Глава І Анализ показателей преступности до новой организации уголовной статистики {1871 г.]

Рассматривая показатели преступности в пореформенной России, мы вынуждены ограничиться периодом с 1874 г., когда был составлен первый «Свод», охватывающий 33 губернии Европейской России, входящие в район 6 судебных округов, организованных в соответствии с судебной реформой 1864 г. Так и поступает Е.Н.Тар-новский в работе «Движение преступности в Европейской России за 1874—1894 гг.» 1, являющейся единственной в русской пореформенной уголовной статистике работой, содержащей сводные сопоставимые данные о преступности за 20-летний период. К этим данным мы далее и обратимся. Было бы любопытно иметь соответствующие материалы о движении преступности за время с 1861 по 1874 г., которые, казалось бы, можно было получить из ежегодных отчетов министерства юстиции. К сожалению, это не представляется возможным в связи с полной несопоставимостью таких материалов в различные годы и отсутствием единой системы составления статистических отчетов министерства юстиции до начала 70-х годов. Новая система уголовной статистики была организована только с 1871 г. Она давала четкую характеристику деятельности органов юстиции и состояния преступности. Надо добавить, что до 70-х годов в отчеты министерства юстиции включались разнообразные показатели, как например, число уголовных дел, рассматриваемых старыми еще пореформенными судами, а также новыми, организованными в соответствии с судебными уставами 20 ноября 1864 г. и некоторыми другими -- волостными, коммерческими и пр. Причем в одни годы деятельность старых судов была показана в отчетах, а в другие — нет. То же относится и к новым судам. Так, например, в отчете министерства юстиции за 1866 г. читаем:

«В отчетном году судебная реформа была введена в двух столичных округах, деятельность которых не показана в прилагаемых ведомостях из-за отсутствия соответствующих сведений. Остальные ведомости отмечают делопроизводство прочих губернских судебных мест»2.

В отчете же 1867 г. деятельность новых судов отражена полностью, но отсутствуют показатели по волостным и коммерческим Удам. Вполне понятно, что сравнение итоговых показателей таких одовых отчетов не представляется возможным в силу несопоста-

См.:  Тарновский  Е    Н.   Движение  преступности   в   Европейской   России 2 за 1874-1894 гг. Спб., 1899.   '

«чет министерства юстиции з« 1866 г. Спб., с. 3.

25

вимости имеющихся там данных. Однако каждый из этих отчетов в пределах того или иного вида суда отмечал значительный рост числа уголовных дел и подсудимых против прошлого года, что позволяет подтвердить тот бесспорный вывод, что бурное развитие капитализма в России после реформы 1861 г. сопровождалось систематическим ростом преступности. Так в отчете министерства юстиции за 1865 г., т. е. еще до организации новых судов, отмечается, что «сравнительно с 1854 г. число подсудимых увеличилось на 52384 чел., или почти на 12%»3.

В отчете за 1867 г. указано:

«В двух столичных округах, где в 1866 г. была введена судебная реформа, за отчетный год выросла в большой пропорции численность уголовных дел, подсудимых и обвиненных, что имело место во всех других губернских судебных местах, где судебная реформа пока не введена»4.

Таким образом, налицо ежегодное увеличение преступности. В этом отношении Россия почти ничем не отличалась от других западноевропейских стран, вступивших на путь капиталистического развития, который, обрекая большинство населения на безработицу, голод и бесчеловечную эксплуатацию, неминуемо приводил к росту преступности, являвшейся, как известно, неизбежным спутником капитализма. Чтобы охарактеризовать более конкретно состояние преступности пореформенной России до 1874 г. (когда уже имелись указанные сопоставимые данные, мы можем обратиться к работе В. А. Новаковского5. В пей автор приводит итоговые данные о числе подсудимых и обвиненных, взятые им непосредственно из архивов министерства юстиции и сведенные раздельно по общим и мировым судам. К сожалению, В. Новаковский не сообщает методов объединения своих итоговых данных, но ясно, что, объединяя показатели, характеризующие деятельность старых и новых судов, он не принимает во внимание происшедшие различия уголовно-процессуального характера. Сделать какие-либо выводы о движении преступности не представляется возможным не только в связи с несопоставимостью сведенных Новаковским данных, но и потому, что он приводит лишь 10-летние итоги без подразделения их по годам. Однако, принимая во внимание, что уголовное законодательство царской России того времени оставалось в основном прежним, дореформенным, можно на основании сводных 10-летних итогов о числе подсудимых получить более или менее ясное представление о структуре преступности.

Из указанной книги следует, что с 1861 по 1871 г. общее число подсудимых во «всех общих судах» составило 2991543 человека (в это число не вошли подсудимые в мировых судах, которые

3              Отчет министерства юстиции за 1865 г., с. 12.

4              Отчет министерства юстиции за 1867 г., с. 7.

5              См.:  Новаковский В. А. Опыт подведения итогов  уголовной статистики

с 1861 по 1871 г. Спб., 1891.

стали постепенно организовываться начиная с 1866 г.). Принимая приведенное число подсудимых за 100%, отмечаем, что наибольший удельный вес занимали следующие виды преступлений: против собственности частных лиц — 35,45%; против имущества и доходов казны (главным образом хищение казенного леса) — 30,30%; против благоустройства и благочиния (буйство, драки, брань, пьянство и пр.) - - 12,05%; против личности — 10,91%; против порядка управления и суда (фальшивомонетничество, лжеприсяга, оскорбление полиции, неплатеж налогов и сборов и пр.) 5,05% 6.

Как видим, приведенные пять категорий преступлений составляли более 90% общего итога, причем почти 66%, т. е. 2/3 падало на имущественные преступления, что прямо указывало на основную причину их совершения — крайне тяжелое материальное положение большинства населения страны. Тоже подтверждали показатели подсудимых и обвиненных мировыми судами, приводимые Новаковским за 6 лет, — с 1866 по 1871 г. Здесь общее число подсудимых было равно 1 439 435 человек, из них к судебной ответственности привлекались: за хищение и повреждение леса — 22,21%, за кражи, мошенничество и обман — 16,43, за самовольное пользование чужим имуществом ІИ повреждение оного - - 5,37, за нарушение устава о паспортах — 6,19% 7.

Такова структура преступности за десятилетие после крестьянской реформы, способствующей интенсивному развитию капитализма в России, в условиях сохранения многочисленных сословно-дворянских привилегий. Это, в свою очередь, привело к обострению целого ряда противоречий и, в частности, к значительному увеличению уголовнонаказуемых по царскому законодательству деяний.

А что же представляло собой состояние преступности в последнюю четверть прошлого века? Для характеристики этого периода приведем данные, взятые из уже упомянутой работы Е. Тарнов-ского, рассматривающего движение преступности за 1874—1894гг. Но прежде чем переходить к исследованию указанных данных, необходимо обратить внимание на ряд вопросов уголовно-статистического и уголовно-процессуального характера, без решения которых исследование преступности будет весьма затруднительно.

При анализе преступности, определения ее объема неизбежно возникает вопрос об единицах измерения преступности, в качестве которых могут использоваться как уголовные дела, или, вернее, число зарегистрированных преступлений, так и лица, выявленные 5 их совершении (осужденные, обвиняемые). Какой же из этих измерителей наиболее правильно отражает объем и движение преступности? По данному вопросу в свое время высказывались многие авторы.

Так, В. Срезневский, юрист и статистик, полагал, что наиболее показателем для характеристики преступности населения

См- Новаковский В. А. Указ, соч., с. 6—10. оваковский В. А. Указ, соч., с. 19—20.

27

является число преступлений, совершенных одним лицом. «Важно деяние, -- правильно писал В. Срезневский, — причем безразлично, удалось ли судебной власти обнаружить лицо, виновное в совершении сего злодеяния, или нет: факт злодеяния существует, а следовательно, существует и лицо, быть может и необнаруженное» 8. Далее Срезневский отмечает, что только в Германии н Швеции имеется правильный учет уголовных деяний, который, к сожалению, отсутствует в большинстве других стран, в том числе и в России.

То же подчеркивал и Л. Ходский, профессор статистики Петербургского университета. «При совокупности преступлений, совершенных .одним лицом, - - пишет он, - - например, 4 воровства -в Австрии, Бельгии, Франции, Венгрии, России - - принимают во внимание только преступника и регистрируют одно преступление; в Германии и Швеции — 4 воровства, т. е. 4 преступления» 9.

Не приводя высказываний других авторов того времени, укажем на то, что, на наш взгляд, наиболее четким измерителем объема и динамики преступности явилось бы исчисление ее в уголовно-правовых нарушениях, деяниях, совершенных одним лицом 10. Одновременно вести тщательный учет лиц, выявленных в совершении преступлений. Не касаясь других вопросов, связанных с единицами измерения преступности, как, например, вопроса о так называемом научно-познавательном значении материалов уголовной статистики, что выходит за рамки нашей темы, посмотрим, какие же показатели брались за мерило преступности при ее характеристике за данный отчетный год? В этой связи Е. Тарковский правильно писал, что «предпочтительнее брать число ежегодно возникающих уголовных дел, так как оно более соответствует числу ежегодно совершаемых преступлений, чем число осужденных. Сроки продолжительности рассмотрения у нас уголовного дела, — поясняет он, — оканчивающегося судебным приговором по существу, приблизительно от 8 до 10 месяцев... Таким образом, из числа осужденных каждый год лиц лишь незначительная часть совершили преступления в текущем году. В сущности, число осужденных может служить показателем преступности за предшествующий отчетному год, причем еще следует принять во внимание, что есть известный процент лиц, дела о которых тянутся более 1 года и даже более 2 и 3 лет... число осужденных несомненно меньше числа преступников вообще, считая и тех, которые, совершив преступление, успели скрыться или вообще остались неизвестными суду и полиции» п.

8              Срезневский  В.  И.  Новые  сведения  о  преступности   Германии.— «Жур

нал министерства юстиции», 1897, № 3, с. 22.

9              Ходский Л. В. Основы теории и техники статистики. Спб., 1896, с.  161.

10            См.: Остроумов С. С. Судебная статистика. М.,  1976, с. 86.

"Тарковский Е. Н. Влияние хлебных цен и урожаев на движение преступлений против собственности в России.— «Журнал министерства юстиции», 1898, № 8, с. 77—78.

28

В своей другой работе Тарновский вновь не без оснований считает, что для измерения преступности число возникших дел предпочтительнее числа осужденных и подсудимых, так как относится к определенному (отчетному) году и не зависит от воздействия посторонних, не относящихся к условиям «народной жизни причин», как, например, большой строгости или снисходительности судебной власти — «всемилостивейших манифестов» и пр. 12.

Разделяя доводы Е. Тарновского, надо, однако, иметь в виду, что преступность, измеряемая в числе дел, в известной мере завышалась за счет включаемых в «Своды» тех уголовных дел, которые в дальнейшем прекращались из-за отсутствия состава преступления (ст. 277 Устава уголовного судопроизводства) и которые составляли весьма значительную долю (от 40 до-50%).

При анализе преступности за длительный период одновременно с числом уголовных дел можно пользоваться и числом осужденных. При этом необходимо всегда иметь в виду, что сопоставимость этих показателей может значительно нарушаться в связи с изменениями, происшедшими в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве. Так, исследуя движение дел или осужденных «в общих установлениях» за последнюю четверть прошлого века, следует учесть, что законом 18 мая 1882 г. было резко уменьшено число уголовных дел, подведомственных этим «установлениям» по наиболее распространенным преступлениям -- кража. Указанным законом (ст. 1647 Уложения о наказаниях) значительная часть дел о краже со взломом перешла из окружных к мировым судам. Поэтому при анализе преступности того времени надо или выделить кражу, если рассматривать движение дел и осужденных в общих судах, или соединить вместе число дел и осужденных в общих и мировых судах.

В последнем случае убыль в делах, происшедших в общих судах с 1882 г., компенсируется соответствующим увеличением числа дел в мировых судах. Однако здесь также возникает ряд трудностей. Так, в силу закона от 12 июля 1899 г. о введении судебно-административных учреждений начиная с 1890 г. были освобождены от представления в министерство юстиции сведения об общем числе находившихся в их производстве дел, присылая только справки о судимости лиц, приговоренных к тюремному заключению. Кроме того, как сообщает Тарновский, по мировым судам нет данных за 1874 и 1875 гг., так что сравнение дел и осужденных в общих и мировых судах вместе может быть дано лишь за 14 лет„ т- е. с 1876 по 1890 г.

ґ*1          ті

'-•м.:   Тарновский   Е.  Н.   Движение  преступности  в   Европейской   России" за  1874—1894 гг.— «Журнал министерства юстиции»,  1899, № 3, с.  120.