III. ПОНЯТИЕ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА. КОРПОРАЦИЯ И УЧРЕЖДЕНИЕ

Прежде чем начать изложение своих взглядов о субъекте права, автор одной из лучших :работ о юридическом лице, Салейль предупредил слушателей, которым он читал лекции на эту тему, чтобы они не ожидали от него новой системы или теории юридического лица. «Ничего нет легче, – пишет Салейль,–.как отказаться воспринять идеи других; но сколь бесполезен нередко такой отказ». Задача заключается, указывает Салейль, не «в том, чтобы обязательно создать свою маленькую теорию, представляющую интерес только для любителей, а в том, чтобы, идя широкой дорогой теорий, отображающих жизнь, отобрать и обобщить те идеи, которые соответствуют эпохе, требованиям жизни и вскрывают сущность явлений '.

Нельзя не согласиться с этим мнением. Автор этих строк также не ставит перед собой цели создания новой теории юридического лица. Задача заключается в том, чтобы на основе достижений марксистской науки о праве и общих положений материалистической диалектики попытаться раскрыть содержание понятия юридического лица, определить значение и роль юридических лиц в советском гражданском обороте.

1Saleilles, указ, соч., р. 307.

Что касается юридических лиц буржуазного Права, то в настоящей работе преследуются цели скорее методологического порядка; автор ни в какой мере не претендует на исчерпывающее освещение вопроса. В настоящей главе дается лишь общая характеристика юридического лица и видов юридических лиц, а также выясняются социальная сущность и закономерность развития этого общественного образования в буржуазном1 государстве.

Юридическое лицо – субъект права. Оно прошло длинный путь развития. Процесс его образования своими корнями уходит в римское право. Однако юридическое лицо не получило в римском праве значительного развития. Несмотря на широкое развитие внешней торговли и ростовщичества, в основе римского хозяйства, как общества рабовладельческого, лежало натуральное производство.

Среди исследователей истории развития юридического лица в древнем Риме широко распространено мнение, что понятие юридического лица зародилось; в отношении городских общин, имущество которых постепенно было обособлено, выделено в самостоятельную единицу, в связи с чем муниципии, как территориальные объединения собственников-рабовладельцев, стали уподобляться субъектам права. По свидетельству Ельяшевича, «для римских юристов муниципии не абстрактное единство, а живая совокупность живых людей... муниципии в их представлении – это muni-cipes»; «...в юридическом воззрении римлян община всегда выступает как совокупность живых лиц, ее составляющих» '. Миттейс, который в общем стоит на той точке зрения, что римская общинная корпорация есть совершенно самостоятельное целое, не связанное какими-либо жизненными нитями со своими членами, однако, также признает, что товарищеская идея (genossenschaftliche Gedanke) не была чужда римскому праву на всех этапах его развития. Доказательством этого является трактовка mimera – налогов и обязанностей, лежащих «а муниципии, как обязанностей всех municipes. Связь общины как субъекта права с ее членами Миттейс усматривает также в том, что лесные и луговые угодья общины являются собственностью ее сочленов (Gemeindegenossen) как физической совокупности (als physischer Gesamtheit).

1 Ельяшевич, Юридическое лицо, его происхождение и функции в римском частном праве, СПБ, 1910, стр. 258, 260.

Лишь в императорское время, по мнению Миттейса, товарищеская идея полностью исчезла под влиянием формализирующего воздействия римского центрального управления и окончательно утвердилась мысль, что община – это отличный от членов, ее составляющих, субъект права '.

В развитии римского гражданского оборота наступил момент, когда univèrsitas или корпорация стала рассматриваться как самостоятельное, отличное от членов univèrsitas единство, уподобляемое физическому лицу – persona (municipium personae vice fungitur). Наступил момент, когда права и обязанности возникли у объединения (корпорации) как целого, когда они перестали быть правами и обязанностями участника объединения. «Долг объединению не является долгом отдельным лицам и то, что должно объединение, не должны отдельные лица» 2.

Понятие целого, отличного от составляющих его частей, было перенесено и на другие коллективы – союзы римских откупщиков, ремесленные союзы, религиозные общества, похоронные коллегии и т. д. Все эти союзы не достигли той ступени развития, которым характеризуется корпорация нового времени. Хотя имущество союза уже в республиканский период и обособилось от личного имущества его членов, однако это обособление имело значение лишь во внутренних отношениях союза с его; членами, а не по отношению к третьим лицам. Для третьих существовал не союз как целое, а физические лица, участники союза.

В эпоху принципата за союзами начинают признавать правоспособность, союз уподобляется лицу. Одним из первоначальных признаков, свидетельствующих о развитии юридической личности союзов, явилось усвоение ими процессуальной правоспособности. Затем за союзами, как таковыми, стали признавать право собственности на имущество, составленное из взносов членов. Наступает момент, когда изменения в личном составе членов перестают влиять на отношения союза с третьими лицами. Однако полностью союзы не были уравнены в правах с муниципиями. До появления кодификации Юстиниана они не пользовались testamentifactio passiva. Союз для древних юристов не перестает оставаться множественностью. Он трактуется как

1 Mitteis, Römisches Privatrecht bis auf die Zeit Diokletians, erster Band, 1935, S. 341–345.

2 L. 7. § 1. D. 3. 4, перевод И. С. Перетерского.

единство лишь вовне, в отношениях с третьими. Союзное имущество – это, однако, не обычная особенность (condominium) объединившихся в союз лиц, а нечто большее, приближающееся к совместной собственности, т. е. собственности общей руки. Для римских союзов характерно «общее обладание, совершенно уклоняющееся от обычного римского condominium'a, но близко подходящее к тем явлениям, которые германисты конструировали при помощи совокупной собственности» (Gesamteigentum)1. «Товарищеская идея», по мнению Миттейса, гораздо ярче проявляется в союзах, чем в муниципиях. Миттейс утверждает, что в источниках нигде не говорится о том, что имущество союза в такой же мере чуждо его члену, как имущество колонии или муниципии чуждо индивиду, проживающему на территории муниципии или колонии. При роспуске недозволенного союза его имущество делилось между членами. Имущество союза мыслилось как принадлежащее его сочленам 2.

Ближе всего к universitas были муниципии и иные территориальные образования. Universitas отлична от коллектива, имущество которого – это общая собственность лиц, его составляющих. Universitas не смешивается с совокупностью индивидов, из которых она состоит. По Ульману, universitas может состоять из одного человека. Раб принадлежит не отдельным гражданам, составляющим муниципию, a universitas. Но universitas римлян, как единство во множественности, никогда полностью не отрывалась от индивидов, ее составляющих. Universitas – это и единство и множество. «Этим объясняются тексты,–(говорит Салейль, – которые отличают universitas от ее членов, рассматриваемых как singuli, отождествляя иногда universitas с последними в той мере, в какой они рассматривались как целостность и коллективность» 3. Поэтому municipes==municipium. Римскому праву было чуждо резкое противопоставление universitas индивидам, ее составлявшим: права и обязанности universitas в конечном счете обслуживают интересы реальных пользователей – живых людей 4.

1Ельяшевич, указ, соч., стр. 402.

2Mitteis, указ, соч., S. 345-347.

3 S a l e i 11 e s, указ, соч., р. 89.

4 Там же, р. 91. По мнению Суворова, понятия «corpus» и «universitas» не заключают в себе чего-либо фиктивного или воображаемого. Суворов полагает, что и в римском праве «юридическая лич-

Германисты пытались опровергнуть характеристику римской корпорации, данную выше. Гирке, защищая свой излюбленный тезис о коренном различии германского и римского права, утверждал, что римская корпорация – это фингированное лицо, совершенно отличное от индивидов, его составляющих, между тем как средневековые германские союзы (товарищества – Genossenschaften) – объединения, в которых переплетены интересы союзной личности и ее членов таким образом, что права членства не противопоставляются правам союзной личности. По мнению Гирке, немецкая корпорация – реальное совокупное лицо (reale Gesamtperson); между этим совокупным лицом и физическими лицами существует живое общение и взаимодействие – лично-правовая связь '.

Возвеличенная Гирке немецкая Genossenschaft, трактуемая им в качестве идеальной формы общественного образования, является более высокой формой объединения, чем средневековая общность имущества по типу gesamte Hand (en main commune), т, е. собственность общей руки.

Едва ли необходимо доказывать, что собственность общей руки является живым свидетельством сохранения семейно-подворного имущества в рамках территориальной общины, а также коллективных форм обладания цехового и иных видов сословного имущества. Это' так называемая совместная собственность; совместная собственность или собственность общей руки неделима в том смысле, что каждый из ее участников не имеет заранее определенной доли в этой собственности. В германской совместной собственности каждый из участников имеет одинаковое право совместно со (всеми другими участниками на имущество, общей руки. Доля участника может быть исчислена по общему правилу только в момент ликвидации совместной собственности.

Несмотря на это, в отличие от корпорации субъектами права совместной собственности остаются ее участники. Следовательно, отсутствуют предпосылки для того, чтобы

ность – это организованный союз граждан и членов коллегии» – см. Суворов, Об юридических лицах по римскому праву, изд. 2-е, 1900, стр. 23.

1 Gierke, Deutsches Privatrecht, erster Band, 1895, S. 460–461, 479–480.

субъектом права считать коллектив, владеющий имуществом по принципу общей руки. Развитие товарного хозяйства и капиталистических отношений разрушает собственность общей руки. Во Франции эта форма собственности исчезла довольно быстро и не нашла своего отражения во французском гражданском кодексе. В Германии собственность общей руки была модернизирована и введена в гражданский кодеке в форме супружеского имущества, отчасти в форме имущества простого товарищества. Genossenschaften же в собственном смысле в новое время выступают в качестве торговых товариществ, – начиная с полного товарищества и кончая акционерным обществом.

В товариществе проявляется единство коллектива как, особого субъекта права и множественность членов, сохраняющих за собой права, не поглощаемые единством. По мнению Салейля, являющегося восторженным поклонником Genossenschaftstheorie Гирке, товарищество представляет из себя промежуточную фигуру между юридической личностью, поглощающей входящие в ее состав индивидуальности (таковы, например, с точки зрения Салейля альтруистические ферейны, т. е. ассоциации, преследующие идеальные цели), и объединением типа gesamte Hand. Салейль считает идеальным такую форму объединения индивидов, в которой общее имущество рассматривалось бы одновременно «как объединенная собственность коллектива и как неделимая сособственность по отношению к каждому из членов ассоциации» '. Модернизированными Genossenschaften являются, по мнению сторонников Genossenschaftstheorie, торговые товарищества. Складочный капитал акционерного общества принадлежит этому обществу, наряду с этим каждый акционер имеет право на долю в капитале, соответствующую внесенному им паю.

Для целей настоящего исследования важно подчеркнуть, что такое модернизированное товарищество имеет мало сходных черт со средневековыми братствами, цехами, германской маркой и т. д. То, что германисты и их последователи считают в буржуазном обществе Genossenschaft, есть не что иное, как разновидность общественного образования, являющегося субъектом права, т. е. Юридическим лицом.

1 Sаеillеs, указ, соч,, р. 205.

Римские юристы не доработались до понятия юридического лица. Они уподобляли муниципии, союзы, императорскую казну (фиск) лицу, но отсюда они не делали вывода о том, что существуют два вида лиц – люди и коллективные образования. Universitas трактовалась как лицо, но лицом (persona) по римскому праву являлся только человек.

Лишь в буржуазном обществе понятие юридического лица получило свою законченность и определенность. Широкое развитие коллективных образований в буржуазном обществе тесным образом связано с процессом концентрации и централизации капитала, с появлением разнообразных капиталистических объединений. Таковы различные виды торговых товариществ. Буржуазное законодательство в конце концов признало имущественную правоспособность за различного рода политическими, профессиональными, культурными, научными и т. п. обществами, союзами и учреждениями, поскольку эти организации для достижения своих целей становятся участниками гражданского оборота. Юридическим лицом сделалось и само государство, как казна (фиск). В этом своем качестве государство приравняло себя к прочим участникам гражданского оборота, выступая как частный собственник.

Французский гражданский кодекс, изданный ,в самом начале XIX в., в эпоху свободной конкуренции, не знает фигуры юридического лица. Правда, Торговый кодекс, изданный вскоре после Кодекса Наполеона, признал торговые товарищества юридическими лицами. Отсутствие каких-либо упоминаний о юридическом лице в общегражданском законодательстве объясняется боязнью французской буржуазии перед организациями рабочего класса и ее ненавистью ко 1всякого рода феодальным сословно-корпоративным образованиям. Наконец, нельзя не учитывать и влияние на создателей кодекса французской просветительной философии и ее индивидуалистических учений о праве и государстве.

Новейшие буржуазные кодексы – германский, швейцарский, китайский, итальянский « другие – официально признали удовлетворяющие определенным требованиям коллективные образования субъектами права – моральными или юридическими лицами.

Чем вызвано признание различных общественных образований, определенным образом организованных коллективов субъектами права?

Ответ на этот вопрос облегчается предыдущим изложением. Если данная выше характеристика соотношения права и экономики, значения волевого момента в праве, понятия субъекта права и субъективного права правильна, то задачу определения понятия юридического лица на три четверти (можно считать решенной.

Выше было установлено, что правосубъектность человека не прирожденное его качество, но общественное свойство. Юридическая личность – общественное отношение. Выше мы пришли к выводу, что право в объективном смысле, являясь формой выражения производственных отношений, регулирует поведение людей, что воля в юридическом смысле имеет своей предпосылкой психологическую волю, что право как выражение этой воли приобретает относительно самостоятельное по отношению к первоначально реализуемым через нее целям и задачам существование. Право же в субъективном смысле – это принадлежащая лицу юридическая власть, обеспечивающая определенное поведение обязанного субъекта и реализующаяся в поведении (деятельности) носителя этой власти. Подчиняясь общим условиям производства и обмена, индивид вынуждается и к соответствующему поведению. Его способность иметь права и обязанности и возникающее на этой основе субъективное право, т. е. способность к определенному поведению, одновременно являющаяся и способностью вызывать определенное поведение других лиц, отнюдь не определяется личным произволом индивида, его индивидуальной волей, но есть лишь проекция воли господствующего класса.

В какой мере эти условия образования субъективного права и его носителя субъекта права – физического лица – пригодны для объяснения того, почему не только люди, но и определенным образом организованные и признанные государством коллективы людей обладают субъективными правами и являются субъектами права? В дальнейшем эти организованные человеческие коллективы мы будем именовать общественными образованиями. К общественным образованиям следует отнести не только союзы и объединения физических лиц, но и так называемые учреждения, а в социалистическом государстве и его органы.

В буржуазном обществе развитие юридических лиц – хозяйственных союзов, связано с процессом аккумуляции капитала, с универсальностью товарного производства и рыночного обращения. Предпринимательские союзы осуществляют общий интерес собственников, объединяемых самим процессом капиталистического развития – конкуренцией, порождающей монополию. Экономические предпосылки таких объединений, коренящиеся в самих условиях капиталистического производства, были охарактеризованы еще Марксом и Энгельсом. По поводу акционерного общества как важнейшей формы концентрации и централизации капитала Маркс писал: «Колоссальное расширение размеров производства и возникновение предприятий, которые были невозможны .для отдельного капитала». По мнению Маркса, в акционерном обществе происходит превращение действительно функционирующего капиталиста в простого управляющего, распоряжающегося чужими капиталами, и собственников капитала в чистых собственников, чистых денежных капиталистов >. В акционерном обществе функция управления процессом производства отделяется от собственности на капитал. «Капиталистическое производство, ведущееся акционерными обществами, – пишет Энгельс, – это уже вовсе не частное производство, а производство в интересах многих объединившихся лиц» 2.

В акционерном обществе в наибольшей степени проявляется то противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения, которое является основным противоречием капиталистического общества. Но юридически, т. е. с точки зрения закрепления того поведения, которое обеспечивает порядки, выгодные и угодные господствующему классу, акционерные общества, равно как и другие экономические объединения частных собственников средств производства, выражают и закрепляют те же частнособственнические интересы, которые теперь представлены как общие интересы определенным образом организованной группы лиц. «Средства производства и само производство по существу своему стали общественными; но они были подчинены форме присвоения, основанной на частном единичном производстве, свойственном тому времени, когда каждый владел своим собствен-

1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XIX, ч. 1, стр. 475.

2 Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI,1ч. 2, стр. 105.

ным (Продуктом и сам выносил его на рынок» '. Этим и объясняется живучесть юридических форм, в частности, акционерной формы объединения частных собственников.

Живучесть юридических институтов, созданных в условиях одной экономической формации и нередко используемых в другой, экономической формации, является результатом того, что экономика и право вступают на неодинаковый путь развития. В знаменитом Введении к «К критике политической экономии» Маркс записал: «...Собственно трудный пункт, который надлежит здесь разобрать, заключается в следующем: каким образом производственные отношения, как правовые отношения, вступают в неравное развитие. Следовательно, например, отношение римского частного права (к уголовному и государственному праву это относится меньше) к современному производству» 2. Руководствуясь при познании общественных явлений методом восхождения от абстрактного к конкретному, Маркс пришел к выводу, что «...простые категории суть выражения условий, в которых может реализоваться неразвившаяся конкретность, до установления более многостороннего отношения или связи, которые идеально выражаются в более конкретной категории, в то время как более развитая конкретность сохраняет эту же категорию как подчиненное отношение» 3. Таково, например, владение, которое играет подчиненную роль в условиях развившейся собственности и самостоятельную роль в тот период, когда частная собственность только начинала зарождаться. Деньги исторически возникли и существовали раньше капитала, банков, наемного труда и т. д.: «Чистота (абстрактная определенность), с которой в древнем мире выступают торговые народы – финикийцы, карфагеняне, – дана как раз самим преобладанием земледельческих народов» 4. В подтверждение своих выводов о значении абстрактных категорий в неразвившейся конкретности Маркс в качестве примера приводит и акционерные компании: «...одна из последних форм буржуазного общества, акционерные компании, выступает также и в начале последнего, в виде больших привилегированных и наделенных монополиями торговых компаний» 4.

1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, Стр. 273.

2Маркс и Энгельс, Соч., т. XII, ч. 1. стр. 200.

3Там же, стр. 192.

4 Там же, стр. 198.

Вот почему в своей самой абстрактной форме право частной собственности как владение, пользование и распоряжение вещью существует уже там, где еще не вполне развились условия, в которых она (частная собственность) может полностью реализоваться. Но именно в неразвившейся конкретности, в античном мире, в основе которого лежало натуральное производство, частная собственность выступает во всей своей чистоте и определенности.

По той же причине и юридическое лицо, будучи абстрактным выражением единства поведения организованного человеческого коллектива, зародившись как понятие universitas еще в древнем Риме, было использовано и получило свое полное развитие в буржуазном обществе.

Право в своих самых абстрактных проявлениях выражает общие, внешние условия существования данного общества. Юридические институты, как и право в целом, в особенности гражданское право, не отражают полностью производственных отношений. Абстрактные, т. е. общие, черты права собственности как владения, пользования и распоряжения вещью являются необходимыми и достаточными как для закрепления античных, основанных на рабском труде отношений, так и для закрепления и развития отношений капиталистической эксплоатации. Иное дело, что содержание понятий владения, пользования и распоряжения вещью существенно изменилось и в буржуазном обществе весьма далеко от их первоначального натуралистического смысла. Эти абстрактные черты права делают также возможным использование и расцвет акционерной формы, возникшей на заре развития буржуазного общества, на более поздних этапах его развития1.

Общий интерес участников данного коллектива, выраженный в единой цели, для достижения которой он организован, и определяемая этой целью общая воля участников объективируются в определенной хозяйственной деятельности этого коллектива. В связи с этим организованный коллектив выступает в гражданских правоотношениях не как простая сумма отдельных собственников, но как единство, т. ё. как субъект гражданских прав и обязанностей.

1 Более развернутая попытка объяснения причин использования юридических форм, созданных в древнем Риме, в буржуазном обществе предпринята мной в статье– Вопросы собственности в рукописи Маркса «Формы, предшествующие капиталистическому способу производству», «Советское государство и право», 1940, №11.

Эти права и обязанности вытекают из общей для Всех участников данного союза деятельности, приобретающей поэтому самостоятельное значение. В качестве юридических лиц в буржуазном обществе выступают не только союзы лиц (корпорации), но и учреждения, преследующие культурные, лечебные, благотворительные и иные цели и обслуживающие неопределенный круг лиц (больницы, музеи и т. д.). Но и в основе деятельности учреждения как юридического лица лежит обособление определенного вида деятельности людей, объединяемых общей целью.

Сказанное выше относится и к деятельности государства как организации господствующего класса, ибо для выполнения своих функций и государство должно иметь соответствующую материальную базу, а поскольку оно существует для поддержания существующих условий производства, оно включается в господствующую систему имущественных отношений в качестве юридического лица. Различного рода культурные объединения и общества, наконец, рабочие союзы в буржуазно-демократическом государстве являются особыми субъектами гражданского права потому, что для достижения общих для членов данных объединений целей они обособляют соответствующее имущество и совершают имущественные сделки.

Обособление определенной группы людей в целях обеспечения и осуществления тех или иных, продиктованных данными общественными условиями интересов должно вылиться в надлежащую организационную форму. Эта организационная форма создает необходимые для данного общественного образования единство и порядок в его деятельности, делает его организацией.

Государство всегда решало и решает вопрос о том, при каких условиях степень обособленности тех или иных общих интересов, выражающих общественные, в первую очередь производственные, отношения людей, является основанием для признания за тем или иным общественным образованием (организацией) возможности быть самостоятельным носителем прав и обязанностей.

Разумеется, решающее значение в этом процессе играют интересы господствующего класса. Поэтому буржуазное государство, признав на заре своего развития капиталистические объединения (торговые товарищества) юридическими лицами, долго отказывалось признать правоспособность за рабочими союзами, за культурными ассо-

циациями и иными, преследующими не хозяйственные, а «идеальные» цели, общественными образованиями. Энгельс в письме к Бебелю от 30 декабря 1884 г. отметил, что в избирательной программе рабочего класса Англии должно также содержаться требование полной свободы для профессиональных союзов (трэд-юнионов) и '«...признание их в качестве юридических лиц со всеми правами последних» '.

Таковы общие «сходные положения, от которых надо отправляться при уяснении сущности юридического лица. Юридическое лицо–общественное образование. Основой или «субстратом» его являются люди, находящиеся в определенных отношениях между собой. Будучи субъектом права, юридическое лицо способно формировать и изъявлять волю, составляющую необходимую предпосылку механизма действия права. Эта воля определяется и направляется целью, ради которой создано юридическое лицо. Психологическая воля и в данном случае является той предпосылкой, без которой немыслима юридическая воля общественного образования как объективированной и независимой от отдельных волений сферы возможного и осуществляемого поведения человеческого коллектива. Единство поведения этой группы людей является следствием общих для них условий материальной и духовной жизни, определяется общей целью, поставленной перед ним государством, и т. д.

Изложенные выше положения, совпадающие с теорией реальности юридического лица как социального явления, защищаемой многими буржуазными юристами, справедливы не только по отношению к союзам лиц (корпорациям), но и пригодны для обоснования юридической личности учреждений. Единое понятие юридического лица должно отразить единство общих условий его образования. Для обоснования правильности этого утверждения необходимо в кратких чертах ознакомиться с историей развития учреждений и с теориями учреждения в буржуазной науке права.

В гражданском законодательстве некоторых капиталистических стран (например, в германском и швейцарском гражданских кодексах) и в буржуазной теории различают два вида юридических лиц: а) корпорации (союзы лиц) и

1 Маркс и Энгельс, Соч., т. XXVII, стр. 442.

б) учреждения (установления). В литературе, однако, нет единого мнения о критериях разграничения понятий «корпорация» и «учреждения». Различными авторами на первый план выдвигается один из следующих критериев:

Корпорация – это союз лиц, который существует и действует в интересах этих лиц, непосредственно связанных между собой и корпорацией членскими правами и обязанностями; учреждение – общественное образование, действующее в интересах пользователей (дестинатаров), не связанных непосредственно между собой и учреждением в качестве его членов (больницы, музеи и т. д.).

Состав членов корпорации заранее известен и определен, между тем как круг лиц, пользующихся услугами учреждения, является неопределенным (больница обслуживает больных, которые по выздоровлении уступают свое место другим больным, неопределенным является круг лиц, пользующихся различными культурными, благотворительными учреждениями, и т. д.).

Основой (субстратом) корпорации являются люди, основа же учреждения – это так называемое целевое имущество, предназначенное для удовлетворения тех целей, ради которых учреждение создано.

Цель и содержание деятельности корпорации определяются общей волей самих членов корпорации, учреждение же организуется по воле лица, стоящего вне учреждения, а возможно, уже и переставшего существовать: цель здесь привнесена извне (создание библиотеки, больницы или иного учреждения в силу акта завещательной воли

учредителя); поэтому органом, вырабатывающим волю учреждения после его образования, является назначенная либо учредителем, либо органами государственной власти

администрация, высшим же органом корпорации считается общее собрание членов или аналогичный ему орган '.

Указывают также, что между корпорацией и учреждением существуют образования переходного типа: имеются учреждения с корпоративным устройством и корпорации,

сближающиеся по своему устройству с учреждениями. В качестве примера можно указать на университеты. Последние в средние века являлись корпорациями, затем в новое время стали учреждениями с корпоративным уст-

'О теориях корпорации и учреждения см. Sа1еilles, указ, соч., р. 116-126, 231-233.

ройством. Тип корпоративного учреждения или корпорации, близкой по своему устройству к учреждению, возникает главным образом из корпораций, преследующих так называемые идеальные, т. е. культурные, научные, воспитательные и тому подобные цели, сходные с целями, осуществляемыми учреждениями.

Не все иностранные законодательства знают деление на корпорации и учреждения. Например, оно неизвестно английскому праву. Английское право все юридические лица считает корпорациями.

Понятие учреждения было чуждо римскому праву. Поскольку речь идет о целокупности, выступающей вовне как единство, уподобляемое лицу, римские юристы говорят об universitas или corpus. Если кто-либо предназначал имущество для какой-нибудь общеполезной цели, он передавал его или физическому лицу или корпорации sub modo. Учреждения в собственном смысле начали развиваться в древнем Риме лишь с того момента, когда официальной религией было признано христианство. Христианская община постепенно превратилась в учреждение. Произошло это тогда, когда община накопила достаточное количество имущества, предназначенного для религиозных, а затем и нерелигиозных щелей, и это имущество стало рассматриваться как собственность церкви, а церковь – как особое установление, через которое осуществляется божье попечение о верующих на земле. Обособление церкви от ассоциации верующих сделалось возможным и по той причине, что в связи с обращением в христианство больших масс людей и превращением христианствa в господствующую религию, непосредственное участие рядовых верующих в управлении делами церкви значительно уменьшилось, а затем и вовсе было сведено на нет. Церковь перестала быть коллегией верующих, она получила вневременное, отчужденное от воли и интересов верующих существование; ее имущество принадлежит не коллективу верующих, но божественной и вечной цели. Сами верующие суть только дестинатары этого имущества. «Институтная идея (т. е. идея учреждения. –С. Б.), – говорят Суворов, – выросла на основе развития церковных учреждений» 1.

1 Суворов, Об юридических лицах по римскому праву, изд. 2-е, 1900, стр. 46.

Идея учреждения распространяется и на другие, зависящие от церкви благотворительные общественные образования – госпитали, богадельни, приюты, убежища и т. д. Эти организации в своем развитии превращаются в субъектов имущественных прав и обязанностей, обладающих самостоятельным :по отношению к дестинатарам существованием. Сначала имущество этих учреждений считалось либо собственностью Христа, либо собственностью церкви, либо собственностью бедных. В дальнейшем имущество, завещанное для благотворительных целей, управляемое специально назначенной завещателем администрацией, становится автономным по отношению к 'церкви, хотя епископы и осуществляют контроль за расходованием этого имущества и над деятельностью благотворительного учреждения1.

Однако римские юристы не создали теории учреждения. Различные благотворительные общественные образования трактуются ими как universitas, но не personarum a rerum. Была создана персонификация по признаку той цели, для достижения которой выделено имущество. Бедные, больные, бесприютные и т. д. рассматривались как personae incertae2.

Не создали понятия учреждения и средневековые юристы, изучавшие, пропагандировавшие и применявшие римское право. По-прежнему всякое общественное образование трактовалось как universitas.

Канонисты впервые назвали корпорацию лицом; вначале наименование лица применялось только по отношению « церкви. У легистов корпорация–это всякое человеческое соединение. Имущество легистами не олицетворялось. До Савиньи понятие юридического лица совпадало с понятием корпорации. Однако уже канонисты вкладывали в

1 О развитии понятия учреждения в связи с деятельностью церкви и церковных благотворительных организаций см. Sa l e i 11 es, p. 135–151; Суворов, стр. 30–36, 45, 47.

2 В конечном итоге Салейль приходит к выводу, что римское право поздней империи знало настоящие учреждения, действующие под контролем публичного церковного права, хотя само понятие учреждения и не было выработано римскими юристами (указ, соч., р. 151), Суворов также считает, что юриспруденция эпохи христианства не оказалась в Силах сконструировать понятие учреждения: ...«она (юриспруденция.– C.B.) решительно оставалась на прежней римской точке зрения, что юридическим субъектом гражданского права, кроме отдельных лиц, может быть только союз людей» (указ, соч., стр. 32–33).

понятие корпорации (поскольку речь шла о церковных организациях), по выражению Суворова, институтное содержание '.

Понятие учреждения не привилось во французском праве. Во Франции юристами было затрачено много усилий для того, чтобы создать понятие, адэкватное немецкому понятию Stiftung, »о эти усилия оказались напрасными. То, что во Франции называют établissement d'utilité publique, есть либо признанная общественно-полезной (d'utilité publique) ассоциация, преследующая так называемые идеальные или альтруистические цели, либо) связанная с определенным материальным субстратом (здание госпиталя, школы, музея и т. д.) организация, могущая быть образована актом воли одного лица (путем пожертвования) в том случае, если она также признается d'utilité publique Государственным советом. Хотя такое решение вопроса и не является последовательным, ибо, как правильно замечает Салейль, правосубъектность не воплощается в зданиях, однако французское право не знает понятия частного учреждения (Stiftung), образованного за счет пожертвования для достижения постоянно действующей общеполезной цели. В этих случаях приходится удовольствоваться пожертвованиями и возложениями (libéralités и legs sub modo), не создающими новых субъектов права2.

Как уже указывалось выше, английское право также не знает понятия учреждения. Оно довольствуется понятием корпорации и понятием trustee, т. е. доверенного управления чужим имуществом. Trustee – это те, кому имущество передается in trust, т. е. в доверенное управление; trustees становятся формальными собственниками этого имущества (trust property), но управляют им исключительно в интересах другого лица, подлинного собственника, именуемого бенефициантом. На правах доверительной собственности осуществляется управление имуществом, предназначенным для благотворительных или культурных целей, т. е. институт trustee заменяет собой учреждение. По общему правилу trustees не приобретают прав юридического1 лица. Для того чтобы принять форму юридического

1 Суворов, указ, соч., стр. 45; см. также Л. Л. Герваген, Развитие учения о юридическом лице, СПБ, 1888, стр. 18–24.

2 Planiol, Traité élémentaire de droit civil, t. I, 1937, p, 1061; см. также Saleilles, указ, соч., p. 117, 128–131.

лица, о«и должны быть организованы в форме корпорации '.

Из вышесказанного вытекает, что учреждение выросло из корпорации, что субстратом и учреждения и корпорации являются люди. И корпорация и учреждение – общественные образования, охватываемые единым понятием юридического лица.

В отличие от физического лица необходимой предпосылкой (или условием (возникновения юридического лица является сознательная волевая деятельность людей – органов государственной власти, определенной группы или, наконец, одного физического дееспособного лица. Те юридические отношения, которые связывают определенный или неопределенный круг лиц при наличии поставленной ими «ли перед «ими единой щели, общих интересов, (вызывающих одинаковое поведение, а стало быть, одинаковые права и обязанности, обособляясь от физических субъектов этих отношений, приобретают новое качество: участником правоотношения является новый субъект права – юридическое лицо. Юридическое лицо является носителем новых субъективных прав, отличных от субъективных орав людей, создавших организацию.

Процесс образования и деятельности юридического лица невозможен вне государственной воли в той или иной форме ее проявления. Но этот процесс немыслим и вне проявления воли определенной группы людей или даже воли одного человека. В этом и заключается отличие юридического лица от общественного класса, как и от всякой иной, независимо от воли людей объективно сложившейся однородной человеческой группы, члены которой занимают одинаковую позицию в общественном разделении труда или в иных отправлениях общественной жизни.

Конечно, юридическое лицо не есть телеологический продукт деятельности людей. Право, субъект права, в част-

1 О доверенном управлении по англо-американскому праву см. А. В. Венедиктов, Правовая природа государственных предприятий, стр. 90–96 и Jenks, The Book of english law, fourth, revised, edition, p. 379. Английское право признает и так называемую единоличную корпорацию (corporation sole), состоящую не из группы единовременных членов, но из последовательно сменяющих друг друга единоличных членов, из которых в каждую данную минуту существует только один; например, каждый епархиальный епископ и каждый настоятель прихода представляет единоличную корпорацию (см. § 17 Свода английского гражданского права, под ред. Э. Дженкса, перевод Л. А. Лунца, стр. 22, и Jenks, указ, соч., Юриздат, М., 1940, р. 146–147).

ности юридическое лицо, – это социальная реальность, необходимый продукт развития общества. Но история делается живыми людьми, жизнь общества немыслима вне воли людей. Вне волевой деятельности немыслимо и право. Та цель, для достижения которой объединяется группа людей или которая ставится перед «ими государством и поэтому обособляется от других целей, (Продиктована общественными условиями и поэтому общественно необходима. Но достижение этой цели требует соответствующих волевых усилий людей, их интересы, предопределенные (классовым интересом, общностью условий производства и т. д., должны быть осознаны. Цель, будучи объективно обусловлена, в сознания людей, которые хотят ее достичь, выступает в качестве фактора, определяющего их деятельность. Поэтому не только воля данной группы людей или отдельного человека определяет цель юридического лица, но и сама цель, поскольку она возникла, определяет и направляет деятельность этой воли.

Выше было отмечено, что правила поведения, установленные для членов данного общества, являются не суммой и не равнодействующей воль одинаково и с одинаковой степенью сознательности болящих индивидов. В действительности (эти правила поведения–результат объективного осознания общих интересов класса его передовыми представителями. G точки зрения механизма образования норм они – продукт психологической волевой деятельности этих представителей. Поэтому юридические нормы обязывают индивида к тому поведению, (которое объективно обеспечивает господство данного класса, хотя с точки 'Зрения отдельного члена этого класса, субъективно, его устремления и интересы требуют иного поведения.

Нет необходимости доказывать, что сказанное выше справедливо вдвойне по отношению к членам подавляемого класса. Поскольку интересы господствующего класса отождествляются с интересами всего общества, постольку поведение, предписываемое и дозволяемое члену подчиненного класса, с точки зрения юриста имеет то же содержание, что и поведение, предписываемое и дозволяемое прочим гражданам. Однако, как известно, в (буржуазном обществе объем действительных субъективных прав трудящегося уже объема субъективных прав буржуа. Объективно представленная субъекту юридическая власть для рабочего есть только юридическая возможность, превра-

щаемая в действительность лишь в той мере, в какой это позволяют интересы (господствующего класса, соотношение классовых сил, существующие условия производства и воспроизводства материальной жизни.

Оказанное выше mutatis mutandis относится и к юридическому лицу. Далеко не все члены соединения лиц, именуемого корпорацией, в одинаковой мере осознают и пре-дусматривают цель, для достижения которой создается корпорация и вытекающие из этой цели последствия. Лицо, становящееся акционером путем покупки акции, зачастую преследует только одну цель – оно желает вложить в 'ценную бумагу свои сбережения; (нередко с уставом и задачами акционерного общества новоиспеченный акционер не •знаком, хотя с момента покупки акции он становится членом общества и формально имеет все те права и несет все те обязанности, которые предусмотрены уставом. Чем шире круг лиц, вовлекаемых в корпорацию, чем текучее их состав, тем слабее становятся связи между членом ее и корпорацией в целом, тем сильнее обособляется данное общественное образование в качестве особого субъекта права; тем скорее единство поведения данного, все расширяющегося и сменяющегося круга лиц, объективируется как сфера субъективных прав постоянного и неизменяемого по своим специальным целям и задачам целого. Однажды образовавшееся единство имеет свою логику развития, свое самостоятельное движение, свое самостоятельное существование. Чем уже круг лиц, составляющих корпорацию, тем сильнее связи между ними и целым, тем яснее те движущие силы, которые создают феномен юридического лица. Тем легче в этих случаях государству отказать в признании правосубъектности за данным соединением лиц.

И все же слагаемые корпорации – люди являются ее членам». Права и обязанности членов корпорации по отношению к ней и друг к другу с юридической точки зрения определяются не посторонней по отношению к ним волей, но их действительной или (предполагаемой волей. Поэтому имеются основания признать именно корпорацию как соединение лиц, образующее по изложенным выше причинам юридическую личность, собственником корпоративного имущества.

Инициатива создания общественного образования, которое смогло бы обеспечить достижение постоянно действующей общеполезной цели, затрагивающей интересы

неопределенного круга лиц, может принадлежать государству в целом, группе физических лиц или одному лицу. Если призванная к жизни в результате этой инициативы организация те может изменить поставленную цель и употребить имущество иным, чем предуказано учредителем, образом,–возникает учреждение. Частные учреждения в буржуазном государстве (Stiftungen, fondations), создаваемые законодательной волей или в силу пожертвования, по общему правилу выполняют функции, в осуществлении которых заинтересовано государство в целом как организация господствующего класса. Деятельность учреждения по призрению бедных, больницы, школы и т. д. перерастает индивидуальную или коллективную волю лица или лиц, учредивших эти организации. Не случайно поэтому в большинстве буржуазных государств учреждения приобретают правоспособность в разрешительном порядке.

Лишь Швейцарский гражданский кодекс допустил свободное образование частных учреждений. Контроль, осуществляемый государством над деятельностью учреждений, по мнению буржуазных ученых, находит свое объяснение в том, что государство опасается сосредоточения имуществ «мертвой руки» и отставания деятельности учреждения, определяемой раз навсегда застывшей волей учредителя, от изменившейся социальной обстановки '.

Во Франции, например, еще в XVIII в., в 1749 г., был издан эдикт, направленный против сосредоточения имуществ в распоряжении «мертвой руки», т. е. против сосредоточения в учреждениях иммобильного, находящегося вне оборота имущества. Было разрешено предоставлять имущество для общеполезной цели только уже существующему учреждению. Но и в этом случае предоставление имущества путем завещательного акта было исключено. Более того, требовалось специальное разрешение (lettre patente) в качестве необходимого условия приобретения имущества уже существующим учреждением. Новый режим распространил этот принцип и на прочее имущество. В силу ст. 910 Французского гражданского кодекса «распоряжения между живыми или завещательные распоряжения, сделанные в пользу приютов, в пользу бедных какой-либо коммуны или в пользу учреждений, представляющих общественную пользу, могут

1 См. например, M i с h o u d, La théaris de la personnalité morale. t. I, p. 210–211; Sale il les, p. 232–233.

получить действие лишь поскольку они будут утверждены декретом президента республики». Завещательные пожертвования недвижимостей независимо от целей, которые преследовал завещатель, были запрещены. Французский закон об ассоциациях 1901 г. воспринял принципы эдикта 1749 г.1 Эти данные, о методах государственного регулирования деятельности учреждений во Франции показывают, насколько ревниво государство относится к тому, в какой форме и для каких целей создано данное учреждение. Деятельность учреждения должна быть согласована с общегосударственными интересами и допускается лишь в той мере, ib какой она восполняет осуществление функций, лежащих на самом государстве. Это понимают и буржуазные ученые. По словам Салейля, воля учредителя – индивидуальна, но цель, на достижение которой направлена эта воля, социальна. Создание учреждения означает выход за пределы индивидуального интереса. Любопытен ход рассуждения Салейля, который привел его к этому заключению. Если бы признать, рассуждает Салейль, что благотворительность должна быть уделом всех и что для выполнения этой и других общеполезных функций необходима ассоциация, то каждый гражданин должен был бы сделаться членом бесконечного количества ассоциаций, преследующих цели призрения бедных, распространения образования среди населения, лечебные цели, научные цели и т. д. Конечно, все граждане путем уплаты налогов становятся участниками строительства школ, больниц и т. п., а также расходов, связанных с деятельностью этих учреждений.

Но этого недостаточно. Справедливо возложить часть бремени и на богатых, а для этого существует лишь один

1 Деятельность благотворительных учреждений абсолютной монархии еще в XVIII в. подверглась сокрушительной критике со стороны физиократа Тюрго. Тюрго считал эти учреждения вредными, во-первых, потому, что бедность они не могут уничтожить; вместо того, чтобы заставить бедняков работать, они лишь порождают паразитизм, во-вторых, потому, что они отстают от жизни, последняя требует изменения цели, между тем как эта цель не может быть изменена – учреждение окостеневает; в-третьих, потому, что отсутствует орган, который мог бы регулировать расходование имущества учреждения в меру его социальной полезности. В качестве идеолога стремящейся к власти буржуазии Тюрго противопоставляет учреждению свободную ассоциацию индивидов, объединение частных лиц, идущих в ногу с требованиями жизни, свободно творящих и выражающих свою волю в ассоциации. См. Sa Ici lies, p. 248 – 266.

путь – образование соответствующего учреждения. Далее Салейль защищает необходимость государственного контроля «ад деятельностью учреждения. Контроль, осуществляемый государством, должен исправить несовершенную организацию учреждения и приспособить ее, равно как и самую деятельность учреждения, к требованиям жизни. В качестве образца, достойного подражания, может быть взята система регулирования деятельности учреждения в Англии, где благодаря институту commissioners of charités допускается изменение цели и устройства учреждения. Наконец, учреждение, потерявшее свое значение, по мнению Салейля, может быть государством упразднено '.

Те же мысли развивает и Суворов. Лишь государство, давая санкцию на создание учреждения, (призывает его (институт или заведение – по терминологии Суворова) к

жизни. Устав заведения поддерживается не волей учредителя, но волей (государства. Этим объясняется характер правомочий администраторов заведения: это – правомочия

общественные, а не гражданско-правовые. Государство, признавая учреждение, принимает на себя известные гарантии постоянного достижения поставленной учредителем

цели2.

По мнению Салейля, учреждение – это дань, которая уплачивается обществу богачом за то, что оно позволило ему сделаться богатым. Государство, утверждает Салейль, заботится лишь о самом необходимом и неотложном. Все остальное предоставлено благородной и разумной инициативе частных лиц 3.

Функции, осуществление которых является необходимым условием сохранения и поддержания развитого буржуазного общества (функции воспитательные, лечебные, функции по призрению бедных и т. д.), выполняются не только государством, но и отдельными частными лицами или их объединениями. Кроме того, эти функции децентрализуются государством, возлагаются на исторически сложившиеся или созданные самим государством общественные образования (например, местные самоуправления – коммуны, муниципалитеты, земства и т. д.), которые поэтому также становятся учреждениями, хотя в своем первоначальном виде

1 Sa lei lies, р. 272–282.

2 Суворов, стр. 161–163.

3 Saleilles, p. 41.

они могут выступать и выступают в качестве ассоциаций. "По правильному замечанию Суворова, закон имеет для городской общины то же значение, что и учредительный акт для администраторов учреждений. Городовое положение не делает, однако, излишней волю городских администраторов, управляющих городским хозяйством.

Административно-территориальные образования в современном буржуазном государстве лишь с большой натяжкой можно считать корпорациями. Хотя при выборности органов местного самоуправления в (буржуазно-демократическом государстве конституирующим элементом его деятельности является воля избирателей, однако самоуправляющаяся единица отнюдь не является продуктом воли только избирателей. Она объединяет и обслуживает своей деятельностью не только избирателей, но и всех лиц, живущих на данной территории, включая и недееспособных.

Неопределенность круга лиц, обслуживаемых муниципалитетом, превращает самоуправляющуюся единицу в учреждение с корпоративным устройством. Точнее говоря, самоуправляющаяся единица с точки зрения характеристики ее юридической личности есть то переходное от корпорации к учреждению общественное образование, которое, как в фокусе, отражает в себе и корпоративные и институтные черты, что еще раз подтверждает принципиальное единство обоих видов юридических лиц.

Итак, в основе деятельности учреждения лежит не только воля учредителя и администраторов, реализующих эту волю, но и государственная воля, ибо в конечном счете интересы дестинатаров обеспечиваются учреждением в той мере, в какой они не противоречат общегосударственным интересам. Конечно, при отсутствии пользователей становится бесполезным существование учреждения. Но точно так же отпадает необходимость и в государственном учреждении в связи с тем, что потребности, для удовлетворения которых оно было образовано, отпали. Но подобно тому, как за государственным учреждением стоит господствующий класс, организованный в государство, а не те или иные граждане, обслуживаемые учреждением, за частным учреждением стоят не конкретные пользователи, а буржуазное общество в целом.

Это обстоятельство необходимо иметь в виду при решении вопроса о том, кто же стоит за учреждением как собственником имущества, находящегося в управлении адми-

нистраторов. С точки зрения некоторых буржуазных исследователей учреждение – это обширная анонимная ассоциация с неопределенным кругом лиц. Эти исследователи включают только администраторов и пользователей в коллектив, который, будучи признан государством юридической личностью, является собственником имущества учреждения. С точки зрения других само учреждение становится модальностью этого имущества, предназначенного для определенной цели; воля учредителя продолжает пребывать в учреждении. Наконец, третьи склоняются к тому, что формальными собственниками указанного имущества следует признать администраторов учреждения '.

Необходимо прежде всего решительно отвергнуть теорию, считающую, что имущество учреждения принадлежит цели. Неправильность этой точки зрения очевидна. Имущество не может принадлежать целям, которыми предопределяется человеческая деятельность. Цель не может быть собственником, им могут быть только отдельные люди или общественные образования, за которыми стоят те же люди.

Но тогда нельзя ли считать собственником имущества администрацию учреждения, исходя из того, что именно она распоряжается этим имуществом, управляет им? Однако при ближайшем рассмотрении и эта точка зрения должна быть отвергнута. Администраторы обязаны употребить имущество в соответствии с целью. Доверенное управление не создает права собственности администрации на имущество учреждения. Право собственности – это право присвоения вещи своей властью и в своем интересе. Оно предполагает, отношение лица к вещи, как к своей 2. Таким правом администрация учреждения не обладает. Конструкция доверительной собственности удобна для практических целей, по-

На этой позиции, например, стоит Серман –см. Суворов, стр. 190–193.

2См. отчет о докладе А. В. Венедиктова на тему «Государственная социалистическая собственность и органы управления ею», помещенный в журн. «Советское государство и право» за 1941 г., №. 4, стр. 136, 139, ст. А. В. Венедиктова, Право государственной социалистической собственности в сб. «Вопросы гражданского права», М., изд. Академии наук СССР, 1945, стр. 76–77 и мою статью Вопросы собственности в рукописи Маркса «Формы, предшествующие капиталистическому способу производства», «Советское государство и право», 1940, № 11, стр. 39.

скольку администрация выступает в роли собственника для третьих лиц, но сущности явления она не вскрывает.

Не может (быть признана правильной и теория должностного имущества Гельдера и Биндера, хотя в ней есть доля истины. Эти два автора при всем остроумии их конструк-ции также не дают ответа «а вопрос о том, кто же является собственником должностного имущества. 'Компетенция администраторов, но мнению обоих названных авторов, является должностной, потому что права и обязанности, им принадлежащие, суть должностные права и обязанности, употребляемые не в их интересах, а в интересах обслуживаемых администраторами людей '. Биндер расходится с Гельдером только в вопросе о юридической природе альтруистических ферейнов. Гельдер считает эти ферейны учреждениями и имущество, находящееся в управлении органов ферейна, должностным имуществом. Биндер же полагает, что альтруистические ферейны продолжают оставаться союзами лиц со всеми вытекающими отсюда последствиями в отношении правовой судьбы имущества 2.

Конструкция должностного имущества, на первый взгляд весьма близкая к раз-витым озыше взглядам на учреждение, как на такое общественное образование, которое восполняет деятельность государства в социально-культурной области, все же не является решением проблемы. Как правильно отметил А. В. Венедиктов, «...для марксистской теории права неприемлемы... попытки отдельных буржуазных ученых раскрыть «сущность» юридического лица путем полного отрыва проблемы управления имуществом юридического лица от проблемы права собственности на него. Мы имеем в виду теории, признающие подлинным субъектом права в юридическом лице его администраторов 3.

Но, может быть, более приемлемой является теория, изображающая учреждение корпорацией с неопределенным составом членов и приписывающая этому объединению живых людей как единому целому право собственности на имущество корпорации?

1 Holder, указ, соч., S. 261, 305 и др.; Binder, указ, соч., S. 132.

2 Binder, S. 134–135.

3 A.B. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР, «Советское государство и право», 1940, № 10, стр. 70.

Эта теория имеет то достоинство, что она исходит из подлинного субстрата всех общественных образований – живых людей и, как это видно из приведенных выше данных о развитии понятия учреждения, правильнее, чем остальные теории, отображает факты исторической действительности. Однако я корпоративная теория учреждения не может быть принята. Ошибка, допускаемая этой теорией, заключается в том, что неопределенный круг дестинатаров (например, посетителей музея или пациентов больницы) превращается ею в членов корпорации. Между тем, что уже было отмечено выше, понятие членства, в какой-то мере предполагающее изъявление воли лица, связывающего себя с целым членскими правами и обязанностями, неприменимо к отношениям, складывающимся между пользователем и учреждением. Еще труднее обосновать корпоративную природу учреждения, преследующую задачу развития науки, оперного искусства и т. д., т. е. непосредственно не предусматривающего какого-либо круга пользователей.

Наконец, – и это едва ли не самое существенное возражение по адресу корпоративной концепции учреждения– эта концепция пытается растворить понятие учреждения в понятии корпорации и тем самым свести к чисто количественным изменениям качественно новое явление.

Понятие учреждения выражает более высокую ступень развития юридической личности общественного образования. Если деятельность органов корпорации первоначально определяется действительной или предполагаемой волей ее членов, то деятельность руководителей учреждения, получив первоначальный толчок от воли учредителя, в дальнейшем определяется общественными потребностями, в конечном счете волей государства. Так называемые альтруистические корпорации по содержанию своей деятельности ближе к учреждениям, чем к корпорациям, преследующим цели извлечения прибыли. Однако с точки зрения способа и формы механизма волеобразования альтруистическая корпорация принципиально находится в том же положении, что и торговое товарищество, являющееся юридическим лицом. Она есть результат объединения лиц, и от воли лиц, объединившихся в ней, зависит ее дальнейшее существование.

Иначе протекает деятельность учреждения. Первоначальная воля учредителя, которого возможно уже нет в живых, становится социальным фактом. Учреждение не мо-

жет быть прекращено по воле администраторов. Основаниями прекращения учреждения, коль скоро его существование санкционировано государством в силу ли особого правительственного акта или в силу закона, допускающего свободное образование учреждения (по швейцарскому праву), являются только либо израсходование тех средств, которые составляют материальную базу деятельности учреждения, либо уклонение его от предначертанной основателем и одобренной государством цели его существования. В основе деятельности учреждения лежит обеспечение социально-культурных интересов буржуазного общества. Однако имущество учреждения не включается в состав казны – оно не является государственной собственностью, это собственность учреждения, как такового.

Учреждение – это своеобразный орган буржуазного общества, но это еще не государственный орган. В противном случае оно перестало бы считаться юридическим собственником (находящегося в его управлении »имущества и последнее превратилось бы в имущество казны.

Учреждение выросло из корпорации; в процессе своего развития оно переросло .корпоративную форму. Для эпохи буржуазного индивидуализма характерно отрицательное отношение к учреждению. Объясняется это тем, что оно (имущество «мертвой руки») использовалось феодальными элементами вразрез с интересами развивающегося капитализма. Но коль скоро буржуазное общество допустило под контролем своего государства организованные по воле частных лиц общественные образования, предназначенные для удовлетворения общественных потребностей, содержание этой деятельности приняло публично-правовой характер. Выделение учредителем всего или части своего имущества для какой-либо общеполезной цели коренным образом изменяет юридическую судьбу этого имущества. Однако имущество не передается государству, как таковому, или его органу (имеют место и такие случаи, но не о них идет речь), а поступает в .непосредственное управление, во владение, пользование и распоряжение специально для этой цели созданной юридической личности, субстратом коей является не только определенным образом организованный, постоянно функционирующий коллектив людей – администраторов и служащих, но и все те, кого обслуживает учреждение. (Конечно, необходимо различать администраторов и пользователей. Администраторы, яв-

ляющиеся органом учреждения, исполняют волю учредителя. Как уже неоднократно подчеркивалось, эта воля корректируется и преобразовывается в процессе деятельности учреждения. Пользователи не являются ни творцами, ли исполнителями этой воли. Учреждение не является корпорацией с неопределенным кругом лиц. Но воля учредителя реализуется, а деятельность администраторов возможна лишь в том случае, если те лица, для обслуживания которых учреждение создано, пользуются его услугами и тем самым обеспечивают достижение цели, поставленной учредителем. В итоге возникает организация. Единство поведения этого коллектива, обусловленное волей учредителя, санкционированной и одобренной государственной волей, и создает особую юридическую личность – учреждение. А так как в условиях буржуазного общества субъектом права собственности могут быть либо физические лица, либо организованные их объединения, либо государство в целом (казна), причем во всех этих случаях речь идет о различных модификациях права частной собственности, необходимо признать собственником имущества, предназначенного для удовлетворения общественно-полезной цели, именно учреждение, как таковое, т. е. новую юридическую личность, которая возникла в результате охарактеризованного выше процесса общественного развития. Учреждение (фундация) переросло форму корпорации, но не доросло до государственного органа.

«Истинным» собственником имущества учреждения является само учреждение, так же как «истинным» собственником имущества корпорации является корпорация. Принадлежащее администраторам, как органу учреждения, право распоряжения имуществом – это не право распоряжения, принадлежащее собственнику, а право управления имуществом, принадлежащее органу юридического лица. Конечно, действия органа и в данном случае – это действия юридического лица.

С точки зрения характера и значения своей деятельности не только в теории, но и в законодательстве юридические лица буржуазного права делятся на: а) публичные и б) частные. Публичными юридическими лицами признаются государство, административно-территориальные образования, некоторые государственные учреждения и так назы-

ваемые публично-правовые корпорации (например, адвокатура). Частными юридическими лицами называют все иные общественные образования – корпорации и учреждения; деятельность которых не поднята до уровня деятельности, имеющей общегосударственное, публично-правовое значение.

Деление юридических лиц «а (публичные и частные с точки зрения гражданско-правовых последствий является бесплодным. Понятие юридического лица имеет теоретическую и практическую ценность только как гражданско-правовое понятие. Нет необходимости подробно обосновывать это утверждение, поскольку соответствующую работу в этом направлении уже выполнил А. В. Венедиктов 1. Для того чтобы не возвращаться более к этому вопросу, уместно добавить лишь следующее,

С точки зрения гражданско-правовой характеристики юридического лица как субъекта имущественных прав и обязанностей наименование его публичным или частным не имеет значения. В тех случаях, когда государство и публичные установления выступают в качестве субъектов имущественных прав и обязанностей, они действуют как юридические лица гражданского права. Характерно, что буржуазные ученые, защищающие деление юридических лиц «а публичные и частные, не находят убедительных доводов для обоснования полезности и необходимости этого деления с точки зрения (Гражданского права. Так, например, Мишу, затративший много усилий для того, чтобы доказать правомерность указанного выше деления, в конечном счете пришел к выводу, что точных критериев отграничения публичных юридических лиц от частных нет. Существует столько промежуточных образований между этими двумя видами, признает Мишу, что и французская и немецкая доктрины до сих пор не выработали по этому вопросу какой-либо определенной точки зрения.

Отличительными привязками публичных юрисдикционных лиц считают: более строгие требования, предъявляемые к условиям действительности сделок, совершаемых ими, специфическое положение органов (органами являются государственные чиновники, осуществляющие функции власти), наличие у публичных лиц не только имущественных прав,

1 См. А; В. Венедиктов, Органы управления государственной социалистической собственностью, «Советское государство и право», 1940, № 5–6, стр. 46–51.

но и публичных правомочий (права полиции, обложения налогами, предоставление налоговых льгот и т. д.) '.

Правильно, что органы государственной власти обладают правомочиями, недоступными юридическим лицам гражданского нрава. Но какое это имеет значение с точки зрения имущественной правосубъектности? Разве только то, что публичные учреждения пользуются некоторыми процессуальными и налоговыми преимуществами, но это обстоятельство не меняет положения дела – публичные лица в имущественном обороте приравнены к прочим юридическим лицам, т. е. являются субъектами гражданского права. Последовательно отвергая признаки, которые некоторыми авторами кладутся в основу разграничения: принудительный характер образования публичных юридических лиц и добровольный характер возникновения частных юридических лиц; участие в публичном юридическом лице всех граждан, в частном – лишь известной группы; публичную цель в первом случае в отличие от обусловленной определенным коллективом и поэтому имеющей частно-правовой характер цели деятельности во втором случае и т. д., Мишу приходит к выводу, что лишь совокупность всех этих признаков, в числе которых решающим является наличие публичной власти у юридического лица публичного права, может послужить основой для соответствующего разграничения 2.

Совершенно ясно, что все эти признаки или совокупность их не оказывают какого-либо существенного влияния на имущественную правоспособность органов буржуазного государства, выполняющих те или иные его функции. Конечно, осуществляя эти функции, государство- в целом или его органы выступают как носители определенных прав и обязанностей, но содержание этих прав и обязанностей относится к сфере государственного и административного, т. е. публичного, права и не связано с понятием юридического лица гражданского права. (Кроме того, лишь только некоторые облеченные публичной властью органы государства выступают в гражданских правоотношениях как юридические лица, в основном же имущественная правоспособность государственных органов концентрируется в едином лице государства, действующего в качестве фиска (см. гл.

1 Michoud, указ, соч., р. 233–234.

2 Там же, р. 237–240.

VII). Поэтому, правильно поступают те, кто при определении круга юридических лиц изучают публичные учреждения прежде всего с точки зрения их имущественной правоспособности и рассматривают их как публичные юридические лица лишь постольку, поскольку государство, самоуправления и т. д. в силу присущих им функций относятся к сфере публичного, а не частного права.

Характерен, наконец, и тот факт, что классификация юридических лиц на корпорации и учреждения оказалась мало пригодной для публичных юридических лиц ввиду наличия бесконечного ряда переходных ступеней во внутреннем устройстве публичных организаций. Это обстоятельство вынужден признать и горячий защитник самобытности юридической личности публичных учреждений – Мишу '.

Подытоживая сказанное о сущности понятия юридического лица и видах юридических лиц в буржуазном праве, мы приходим к следующим выводам.

Юридическое лицо всегда предполагает определенным образом организованную связь людей. Так называемый имущественный субстрат не является решающим для характеристики юридического лица, но есть лишь проявление этой связи. Воля юридического лица как организованного коллектива – это не сумма отдельных человеческих воль, но санкционированная государством воля общественного образования, как единого целого. Юридическое лицо не есть просто точка (вменения признаваемой объективным, правом юридической власти за группой людей, связанных единством поставленной ими или перед ними цели. Условием возникновения юридической личности является волевая деятельность людей, направленная на ее создание. Поэтому юридическое лицо предполагает и в той или иной степени включает в себя юридические отношения как между составляющими его людьми, так и между ними и целым. В силу организации единство прав и обязанностей совокупности людей превращается ,в новое качество – в права и обязанности этой совокупности как самостоятельного целого. Целое хотя и отлично от составляющих его частей, но и не оторвано от них.

Волевая деятельность людей проявляется в различных формах и различной степени. Она не охватывает и не

1 Miсhoud, p. 218-220.

Должна охватывать одинаково в равной мере всех, кто причастен к данному общественному образованию. Эта волевая деятельность, объективирующая и обеспечивающая общий интерес связанных в единое целое людей, не совпадает с волей в психологическом смысле каждого из участников этого целого. Общая цель и общие интересы кристаллизуют и направляют такое поведение органов юридического лица, которое зачастую отображает единство цели и интересов независимо от того, осознавались ли они полностью или частично участвовавшими тем или иным способом в создании юридического лица людьми.

Для корпорации является характерным то, что ее цель определяется, а первоначальный толчок, вызывающий деятельность ее органов, возникает на основании акта общей воли ее учредителей. Учредители и после образования корпорации находятся во взаимодействии с ней в качестве ее членов. Этот признак является общим для любой корпорации независимо от того, создана она для обеспечения имущественных или культурных интересов. Учреждение создается актом воли лица (или лиц), предоставляющего определенное имущество для достижения поставленной учредителем какой-либо социально-культурной цели, причем на этом по общему правилу и завершается деятельность учредителя. Эта цель приобретает самостоятельное значение и становится достоянием неопределенного количества лиц. Содержание деятельности учреждения в конечном счете определяется общественным интересом и направляется волей государства. В дальнейшем как в корпорации, так и в учреждении сама реализация созидающей их воли, т. е. жизнедеятельность юридического лица, предполагает и включает в себя новый и бесконечно совершающийся процесс волеобразования, определяемый государственными потребностями и конкретными условиями осуществления цели. Но вырабатываемая в деятельности общественного образования воля это не только воля органов, т. е. живых людей, но и воля целого, воля организации, признанной государством самостоятельной юридической личностью. Воля органов – это воля юридического лица 4 Суворов, разделяющий теорию реальности юридического лица как общественного образования, считает, однако, логической погрешностью утверждение, что воля органов является волей юридического лица. По мнению Суворова, «правильнее было бы в органическом составе юриди-

ческого лица различать тех, кто образует волю, чья воля есть воля юридического лица, от органов в тесном и собственном смысле, которые лишь исполняют волю» '. Различение органов, вырабатывающих волю и исполняющих ее, является уместным, но со следующей поправкой: процесс исполнения воли органов, ее вырабатывающей, есть одновременно и процесс преобразования, содержания этой воли; выявляется новое содержание воли в соответствии с объективными условиями существования и деятельности юридического лица. Как уже неоднократно подчеркивалось, право интересуется не психологическим (процессом образования воли, а объективным ее выражением, ее результатом или содержанием, получающим объективное и независимое по отношению к изъявителю воли существование и развитие. Это развитие определяется условиями той общественной среды, в которой эта объективированная в поведении людей воля реализуется. Вот почему ю p и д и ч е с к о е лицо – это социальная реальность и воля юридического лица – это именно его воля, хотя психологически она вырабатывается и изъявляется его органами, т. е. ж и в ы м и людьми.

Человеческие понятия являются формами, ступеньками познания объективно, вне нас существующего мира. Научные понятия отображают объективные связи и отношения, существующие в природе и обществе вне непосредственно (чувственно) воспринимающего сознания человека. В этом смысле наши понятия объективны. «Человеческие понятия,– говорит Ленин,–субъективны в своей абстрактности, оторванности, но объективны в целом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике» 2. Понятие юридического лица отображает реально существующее социальное явление. Организационное единство, имущественная обособленность, как правило, (самостоятельная ответственность, выступление в гражданских правоотношениях от своего имени, т. е. все признаки, обычно составляющие содержание понятия юридического лица, отражают действительные, объективно существующие связи и отношения общественного образования, как человеческого коллектива, составляющего в силу неоднократно уже охарактеризованных ус-

1 Суворов, стр. 176.

2 Ленин, Философские тетради, стр. 199.

ловий его существования единое целое – организацию. Прав А. В. Венедиктов, утверждающий, что «юридическое лицо (реально как определенная правовая форма общественных отношений людей, как форма правовой организации определенного человеческого коллектива» '. Проблема реальности юридического лица всегда являлась неразрешимой проблемой для буржуазной науки. Даже сторонники реальности юридического лица, когда дело доходило до конечных выводов, не будучи диалектиками и материалистами, отрывали понятие юридического лица от того объективно существующего общественного отношения, которому соответствует это понятие. Например, Салейль, один из горячих поклонников и защитников теории реальности юридического лица, утверждает, что идея правовой личности (personnalité), как юридическая реальность,–это «la conception juridique». Юридическая же реальность, по его мнению, «implique un rapport, qui s'établit entre une réalité extérieure et une conception de l'esprit, une con-î ception intellectuelle et doctrinale1». Поэтому юридическая личность, по Салейлю, «это совокупность условий, при наличии которых мы рассматривали какое-либо существо внешнего мира... как способное иметь права». (Власть, предоставляемая недееспособному правовому субъекту, надо понимать интеллектуально, как юридически мыслимое отношение. Так же обстоит дело и с реальностью юридической личности. Когда мы говорим о юридическом лице, не следует думать, что юридическая личность это естественный факт – «Le plus j simple analyse nous montre bien vite, que ce n'est çu'une j création de l'esprit, qui dépend de la conception que l'esprit j humain s'est faite du droit» 2.

Конечно, вне сознания как волевой деятельности невозможно формирование и существование права. Но, как видно из предыдущего изложения, это обстоятельство не устраняет объективности права и того реального явления права, которое мы именуем юридическим лицом.

В связи с вопросом о реальности юридического лица необходимо еще раз подчеркнуть значение закона, т. е. государственного признания, в образовании юридических лиц. Сторонники теории реальности юридического лица

1 А. В. Венедиктов, Государственные юридические лица в СССР, «Советское государство и право», 1940, № 10, стр. 70.

2 S а 1 е i 11 е s, указ, соч., р. 573–574.

считают, что .юридическая личность возникает независимо от государства, что роль государства–чисто полицейская; оно может не допустить к деятельности в качестве юридического лица то или иное возникшее помимо его участия общественное образование, может признать существование его неприемлемым и опасным с точки зрения публично-правовых интересов. Но не закон создает юридическое лицо, а сама жизнь, т. е. общественные потребности людей. По мнению Гирке, как отдельный человек, так и союзная личность субъекты права не потому, что таковыми их создало право, а потому, что право признало их '. Тех же взглядов придерживается и другой сторонник реальности юридического лица –. Мишу: «... роль государства в возникновении моральной личности, – пишет он, – заключается не в том, чтобы творить, но признавать ее и, выполняя эту задачу, оставаться органом права»2.

Природе вещей, по словам Мишу, соответствует не разрешительный, а явочный порядок возникновения юридических лиц3. Салейль полагает, что юридическое лицо возникает и существует вне, воздействия закона 4.

В борьбе с теорией фикции защитники реальности юридического лица переходят в другую крайность. Отрицание творческой роли государства в формировании юридического субъекта является ошибкой реалистической теории. Эта ошибка хорошо вскрывается в следующем рассуждении Мишу. Возникновение физических лиц, по его мнению, не зависит от воли государства. Правосубъектность граждан– это возникший без участия государства феномен. Юридические же лица создаются лицами, уже подчиненными праву. Поэтому государство играет некоторую роль в определении условий, форм организации, условий ликвидации и взаимоотношений членов юридических лиц 5.

Ошибка Мишу очевидна. То обстоятельство, что рождение ребенка или достижение им совершеннолетия не сопровождается особыми актами со стороны государства о присвоении ему правоспособности в первом случае и дееспособности во втором, ни в коей мере не умаляет

1 Gierke, указ, соч., S. 471.

2 Michoud, I, p. 125.

3 Там же, р. 126.

4 Sa lei 11 es, р. 624.

5 Michoud, p. 122–123.

роли и значения государственной воли в процессе образования «юридического субъекта. В законе указано, что гражданская правоспособность возникает со дня рождения, что равная правоспособность признается за всеми независимо от пола, национальности, вероисповедания и т. д. Из этого не следует, что юридический субъект есть только результат правотворчества государства. Такой вывод в своем логическом развитии приводит к олицетворению цели, животных, вещей и т. д., т. е. к фикционализму, к фетишизации права.

В действительности же государство, являясь продуктом общественных отношений на известной ступени их развития, выделившись в особую силу (особая форма движения по Энгельсу), вместе с тем выступает в качестве необходимого условия существования воспроизводства и развития этих отношений. Отсюда и роль закона, как выражения воли господствующего класса. Государство признает юридическими субъектами тех, кто в силу данных общественно-экономических условий (могут и должны быть таковыми. Однако без законодательной санкции, вне 'Государственной воли нельзя быть субъектом права. Та мера поведения, которая закреплена за отдельным человеком или общественным образованием, является субъективным правом или обязанностью потому, что эта мера санкционирована общегосударственной волей.

Закон, будучи выражением общих условий развития регулируемых им отношений, может вызвать к жизни и вызывает явления и отношения, либо существовавшие ранее в зародыше, либо, хотя и вовсе не существовавшие, но возможность существования которых заложена в развитии этих отношений. В этом, в частности, состоит так называемое обратное воздействие права на экономику. Наконец, необходимо учесть относительную самостоятельность юридической надстройки. Например, по французскому законодательству полное товарищество является юридическим лицом, хотя зa его долги товарищи несут солидарную ответственность. Германское законодательство отказывается признать юридическую личность за полным товариществом, хотя и устанавливает, что по долгам товарищества при его ликвидации по несостоятельности взыскание должно быть обращено прежде всего на складочный капитал товарищества.

Относительной самостоятельностью правовой надстройки объясняется и различный порядок возникновения юридических лиц в различных странах. Переход от разрешительного порядка к явочному порядку вовсе не означает, что юридические лица возникают и существуют независимо от государства. Этот переход свидетельствует лишь о том, что изменившиеся общественные условия позволяют изменить форму государственного признания юридической личности за теми или иными общественными образованиями. Например, переход к явочному порядку по общему правилу связан с ростом капиталистических объединений, с демократизацией общественного устройства, появлением профессиональных союзов, развитием партий, различного рода культурных ассоциаций и т. д.

«все книги «к разделу «содержание Глав: 19 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. >

5rik.ru

Материалы для учебы и работы

III. ПОНЯТИЕ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА. КОРПОРАЦИЯ И УЧРЕЖДЕНИЕ