§ 1. ЗАДАЧИ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА И ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОЕ ПРАВО

Эффективность советского уголовного судопроизводства, понимаемая как соответствие его результатов в каждом конкретном случае задачам, установленным законом (ст. 2 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик '), может быть обеспечена лишь при всестороннем, полном, объективном исследовании обстоятельств расследуемого и рассматриваемого дела2. Быстрое полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, обеспечение их справедливого наказания и в то же время предотвращение фактов привлечения к уголовной ответственности невиновных, выявление и устранение обстоятельств, способствовавших совершению преступления, воспитание граждан в духе неуклонного исполнения советских законов и правил социалистического общежития — реализация каждой из этих задач и всей их совокупности предполагает необходимость проверки и оценки в каждом конкретном случае большого объема разнообразной фактической информации.

Исходя из этой информации, необходимо достоверно установить обстоятельства, являющиеся предметом уголовного дела, и на этой основе применить к конкретному случаю нормы права, устанавливающие санкции и воспитательно-профилактические меры.

Как известно, исследование обстоятельств уголовного дела протекает по единым законам познания с соблюдением логических правил и способов раскрытия истины3. Однако условиям

1  В дальнейшем этот акт будет именоваться — Основы.

2  О   понятии   эффективности   уголовно-процессуальной   деятельности см. подробнее А. Д. Бойков,   Особенности применения социологических методов в науке советского уголовного процесса   («Проблемы социологии права», вып.  1, Вильнюс,  1970); В. И. Каминская,   Теория советского уголовно-процессуального   закона.  Автореферат   докторской   диссертации, М., 1967, и др.

3  См. об этом А. А. С т а р ч е н к о, Логика в судебном исследовании,

1*                                                                                                                    3

и содержанию этого исследования свойственна и существенная специфика. Оно: а) ограничено определенным сроком (воспитательно-предупредительное, правоохранительное значение раскрытия преступления и наказания виновного существенно ослабляется или даже сводится к нулю, если не обеспечивается необходимая быстрота); б) сочетает познавательную и удостове-рительную задачи '; в) осуществляется в условиях, когда исследователю противостоит субъект, заинтересованный в сокрытии истины2; г) направлено на единичный по своему существу предмет, что усложняет применение таких приемов исследования, как типизация, обобщение3; д) обязательно завершается принятием решения, имеющего существенные правовые последствия.

Осуществляемую в соответствии с требованиями процессуального закона деятельность лиц, производящих дознание, следователей, прокуроров, судей при участии иных должностных лиц, представителей общественности и граждан по собиранию, проверке и оценке фактических данных об обстоятельствах, достоверное установление которых необходимо для правильного разрешения дела, принято именовать ^доказыванием.

Нормы процессуального права, регламентирующие цели, порядок, пределы и содержание этой деятельности, соответственно именуются доказательственным правом.

Доказывание представляет собой важнейшую составную часть уголовно-процессуальной деятельности, поэтому доказательственное право органически входит в систему норм уголовно-процессуального права.

Советское уголовно-процессуальное право в целом и доказательственное право как его составная часть закрепляют и обеспечивают реализацию в уголовном судопроизводстве принципов социалистического демократизма. Правосудие в СССР, указывается в Программе КПСС, «строится на подлинно демократических основах: выборности и отчетности судей и народных заседателей, праве их досрочного отзыва, гласности рассмотрения судебных дел, участии в судах общественных обвинителей и защитников при строжайшем соблюдении судом, органами следствия и дознания законности, всех процессуальных норм»4. Уголовно-процессуальное право в руках Советского государства служит важным средством укрепления социалистической законности. «Серьезной задачей остается борьба с преступностью», — отмечено в докладе

1  См. подробнее гл. V настоящей работы.

2  На это правильно указал А. М. Ларин в автореферате кандидатской диссертации «Доказывание на предварительном следствии в советском уголовном процессе» (М., 1964).

3  См.  Р. С.  Белкин, А.  И.  В и н б е р г,  Криминалистика и доказывание, М., 1969, стр.  И.

4  «Материалы XXII съезда КПСС», М., 1961, стр. 400.

Л. И. Брежнева на XXIV съезде партии'. Правильное применение норм уголовно-процессуального права (в том числе регламентирующих доказывание) органами дознания, следствия, прокуратуры, судами является необходимой предпосылкой эффективности этой борьбы.

Доказательственному праву, регламентирующему ту область процессуальной деятельности и те возникающие в ее ходе общественные отношения2, которые непосредственно связаны с собиранием, проверкой и оценкой фактических данных о существенных обстоятельствах дела (доказательств3) в целях установления истины по делу, свойственны те же основные черты, которые характеризуют уголовно-процессуальное право в целом. В частности, в основе доказательственного права лежит единая для всего уголовного процесса система принципов уголовного процесса4. Нормы, устанавливающие цели, порядок, пределы, содержание исследования существенных обстоятельств дела, воплощают общие положения процесса и его отдельных стадий, органически переплетаются и взаимодействуют с системой процессуальных гарантий прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве 5.

Определяя понятие доказательственного права, следует подчеркнуть недопустимость отождествления его с теорией доказательств, т. е. предмета научной дисциплины с самой научной дисциплиной 6. Доказательственное право — это именно система норм,

1   «Материалы XXIV съезда КПСС», М., 1971, стр. 81.

2  Особенностью этого вида общественных отношений является то, что они возникают и существуют только в качестве правовых, в то время как большинство общественных отношений возникает в качестве фактических, к  которым  затем применяются  нормы права   (см.  В.   Н.   Кудрявцев, Социология,   право   и   криминология,    «Советское   государство   и   право» 1969 г. № 2, стр. 67;  П.   С.   Э л ь к и н д,   Толкование и применение норм уголовно-процессуального права, М., 1967, стр. 43—44).

3  Надо иметь в виду, что понятие доказательства уже, нежели понятие фактических данных о существенных обстоятельствах дела, так как доказательство — только те фактические данные, которые обладают свойством допустимости   (см. гл. IV). В настоящем определении с учетом его целенаправленности достаточно, однако,  «свернутой»  характеристики.

4  См.   Т.   Н.   Добровольская,   Принципы   советского   уголовного процесса, М., 1971.

5  Поэтому   содержание   ряда   норм   процессуального   законодательства имеет комплексный характер, регламентируя в одной своей части вопросы доказывания,   а   в  другой — иные   стороны   процессуальной   деятельности, взаимодействующие с доказыванием (например, ст.ст. 21—27, 29, 32, 42 Основ). Интерпретация принципов советского уголовного процесса применительно к области доказывания дана в гл. V.

6  Так,  М. Л.  Шифман писал:  «Система норм,  регулирующих на протяжении всего процесса единые принципы доказывания и оценки фактов, имеющих значение для рассматриваемого судебного дела, а также практика их применения называется теорией судебных доказательств или доказательственным    правом»    (М.    Л.    Ш и ф м а н^    Основные    вопросы

входящих в уголовно-процессуальное право, в то время как теория доказательств — система теоретических положений, составная часть уголовно-процессуальной науки (см. § 2). Доказательственное право включает нормы, устанавливающие:

а)  цель и предмет доказывания;

б)   понятие доказательства, системы доказательств, доказывания;

в)   соотношение доказывания и вспомогательных способов собирания информации по делу :;

г)  условия относимости и допустимости доказательств;

д)  содержание отдельных сторон и этапов доказывания (включая исходные положения оценки доказательств);

е)   понятие способов доказывания и системы этих способов; понятие следственных и судебных действий по доказыванию и их системы, особенности отдельных действий; особенности собирания, проверки, оценки отдельных видов доказательств;

ж)   компетенцию, правомочия и обязанности органов, осуществляющих доказывание;

з)  права и обязанности лиц, участвующих в доказывании;

и) особенности доказывания по некоторым категориям уголовных дел.

Такие основополагающие нормы доказательственного права, как ст. 14 — «всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела», ст. 15 — «обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу», ст. 16 — «доказательства», ст. 17 — «оценка доказательств», развивающие систему исходных положений доказательственного права, включены законодателем в раздел «Общие положения» Основ уголовного судопроизводства в качестве взаимосвязанной группы норм. Это и понятно, так как доказывание — важнейший аспект процессуальной деятельности, задачи которой непосредственно решаются в результате доказывания. Поэтому его исходные положения являются основополагающими и для всего процесса наряду с положениями, устанавливающими принципы последнего, систему участников и т. д.

теории советского доказательственного права, М., 1956, стр. 3). А. И. Трусов подверг приведенное определение обоснованной критике. Вместе с тем нельзя согласиться с его отрицанием возможности регулирования доказательственным правом исходных положений доказывания («Основы теории судебных доказательств», М., 1960, стр. 14—15). Четко разграничивает теорию доказательств и доказательственное право В. 3. Лукашевич («Уголовный процесс», М., 1972, стр. 149). Интересно, в частности, его замечание относительно того, что предмет исследования теории доказательств не следует сводить к доказательственному праву.

1 Имеются в виду как способы, «замещающие» доказывание в процессуальном смысле слова — использование для установления обстоятельств дела актов, имеющих преюдициальпое значение и общеизвестных фактов, так и способы, «обслуживающие» доказывание — использование оперативной информации и т. о.

«Основным содержанием производства по уголовным делам, начиная от их возбуждения и кончая пересмотром вышестоящими судами, является работа с доказательствами.., в тех пределах и формах, которые определяются задачами, стоящими перед каждой конкретной стадией уголовного процесса. С доказательственной деятельностью так или иначе связаны все процессуальные отношения. Права и обязанности в этой области являются существенной частью их процессуальной компетенции. Конечно, было бы неправильно сводить весь уголовный процесс к доказыванию. Но все же доминирующая роль доказывания в уголовном процессе является несомненной»1.

Соответственно в уголовно-процессуальных кодексах всех союзных республик выделена специальная глава «Доказательства», главы о доказывании при производстве предварительного следствия и производстве в суде первой инстанции и нормы об особенностях доказывания при производстве в кассационной и надзорной инстанциях, при возобновлении дел по вновь открывшимся обстоятельствам, при производстве по делам несовершеннолетних и по применению принудительных мер медицинского характера2.

Если рассматривать совокупность норм уголовно-процессуального законодательства как систему, т. е. относительно стабильный целостный комплекс взаимосвязанных элементов, то нормы доказательственного права составляют внутри нее подсистему, образующую с другими подсистемами норм уголовно-процессуального права связи координации (взаимодействия) и субординации, целенаправленную на реализацию задач судопроизводства3.

1  В.   Д.   А р с е н ь е в,   Доказывание  фактических  обстоятельств  дела в отдельных стадиях советского уголовного процесса, Иркутск, 1969, стр. 3.

2  В первом издании настоящей работы отмечалось, что  «нормы доказательственного права в советском уголовно-процессуальном законодательстве целиком не выделены в самое! оятельный раздел, так как доказывание осуществляется на различных стадиях и связано со многими институтами процессуального   права»   («Теория   доказательств   в   советском   уголовном процессе. Часть общая», М., 1966, стр 21).

Имелось в виду, что: а) нормы, регулирующие доказывание, включены не только в главы о доказывании; б) некоторые нормы, включенные в эти главы, содержат положения, относящиеся не непосредственно к процессу доказывания; в) ряд норм носит комплексный характер, включая как вопросы, относящиеся к доказыванию, так и другие вопросы судопроизводства. Однако наличие самостоятельных разделов о доказывании в действующем законодательстве (хотя и не носящих исчерпывающего характера) отрицать нельзя

3  Подробнее о задачах и возможностях системного подхода к изучаемым   объектам   см.    «Проблемы   методологии   системного   исследования» (М.,  1970).  Подход к доказательственному праву как  «автономной»  подсистеме уголовно-процессуального права имеет, в частности, то значение, что любые предложения об изменениях и дополнениях отдельных норм

В целом в построепии уголовно-процессуального кодекса можно проследить две системы расположения норм, относящихся к доказыванию: одну — от общих норм к частным и вторую — по стадиям процесса, т. е. в соответствии с его движением во времени. Для нормативного материала, регулирующего практическую деятельность, такая структура полностью оправдывает себя, поскольку она отражает «субординацию» норм, выделяет среди них общие, в том числе имеющие значение руководящих принципов, и наряду с этим следует ходу процесса.

Источники доказательственного права те же, что и для уголовно-процессуального права в целом. Причем соответствующие законодательные акты обычно носят комплексный характер, охватывают ряд вопросов процессуальной деятельности и в их числе о работе с доказательствами. Лишь в некоторых случаях нормативный акт издается специально по вопросам доказывания'.

должны исходить из наличия взаимосвязи между этими нормами и другими элементами подсистем. Например, введение звукозаписи показаний было бы неэффективным, если бы не был решен вопрос о соотношении звукозаписи и других форм фиксации показаний, основаниях оглашения звукозаписи (в том числе в других стадиях процесса) и т. д.

С другой стороны, эти предложения должны соотноситься с другими подсистемами процессуального права, например устанавливающими гарантии прав ж законных интересов участников процесса, обеспечивающими воспитательное его воздействие, и т. п. В свою очередь при рассмотрении предложений об изменении и дополнении норм, регулирующих эти области процесса, необходимо учитывать возможное влияние этих изменений на доказывание.

1 Чаще всего специально по вопросам доказывания издаются нормативные акты подзаконного характера (см., например, постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам», «Бюллетень Верховного Суда СССР»  1971 г. JV» 2).

Нельзя в связи с этим согласиться с позицией М. С. Строговича, возражающего против включения в число источников процессуального права приказов Генерального прокурора СССР, руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР и т. п. актов («Курс советского уголовного процесса», т. I, M., 1968, стр. 73). Тезис М. С. Строговича о том, что указанные акты обеспечивают соблюдение и исполнение норм права, но не создают новых норм, внутренне противоречив и, как представляется, основан на неправомерном отождествлении понятий нормы права и нормы закона. Приказы Генерального прокурора СССР, постановления Пленума Верховного Суда СССР действительно носят подзаконный характер, издаются во исполнение и обеспечение исполнения закона. Но эти акты в свою очередь формулируют в этих целях нормы инструктивного характера, обязательные для исполнения. То обстоятельство, что указанные акты занимают в иерархии источников права подчиненное положение по отношению к закону, отнюдь не исключает их нормативного характера на том уровне, который соответствует компетенции издавшего их органа. Например, нормативный характер, безусловно, носят положения упомянутого постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. о недопустимости постановки перед судебно-медицинским экспертом вопроса, имело ли место убийство или самоубийство; о значении мнения сведущего лица, представленного в кассационную инстанцию; о порядке составления

Всю совокупность норм доказательственного права, содержащихся в уголовно-процессуальном законодательстве, можно условно разделить на Общую и Особенную части.

К Общей части доказательственного права относятся нормы, определяющие понятия доказательств и их системы, доказывания и его элементов, стадий, способов, цели и предмета доказывания; нормы, регламентирующие относимость и допустимость доказательств, исходные положения оценки доказательств, круг прав и обязанностей субъектов доказывания.

Особенная часть доказательственного права определяет задачи, порядок, содержание следственных и судебных действий по доказыванию и отдельных сторон и этапов последнего (в том числе по процессуальным стадиям); особенности собирания, проверки, оценки отдельных видов доказательств; указанные особенности применительно к некоторым категориям уголовных дел.

Нормы доказательственного права нельзя рассматривать только как совокупность формальных запретов и разрешений. Задача и смысл процессуальных правил доказывания состоят в применении общей методологии познания к одной из конкретных областей последнего таким образом, чтобы общие требования диалектического метода определяли подход к исследуемому материалу, чтобы они проявлялись в способах производства следственных и судебных действий, в задачах и содержании стадий судопроизводства и т. д. Иными словами, процессуальные нормы, регламентирующие доказывание, ни в коем случае не представляют собой нечто внешнее, обособленное по отношению к самой деятельности по установлению истины, некие произвольно разработанные «ограничительные правила». Эти нормы определяют оптимальные условия для раскрытия истины. Именно с этой точки зрения понятен смысл правил ст. 342 УПК РСФСР' об основаниях к отмене или изменению приговора по долу. В числе этих оснований — односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия и иное существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Подобные обстоятельства обусловливают невозможность оставления в силе приговора именно потому, что нарушены методологические основы доказывания, а это создает неустранимое сомнение в достижении истины по делу.

заключения несколькими экспертами разных специальностей и т. д. Во всех этих случаях Пленум разъясняет закон, а не восполняет его пробелы, но разъясняет на ином уровне конкретизации. Очевидно, что при устранении из таких разъяснений подзаконно-нормативных положений ценность их для практики была бы сведена к нулю, так как они содержали бы лишь общие призывы соблюдать закон.

1 Здесь и далее при ссылках на УПК и УК РСФСР имеются в виду и соответствующие статьи УПК и УК других союзных республик.

С учетом изложенного чрезмерно узкими являются такие определения предмета регулирования доказательственного права и его задач, которые сводят этот предмет и задачи к установлению внешней процедуры следственных и судебных действий, правил «оформления» доказательств '. Нельзя согласиться и со сведением гносеологического значения доказательственного права (как и уголовно-процессуального законодательства в целом) к тому, что оно «является определенным мерилом поведения следователя и средством контроля за правильностью осуществления его деятельности» 2. В действительности нормы доказательственного права служат не только и не столько оформлению и контролю результатов познания в уголовном судопроизводстве (хотя исходя из совокупности задач судопроизводства гарантийный и удостовери-тельный аспекты доказывания имеют весьма существенное значение), но прежде всего направляют сам процесс познания. Выражая закономерности процесса познания применительно к сфере уголовного судопроизводства (получения, хранения, переработки, использования доказательственной информации), они поэтому регламентируют не только порядок, но и само содержание этого процесса. В этих нормах, например, даются вполне определенные указания о задачах каждого следственного действия, последовательности осуществления, направлениях и основном их содержании. В свою очередь тактические приемы следственного и судебного действия разрабатываются и применяются не просто «с учетом» требований закона, как иногда говорят, а на основе этих требований, являются формой их реализации.

Доказательственное право, как и уголовно-процессуальное право в целом, входит в надстройку данной общественно-экономической формации, выражая материально обусловленную волю господствующих классов. К доказательственному праву полностью относится ленинское положение о том, что «закон есть мера политическая, есть политика» 3. Поэтому всякие попытки отождествить или «сблизить» советское доказательственное право с буржуазным, некритически подойти к оценке отдельных институтов последнего представляют собой грубую методологическую ошибку4.

1  См., в частности, «Настольная книга следователя», М., 1949, стр. 125; «Криминалистика», М., 1963, стр. 5—8; М.   С.   С т р о г о в и ч,   Курс советского уголовного процесса, М., 1958, стр. 166; А.  А.  Старченко, Логика л судебном исследовании, М., 1958, стр. 20, и др.

2  И. М. Л у з г и н, Расследование как процесс познания. Автореферат докторской диссертации, М., 1968, стр. 8.

9 В. Ж. Л е в и н, Поли. собр. соч., т. 30, стр. 99.

4 Попытку «внеклассового» рассмотрения буржуазного доказательственного права предпринял в свое время А. Я. Вышинский, который фактически присоединился к даваемой буржуазными учеными оценке английской теории доказательств как «логики уголовного лроцесса». По его мне-

10

Буржуазное доказательственное право в различных государствах обладает существенными особенностями, определяемыми условиями исторического развития страны, социально-политической обстановкой в тот или иной период времени. Но суть его едина — охрана общественных отношений эксплуататорского общества, — как едина и основная черта: сочетание системы формальных гарантий с фактической «свободой рук» органов следствия и суда в отстаивании классовых интересов эксплуататоров. Несмотря на наличие в буржуазном доказательственном праве норм, формально ограничивающих возможности оскорбления человеческого достоинства п нарушений основных буржуазно-демократических свобод при собирании доказательств, несмотря на общие декларации по этим вопросам в решениях судебных инстанций, неизменным элементом системы доказательств и доказывания в ее реальном бытии в уголовном процессе империалистических государств служат приемы, представляющие собой нарушения элементарных прав граждан. В свою очередь в нормативных актах и теоретических работах по вопросам собирания доказательств отчетливо прослеживается тенденция вуалирования сущности этих приемов, создания для них ореола «научности», «целесообразности» (перенос обязанности доказывания в ряде случаев на обвиняемого, трактовка отрицания вины как улики, установление допустимости использования данных, полученных незаконным путем, отнесение сообщений платных агентов полиции к числу доказательств и т. п.).

По образному выражению Н. Н. Полянского, именно институты буржуазного доказательственного права «составляют узел, в котором связываются политические нити, пронизывающие весь уголовный процесс, превращая его в одно целое — то в тонкий, но трудно проницаемый маскарадный капюшон, то в прозрачную вуаль» '.

Закрепленные в буржуазном доказательственном праве системы доказательств и доказывания призваны не только обосновывать или создавать видимость обоснованности результатов производства по конкретному делу, но и подкреплять общий пропагандистский тезис о «беспристрастности» буржуазной юстиции. Функция идеологического воздействия на население оказывает значительное влияние на развитие норм буржуазного доказательственного права и судебную практику, определяя, в частности, наличие в них упоминавшихся выше декларативных начал. Однако, — и об   этом   уже   говорилось, — главное   не   в   этих   декларациях,

нию, английская система может «дать максимум возможного для правильной организации работы суда» («Теория судебных доказательств в советском праве», М., 1950, стр. 105—108 и др.).

1 Н. Н. Полянский, Доказательства в иностранном уголовном процессе, М., 1946, стр. 6.

11

а в реальном бытии доказательственного права, конкретных действиях органов полиции и суда раскрывается сущность последнего.

Конечно, следует учитывать, что в ряде случаев имеет место более детальное закрепление в законодательстве буржуазных государств общедемократических форм и институтов в результате борьбы трудящихся за демократию, против наступления реакции. Такие нормы доказательственного права, как и ряд институтов уголовного процесса в целом, могут быть в определенных случаях использованы прогрессивными силами буржуазного общества. Общественное мнение, организованность и сплоченность трудящихся нередко заставляют судебные органы капиталистических стран выносить оправдательные или отменять уже вынесенные обвинительные приговоры в отношении противоправно преследуемых прогрессивных деятелей. Подобные факты не могут игнорироваться при анализе состояния и развития буржуазного доказательственного права.

Вместе с тем они ни в коей мере не меняют сущности этого права, определяющего значения характерной для него тенденции попрания формальных деклараций о законности и правах граждан, как только этого требуют интересы господства'буржуазии. «Монополистический капитал все явственнее обнажает свою реакционную, антидемократическую сущность. Он не мирится даже с прежними буржуазно-демократическими свободами, хотя лицемерно и провозглашает их» !. Это положение Программы КПСС в полной мере характеризует сущность и основные тенденции развития буржуазного уголовно-процессуального права и практики его использования буржуазной юстицией.

Советское доказательственное право, последовательно выражая интересы всего социалистического общества, господствующее в нем марксистско-ленинское мировоззрение, задачи и принципы социалистического правосудия, служит средством установления объективной истины по каждому делу, обеспечения законности, обоснованности, справедливости решений органов расследования, прокурора, суда. Оно устанавливает такой порядок и содержание судопроизводства, так определяет и направляет деятельность органов, осуществляющих производство по уголовным делам, чтобы по каждому делу достигалась вся совокупность задач социалистического правосудия2.

Советское доказательственное право, практика его применения устремлены на реализацию поставленной партией задачи — укреплять социалистическую законность, улучшать деятельность милиции, прокуратуры и судов, добиваться строжайшего соблюдения законов всеми гражданами и должностными лицами,

1  «Материалы XXII съезда КПСС», М,  1961, стр. 343

2  «Материалы  XXII   съезда   КПСС»,   М.,   1961,   стр.   400;   «Материалы XXIV съезда КПСС», М., 1971, стр 204.

12

усилить правовое воспитание трудящихся с тем, чтобы обеспечить искоренение всяких нарушений правопорядка, ликвидацию преступности, устранение всех причин, ее порождающих'.

Общая и Особенная части доказательственного права, как и доказательственное право в целом, находятся в гармоническом соответствии, исключающем какую-либо коллизию между конкретными способами собирания доказательств и принципами уголовного процесса, между требованиями законности и целесообразности.

Трудно согласиться с высказанной в литературе точкой зрения, что система источников процессуального права не в состоянии обеспечить регламентацию всех вопросов судопроизводства и что поэтому допустимо временное применение аналогии в уголовном процессе. Эта точка зрения аргументируется тем, что «сложность и многогранность процессуальных отношений требует не только больших усилий законодателя, но и большого исторического времени и опыта в накоплении и формулировании положений, которые могли бы исчерпывающе предусмотреть все отношения, вызывающие необходимость в применении уголовно-процессуального закона по аналогии»2. Представляется, однако, что в условиях развитого процессуального законодательства тезис о допустимости аналогии в судопроизводстве, в том числе в доказывании, какие бы оговорки ни делали его сторонники, неприемлем.

В действующее уголовно-процессуальное законодательство не включена норма, запрещавшая «останавливать решение дела под предлогом отсутствия, неполноты, неясности или противоречия законов» (ч. 2 ст. 2 УПК РСФСР 1923 г.). Так как эта норма служила основанием для применения аналогии в уголовном процессе, то ее отмена свидетельствует о позиции законодателя по рассматриваемому вопросу на современном этапе развития нашего общества.

Конечно, доказательственное право, как и уголовно-процессуальное право в целом, представляет собой развивающуюся систему, причем изменения и дополнения, включенные в него, преследуют именно цель использовать достижения науки, опыт практики для максимального повышения эффективности доказывания по уголовным делам. Однако, как показывает практика, новые способы доказывания появляются в уголовном процессе в качестве разновидностей уже существующих (следственный эксперимент — как разновидность осмотра, предъявление для опознания— как разновидность допроса и т. д.). По мере накопления

'См Н. С. Алексеев, В 3 Лукашевич, Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве, Л, 1970, стр   4, 5 и ел

2 П. С. Э л ь к и п д, Сущность советского уголовно процессуального права, Л., 1963, стр. 161.

13

практического опыта их применения возникают предпосылки для выделения их в самостоятельные следственные действия и для самостоятельного законодательного регулирования. То же можно сказать о появлении новых средств фиксации доказательств (киносъемка — как разновидность фотографирования, звукозапись и т. д.). Таким образом, необходимости в применении по аналогии норм, регулирующих доказывание, не возникает.

В свете изложенного нельзя согласиться и с точкой зрения о том, что оценочные понятия и выражения, широко используемые законом при регламентации доказывания в советском уголовном процессе, позволяют лицу, применяющему закон, использовать эталон, выработанный только для данного случая и именно данным лицом'. Сторонники указанной точки зрения обосновывают ее ссылками на отсутствие строгости и однозначности соответствующих терминов («в отдельных случаях», «в целях наиболее быстрого, полного и объективного рассмотрения дела»). Иногда делается вывод, что их применение обозначает высокую степень вероятности, а не строгую достоверность полученного вывода и что речь идет о праве решать вопросы по своему внутреннему убеждению, а не на основании строго сформулированных и нормативно закрепленных показателей2.

В действительности нельзя противопоставлять внутреннее убеждение и строгость, однозначность решения Прибегая к оценочным терминам при решении ряда вопросов доказывания, законодатель исходит из достаточности «свернутого» определения круга случаев и условий применения определенной нормы или из невозможности дать развернутое определение, не прибегая к казуистической форме регламентации3. Но при этом имеется в виду необходимость однозначного употребления этих терминов практикой (в каждом конкретном случае существует правильное и неправильное, с точки зрения задач процесса, решение). Однозначность эта как раз и достигается применением в качестве «эталонов» общих положений, сформулированных доказательственным правом, теорией доказательств (например, общее понятие полноты и объективности доказывания). Не субъективное усмотрение, а поиск в конкретных условиях единственно правильного решения — это требование в полной мере распространяется и на применение оценочных понятий в доказывании.

'См В Ы Кудрявцев, О программировании процесса применения норм права, «Вопросы кибернетики и право», М 1967, стр 96; В И Каминская, О структурном анализе уголовно-процессуального права, «Вопросы борьбы с преступностью» 1972 г, вып  14, стр 30—32

2  В И Каминская, указ статья, стр 30

3  Неэффективность или невозможность в ряде случаев казуистических описаний  в  законе  обоснованно  отмечает  и  сама  В   И   Каминская (указ статья, стр 36).

14