ГЛАВА VI

Криминология и наука уголовного права

Принципиальный

опрос   о соотношении    криминологии    и науки    уголовного рава более десяти лет вызывает дискуссию среди криминалитет. Чтобы разобраться ib нем, необходимо не только проанализировать аргументы участников дискуссии, но и найти ту первопричину, которая породила эту дискуссию. Для этого •необходимо вновь обратиться к истории.

Криминология, так   же как генетика    и кибернетика, — шаука со сложной судьбой. Упраздненная в конце 20-х годов, •она вновь возродилась и получила признание с начала 60-х го-Ьов. Однако, если возрождение генетики и создание киберне-•гики сопровождалось открытым осуждением всего того, что •тояло на пути их развития, то   в   отношении криминологии 1 критика прошлого ограничилась лишь провозглашением важности изучения преступности. Если признание генетики, есте-Ьтвенно, было связано и с признанием гена, а «вейсманпзм-морганизм» перестал    считаться буржуазной    идеологией и лишь оставалось горькое воспоминание о том времени, когда •писалось,    что    «вейсманизм-морганизм, толкая биологию в объятия (не в «болото», а в «объятия», все же мягче.— И. Я.) идеализма   и    метафизики, придумывал несуществующие ге-»ы...» 1, если бурное развитие кибернетики началось после того, как были отвергнуты лженаучные теории о кибернетике, 'утверждавшие, что «по существу своему кибернетика направ-

1 См. Краткий философский словарь. Под ред. М. Розенталя и П. Юдина. М, 1954, с. 357.

187

лена против материалистической диалектики, современной научной физиологии, обоснованной И. П. Павловым, и Марк-систского, научного понимания законов общественной жизни Эта механическая метафизическая лженаука отлично уживается с идеализмом в философии, психологии, социологии...» г и т. п., то возрождение криминологии проходило при более сложных обстоятельствах. В криминологии с самого начала не были вскрыты те причины, которые привели к ее ликвидации в конце 20-х—начале 30-х годов. По-прежнему доказывалось, насколько опасна биология в криминологии, как вреден союз криминологов с учеными естественных наук и особенно психиатрами и как правильно делалось то, благодаря чему у нас не было 30 лет криминологии. Идеологическая работа по разоблачению антинаучного, реакционного характера буржуазной криминологии строилась главным образом на этом. Ведь еще в 1969 г. провозглашалось И. И. Карпецом, что мирного сосуществования между социологией и биологией в криминологии быть не может. Между тем такое смещение акцентов - - одна из основных причин недостаточной активности в подлинной борьбе с буржуазной криминологией и особенно с ее антисоветизмом.

Кибернетика и генетика сразу же после их реабилитаций были введены в учебные планы соответствующих вузов. Криминология стала преподаваться в юридических вузах после специального постановления ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию юридической науки и улучшению юридического образования в стране» 3. Чем же все это можно объяснить? Представляется, что объяснение и этому можно найти в сугубо субъективных моментах. Генетику возрождали и кибернетику создавали специалисты в этих науках, никак не причастные к гонениям на них. Очевидно, никому не пришла мысль поручить Т. Д. Лысенко возрождать генетику, да и сам он вряд ли согласился бы на это.

Совсем по-другому получилось в криминологии. Криминология — традиционно сфера приложения сил прежде всего юристов. Им и было поручено ее возрождать. Но за тридцать лет отсутствия этой науки ею, естественно, никто не занимался. Тому, кто когда-то занимался криминологией, и было поручено провести работу по ее восстановлению. Таким уче" ным был, как уже указывалось, проф. А. А. Герцензон. Но проф. А. А. Герцензон, оставшись на уровне старых представ-

188

2              См. Краткий философский словарь, 1954 г., с. 236-^237.

3              См. «Коммунист», 1964, № 12, с. 72.

рений, оказался не в состоянии преодолеть груз тех самых эшибок, из-за которых была ликвидирована криминология. Другие же, тогда еще молодые криминологи, которые должны ",ыли поправить ошибки А. А. Герцензона, сделать этого не огли. Для них он был и остался «основоположником совет-:ой криминологии».

Что же касается дискуссии о том, является ли криминоло-я самостоятельной наукой   или   частью   науки уголовного ава, то, если судить по доводам участников дискуссии, оп-зделить первопричину, породившую эту дискуссию, невоз-ожно.

Используя аналогию, следует задуматься, почему возникно-ние кибернетики и возрождение генетики ни у кого из уче-х не породило мысли, что это науки не самостоятельные и следует рассматривать как части каких-то других наук? чевидно, как невежду оценили бы того, кто осмелился бы ;адать такой вопрос.

Но почему же одна из важнейших наук, быть может, не енее важная, чем кибернетика и генетика,— наука кримино-:огия, призванная объяснить, почему человек совершает пре-упление, и своими научными рекомендациями способство-ть освобождению общества от преступников, в момент ее зрождения не была признана имеющей право на самостоя-ельное существование? Почему   даже после   того, как   ЦК ICC принял постановление о преподавании криминологии в зах, продолжается уже десять лет дискуссия о том, явля-ся ли криминология наукой самостоятельной или входит в ,уку уголовного права? И здесь без обращения к работам оф. А. А. Герцензона ответа дать нельзя. Действительно, первым ученым,  отказавшим  криминоло-!и в праве на самостоятельное существование и определив-м ее место в рамках науки уголовного права, был проф. А. Герцензон. Какими же соображениями он при этом руководствовался?

В уже упоминавшейся работе «Предмет, метод и система 'ветской криминологии», опубликованной в  1962 г.,  проф. .. А. Герцензон писал: «Советская криминология — один из «тральных отделов советской науки уголовного права... Не-Иходимо отметить, что предложения и попытки создания такого отдела науки уголовного права встречали у некоторых Теоретиков и практиков    возражения или некоторые   сомне-юия. Одни, ссылаясь на буржуазную криминологию с ее анти-биологазацией преступления, с ее реакционной поли-

189

тической направленностью, боятся, как бы советская крима» нология не восприняла ее идеи, тем более, что в двадцатых годах подобный печальный опыт имел место. (После этого в подтверждение изложенного делается ссылка на двух авторов: Г. Ширвиндта и А. Герцензона.— И. Н.). Другие опасаются, как бы с созданием криминологии вопросы изучения и предупреждения преступности не выпали бы из сферы наукн уголовного права и не подпали под влияние биологов, психологов, психиатров...»4. (Здесь уже ни на кого не делается ссылок и не указывается, кто эти «другие».— И. Н.). Из процитированного становится очевидным, что отказ криминологии в праве на самостоятельное существование как науки и заключение ее в рамки науки уголовного права были вызваны превентивными соображениями: оградить ее от «тлетворного» влияния советских биологов, психологов, психиатров. (?!} Другой научной позиции на этот счет у А. А. Герцензона не было. Лишь впоследствии он стал обосновывать необходимость заключения криминологии в рамки науки уголовного права совсем другими соображениями, отнюдь не расставшись с мыслью, что биологи, психолога и психиатры — главные враги криминологии (ведь сам А. А. Герцензон чуть серьезно не пострадал в 1929 г. именно из-за того, что сотрудничал с этими учеными. И это сохранилось в его памяти на всю жизнь) и оставлять криминологию без надзора никак нельзя. Видимо, стать таиим «надзирателем» и должна была наука уголовного права, которая не подпустит к себе (а значит и к находящейся при ней криминологии) «неспециалистов», та есть ученых других отраслей наук. Да и для науки уголовного права будет спокойней, если при ней будет криминология. Тогда никаких новых проблем для науки уголовного права не возникнет, можно продолжать бесконечно дискутировать по старым вопросам, по-прежнему комментировать законодательство, писать десятки лет одни и те же учебники. Стареть они не будут, если вовремя обновлять их новым законодательством. Возможно, именно так А. А. Герцензон и не думал, но где-то в подсознании такое могло быть заложено. Иначе объяснить то, что писал А. А. Герцензон, вряд ли возможно. О криминологии как науке «сигнализирующей», как известно, писал не раз И. И. Карпец. Почему же не предположить, что науке

4 См. Герцензон  А. Предмет, метод и система советской криминс логии. М, 1962, с. 8—10.

190

уголовного  права   предназначалась  роль  науки   «надзираю-|щей»?!

Как нередко бывает, забывается то, с чего все началось, * обсуждаются те же вопросы, но уже на совсем «ной основе. Гак произошло и с дискуссией о месте криминологии в системе наук. Несмотря на методологически правильные посылки тарификации наук, применяемые в рассматриваемой дискус-^ии,— учет предмета и метода соотносящихся наук,— дискус-о том, что такое криминология, могла бы быть более пло-угворной, если бы были определены исходные позиции. Име-гся в виду достижение ясности прежде всего ib вопросе о> шом уголовном праве как науке и о том, что должна изучать, шминология.Между тем, отсутствие достаточно четких представлений именно по этим вопросам является, очевидно, одной яз главных причин затянувшейся дискуссии, в то время как )ешение их имеет большое значение для теории и практики, юрьбы с преступностью.

В уголовно-правовой литературе незамеченным, к сожалению, остается то, что в современной науке сложился иной под-код, чем в прошлом столетии, к самой проблеме предмета и 1астнонаучных методов исследования той или иной отрасли' шания. Если в XIX веке точное определение предмета и спе-дифических методов исследования науки рассматривалось как необходимое основание самого существования науки, то современные исследователи, отмечая указанное обстоятельство, |бращают внимание на отчетливо проявляемую тенденцию к ртеграции наук, ведущую к необходимости комплексного, :естороннего изучения «явлений и процессов общественной шзни, к совокупному исследованию с точки зрения несколь-|их наук, к комбинированию их познавательных усилий»5. Та-юй широкий взгляд на проблему предмета науки, при кото-юм становится очевидной неэффективность жестко очерчен-Шх дефиниций науки, нельзя не учитывать и в решении поставленного выше вопроса.

Причину затянувшейся дискуссии  о месте криминологии системе наук следует, по-видимому, искать в стремлении криминалистов   к   четкому  отграничению   криминологии   от Смежных наук, что объективно вряд ли возможно.

Однако при всем этом криминологи не могут считать себя свободными от необходимости исследовать хотя бы и весьма

5 См   Щепаньский   Ян.  Элементарные  понятия  социологии.  М.,

I960, с. 3.

191;

условные границы, отделяющие криминологию от уголовного права, и те явления, которые должны быть предметом изуче->ния указанных наук, равно как и методологию криминологических исследований. Все это, в конечном счете, позволит установить место криминологии в системе наук.

Однако не в этом направлении развернулась дискуссия. В другое русло ее направил проф. А. А. Герцензон. Уже не упоминая об опасностях, грозящих криминология в случае предоставления ей научной самостоятельности, А. А. Герцензон сместил акцент в сторону науки уголовного права. Он представил ситуацию таким образом, что признание криминологии самостоятельной наукой грозит науке уголовного права превращением ее в науку догматическую, то есть теперь уже признание криминологии самостоятельной наукой опасно не для криминологии, а для уголовного права. «Ограничение содержания науки уголовного права изучением лишь норм уголовного законодательства,— писал А. А. Герцензон,— противоречит основным положениям диалектического и исторического материализма»6. Положение это обосновывалось необходимостью рассматривать институты уголовного права в неразрывной связи с другими явлениями общественной жизни, изучая уголовно-правовую юридическую форму в непосредственной связи и взаимозависимости с ее материальным содержанием, с ее социально-политической сущностью. С таким мнением нельзя не согласиться. Однако из этого правильного положения отнюдь не вытекает заключение А. А. Герцензона о том, что будто бы поэтому для науки уголовного права возникает необходимость изучать причины преступности. На деле практическая реализация идеи А. А. Герцензона держать в одной рамке криминологию и уголовное право привела бы к пагубным последствиям для обеих наук. В криминологию был бы закрыт доступ ученых естественных наук, что привело бы к существенному ограничению проблематики криминологии, создав перспективу ее кризиса. Наука же уголовного права превращалась бы в догматическую науку, чего на словах так боялся А. А. Герцензон. Ведь вся логика теоретической конструкции проф. А. А. Герцензойа сводилась именно к тому, что своих собственных социологических проблем у науки уголовного права нет, кроме причин преступности, изучаемых криминологией. И, следовательно, если в уголовном праве оста-

6 Герцензон   А.   А. Введение в советскую криминологию. М., 1Э65> с. 31—32.

192

|ть криминологию, можно спокойно заниматься той же са-эй догматикой, не опасаясь упреков в догматизме. Выручит

)ИМИНОЛОГИЯ.

К сожалению, именно этого, очевидно, не заметили участ-Ки десятилетней дискуссии, проводя ее на уровне почти сто-гней давности.

Методологической основой разрешения возникшего вопроса, |яевидно, может быть четкое представление о сущности юри-1ческой науки 1вообще и науки уголовного права, в частно-

ГЯ.

В юридической литературе укоренилось представление о эм, что нормы законодательства как основной предмет юри-1ческой науки исследуются определенным, лишь этой науке эй сущим методом — методом логического анализа. По этому ризнаку, например, М. Д. Шаргородский отличал науку головного права от криминологии. Он писал: «...уголовное эаво исследует норма законодательства методом логическо-анализа, криминология — различными социологическими етодами»7.

Сама проблема   частнонаучных методов   исследования в головно-правовой науке лишь в последние годы стала притекать внимание ученых. До сравнительно недавнего времени ^учебной литературе, отражающей уровень науки, освещение эпросов методологии исчерпывалось    лишь    указанием  на !алектический материализм как метод советской уголовно-эавовой науки. Между тем, материалистическая диалекти-j, как известно, является всеобщим методом научного нссле-эвания, но любая область советской науки, основываясь на гом методе, использует и специфические для нее частнона-|гчные методы. Поскольку в уголовно-правовой науке до не-|авнего времени не уделялось внимания выявлению прису-ей специальных методов исследования, их установление сдвигается  в число наиболее актуальных  проблем  общей 1еори1и этой науки. Не ставя перед со<бой задачу выявления jiacTненаучных методов уголовно-правовой науки,   поскольку го предмет самостоятельного исследования, полагаем необ-одимым в аспекте изложенного рассмотреть, насколько обо-Ьованно укоренившееся среди теоретиков уголовного права Представление о том, что специфическим методом уголовно-правовой науки является лишь метод логического анализа.

7 См. Курс советского уголовного права. Часть Общая  т. 1. Л., 1968,

37.

•З и. с. Ной           193

Прежде всего нельзя не заметить, что представление о таком методе как специфическом для уголовно-правовой науки возникло еще в прошлом веке.

Русский профессор Н. Д. Сергиевский, признавая важным для науки уголовного права биологические и социологические аспекты исследования преступного деяния, подчеркивал, что «новая наука уголовного права весьма много обязана исследованиям этого рода» 8. В то же время он считал, что уголовно-правовая наука как наука юридическая не может пользоваться методами ни биологического, ни социологического исследования и соединение указанных методов с методом юридического исследования в одной науке невозможно. При этом, выражая традиционную точку зрения о характере юридического исследования, сложившуюся в предшествующее время, Н. Д. Сергиевский полагал, что для юридического исследования важно не изучение конкретных преступных деяний, а лишь деяние, «взятое в отвлечении, как родовое понятие» 9. Суть его заключения сводилась к следующему: «Юридические исследования, с одной стороны, биологические и социологические, с другой,— различны и по целям и по методам, а посему не могут входить в состав системы одной науки... Наука уголовного права, в качестве науки юридической в тесном смысле, не может дать в своей системе места ни биологическому, ни социологическому исследованию о преступном деянии и наказании. Эти последние исследования, являясь, как мы видели, в высшей степени важными для юридической науки, имеют в то же время совершенно самостоятельное научное значение и, следовательно, могут образовать собой самостоятельные науки; но с уголовным правом они никогда не сольются» 10. Однако еще в «Дополнении» >к лекциям Н. Д. Сергиевского А. А. Жижиленко обращает внимание на начавшуюся в XIX веке эволюцию во взглядах криминалистов на науку уголовного права, связанную с утратой безраздельно господствовавшего положения строго юридического, догматического метода изучения уголовного права. В этом «Дополнении» обращается внимание на завоевывающий все большее признание социологический подход к изучению уголовного права,

8              См. Русское уголовное право. Пособие к лекциям Н. Д. Сергиевского.

Часть Общая, изд. 5-е. С дополн. проф. А. А. Жижиленко. Спб., 1904, с. 1*

9              Т а м же, с. 15.

10            Т а м  же, с. 15.

194

вязанный с признанием необходимости изучения причин пре-гупности, классификации преступников п.

С начала века в русской уголовно-правовой литературе эитическое отношение к представлению об уголовно-право-эй науке как науке догматической вызывает все большее сочувствие. Так, С. К- Гогель, обращая внимание на отсутст-новизны в предложенной в 1895 году А. А. Пионтковским |отцом) классификации наук о преступлении и мерах борьбы лим на криминологию — отдел социологии, уголовную поли-1ку и уголовную догматику, писал о том, что «никак нельзя

эаничиваться изучением одного уголовного права в том 1ысле, как это понималось до сих пор» 12. Заслуживает вни-1»ия его сравнение уголовно-правовой науки с наукой граж-iHC'Koro права с точки зрения методологии исследования, рели гражданское право представляет строго юридическую ясцишшну, основанную на логаческом методе, писал 1 К- Гогель, то «применение того же метода в уголовном заве, отвлечение от живого человека во всем его разнооб-азии, со всеми его способностями, от социальных условий привело науку уголовного права к кризису...» 13.

Кризис догматического направления в буржуазной уго-эвно-правовой науке, наступивший в конце прошлого — нача-

нынешнего столетия, был обусловлен рядом причин. Среди ix наиболее важной является потребность господствующего iacca получить от науки такие рекомендации, которые могли оказать помощь в сдерживании характерного для эпохи гаериализма огромного роста преступности. Догматическая аука уголовного права, оторванная от явлений реальной рзни, такой помощи своему государству оказать не могла, •осподствующие классы потеряли интерес к догматике права рготому, что вопросы эти в период ломки буржуазией ею же 'рзданной законности менее всего представлялись для них ак-ральными. Однако, кроме этих причин, кризис догматической ауки угловного права был, несомненно, вызван и развитием Зщественной мысли, огромное влияние на которую уже тог-Па оказало возникновение марксизма как подлинно научного !ения о законах развития общества.

Весьма отчетливо, например, влияние марксизма на уго-

11            См. Русское уголовное право. Пособие к лекциям Н. Д. Сергиевского.

Общая, изд. 5-е, с. 18—19.

12            Г о г е л ь   С.   К. Вопросы уголовного права, процесса, тюрьмоведе-

«ия. Спб., 1906, с. 231.

13            Т а м ж е, с. 229.

13*          195

ловно-правовые воззрения того времени прослеживается в работе М. Гернета «Общественные причины преступности Социалистическое направление в науке уголовного права»' изданной в Москве в 1906 году. Объясняя кризис устаревшей науки уголовного права и анализируя различные течения в уголовно-правовой науке, М. Гернет обращает внимание на важность работ К. Маркса и Ф. Энгельса для подлинно научного понимания проблемы преступности и. Однако реальные возможности для развития уголовно-правовой науки были созданы лишь после победы Великой Октябрьской социалистической революции в нашей стране.

Применение всеобщего метода—метода диалектического материализма—'позволило советским криминалистам создать подлинно научные основы марксистской уголовно-правовой науки. В то же время недостаточно ясное представление о частнонаучных методах исследования в юридической науке вообще и в уголовно-правовой, в частности, отрицательно сказывается на дальнейшем развитии нашей науки, что и проявилось в дискуссии о соотношении уголовного права и криминологии.

Разрушение буржуазной догматической науки уголовного права началось тогда, когда предметом ее исследования стала проблема причин преступности и мер борьбы с нею. Использование разнообразных, ранее никогда не применявшихся в юридической науке методов исследования и привело ее к той кризисной ситуации, которая вызвала необходимость по-новому оценить существо уголовно-правовой науки. Многим ее представителям стала очевидной неприемлемость старого формально-догматического метода исследования уголовно-правовых категорий. Такой метод был непригоден для изучения преступности и наказания в их реальном бытии, использование его лишало ученого возможности получения новых знаний, угрожая вырождению юридической науки в схоластику.

Однако отнесение к уголовно-правовой науке такого предмета исследования, как причины преступности и меры по ее предупреждению, не спасало положения. Довольно скоро стало очевидным, насколько проблема причин преступности по своей специфичности и значимости самостоятельна и уже поэтому в рамки уголовно-правовой науки не укладывается. Стремление удержать эту проблему в лоне уголовного права

14 См. Гернет М. Общественные причины преступности. Социалистическое  направление  в  науке  уголовного  права.  М.,   1906,  с.  72—73.

196

исходило не из необходимости ее наиболее полного изучения в рамках этой науки, а из опасения возврата уголовно-правовой науки к такому ее состоянию, которое уже приводило к кризису.

Возникновение и развитие советской уголовно-правовой науки ознаменовалось решительным разрывом с буржуазным •традиционным взглядом на уголовное право как «а науку дог-шатическую. Однако, как замечал М. Д. Шаргородский, «если 1 двадцатые и тридцатые годы в работах советских криминалистов гипертрофировались социологические и уголовно-поли-йические моменты и недооценивалось значение логического изучения действовавшего права, то в дальнейшем, с конца тридцатых годов, уголовно-правовые проблемы не исследова-рись с социологической точки зрения, и научная литература была построена исключительно на анализе действовавшего законодательства и судебной практики» 1б. В этом в основном верном замечании требует уточнения само понятие «логаче-^ского изучения действовавшего права», тем более, что автор и советскую науку уголовного права представляет как науку _1оциальную лишь при условии включения в предмет уголовного

К

ава изучения преступности и мер борьбы с нею 16. Последовательно отстаивая указанную позицию, М. Д. аргородский, хотя и соглашался с теми учеными, которые рассматривают уголовное право и криминологию в качестве самостоятельных наук, тем не менее полагал, что такое размежевание произойдет лишь в будущем, в процессе дальнейшего развития науки. Сегодня же, по его мнению, «на первом этапе этого развития, чрезвычайно важно включить в процесс изучения уголовного права криминологическое (социологическое) исследование вопросов» 17. М. Д. Шаргородский, как и многие другие авторы, прежде всего необоснованно отождествлял криминологическое исследование с социологическим.

Прогнозируя дальнейшее развитие криминологии как нау-жи самостоятельной, М. Д. Шаргородский полагал, что это 'приведет лишь к использованию наукой уголовного права выводов криминологических исследований для решения своих специальных задач 18. В то же время самый интересный вопрос о том, что же представляют собой эти специальные задачи

15            Курс советского уголовного права. Часть   Общая, т. 1. Л., 1968, с.

19—30.

16            Т а м же, с. 35.

7 Т а м ж е, с. 38.

18 Т а м же.

197

уголовно-правовой науки, освободившейся от криминологии автор, к сожалению, оставил без ответа. Не аргументируется им и положение о чрезвычайной важности на современном этапе развития науки использования уголовным правом криминологических исследований. М. Д. Шаргородский не разъясняет также, почему важность использования уголовным правом данных криминологических исследований имеет лишь временное значение, определяемое «первым этапом» развития науки.

Не только М. Д. Шаргородский, но и другие авторы, касавшиеся указанной проблемы, оставляют, к сожалению, без рассмотрения само понятие науки уголовного права как науки юридической. Объяснить такое положение, очевидно, можно двумя причинами: неразработанностью понятия предмета советского уголовного права как одной из отраслей социалистического права и отсутствием в общей теории государства и права общего определения юридической науки.

Так, в опубликованной в порядке обсуждения статье П. С. Тоболина «О предмете советского уголовного права» автор констатирует, что «проблема предмета советского уголовного права в юридической литературе разработана явно недостаточно, если не сказать, что не изучена совсем» 19. Убедительным подтвержднием этого являются приводимые П. С.То-болиным ссылки на авторов, считающих невозможным дать какое-либо определение предмета уголовного праиа. Так, по мнению О. Э. Лейста, уголовное право, осуществляя охрану социалистических общественных отношений от причинения им существенного вреда, лишено своего предмета, поскольку не имеет регулирующих функций 20. По мнению же С. С. Алексеева, предмет уголовного права «вообще не поддается точной обрисовке» 21.

К такому заключению С. С. Алексеев пришел по тем же самым соображениям, что и О. Э. Лейст. Уголовное право направлено на охрану политических, имущественных, семейных и многих других отношений. Регулирующих же функций, если отвлечься от своеобразия уголовно-правовой формы регулирования, уголовное право не осуществляет.

19            См. Тоболин  П.  С. О предмете советского уголовного права,

сб.: Проблемы советского уголовного права   и криминологии.   Свердловск,

1973, с. 6.

20            См. Лейст  О.  Э. Санкции в советском уголовном праве. М., 1уь/'

с. 105—106.

21            См. Алексеев  С.  С. Общие теоретические проблемы системы со

ветского права. М., 1961, с. 27.

198

Нельзя не согласиться с П. С. Тоболиным в том, что и в ipyrax литературных источниках не содержится более или ленее определенных мнений о предмете уголовного права. Ес-ш так обстоит дело с отношением к определению предмета советского уголовного права, то немногим лучше литература

предмете науки советского уголовного права 22. Если в пер-зом официальном учебнике по общей части уголовного права, заданном в 1938 г., даже не ставился вопрос о предмете науки /головного права 23, то уже через год в его втором, переработанном и дополненном издании изложение общей части уго-човного права начинается с предмета науки уголовного пра-за. В 1939 г. этот предмет определялся следующим образом: «изучение преступлений как действий, посягающих на интересы господствующего класса, и уголовных наказаний как осо-5ой формы классовой борьбы организованного в государство господствующего класса» 24. Лаконичность этого определения

его декларативность, к сожалению, не дают возможности су-щтъ в более широком смысле о взглядах авторов этого учебника   на   предмет науки уголовного лрава.   В   вышедшем в 1943 г. третьем издании учебника общей части уголовного права хотя и не давалось определения предмета науки уголовного права, однако формулировались задачи этой науки. При этом отмечалось, что изучение уголовного права должно проводиться не как оторванное от развития экономических отношений общества, от классовой борьбы формально-логическое, эридическое понятие, а в связи с изменением общественных этношений. Особенно подчеркивалось, что только диалектический материализм    в    состоянии вскрыть истинную природу уголовно-правовых институтов, показать 'причины их появления, развития и изменения на различных этапах исторического процесса, характер содержания и формы уголовного права

уголовно-правовых институтов. Особое внимание обращаюсь на важность юридического анализа действующего социа-[листического уголовного законодательства. «Задача науки советского уголовного права,— указывалось в учебнике,— состоит в том, чтобы развернуть юридическое учение об отдельных институтах уголовного права в связи с их социально-экономическим содержанием и их исторической обусловленностью. Юридическое учение о преступлении и наказании имеет

22            См. Т о б о л и н П. С. Указ, статья в сб., с. 6.

23            См. Уголовное право. Часть Общая. М., 1938.

24            Уголовное право. Общая часть. М., 1939, с. 3.

199

исключительное значение для правильного применения диетического уголовного закона, для осуществления социалистического правосудия, для укрепления социалистической законности и тем самым укрепления социалистического государства» 25.

Четвертое издание учебника общей части уголовного права имело место уже после войны, в 1948 г. Предмету, методу и системе советской науки уголовного права было отведено три страницы. Отмечая, что советская наука уголовного права является отраслью юридической науки и имеет своим содержанием исследование преступления и наказания путем раскрытия их социального, классового содержания и изучения их юридической формы, автор этого параграфа проф. А. А. Гер-цензон подверг критике «типичное для буржуазной науки уголовного права противопоставление исследования «юридического» исследованию социологическому». Ошибочность такого исследования, как указал А. А. Герцензон, состоит в том, что в первом случае подразумевается исследование преступления и наказания как абстрактно-логических понятий, отвлеченных от конкретно-исторической обстановки, во втором — предполагается исследование преступления и наказания с чисто социологической точки зрения, вне какого бы то ни было юридического анализа.

Далее А. А. Герцензон, не отрицая догмагико-юридическо-го исследования проблем уголовного права, указывает на невозможность ограничиться лишь им и ставит на первое место раскрытие социальной, классовой, исторически изменчивой природы всех институтов уголовного права26.

В изданном А. А. Герцензоном в том же году учебном пособии для слушателей ВЮА по общей части уголовного права предмету, методу и системе науки уголовного права посвящается уже специальная глава. Отмечая значительные споры в буржуазной юриспруденции по вопросу о содержании науки уголовного права, А. А. Герцензон суть этих споров сформулировал следующим образом: а) является ли наука уголовного права наукой «чисто юридической» или «юридико-социаль-ной». Иными словами, ограничено ли ее содержание исследованием логических конструкций уголовного права или же она изучает преступность, практическое применение наказания; б) роль, отводимая в науке уголовного права социально-поли-

5 Уголовное право. Общая часть. М., 1943, с. 6—7. 26 См. Уголовное право. Часть Общая. М., 1948, с. 12.

200

«еским исследованиям преступления и наказания; в) тождественны ли по объекту и целям «юридическое» и «социоло-иеское» исследования; г) объем, отводимый в науке уго-иовного права материалам и выводам статистики, психологии, Психиатрии и иных наук27.

Хотя А. А. Герцензон указанные вопросы представил как ;порные для буржуазной науки уголовного права, последующие публикации советских ученых по предмету науки уголов-joro права не дают оснований считать их решенными и в нау-

советского уголовного права. К сожалению, А. А. Герцен-вон не счел необходимым уделить внимание решению перечис-иенных вопросов применительно к советской уголовно-право-зой науке, ограничившись изложением общих положений о гом, что, являясь отраслью юридических наук, советская наука уголовного права не может ограничиваться догматико-эридическим исследованием проблем уголовного права, но ясследует и социальную, классовую, исторически изменчивую арироду всех институтов уголовного права.

Отдав буржуазной уголовно-правовой науке проблемные вопросы и ограничившись ее поверхностной критикой, А. А. Герцензон, монополизировавший освещение методологических проблем уголовного права, предопределил на многие годы и соответствующий уровень рассмотрения этих вопросов в на-1ей уголовно-правовой и криминологической литературе.

В изданном в 1952 г. под редакцией проф. В. М. Чхиквадзе следующем по счету учебнике общей части советского уго-товного права определение предмета науки уголовного права заменено перечнем целей, которые перед ней стоят. Что же касается метода этой науки, то всеобщий метод исследования— материалистическая диалектика — авторами учебника 5ыл назван едиственным подлинно научным методом и тем самым был снят вопрос о частнонаучных методах исследова-Я в уголовно-правовой науке28.

В вышедшем в 1959 г. шестом издании учебного пособия по >бщей части советского уголовного права (считая первым пособие, изданное в 1938 г.) во введении, написанном А. А. Гер-1ензоном, предметом советской науки уголовного права названа борьба с преступностью. Затем дается перечень того, что изучает наука советского уголовного права. В него входит

с. 16

См. Герцензон  А.  А. Уголовное право. Часть Общая. М., 1948,

См. Советское уголовное право. Часть Общая. М., 1952, с. 14—15.

201

преступление как общественно опасное деяние, посягающее на основы советского строя или социалистический правопорядок-условия и основания уголовной ответственности, наказания как меры борьбы с преступлениями; конкретные роды и виды преступлений, предусмотренные советским социалистическим уголовным законодательством. Далее отмечается, что исследованием одних лишь норм социалистического уголовного законодательства советская наука уголовного права ограничиться не может. Она сочетает его с изучением судебно-прокурор-ской практики, «ибо без этого она оказалась бы нежизненной, оторванной от конкретной действительности, от запросов практики, то есть формальной, схоластической». Так же как и в предыдущих изданиях учебников, отмечается необходимость изучения действующего советского уголовного права проводить на основе глубокого систематического социально-политического анализа институтов советского уголовного права. Указывая на огромное значение истолкования уголовно-правовых норм, их юридического анализа для правильного применения советских уголовных законов на практике, А. А. Герцензон, как и в прежних учебниках по этому вопросу, отмечает необходимость проведения такого изучения «в неразрывной связи с их социально-политическим содержанием». Методология же советской науки уголовного права в этом учебном пособии, как и в их предыдущих изданиях, ограничивается лишь указанием на метод материалистической диалектики как на единственный подлинно научный метод. О частнонаучных методах исследования и здесь не упоминается29.

В 1960 г. впервые учебное пособие по общей части советского уголовного права было издано не в Москве и написано авторским коллективом, в составе которого не было никого из прежних авторов. Однако в этом учебном пособии, подготовленном коллективом кафедры уголовного права Ленинградского университета, никаких новых положений о предмете и методе науки уголовного права по сравнению с изданными в предшествующие двадцать два года учебниками и учебными пособиями не было. Хотя введение и было озаглавлено «Предмет, система и метод науки уголовного права», в нем о предмете науки уголовного права в сущности ничего не говорилось, если не считать одной фразы о том, что «преступление и наказание, изучение которых является основным содержанием науки уголовного права, есть понятия классовые и исто-

29 См. Советское уголовное право. Общая часть. М., 1959, с.

12

202

рические». В специальном же параграфе под названием «Метод науки уголовного права» указывалось лишь на то, что «метод науки социалистического уголовного права — это метод диалектического материализма», а затем разъяснялось, каким образом этот метод применяется при изучении правовых норм. О частнонаучных же методах науки уголовного права не только не упоминалось, но, в отличие от предыдущих учебников и учебных пособий, рассматривалось как ревизионизм положение о том, что метод диалектического материализма не отрицает другие методы, а включает и использует все, что в них имеется положительного30.

Провозглашение в учебной литературе по уголовному праву таких некорректных в философском отношении вещей мож-ио объяснить чрезвычайно слабой общефилософской подготов-5;кой научных кадров в правоведении, на что и было вскоре об-)ащено внимание Президиумом Академии наук СССР. В октябре 1963 г. на расширенном заседании Президиума Академии наук СССР с участием видных представителей многих отмелей советской науки был обсужден вопрос «Методологические проблемы естествознания и общественных наук». В ходе *его обсуждения было признано, что «до самого последнего времени проблема методологии почти совершенно не разрабатывалась в правовой науке..., в некоторых учебных пособи-,-ях и учебниках, изданных в последнее время, вопросы метода изучения государства и права вообще опущены» 31.

На этом же заседании было признано, что «именно в слабом философском обосновании коренятся многие недостатки юридических исследований»32. Применительно к рассматриваемому вопросу научно несостоятельным является представление авторов рассмотренных учебников и учебных пособий ю общей части советского уголовного права о том, будто бы <роме марксистского диалектического метода для изучения уголовного права не могут быть использованы никакие дру-16 методы.

Марксистский диалектический метод действительно явля-гся единственно научным методом познания, но лишь в том смысле, если мы имеем его в виду как всеобщий метод позна-зия и противопоставляем антинаучным методам, например,

30            См. Советское уголовное право. Часть Общая. Л., 1960, с. 18.

31            Методологические проблемы науки. Материалы заседания Президиу-

та Академии наук СССР. М., 1964, с. 319—320 32 Т а м ж е, С. 332

203

идеалистическому и метафизическому, выдаваемым антимарк-систамя также за всеобщие. Но не является научным утверждение, расценивающее как «ревизионизм» положение о юм что метод диалектического материализма не отрицает другие методы. Любому философу-марксисту известно, что в современной науке, наряду с всеобщим методом исследования — диалектическим материализмом как единственно научным (из всеобщих методов)—существуют и частнонаучные методы. Среди частнонаучных методов одни используются во многих или даже во всех областях наук, другие — лишь в рамках конкретной науки. Последние называются частными методами научного познания 33, хотя абсолютно своих методов нет ни в одной науке. Предмет исследования наиболее связан со специфическими для него часгнонаучными методами.

Впервые проблема частнонаучных методов исследования в юридической науке была предметом широкого обсуждения на специальной научной конференции по методологическим проблемам советской юридической науки, состоявшейся на юридическом факультете Киевского университета в октябре 1964 г.34.

В специальном докладе В. В. Копейчикова, посвященном частнонаучным методам изучения механизма общенародного государства, критической оценке было подвергнуто имевшее место в нашей науке положение, «когда исследование общественных проблем ограничивалось применением, к тому же подчас чисто механическим, известных четырех «основных черт» марксистского диалектического метода»35.

Далее, В. В. Копейчиков, отмечая, что любое общественное явление должно исследоваться на базе марксистской материалистической диалектики, обратил особое внимание на то, что это вовсе не исключает, а наоборот, предполагает наличие других, более частных методов исследования.

В основном докладе на этой конференции, с которым выступил проф. П. Е. Недбайло, особо подчеркивалось, что главным вопросом всей проблемы методологии в юридических, как и в других исследованиях, является определение соотношения диалектического метода и частнонаучных методов. При

33            См. Андреев  И.  Д. О методах научного познания. М., 1964, с,

76—77.

34            См. Методологические проблемы советской юридической науки. Киев,

1965.

35            Т а м ж е, с. 64.

204

ом необходимость разработки последних в юридических на-ках уже не вызывает никаких сомнений.

В этой связи подверглось критике весьма распространен-юе в юридической науке мнение о том, что марксистский диа-тектический метод является единственно научным методом юзнания. «Но в современной науке,— сказал П. Е. Недбай-ю,— существует целый ряд других, специальных методов, ко-орые нельзя объявить метафизикой. Различие между диалек-ическим материалистическим методом и последними идет не ю линии научности и ненаучности, а по линии всеобщности : частности, все они научные»36.

Со специальным докладом о некоторых методологических

просах советской науки уголовного права на указанной онференции выступил проф. Я. М. Брайнин. В этом докладе первые в советской уголовно-правовой науке обстоятельному ассмотрению был подвергнут вопрос о соотношении материа-

стической диалектики как общенаучного метода и частно-лучных методов исследования в уголовно-правовой науке и ыдвинута задача выяснения и изучения того круга частно-аучных методов, которые могут быть ею использованы 37. ". М. Брайниным в этом докладе впервые был также поставки вопрос о соотношении уголовного права и криминологии :о предмету и методологии исследования. В этой связи

. М. Брайнин верно отметил специфику конкретно-социологи-еских исследований в уголовно-правовой науке по сравнению

наукой криминологии. «В отличие от конкретно-социологи-

еского метода в криминологии, имеющего целью выявление

ричин преступности и условий, способствующих совершению

•вступлений,— писал Я. М. Брайнин,— конкретно-социологя-

:еский метод в науке уголовного права ставит своей задачей

;зучение эффективности уголовно-правовых норм в борьбе с

Преступностью и для ее предупреждения»38. Хотя указанная

шсль и не получила дальнейшего развития у Я- М. Брайнина,

ре плодотворность для совершенствования методологической

)азработки основ уголовно-правовой и криминологической ря.

38 Н е д б а и л о П. Е. Методологические проблемы советской юриди-Ьеской науки. — В сб.: Методические проблемы советской юридической науки. Киев, 1965, с. 33.

37            См. Брайнин  Я.  М. О некоторых методологических вопросах со

ветской науки уголовного права. — В сб.: Методологические проблемы со-

етской юридической науки. Киев, 1965, с. 91.

38            Т а м   ж е, с. 95.

205

ук не вызывает сомнения. Между тем ни указанный доклад Я. М. Брайнина, ни Киевская научная конференция по методологическим проблемам советской юридической науки в целом не оказали, к сожалению, какого-либо влияния на углубленную разработку методологических проблем уголовно-правовой науки.

В учебниках общей части советского уголовного права, изданных в 1962 г.39 и 1964 г.40, не было сказано ничего нового о предмете и методе науки уголовного права по сравнению с изложением этих вопросов в предыдущих учебниках общей части советского уголовного права. И в последующих изданиях этого учебника, написанного различными авторскими коллективами, предмет и методы уголовно-правовой науки определяются в сущности на том же уровне, как и в учебниках более ранних изданий.

Так, в учебнике общей части советского уголовного права 1966 г. указывалось: «Предметом советской науки уголовного права является теория советского уголовного права, которая занимается исследо!ванием и разработкой проблем борьбы с преступностью, формулированием общих понятий оснований уголовной ответственности, преступления, наказания и других институтов советского уголовного права. В предмет советской науки уголовного права входит изучение общественных отношений, возникающих в связи с совершением преступления и назначением уголовного наказания, теоретическое осмысливание практики применения уголовного законодательства.

От предмета необходимо отличать содержание советской науки уголовного права. Содержанием науки является само советское уголовное право как отрасль социалистического права. Уголовное право служит базой теоретических исследований советской науки уголовного права и в то же время испытывает на себе влияние науки. Изучая эффективность уголовно-правовых норм, советская наука уголовного права активно участвует в их совершенствовании путем научного обоснования необходимости изменения, отмены или введения новых уголовных законов» 4I.

В этом определении различается понятие предмета и содержания науки уголовного права, но не дается каких-либо

39            См. Советское уголовное право. Часть Общая. Под ред. проф. В. Д-

Меньшагина, проф. Н. Д. Дурманова и члена-корр. АН СССР П. С. Ромаш

кина. М., 1962, с. 18—22.

40            См. Советское уголовное право. Часть Общая. М.,  1964, с,  Н—

11 Уголовное право. Часть Общая. М., 1966, с. 22—23.

206

ритериев отличия уголовного права от криминологии и не азличается, как и в предыдущих изданиях учебника, уголов-юе право как наука и уголовное право как учебный курс. 1р иводит же это к тому, что проблемы науки уголовного пра-\а подменяются вопросами курса уголовного права примени-ельно к потребностям учебного процесса и тем самым вместо олучения новых знаний непрерывно комментируются уже авно известные понятия и институты уголовного права.

Вместе с тем в учебнике 1966 г. был сделан большой шаг перед в освещении методологических вопросов уголовно-пра-овой науки. Опираясь на изданный в 1964 г. третий том «Фи-ософской энциклопедии», авторы рассматриваемого учебника первые в  нашей  учебной литературе  по уголовному праву исали:  «Материалистическая диалектика как общий  метод ^следования проблем   любой   науки   предполагает наличие :астных методов отдельных отраслей науки. Они формулируется в зависимости от конкретного содержания предмета на-и особенностей ее развития на базе общего научного ме-юда. Советская наука    уголовного    права также применяет ястные методы исследования. Например, за последние годы утя изучения     уголовно-правовых    проблем     используются: (онкретный социальный подход к преступлению и личности реступника, опрос и анкетирование осужденных за опреде-енные категории преступлений; сравнительное исследование головно-правовых институтов и норм, статистика»42. В 1969 г. были изданы два учебника по общей части уго-вного права: один — кафедрой уголовного права Московско-университета, другой — кафедрой уголовного права Ленин-адского университета.

Однако никакого прогресса в изложении методологических опросов уголовно-правовой науки и в этих учебниках не об-аруживается. Отождествляя предмет науки уголовного права ее содержанием, авторы московского учебника считают ими еретическую разработку проблемы борьбы с преступностью советском социалистическом государстве и в столь же край-е общей форме указывают, что научная разработка проблем орьбы с преступностью предполагает всестороннее и углублен-изучение вопросов, относящихся к преступлению и наказа-аю 43. Хотя к моменту издания учебника прошло пять лет, как

42            Уголовное право. Часть Общая. М., 1966, с. 25.

43            Советское уголовное право. Общая часть. Изд-во МГУ, 1969, с. 21.

207-

в юридических вузах стала преподаваться криминология, ей уделяется лишь одна строка в тексте и две строчки в сноске (в сшоске сообщается: «В настоящее время во всех юридических вузах читается специальный курс «Основы советской криминологии» и имеется учебник по советской криминологии») . Изучение же причин преступности и мер ее предупреждения! и ликвидации относится к предмету науки уголовного права! О методе же уголовно-правовой науки написано то же, что и в первом издании учебника общей части уголовного права 19 38 г.: «Советская уголовно-правовая теория пользуется единственно правильным и подлинно научным методом—методом диалектического материализма»44.

В ленинградском учебнике вопрос о предмете науки уго-ловноого права вообще не поставлен, но говорится о том, что «наука уголовного права охватывает широкий круг вопросов, многие из которых являются столь значительными, что в процессе преподавания и научного изучения они выделяются в самостоятельные дисциплины». Различие между наукой уголовного права и криминологией усматривается в том, что «уго-ловно»е право изучает отдельные преступления, а криминология преступность». Но тут же пишется следующее: «Уголовное право» исследует преступность методом логического анализа норм законодательства, криминология же использует для этого социологические методы»45. После этого возникают два недоуменных вопроса: чем же все-таки по предмету отличается уголовное право от криминологии и как удается исследовать преступность методом логического анализа норм законодательства?

Методу в этом учебнике посвящен специальный параграф. Однако по этому вопросу высказаны три противоречивых с уждения: «Материалистическая диалектика единственно научн:ый метод изучения действительности... Одним из методов, применяемых при изучении уголовного права, является метод, сравнительно-правового исследования... Другой метод, применяемый при изучении уголовбого права, означает конкретно-социологические исследования»46. А затем, так же как и в учебнике I960 г., указывается: «Ревизионисты утверждают, чтго... метод диалектического материализма не отрицает

44            Советское уголовное право. Общая часть. Изд-во МГУ, 1969, с. 22.

45            ^Уголовное право. Часть Общая. М., 1969, с. 13,

46            Там же, с. 16—17,

208

ругие методы, а включает и использует все, что в них имеет-я положительного»47.

В учебнике общей части советского уголовного права, из-анном в 1972 г., по вопросу о предмете и методе науки уго-овного права существенных изменений по сравнению с учеб-иком 1964 г. нет. Параграфы о понятии, методе и задачах ауки советского уголовного права в указанных изданиях чебника написаны одним и тем же автором — М. А. Гельфе-ом. За восемь лет, отделяющих указанные издания одно от .ругого, внесено лишь одно новшество — в учебнике 1972 г. тмечается, что «при изучении отдельных институтов и поня-'ий наука советского уголовного права использует также ча-:тные методы исследования. К их числу относятся методы онкретно-социологического анализа, сравнительно-правового исследования и др.»48.

Хотя ни в одном из   изданных за последние   десять   лет чебников по общей части советского уголовного права дис-суссионные вопросы о соотношении науки уголовного права и сриминологии не ставятся, они активно продолжают обсуждаться в современной советской уголовно-правовой литерату-)е. Так, в шеститомном курсе советского уголовного    права, «данном Институтом государства и права АН СССР, утверж-иется, что причины преступности и разнообразные меры борь-5ы с нею должны исследоваться в рамках единой науки уго-:овного права. Рассмотрение же криминологии как самостоя-'ельной науки в курсе признается «принципиально    неприем-:емым»49. Напротив, в опубликованной в 1973 г. работе проф. С. Шляпочникова «Советская криминология на современ-ом этапе» обосновывается взгляд на криминологию  как на ауку самостоятельную50. Обоснование криминологии какса-остоятельной науки дано и в статье М. И. Ковалева и В. Н. удрявцева, опубликованой в 1975 году51. Независимо от оттаиваемых в дискуссии взглядов о месте криминологии в си-теме наук единство дискутирующих просматривается в глав-м — необоснованном  противопоставлении    понятий    «юри-ческое» и «социальное». При этом социальное   содержание

47            Там же, с. 18.

48            Советское уголовное право. Часть Общая. М., 1972, с. 16.

49            См. Курс советского уголовного права, т. I. M., 1970, с. 19.

50            Шляпочников   А.   С. Советская криминология на современном

гапе. М., 1973, с. 41—42.

51            См. Ковалев М. И., Кудрявцев В. Н. Комплексные кримино-

ого-правовые исследования. — «Советское государство и право», 1975, № 1,

209

и. с. ной

науки уголовного права признается лишь постольку, поскольку изучение причин преступности образует ее предмет.

Между тем марксистская уголовно-правовая наука как лаука юридическая не имеет ничего общего с нормативист-скими теориями права, и уже поэтому формально логический метод изучения права вовсе не является специфическим ча-стнонаучным методом исследования в юридической науке, равно как правовые нормы сами по себе не могут быть объектом научного анализа в его современном понимании. Для уголов-ло-правовой науки, как и для других областей советского правоведения, основополагающим является указание К. Маркса о том, что «... правовые отношения... не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа... они коренятся в материальных жизненных отношениях...»52.

Это положение Маркса довольно широко известно и часто цитируется в уголовно-правовой литературе. Однако глубокий смысл его не исчерпывается признанием классового характера права. Указанное положение Маркса — методологическая основа изучения права. На базе этого положения формируются понятия марксистского правоведения. Задачей советской правовой науки, как правильно пишет В. П. Казимирчук, «является создание идеальной модели норм общественного поведения, точно отражающих социально-экономические требования общественного развития и направленных на формирование правил коммунистического общежития»53.

Конструирование уголовно-правовых норм, познание уголовно-правовых институтов предполагает, таким образом, изучение тех социальных отношений, которые их порождают и в них закреплены.

Право — одно из средств управления общественными процессами, и поэтому важнейшим предметом уголовно-правовой науки, очевидно, следует считать уголовно-правовые нормы как средство управления поведением людей, преследующих цель обеспечения соблюдения правил социалистического об-

с. 55—56; Ср. Ной И. С. Методологические вопросы соотношения криминологии и уголовного права. — В сб.: Некоторые философские проблемы государства и права. Вып. второй. Саратов, 1974, с. 113—128.

е_2 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 6.

53 Казимирчук В. П. Право и методы его изучения. М., 1965, с. /У.

210

щежития, охраны социалистического правопорядка. Совершенно очевидно, что в решении столь сложных проблем наука уголовного права не может обойтись без данных о причинах Преступности. Вместе с тем изучение причин преступности — сложная область познания, обладающая такими специфическими особенностями, которые дают основание выделить ее в качестве предмета самостоятельной науки. Но прежде чем перейти к обоснованию высказанного положения, очевидно, необходимо доказать, что выделение из уголовного права криминологии отнюдь не приведет к выхолащиванию уголовного права в науку догматическую. Между тем, до сих пор именно этот аргумент используется противниками признания кривди-дологии самостоятельной наукой. Поэтому и возникла необхо-Вдимость разобраться в существе уголовно-правовой науки, в Вгом, чем она должна 'быть на современном этапе научных знаний.

Представляя науку уголовного права в широком плане как науку об управлении людьми в направлении обеспечения соблюдения правил социалистического общежития и охраны социалистического правопорядка, мы видим в ней средство для получения знаний, необходимых для совершенствования законодательства, его правильного толкования и применения. В этом, очевидно, нет 'ничего нового. Роль уголовно-правовой науки в совершенствовании уголовного законодательства, его правильном толковании и применении признается всеми теоретиками уголовного права. До настоящего времени уголовно-правовая наука сосредоточивала свое главное внимание на выработке уголовно-правовых понятий. Понятийное мышление в форме обобщающих родовых понятий высокой степени 1'бстракции, в которых проявляется научное мышление, со-тавляет существо научных исследований в праве. Поэтому огическое мышление является важнейшим рабочим инстру-ентом юриста.

Логический метод для уголовно-правовой науки, несомнен-о, имеет большое значение, но лишь постольку, поскольку ридическая наука связана с формулированием правовых снятий. Без строгого формулирования понятий не может ыть никакой научной системы не только в юридической, но и других науках. Однако созданием понятийного аппарата в равовой науке и исчерпывается роль логического метода.

Дальнейшее исследование предполагает применение иных етодов, дающих возможность получения новых знаний.   Потому более глубокое исследование уголовно-правовых инсти-

4*            211

I

тутов должно основываться, как указывал К. Маркс, на изучении материальных жизненных отношений. Эти отношения, представляющие интерес для уголовно-правовой науки, — явления настолько качественно многообразные, что их познание возможно лишь с помощью (многих отраслей марксистского человековедения.

Поскольку преступление и наказание — явления социальные, их изучение прежде всего предполагает использование данных социологии. Метод социологических исследований занимает важное место в методологии уголовно-правовой науки. Лишь с помощью этого метода и возможно познание социальной роли конкретных уголовно-правовых норм и институтов. Именно использование этого метода в современной советской уголовно-правовой науке подняло саму науку на качественно новый уровень развития. Характерной в этом отношении является монография А. А. Герцензона «Уголовное право и социология», опубликованная в 1970 году54. В этой работе дается обстоятельное обоснование предмета уголовно-правовой науки, в который входит изучение не только норм уголовного права, но и явлений реальной общественной жизни. Заслугой указанного автора является рассмотрение на широком материале социологических исследований опыта изучения институтов уголовного права. Указанная монография А. А. Герцензона выгодно отличается от многих опубликованных работ по уголовному праву тем, что в ней институты уголовного права не только комментируются, но и показываются в ,их реальной жизни.

Вместе с тем поставленная автором проблема выявления соотношения юридического и социологического исследования уголовного права, очевидно, потребует немалых коллективных усилий для своего решения. Как представляется, суть этой проблемы состоит в том, чтобы определить, во имя чего нужны социологические исследования в уголовном праве и каким о'бразом следует относиться к самому пониманию существа юридического исследования в его современном значении? Насколько вообще правомерно противопоставление или просто различие понятий «юридическое» и «социологическое» исследование? Именно эти вопросы волнуют не одно поколение криминалистов. Юридическое исследование в традиционном значении этого понятия, по существу, сводилось к выяснению воли законодателя, выраженной в правовой норме, к толкова-

54 См. Герцензон  А.   А. Уголовное право   и социология.   М., 1970.

212

ию нормы с целью ее правильного применения на практике. Такого рода исследования будут проводиться и впредь, и их порицание за «догматизм» являлось бы необоснованным. Их важность совершенно очевидна с точки зрения необходимости обеспечения правильного применения на практике норм уголовного законодательства, 'без чего невозможно строжайшее соблюдение социалистической законности, всемерная охрана законных прав и интересов советских граждан.

Но это —лишь «арифметика» уголовно-правовой науки. Высший ее этап связан с получением новых знаний, необходимых как для совершенствования уголовного законодательства, так и для познания закономерностей его развития. Без социологических исследований такие знания получить невозможно. Поскольку итогом подобных исследований и должны явиться соответствующие юридические выводы, представляется необоснованным не только противопоставление, но и само различие юридического и социологического «элементов» уголовно-правовой науки. Между ними нет и «диалектического сочетания», так как они не находятся ни в каком противоречии. Без противоречия же нет диалектики.

Признание криминологии самостоятельной наукой лишь обнажает остроту рассматриваемой проблемы, заставляя определить целевую специфику социологических исследований в криминологии и уголовном праве. Между тем именно в этом iBonpoce пока меньше всего ясности. Подтверждением сказанного может служить упомянутая монография А. А. Герцензо-на «Уголовное право и социология», в которой, по существу, излагаются вопросы криминологии. Приводимый им обширный статистический материал имеет криминологическое значение прежде всего потому, что отражает структуру определенных видов преступности. Цифровые данные лишь характеризуют распространенность конкретных составов преступлений и их соотношение в родственных группах. К понятию структуры преступности по существу относятся и данные статистического анализа проявления отдельных элементов тех или иных составов преступлений на практике. Изучение же структуры преступности— предмет криминологии, а не уголовного права. Криминологический характер приведенных А. А. Герцензоном данных подтверждается и простым сопоставлением рассматриваемой им проблематики с проблематикой учебника по криминологии. Так, анализируя соотношение групповой и индивидуальной преступности по делам об умышленных убийствах, А. А. Герцензон лишь отмечает, что 89%

213

осужденных совершили умышленное убийство без соучастников, 2% умышленных убийств совершены в организованной группе и 9% —в случайно образовавшейся группе65. В учебнике криминологии рассматривается этот же вопрос, хотя и менее подробноБ6. Аналогичные с учебником криминологии сведения сообщаются А. А. Герцензоном и по вопросу личности убийц, (видов умысла, мотивов убийств и т. п. Иначе говоря, остается открытым наиболее интересный и сложный теоретический вопрос о специфике социологических исследований в уголовном праве. Очевидно, она состоит в том, чтобы получить такие данные, которые позволили бы обеспечить дальнейшее совершенствование уголовного законодательства и наиболее эффективное его применение. В свете изложенного одному из аспирантов было поручено провести социологическое исследование разбоя в уголовно-правовом аспекте57. Перед ним была поставлена задача — выяснить методом социологического и историко-сравнительного исследования соответствие юридической формы разбоя его современному социальному содержанию. С помощью такого подхода к изучению состава разбоя удалось прийти к новым научным положениям, обосновывающим необходимость совершенствования уголовного законодательства об ответственности за это преступление. Так, с помощью названных выше методов исследования удалось установить характерную особенность современного разбоя, эволюционизирующего как преступление, направленное преимущественно против личности. На этой основе был сделан вывод, о том, что дальнейшее совершенствование уголовного законодательства о разбое должно идти по линии расчленения современного состава этого преступления на разбой в собственном смысле этого понятия и посягательства, которые, не будучи корыстными по своей сущности, должны быть вычленены из состава современного разбоя и отнесены к соответствующим составам насильственных посягательств против личности, общественного порядка и общественной безопасности.

Социологическое изучение указанного состава преступления привело и « вопросу о том, насколько научно обоснованны квалифицирующие признаки тех или иных составов преступлений в нашем уголовном законодательстве. При этом

55            См. Герцензон А. А. Указ, работа, с. 69.

56            См. Криминология. М., 1968, с. 407.

57 См. Болотский Б. С. Социология разбоя по советскому уголовному праву. Автореф. дис. на соиск. учен, степени канд. юридич. наук. Саратов, 1970

стала очевидной неразработанность в науке уголовного права |вопросов общей теории обоснований правомерности   выделе-ния тех или иных обстоятельств в качестве квалифицирующих признаков составов преступлений. Изложенное является лишь (Показателем того, насколько  перспективны   социологические 'исследования уголовно-правовой проблематики в ее «чистом» виде, даже без 'привнесения криминологического    материала. Пример социологического исследования    состава    разбоя ; примечателен и тем, что предложение по совершенствованию [конструкции этого состава обосновывается не формально-ло-{гическими заключениями, не сопоставлением высказанных   в (литературе точек зрения, а анализом социологических данных, j лишь на основе   которых и удалось   прийти к определенным юридическим выводам. Уголовно-правовое исследование, как и любое другое юридическое исследование, может   проводиться лишь на прочной основе соответствующих   научных   дан-лых, в числе которых могут быть не только материалы социологических исследований, но и научно обоснованные   положения многих других отраслей знаний.

В свете решений XXIV съезда КПСС особенно актуальным является установление связи не только криминологии, но и науки уголовного права с естественными науками. Связь уголовно-правовой науки с естественными науками довольно четко прослеживается прежде всего в плане дальнейшего углубленного изучения оснований уголовной ответственности, моти-вационного и воспитательного воздействия карательной стороны наказания, оснований и пределов применения принудительных мер медицинского характера, обоснования возраста уголовной ответственности, которое криминалист способен провести лишь на основе данных таких наук, как психология, физиология, педагогика. Признать или отвергнуть уменьшенную вменяемость вряд ли возможно, не оперируя данными судебной психиатрии. Сегодня очевидно одно: умозрительные заключения не та база, на которой можно решать научные проблемы правоведения. Предмет уголовно-правовой науки, отличаясь богатством содержания, отнюдь не вбирает |в себя то, что относится к криминологии, — изучение причин и 'ер по предупреждению преступлений. Криминология — самостоятельная наука не только по своему предмету, но и по ме-[тодам своего исследования. Не ставя перед собой задачи рассмотрения обширного комплекса вопросов, относящихся к 'обоснованию высказанного положения, остановлюсь лишь на выяснении места -криминологии в системе наук.

215

Среди сторонников признания криминологии самостоятельной отраслью науки существуют различные мнения о том, к какой категории наук она относится. Высказаны следующие точки зрения: криминология — наука юридическая, криминология — наука социологическая, криминология — наука комплексная. При подходе к решению этого вопроса следует руководствоваться марксистским принципом классификации наук, выражающимся в необходимости учета взаимных связей между ними58. Поэтому теснейшие связи криминологии со многими общественными и естественными науками — явление вполне закономерное, отнюдь не препятствующее установлению специфики криминологии как науки. Исходя из классификации наук по предмету и методу изучения, нельзя согласиться с распространенным в литературе мнением об отнесении криминологии к юридическим наукам. Главным предметом изучения юридических наук являются правовые нормы и правовые институты, понимаемые в широком плане. Важнейшая задача юридических наук — изучение путей совершенствования законодательства и повышения эффективности его применения, данные которого используются криминологией. Но специфическим предметом изучения криминологии являются не правовые проблемы, а проблемы, связанные с исследованием всех тех обстоятельств, которые порождают преступность и детерминируют преступное поведение. Важнейшей задачей криминологии является изучение мер борьбы с преступностью и прежде всего — ее профилактики.

Поскольку преступность — явление социальное, ее изучение связано с выявлением тех негативных социальных процессов, которые обусловливают массовость проявления антиобщественного поведения людей в конкретных условиях определенного классового общества. Проблема человека и социальных отношений, в системе которых осуществляется его деятельность, связана с изучением конкретных условий и обстоятельств действия массы различных социальных факторов. При этом человеческая деятельность является одним из таких факторов, «продуцирующих условия и обстоятельства как его собственной, так и общественной жизни в целом»59.

Рассматривая основные моменты процесса конкретно-социологического исследования, проф. Г. В. Осипов к их числу

58            См. Кедров Б. М. Классификация наук, т. II. М., 1965, с. 539.

59            См. Осипов   Г.   В.   Основные черты и особенности марксистской

социологии. — В сб.: Социология в СССР, т. I. M., 1965, с. 47.

216

ютносит выявление и социологический анализ факторов, определяющих формирование конкретных социальных отношений в определенных условиях труда и быта, а также «установление конкретной закономерной связи между действиями этих условий и факторов и сознанием людей и соответственно их социальным поведением»60. Познание причин и условий, порождающих преступные поведения, в сущности является выяснением тех факторов, которые определяют социальное поведение особого рода — преступность, и поэтому ее изучение относится к предмету социологии.

Исторически возникновение социологии как отрасли знаний относится к XIX веку. Любопытно, что, как отмечает В. Шляпентох, «среди различных проблем, на изучении которых формировалась буржуазная эмпирическая социология, особая роль выпала на долю самоубийства, а также преступности. Именно на них Кетле, а впоследствии в конце XIX века Э. Дюркгейм в значительной степени создавали методику эм-пирико-социологических исследований»61. Преступность как частное социальное явление является предметом исследования конкретной социологии, ее особой отрасли — криминальной социологии. Изучение закономерностей человеческого поведения, связанных с его асоциальностью, представляет наиболее сложный и интересный аспект современной марксистской криминологии. Признание криминальной социологии самостоятельной отраслью науки имеет принципиальное теоретическое и весьма важное практическое значение. В теоретическом пла-е это дает возможность разграничить сферу приложения труда специалиста-философа и специалиста-криминолога. Для специалиста в области исторического материализма указанная проблема представляет интерес прежде всего с точки зре-(ния необходимости выявления закономерностей преступности социального явления. При этом изучение такой проблемы в аспекте исторического материализма может быть плодотворным лишь при условии использования данных конкретных криминологических исследований. С другой стороны, выделе-•ние криминальной социологии в качестве самостоятельной отрасли социологии позволит криминологу на основе исторического материализма проводить криминологические исследова-

60            См. Осипов  Г.  В. Основные черты и особенности марксистской со

циологии. — В сб.: Социология в СССР, т. I, с. 47.

61            Шляпентох В. Социология для всех. М., 1970, с. 27.

217

ния, опираясь на специальные познания в области своей науки. Такая дифференциация исследований, не подрывая ни в коей мере органического единства философско-методологиче-ских и прикладных исследований, позволит обеспечить необходимое в науке разделение труда, без чего нельзя рассчитывать на серьезное качественное повышение эффективности криминологических исследований в получении новых знаний о причинах преступности и мерах борьбы с нею. Марксистская методология, базирующаяся на объективных законах развития социальных процессов и выражающаяся в единстве материалистического объяснения мира и диалектического способа истолкования, является основой общественных наук, в том числе и криминологии.

Уже поэтому между марксистской криминологией и криминологией буржуазной имеются принципиальные различия. Методологическая беспомощность буржуазной криминологии, связанная с ее ориентацией на позитивистскую и прагматист-скую философию, привела к кризису ее эмпирических криминологических исследований. Фактический отказ от изучения буржуазной криминологией социальной сущности преступности, выбор случайных, несущественных объектов исследования, сведение всех социальных проблем в раздираемом глубокими антагонистическими противоречиями обществе лишь к поведению личности и есть проявление позитивистского характера методологии современных эмпирических исследований буржуазных криминологов. Философия экзистенциализма также оказывает влияние на современную буржуазную криминологию. Возникшая в Германии после первой мировой войны философская концепция экзистенциализма, проповедующая иррацио-налистическое объяснение действительности, получила после второй мировой войны широкое распространение во многих капиталистических государствах Западной Европы и в США. Исходя из сущности этой философии, выступающей против признания человека формирующимся под влиянием биологических и социальных закономерностей, ее сторонники в буржуазной криминологии выступают против изучения детерминантов преступного поведения, полагая, что свободный человек несет ответственность за свое поведение именно потому, что в его выборе он абсолютно свободен. Господствующей же теорией в современной буржуазной криминологии продолжает оставаться теория факторов преступности. Методологическая несостоятельность этой теории состоит в признании равнозначности всех факторов, детерминирующих такое социальное яв-21,8

ение, как преступность. Между тем марксистская криминаль-ая социология, учитывая многообразие факторов, детермини-ующих столь обобщенный социальный феномен, как преступ-ость, принципиально иначе подходит к его объяснению, •ыделяя из всего многообразия взаимодействующих факторов 'лавный, решающий — классовую структуру общества, господ-твующие экономические производственные отношения. Теория факторов преступности подвергнута всестороннему рассмотрению и критике в нашей литературе. В связи с этим нельзя лишь согласиться с отдельными авторами, усматривающими срочность этой теории и в том, что ею привносятся в число детерминантов преступности наряду с факторами социальными и факторы индивидуальные (биологические, психические, психопатические) 62, и критикующими ее за то, что в ней «одним из актуальных вопросов является вопрос о соотношении индивидуальных факторов и социальных, о научно-познавательном значении изучения факторов отдельного преступления»63. Методологическая несостоятельность теории факторов преступности состоит не в том, что ее сторонники стремятся изучить биологические детерминанты социального поведения и интересуются изучением факторов отдельного преступления, а в том, что они отрицают решающее значение зксплуататор-I ского общества в этиологии преступности и в связи с этим не ' придают социально-экономическому фактору доминирующего значения при объяснении причин преступности в условиях этого общества. Научно обоснованная, глубокая критика буржуазных криминологических теорий, как уже отмечалось, крайне важна не только в интересах успешной борьбы с современной буржуазной идеологией, но и для обеспечения прочной научной основы криминологических исследований в нашей стране. Если предметом марксистской криминологии является та-:<кое социальное явление, как преступность, то ее изучение немыслимо без глубокого исследования конкретных фактов преступных проявлений, совершаемых в определенных общественных формациях, и учета всего многообразия обстоятельств, детерминирующих асоциальное поведение. И здесь [•еще раз следует напомнить положение Ф. Энгельса о том, что |все общественное развитие происходит в форме взаимодействия, в котором экономическое движение в конечном счете прокладывает себе дороги сквозь бесконечное множество слу-

62            См. Г е р ц е н з о н А. А. Введение в советскую криминологию, с. 70.

63            Т а м   же.

210

чайностей, так как конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль, а каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств. Если бы это было не так, «применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени» 6*. Поэтому всякая попытка к «облегчению» криминологических исследований, всякого рода упрощенческое к ним отношение, теоретические построения не на данных конкретных исследований, а на умозрительно созданных положениях не имеют ничего общего с диалектическим материализмом, с принципами марксистской криминологии. Сложность криминологии как науки состоит именно в том, что ей приходится тщательно учитывать «особые жизненные обстоятельства», определяющие сознание, волю и поведение людей, совершающих преступление, которые хотят того, к чему их влечет их физическая конституция и внешние, в конечном счете экономические, обстоятельства (или свои собственные, личные, или общесоциальные) 6S. Исследование преступления как социальной ситуации, свободное от метафизической или идеалистической односторонности, делает необходимым выделение всего того, что его детерминировало, и изучения степени влияния каждого из детерминантов и тех условий, которые способствовали или препятствовали его совершению. Только при исследовании всех этих обстоятельств можно прийти к теоретическим выводам и практическим предложениям, направленным на социальное планирование борьбы с преступностью в нашей стране.

Проф. Н. А. Стручков, обращая внимание на допускаемые отдельными авторами ошибки в методологии криминологических исследований, специально останавливается на том, что «выяснение действительно всех обстоятельств, обусловливающих совершение преступлений, установление подлинного механизма их взаимного влияния необходимы в интересах успешной борьбы с преступностью. Игнорирование каких-то обстоятельств или каких-то звеньев механизма может вредно сказаться на борьбе с преступностью, ибо при таком игнорировании будут избираться такие меры, которые направлены лишь на некоторые факторы преступности, иными словами,

;4 М а р к с К   и Энгельс Ф. Соч., т. 37, с. 395. 65 См. та м   же, с. 396.

220

ель-преступность — будет поражаться не полностью,   а лишь астично»66.

Чтобы выявить все обстоятельства, обусловливающие пре-лупность, в криминологических исследованиях должны принимать участие специалисты многих отраслей наук, как обще-ггвенных, так и естественных. Самым большим заблуждением является широко распространенное   представление о том, что криминологом может быть только юрист. Именно юристу по характеру его образования труднее всего разобраться во всем гом, что детерминирует преступность и отдельные преступления. Только тогда, когда юрист способен понять ученых дру-•их отраслей наук и использовать их данные для объяснения «реступного поведения, он оказывается на уровне тех требовавши, которые криминологическая наука предъявляет к сво-мм исследованиям. Чем быстрее это будет понято, тем эффек-Ьив'ней окажется помощь криминологической науки государ-•ству в борьбе за искоренение преступности   в нашей стране, рсякая же попытка поместить криминологию в рамки юридической науки или изолировать юриста от совместной работы с учеными других областей науки в изучении криминологических проблем не отвечает интересам изучения преступности в нашей стране. Неосведомленность юриста во многих смежных, toe юридических областях науки является основной причиной крайне медленного и неинтенсивного проведения важнейших исследований детерминантов преступного поведения, возник-'новения дискуссий по вопросам, где, казалось бы, нет оснований для спора. То, что   преступность — социальное   явление, •понимают не только юристы. В нашей стране   ученые других областей науки отличаются от юристов не различным пониманием мировоззренческих вопросов,    а различием    познаний специальных вопросов человековедения.

Криминология представляет собой синтезированную науку, которая должна познать законы асоциального поведения человека, без чего невозможна ни эффективная профилактика [преступений, ни исправление преступников.

Эта наука должна включать в себя социологию, право, психологию, патопсихологию, психиатрию, генетику.

Создать основы такой криминологии, естественно, под си-1лу лишь коллективным усилиям ученых соответствующих об-иастей наук.

66 С т р у ч к о в   Н.   А. Советская исправительно-трудовая политика и ее роль в борьбе с преступностью. Саратов, 1970, с. 19.

221