§ 2. ДЕЙСТВИЕ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА В ПРОСТРАНСТВЕ

Закон может действовать только там, где государственная власть имеет силу, т. е. на той части планеты, которая назы­вается , территорией суверенного государства. Таким образом, действие уголовного закона в пространстве есть реальное его применение органами правосудия на всей или определенной территории государства.

Этот вопрос не представлял бы сложности, если бы: а) су­ществовали лишь простые унитарные государства   без   всяких

180 Н. Д. Дурманов, указ. соч., стр. 274; А. Сахаров. Ответствен­ность за деяния, совершенные до введения в силу нового Уголовного кодек­са РСФСР. «Социалистическая законность», 1961, № 6, стр. 38.

132

признаков федерации или конфедерации; б) если бы люди жи­ли и совершали преступления только в пределах своего государ­ства и не перемещались в другие страны; в) если бы результа­ты преступления локализовались только пограничной полосой одной державы.

В настоящее время между государствами существуют тес­ные связи, они крепнут и развиваются. Причём это не только контакты дружбы и доверия, но и связи, окутанные тайной хо­лодной войны, основанные на подозрительности и вражде.

Кроме того, сейчас рамки того пространства, на котором проходит жизнь большинства людей, не ограничиваются дере­венской околицей, чертой города, района или области. Миллио­ны людей перемещаются не только в пределах своей отчизны, но и в чужие страны и на отдаленные континенты. И это не одни добропорядочные люди, но и воры, мошенники, убийцы, фаль­шивомонетчики и шпионы, террористы и воздушные пираты, которые либо бегут от совершенных преступлений, либо спешат к месту еще не начатых злодеяний. В этих условиях естествен­ным является стремление каждого государства всесторонне ре­гламентировать вопросы ответственности за совершенные пре­ступления как в территориальном плане, так и в отношении своих граждан и иностранцев.

В уголовном законодательстве мира уже давно действует принцип ответственности по закону места совершения п р е с т у п л е н и я. Однако о н осложняется необходимостью карать граждан своего государства, если они совершили пре­ступление на территории другого, или наказывать лиц иност­ранной державы, скрывающихся в данной стране от правосудия, либо выполнять какие-то международные обязательства <в борь­бе с преступностью.

Все эти вопросы представляют собой составные части проб­лемы действия угол о в н о г о закона в л р о с т р а н с т-в е. Это, например: а) понятие территории государства; б) по­нятие места совершения преступления; в) ответственность ино­странцев (в частности, дипломатических представителей) за деяния, совершенные на территории СССР; г) ответственность иностранцев за преступления, учиненные на территории другого государства; д) ответственность граждан СССР за общественно опасные действия, совершенные на территории другого государ­ства; е) ответственность за преступления, предусмотренные международными соглашениями; ж) выдача преступников; з) право убежища и т. д.

133

Уголовное законодательство Союза ССР и союзных респуб­лик придерживается территориального принципа уголовной от­ветственности и принципа гражданства, которые основаны и вытекают из полной и последовательной суверенности социали­стического государства во внутренних и внешних делах.

Статья 4 Основ устанавливает, что все лица, совершившие преступления на территории СССР, подлежат ответственности по уголовным законам, действующим на месте совершения пре­ступления.

Соответствующие статьи уголовных кодексов союзных рес-тублик содержат постановления, согласно которым осе лица, совершившие преступления на территории союзной республики, подлежат ответственности по ее Уголовному кодексу. Часть 2 ст. 4 Основ регулирует вопросы уголовной ответственности дип­ломатических представителей и других лиц, которые по уголов­ным делам не подсудны  советским   судебным   учреждениям181.

Итак, территориальный принцип уголовной ответственности заключается в том, что решающим в выборе закона, который должен быть применен за совершенное преступление, является место его совершения.

Под местом подраэумевается не географическая точка как таковая, а территория государства, на которой действует соот­ветствующий закон. Следовательно, прежде всего надо выяс­нить, что такое территория государства.

Согласно общепринятым определениям, содержащимся в международном праве, под территорией государства, следова­тельно, и СССР понимается: а) суша в пределах государствен­ной границы; б) водная территория; в) воздушное пространст­во; г) недра; д) невоенные корабли под флагом СССР в откры­том море и гражданские корабли, находящиеся не на террито­рии иностранного государства; е) военные корабли и самолеты СССР, где бы они ни находились.

181 Отмеченные принципы весьма выпукло отражены в ст. 8 УК ГДР, где указано: «Действие уголовного закона определяется государственной территорией ГДР, ее суверенитетом, подчинением граждан ГДР законам своего государства, международно-правовой обязанностью поддержания и укрепления мира, а также обязательствами, содержащимися в международ­ных соглашениях». Что же касается конкретных постановлений закона относительно его действия в пространстве, то- они аналогичны ст. 4 Основ уголовного законодательства СССР и союзных республик.

Территориальный принцип является господствующим и в законодательстве капиталистических государств (Современное зарубежное уголовное право, т. 1. М., 1957; т. 2, 1958; т. 3, '1961).

134

В свою очередь под границей понимается линия, определяю­щая пределы сухопутной и водной территории Союза ССР. Вер­тикальная граница, проходящая по этой линии, является рубе­жом Союза ССР182. Что касается данной линии, то вниз она теоретически может быть опущена до самого центра Земли. Практически же он представляет собой точку.' Следовательно, все линии, опускающиеся от границ различных государств к центру Земли, должны слиться в одну точку. Ввиду этого терри­тория внутриземного пространства, принадлежащего государст­ву, должна фактически по мере углубления снижаться до нуля. По мере проникновения человека 'в глубину земных недр дан­ный вопрос, видимо, приобретет актуальность и будет решен.

То же самое можно сказать и о верхних пределах гасударст-1венны>х границ. В настоящее время не существует каких-либо международных соглашений по этому поводу. Вероятно, пре­дел — это верхняя граница земной атмосферы, поскольку от­крытый космос не .может принадлежать какому-либо государст­ву, равно как и Луна и другие планеты. На воздушное прост­ранство над соответствующей территорией, несомненно, имеет суверенное право государство, владеющее им 183. Поскольку тер­риториальные прибрежные воды являются акваторией, которая не принадлежит ни одному из государств, то все суда, находя­щиеся там, считаются территорией государства, к .которому отно­сится порт приписки судна. Поэтому преступление, совершенное на борту такого судна, должно наказываться по закону, дейст-(вующему на территории соответствующего порта.

Все сказанное распространяется и на воздушные суда, про­летающие над территориальными водами. Преступления, совер­шенные в этот момент на борту летательного аппарата, должны наказываться по законам страны, где это судно приписано. Если же преступление имело   место   на   борту  судна   (невоенного),

182          Положение об охране   государственных   границ   СССР  от 5 августа

1960 г. — «Ведомости Верховного Совета ССОР» 1960 г.  № 34.

183          В настоящее время проблема  регулирования   околоземного   космиче­

ского пространства приобретает очень важное значение. Исключительные ус­

пехи в исследования Луны, ее  значение   как спутника   Земли   настоятельно

требуют заключения соглашения относительно   .принципов   ее изучения и ис­

пользования в интересах мира и для всех государств. Еще в июне 1972 года

СССР внес предложение о включении в повестку дня сешии Геяеральной Ас­

самблеи ООН пункта «О разра-боже  международного   договора   о Луне» и

лрадставил .проект такого договора  (Э. Г. Василевская. Освоение Луны

в интересах мира и прогресса. «Советское государство  я право»,   1973, № 1,

стр. 89).

135

находящегося в иностранном порту или прибрежных водах, то оно рассматривается как совершенное на территории государст­ва, которому принадлежат порт или территориальные воды. Это относится и к воздушным судам во время их стоянки в иност­ранном аэропорту. Таким образом, если на борту греческого танкера, стоящего под погрузкой в Батуми, будет совершено преступление, то виновный, кто бы он ни был, подлежит уголов­ной ответственности по УК Грузии.

Проф. Н. Д. Дурманов полагает ошибочным, что некоторые авторы; в частности и настоящей работы, считают территорию посольства или воинского подразделения за границей частью СССР. Он отмечает: а) это означало бы фактическую безответст­венность иностранных граждан, совершивших преступление на территории советского посольства в иностранном государстве; б) «и в одном нормативном акте она не признается территорией СССР. Примерно такое же утверждение он делает и относитель­но территории воинской части, расположенной в иностранном го­сударстве.

Однако в защиту высказанной нами точки зрения имеются серьезные контраргументы. Так, например, в 1867 году русский подданный Никитченков, обратившийся за помощью, чтобы' выехать на родину, в русское посольство в Париже и получив­ший отказ, выстрелом из револьвера серьезно ранил секретаря посольства Бальша. Царское .правительство потребовало выда­чи Никитченкова, приводя следующие доводы: а) он русский подданный; б) преступление .было совершено на территории по­сольства; в) оно было совершено против русского же подданно­го. Французское правительство, отклонив это требование, ука­зало, что экстерриториальность членов посольства имеет силу тогда, когда они выступают субъектами, а не объектами пре­ступления, и что дом посольства не освобожден от действия французских законов. Тем не менее территории посольств издав­на служили укрытием для многих' лиц, почему-либо боявшихся встречи с полицией, главным образом по политическим убежде­ниям. Известны примеры, когда иностранные дипломаты предо­ставляли территорию посольств для убежища всяким реакцион­ным элементам.

Если, например, работники посольства, не обладающие дип­ломатическим иммунитетом, совершат на его территории пре­ступление, то вряд ли они будут выданы иностранному государ­ству для суда над ними или насильственно взяты полицией. Видимо, действительно нельзя в полном смысле этого слова счи-

136

тать указанные территории частью государства, аккредитовав­шего посольство, но на этой территории существуют изъятия из общего правила о действии уголовного закона в пространстве. Определенные особенности имеются и у территорий, на которых расположены воинские подразделения, расквартированные за границей. Местом совершения преступления является та или иная часть государственной территории, на которую распростра­няется действие закона, подлежащего применению к конкретному преступному деянию. Мы полагаем, что относительно ст. 4 Основ именно такое определение места совершения преступления будет наиболее верным. В данном случае, речь идет не о какой-либо точке земного шара, а о юрисдикции государства.

Согласно ст. 19 Конституции Союза ССР законы СССР дей­ствуют на всей его территории. О'ни вступают в силу самостоя­тельно и не требуют законодательного подтверждения со сто­роны союзной республики. Поэтому следует согласиться с проф. Н. Д. Дурмановым; отмечающим неточность постановлений" ст. 2 УК УзССР и ст. 2 УК КазССР, в которых указывалось, что законодательство СССР подлежит применению и на терри­тории данных союзных республик, поскольку союзное законо­дательство должно применяться на территории этих союзных республик независимо от законодательного закрепления ими этого положения.

Согласно Закону от 11 февраля 1957 г. «Об отнесении к веде­нию союзных республик законодательства об устройстве судов союзных республик, принятия гражданского, уголовного и про­цессуальных кодексов» высшие органы власти Союза ССР изда­ют уголовные законы, касающиеся установления общих принци­пов уголовного законодательства в СССР, а также законы, пре­дусматривающие ответственность за отдельные преступления, где требуется проведение единой карательной политики на всей тер­ритории СССР.

Проф. Н. Д. Дурманов упрекает нас в неточности одной фра­зы, содержащейся в нашем Комментарии к УК РСФСР 184. Там сказано: «Лицо подлежит уголовной ответственности по зако­нам тех союзных республик, на территории которых было совер­шено преступление». «Это не совсем точно, — пишет Н. Д. Дур­манов,— пропущены общесоюзные законы». С этим замеча­нием следует согласиться, но с некоторыми оговорками. Конеч­но, общесоюзные законы действуют на территориях всех союз-

184 Научный комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. Овардлоаск, 1964, стр. 6.

137

ных республик. Однако фактически они применяются там путем включения их в соответствующие республиканские законы. Со­юзный закон может действовать самостоятельно, пока он не ©несен в УК союзных республик. Как только это произошло, в силу вступает уже республиканский закон, содержанием кото­рого является общесоюзный.

Как известно, общесоюзные законы могут быть полностью либо единичными статьями включены в УК, отдельные статьи дополняются постановлениями, которые могут представлять со­бой известную детализацию закона. Они разносятся по соответ­ствующим разделам и суммируются согласно порядку кодекса.

Собственно, именно это имели в виду УК союзных респуб­лик, которые вслед за Уголовным кодексом РСФСР указали, ■что все лица, совершившие преступления на территории союз­ной республики, подлежат ответственности по УК этой респуб­лики. В постановлениях ничего не сказано о преступлениях, которые предусмотрены общесоюзными законами. Очевидно, республиканский законодатель полагал, что общесоюзный за­кон, включенный в кодекс, становится республиканским. Он, ко­нечно, существует и как общесоюзный закон и может налом- — нить о себе, если республиканский законодатель издаст норму, ему противоречащую, однако пока нет коллизии, он применяет­ся как закон союзной республики. Бесспорно, законодательство могло бы иначе решать коллизии между союзными и республи­канскими законами. В частности, наиболее правильным был бы * путь издания союзного кодекса наряду с республиканскими. Причем он действовал бы в отношении преступлений, преду­смотренных общесоюзным законодательством, а республикан­ский — применительно к преступлениям, отнесенным к компе­тенции республиканского законодательства. Тогда многие кол­лизионные вопросы были бы сняты с повестки дня, хотя, воз­можно, возникли бы и другие.

Нам же представляется, что подобное новшество несколько упростило бы систему взаимоотношений союзного и республи­канского законодательства. В этом случае, конечно, было бы совершенно правильным указать, что на территории республи­ки действуют как общесоюзные, так и республиканские законы. Существующий Ж1е порядок вещей усложняет данную проблему.

Итак, в месте совершения преступления может действовать: а) самостоятельный общесоюзный закон; б) общесоюзный за­кон, включенный в УК республики и поэтому считающийся и 'республиканским;   в)  закон  союзной   республики,  включенный

138

или не включенный в кодекс. Таково распределение законов по территории СССР.

Однако преступление, как и всякое событие, имеет опреде­ленную временную протяженность, в течение которой действия и события, а равно лица, участвующие в них, могут перемещать­ся в стране и за ее пределами, переезжая из одной республики <в другую и таская за собой груз преступления и наказания.

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик во всех таких коллизиях отдают предпочтение зако­нам места совершения преступления. Так что если преступление 'было начато а одной союзной рес­публике, а окончено на территории другой,-то должен быть .применен закон места окон­чания преступления. Равным образом, если преступле­ние осуществлялось на территории нескольких союзных респуб­лик, оно должно быть квалифицировано по УК той союзной рес­публики, на территории которой окончилось преступное состоя­ние или был содеян последний преступный акт.

Под осуществлением последнего преступного акта следует понимать либо совершение последнего преступного действия, если это формальный состав преступления (например, дача за­ведомо ложных показаний), либо место, где наступили общест­венно опасные последствия,'если это материальное преступле­ние. Если яд был дан <в одной союзной республике, а смерть на­ступила в другой, то действия виновного надлежит квалифици­ровать по закону, который имеет силу на территории, где потер­певший умер 185. В § 80 УК ГДР указано, что уголовные законы Германской Демократической Республики применяются ко всем преступным деяниям, которые совершены на территории ГДР или последствия которых наступили или должны были насту-(пить там.

В УК союзных республик и в Основах нет подобной нормы, но она должна подразумеваться, так как вытекает из ст. 1 Ос-«ов, определяющей задачи уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. В соответствии с этим уголовные за-<коны СССР и союзных республик подлежат применению, если: .1) приготовление или покушение на преступление было совер­шено на территории союзной республики, а результат наступил за пределами   СССР   (применяется   закон   места   совершения,

185 См. подробнее: Н. Д. Дурманов, указ. соч., сир. 218. Мы пол­ностью присоединяемся к критике авторов, придерживающихся иного мнения, которое дается в монографии тцроф. Н. Д. Дурмаиава.

139

«приготовления или покушения); 2) преступные действия были совершены за границей, но преступный результат наступил в СССР—преступление считается совершенным на территории СССР, и должны применяться законы места наступления пре­ступного результата. Если же преступный результат направлен против интересов СССР в целом и его нельзя определить терри­ториально, то следует применить закон, действующий в месте задержания лица или предания его суду (ст. 5 Основ). Изло­женные правила должны распространяться и на случая совер­шения преступления в соучастии. Как уже было сказано выше, ■соучастники должны нести уголовную ответственность по зако­ну, действовавшему в .месте совершения преступления, т. е. по закону, который должен быть применен к исполнителю преступ­ления. Таким образом, если соучастники оказывали ему содей­ствие за границей, а преступление совершено в пределах СССР, то они считаются совершившими это деяние на территории Союза ССР.

Спорным является вопрос о том, закон какой союзной рес­публики должен применяться при длящихся преступлениях. Пленум Верховного Суда СССР указывает: «..«длящееся пре­ступление можно определить как действие или бездействие, со­пряженное с последующим длительным невыполнением обязан­ностей, возложенных на виновного законом под угрозой уголов­ного преследования»186. Проф. Н. Д. Дурманов полагает, что виновный в длящемся преступлении подлежит ответственности по закону той союзной республики, где было окончено преступ­ное состояние, т. е. виновный прервал его (например, прекратил незаконно хранить и носить оружие), либо где он был привле­чен к ответственности или предан суду.

Думается, что вопрос о квалификации длящихся преступле­ний решить не так просто, как это кажется на первый взгляд. Прежде всего они характеризуются совершением каких-то опре­деленных разовых, однократных действий либо моментом нача­ла невыполнения обязанностей, который сам по себе знаменует окончание состава преступления, а следовательно, и ко­нец преступного деяния. В дальнейшем же длится не само п р е-стулление как преступный акт, имеющий необходимые эле­менты состава, а преступное состояние, порожденное этим ак­том. Однако это состояние не   есть  совершение  преступления,

186 Постановление Пленума Верховяаго Суда ССОР от 14 марта 1963 г.— CfiqpKHK постановлений Пленума 'Верховного Суда GGGP. 1924-41970. М., 1970, стр. 332.

140

которое как бы растянуто во времени, это и не непрерывное причинение преступного результата. Оно представляет собой как бы период, когда не заживает траш!а, причиненная преступ­лением, хотя и нет непосредственного нападения на объект. Если сравнить длящееся преступление с военными действиями, то можно вообразить его в виде захвата или 'временной оккупа­ции неприятельской территории, когда этот захват не расши­ряется, но и не прекращается. В данном случае, как мне кажет­ся, вопреки мнению проф. Н. Д. Дурманова должен применять­ся закон места совершения длящегося преступления, т. е. там, где были совершены преступные действия (бездействие) и где выполнен состав преступления. Вопрос о квалификации для­щихся преступлений, предусмотренных общесоюзным законода­тельством, особых затруднений не вызывает.

Республиканские законы, даже устанавливающие, ответст­венность за одно и то же преступление, могут быть весьма раз­личны. Поэтому вопрос о том, какой закон должен быть приме­нен, имеет существенное практическое значение.

Возьмем, например, такое преступление, как побег из-под стражи. В УК РСФ;СР (ст. 188) имеется толыко один квалифи­цирующий признак — побег, соединенный с насилием над стра­жей. В УК УССР (ст. 183) и УК Грузинской ССР (ст. 203) содержится еще один — повторный побег. УК Узбекской ССР (ст. 166) добавляет к этому побег, совершенный по сговору не­скольких лиц, и повышает санкцию на три года, а ст.-195 УК Азербайджанской ССР — на один гад максимальный предел наказания за квалифицированный побег. Напротив, в ст. 199 УК КазССР вообще нет никаких квалифицирующих признаков побега, и наказывается он лишением свободы до трех лет. Одно­го из этих трех вариантов придерживаются и уголовные кодексы других союзных республик. Будет ли правильным, учитывая, что побег — бесспорно, длящееся преступление, применять к ви­новному лицу закон республики, где оно было задержано и предано суду? Какие имеются к этому основания, кроме факта задержания? Подготовка и побег, насилие над стражей и т. п. были осуществлены на территории другой республики, следова­тельно, всякий мыслимый преступный результат наступил имен­но там. Любое расследование этого дела неизбежно связано с местом совершения преступления.

Что касается примера, который приводит проф. Н. Д. Дур­манов, относительно самовольного ношения оружия, то это пре­ступление, как нам представляется,   ошибочно   включено   им в

141

число длящихся. Имеются все основания считать его продол­жаемым преступлением. Ношение оружия—не одноактное пре­ступление, как, например, побег или дезертирство. Даже если субъект на протяжении длительного времени не снимает с себя оружия ни днем, ни ночью, то этим он лишь непрерывно осу­ществляет состав преступления: появляясь с оружием, он пред­ставляет собой угрозу общественной безопасности. В действи­тельности же оружие временно снимается, и в этот момент субъект уже не совершает преступления. Оно начинает снова осуществляться, когда лицо опять носит оружие. Но это ведь типичное продолжаемое преступление, в отношении которого должен действовать иной принцип. Если продолжаемое пре­ступление было начато на территории одной союзной республи­ки, продолжено в другой, а окончено в пределах третьей, то оно должно быть квалифицировано по законодательству последней.

В отличие от длящегося продолжаемое преступление каж­дый раз как бы повторяется с незначительными вариациями от начала до конца, и его продолжительность измеряется не толь­ко временем, но и количеством повторных преступных действий (при длящемся никаких повторений быть не может). Есть одно непрерывное состояние, которое не возобновляется преступными актами, а как хвост кометы тянется за единичным действием, совершенным когда-то. То же можно оказать и относительно преступлении, совершенных в виде промысла19'.

При однородной повторное™ преступлений, совершенных в различных союзных республиках, должчы действовать правила о совокупности преступлений, здесь следует применять законы различных союзных республик. Из правил же совокупности, сформулированных в Общей части, должны быть использованы те, которые указаны в кодексе последней республики, где со­вершено преступление   или виновный  задержан    или предан

суду.

Таково содержание территориального принципа применения уголовного законодательства. Следует сказать, что он является доминирующим в законодательстве современных государств. Вместе с тем в нем проводится как исключение изъятие из это­го принципа, в частности: принцип гражданства, экстеррито­риальности, реальный принцип, покровительственный, оккупа­ционный, универсальный и т. п. Однако в советском уголовном законодательстве применяются далеко не все из них.     \}

187 См. подробнее: Н. Д. Дурманов, указ. соч., стр.v 225. 142

Принцип экстерриториальности зафиксирован в ч. 2 ст. 4 Основ (ст. 4 УК РСФСР). В ней сказано: «Вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые согласно дей­ствующим законам и международным соглашениям не подсудны по уголовным делам советским судебным учреждениям, в слу­чае совершения этими лицами преступления на территории РСФСР, разрешается дипломатическим путем».

Таким образом, .принцип экстерриториальности   как изъятие из территориального  применяется к лицам, обладающим дипло­матическим  иммунитетом,  и  к  иным  гражданам,  которые  не подсудны по каким-либо основаниям советским судебным орга­нам.

Дипломатический иммунитет — одно из наиболее древних установлений международного права. В редкие дни относитель­ного затишья и в долгие годы войн и вооруженных столкновений между государствами постепенно выработались нормы, охра­няющие неприкосновенность личности посла. Они отражали реальные потребности народов и государств в общении между собой и выражали вполне обоснованную идею о том, что такое общение может иметь место только в случае, когда обеспечи­вается безопасность посла одной державы на территории дру­гой. Объем прав и преимуществ, предоставляемых официаль­ным иностранным представителям, определяется обычно на основе взаимности по соглашениям между заинтересованными государствами, и это является свидетельством равенства госу­дарства во взаимоотношениях между собой и полного суверени­тета каждого из них во внешних сношениях. Для упорядочения и известной стандартизации этих отношений в сентябре 1961 го­да в Вене была выработана конвенция о дипломатических сно-- шениях, которую подписали многие государства, в том числе и СССР. На основании ее Президиум Верховного Совета СССР 23 мая 1966 г. издал указ, который утвердил новое Положение о дипломатических и консульских представительствах иностран­ных государств на территории СССР188. Оно подробно рассмат­ривает вопрос о привилегиях и иммунитете от уголовной юрис­дикции дипломатических представителей и иностранных граж­дан, пользующихся подобными правами.

Объем привилегий и иммунитеты   от уголовной   юрисдикции для иностранных граждан различны, но они направлены на со-

188 «Ведомости Верховного Совета СССР» 1966 г. № 22, ст. 387.

143.

здание наиболее благоприятных условий для жизни и деятель­ности этих представителей иностранных государств в стране пре­бывания.

Привилегии означают прежде всего неприкосновенность лич­ности, имущества, жилища и т. д.; иммунитет от уголовной юрисдикции 'Представляет собой совокупность прав и преиму­ществ, на основании которых лицо, ими наделенное, не может быть привлечено советскими судебными органами к уголовной ответственности и быть подвергнуто наказанию иначе, как по разрешению аккредитовавшего данное лицо государства. Одна­ко привилегии и иммунитеты не влекут абсолютного освобожде­ния этих лиц в случае совершения ими преступных действий от наказания вообще. Они означают только то, что вопрос об уго­ловной ответственности их разрешается всякий раз дипломати­ческим путем.

Венская конвенция, да и более ранние дипломатические ак­ты всегда подчеркивали, что лица, пользующиеся привилегиями и иммунитетом, не должны злоупотреблять ими.

Положение также подр-обно регламентирует вопрос о приви­легиях иностранных представителей, находящихся с официаль­ным визитом в СССР. Все привилегии и иммунитеты распрост­раняются на глав иностранных государств и правительств, ми­нистров, наносящих официальный визит, и на членов их семей, прибывающих в СССР (вместе с ними.

Как уже отмечалось, принцип гражданства заклю­чается в том, что любое государство, защищая интересы своих граждан, вместе с тем требует от них повиновения собственным законам и стремится, в случае необходимости, наказывать их по овоим законам, даже если они и совершили преступление за границей.

Если преступление учинено на территории СССР, то граж­данство преступника не имеет решающего значения для уголов­ной ответственности, поскольку таковой подлежат все лица, совершившие преступное деяние. В этом случае действует уни­версальный принцип. Дело, однако, меняется, если пре­ступление совершено за границей, преступный результат насту­пил там же и это не затрагивает интересов СССР. При этом со­гласно ст. 5 Основ (ст. 5 УК РСФСР) «граждане СССР, совер­шившие преступления за границей, подлежат уголовной ответ­ственности по уголовным законам, действующим в союзной рес­публике, на территории которой они привлечены к уголовной' ответственности или преданы суду.

144

На тех же основаниях несут ответственность находящиеся в СССР лица без гражданства, совершившие преступления за пределами СССР.

Если названные лица за совершенные преступления понесли наказание за границей, суд может соответственно смягчить на­значенное им наказание или полностью освободить виновного от отбывания наказания».

В древности национальная принадлежность лица, где бы оно ни находилось, была предлогом для того, чтобы дело о его пре­ступных действиях рассматривалось по законам его земли. «В средние века, — пишет А. А. Тилле, -*- во времена «варвар­ских Правд» всякий носил с собой свои законы: салический франк, где бы он ни находился, подчинялся своим законам, рипу-арский франк—рипуарским, сакс—саксонским. Но по мере пре­одоления остатков первобытнообщинного строя принцип персо­нальный, принцип закона происхождения уступает место принци­пу территориальному»189. А. А. Тилле в общем верно указал тен­денцию, существовавшую в древние времена. Однако картина, нарисованная им, выглядит довольно идиллической. В действи­тельности дело обстояло сложнее.

Р'гапуар'ский франк на территории, занятой саксонскими франками, судился по рипуарским законам тогда, когда его го­сударство было достаточно сильным, чтобы оно могло заклю­чить с повелителем саксонских франков равноправный договор и обусловить в нем национальную подсудность своих поддан­ных. Не секрет, что князю Олегу надо было прибить щит на «вратах Царьграда», чтобы защитить права Руси на византий­ской земле. Но стоило князю Игорю проиграть битву с грека­ми, как в договоре 944 года появляется ст. 12, согласно которой греки не подлежали суду по русским законам, но должны были ■судиться по законам греческим, если они учинили по отношению к русским какую-либо «проказу» (преступление) 190.

В наше время латинянин или грек, прибывая на русскую зем­лю, должен знать советские законы, уважать и соблюдать их. В противном случае он рискует испытать на себе всю силу их воздействия.

Принцип гражданства повелевает всем гражданам соблю­дать законы своего государства независимо от территории, на которой они пребывают в данный момент. С другой стороны, он властно обязывает судебные органы применять свои законы ко

189 А. А. Ти л л е, указ. соч., стр. 103. 190 Памятники русского права, выл. 1. М., Госюриздат, 1959, стр. 61.

10  Заказ 231         145

■всем без исключения лицам, где бы они их ни нарушили и како­му бы наказанию за это ни подверглись. Но как можно обосно­вать наличие такого права у государства. Все становит­ся ясным, когда речь идет о непосредственных нарушениях интересов страны 191. Но государство карает своих граждан и в случае, если они за кордоном нарушили интересы подданных другой державы или непосредственно ее интересы. При этом можно ставить вопрос только о престиже советских законов, о воспитании чувства уважения к законам своего государства, где бы его гражданин ни находился, о достижении задач обще­го и специального предупреждения. Разумеется, речь может идти только о действиях, которые наказуемы и по советским за­конам.

Скорректировав соответствующим образам территориальный принцип, принцип гражданства в дальнейшем опять уступает ему свое место, устанавливая, что гражданин СССР за преступ­ление, совершенное за границей, несет уголовную ответствен­ность не обязательно по законам той республики, где он прожи­вал до выезда за г.р.аницу, а по законам   союзной   республики,

191 По вопросу о щраве государства наказывать своих граждан за пре­ступления, совершенные за -границей, в буржуазной науке уголовного права существует две группы теорий: эгоистические и космополитические. К первой обычно относят территориальную теорию, согласно которой законы госу­дарства могут действовать только на его территории. Вне этой территории они теряют всякую силу « отношении любого гражданина. Если государство не позволяет иа авоей территории никакой конкуренции своих уголовных за­конов с другими, то оно должно также уважать и чужие территории. Дру­гие теории допускают исключение из этого травила в случаях, если деяние совершено на иной территории, но объект посягательства находился на дан-иой территории. Они могли быть приемлемы, если 'бы каждое государство представляло собой неприступную крепость, из которой так же трудно попасть в другое государство, как из ада в рай. Но в настоящее время, когда миллионы людей ежегодно пересекают государственные границы в раз­личных направлениях, эгоистические теории отжили ав-ой век. Сейчас реаль­нее, чем когда-либо, звучат справедливые 'слова старого немецкого кримина­листа Цахарие о том, что ограничение уголовного закона территррией поко­ится на бессмысленном предположении, что законы даются для 'территории, а не для людей, на ней проживающих. И. С. Тагаашев, подробным образом (рассматривающий все эти теории, защищает космополитические. (Сторонники последних полагают, чгго >в сохранении и поддержании порядка заиятересова-иы все цивилизованные государства, независимо от того, на чьей территории и кем он нарушается. Правда, Н. С. Тагаицав оговаривается при этом, 1что такое положение мыслимо, если все государства имеют один политический и-социальный строй ((указ. соч., стр. 319). В настоящее время применение этой теории на практике исключается, так как существует принципиальное разли­чие между уголовным законодательством социалистических и империалисти­ческих государств.

146

на территории которой он привлечен к уголовной ответственно­сти или лредан суду.

Далее Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик вводят новое положение, которое не было известно действовавшему ранее уго­ловному законодательству, об ответственности лиц без граждан­ства. Согласно закону «О гражданстве Союза Советских Социа­листических Республик» от 19 августа 1938 г. лицами без граж­данства признаются те, которые проживают на территории СССР, не являются его гражданами и не имеют доказательств своей принадлежности к иностранному государству 192.

В монографии «Советский уголовный закон» проф. Н. Д. Дурманов, приведя это законодательное определение ли­ца без гражданства, критикует нас за то, что в Комментарии ст. 4 Огонов уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик мы ссылаемся на него, отмечая, что признак прожи­вания в СССР не существен для ответственности лица без граж­данства при совершении преступления на территории СССР 193.

Прежде всего следует оказать, что если преступление со­вершено на территории СССР, то в данном случае не важно, к какой категории граждан или подданных относится субъект. Категория же лиц без гражданства для уголовного права имеет определенное значение только тогда, когда лицо, принадлежа­щее к ней, совершит преступление за границей.

Речь, следовательно, может идти только о случаях соверше­ния преступления за границей, но, разумеется, лицо без граж­данства (привлекается к уголовной ответственности только тог­да, когда оно временно или постоянно проживает на территории СССР.

Что же касается мнения проф. Н. Д. Дурманова о том, что проживание в СССР нельзя считать обязательным признаком лица без гражданства, поскольку речь идет об уголовном пра­ве 194, то оно не кажется нам бесспорным. Понятие «лицо без гражданства» представляет собой не свойство личности как та­ковой, а лишь ее государственно-правовую характеристику. Она имеет значение только в пределах государства, которое наде­ляет ею субъекта, находящегося в зоне досягаемости своей юрисдикции. Такими лицами могут быть: а) проживающие вре­менно или постоянно на территории СССР иностранцы, т. е.

192          «Ведомости Верховного Совета СССР»   1938 т.   № |М.

193          Н. Д. Д у р м а и о в, iyxae. соч., сир. 209.

194          Т ам  ж е.

10*          .         147

лица, доказавшие свою принадлежность иностранному государству; б) проживающие временно или постоянно на терри­тории СССР лица без гражданства, т. е. не доказавшие свою принадлежность. Если же лица, не обладающие граждан­ством СССР, пребывают за границей и совершают там преступ­ление, то в с е они являются иностранцами, а не лицами без гражданства. Этот статут возможен лишь тогда, когда субъект: а) проживает на территории СССР; б) не является его гражданином; в) не может доказать, что он подданный другого государства. Если субъект совершил преступление за границей, то в случае доказательства своей принадлежности иностранному государству он может быть выдан ему; если же он является лицом без гражданства, то после отбытия наказания за границей может быть судим по нашим законам, при условии, что он про­живает в нашем  государстве.

Для уголовной ответственности граждан СССР и лиц без гражданства по законам СССР не имеет значения факт привле­чения или осуждения их по законам страны, где они совершили преступление. Вместе с тем обстоятельство, что они отбыли на-«азание за пределами Союза ССР, может быть учтено судом при вынесении приговора.

Таково материальное право в отношении лиц, совершивших преступление за границей. Однако ему совсем не соответствует -право процессуальное. Более того, каких-либо процедур, на основании которых советские следственные органы могли бы расследовать дело о преступлении, совершенном, окажем, на островах Зеленого Мыса гражданином СССР или лицом без гражданства, нет. Каких-то общих соглашений на этот счет также не имеется, если не считать отдельных конвенций, заклю­ченных некоторыми социалистическими государствами 195. Мож­но без преувеличения сказать, что при таких обстоятельствах следственным и судебным органам чрезвычайно мудрено реали­зовать требования ст. 4 Основ. Как расследовать подобные пре­ступления? Можно ли командировать следователя в соответст­вующую страну или попросить судебные органы этого государ­ства о выполнении следственных действий и можно ли надеять­ся, что данные акции осуществимы? Является ли обвинительный приговор иностранного государства юридическим документом, на основании которого советский суд может признать своего гражданина  виновным в преступлении,  совершенном   за рубе-

165 Более подробно об этом будет сказано ниже. 148

жом? На все эти ©опросы в нашем уголовно-процессуальном законодательстве ответов не найти.

Последняя часть ст. 4 Основ (ст. 5 УК РСФСР) гласит, что иностранцы за преступления, совершенные вне пределов СССР, подлежат ответственности по советским уголовным законам в случаях, предусмотренных международными соглашениями. Указанное постановление закона означает, что эти лица в дан­ном случае могут быть привлечены к уголовной ответственности только на основании международной конвенции.

Других изъятий советское уголовное законодательство не делает. Проф. Н. Д. Дурманов полагает, что уголовному законо­дательству СССР следовало бы, так же как УК некоторых со­циалистических стран, допустить исключение из этого правила и установить наказуемость немногих особо опасных посяга­тельств на основы советского строя и на личность1 советских граждан, если эти посягательства совершены гражданами иностранного государства за пределами СССР. Автор не указы­вает, какие преступления он имеет в виду. Если разрешить та­кое изъятие в очень ограниченных пределах, то вряд ли это даст ощутимую пользу; если же широко внедрить универсаль­ный принцип, то это чревато серьезной опасностью, что другие страны, так сказать в порядке «(взаимности», могут тоже пойти на применение данного .принципа в законодательстве, а это в свою очередь создало бы серьезные затруднения в развитии международных связей, международного туризма и иных форм общения наций и государств. К тому же могут возникнуть со­вершенно непреодолимые процессуальные препятствия к рас­следованию и судебному разбирательству подобных преступле­ний, так как они совершаются на территориях иностранных государств. Для этого требовалось бы широко практиковать выдачу людей.

Сказанное, конечно, не исключает расширение договорных связей о выдаче преступников и заключение большего количе­ства международных конвенций об уголовной ответственности за преступления, совершенные на чужой территории. В частно­сти, например, в настоящее время многие страны приняли спе­циальные законы, направленные на борьбу с угоном самолетов и т. п.

В принципе же иностранец, совершивший преступление за границей и задержанный на территории СССР, может быть лишь выдан заинтересованному государству для следствия и суда над ним. В подобных случаях выдача осуществляется на

149

основе соответствующего международного соглашения. Если иностранному подданному предоставлено право убежища, то он не выдается заинтересованному государству. Согласно ст. 129 Конституции Союза ССР это может иметь место тогда, когда иностранцы преследуются за защиту интересов трудящихся, на­учную деятельность, национально-освободительную борьбу.

Специальные соглашения о выдаче преступников — граж­дан иностранного государства—заключены между СССР и странами социалистического лагеря (ВНР, ГДР, ПНР, ЧССР, КНДР и др.). Кроме того, Советский Союз участвует в целом ряде международных конвенций, заключенных для борьбы с некоторыми преступлениями. В случае задержания иностран­цев, совершивших преступления, предусмотренные этими кон­венциями, на территории союзной республики, они подлежат ответственности по ее законам.

К числу упомянутых относятся: Конвенция 1923 года по борьбе с распространением порнографических изданий; Конвен­ция 1929 года по борьбе с подделкой денежных знаков; Кон­венция 1936 года по борьбе с незаконным оборотом наркотиков; Женевская конвенция 1906 года об улучшении участи больных и раненых; Гаагская конвенция о применении в морской войне начал Женевской конвенции; Женевский протокол 1925 года о запрещении применения на войне всякого рода ядов и бактерио­логических средств; Женевская конвенция 1949 года о защите гражданского населения во время войны, об обращении с воен­нопленными, об улучшении участи раненых, больных и лиц из состава вооруженных сил на море, которые потерпели корабле­крушение, ратифицированная Президиумом Верховного Совета СССР 23 апреля 1954 г.

Иностранцы, где бы они ни совершили эти преступления, подлежат ответственности по советским законам, так как дан­ные уголовные законы изданы Советским государством на осно­ве указанных конвенций 196. В частности, во исполнение предпи­саний международных конвенций, к которым присоединился СССР, в Уголовный кодекс РСФСР включены ст. 205 «Повреж­дение морского телеграфного кабеля», ст. 228 «Изготовление или сбыт 'порнографических предметов», ст. 129 «Неоказание капитаном судна помощи терпящим бедствие», ст. 164 «Неза­конный промысел котиков и бобров».

196 Подробный перечень этих конвенций ом.: Курс советского уголовного права. Часть Общая, т. II. Л., Изд-во ЛГУ, И968, стр. 136 и ел.

150

Не предоставляя никаких привилегий иностранным лицам на территории страны по сравнению с гражданами СССР, Совет­ское государство не требует никаких особых исключений и для граждан Союза ССР за границей. В этом, в частности, прояв­ляется одно из коренных отличий социалистических государств от капиталистических. Советское государство с первых дней своего существования отменило все договоры с соседними стра­нами, которые были заключены царским правительством и ко­торые предоставляли подданным Российской Империи право экстерриториальности или другие привилегии на территории этих государств, чем, безусловно, ущемлялся их суверенитет.

Примером того, как социалистическое государство уважает суверенитет и достоинство страны, на территории которой раз­мещаются советские войока, являются договоры, заключенные СССР с Германской Демократической Республикой 13 марта 1958 г., с Венгерской Народной Республикой 27 мая 1957 г., Польской Народной Республикой 17 декабря 1956 г. Согласно этим договорам преступления, совершенные советскими военно­служащими и членами их семей -на территории данных госу­дарств, за немногим исключением квалифицируются по их зако­нам и подлежат юрисдикции местных судебных органов.

Что касается военнопленных, совершивших общеуголовные преступления (убийства, изнасилования, разбой, грабежи и т. п.) на территории Советского государства во время Вели­кой Отечественной войны, то на них никакие конвенции не рас­пространяются, и виновные подлежат уголовной ответственно­сти на общих основаниях, как и любые другие преступники. Во­енные же преступления, совершенные нацистами на оккупиро­ванных территориях, и сами эти лица преследуются советским уголовным законодательством в порядке, соответствующем международным соглашениям.

Обмен преступниками между различными государст­вами существовал с незапамятных времен. Конечно, ни одна страна не желала служить пристанищем для жуликов и банди­тов, но различные политические мотивы (недружелюбие, ссоры и т. п.) значительно осложняли реализацию принципа неотвра­тимости наказания. Существует целый ряд международных кон­венций и двусторонних договоров, регулирующих правовые вопросы выдачи преступников и оказания правовой помощи на основе взаимности. Надо заметить, что эти соглашения, как пра­вило, заключаются в рамках стран с одним экономическим и социальным строем. Между капиталистическими государствами

151

заключены свои соглашения, в которых СССР не участвует, а между социалистическими державами — свои, без капиталисти­ческих стран.

После окончания второй мировой войны капиталистические страны—участники антигитлеровской коалиции—всячески са­ботировали выдачу военных .преступников, гитлеровцев и их пособников, виновных в организации, поощрении или соверше­нии массовых злодеяний против .военнопленных и мирного насе­ления оккупированных территорий.

В Курсе уголовного права ЛГУ выдача определяется как «передача лица, совершившего преступление, государству, на территории которого он совершил это преступление или против интересов которого оно было направлено, либо государству, гражданином которого является преступник» 197.

Обычно выдача преступников осуществляется на основе взаимности в соответствии с договорами, но она может быть произведена и по разовому соглашению, по требованию заинте­ресованного государства и т. п. Выдача преступников — это су­веренное право государства, которое превращается в обязан­ность, как только заключено соответствующее международное соглашение.

В конце 50-х годов (главным образом в 1958 году) СССР заключил со всеми социалистическими странами (за исключе­нием КНР) договоры об оказании правовой помощи по граж­данским, семейным и уголовным делам 198. В 1972 году некото­рые из них были изменены и дополнены. Все они аналогичны по своему существу и в разделе, касающемся помощи по уголов­ным делам, содержат постановления о выдаче преступников. Так, в договоре об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам между СССР и Монгольской На­родной Республикой сказано: договаривающиеся стороиы обя­зуются по требованию выдавать друг другу лиц, находящихся на их территории, для привлечения к уголовной ответственности и для приведения приговора в исполнение. Допускается выдача только тех преступников, чьи деяния могут повлечь за собой со­гласно законодательству обеих договаривающихся сторон нака-

197          Курс советского уголовного права. Часть Общая, т. 1. Л., Иэд-во ЛГУ,

1958, стр. 141.

198          Протокол изменений и дополнений к договору между ССОР и ВНР

об оказании правовой помощи по лражщаяокиш, семейным и уголовным делам

(«Ведомости Верховного Совета СССР» (1972 г.  № 23, ст. 195).

152

зание в виде лишения свободы. Затем в договоре содержатся по­становления, ограничивающие право государства на выдачу пре­ступников 199.

В международном праве относительно выдачи преступников существует целый ряд ограничений, которые принято соблюдать во взаимоотношениях-между государствами.

Не принято выдавать граждан своего государства, хотя та­кое постановление и не содержится в Основах, но оно вытекает из смысла ст. 4 Основ и самого статута гражданина СССР, ко­торый ответствен перед своим государством не только за пове­дение внутри страны, но и за ее пределами.

Обычно по соглашению между договаривающимися  сторо-

i               нами выдаются только те преступники, которые совершили дея-

ние, наказуемое ;и по законам страны пребывания.

Буржуазные юристы утверждают, что политические преступ­ники не выдаются. Однако это правило часто используется импе­риалистическими государствами для укрывательства уголовных преступников; они отговариваются тем, что данные преступления совершены по политическим мотивам.

Почему, собственно, осуществляется выдача преступников? Государство, на территории которого проживает (Преступник, также имеет сваи следственные органы и суд, и если действия, учиненные перебежчиком 'за границей, преступны и в стране пребьивания, то со всех сторон целесообразнее рассмотреть это дело именно в той стране, где задержан виновный. Это может значительно ускорить и упростить процедуру суда. Однако это кажущиеся преимущества. В этом отношении мы склоняемся к мысли о правоте Н. С. Таганцева, утверждавшего, что выдача преступников осуществляется из соображений процессуальных. По месту совершения преступления легче выполнить все про­цессуальные действия, cOi6paTb материалы, подтверждающие или опровергающие обвинение, и т. п. Однако если в стране пребывания против субъекта, выдачи которого требует иностран­ное государство, возбуждено уголовное преследование, то вопрос о выдаче может быть решен обычно после окончания 'производст­ва по делу. Если два преступления и более совершены на терри­тории различных стран или длящееся преступное состояние продолжалось в нескольких государствах, то, по общему пра­вилу, во внимание лринимается;прежде всего место совершения

«Ведомости Верховного Совета СССР» 1958 г.   № 35, ст. 424.

153

преступного деяния, во вторую очередь — требование государст­ва, гражданином которого является виновный.

Если же на основании всего сказанного нельзя решить во­прос о выдаче, то здесь уже играет роль время поступления просьбы о выдаче (ранее поданная просьба имеет преимущест­во). Если з различных странах преступник учинил различ­ные по тяжести преступления, то преобладающее право на удов­летворение просьбы о выдаче имеет государство, где было со­вершено более тяжкое деяние. Если же были совершены одно­родные преступления, то виновный, как правило, выдается государству, подавшему первым просьбу о выдаче.

Право убежища тесно соприкасается с правом выда­чи преступников. Лица, преследуемые органами правосудия в одной стране, очень часто ищут защиты и убежища в другой. И такое убежище иностранные государства нередко предостав­ляют им. Если державы находятся между собой во враждеб­ных отношениях, то они по чисто политическим соображениям гостеприимно раскрывают свои границы для политических про­тивников другого государства и затем используют их политиче­ские настроения и убеждения для подрывной работы против их родины. За все время существования Советской власти импе­риалистические державы давали гориют всем врагам социали­стического государства и охотно привлекали их для самого ак­тивного сотрудничества во враждебной деятельности против СССР, не гнушаясь обучать их шпионскому ремеслу и засылать затем на территорию Страны Советов. Многие военные преступ­ники, бежавшие от расплаты за свои злодеяния во время Вели­кой Отечественной войны, нашли себе приют и живут припеваю­чи на территории ряда иностранных государств.

Естественно, что такие действия правительств этих стран льют воду на мельницу реваншистов, сторонников холодной вой­ны и других реакционных империалистических кругов Европы и Америки.

СССР дает право убежища подлинным демократам, прогрес­сивным деятелям и революционерам, подвергавшимся гонению в своих странах антинародными режимами за их гуманную и благородную борьбу. Согласно ст. 129 Конституции Союза ССР право убежища предоставляется «иностранным гражданам, пре­следуемым за защиту интересов трудящихся, или научную дея­тельность, или национально-освободительную борьбу». Анало­гичные постановления содержатся в конституциях я других со­циалистических стран. 154