2. Современная ситуация

В последнее время (начиная с 1985 г.) жизнь в стране претерпела огромные изменения, которые, естественно, коснулись и права. Прежде всего изменилось правопонимание. На смену всеохватывающему нор­мативизму пришел широкий разброс концепций и точек зрения. При всех различиях в новых взглядах ( а без различий научное продвижение невозможно) общим для них стала несводимость права к закону. Под правом все больше понимается не только закон как его внешняя обо­лочка, но внутреннее гуманистическое содержание. Элементы свободы, равенства, справедливости признаются существом права, они находят отражение и закрепление в нормах. Таким образом, с теоретических позиций закон перестал быть единственным выражением и воплоще­нием права. И, следовательно, не только законодательство может рас­сматриваться в качестве источника права. Если судебная практика на­чала отражать и реализовывать гуманистические, справедливые, под­линно правовые начала, то отпали теоретические предпосылки для не­признания ее источником права. Отход от нормативизма как единст­венного правопонимания дал теоретическую возможность признать су-

дебную практику источником права. Соответствующие высказывания появились как в литературе по общей теории права, так и в отраслевых дисциплинах. В журнале «Российская юстиция» (1994. № 12) была опубликована статья Е.Мартынчика и Э.Колоколовой под характер­ным названием «Прецедентное право: от советской идеологии к меж­дународной практике», в которой высказаны интересные соображения в пользу судебного прецедента. О расширении роли судебной практики в трудовом праве писал С.А.Иванов1; А.В.Гребенщиков в курсе россий­ского трудового права высказался за «более широкое внедрение в прак­тику правового регулирования судебного прецедента»2; аналогичная точка зрения была обоснована А.В.Наумовым в курсе лекций по уго­ловному праву3. Все это способствовало теоретическому обоснованию возможности признания судебной практики источником права.

Российская юридическая практика не замедлила воспользоваться этой возможностью. Правовая действительность последних лет свиде­тельствует о крупных изменениях, из которых, пожалуй, наиболее важ­ным следует признать изменение отношения к суду. Получила полное признание и стала конституционной нормой конструкция разделения властей. Согласно ст. 10 Конституции, органы законодательной, испол­нительной и судебной власти самостоятельны. Получил законодатель­ное закрепление механизм, обеспечивающий высокую и авторитетную роль суда в обществе. Суду были предоставлены полномочия, соответ­ствующие его конституционному положению в государстве.

Центральное место в новом механизме принадлежит возможности судебной проверки нормативных актов. Конституция (п. 2 ст. 46) уста­навливает, что решения и действия (или бездействие) органов государ­ственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд. Отсю­да следует, что нормативный акт любого уровня может быть обжалован в суд. Решения федеральных органов государственной власти, высших государственных органов субъектов Российской Федерации и их долж­ностных лиц подлежат обжалованию в Конституционный Суд РФ (ст. 85 Закона о Конституционном Суде РФ), причем Конституцион­ный Суд РФ может признать акты неконституционными, что является основанием для их отмены. Решения других органов, нарушающие права и свободы граждан, могут быть обжалованы в общие суды (ст. 3 Закона «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих

1              См.: Иванов СЛ. Трудовое право переходного периода: новые источники // Госу­

дарство и право. 1996. № 1.

2              Курс российского трудового права. СПб. 1996. Т. 1. С. 565.

3              См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996. С. 108-

109.

права и свободы граждан» от 27 апреля 1993 г.). Жалобы на норматив­ные акты хозяйственной компетенции рассматриваются арбитражны­ми судами.

Предоставление судам права признавать недействительными и от­менять нормы органов власти и управления кардинально меняет роль суда. Он перестал быть только органом разрешения индивидуальных споров, его компетенция распространяется на нормотворчество. Сам суд, казалось бы, не издает новых норм. Но решение суда об отмене того или иного нормативного акта порождает новые права и обязанности участников общественных отношений. По существу, такое решение безусловно оказывается нормотворческим. При этот авторитет суда в определенном смысле поднимается выше авторитета другого властного органа, поскольку суд может отменить решение этого органа, а тот не может отменить решение суда. Судебное решение об отмене того или иного нормативного акта оказывается источником права. 5 февраля 1988 г. в КЗоТ РСФСР была включена норма (п. I1 ст. 33), предоста­вившая администрации право увольнять работников, достигших пен­сионного возраста и имеющих право на получение полной пенсии по старости. Увольнения по этой статье приобрели распространенный ха­рактер. Обжалование таких увольнений в суде оказывалось безрезуль­татным: суд в точном соответствии с нормой проверял только возраст работника и наличие у него необходимого трудового стажа и не входил в другие вопросы (о трудоспособности работника, качестве выполне­ния им работы и др.) Беда заключалась не в сложившейся судебной практике, а в той норме, на основании которой эта практика сложилась. Но вот группа граждан, уволенных по п. I1 ст. 33 КЗоТ, обжаловала эту норму, обжаловала Закон в Конституционный Суд РФ. В своем реше­нии от 4 февраля 1992 г. (четыре года норма работала!) Конституцион­ный Суд признал, что п. I1 ст. 33 КЗоТ не подлежит применению, поскольку эта норма носит дискриминационный характер, легализует принудительный вывод работников на пенсию, противоречит Консти­туции и многочисленным международным договорам и конвенциям МОТ. Законом от 12 марта 1992 г. п. I1 ст. 33 КЗоТ был исключен из Кодекса. Решение Конституционного Суда безусловно явилось источ­ником права, с его принятием трудовая деятельность пенсионеров об­рела другое правовое регулирование.

В практике применения трудового законодательства долгие годы оставался спорным вопрос о присоединении дополнительных отпусков к основному. После увеличения в 1991 г. минимальной продолжитель­ности отпуска до 24 рабочих дней дебатировался вопрос о том, к чему присоединять дополнительные отпуска: к 24 рабочим дням или к преж­ней основе — 12 рабочим дням. Министерство труда РФ в разъяснении

от 25 июня 1993 г. № 7 указало, что дополнительные отпуска следует присоединять к прежней 12-дневной основе. Вопрос стал предметом рассмотрения суда, причем рассматривался дважды. Первый раз в суд обратился прокурор, опротестовавший решение администрации уч­реждения о суммировании дополнительного отпуска с 24-дневным. При рассмотрении дела в Президиуме Верховного Суда РФ было при­знано, что при суммировании дополнительного отпуска с 12-дневной основой дополнительные отпуска не достигают своего назначения и смысл их предоставления утрачивается. Президиум Верховного Суда РФ отклонил протест прокурора, т.е. поступил вопреки разъяснению Министерства труда РФ от 25 июня 1993 г. Симптоматична реакция специалистов. Авторы комментария к КЗоТ (1995 г., изд-во «Вер­дикт») пишут, что «разделяют позицию Верховного Суда РФ, хотя вопрос требует дополнительного законодательного решения, посколь­ку имеются и иные мнения» (с. 111), в частности указанное разъясне­ние Министерства труда. Тем самым они отказывались признать поста­новление Президиума Верховного Суда РФ источником права.

Дальнейшее развитие событий опровергло мнение авторов коммен­тария. В Верховный Суд РФ поступило заявление об отмене разъясне­ния Министерства труда от 25 июня 1993 г. И просьба заявителей (ОАО «Томскнефть» и территориального комитета профсоюза Север­ного флота) была удовлетворена. В решении Верховного Суда РФ от 10 июня 1996 г. дан глубокий юридический анализ разъяснения Ми­нистерства труда и сделан вывод о его незаконности. Таким образом, Верховный Суд в одном решении разрешил cndp вопреки разъяснению Министерства труда, а другим решением отменил само разъяснение. Совершенно очевидно, что оба решения являются источником права, на их основе сейчас производится суммирование основного и дополни­тельных отпусков. Косвенно это было признано и Министерством труда. Отменяя после решения Верховного Суда свое разъяснение, ми­нистерство указало, что новый порядок суммирования отпусков дейст­вует со дня принятия Верховным Судом своего решения, а не со дня отмены разъяснения Министерства труда1.

Количество подобных примеров можно увеличить. Они с убеди­тельностью свидетельствуют о том, что, отменяя правовую норму, суд фактически создает новую норму. Значит, судебное решение об отмене нормы является источником права.

Ведущую роль в судебной практике всегда играли и продолжают играть разъяснения высших судебных органов. Право Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ давать разъяснения по вопро-

1   Постановление Министерства труда РФ от 17 июля 1996 г. № 44.

8

сам судебной практики закреплено в Конституции РФ (ст. 126, 127). Авторитет таких разъяснений очень велик, они безоговорочно прини­маются судами, и не только судами. Каждое разъяснение состоит из конкретных правовых норм. Если обычное решение общего или арбит­ражного суда имеет обязательное значение только для участников су­дебного процесса, т.е. носит персонифицированный характер, и его общее значение основывается скорее на авторитете суда, чем на кон­кретной норме, то разъяснение Пленума носит общий, неперсонифи-цированный характер и подлежит всеобщему применению в силу зако­на. Очень часто разъяснения пленумов ложатся в основу будущих нор­мативных актов. Но они подлежат применению и до облечения в зако­нодательную форму, и в тех случаях, когда остаются вне поля зрения законодателя. Тот факт, что разъяснения пленумов являются источни­ками права, прямо или косвенно всегда признавался в юридической литературе, тем более он должен быть признан сейчас.

Источником права являются не только разъяснения пленумов. В современной действительности таким источником может быть и реше­ние суда по конкретному делу. Мы в этом уже убедились на примере судебных решений об отмене нормативных актов. Источниками права являются и судебные решения по непосредственному применению Конституции. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 8 от 31 октября 1995 г. разъяснил, что суд, разрешая дела, применяет непо­средственно Конституцию, если придет к выводу, что федеральный закон или закон субъекта Федерации противоречит Конституции (п. 2 упомянутого постановления). Естественно, подобные решения судов означают новое по сравнению с ранее действующими актами регулиро­вание общественных отношений, следовательно, они являются источ­ником права.

Согласно ст. 210 КЗоТ (в редакции 25 сентября 1992 г.), отказ в приеме на работу мог быть обжалован в суд в случаях, когда прием на работу составлял юридическую обязанность администрации (пригла­шение в порядке перевода, направление молодых специалистов и др.). Гр-ка Л. обратилась в суд с требованиями к Серебряно-Прудскому опытному заводу медицинских полимеров и директору завода К. при­знать необоснованным отказ в приеме на работу. Требование было обосновано тем, что на заводе имелись вакантные должности, соответ­ствующие ее квалификации. Дело рассматривалось судами неодно­кратно, и в требовании Л. было отказано со ссылкой на ст. 210 КЗоТ, поскольку у администрации не было обязанности принять ее на работу. 25 марта 1996 г. дело было рассмотрено Судебной коллегией по граж­данским делам Верховного Суда РФ. «Ссылка судов на ст. 210 КЗоТ, — указала коллегия, — ограничивающую рассмотрение в судах споров об

отказе в приеме на работу конкретными основаниями, является оши­бочной, поскольку Конституция РФ имеет, согласно ст. 15, высшую юридическую силу и прямое действие. Согласно ст. 46 Конституции, «каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод»1. Колле­гия предложила суду проверить доводы Л. по существу. Этим решени­ем Судебная коллегия РФ признала невозможным применение ст. 210 КЗоТ в части, ограничивающей право на судебную защиту. Отныне обжалование в суд отказа в приеме на работу стало возможным во всех случаях. Решение коллегии — безусловно источник права.

Еще один аналогичный пример. Согласно ст. 218 КЗоТ, законода­тельством РФ могут быть установлены особенности рассмотрения спо­ров о восстановлении на работе отдельных категорий руководящих работников. Это указание довольно часто служило основанием для отказа судов в приеме заявлений руководящих работников о восстанов­лении на работе и рекомендации им обратиться в вышестоящий в по­рядке подчиненности орган. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ признала такую практику судов противоречащей ст. 46 Конституции, гарантирующей каждому судебную защиту его прав и свобод. Отказы судов в приеме исковых заявлений неоднократ­но отменялись коллегией. Сложилась устойчивая линия Верховного Суда РФ на обеспечение каждому работнику, какую бы должность он ни занимал, судебной защиты его права на труд. Эта линия получила отражение в обзоре судебной практики по гражданским делам, опубли­кованном в Бюллетене Верховного Суда РФ (1996. № И), где приво­дятся конкретные дела, разрешенные коллегией, и конечный вывод о невозможности применения ст. 218 КЗоТ для ограничения судебной защиты прав граждан. Судебная практика, опираясь на ст. 46 Консти­туции, отменила ограничительное действие ст. 218 КЗоТ. Естественно, такая практика — источник права.

Ограничение судебной защиты права на труд долгие годы было существенным пороком трудового законодательства. И вот, не дожида­ясь совершенствования КЗоТ, судебная практика, правда, с опорой на Конституцию, покончила с этим пороком. Мы подчеркиваем заслугу судебной практики в решении проблемы. Ведь и Конституция СССР 1977 г. предусматривала (ст. 57,58) судебную защиту прав граждан. Но применение перечней отдельных категорий руководящих работников как основания для отказа в приеме их заявлений продолжалось. И только в самое последнее время судебная практика решительно изме­нила облик трудового законодательства.

В приведенных примерах судебная практика могла быть объяснена

1   Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 6. С. 2.

10

прямым действием Конституции РФ. Но это совсем не обязательное условие. Практика дает многочисленные примеры, когда судебная практика изменяет действующее право в силу внутреннего убеждения судей и без ссылки на Конституцию. Приведем только один из приме­ров. Согласно Правилам возмещения работодателями вреда, причи­ненного повреждением здоровья работника, от 24 декабря 1992 г., при ликвидации предприятия суммы возмещения подлежали капитализа­ции и внесению в органы государственного страхования. Если капита­лизация не была произведена, то потерпевший мог предъявить иск органу государственного страхования (ст. 32 Правил). Однако при рас­смотрении конкретного дела Пермский областной суд пришел к выво­ду, что в современных условиях иск должен быть адресован органу государственного социального страхования, а не органу государствен­ного страхования. Не будем полностью пересказывать доводы суда, они достаточно сложны, обратим внимание только на конечный вывод. Су­дебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ согласи­лась с выводом областного суда, дело было опубликовано1.

Мы видим, что судебная практика в самых различных проявлени­ях—и при отмене нормативных актов, и в разъяснениях пленумов, и при прямом применении Конституции, и при разрешении конкретных споров — оказывается источником права. Принятые судебные решения служат образцом для будущих судебных решений, т.е. складывается механизм судебного прецедента. Следует обратить внимание на важ­ную особенность основополагающих решений, на базе которых склады­вается судебный прецедент. Все эти решения в той или иной форме апробируются Верховным Судом РФ или Высшим Арбитражным Судом и публикуются. Опубликование судебного решения превращает это решение в основу прецедента. Эта черта сближает судебную прак­тику с другими источниками права. Нормативные акты, принимаемые парламентом и органами управления, подлежат опубликованию. В опубликовании актов состоит одно из условий их применения: акты должны быть известны всем участникам общественных отношений — и гражданам, и организациям. То же относится и к судебному решению. Неопубликованное решение остается втуне, оно обязательно только для участников конкретного спора, другие граждане, организации, суды о нем не знают. Опубликование решения делает его предметом общего достояния, свидетельствует о его апробации Верховным Судом РФ или Высшим Арбитражным Судом; эти суды издают свои бюлле­тени, являющиеся основным источником судебной практики. Меха­низм судебного прецедента сегодня предстает в таком виде: принятие

1   Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 12. С. 2.

11

решения — апробация решения Верховным Судом РФ или Высшим Арбитражным Судом (если решение принято иным судом) — опубли­кование решения — применение его другими судами. Такова сложив­шаяся реальная ситуация.