивидуали­зации исполнения наказания личность осужденного, учет ее особенностей выступает на первый план (хотя и здесь нельзя совершенно отвлекаться от тяжести преступле­ния). Данный этап индивидуализации не сводится лишь к исполнению наказания, в частности, к индивидуализа­ции общих правил режима, он одновременно предпола­гает и строго индивидуальный подход к применению мер исправительно-трудового воздействия, а также принци­пов и методов педагогики.

Принцип индивидуализации исполнения лишения сво--боды непосредственно закреплен в Основах исправитель­но-трудового законодательства. В ст. 7 этого закона го­ворится, что «средства исправления и перевоспитания должны применяться с учетом характера и степени обще­ственной опасности совершенного преступления, лично­сти осужденного, а также поведения осужденного и его отношения к труду». На последовательную индивидуали­зацию исполнения лишения свободы направлены также нормы, характеризующие места отбывания наказания, виды ИТУ, раздельное содержание осужденных, измене­ние условий содержания в одном и том же ИТУ, или же путем перевода из одного учреждения в другое н т. д. Основы н исправительно-трудовые кодексы предусмотре­ли все случаи индивидуализации исполнения наказания, изменения кары. В частности, ст. 22 Основ провозгла­шает, что в зависимости от поведения и отношения к тру­ду условия содержания осужденных могут изменяться как в пределах одного исправительно-трудового учреж­дения, так и путем перевода в другие ИТУ. В развитии данного положения ряд статей Основ предусматривает

13-=        195

 

конкретные улучшения или ухудшения условий лишения свободы (ст. ст. 23, 24, 25 и др.). Средством индивидуа­лизации исполнения наказания, на наш взгляд, являются и те меры поощрения и взыскания, которые связаны с изменением кары. Как подчеркивает Г. А. Аванесов, одним из проявлений индивидуализации исполнения ли­шения свободы выкупает «прогрессивная система». В то же время на индивидуализацию лишения свободы на­правлены и другие меры поощрения и взыскания, кото­рые, хотя и не входят в «прогрессивную систему», однако сопряжены с определенным изменением условий содер­жания осужденных (дополнительное свидание, посылка и т. д.). Тем более, что на практике они применяются довольно часто. Так, по данным А. Ф. Сизого, поощрение в виде разрешения дополнительно расходовать деньги в сумме до двух рублей на приобретение продуктов пита­ния и предметов первой необходимости в праздничные дни: в колониях общего режима применялось к 56,8%, в ИТК строго режима — к 52,6% осужденным 47.

Нормы об индивидуализации исполнения наказания содержатся и в других статьях Основ. Так, в ст. 36 преду­смотрена возможность проживания вне колонии жен­щины на время освобождения от работы по беремен­ности и родам, а также до достижении ребенком двух­летнего возраста. А в ст. 38 говорится о возможности предоставления отдельным категориям осужденных (вос­питанников) права передвижения без конвоя (сопро­вождения) за пределами колонии. Хотя законодатель связывает подобные изменения в условиях содержания осужденных с рядом специфических обстоятельств (бе­ременность, производственная необходимость) и не рас­сматривает их в качестве собственно мер поощрения, они ставятся в прямую зависимость от поведения осуж­денного. Право на проживание вне колонии предостав­ляется только женщинам, добросовестно относящимся к труду и соблюдающим требования режима, а право передвижения без конвоя (сопровождение) — лишь ли­цам, твердо ставшим на путь исправления. Предостав­ление осужденному такого права в значительной степе­ни меняет его уклад жизни, и поэтому должно расцени­ваться в качестве средства индивидуализации исполне­ния наказания.

196

 

Индивидуализация наказания тесно связана с его дифференциацией. Под дифференциацией Н. А. Стручков подразумевает установление определенных требований, условий отбывания наказания для более или менее одно­родных групп осужденных 48. Смысл дифференциации тем самым сводится к тому, чтобы не создавать для каждого осужденного «свой режим», «свои условия отбывания наказания», а оставаясь в разумных рамках общей тре­бовательности дифференцировать эти условия примени­тельно к более или менее однородным группам осуж­денных. Процесс дифференциации начинается уже тогда, когда суд определяет виновному вид ИТУ. Причем ли­шение свободы дифференцируется в зависимости от стро­го определенных признаков, указанных в законе (тя­жесть преступления, повторность осуждения к лишению свободы, признание особо опасным рецидивистом, срок лишения свободы, а также возраст виновного). Одно­временно закон (ст. 23 Основ уголовного законодатель­ства) предусматривает и возможность индивидуализа­ции назначения вида ПТУ, предоставляя суду право с учетом личности виновного, его предшествующего пове­дения и некоторых других обстоятельств в ряде случаев отступить от общего порядка назначения ИТУ.

Процесс дифференциации продолжается и па стадии исполнения наказания, например, путем создания кол­лективов колоний-поселений из осужденных, твердо став­ших на путь исправления. Однако на данном этапе в большей степени дифференцируется не наказание, а исправительно-трудовое воздействие, причем это делает­ся по самым различным направлениям: создание от­дельных ИТК для женщин и некоторых других катего­рий осужденных, формирование контингента осужденных по производственному признаку, создание коллективов отрядов осужденных в зависимости от имеющейся спе­циальности, состояния здоровья и т. д., формирование коллектива отделения воспитанников в зависимости от уровня образования и пр. Как не трудно заметить, в основу дифференциации наказания п исправительно-трудового воздействия поставлены такие признаки, ха­рактеризующие личность осужденного, которые имеют весьма важное значение для практики исправления п перевоспитания правонарушителей. Таким образом, диф­ференциация наказания, как и его индивидуализация,

197

 

базируется на оценке личности осужденного и ее раз­личных проявлений. Если при дифференциации наказа­ния учитываются более или менее типические признаки личности осужденного, то индивидуализация предпола­гает всесторонний учет индивидуальных особенностей личности конкретного осужденного, в частности того, как он исправляется.

Еще больший простор предоставляется законодате­лем в отношении индивидуализации исправительно-тру­дового воздействия. В ряде норм исправительно-трудо­вого законодательства непосредственно указываются условия, пределы применения средств и методов испра­вительно-трудового воздействия в зависимости от лич­ности осужденного. Так, в ст. 7 Основ излагается общее правило, согласно которому все средства исправитель­но-трудового воздействия (некоторые из них одновремен­но выступают и в качестве основных средств исправления и перевоспитания) должны применяться с учетом харак­тера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности осужденного, его поведения н отношения к труду. Многие другие нормы в то же время направлены па индивидуализацию отдельных средств исправительно-трудового воздействия. В частно­сти, в ст. 27 Основ закреплено положение, в соответствии с которым администрация ИТУ обязывается обеспечи­вать привлечение осужденных к общественно-полез­ному труду с учетом их трудоспособности и, по возмож­ности, специальности. Там же указывается, что осужден­ные, отбывающие наказание в ИТК. особого режима, должны использоваться как правило, на тяжелых рабо­тах.

В процессе осуществления исправительно-трудового воздействия особенно последовательно индивидуализи­руется политико-воспитательная работа н обучение. В ст. 30 Основ, в частности, подчеркнуто, что участие осужденных в политико-воспитательных мероприятиях учитывается при определении степени их исправления и перевоспитания. Более четко принцип дифференциации и индивидуализации политико-воспитательных мсро-прятий проведен в исправительно-трудовых кодексах. Так, в ст. 44 ИТК РСФСР указывается, что политико-воспитательная работа с лицами, лишенными свободы, проводится дифференцированно, с учетом вида испра-

198

 

шительно-трудового учреждения и, следовательно, осо-рснностей соответствующих групп осужденных. Опреде­ляя формы политико-воспитательной работы, законода­тель применительно к индивидуальной работе закреп­ляет, что она должна проводиться на основе изучения личности каждого осужденного, с учетом совершенного преступления, возраста, образования, профессии и дру­гих особенностей осужденного (ст. 44 ИТК РСФСР). Поскольку индивидуальная работа применяется и при осуществлении других форм политико-воспитательной работы, принцип индивидуализации должен проводиться и при осуществлении воспитательных мероприятий в иных формах: трудового соревнования, разъяснения советско­го законодательства, агитационной, пропагандистской, культурно-массовой и физкультурно-спортивной работы.

На индивидуализацию исправительно-трудового воз­действия направлено и указание закона, что меры поощ­рения и взыскания применяются с учетом предшествую­щего поведения осужденного (ст. ст. 52—54 ИТК РСФСР). Надо отмстить, что некоторые меры поощре­ния и взыскания (применение которых не связано с из­менением условий содержания в ИТУ) выступают лишь в качестве средства индивидуализации исправительно-трудового воздействия.

В процессе индивидуализации осуществления испра­вительно-трудового воздействия необходимо находить такие формы, методы воспитательной работы, такие по­лезные занятия, которые вызывают интерес у осужден­ных, побуждают их к исправлению. Осужденные-рециди­висты, например, выделили следующий круг наиболее интересных занятий в колонии: просмотр кинофильмов (59,8%), чтение книг (56,4%), размышление наедине (38,0%), встречи с друзьями (23,2%), игра в шахматы, ташки и другие настольные игры (22,2%), посещение культурно-массовых мероприятий (17,9%), посещение занятий но политико-воспитательной работе (13,2%), встречи с шсфами-общсственникамп (9,8%). Наиболь­ший интерес у них, как это видно из приведенных данных, вызывают мероприятия, содержащие элемент занима­тельности. Довольно характерно и то, что многие осуж­денные выделили размышления наедине и чтение книг, то есть индивидуальные занятия.

199

 

С целью получить более искренние ответы относи,-' тельно действенности различных форм политико-воспц'-тательной работы перед осужденными был поставлей вопрос об обстоятельствах, побудивших их встать на путь исправления. Ответы распределились следующим обра­зом: душевные переживания в связи с преступлением —• 58,1%, индивидуальная беседа — 17,5%, политзанятия и лекции — 8,1%, встречи со знающими людьми и шефа­ми— 1,7%, просмотр кинофильмов — 12,0%, влияние семьи—15,4%, влияние прежнего трудового коллекти­ва— 2,1%, учеба в школе и ПТУ — 6,4%, влияние про­изводственного коллектива в НТК — 5,6%, неизвестно— 17,1%. Таким образом, осужденные-рецидивисты чаще указывают среди этих обстоятельств на душевные пере­живания в связи с совершенным преступлением и инди­видуальную беседу, просмотр кинофильмов и влияние семьи. Озадачивает однако то, что на наиболее распро­страненные формы идейно-воспитательной работы — политзанятия, лекции, трудовое воспитание, учеба в шко­ле и училище, встречи с шефами — указало довольно незначительное число респондентов. Полученные резуль­таты свидетельствуют об отсутствии у многих из них зна­чительного интереса к агитационно-пропагандистским мероприятиям и одновременно о том, что еще не всегда п везде эти мероприятия глубоко продуманы и привлека­тельны для осужденных.

В силу известной специфики воспитательного воздей­ствия, предполагающего применение самых различных педагогических средств, методов, приемов, с одной сто­роны, и разнородность воспитуемых, с другой, — испра­вительно-трудовое законодательство не может непо­средственно отобразить в своих нормах всего этого мно­гообразия. Видимо, и необходимости в этом нет. Приме­нение педагогических средств, методов в процессе пере­воспитания находится в еще большей зависимости от особенностей личности и поведения осужденного. В со­ветской педагогике не подвергается сомнению очевидный факт, что универсальных средств, методов воспитания, предназначенных на все без исключения жизненные си­туации и в равной степени применяемых к каждому че­ловеку, не существует. Практическая педагогика, осно­ванная на общих закономерностях обучения и воспита­ния, функционирования психики и развития чсловече-

200

 

ской личности, просто немыслима без методики препо­давания и воспитания, которая отражает как специфику преподносимых знаний, так и особенности воспитуемых. Осуществляя то или иное воздействие на осужденного, воспитатель должен знать не только какие-то основные свойства и проявления его личности, но и обязан про­никать в ее глубинные индивидуально-психологические пласты и находить, как заметил В. А. Сухомлинский, где-то в самом сокровенном уголке сердца у каждого че­ловека свою струну49. Только на пути последовательной индивидуализации воспитания и возможны правильный выбор и оптимальное применение его разнообразных средств и методов. Все ли методы исправления и пере­воспитания в одинаковой степени применимы в отноше­нии, например, осужденного, упорно не желающего встать на путь исправления и осужденного, положительно себя зарекомендовавшего? Конечно, нет. Если перед послед­ним, используя, например, метод перспективных линий, надо ставить в эмоционально-насыщенном виде дальние перспективы (условно-досрочное освобождение, восста­новление или создание семьи, получение образования и т. д.), то в отношении первого следует использовать более близкие, утилитарные перспективы (получение дополнительной посылки или передачи, премирование, предоставление дополнительного свидания и т. п.).

Или же обратимся к пропагандистской работе среди осужденных. Чтобы процесс пропаганды побуждал слу­шателя к активной деятельности и способствовал не только накоплению знаний, но и формированию се убеж­дений, он должен основываться на строгом учете особен­ностей аудитории. Не будет открытием, если скажем, что осужденные отличаются друг от друга и по грамотности, и по политическому, нравственному, эстетическому вос­питанию, и по культуре мышления и чувств, и по готов­ности воспринимать материал пропаганды и агитации и т. д. Можно ли при всем этом многообразии исполь­зовать какое-то одно изложение материала? Видимо, для неразвитых слушателей предпочтительнее описательно-иллюстрирующее изложение или повествование с выво­дами. В то время как для теоретически подготовленных больше всего подходит схематическое и особенно про­блемное изложение материала50. Однако во всех слу­чаях усвоение знаний может быть успешным только

201

 

тогда, когда у слушателей есть готовность и стремление узнать что-то новое и понимание того, что эти знания необходимы в жизни. Если у осужденного нет подобной готовности, вырабатывать ее надо постепенно, без ка-кого-бы то ни было навязывания, переходя от простых форм к более сложным, например, от несложного анали­за фактического материала (событий, данных, цифр, отдельных жизненных ситуаций) к ясно видимым теоре­тическим выводам и т. д.

Поскольку законодательство не даст какой-то пере­чень возможных методов, способов воздействия на осуж­денных, работники ИТУ плут применять самые различ­ные приемы, методы исправления и перевоспитания; но чтобы после типе соответствовали принципам и нормам исправительно-трудового права. Вся деятельность ИТУ, зафиксировано в ст. 10 НТК РСФСР, основывается на строгом соблюдении законов. Поэтому педагогическое воздействие, в частности, его средства и методы, не мо­гут входить в противоречие, например, с нормами, преду­сматривающими режим лишения свободы.

Таким образом, индивидуализация на стадии испол­нения наказания выливается как это признано в литера­туре, в своеобразный процесс индивидуализации кара­тельно-воспитательного воздействия, который зачастую трудно «разложить» на отдельные его части. Выступая на научно-практической конференции в 1973 г В. А. Елеонский справедливо подчеркнул, что все сред­ства исправления и перевоспитания составляют единую целостную систему и с личностью осужденного вступают во взаимодействие не отдельные средства исправления и перевоспитания, а вся система карательно-воспитатель­ного воздействия. Единство, целостность этой системы и известная взаимозаменяемость ее элементов проявляют­ся и в процессе индивидуализации карательно-воспита­тельного воздействия. Изменение, например, объема кары путем перевода осужденного из ИТК. в тюрьму влечет, естественно, и изменения в формах, методах использования труда, осуществления политико-воспита­тельной работы и организации обучения в отношении этого осужденного. А перевод, допустим, осужденного на более квалифицированную, интересную работу, как правило, облегчает у него страдания, то есть субъектив­ное восприятие кары в качестве нежелательного явления.

202

 

Тем самым индивидуализация кары сопряжена и с изме­нением исправительно-трудового воздействия, как и индивидуализация последнего влечет определенные из­менения в восприятии осужденным кары.

Важнейшей предпосылкой индивидуализации нака­зания и исправительно-трудового воздействия является всесторонность знаний о личности осужденного, умение ее постигнуть и изучить. Практика выработала различ­ные методы изучения личности осужденных: ознакомле­ние с материалами личного дела, а где это возможно, с уголовным делом, личная беседа, анализ деятельности осужденного, поддержание связей с родственниками пли с прежним его трудовым коллективом, естественный, психолого-педагогический эксперимент, ознакомление с перепиской осужденного, с той печатью, литературой, которую он читает или, допустим, с сочинениями, кото­рые он пишет в школе и т. д. Все эти методы изучения приносят известную пользу. Однако многие из них ха­рактеризуются пассивной ролью воспитателя, который выступает при этом в качестве стороннего наблюдателя. Более глубоко постичь личность осужденного можно в процессе его деятельности; причем чем значимее его деятельность и связанные с ней физические н интеллек­туальные усилия, тем полнее раскрываются достоинства и недостатки воспитуемого. Особенно цепную информа­цию об осужденном можно получить в наиболее крити­ческих для него или окружающих его людей ситуациях. Не случайно, например, в конфликтных, экстремальных ситуациях некоторые осужденные показывают себя от­рицательно, хотя до этого внешне выглядели более или менее положительно. Или случается, например, когда против осужденного совершается психологическая атака со стороны группы с отрицательной направленностью; в зависимости от того, как в этом случае проявил себя дан­ный осужденный, воспитатель может вынести о нем авто­ритетное суждение. В то же время при изучении лич­ности осужденного полезно обращать внимание и на его реакции при применении мер поощрения и взыскания.

203

 

Одним словом, необычная, редко встречающаяся ситуа­ция, как правило, высвечивает такие свойства, черты личности, которые в привычных условиях не актуализи­руются или даже сознательно скрываются.

Одна из трудностей в изучении осужденных заклю­чается в том, что практические работники, несмотря на предпринимаемые в теории усилия, не имеют плана или методики изучения личности. К тому же те сведения о личности правонарушителя, которые добывают органы дознания, следствия и суд, не всегда доходят до работ­ников ИТУ, которым действительно они должны в пер­вую очередь адресоваться. Отсутствие такой программы изучения обязывает начальника отряда разрабатывать и осуществлять программу изучения каждого осужден­ного, основными требованиями которой должны быть целенаправленность, взаимосвязь изучения и воспита­ния, плановость, индивидуальность, активность, непре­рывность, преемственность, всесторонность, действен­ность, подход с позиций принципа развития51.

Требование целенаправленности означает, что изучать личность осужденного надо не вообще, а выявлять те ее свойства п признаки, которые или надо искоренять или же па которые можно опираться в воспитании. Здесь важно знать не только об основных, узловых свойствах личное 1и, но и о тех, которые возможно в одной деятель­ности не имеют большого значения, а в другой как раз приобретают его (скажем, музыкальные или иные спе­циальные способности, склонности, интересы).

Одним из важнейших требований педагогики высту­пает взаимосвязь изучения и воспитания. Именно в свя­зи с воспитанием проявляется и действенность изучения осужденного. Недопустимо с точки зрения советской пе­дагогики разрывать эти два единых и взаимно связан­ных между собой процесса, ибо с изучения начинается воспитание, а в процессе воспитания осуществляется дальнейшее, углубленное изучение личности. С самого первого дня в ИТУ осужденный и изучается, и одно­временно воспитывается. В процессе трудовой деятель­ности, воспитательной и организационной работы можно достичь гораздо больших успехов в изучении. Например, о трудолюбии или склонности к паразитизму у осуж­денного можно узнать лишь после вовлечения его в общественно-полезный труд, а круг его интересов, уро-

204

 

вснь нравственного развития — на основе ознакомления с литературой, которую он читает и т. д.

Залогом успешного изучения личности осужденного является его плановость. Изучение не должно быть сти­хийным, иначе воспитатель будет идти на поводу слу­чайных обстоятельств, не сможет постигнуть личность осужденного как целостное явление и, естественно, не будет иметь о ней всестороннего представления. Основ­ными этапами методики изучения осужденного должны быть: 1) изучение обстоятельств, характеризующих лич­ность осужденного до совершения преступления; 2) изу­чение обстоятельств, характеризующих преступное дея­ние и 3) выявление обстоятельств, характеризующих его поведение после осуждения к лишению свободы, включая и отношение осужденного к наказанию. Особое внимание, думается, следует обратить на выявление тех негативных свойств личности, которые непосредственно обусловили преступление и нашли в нем соответствую­щее отражение. Исправление правонарушителя предпо­лагает прежде всего снятие внутренних субъективных причин преступления5?. Л это достигается путем заме­щения в его личности порочных черт свойствами со­циально одобряемыми. В то же время нельзя игнориро­вать другие, не нашедшие отражения в преступлении, от­рицательные свойства личности осужденного. Неснятые ко времени освобождения эти отрицательные черты и взгляды могут обусловить совершение нового, но иного по своему характеру преступления. Видимо, недоста­точное внимание к изучению и изменению этих аспектов личности осужденного определяет в какой-то степени тот факт, что нередко лица, отбыв наказание, совершают затем другие по своему характеру и направленности преступления. По данным нашего изучения при после­дующем осуждении к лишению свободы увеличивается удельный вес лиц, виновных в насильственных преступ­лениях: доля лиц, совершивших хулиганство при этом возросла более чем на 1%, виновных в убийстве — более чем в 4 раза, в изнасиловании — в 3,5 раза. Нередко, когда совершивший, например, кражу, в дальнейшем пе­реходит к насильственным преступлениям и наоборот. .Все это обязывает воспитателей выявлять и искоренять в личности осужденного весь ансамбль отрицательных свойств и проявлений.

205

 

Плановость изучения должна основываться на все­сторонности и индивидуальном подходе. Принцип все­сторонности изучения требует, чтобы выявлялись не только социальные по своему происхождению, но и био­логически обусловленные свойства личности, как со­циально-психологические, так и индивидуальные се осо­бенности, не только отрицательные, но и положительные признаки, как свойства, решающим образом обусловли­вающие поведение осужденного, так и неглавные, но которые необходимо использовать в повседневной вос­питательной работе (тип нервной системы, способности, образование, увлеченность музыкой, художественной литературой и т. д.). Игнорируя принцип всесторонности, некоторые авторы неправомерно суживают пределы изу­чения личности правонарушителя лишь обстоятельства­ми, влияющими на применение уголовного закона. Пре­делы изучения личности преступника, правильно пишет Н. Т. Ведерников, следует понимать в смысле указания основных направлений этого изучения, охватывающих в своей совокупности все главные стороны личности чело­века, совершившего преступление, как члена общества, коллектива и как самостоятельного индивида» 53. Всесто­роннее знание личности правонарушителя особенно не­обходимо в процессе осуществления исправительно-тру­дового воздействия. Строить этот процесс лишь исходя из признаков личности, имеющих уголовно-правовое зна­чение, нельзя. Конечно, пределы изучения личности пре­ступника в уголовном н исправительно-трудовом праве не совпадают; пределы изучения личности осужденного должны быть гораздо шире. Однако и в практике уго­ловного права при изучении личности надо исходить не только из интересов правильного решения уголовно-пра­вовых вопросов, но и руководствоваться интересами успешного исполнения наказания. Изучение личности преступника судебио-следственными органами должно быть подчинено и задаче его рссоциализации. Изучение преступника — это непрерывный процесс пополнения знаний о нем. Поэтому при теоретической разработке проблем изучения личности преступника необходимо исходить из взаимосвязанное™ деятельности всех орга­нов, ведущих борьбу с преступностью. Подводя итог, можно сказать, что пределы изучения личности осужден­ного определяются всеми теми се свойствами, призна-

206

 

ками и проявлениями, которые имеют отношение не только к применению норм исправительно-трудового за­конодательства, но и к проведению среди осужденных разносторонней воспитательной работы.

Личность осужденного, как и любая человеческая личность — это постоянно изменяющаяся, «подвижная динамическая система»54. Не видеть се через призму развития, вырывав ее из круга жизненных обстоя­тельств развития и формирования, прослеживаемых в виде бесконечной цепочки причинно-следственных свя­зей, значит игнорировать важнейшие требования марк­систской методологии и обрекать себя тем самым на не­полное ее изучение. Изучение всей линии жизни осужден­ного, в частности, семейного воспитания, условий воспи­тания в школе, его отношения к труду, общественному по­рядку, учет преступления (преступлений), его места в си­стеме социальных проявлений личности и т. д.—это не са­моцель. Все это необходимо для выявления наиболее .ха­рактерологических свойств личности осужденного, вы­явления определенных тенденций, закономерностей в сгс, поведении и особенно важно для прогнозирования и проектирования новой личности55. Подход к личности осужденного с позиций принципа развития выступает в качестве предпосылки эффективного применения многих норм и институтов исправительно-трудового права. В ст. 54 ИТК РСФСР прямо подчеркивается, что «при применении мер взыскания учитываются обстоятельства совершения нарушения и поведение осужденного до про­ступка (выделено нами — Ф. С.). О необходимости учета прошлого поведения (в ИТУ) говорится в ст. 107 ИТК РСФСР (ст. 49 Основ), в которой излагаются основания установления административного надзора. Еще большее значение этот подход к личности осужденного приобре­тает при установлении оснований применения различ­ных видов досрочного освобождения. И действительно, чтобы квалифицированно решить вопрос — доказал ли осужденный свое исправление, или установить иную степень исправления, конечно, надо посмотреть, а каким он прибыл в колонию, от каких негативных ущербных сторон сознания он освободился, приобрел ли он то поло­жительное, которое служит основанием для того или иного вида досрочного освобождения. Таким образом, выполнение этого важнейшего требования, как и следо-

207

 

ванне другим принципам изучения личности, позволяет последовательно проводить в жизнь принцип индивидуа­лизации исполнения лишения свободы и осуществления мер исправительно-трудового воздействия.

С проблемой изучения личности осужденного тесно связан и вопрос о ее типологии. Последняя выступает одной из важнейших предпосылок дифференциации и индивидуализации средств и методов исправления и пе­ревоспитания осужденных. Типология личности осуж­денного, как ступень между теорией и практикой, выхо­дит на все важнейшие проблемы исправительно-трудо­вого права.

Как отмечает Н. А. Беляев, она призвана обеспечить и изоляцию различных групп осужденных друг от друга, и построение рациональной системы ИТУ, и строго инди­видуальное применение средств и методов исправи­тельно-трудового воздействия, и правильное соотноше­ние воспитательных и карательных мер и, наконец, соз­дание условий для надлежащего исполнения наказа­ния 56. Типология личности осужденного необходима как для разработки законодательства, решения различных вопросов правового регулирования исполнения наказа­ния и осуществление исправительно-трудового воздей­ствия, так и для практики его применения. Законода­тель, дифференцируя осужденных, определяет различ­ные условия их содержания, применения мер воспита­ния, например, порядок и условия отбывания наказания в ИТУ различных видов, применения условно-досрочного и условного освобождения с обязательным привлече­нием осужденного к труду, установления административ­ного надзора, условия труда и т. д. Но даже там, где законодатель предусматривает общие условия испол­нения наказания и осуществления мер исправительно-трудового воздействия, необходимым условием правиль­ного применения закона опять-таки должна выступать типология или классификация осужденных на основе тех признаков, которые обусловливают процесс исправления и перевоспитания. Особое внимание при этом, на наш взгляд, должно уделяться типологии личности на основе социально-психологических и психолого-педагогических признаков. Среди них следует выделить содержание и интенсивность антиобщественной запущенности. Не имея возможности подробно рассмотреть данный вопрос, нам

208

 

бы хотелось лишь отмстить, что психолого-педагогичс-ская, социально-психологическая типизация личности осужденного отнюдь не всегда совпадает с той класси­фикацией осужденных, которая предусмотрена в зако­нодательстве.

И, наконец, типология личности осужденного объек­тивно стимулирует научные поиски, ибо акцентирует внимание ученых и практиков на изучении осужденных не вообще, а отдельных групп, категорий правонаруши­телей. А это, как нам представляется, наиболее перспек­тивный путь в изучении личности осужденного и даль­нейшем развитии дифференциации и индивидуализации исполнения наказания и осуществления мер исправитель­но-трудового воздействия.

* *

Хорошо известно, что исправительно-трудовое зако­нодательство, как самостоятельная отрасль права, преду­сматривает не только принципы исполнения любого уго­ловного наказания, но и непосредственно регулирует общественные отношения в процессе исполнения нака­заний, соединенных с исправительно-трудовым воздей­ствием (ст. 1, 3 Основ). Специфику данных отношений определяют не только те факты, которые вызывают их к жизни, но и субъекты этих отношений. Характер, мотивы преступления, прежний образ жизни виновного, его от­ношение к содеянному и наказанию, а также поведение в местах лишения свободы, как важнейшие признаки и проявления личности осужденного, в значительной мере определяют и характер отношений, возникающих при совершении преступления и реализуемых в процессе исполнения наказания. Законодатель поэтому не может игнорировать не только специфику преступности или отдельные ее проявления на том или ином этапе, но и то типическое и особенное, которое характеризует личность правонарушителей. Последняя выступает в качестве своеобразного ориентира при разработке исправительно-трудового законодательства в целом, как и его отдель­ных норм и институтов. Эта отрасль права, пожалуй, как ни одна другая, имеет очевидную педагогическую направленность, поскольку основная ее задача — так

А-622.-14               20&

 

урегулировать исполнение наказания, в частности, ли­шения свободы, чтобы обеспечить исправление и пере­воспитание осужденного. «Всестороннее изучение лиц, отбывающих наказание, и факторов, которые наряду с наказанием влияют на их сознание, — справедливо пи­шут А. Е. Наташев и Н. А. Стручков, — основа исследо­вания социального содержания норм уголовного и испра­вительно-трудового права и их эффективности» 57.

Немаловажное значение при этом имеет и то обстоя­тельство, что исполнение наказания, особенно лишения свободы, связано с существенными ограничениями и даже лишением тех или иных прав и интересов осуж­денных. Поэтому при определении средств и методов воздействия на осужденных, их правового положения, круга лишений и ограничений нельзя не учитывать принципиальные положения Конституции СССР — зако­нодательной хартии зрелого социалистического обще­ства, ознаменовавшей новый этап в дальнейшем разви­тии прав советских граждан.

Таким образом, изучение проблемы человека, \чсг личности осужденного имеют не только прикладное зна­чение, сводимое лишь к правильному применению за­кона, индивидуализации наказания п применению средств и методов исправительно-трудового воздействия (к чему нередко и сводится эта проблема), но и важное значение для формулирования законодательства, в ча­стности, таких его основных положений, как его принци­пы, задачи, соотношение карательных и чисто воспита­тельных средств, пенитенциарных и постпенитенциарных мер воздействия на преступника и т. д. Исходя из этого, можно заметить определенную закономерность: там, где положения закона преломляются через призму личности осужденного, они обычно показывают свою жизненность и эффективность; и наоборот, где нормы были разрабо­таны без надлежащего учета ее особенностей, они не полностью оправдывают возлагавшихся на них надежд и вызывают на себя острие критики как со стороны уче­ных, так и практических работников (система ИТУ, от­дельные аспекты организации режима лишения сво­боды, некоторые виды освобождения от наказания и т. д.). Практикой, например, доказано, что из всех освобождаемых от отбывания лишения свободы досрочно наиболее социально запущенный контингент из досроч-

210

 

но освобожденных — это условно освобожденные с на­правлением на строительство предприятий народного хозяйства (особенно это было характерно до 1977 г.). Помимо имеющихся недостатков в постпенитенцнарном воздействии на этих лиц, данный факт объясняется и тем, что условное освобождение от наказания зачастую не является закономерным следствием качественного изме­нения личности осужденного. Чему в определенной мере способствовало и положение закона, согласно которому условно освобождались осужденные, вставшие на путь исправления. В то время как, например, для перевода в колонию-поселение из других колоний, то есть из одного места лишения свободы в другое, требуется, что­бы осужденный твердо встал на путь исправления. Тем самым создавалось такое положение, при котором осуж­денного было легче освободить, чем перевести в коло­нию-поселение. Мы поэтому считаем вполне обоснован­ным дополнение Основ уголовного законодательства ст. 442, в которой значительно упорядочиваются усло­вия применения этого вида освобождения от отбывания-лишения свободы, которое может применяться только тогда, когда дальнейшее исправление осужденного воз­можно без изоляции от общества, но в условиях осу­ществления за ним надзора. Хотя следует признать, что и приведенная формула является не совсем определен­ной и точной.

С учетом высказанных соображений о наличии лич­ностного фактора в развитии законодательства нам бы хотелось поддержать предложения о дальнейшем раз­витии системы ИТУ, например, введения колоний (по образцу колоний-поселений) для осуждаемых не толь­ко за неосторожные преступления, но и за некоторые умышленные преступления (совершенные в состоя­нии аффекта, при превышении пределов необходимой обороны и др.). На наш взгляд, назрела необходи­мость в обособлении осужденных, у которых наблюда­ются психические аномалии, а также в дифференциации осужденных-рецидивистов на нсзлостных и злостных. Последние заслуживают того, чтобы они содержались в условиях больших ограничений. С учетом личностного потенциала требуют дальнейшего совершенствования, например, нормы, предусматривающие применение ос­новных средств исправления и перевоспитания, меры

Н*           211

 

поощрения и взыскания. Особенно очевидно значение этого потенциала для системы собственно воспитатель­ного воздействия, в характере которого фокусируются все особенности личности осужденного.

Резюмируя изложенное выше, можно с уверенностью сказать, что личность осужденного занимает центральное место в механизме правовых и иных мероприятий по исполнению лишения свободы. Успех в достижении целей наказания, качественном выполнении задачи ИТУ зависит не только от совершенства соответствующих предпосы­лок, факторов объективного свойства, но и не в малой степени от того, насколько эти социально-экономические, организационно-правовые и идейно-воспитательные пред­посылки исправления и перевоспитания отражают осо­бенности личности осужденного. Все эти объективные факторы находятся в сложнейшей системной взаимо­связи с субъективными предпосылками эффективности лишения свободы, питаемыми прежде всего всем тем, что характеризует личность осужденного. Не изучив осужденного, нельзя не только наметить оптимальные средства, методы исправления, но и невозможно понять характер, основные закономерности системного взаимо­действия его личности с окружающей действительностью. Поэтому любые попытки совершенствования лишения свободы, рассмотрения вопросов его эффективности без учета социально-психологических явлений обречены на неудачу, ибо теория воспитания чего-нибудь стоит только тогда, когда ее положения учитывают специфику вос-питуемых.

«все книги     «к разделу      «содержание      Глав: 15      Главы: <   9.  10.  11.  12.  13.  14.  15.