Г ЛАВА IV ОТВЕТСТВЕННОСТЬ СОУЧАСТНИКОВ

 1. Основания ответственности

^ Необходимым условием укрепления социалистиче-

ской законности и проведения успешной борьбы с пре-

ступностью является четкое определение тех оснований,

при наличии которых лицо может быть привлечено к

уголовной ответственности..' В советском уголовном и

уголовно-процессуальном законодательстве этому вопро-

су всегда придавалось большое значение. Не случайно

в новых Основах уголовного законодательства и Осно-

вах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных

республик на одном из первых мест помещаются статьи,

определяющие материальные и правовые оснований

уголовной ответственности. Материальные и правовые

основания уголовной ответственности в советском уго-

ловном праве неразрывно связаны и отражают закреп-

ленное в ст. 7 Основ уголовного законодательства дву-

единое материально-правовое понимание преступления

как общественно опасного деяния (дей-

ствия или бездействия), предусмотрен-

ного уголовным законом.

В соответствии со ст. 3 Основ уголовного законода-

тельства, определяющей материальные основания уго-

ловной ответственности, <уголовной ответственности и

наказанию подлежит только лицо, виновное в соверше-

нии преступления, то есть умышленно или по неосторож-

ности совершившее предусмотренное уголовным зако-

ном общественно опасное деяние>.

Таким образом, материальным основанием уголовной (

ответственности в советском уголовном праве является

виновное совершение лицом обществен-

но опасного деяния, признаки которого устанав-

ливаются законом. Совокупность установленных в уго-

ловном законе признаков, характеризующих данное

деяние как преступление, именуется в советском уголов-

ном праве составом преступления. Вполне понятно, что

необходимым условием соблюдения требований социа-

листической законности является не только провозгла-

шение принципа ответственности лишь за совершение

виновного общественно опасного деяния, но и обеспече-

ние такого положения, при котором лицо в действитель-

ности могло быть привлечено к уголовной ответствен-

ности, если в его действиях будут в законном порядке

установлены все признаки состава преступления. Этот

порядок, как известно, устанавливается Основами уго-

ловного судопроизводства, которые в ст. 4 указывают,

что <никто не может быть привлечен в качестве обвиняе-

мого иначе как на основании и в порядке, установлен-

ных в законе>, а вслед за этим сразу же провозглашает-

ся в качестве единственного правового основания уго-

ловной ответственности состав преступления

(п. 2 ст. 5 Основ уголовного судопроизводства).

Таким образом, смысл провозглашения состава пре-

ступления единственным основанием уголовной ответст-

венности состоит в том, чтобы путем законодательного

определения конкретных признаков общественно опас-

ных деяний обеспечить соблюдение социалистической

законности и гарантировать граждан от произвольного

и необоснованного привлечения к уголовной ответствен-

ности. Не вызывает никаких сомнений, что в этом смыс-

ле ответственность соучастников, как лиц, совершивших

общественно опасное действие, должна обосновываться

таким же путем, как и ответственность индивидуально

действующих лиц. Поэтому справедливо отмечает боль-

шинство авторов в советской  юридической литературе,

что <соучастие не создает каких-либо особых оснований

уголовной ответственности. Оно предполагает примене-

ние общих принципов уголовной ответственности к осо-

бой форме совершения преступления> '.

Это само по себе верное положение, к сожалению,

зачастую сочетается с ошибочной трактовкой проблемы

оснований уголовной ответственности вообще, а потому

' <Советское уголовное право. Часть Общая>, М., 1952, стр. 291;

см. также А. Н. Трайнин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 66.

и вопрос об основаниях ответственности соучастников

не получает правильного освещения. Так, А. Н. Трайнин

полагал, что <для ответственности соучастника, как и

для ответственности индивидуально действующего -лица

необходимо наличие объективного и субъективного ос-

нований ответственности - причинности и виновности> '.

Таким образом, вместо указания на то, что основа-

нием ответственности является установление признаков,

которые согласно закону образуют состав преступления,

А. Н. Трайнин, вообще даже не упомянув о составе, со-

средоточивает внимание лишь на причинности и винов-

ности, которые хотя и получают описание в составе пре-

ступления, но далеко не исчерпывают всех его приз-

наков.

Подобного рода попытки подменить состав преступ-

ления, как единственное основание ответственности, дру-

гими (нередко весьма расплывчатыми понятиями), на-

пример, виной в широком смысле этого слова ^ винов-

ностью ^ были с полным основанием отвергнуты теорией

советского уголовного права и судебной практикой.

В редакционной статье журнала <Советское государство

и право>, подводившей итоги дискуссии по этому вопро-

су, справедливо отмечалось, что по советскому уголов-

ному праву наличие в действиях лица признаков соста-

ва преступления является единственным основанием для

привлечения данного лица к уголовной ответственности *.

Лишь в пределах состава преступления, а че вне или

помимо его можно различать субъективные и объектив-

ные основания уголовной ответственности. Всякая

попытка создать в теории советского уголовного права

какие бы то ни было особые основания уголовной ответ-

ственности, лежащие за пределам^ состава или внутри

его, но не охватывающие всех установленных законом

признаков, - ведет к тому, как правильно отмечают

А. А. Пионтковский и В. Д. Меньшагин, что <состав

преступления теряет свое значение единственного осно-

вания уголовной ответственности и превращается в луч-

' А. Н. Трайнин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 65.

' См. Б. С. Утевский, Вина в советском уголовном праве, М.,

1950, стр. 103-104.

з См. Т. Л. Сергеева, Вопросы виновности и вины в прак-

тике Верховного Суда СССР, М.-Л., 1950, стр. 49.

* См. статью <О состоянии и задачах науки советского уголов-

ного права>, <Советское государство и праве> 1955 г. № 2, стр. 5.

шем случае лишь в повод для постановки вопроса о том,

виновно или нет лицо в совершении преступления. Та-

ким путем создавалось бы теоретическое оправдание

для возможных нарушений социалистической законно-

сти, иудейское усмотрение ставилось бы выше прямых

требований советского закона> '. Все это в полной мере

относится и к попыткам обоснования ответственности

соучастников вне связи с составом преступления, на ос-

нове иных, произвольно избранных признаков. Совер-

шенно очевидно, что при соучастии, как и при выполне-

нии преступления одним лицом, основанием ответствен-

ности также является совершение виновным обществен-

но опасных действий, содержащих признаки описанного

в законе определенного состава преступления. Это поло-

жение прямо вытекает из уголовно-процессуального за-

конодательства, которое, как уже отмечалось, устанав-

ливает, что <уголовное дело не может быть возбуждено,

а возбужденное дело подлежит прекращению... за отсут-

ствием в деянии состава преступления> (п. 2 ст. 5 Основ

уголовного судопроизводства). В законе не предусмат-

ривается никаких исключений из этого общего правила,

и, следовательно, оно охватывает и случаи совершения

преступления в соучастии. Однако в силу того, что в

теории советского уголовного права под составом пре-

ступления нередко подразумевается только совокуп-

ность признаков, которыми законодатель в Особенной

части характеризует определенное общественно опасное

деяние, то подчас создается ложное впечатление, что

действия отдельных соучастников, например подстрека-

теля и пособника, поскольку они не описаны в диспози-

циях статей Особенной части, якобы вообще не охваты-

ваются составов, т.е. находятся вне его пределов. В дей-

ствительности же дело обстоит иначе, поскольку под

составом преступления по советскому уголовному праву,

как это верно отмечает Н. Д. Дурманов, надо понимать

<совокупность сформулированных в общей и особенной

частях советского уголовного права объективных и

субъективных признаков, характеризующих определен-

ное действие как преступное> ^

' А . А. Пионтковский, В. Д. Меньшагин, Курс совет-

ского уголовного права,д. 1, М" 1955, стр. 27.

' Н. Д. Д урман о'в. Стадии совершения преступления по со-

ветскому уголовному праву, М., 1955, стр. 30.

В статьях Особенной части дается описание отдель-

ных видов общественно опасных деяний, причем предпо-

лагается, как правило, совершение этих деяний одним

лицом. В то же время, поскольку любое умышленное

преступление может быть совершено в соучастии, зако-

нодатель выносит в Общую часть характеристику тако-

го <сложного субъекта> преступления. Эта характери-

стика дается в специальных нормах Общей части совет-

ского уголовного права (ст. 17 Основ уголовного законо-

дательства). На основе данных теории советского уго-

ловного права и обобщения практики борьбы с группо-

выми преступлениями законодатель в указанных нормах

конструирует институт соучастия, дает описание пре-

ступной деятельности известных видов соучастников,

устанавливает порядок и принципы их ответственности.

Когда то или иное преступление совершается нескольки-

ми лицамя, вступают в действие данные нормы Общей

части и для наличия состава преступления для каждого

из участников уже нужно установить не только призна-

ки, упомянутые в статьях Особенной части, рассчитан-

ных на случаи совершения преступления одним лицом,

но и признаки, которые согласно нормам Общей части о

соучастии характеризуют деятельность нескольких лиц,

совместно совершающих определенное преступление.

Таким образом, состав преступления в данном случае

слагается из признаков, указанных в Общей части и ха-

рактеризующих деятельность соучастников (ст. 17 Основ

уголовного законодательства и соответствующие статьи

уголовных кодексов союзных республик), и признаков,

характеризующих выполненное соучастниками преступ-

ление (соответствующая статья Особенной части, ука-

зывающая признаки   конкретного вида   преступле-

ния).

Поскольку действия каждого из известных советско-

му уголовному праву соучастников (организатор, под-

стрекатель, исполнитель, пособник) характеризуются в

настоящее время четкими признаками, указанными не-

посредственно в законе, ответственность.за соучастие в

преступлении ставится в точно определенные законом

рамки, исключая произвольное привлечение к уголовной

ответственности. Иная постановка вопроса об основа-

ниях ответственности при соучастии, в частности при-

знание основанием ответственности причинности и ви-

новности ', ведет к игнорированию установленных зако-

ном конкретных признаков деятельности соучастников и

по сути дела открывает путь^к произвольному определе-

нию этих признаков, что противоречит задаче укрепле-

ния социалистической законности.

Как известно, в советском уголовном законодатель-

стве не ограничивается круг умышленных преступлений,

при совершении которых возможна ответственность за

соучастие. Это положение было бы также необъяснимо,

если бы вопрос об основаниях ответственности соучаст-

ников решался не путем установления в их действиях

признаков, указанных в Общей и Особенной частях ".

То обстоятельство, что в советском уголовном законо-

дательстве нет формальных ограничений соучастия, во-

все не означает, что к уголовной ответственности должны

привлекаться обязательно все соучастники даже при со-

вершении незначительных преступлений.

Как уже указывалось, состав преступления в дейст-

виях каждого из соучастников слагается из признаков,

указанных в Общей и Особенной частях. В общей же

части уголовного права, содержится норма (ч. 2 ст. 7

Основ уголовного законодательства), которая дает воз-

можность освобождать от ответственности лиц, дейст-

вия которых малозначительны. На основе этой нормы

органам социалистического правосудия предоставляется

возможность при соучастии в незначительных преступле-

ниях также н^ признать в действиях отдельных соуча-

стников наличия состава преступления и не привлекать

их к уголовной ответственности. <Таким образом, - как

правильно отмечал А. Н. Трайнин,-в системе социали-

стического уголовного права формальная, неограничен-

' Точка зрения о причинности и .виловности как основа.ниях

ответственности   при соучастии,   будучи впервые   выдвинута

А. Н. Трайдиным, к сожалению, затем некритически была почти

повсеместно воспринята в теория советского уголовного права.

Так, она полностью воспроизводится в учебных пособиях по совет-

скому уголовному праву, Общей части, издания 1948 года (стр. 410)

и 1952 года (СТР. 290).

" В буржуазном уголовном законодательстве нередко указы-

вается круг преступлений, при совершении которых признается

необходимым привлечение к ответственности помимо непосредствен-

ных исполнителей и других соучастников, например, пособников и

подстрекателей. Например, во французском и 'немецком уголовных

законодателыЛ-вах все соучастники наказываются лишь при совер-

шении тяжких преступлений, а за проступдк несет ответственность

только лицо, непосредственно его совершившее.

ная ответственность за соучастие находит реальное

ограничение в отличающей социалистическое право ма-

териальной конструкции преступления> '.

./ Обоснование ответственности соучастников посредст-

вом установления совокупности признаков, указанных в

нормах о соучастии Общей части и соответствующих

статьях Особенной части, помимо гарантии соблюдения

законности и общих принципов советского уголовного

права, подчеркивает еще одно очень важное обстоятель-

ство. Для всех соучастников, действия которых призна-

ются общественно опасными, устанавливаются те же

пределы ответственности, что и при совершении преступ-

ления индивидуально действующим лицом/Иными сло-

вами, каждый из участников отвечает на равных основа-

ниях с другими соучастниками и в пределах санкции

выполненного в данном случае не одним, а нескольки-

ми лицами конкретного вида преступления. Это поло-

жение, хотя и не совсем четко, было выражено в Основ-

ных началах 1924 года, ст. 12 которых гласила, что <ме-

ры социальной защиты (наказания. -Г. К.) приме-

няются в отношении всех соучастников

(подстрекателей, исполнителей, пособников)...> (разряд-

ка моя. - Г. К.)~

В Основах уголовного законодательства 1958 года, к

сожалению, вовсе не содержится аналогичного положе-

ния. Однако, поскольку проблема пределов ответствен-

ности соучастников имеет очень важное значение, все эти

вопросы не могут остаться без законодательной регла-

ментации и, видимо, должны найти свое отражение в но-

вых уголовных кодексах союзных республик. В б^ьшин-

стве действующих уголовных кодексов союзных респуб-

лик по этому вопросу содержались указания, почти бук-

вально воспроизводящие ст. 12 Основных начал 1924 го-

да, а в Уголовных кодексах РСФСР и Армянской ССР

мысль об ответственности всех соучастников на равных

основаниях и в одинаковых пределах была выражена

даже с большей четкостью, чем в Основных началах

1924 года.

<Меры социальной защиты судебно-исправительного

характера (наказания. -Г. К.),- указывается в ст.

17 УК РСФСР, - подлежат применению одинаково

как в отношении лиц, совершивших преступление, ис-

' А. Н. Т рай нин, Учение о соучастии, М.. 1941. стр. 146.

полнителей, так и их соучастников - подстрекателей и

пособников>. Поскольку в ст. 18 УК РСФСР затем гово-

рится о необходимости учета различных обстоятельств

при определении конкретной меры наказания отдель-

ным соучастникам, то очевидно, что под <о д инак о-

в о и> ответственностью соучастников имеется в виду от-

ветственность всех соучастников за совершенное ими

преступление на равных основаниях. Юри-

дически это положение находило свое выражение в том,

что действия всех соучастников, как правило, квалифи-

цировались по той же статье, что и действия исполните-

ля, воплощающего в жизнь преступный замысел всех

соучастников. Однако это вовсе не означает, что испол-

нитель преступления является центральной фигурой" со-

участия, а деятельность всех остальных соучастников

представляет собою как бы вспомогательную, придаточ-

ную деятельность, не имеющую самостоятельного зна-

чения. Такое представление о характере деятельности

соучастников широко распространено в буржуазном уго-

ловном праве, создавшем теорию об акцессорной приро-

де соучастия. Сторонники этой теории утверждали, что

так как центральной фигурой соучастия является ис-

полнитель преступления, а деятельность остальных со-

' участников является вспомогательной, лишенной само-

стоятельного значения, то уголовноправовое значение

действий соучастников, как и ответственность их, всеце-

ло зависят от характера действий исполнителя и его от-

ветственности. Нетрудно заметить, что эта теория, с од-

ной стороны, не учитывает возможности эксцесса испол-

нителя и, следовательно, создает предпосылки для объек-

тивного вменения. С другой стороны, теория об акцес-

сорной природе соучастия игнорирует то обстоятельство,

что деятельность соучастников в тех случаях, когда ис-

полнитель в силу каких-либо причин не совершил заду-

манного всеми преступления, отнюдь не теряет своей об-

щественной опасности. В этом можно убедиться, обра-

тившись к признакам, характеризующим поведение под-

стрекателя, пособника и особенно организатора, дейст-

вия которых, взятые сами по себе, представляют не что

иное, как приготовление к совершению преступления. Та-

ким образом, положения акцессорной теории соучастия

в отношении оснований ответственности соучастников

противоречат важнейшим принципам советского уголов-

ного права. Сторонники этой теории явно переоценивают

роль исполнителя преступления, деятельность которого

хотя и очень важна, но тем не менее является лишь

частью совместной преступной деятельности всех со-

участников, каждый из которых также вносит в преступ-

ление свой, и в данном конкретном случае необходимый,

вклад. Поэтому в советском уголовном праве ответствен-

ность соучастников не ставится в безусловную зависи-

мость от ответственности исполнителей. Каждый соуча-

стник, поскольку он своими действиями вносит опреде-

ленный вклад в преступление, отвечает не за действия

исполнителя, а за свои собственные действия, которые'

вместе с действиями других соучастников одинаково на-

правлены на совершение данного преступления.

Отрицая безусловную зависимость ответственности

соучастников от ответственности исполнителей, мы не

должны забывать при этом, что исполнитель все же яв-

ляется именно таким лицом, которое по общему правилу

реализует преступный замысел всех соучастников. Поэ-

тому, если ему удалось совершить преступление и не бы-

ло эксцесса, ответственность остальных соучастников

должна наступать, естественно, по той же статье Особен-

ной части, которая предусматривает совершенное испол-

нителем преступление.

В соответствии с изложенными положениями об осно-

ваниях и пределах ответственности соучастников в со-

ветском уголовном праве установился и определенный

порядок квалификации их действий. Этот порядок, без-

условно, должен быть сохранен и в будущем, так как он

логически вытекает из рассмотренных выше положений

об основаниях ответственности соучастников и обеспечи-

вает соблюдение требований социалистической закон-

ности.

Действия исполнителя, реализующего общий для всех

соучастников преступный замысел и непосредственно вы-

полняющего конкретное преступление, аналогичны по

своему характеру действиям индивидуально действующе-

го лица. Следовательно, диспозиция статьи Особенной^

части, определяющая конкретное преступление примени; ^

тельно к индивидуально действующему лицу, дает одно-

временно и исчерпывающее описание признаков дейст-

вий исполнителя. Поэтому действия исполнителя могут

быть квалифицированы непосредственно по соответ-

173

ствующей статье Особенной части, без ссылки на норму

о соучастии Общей части.

Действия организатора, подстрекателя и пособника,

отвечающих за то <же преступление, что и исполнитель,

должны быть квалифицированы не только по соответст-

вующей статье Особенной части, но и с обязательной

ссылкой на норму о соучастии Общей части (ст. 17 Основ

уголовного  законодательства   или соответствующие

статьи уголовных кодексов союзных республик), так как

признаки, характеризующие деятельность указанных со-

участников, даны именно в этих нормах и только уста-

новление этих признаков может обосновать ответствен-

ность лица за организаторскую деятельность, подстрека-

тельство или пособничество. В судебной практике стро-

го соблюдается такой порядок квалификации действий

подстрекателей и пособников, и вышестоящие суды всег-

да рассматривают как серьезную ошибку отступление от

этого порядка квалификации. Так, в определении Судеб,-

ной коллегии по уголовным делам Московского город-

ского суда от 9 февраля 1954 г. по делу Я., К., Я-Ц

и др. указывалось: <Установив все фактические обстоя-

тельства дела и описав роль каждого из подсудимых в

преступлении, суд неправильно квалифицировал дейст-

вия К. и Я. Они не принимали непосредственного уча-

стия в хищении аккумуляторов. Оба они являются со-

участниками в преступлении, поскольку они участвовали

в реализации похищенного, и их действия надлежит ква-

лифицировать не непосредственно по ст. 2 Указа от 4 ию-

ня 1947 г. <Об уголовной ответственности за хищение го-

сударственного и общественного имущества>, как это

сделал народный суд, а по ст. 17 УК. РСФСР и ст. 2 упо-

мянутого Указа>'. На подобные ошибки судов нередко

указывается также в постановлениях Пленума и опреде-

лениях коллегий Верховного Суда СССР, причем всегда

подчеркивается недопустимость нарушения правил ква-

лификации действий отдельных соучастников ".

Гораздо сложнее обстояло дело до издания Основ

уголовного законодательства 1958 года с квалификацией

действий организатора преступления, признаки деятель-

ности которого не были описаны в законодательстве.

В судебной практике и теории советского уголовного

' Архив Московского городского суда, дело № V, 1330, 1954 год.

" См., например, дело Л. и М. (<Судебная практика Верховного

Суда СССР> 1951 г. № 6, стр. 6-7).

права утвердилось и последовательйо проводилось поло-

жение, согласно которому действия организатора отож-

дествлялись с исполнительской деятельностью, в резуль-

тате чего предлагалось квалифицировать их непосредст-

венно по соответствующей статье Особенной части без

ссылки на норму о соучастии Общей части. Эта точка

зрения наиболее четко была изложена в постановлении

Пленума Верховного Суда СССР от 8 января 1942 г. по

делу С. и др., в котором указывалось: <...организаторы

преступления, хотя бы лично и не участвующие в факти-

ческом совершении действий, образующих состав данно-

го преступления, должны не только рассматриваться как

исполнители преступлений с квалификацией их действий

по соответствующей статье УК или иному уголовному за-

кону без применения ст. 17 УК, но и должны нести более

высокую ответственность по сравнению с рядовыми ис-

полнителями> '

Однако даже в то время, когда действия организато-

ра не были описаны в законе и потому ссылка на норму

Общей части о соучастии была бы беспредметна, указа-

ние <рассматривать> организатора как исполнителя бы-

ло неверным. Как по характеру, форме, так и по содер-

жанию, деятельность организатора существенно отли-

чается от деятельности исполнителя преступления. Роль

организатора столь же далеко выходит за пределы ис-

полнения преступления, как и за пределы подстрека-

тельства и пособничества, ибо организатор, как это от-

мечалось выше, ' руководя подготовкой и совершением

преступления, зачастую не принимает непосредственного

участия в выполнении действий, образующих конкрет-

ный вид преступления. Причем деятельность организа-

тора, как правило, опаснее деятельности всех других со-

участников и отождествление такой деятельности с про-

стым исполнительством могло лишь затушевать это об-

стоятельство. До издания нового закона могла идти речь,

таким образом, только о вынужденном распространении

на организатора правил квалификации, применяемых к

исполнителю. В настоящее время, когда в Основах уго-

ловного законодательства 1958 года признаки деятель-

" <Сборник постановлений Пленума и определений коллегий

Верховного Суда СССР 1942 г.>, М" 1947, стр. 32; см. также дело

В. и Т. (<Судебная практика Варховного Суда СССР> 1950 г. № 2,

стр. 3-4). Аналогичные положения развиваются и авторами учеб-

ного пособия по советскому уголовному праву (М., 1952, стр. 308).

ности организатора описаны и таким образом пробыл за

кона ликвидирован, при квалификации действий органи-

затора необходимо применять общие правила, т. е. его

действия должны будут квалифицироваться по статье

Особенной части, предусматривающей совершенный вид

деяний и ст. 17 Основ уголовного законодательства.

Только такая квалификация даст возможность считать

обоснованным привлечение лица к ответственности в ка-

честве организатора и гарантирует соблюдение требова-

ний социалистической законности.

^ Таким образом, при соучастии с распределением

ролей действия каждого из соучастников должны ква-

лифицироваться с учетом его роли в преступлении ^и

соблюдением изложенных правил.^

/""Однако из этих общих правил возможны исключе-

ния. В Особенной части в качестве самостоятельного ви-

да преступной деятельности иногда выделяется совер-

шение того или иного преступления в определенной

форме соучастия. При рассмотрении форм соучастия

было отмечено,- что законодатель отдельные формы со-

участия, обычно наиболее опасные - организованную

группу и преступное сообщество иногда включает или

в качестве одного из признаков при описании в Особен-

ной части определенного преступления (например, бан-

дитизм предполагает соучастие в форме банды), или в

качестве квалифицирующего обстоятельства, на основе

которого выделяется специальный квалифицированный

вид определенного преступления (например, организо-

ванная группа (шайка) при хищении социалистического

имущества, краже личного имущества и разбое). В этих

случаях, хотя между членами шайки и преступного со-

общества чаще всего также происходит разделение ро-

лей и не обязательно все они принимают непосредствен-

ное участие в совершении соответствующего преступле-

ния, однако действия всех членов шайки и преступного

сообщества должны квалифицироваться' непосредствен-

но по той статье Особенной части, в которой содержит-

ся указание на эти формы^Иное решение вопроса про-,

тиворечило бы воле законодателя, который, учитывая

повышенную общественную опасность преступлений;

при совершении их в данной форме соучастия, выделяет

специальный состав, предусматривающий именно тако-

го рода объединенную преступную деятельность. Эта

особенность порядка ответственности членов указанных

преступных объединений и соответствующие ему пра-

вила квалификации не всегда в достаточной мере учи-

тывались. Н. Д. Дурманов, например, вскоре после из-

дания Указов от 4 июня 1947 г., касаясь вопроса об от-

ветственности членов организованной группы (шайки),

писал: <Участники такой организованной группы (шай-

ки) должны отвечать за совокупность хищений, совер-

шенных при их участии. В отдельных случаях, .когда

участник такой организованной группы (шайки) прини-

мал участие только в единичном хищении, караемом по

ст. ст. 1 или 3 Указа (<Об уголовной ответственности

за хищение государственного и общественного имуще-

ства>. - Г. К.), и когда только это единичное хище-

ние охватывалось его умыслом, возможна, в соответст-

вии с характером вины, ответственность такого участни-

ка шайки не по ст. ст. 2 или 4, а по ст. ст. 1 или 3 Ука-

за> '. Таким образом, Н. Д. Дурманов предлагал диф-

ференцировать ответственность членов шайки не в пре-

делах статей, непосредственно предусматривающих ор-

ганизованное хищение, а считал возможным квалифи-

цировать действия отдельных участников по статьям

Указа, предусматривающим хищение без отягчающих

обстоятельств. Эта точка зрения, вероятно, опиралась

на практику применения законодательства- об ответст-

венности за хищения социалистического имущества,

действующего до издания Указа от 4 июня 1947 г. В то

время в случаях совершения организованных хищений

социалистического имущества ответственность участни-

ков хищения часто подразделялась. Действия организа-

торов и активных участников хищения квалифицирова-

лись по Закону от 7 августа 1932 г. <Об охране иму-

щества государственных предприятий, колхозов и ко-

операции и укреплений общественной (социалистиче-

ской) собственности>, а действия второстепенных уча-

стников организованного хищения квалифицировались

по соответствующим статьям уголовного кодекса (на-

пример, п. <д> ст. 162, ст. 109 УК)- Однако применитель-

но к Указу Президиума Верховного Совета СССР от

4 июня 1947 г. <Об уголовной ответственности за хище-

1 Н. Д. Дурманов, Наказуемость хищения государственно-

го и общественного имущества, кражи>личного имущества и разбоя

по Указам от 4 июня 1947 г.. <Социалистическая закоияость>

1947 г. № 10, стр. 8.

12 п. И. Гришаев, Г. А. Кригер                                       177

ние государственного и общественного имущества> та-

кой порядок квалификации и ответственности был оши-

бочен. Данный Указ, в отличие от Закона от 7 августа

1932 г., не содержавшего квалифицирующего признака

шайки, ввел такой признак, подчеркнув тем самым, что

наличие шайки увеличивает опасность данной формы

совместной преступной деятельности в целом, а следова-

тельно, и обусловливает повышенную ответственность

всех ее членов.

/Различная степень участия в преступной группе, без-

условно, должна учитываться судом при назначении на-

казания^ст.ст. 17, 32, 33, 34 Основ уголовного законода-

тельства 1958 года), она может быть подчас даже одним

из оснований для применения ст. 37 Основ уголовного

законодательства 1958 года (ст. 51 УК) к второстепен-

ным членам шайки, но обусловить различную квалифи-

кацию это обстоятельство не может. В подобных слу-

чаях возможна лишь различная степень индивидуальной.

вины, но не природа преступления. Поэтому ответствен-

ность отдельных членов' шайки по другим статьям Указа

или со ссылкой на ст. 17 УК является недопустимой'.

Иное дело, когда при совершении хищений социалисти-

ческого имущества, краж личного имущества и разбоя

совместная преступная деятельность не образует шайки

или совместно с шайкой в преступлении принимают уча-

стие еще и другие лица, которые не могут быть признаны

членами шайки. В таких случаях квалификация действий

соучастников (подстрекателей, пособников, укрывателей)

должна производиться по общим правилам, т. е. по

ст. 17 УК и, в зависимости от осведомленности соучаст-

ников о характере совершенного преступления и квали-

фицирующих признаках, по соответствующей статье Ука-

за от 4 июня 1947 г.

Изложенный порядок ответственности относится лишь

к тем преступлениям, по которым законодатель органи-

зованную группу (шайку) выделяет в качестве квалифи-

цирующего признака состава. По остальным преступле-

' Правильно указывалось в утратившем ныне силу постанов-

лении Пленума Верховного Суда СССР от 19 марта 1948 г. <О

применении Указов от 4 июня 1947 г.>, что при наличии шайки

<...ответственность по соответствующим статьям Указов от 4 июня

1947 г. несут не только организаторы, по и участники организован-

ной группы (шайки) (<Судебная практика Верховного Суда СССР

1948 г.>, М., 1948, вып. III, стр. 4).

178

ниям факт совершения их организованной группой не

освобождает от ссылки на ст. 17 УК, если тот или иной

член группы не принимал непосредственного участия в

выполнении данного преступления. Ссылка на ст. 17 УК

в этих случаях становится необходимой для обоснования

ответственности таких соучастников.

Специального рассмотрения заслуживает вопрос о

правилах квалификации действий членов преступного со-

общества (банды, организации и т. п.).

В тех случаях, когда преступное сообщество является

признаком того или иного преступления (измены роди-

не, бандитизма, контрабанды) действия всех членов та-

кого сообщества независимо от выполняемых ими ролей

должны квалифицироваться непосредственно по соответ-

ствующей статье закона (ст.ст. 1, 14, 15 Закона об уго-

ловной ответственности за государственные преступле-

ния).

Гораздо сложнее об.стоит дело с квалификацией дей-

ствий членов преступного сообщества тогда, когда ими

совершается преступление, состав которого не содержит

подобного основного или квалифицирующего признака.

В практике встречаются случаи совершения устойчивой

преступной группой убийства, спекуляции и других пре-

ступлений, причем отдельные члены таких преступных

сообществ могут не принимать непосредственного уча-

стия в выполнении соответствующих преступлений. В со-

ответствии сп. 2 ст. 34 Основ уголовного законодатель-

ства факт совершения преступления организованной

группой, а тем более, конечно, преступным сообществом,

является отягчающим обстоятельством. Порядок ответст-

венности и правила квалификации действий членов пре-

ступного сообщества в подобных случаях нигде не ого-

вариваются. Поэтому, если следовать общему правилу,

то действия членов преступного сообщества, непосред-

ственно не участвовавших в выполнении определенного

преступления, следует квалифицировать не непосред-

ственно по соответствующей статье закона, а с обя-

зательной ссылкой на ст. 17 УК. Однако такой порядок

квалификации (а именно его и придерживалась в соот-

ветствии с законом судебная практика) не отражает фак-

та. наличия сплоченного преступного сообщества. Более

того, зачастую применение общих правил квалификации

действий соучастников в подобного рода случаях скрады-

вает факт существования преступного сообщества, в ре-

зультате чего это обстоятельство вопреки требований

закона вовсе не учитывается для всех членов преступно-

го сообщества. В опубликованных за последние годы

определениях Судебной коллегии по уголовным делам и

постановлениях Пленума Верховного Суда СССР и в изу-

^ ченной нами практике Верховного суда РСФСР, Москов-

ского областного и городского судов крайне редко мож-

но встретить указания на преступное сообщество как на

отягчающее обстоятельство в связи с преступлениями, по

которым эта форма соучастия не является квалифици-

рующим признаком. В то же самое время среди этих

 преступлений имеют место случаи совершения их такой

группой, которая имеет все признаки преступного сооб-

щества '. Такое положение, конечно, не отвечает задаче

эффективной борьбы с объединенной преступной дея-

тельностью в форме преступного сообщества и не способ-

ствует индивидуализации наказания в соответствии с об-

щественной опасностью преступления и преступника.

Поэтому было бы целесообразно в развитие положе-

ний о соучастии, закрепленных .в Основах уголовного за-

конодательства, в уголовных кодексах союзных респуб-

лик дать определение преступного сообщества, как наи-

более опасной формы соучастия, и установить особый

порядок ответственности всех членов преступного сооб-

щества, в соответствии с которым их действия квалифи-

цировались бы по статьям Особенной части, содержа-

щим данный вид преступления, со ссылкой на норму Об-

щей части уголовных кодексов о преступном сообществе.

Такая квалификация позволила бы четко отразить по-

' В качестве примера преступного сообщества можно приве-

сти разоблаченную в 'начале 1957 года группу спекулянтов, состоя-

щую из ряда лиц, в течение длительного времени заянмающуюся

спекуляцией. Участники этой группы бо1ли тесно связаны друг с

другом, причем их преступная деятельность была строго разграни-

чена. Начальник скорняцкого цеха артели <Московский швейник>

С. 1И скорняк артели <Труд инвалида> К. при помощи преступяых

махинаций добывали цигейку, каракуль, мерлушку и другие меха.

По их заданию Г., Ф. и другие делали из этого меха крой на дам-

ские шубы. И, 'наконец, X., Н" и Т. по высоким ценам сбывали

меховые изделия в Москве, Таллине и Риге. Масштабы спекуля-

тивных операций были весьма широкими. Только у С. обнаружено

при обыске 12 каракулевых воротников и три скорняжных маши-

ны. А всего у участников группы отобрано несколько десятков ме-

ховых шуб и кроя на 130 тыс. руб. по государственным ценам, зо-

лотых изделий на 22 тыс. руб., описано имущества на 700 тыс. руб.

(см. <Вечерняя Москва> 16 марта 1957 г.),

пышенную общественную опасность деятельности в фор-

ме преступного сообщества при совершении им умыш-

ленных преступлений и дала бы возможность в соответ-

ствии сп. 2 ст. 34 Основ уголовного законодательства

учитывать это обстоятельство при назначении наказания

всем членам сообщества.

В новом общесоюзном законодательстве указанный

порядок ответственности и квалификации членов пре-

ступного сообщества принят лишь по особо опасным го-

сударственным преступлениям, в отношении которых в

Законе об уголовной ответственности за государственные

преступления, как и в ранее действующем законодатель-

стве, выделяется специальная норма, предусматриваю-

щая преступную деятельность в составе антисоветской

организации (ст. 9). Эта норма позволяет квалифициро-

вать действия всех участников (членов) антисоветской

организации независимо от выполняемых ими ролей по

той статье Закона об уголовной ответственности за госу-

дарственные преступления, которая предусматривает

подготовляемое или совершенное данной организацией

преступление. Такой порядок ответственности членов

антисоветской организации является, безусловно, пра-

вильным. Он должен, по нашему мнению, быть воспри-

нятым уголовными кодексами союзных республик и для

случаев совершения преступным сообществом других,

наиболее опасных преступлений, предусмотренных зако-

нодательством союзных республик.

Однако, воспринимая указанный порядок ответствен-

ности членов преступного сообщества, необходимо реши-

тельно отвергнуть ошибочные толковани-я принципа от-

ветственности членов преступного сообщества, предло-

женные в свое время А. Я. Вышинским, а затем воспри-

нятые и многими другими теоретиками. Сущность этих

предложений сводилась к тому, чтобы в случаях совер-

шения преступным сообществом ряда преступлений (а

это, как известно, чаще всего присуще преступному со-

обществу) вменять в ответственность каждому из его

членов всю совокупность совершенных сообществом пре-

ступлений независимо от участия данного члена сообще-

ства в подготовке или совершении отдельных из них и

даже независимо от осведомленности его об этих пре-

ступлениях.

<По нашему мнению, - писал А. Я. Вышинский, -

такой участник преступной группы должен быть признан

181

ответственным за всякое конкретное преступление, если

оно вытекает из общей преступной установки этой груп-

пы или стоит в известном плане преступной ее деятель-

ности> '. Нетрудно заметить, что подобные предложения,

хотя авторы их и ссылались в подтверждение своей точ-

ки зрения на ст. 58 ^ УК, фактически ничего общего не

имели ни с положениями ст. 58 ^ УК, ни с общими прин-

ципами советского уголовного права. Статья 58 " УК име-

ла в виду вменение каждому участнику контрреволю-

ционной организации такого преступления, для подготов-

ки или совершения которого она создана. Таким обра-

зом, в законе речь шла только о случаях совершения

контрреволюционной организацией одного преступления,

в котором каждый участник организации должен или

принимать непосредственное участие, или, во всяком слу-

чае, в какой-то форме содействовать его подготовке либо

сокрытию, или, по крайней мере, знать о нем.

О совершении преступным сообществом ряда преступ-

лений и объеме ответственности отдельных членов в этих

случаях в законодательстве не было прямых указаний.

Этот вопрос должен был решаться на основе общих

принципов советского уголовного права, в соответствии

с которыми является недопустимым вменять в ответст-

венность лицу, пусть даже оно является и членом пре-

ступного сообщества, те преступления, о которых данное

лицо ничего не знало, согласия на совершение которых

не давало и никакого реального вклада в их подготовку

и совершение не сделало. Ссылка А. Я. Вышинского и

других авторов на знание членов сообщества <общей

установки>, <общего преступного плана>, как достаточ-

ное основание для вменения всех преступлений, вряд ли

может быть признана состоятельной. Если участие в пре-

ступном сообществе являлось само по себе преступлени-

ем, как это имело место в отношении участия в контрре-

волюционной организации (ст. 58" УК), бандитской

группе (ст. 59^ УК) и лжекооперативной организации (ст.

129-а УК), то вступление в одно из этих преступных со-

обществ и знание его общего преступного плана могло

А. Я. Вышинский, Вопросы теории государства и права,

М., 1949, стр. 115, 116; см. также А. Н. Трайнин. Учение о соуча-

стии. М., 1941, стр. 94; А. А. П и о н т к о век и и, В. Д. М ень ша-

ги н, Курс советского уголовного права, т. 1, М., 1955, стр. 200-

202: <Советское уголовное право. Часть Общая>, М., 1952, стр.

"08-309.

182

являться лишь основанием для ответственности именно

за участие в данном сообществе. В свою вчередь преде-

лы и объем этой ответственности, по нашему мнению,

должны уже определяться не только знанием <общего

преступного плана>, но и степенью осведомленности о

конкретных преступлениях, совершаемых данным сооб-

ществом, и степенью участия в их подготовке, соверше-

нии и т. д. Только при соблюдении этого требования мож-

но говорить .об индивидуализации ответственности чле-

нов преступного сообщества. Вменение же в равной мере

каждому участнику сообщества всей совокупности пре-

ступлений, совершенных данным сообществом, неизбежно

вело бы к объективному вменению и уравниловке при

определении меры наказания виновным, так как игнори-

ровались бы важнейшие критерии их опасности - сте-

пень осведомленности и степень участия в деятельности

сообщества. В редакционной статье журнала <Комму-

нист> с полным основанием отмечалось, что на практи-

ке положение А. Я. Вышинского об ответственности уча-

стников преступной группы <могло вести лишь к необос-

нованным осуждениям, к применению необоснованных

суровых, несправедливых наказаний к людям, вина ко-

торых была незначительной>'.

При применении нового общесоюзного и республикан-

ского законодательства, которое в основном восприни-

мает упомянутые выше формы соучастия особого рода,

прежние недостатки и ошибки не должны иметь места.

В соответствии с общими принципами советского уголов-

ного. права при совершении антисоветской организацией

ряда преступлений или совершении бандой нескольких

нападений, а также в других случаях совершения ряда

преступлений сообществом каждому из членов этих пре-

ступных объединений должны вменяться только те пре-

ступления или эпизоды, в которых данное лицо принима-

ло какое-либо участие или, по крайней мере, знало об

их подготовке или совершении другими членами.

 2. Индивидуализация наказания

Соблюдение принципа индивидуализации наказания,

лежащего в основе деятельности советского суда при на-

значении наказания преступникам, особенно важно при

1 <Укрепление социалистической законности

наука>, <Коммунист> 1956 г. № II, стр. 21,

и юридическая

183

определении конкретной меры наказания соучастникам.

В данном случае, поскольку речь идет о совместном уча-

стии нескольких лиц в совершении одного и того же пре-

ступления, особенно важно точно соразмерить общест-

венную опасность деятельности каждого из соучастни-

ков, учесть личность виновных и назначить в пределах

санкции соответствующей статьи действительно справед-

ливое наказание каждому соучастнику. Ошибки суда в

определении меры наказания отдельным соучастникам

подрывают авторитет социалистического правосудия и

значительно снижают эффективность приговора в отно-

шении выполнения задач как специального, так и обще-

го предупреждения.

Советское уголовное законодательство дает суду в

вопросе назначения наказания соучастникам четкие ука-

зания, позволяющие на основе материальных критериев

определить реальную опасность каждого соучастника и

назначить ему действительно справедливое наказание,

отражающее степень его вины перед социалистическим

государством. Эти указания по своему характеру ничего

общего не имеют с положениями буржуазного уголовно-

го законодательства или отказывающегося вообще от

дифференциации ответственности соучастников за счет

расширения понятий исполнителей, или пытающегося

регламентировать деятельность суда при назначении на-

казания формальными критериями, на деле не только не

помогающими, но даже мешающими назначению спра-

ведливого наказания. В этом отношении многие буржу-

азные законодательства идут разными путями. Англий-

ское, например, подразделяет априори по формальным

признакам соучастников на главных и второстепенных и

связывает с этим делением степень наказуемости отдель-

ных соучастников. Немецкое (УК 1870 года) устанавли-

вает заранее по формальным признакам для отдельных

соучастников обязательность смягчения  наказания.

Швейцарское (УК 1937 года) указывает на возможность

смягчения наказания некоторым соучастникам опять-

таки в зависимости от формально выполняемой ими ро-

ли. Как можно видеть, ответственность соучастников

строится по принципу формальной оценки опасности пре-

ступной деятельности соучастников.

Советскому уголовному праву, построенному на мате-

риальной оценке преступления, чужд формальный метод

Щ

оценки степени общественной опасности преступной дея-

тельности соучастников. Поэтому, не давая заранее ука-

заний о степени наказуемости отдельных соучастников

по формально выполняемым ими функциям и провозгла-

шая ответственность всех соучастников за совершенное

ими преступление на равных основаниях, советское уго-

ловное законодательство в то же время в целях достиже-

ния максимальной индивидуализации наказания винов-

ным всегда предлагало суду определять наказание со-

участникам <в зависимости как от степени их социаль-

ной опасности, так и от степени участия в преступлении>

(ст. 12 Основных начал 1924 года). В ст. 17 Основ уго-

ловного законодательства 1958 года также указывается:

<Степень и характер участия каждого из соучастников в

совершении преступления должны быть учтены судом

при назначении наказания>. Уголовные кодексы всех со-

юзных республик 1926-1928 гг. издания воспроизводят

формулировку Основных начал 1924 года о принципах

индивидуализации наказания соучастникам, а уголовные

кодексы некоторых союзных республик (РСФСР, Турк-

менской ССР, Узбекской ССР, Таджикской ССР) допол-

няют ее еще одним весьма важным указанием, в соответ-

ствии с которым суд при определении наказания соуча-

стникам должен учитывать еще степень опасности

совершенного преступления. Представляется,

что и при издании новых уголовных кодексов союзных

республик целесообразно такое дополнение общесоюзно-

го закона, хотя значение этого указания как в теории со-

ветского уголовного права, так и в судебной практике

подчас недооценивалась. Иногда, в силу неправильного

толкования смысла закона, высказывались даже предло-

жения о нецелесообразности сохранения в законодатель-

стве этого признака. К такому выводу, например, прихо-

дил А. Н. Трайнин, который полагал, что раз уж все со-

участники отвечают за одно и то же преступление в

одинаковых пределах, указанных самим законодателем з

санкции соответствующей статьи Особенной части, то

данное обстоятельство <не может служить одним из

оснований к установлению различной ответственности

соучастников> '. Однако подобные доводы не выдержи-

вают никакой критики, если толковать рассматриваемый

признак с учетом деления соучастия на формы. Именно

' А. Н. Трайнин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 150.

в этой плоскости и ставится вопрос законодательством

союзных республик, которое, указывая на необходимость

учета степени общественной опасности совершенного пре-

ступления, имеет в виду, что опасность одного и того же

преступления (кражи, разбоя, спекуляции и т. д.) суще-

ственно меняется в зависимости от того, совершено оно

одним лицом или в соучастии.

Как уже отмечалось, ряд форм соучастия и особенно

организованная-группа и преступное сообщество (банда,

организация) значительно повышают опасность содеян-

ного, что по прямому указанию закона должно всегда

приниматься во внимание в качестве отягчающего обстоя-

тельства для всех соучастников при определении им су-

дом конкретной меры наказания. Таким образом, назна-

чая наказание соучастникам, суд прежде всего должен

определить опасность совершенного преступления с уче-

том той формы соучастия, которая имела место в дан-

ном случае и, очевидно, тем более суровое наказание

должно назначаться всем соучастникам в пределах санк-

ции соответствующей статьи,, чем более опасную форму

приняла их объединенная преступная деятельность.

При назначении наказания за преступления, по кото-

рым в Особенной части не выделяется квалифицирован-

ных составов по признаку наличия той или иной формы

соучастия, судебная практика обычно придает большое

значение факту совершения их в различных формах со-

участия. Теоретически совершение любого умышленного

преступления возможно в сочетании с любой формой со-

участия, но практически, конечно, такие преступные

объединения как, например, организованная группа

и преступное сообщество создаются для совершения

наиболее серьезных преступлений. В этих случаях нали-

чие указанных форм соучастия значительно повышает

общественную опасность содеянного и рассматривается

судебной практикой отягчающим обстоятельством для

всех участников данной совместной преступной деятель-

ности. Так, Московский городской суд по делу Т. В., Т. Н.

и Р., совершивших зверское убийство, счел возможным

двум участникам убийства назначить наказание в виде

смертной казни, а одному - в виде лишения свободы на

длительный срок- 10 лет. При этом одним цз оснований

для назначения столь суровых мер наказания всем ви-

новным послужило то, что убийство было совершено

186

группой, предварительно сорганизовавшейся и тщательно

подготовившей преступление. Определением Судебной

коллегии Верховного суда РСФСР от 25 апреля 1955 г.

приговор суда был оставлен в силе '.

В другом случае определением той же коллегии Вер-

ховного суда РСФСР был оставлен в силе приговор Мо-

сковского городского суда, по которому Л., В., С. и др.

были осуждены по ст. 109 УК на длительные сроки лише-

ния свободы (от 3 до 9 лет) за то, что они, являясь ра-

ботниками магазина скупки № 5 <Москультторга>, сор-

ганизовались в преступную группу, которая систематиче-

ски обманывала граждан, продававших клавишные му-

зыкальные инструменты.

При назначении наказания по данному делу, как это

прямо указано в приговоре, было принято во внимание, в

частности, и то, что преступление было совершено спло-

ченной преступной группой, т. е. преступным сообщест-

вом ^

Как известно, в отдельных случаях совершение неко-

торых преступлений в той или иной форме соучастия

выделяется законодателем по признаку общественной

опасности в специальные - квалифицированные виды

данных преступлений с повышением соответственно на-

казания за их совершение. В советской юридической ли-

тературе Можно встретить утверждения, что в тех слу-

чаях, когда шайка является квалифицирующим призна-

ком состава хищения (например, хищения социалистиче-

ского имущества), то это обстоятельство уже не должно

приниматься во внимание судом при назначении наказа-

ния виновным в пределах санкции соответствующей

статьи закона. <Поскольку сам закон учел уже то или

иное обстоятельство ясно, что оно не должно принимать-

ся в расчет при определении наказания в конкретном

случае> ^

Нам представляется, что сторонники приведенной

точки зрения исходят из ошибочного представления о

' См. Архив Верховного суда РСФСР, определение от 25 апре-

ля 1955 г. № 5-05-70.

^ См. Архив Верховного суда РСФСР, определение от 17 января

1955 г. № 5-05-4.

^ М. М. Исаев, Назначение, применение и отмена наказания,

<Советская юстиция> 1938 г. № 17, стр. 21. Аналогичная точка зре-

ния развивается в ряде более поздних работ и, в частности, в ра-

боте А. Н. Трайнина <Состав преступления в советском уголовном

праве>, М" 1961, стр. 325-327).

.  '              187

квалифицирующих признаках, как о каких-то всегда рав-

новеликих обстоятельствах. В действительности же, если

исходить из материального понимания преступного, то

станет очевидно, что каждое из обстоятельств, которыми

может сопровождаться преступление, бывает выражено

различно в каждом конкретном случае, а потому и раз-

лично влияет на общественную опасность преступления.

Учитывая это, законодатель в статьях о квалифициро-

ванных видах соответствующих деяний не случайно пре-

дусматривает не абсолютно, а относительно определен-

ные санкции, предоставляя суду определять обществен-

ную опасность конкретного случая совершения преступ-

ления. Когда речь идет о таких квалифицированных ви-

дах преступлений, которые выделены по признаку опре-

деленной формы соучастия, то, безусловно, при назначе-

нии конкретного наказания судом должны учитываться

такие, например, обстоятельства, как степень сорганизо-

ванности шайки ', степень сплоченности банды, количест-

во членов преступного объединения, число совершенных

им преступлений и т. д.                        >

Когда в качестве квалифицирующего признака по ка-

кому-либо преступлению указана менее опасная форма

соучастия, то отягчающим обстоятельством для винов-

ных будет совершение данного преступления в более

опасной форме соучастия. Так, будет отягчать ответст-

венность виновных при назначении наказания в преде-

лах санкции п. <б> ст. 4 Закона об уголовной ответст-

венности за воинские преступления (<сопротивление на-

чальнику или принуждение его к нарушению служебных

обязанностей>), если сопротивление было в данном слу-

чае оказано не просто <группой>, как это указано в

и. <б>, а группой, предварительно сорганизо-

вавшейся для этой цели.

Таким образом, учет формы соучастия, при которой

совершено преступление, имеет существенное значение

при назначении наказания, влияя на ответственность

всех соучастников в пределах санкции соответствующей

статьи Особенной части. Поэтому первым шагом в инди-

' Справедливо указывает Б. С.

меньшая сорганизоваиность шайки

ределения конкретного наказания

ф о ров, Уголовно-правовая охрана

М" 1954, стр. 89).

Никифоров, что <большая или

может иметь значение для оп-

ее участникам> (Б. С. Н и к и-

личной собственности в СССР,

бидуализации наказания соучастникам должен быть учет

именно этого обстоятельства.

Следующее обстоятельство, которое должно быть

принято во внимание судом, касается уже дифферен-

циации наказания отдельным соучастникам в соответст-

вии со степенью и характером участия каж-

дого изнихв совместной преступной деятельности.

Степень участия в преступлении определяется в зна-

чительной мере той ролью, которую выполняет виновный

(организатор, подстрекатель, исполнитель, пособник).

Поэтому очень важно при квалификации преступления

правильно выявить роль каждого из соучастников и со-

ответствующим образом квалифицировать действия ви-

новного- Особенно большое значение в этом отношении

имеет выявление организаторов преступления, деятель-

ность которых зачастую бывает замаскирована. Следует

признать недопустимым такое положение, когда остает-

ся невыясненным характер деятельности организатора, в

результате чего организатор либо вовсе уклоняется от

ответственности, либо рассматривается в числе рядо-

вых участников. В практике иногда встречаются случаи,

когда, даже выяснив организаторскую роль лица в про-

цессе подготовки преступления или создания преступного

сообщества, суды тем не менее неправильно оценивают

значение этого обстоятельства при назначении наказа-

ния соучастникам ^

Выявление организатора преступления является важ-

ной задачей органов следствия и суда. Лица, являю-

' На ошибочность оценки оргаиизаторской деятельности спра-

ведливо указывалось, например, в постановлении Пленума Верхов-

ного Суда СССР от 25 ноября 1949 г. <Приговором суда и мате-

риалами дела установлено, что Ш. организовал у себя на кварти-

ре воровской притон, куда доставлялись похищенные В. и Т. вещи,

которые реализовывались Ш. .непосредственно или при его актив-

ном содействии. Установив указанные обстоятельства в соответ-

ствии с материалами дела, суд при квалификации действий осуж-

денных и назначении им 'наказания неправильно оценил роль я

степень вины каждого осужденного.

В результате извращения перспективы по делу В. и Т., кото-

рым в период совершения преступления было только 15 лет, ока-

зались основными виновниками по делу, а Ш., организовавший

воровской притон, фигурирует в качестве соучастника и действия

его квалифицированы по ст. 2 упомянутого Указа через ст. 17 УК

РСФСР, хотя по обстоятельствам дела, установленным самим же

судом, Ш. являлся организатором преступления, а не пособником>

(^Судебная практика Верховного Суда СССР> 1950 г. № 2,

стр. 3-4).

189

щиеся организаторами преступлений, сравнительно с

другими соучастниками должны нести всегда повышен-

ную ответственность'. Этого принципа последовательно

придерживается судебная практика, и, обычно, если орга-

низатор выявлен и действия его правильно квалифициро-

ваны, ошибки в назначении наказания встречаются срав-

нительно редко.

Важное значение в совершении преступления имеет,

как правило, деятельность исполнителя. Это определяет

характер его опасности. Однако при всем этом, как пра-

вильно указывал А. Н. Трайнин, оценка индивидуальной

роли каждого соучастника и влияние ее на наказание

<не должна механически следовать за различением ви-

дов соучастников (подстрекатель, пособник, исполни-

тель), так как степень участия пособника или подстрека-

теля в данном-конкретном деле может быть серьезнее и

значительнее степени участия исполнителя> 2. Советский

закон, как уже отмечалось, не связывает суд заранее

установленными формальными критериями для опреде-

ления степени наказуемости соучастников, а также не

требует обязательного повышения или понижения нака-

зания в зависимости только от выполняемой роли.

В закону говорится о степени и характере участия ли-

ца в преступлении, что устанавливается самим судом и

зачастую определяется не столько формально выполняе-

мой ролью, сколько фактическим влиянием данного ли-

ца на других соучастников и весь ход подготовки и со-

вершения преступления, характером самого преступле-

ния и условиями его выполнения, важностью реального

вклада данного лица в преступление и рядом других

факторов, в зависимости от которых может меняться

значимость действий исполнителя, подстрекателя и по-

собника в достижении данного преступного результата.

Так, если при убийстве исполнитель преступления яв-

ляется, как правило, центральной фигурой и значение его

деятельности для достижения преступного результата

всегда неизмеримо больше, чем, например, деятельность

пособника или подстрекателя, то при хищении социали-

стического имущества нередко действия пособника или

' См. <Судебная практика Верховного Суда СССР> 1949 г.

№ 8, стр. 20.

" А. Н. Трайнин, Учение о соучастие, М., 1941, стр. 149-150.

подстрекателя могут иметь большее значение, чем дейст-

вия исполнителя. Совершенно справедливо, например, в

определении судебной коллегии Московского городского

суда от 26 декабря 1954 г. указывалось, что <народный

суд. признавая М. виновным в краже обуви и заготовок..,

при назначении ему наказания не учел личности М. и его

роли в совершении преступления. Из материалов дела

видно, что совершить хищение М. предложил Е., работав-

ший в охране; он же помог ему вынести похищенное, а

затем купил заготовки. Кроме того, суд не учел, что М.

17 лет, он работает на заводе и характеризуется положи-

тельно как по работе, так и по месту жительства. При

таких данных судебная коллегия считает возможным из-

брать ^.наказание, не связанное с лишением свободы>'.

Таким образом, в данном конкретном случае Е" винов-

ный в подстрекательстве и пособничестве, играл значи-

тельно большую роль в преступлении, чем семнадцати-

летний исполнитель М., что с полным основанием и учел

суд при назначении наказания.

Трудно согласиться с М. Д.Шаргородским, который,

сравнивая опасность деятельности различных соучастни-

ков, признает исполнителя и подстрекателя почти безус-

ловно более опасными, чем пособника, только на основа-

нии формально выполняемой ими ролиЛ Во-первых, та-

кой вывод нельзя делать на основе учета лишь формаль-

но выполняемой роли вне связи с указанными фактора-

ми, определяющими действительную степень участия

данного лица в преступлении. Во-вторых, нельзя также

забывать, что окончательный вывод об общественной

опасности и наказуемости исполнителя, подстрекателя и

пособника суд делает на основе не только одной роли

или степени участия в преступлении, а с учетом, как это

указывается в ст. 32 Основ уголовного законодательства,

всех обстоятельств дела, характеризующих обществен-

ную опасность совершенного преступления и личность

виновного. Возможны случаи, когда лицо, принимав-

шее большее участие в совершении преступления, в ре-

зультате учета всех обстоятельств дела в их совокупно-

1 См. Архив Московского городского суда, определение от 26

декабря 1954 г. № 4-621.

' См. М. Д. Шаргородский, Вина и наказание в совет-

ском уголовном праве, М., 1946, стр. 23.

стн и учета личности виновного может быть признано

менее обшественно опасным, и оно может нести менее су-

ровую ответственность. Так, приговором народного суда

Щербаковского района г. Москвы М. был признан винов-

ным в том, что он в ночь с 10 на II октября 1953 г. со-

вершил кражу подошвенной резины в количестве 45 ли-

стов, стоимостью 542 руб. 45 коп. из кузова грузовой ма-

шины. Похищенную резину М. принес на квартиру Б.,

который принял ее и хранил у себя на квартире. Народ-

ный суд квалифицировал действия М. по ст. 1 Указа от

4 июня 1947 г. <Об уголовной ответственности за хище-

ние государственного и общественного имущества>, ^

действия Б. по ст. 17 УК и ст. 1 того же Указа, опреде-

лив им наказание по семь лет лишения свободы каж-

дому.

В определении Московского городского суда по этому

делу было указано: <Приговор народного суда в отноше-

нии Б. вынесен в соответствии с материалами дела и

подлежит оставлению в силе. В отношении же М. при-

говор подлежит изменению. Вина М. полностью установ-

лена, однако меру наказания народный суд избрал без

учета личности осужденного. М. ранее не судим, чисто-

сердечно признался в преступлении, является инвалидом

Отечественной войны второй группы, похищенное воз-

вращено по принадлежности. При наличии этого судеб-

ная коллегия находит возможным применить к нему

ст. 53 УК РСФСР> '.

Опасности лица, принимавшего участие в преступле-

нии, должно всегда уделяться серьезное внимание, при-

чем в этом плане в судебной практике придается большое

значение таким обстоятельствам, как повторность или

систематичность совершения отдельными соучастниками

преступлений, наличие прежней судимости, характер мо-

тивов совершения преступления, бывшая трудовая дея-

тельность, заслуги или порицания в прошлом, поведение

на предварительном следствии и суде и т. д. Особенно

осторожным должен быть подход при назначении нака-

зания несовершеннолетним соучастникам, которые чаще ,

всего, попав под влияние взрослых преступников, оказы-

ваются вовлеченными в преступление. В подобных слу-

' Архив Московского городского суда, определение коллегии от

13 февраля 1954 г., № У-!437.   -

чаях. если к несовершеннолетним правонарушителям со-

ветский суд относится с исключительным вниманием и

осторожностью, то к взрослым преступникам, вовлекшим

в преступление несовершеннолетних, применяется более

суровое наказание *.

Необходимость очень осторожного подхода к вопро-

сам привлечения к уголовной ответственности и назна-

чения наказания несовершеннолетним с особой силой

подчеркивалась на XXI съезде КПСС. Съезд нашей пар-

тии, вообще уделивший много внимания проблеме ком-

мунистического воспитания трудящихся, отметил в сво-

ей резолюции по докладу тов. Н. С. Хрущева, что <осо-

бое внимание партийным и комсомольским организа-

циям необходимо уделять формированию коммунисти-

ческого мировоззрения молодежи, воспитанию активных,

сознательных строителей коммунистического общества,

беззаветно любящих свою Родину, умеющих жить и ра-

ботать по-коммунистически> ^

Вопросам борьбы с преступностью несовершеннолет-

них и методам их перевоспитания была в значительной

мере посвящена речь тов. А. Н. Шелепина, который спра-

ведливо отметил, что <все карательные органы нашего

государства на современном этапе его развития должны

применять больше профилактических, предупредитель-

ных мер, и особенно по отношению к молодежи.

К сожалений, мы часто встречаемся с такими людь-

ми, которые за любой проступок, а порой даже за незна-

чительное нарушение добиваются привлечения подрост-

ков и молодежи к уголовной. ответственности. Это, на

мой, взгляд, никуда не годится. Ведь молодежь у нас -

живая, развитая, очень отзывчивая на всякое умное,

поучительное слово. Не только методы наказания и при-

нуждения, а прежде всего - методы убеждения - вот

что должно быть теперь главным. Этому нас учил вели-

кий Ленин, который требовал всячески помогать моло-

' См., например, постановление Пленума  Верховного Суда

СССР от 17 февраля 1948 г. <О применении Указов от 4 июня

1947 г. в отношении яесовершеннолетнях>, <Судебная практика

Верховного Суда СССР>, вып. III, 1948, стр. 4-8.

по  докладу  товарища

развития народного хо-

февраля 1959 г.

2 Резолюция XXI съезда КПСС

Н. С. Хрущева <О контрольных цифрах

зяйства СССР на 1959-1965 годы>, <Правда>

13 П. И, Гришаев, Г. А. Кригер

дым людям, как можно терпеливее относиться к их

ошибкам, стараясь исправлять их постепенно и преиму-

щественно путем убеждения, а не борьбы>'.

В новом общесоюзном уголовном законодательстве в

полной мере нашли отражение требования Коммунисти-

ческой партии об исключительно осторожном подходе к

несовершеннолетним правонарушителям.

Не говоря уже о том, что Основы уголовного законо-

дательства 1958 года повышают возрастной предел, на-

чиная с которого несовершеннолетние могут нести уго-

ловную ответственность, в ст. 10 нового Закона, специ-

ально посвященной вопросу ответственности несовершен-

нолетних, указывается: <Если суд найдет, что и.справ-

ление лица, совершившего в возрасте до восемнадцати

лет преступление, не представляющее большой общест-

венной опасности, возможно без применения уголовного

наказания, он может применить к такому лицу принуди-

тельные меры воспитательного характера, не являющие-

ся уголовным наказанием>.

В тех же случаях, когда суд все же сочтет необходи-

мым привлечь несовершеннолетнего к уголовной ответ-

ственности, при применении к нему наказания факт не-

совершеннолетия должен учитываться как смягчающее

обстоятельство (п. 6 ст. 33).

При участии несовершеннолетнего в преступлении

совместно с другими лицами, особенно когда установле-

но влияние на подростка взрослых преступников, суд

должен, по общему правилу, избегать применения мер

уголовного наказания, ограничиваясь преимущественно

иными мерами воспитательного характера.

Таким образбм, в советском уголовном праве на

основе учета судом указанных критериев в их совокуп-

ности (опасность совместной преступной деятельности,

определяемая характером совершенного преступления и

формой соучастия, при которой оно было выполнено;

степень и характер участия в этой преступной деятель-

ности данного соучастника; опасность личности виновно-

го) и соблюдения общих принципов социалистического

правосудия последовательно проводится принцип инди-

видуализации наказания в отношении соучастников, что

<Правда> 5 февраля 1959 г.

исключает уравниловку их ответственности и обеспечи-

вает назначение каждому соучастнику справедливого

наказания.

 3. Эксцесс исполнителя

Поскольку исполнитель обычно реализует общий для

всех соучастников преступный замысел, все соучастни-

ки, как уже отмечалось, несут ответственность на рав-

ных основаниях с исполнителем, т. е. в пределах санкции

той статьи Особенной части, которая предусматривает

выполненное исполнителем преступление. Однако воз-

можны случаи, когда исполнитель при совершении пре-

ступления выходит за пределы общего преступного за-

мысла или, напротив, полностью не выполняет намечен-

ных соучастниками действий. Такие случаи в теории

уголовного права именуются эксцессом' исполни-

теля.

В советском уголовном законодательстве нет пря-

мых указаний в отношении порядка и объема ответ-

ственности соучастников при эксцессе исполнителя. Во-

прос об ответственности соучастников в указанных слу-

чаях должен рассматриваться в соответствии с общими

принципами ответственности по советскому уголовному

праву.

Соучастие предполагает совместную у м ы ш л е н-

н у ю деятельность нескольких лиц. Естественно, что все

соучастники, не принимавшие непосредственного участия

в выполнении действий, образующих состав задуманно-

го преступления, а внесшие свой вклад в преступление

до этого момента, не могут отвечать за деяния, пред-

ставляющие собою совершенно самостоятельные иные

преступления, которые не охватывались их умыслом и

были совершены исполнителем по своей инициативе

лишь в связи с осуществлением общего преступного

замысла. Так, нельзя подстрекателю, пособнику и даже

организатору убийства вменять еще и изнасилование

жертвы, которое было совершено исполнителем во время

осуществления общего замысла (убийство). Привлече-

ние к ..ответственности соучастников за такие действия,

которые исполнитель совершил по своей воле и о кото-

рых соучастники не знают, являлось бы объективным

вменением, не допустимым в советском уголовном

праве.

Даже при соисполнительстве, если один из соучастни-

ков по своей инициативе выходит за пределы ранее за-

думанного и совершает какие-либо преступные действия,

представляющие собой какое-либо новое самостоятель-

ное преступление, то такие действия могут быть вмене-

ны лишь данному соучастнику.

Так, Д., М., Ф. и Б., предварительно договорившись

о краже дынь с бахчи, принадлежащей У., при подходе

к бахче условились, что М. встанет с имевшимся у них

ружьем недалеко от входа в землянку хозяина и в слу-

чае появления его даст сигнал другим соучастникам вы-

стрелом. Однако, когда У. в действительности появился,

М. произвел выстрел не вверх, как это было условлено,

а в У., ранив его в обе ноги. В определении Судебной

коллегии по уголовным делам Верховного Суда СС^Р

от 30 июня 1954 г. по данному делу указывалось, что И.,

Ф., Б. и М., направляясь на бахчу, имели намерение

лишь совершить хищение дынь и никакой договоренно-

сти о применении оружия, или иного какого-либо насилия

в отношении хозяина бахчи у них не было. Намерение

же произвести выстрел в У. при появлении его возникло

лишь у одного М., причем никто из обвиняемых не пред-

лагал М. стрелять в У. Поэтому действия Д., Ф. и Б,,

выразившиеся в покушении на кражу дынь с бачхи У.

без применения оружия или другого какого-либо наси-

лия, содержат признаки преступления, предусмотренно-

го с?т. 19 УК и ч. 2 ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г. <Об уси-

лении охраны личной собственности граждан>. Осужде-

ние их по ст. ст. 19 и 136 УК является неосновательным.

По ст. ст. 19и136 У К должен нести ответственность

только М. Из данного дела вытекает следующий вывод:

<Лица, совместно участвовавшие в совершении преступ-

ления, не должны отвечать за действия одного из со-

участников, которые им были совершены без предвари-

тельной договоренности или содействия других соучаст-

ников> '. В этой безусловно правильной формулировке,

по нашему мнению, следует лишь уточнить то, что под

действиями, за которые не должны нести ответственн

сти другие соучастники, следует понимать только та^т

действия, которые представляют собой какое-либо д^

гое самостоятельное преступление или придают сов^

шенному качественно иной характер. Последнее обс^

тельство очень важно отметить потому, что исполнит

подчас может отклоняться от имевшего место ранее

преступного замысла не только путем совершения само-

стоятельного преступления, но и путем совершения ^ц^

нее задуманного всеми соучастниками преступления^т^

ким способом или при таких обстоятельствах, нал^рд

которых значительно повышает ответственность вищ)^

ных и служит основанием для выделения специальжэпс

(квалифицированных) видов того же преступленц^^В

советской юридической литературе высказывались мне-

ния, в соответствии с которыми в подобных случаях

соучастникам всегда следует вменять указанные обстоя-

тельства. <Подстрекатель может не знать, - писал А. Н.

Трайнин, - когда и где склоненный им к преступлению

это преступление совершит. Незнание способа соверше-

ния преступления исполнителем имеет такое же значе-

ние; это незнание также не исключает умысла соучаст-

ника (подстрекателя или пособника), не исключает, сле-

довательно, ответственности соучастника за совершенное

исполнителем преступление, хотя бы способ совершения

и являлся специально предусмотренным в законе квали-

фицирующим обстоятельством> '. Подобная точка зрения

практически ведет к объективному вменению соучастни-

кам отягчающих обстоятельств, так как вполне возмож-

ны случаи, когда подстрекатель или пособник не дают

ни прямого, ни косвенного согласия на совершение пре-

ступления с отягчающими обстоятельствами и даже не

знают о том, что исполнитель совершает такое преступ-

ление. Поэтому судебная практика в подобных случаях.

совершенно правильно отказывается вменять соучаст-

никам отягчающие обстоятельства, квалифицируя их

действия по статье, предусматривающей менее опасный

вид данного преступления. '

Так, в определении коллегии Верховного Суда СССР

от 9 ноября 1950 г. по делу В. и X. указывалось, что ок-

ружной суд неправильно квалифицировал действия В.,

' <Судебная практика Верховного Суда СССР> 1954 г. № 6,

стр. 9-10

196

А. Н. Трайнин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 155.

реализовавшей по предварительному сговору 76 кг сухо-

го киселя, похищенного М., по ст. 17 У К и ст. 2 Указа от

4 июня 1947 г. <Об уголовной ответственности за хище-

ние государственного и общественного имущества>, так

как <об обстоятельствах хищения киселя В. была не ос-

ведомлена, кисель ей в магазин привез один М. и о том,

. что в хищении киселя принимал участие и Р., В. не

знала>'.

Иначе должен решаться вопрос лишь тогда, когда

^ соучастники, хотя заранее и не оговаривали квалифици-

рующих обстоятельств, при которых исполнителю воз-

можно придется совершить преступление, но предви-

дели и сознательно допускали такой вариант исполне-

ния. Поскольку в подобных случаях в отношении квали-

фицирующих признаков у соучастников имеется косвен-

ный умысел, все они должны отвечать на равных осно-

ваниях с исполнителем за выполненный им квалифици-

рованный вид данного преступления.

То же самое следует сказать и о случаях, когда из-

менение степени опасности совершенного исполнителем

преступления является нерезультатом его сознательных

действий, а происходит вследствие изменения внешних

факторов, обусловливающих наступление более тяжких

последствий. Такие последствия, если они могут быть

вменены исполнителю, вменяются также и другим со-

участникам. Например, если подстрекатель склонил ис-

полнителя к причинению тяжких телесных повреждений,.

не имея в виду лишить жертву, жизни, а в результате

тяжкого телесного повреждения последовала смерть по-

терпевшего, то при наличии со стороны виновных даже

неосторожности к этому последствию действия всех их

должны квалифицироваться по ч. 2 ст. 142 УК.

Значительный интерес представляет решение вопро-

са об ответственности соучастников при эксцессе испол-

нителя, когда исполнитель сознательно совершает менее

опасное преступление сравнительно с тем, которое ранее

предполагалось всеми соучастниками. Сторонники бур-

жуазной теории об акцессорной природе соучастия по-

лагают, что и в данном случае соучастники должны раз-

делять судьбу исполнителя. В советском уголовном пра-

ве в соответствии с изложенными принципами ответ-

ственности соучастников этот вопрос должен решаться

иначе. Если исполнитель, сознательно совершивший ме-

нее опасное преступление, несет ответственность за фак-

тически содеянное, то подстрекатель, пособник и органи-

затор, направлявшие свои действия на совершение

более опасного преступления, не завершенного по неза-

висящим от них причинам, должны отвечать по ст. 19 УК

и той статье Особенной части, которая предусматривает

подготовляемое ими преступление.

' <Судебная практика Верховного Суда СССР> 1951 г. Л> 3,

стр. 3-4.

]ЭД