§4. Практика официального толкования Конституционным Судом Конституции и законов Украины

Орган конституционной юрисдикции Украины накопил опре­деленный опыт интерпретационной деятельности по официаль­ному толкованию Конституции и законов Украины, которая базируется на нормах Конституции Украины, Закона «О Консти­туционном Суде Украины» и Регламенте Конституционного Суда Украины.

269

В объективности рассмотрения дел велика роль Закона «О Кон­ституционном Суде Украины», поскольку в нем конкретизируется статус органа конституционной юрисдикции, устанавливаются четкие правила конституционного судопроизводства, содержатся гарантии равенства и независимости конституционных судей, име­ющие большое значение для интерпретационной деятельности Суда по официальному толкованию норм Конституции. Данный Закон повысил роль Конституционного Суда в защите основных прав и свобод человека и гражданина, расширил коллективные начала в работе Суда, стал базой рассмотрения дел по толкованию Конституции и законов Украины. Регламент Конституционного Суда Украины содержит нормы, которые регулируют как бы внут­реннюю сторону его работы. Но это не преуменьшает его роли в регулировании интерпретационной деятельности Суда, посколь­ку он содержит много норм процессуально-процедурного харак­тера.

И Закон и Регламент направлены на обеспечение макси­мальной доступности конституционного правосудия, детальную регламентацию движения дел по официальному толкованию в Конституционном Суде, обеспечение реализации решений, приня­тых органом конституционной юрисдикции. В этих актах уста­навливаются сроки прохождения дела по основным стадиям конституционного судопроизводства, соответствующие формы кон­троля за деятельностью Конституционного Суда. Все это дает воз­можность органу конституционной юрисдикции на демократичес­ких началах качественно рассматривать вопросы официального толкования Конституции и законов Украины. Но это не значит, что нет оснований для дальнейшего совершенствования Закона «О Конституционном Суде Украины», Регламента Конституцион­ного Суда Украины.

Конституционный Суд Украины дал официальное толкование: статей 58, 78, 79, 81 Конституции Украины и статей 241-21, 243-22, 243-25 Гражданского процессуального кодекса Украины (дело о несовместимости депутатского мандата) — 13 мая 1997 г.; ста­тьи 98 Конституции Украины (дело о конституционности толко­вания Верховной Радой Украины статьи 98 Конституции Украи­ны) — 11 июля 1997 г.; ч. 5 ст. 94 и ст. 160 Конституции Украины (дело о вступлении в действие Конституции Украины) — 3 ок­тября 1997 г.; ч. 2 ст. 55 Конституции Украины и ст. 2482 Граж­данского процессуального кодекса Украины (дело гражданина Дзюбы Г.П. о праве на обжалование в суде неправомерных дей­ствий должностного лица) — 27 ноября 1997 г.; об официаль­ном толковании статей 55, 64, 124 Конституции Украины (дело

270

по обращениям жителей города Желтые Воды) — 25 декабря 1997 г; ч. 2 ст. 158 и ст. 159 Конституции Украины (дело о вне­сении изменений в Конституцию Украины) — 9 июня 1998 г.; ч. 2 и ч. 3 ст. 84 и ч. 2 и ч. 4 ст. 94 Конституции Украины (дело о порядке голосования и повторного рассмотрения законов Вер­ховной Радой) — 7 июля 1998 г.; статьи 86 Конституции Украи­ны и статей 12, 19 Закона Украины «О статусе народного депута­та Украины» (дело о запросах народных депутатов Украины) — 19 мая 1999 г.; статьей 38, 78 Конституции Украины, статей 1, 10, 12, ч. 2. ст. 49 Закона Украины «О местном самоуправлении в Ук­раине» (дело о совместительстве должностей народного депутата Украины и городского головы) — 6 июля 1999 г.; ч. 1 ст. 58 Кон­ституции (дело об обратном действии во времени законов и иных нормативно-правовых актов) — 9 февраля 1999 г *.

Кроме того, Конституционный Суд Украины дал официальное толкование следующих норм законов Украины: статей 3, 23, 31, 47, 48 Закона Украины «Об информации» и ст. 12 Закона Украины «О прокуратуре» (дело К.Г. Устименко) — 30 октября 1997 г.; ч. 11 и ч. 13 ст. 42 Закона Украины «О выборах народных депутатов Украины» (дело о толковании Закона Украины «О выборах народ­ных депутатов Украины») — 25 марта 1998 г.; статей 3 и 5 Закона Украины «О статусе местных Советов народных депутатов» (дело о статусе депутатов советов) — 13 мая 1988 г.; ч. 3 ст. 21 Кодек­са законов о труде (дело о толковании термина «законодатель­ство»)— 9 июля 1998 г.; понятия «профессиональный союз, ко­торый действует на предприятии, в учреждении, организации», использованного в абзаце шестом ч. 1 ст. 431 Кодекса законов о труде Украины (дело о профсоюзе, который действует на предпри­ятии) — 29 октября 1998 г.; ч. 2 ст. 6 Закона Украинской ССР «О внешнеэкономической деятельности» и ст. 154 Гражданского процессуального кодекса (дело о порядке подписания внешнеэко­номических договоров) — 26 ноября 1998 г.; положений ст. 2 Арбитражного процессуального кодекса Украины (дело о пред­ставительстве прокуратурой Украины интересов государства в арбитражном суде) — 8 апреля 1999 г.; положений п. 6 ст. 12 Закона Украины «О социальной и правовой защите военнослу­жащих и членов их семей», ч. 4 и ч. 5 ст. 22 Закона Украины «О милиции» и ч. 6 ст. 22 Закона Украины «О пожарной без­опасности» (дело об официальном толковании термина «член се­мьи»)— 3 июня 1999 г.; ч. 6 ст. 22 Закона Украины «О мили-

1 Конституційний Суд України: правові засади, рішення, висновки та ухва­ли. К., 1999.

271

ции» и ч. 7 ст. 22 Закона Украины «О пожарной безопасности» (дело о праве на льготы) — 6 июля 1999 г. 1

Важное направление деятельности Конституционного Суда — официальное толкование дел, касающихся действия Конститу­ции Украины как нормативно-правового акта. В этом отноше­нии достаточно интересным было дело о толковании ч. 5 ст. 94 и ст. 160 Конституции Украины (дело о вступлении в действие Конституции Украины) от 3 октября 1997 г. Поводом для рас­смотрения дела стало конституционное обращение А.Л. Бараба-ша. Основанием для рассмотрения дела согласно ст. 94 Закона «О Конституционном Суде Украины» стало неоднозначное при­менение положений Конституции Верховным Судом Украины, что, по мнению субъекта права на конституционное обращение, привело к нарушению его конституционных прав и свобод. Дело это интересно и в теоретическом отношении. Фабула его заклю­чается в следующем. В июне 1996 г. А.Л. Барабаш обратился в Верховный Суд Украины с жалобой на решение Центральной из­бирательной комиссии по выборам народных депутатов Украи­ны, которым ему было отказано во внесении на повторное рас­смотрение обращения по вопросам признания недействительными повторных выборов народного депутата Украины. Рассмотрев ма­териалы данной жалобы, судья Верховного Суда Украины своим постановлением от 8 июля 1996 г. отказал в принятии жалобы как таковой, которая не подлежит рассмотрению в судах. Не со­глашаясь с мотивами отказа, А.Л. Барабаш подал жалобу в по­рядке надзора, в которой утверждал, что приведенные в постанов­лении мотивы отказа в принятии жалобы к рассмотрению не отвечают содержанию Конституции Украины, которая уже дей­ствовала на день принятия данного постановления. В ответе Вер­ховного Суда от 26 августа 1996 г. было указано, что оснований для опротестования соответствующего постановления и удовлет­ворения жалобы А.Л. Барабаша нет. Кроме того, отмечалось, что на время принятия постановления судьи Верховного Суда Укра­ины Конституция Украины 1996 г. не действовала. Не соглаша­ясь с такой позицией, А.Л. Барабаш подал повторную жалобу в порядке надзора. В ответе Верховного Суда Украины от 12 нояб­ря 1996 г. было указано, что конституционные нормы не могли быть применены при решении вопроса в связи с тем, что Консти­туция Украины была опубликована 13 июля 1996 г. При этом была сделана ссылка на ч. 5 ст. 94 Конституции, в которой ука­зано, что закон вступает в силу через десять дней со дня его офици-

ального обнародования, если иное не предусмотрено самим зако­ном, но не ранее дня его опубликования. Квинтэссенцией дела стал вопрос — а когда же вступила в действие Конституция Украины 1996 г.?

В мотивировочной части решения Конституционного Суда по данному делу отмечается, что Конституция Украины как Основ­ной Закон государства по своей юридической природе является актом учредительной власти, которая принадлежит народу, и принятие Конституции Верховной Радой Украины означало, что в данном случае учредительная власть была осуществлена пар­ламентом. Законы являются актами установленной Конституци­ей Украины законодательной власти, т. е. Верховной Рады. Это обусловливает их субординацию относительно Конституции Ук­раины. Из этого делается вывод, что норма ч. 5 ст. 94 Конститу­ции Украины 1996 г. относительно вступления в силу закона не ранее дня его опубликования не может быть отнесена к самой Кон­ституции. Кроме того, Конституция Украины (ст. 160) вступает в силу со дня ее принятия. Формулировка нормы ст. 160 Консти­туции допускает только буквальное толкование, из которого вы­текает, что Конституция Украины вступила в силу 28 июня 1996 г., т. е. в день ее принятия.

Конституционный Суд решил: а) ч. 5 ст. 94 Конституции Ук­раины о вступлении в силу закона не ранее дня его опубликова­ния понимать так, что действие этой части статьи не распространя­ется на вступление в силу Конституции Украины; б) согласно ст. 160 Основного Закона Украины Конституция Украины всту­пила в действие в день ее принятия Верховной Радой Украины — 28 июня 1996 г. Моментом вступления ее в силу является огла­шение результатов голосования по проекту Конституции Украи­ны в целом на пленарном заседании Верховной Рады Украины; в) со вступлением в силу Конституции Украины, согласно ч. 2 ст. 55 Конституции Украины, каждому гарантируется право на обжалование в суде решений, действий или бездеятельности ор­ганов государственной власти, органов местного самоуправления должностных лиц и служебных лиц 1.

Все 15 судей Конституционного Суда Украины, принимавшие участие в рассмотрении данного дела, единогласно приняли по нему вышеуказанное решение. Об этом свидетельствует и то, что не было ни одного особого мнения судьи по данному делу. Реше­ние Конституционного Суда окончательно, обжалованию не под­лежит и является обязательным к исполнению.

Вместе с тем анализ данного решения органа конституцион­ной юрисдикции дает основания поставить некоторые вопросы,

1 Конституційний Суд України: правові засади, рішення, висновки та ухва­ли. К., 1999.

272

1 Вісник Конституційного Суду України. 1997. №2. ) 8  Ю.Н. Тодыка

273

имеющие, на наш взгляд, значение для теории и практики укра­инского конституционализма, для обеспечения конституционной законности, прав человека.

Во-первых, как могла реально, а не формально действовать Конституция Украины 1996 г. в период с 28 июня 1996 г., т. е. со дня ее принятия парламентом Украины, до 13 июля 1996 г., т. е. дня, когда она была официально опубликована, доведена до све­дения граждан Украины через печатные средства массовой информации? Может ли действовать неопубликованный текст за­кона, а тем более Конституции как основополагающего норматив­но-правового акта страны? Как можно защищать основные права, свободы и законные интересы человека и гражданина, когда текст Конституции не опубликован? На нее же нельзя сослаться! Такая правовая ситуация значима для всей правоприменительной прак­тики, а не только для защиты прав личности.

Во-вторых, Конституционный Суд признает значимость ст. 160 Конституции Украины 1996 г., устанавливающей, что Конституция Украины вступает в силу со дня ее принятия, ко отвергает действие ч. 5 ст. 94 Конституции, закрепляющей, что закон вступает в силу через десять дней со дня его официального обнародования, если иное не предусмотрено самим законом, но не ранее дня его опублико­вания. Почему учитывается одна конституционная норма и игно­рируется другая? Кроме того, есть ли основания не учитывать ст. 57 Конституции Украины, часть вторая которой устанавлива­ет, что законы и иные нормативно-правовые акты, определяющие права и обязанности граждан, должны быть доведены до сведения населения в порядке, установленном законом? Возникает вопрос: а закрепляются ли в Конституции Украины основные права и сво­боды гражданина и человека? Безусловно. Вся концепция и фило­софия Конституции Украины базируется на приоритете прав лич­ности. Поэтому неопубликованный текст Конституции действовать не может. Часть 3 ст. 57 Конституции Украины 1996 г. устанав­ливает, что законы и иные нормативно-правовые акты, определя­ющие права и обязанности граждан, которые не доведены до све­дения населения в порядке, установленном законом, являются недействительными. Можно ли применить ст. 160 Конституции Украины вне положений ч. 5 ст. 94 Конституции? Думается, что нет, поскольку если ст. 160 говорит, что Конституция вступает в силу со дня ее принятия, то ч. 5 ст. 94, что закон вступает в силу через 10 дней со дня официального обнародования, если иное не предусмотрено самим законом, но не ранее дня его опубликования. В Конституции (ст. 160) указан срок введения в силу Конститу­ции, и по этому параметру решение Конституционного Суда по толкуемому делу соответствует, казалось бы, требованию, установ-

274

ленному в ч. 5 ст. 94 Конституции, «если иное не предусмотрено самим законом». Но в ч. 5 ст. 94 есть и часть фразы «но не ранее дня его опубликования», значит между ст. 160 и ст. 94 Конститу­ции Украины 1996 г. имеется конкуренция норм.

Если берется во внимание положение ст. 160 Конституции, но игнорируются нормы ст. 57 и ст. 94 Основного Закона, то возни­кает вопрос: а на каком основании? Ведь все они однопорядко-вые, все они конституционные, содержатся в едином конститу­ционном тексте, обладают высшей юридической силой и являются нормами прямого действия. Исходя из системного толкования Конституции Украины все эти конституционные нормы необходи­мо рассматривать в единстве и взаимосвязи, в конечном счете они посвящены проблеме действия конституционных норм, вступле­ния в силу Конституции Украины.

Оптимален вариант, когда Конституция страны принимается и сразу же публикуется в печати. Тогда не возникает вопрос: а когда же она вступила в действие? Конституция Украины 1996 г. была опубликована не сразу, а через две недели. Соответственно, как она могла действовать, если ее текста никто не видел? Но та­кую ситуацию можно признать или как антиправовую, или как-то объяснить по-иному. Чтобы ее пояснить, может, следует разли­чать такие понятия, как «вступление в силу конституции» и «вступление в действие конституции». Из этой модели может следовать, что Конституция вступила в силу, как это вытекает из ст. 160 Конституции, в день ее принятия, т. е. 28 июня 1996 г., а реально вступила в действие, когда была опубликована и каждый субъект правоотношений (физические и юридические лица, в том числе и государство) могли сослаться на соответствующие кон­ституционные нормы и на Конституцию в целом. При таком подходе норма ст. 160 Конституции хоть как-то согласуется с ч. 5 ст. 94 и ч. 2 и ч. 3 ст. 57 Конституции, а также с ч. 2 ст. 55 Конституции, закрепляющей, что каждому гарантируется право на обжалование в суде решений, действий или бездействия орга­нов государственной власти, органов местного самоуправления, дол­жностных и служебных лиц. Ведь чтобы реализовать граждани­ну закрепленное в ч. 2 ст. 55 Конституции право, он по крайней мере должен хотя бы знать, что оно у него есть. А без опублико­вания текста Конституции это просто нереально. Но и вышеука­занная конструкция недостаточно убедительна. Проще ситуация в странах, где конституции принимаются на всенародных рефе­рендумах. Там не возникает проблем с определением момента ее вступления в силу.

По существу в нашей стране сложилась ситуация, когда Кон­ституция (Основной Закон) Украины от 20 апреля 1978 г.

275

с последующими изменениями и дополнениями в соответствии с Законом Украины от 28 июня 1996 г. «О принятии Конститу­ции Украины и введении ее в действие» 1 утратила силу, а текста Конституции Украины 1996 г. никто не видел в течение двух недель, кроме филологов и юристов, которые готовили текст к опуб­ликованию. По существу страна находилась вне конституцион­ного регулирования, что само по себе небезопасно и не способство­вало обеспечению стабильности конституционного строя.

На наш взгляд, Конституционный Суд Украины, рассматри­вая 3 октября 1997 г. дело о вступлении в действие Конститу­ции Украины, не учел одного важного обстоятельства. В своем обосновании о вступлении ее в действие он ссылался на Основ­ной Закон, который не вступил в действие. Нормальной была бы правовая ситуация, когда бы конституционный текст вступил в действие в соответствии с обычной процедурой, или же после при­нятия новой Конституции Украины был бы немедленно опуб­ликован.

В политической истории украинского народа, судя по всему, Конституция Украины 1996 г. вряд ли будет последней. Консти­туционный процесс непрерывен, он продолжается, и вполне воз­можно принятие в ближайшие годы новой Конституции. И опять будем наступать на те же «грабли» и создавать себе проблемы. Поэтому необходим конституционный Закон «О порядке приня­тия и введения в действие Конституции Украины». Речь идет о законе, который был бы одобрен не простым большинством пар­ламента, а квалифицированным, т.е. не менее двух третей от кон­ституционного состава Верховной Рады. Это требование необхо­димо, чтобы данный закон не был впоследствии легко изменен исходя из политической конъюнктуры. В законе можно было бы детально урегулировать все процедуры принятия и вступления в действие конституционного теста. Такую работу перед приняти­ем Конституции 1996 г. начал Институт законодательства Вер­ховной Рады Украины, но не довел ее до конца. Одна из важней­ших функций науки — прогностическая. Это относится и к науке конституционного права 2. Принятие такого закона было бы фак­тором разрешения проблем, которые могут возникнуть. Причем тогда, когда общество и власть меньше всего их ожидает и не все­гда к ним готовы.

Весьма интересным с точки зрения действия конституционных норм и порядка изменения Конституции Украины было дело об

1              Відомості Верховної Ради України. 1996. №30. Ст. 142.

2              Тодыка Ю.Н. Конституционное право Украины: отрасль права, наука, учеб­

ная дисциплина, Харьков, 1988. С. 166.

276

официальном толковании положений ч. 2 ст. 158 и ст. 159 Кон­ституции Украины (дело о внесении изменений в Конституцию Украины), рассмотренное 9 июня 1998 г. Поводом к рассмотрению дела в соответствии со ст. 93 Закона «О Конституционном Суде Украины» стала практическая необходимость в официальном тол­ковании положений ч. 2 ст. 158 и ст. 159 Конституции Украины, которая предусматривает, что законопроект о внесении изменений в Конституцию Украины рассматривается Верховной Радой Укра­ины при наличии заключения Конституционного Суда относитель­но соответствия такого законопроекта требованиям статей 157 и 158 Основного Закона Украины1, Это дело рассматривалось по конституционному представлению Президента Украины, в котором было поставлено несколько взаимосвязанных вопросов.

Президент Украины просил дать официальное толкование по­ложений ч. 2 ст. 158 Конституции, в которой определено, что пар­ламент Украины в течение срока своих полномочий не может дважды изменять одни и те же положения Конституции. В кон­ституционном представлении о том, имела ли право Верховная Рада Украины XIII созыва, которая 28 июня 1996 г. приняла но­вую Конституцию Украины, не нарушая требований ч. 2 ст. 158 Конституции Украины, вносить изменения в эту Конституцию. Конституционный Суд, на наш взгляд, правильно указал, что ана­лиз ч. 2 ст. 158 Конституции Украины дает основания для выво­да, что право парламента Украины изменять положения Консти­туции не зависит от того, принимала ли Конституцию Верховная Рада XIII созыва, или же она была принята до формирования нового состава парламента. Согласно ч. 2 ст. 158 Конституции парламент не может изменять одни и те же положения дважды в течение срока своих полномочий, т. е. если Верховная Рада соот­ветствующего созыва внесла изменения к определенным положе­ниям Конституции, то второй раз в течение срока своих полно­мочий она не имеет права изменять эти положения.

Кроме того, Президент Украины просил дать официальное тол­кование ст. 159 Конституции о том, является ли обязательным для парламента Украины заключение Конституционного Суда о соответствии законопроекта о внесении изменений в Конститу­цию требованиям статей 157 и 158 Конституции во время рас­смотрения его на пленарном заседании парламента Украины. В письме Председателя Верховной Рады указывается, что в соот­ветствии с Конституцией Украины обязательными являются ре­шения Конституционного Суда только по вопросам, предусмотрен-, ным ст. 150 Конституции. На этот счет Конституционный Суд

1 Вісник Конституційного Суду України. 1998. №3. 19  Ю.Н. Тодыка

277

т

обоснованно подчеркнул, что анализ положений Основного Зако­на свидетельствует, что заключения Конституционного Суда, предусмотренные ст. 159 Конституции, также имеют обязатель­ную силу. В соответствии с ч. 1 ст. 147 Конституции Украины Конституционный Суд является единственным органом консти­туционной юрисдикции в Украине, и это означает, что право при­знавать правовые акты в определенных, предусмотренных Кон­ституцией Украины случаях, законопроекты такими, что не соответствуют Конституции, является исключительной компетен­цией Конституционного Суда. Обращение в Конституционный Суд с целью проверки соответствия законопроектов о внесении изме­нений в Конституцию требованиям статей 157 и 158 Конститу­ции является обязательным для Верховной Рады (ч. 1 ст. 147 и ст. 159 Конституции). Осуществляя этот превентивный контроль, Конституционный Суд не ограничивает полномочий парламента Украины вносить изменения в Конституцию, а только обеспечи­вает конституционность их реализации Верховной Радой, что яв­ляется одной из основных гарантий стабильности Конституции. Глава государства также просил дать официальное толкова­ние ст. 159 Конституции в аспекте того, когда именно парламент Украины должен получить заключение Конституционного Суда: до предварительного рассмотрения законопроекта Верховной Ра­дой или после того, когда она его предварительно одобрит. Это наиболее интересный как в теоретическом, и так и практическом отношении вопрос, и Конституционный Суд дал единственно пра­вильное его толкование. В письме Председателя Верховной Рады в Конституционный Суд указывается, что данный вопрос законо­дательно не урегулирован. Конституционный Суд разъяснил, что необходимость заключения Конституционного Суда обусловлена не представлением в парламент законопроектов о внесении из­менений в Конституцию Украины, а их рассмотрением. Верхов­ная Рада не имеет права рассматривать эти законопроекты при отсутствии заключения Конституционного Суда. Это дает осно­вание считать, что заключение должно быть дано после внесения законопроекта в Верховную Раду, но до его рассмотрения парла­ментом Украины. При этом имеется в виду рассмотрение этих законопроектов только на пленарных заседаниях Верховной Рады (ст. 84 Конституции). Наличие заключения Конституционного Суда о том, что законопроект соответствует требованиям статей 157 и 158 Конституции — важное условие его рассмотрения на пленарном заседании парламента Украины. Принципиальным является разъяснение Конституционного Суда о том, что соглас­но ст. 159 Конституции обязательной проверке на соответствие статьям 157 и 158 Конституции Украины подлежит не только

278

законопроект, поданный в Верховную Раду в порядке статей 154, 155 и 156 Конституции, но и всевозможные поправки, внесенные в него в процессе его рассмотрения на пленарном заседании Вер­ховной Рады.

В данном деле принципиальным был вопрос о том, кто и в ка­кой форме имеет право обратиться в Конституционный Суд за заключением о соответствии законопроекта о внесении изменений в Конституцию требованиям статей 157 и 158 Конституции Укра­ины. Председатель Верховной Рады отметил, что данный вопрос законодательно не урегулирован. Поэтому, по его мнению, проце­дура обращения в Конституционный Суд должна быть определен^ законом. На наш взгляд, это можно сделать путем дополнения Регламента Верховной Рады, и тогда нет необходимости прини­мать отдельный закон. Конституционный Суд пришел к выводу, что только парламент Украины может обратиться в Конститу­ционный Суд по вопросам представления заключения о соответ­ствии законопроекта о внесении изменений в Конституцию Ук­раины требованиям статей 157 и 158 Конституции. Но форма таких обращений требует законодательного урегулирования.

В отношениях между высшими структурами государственно­го механизма Украины возникает немало проблем, связанных с принятием законов, реализацией Президентом Украины права отлагательного вето. Примечательным в этом отношении явля­ется дело по официальному толкованию Конституционным Су­дом ч. 2ич. Зет. 84 и ч. 2ич. 4 ст. 94 Конституции Украины (дело о порядке голосования и повторного рассмотрения законов Верховной Радой Украины), рассмотренное 7 июля 1998 г. *

Основанием для его рассмотрения стала практическая необхо­димость толкования вышеуказанных конституционных норм, которые предусматривают, что решения Верховной Рады принима­ются исключительно на их пленарном заседании путем голосо­вания, осуществляемого народными депутатами лично (ч. 2 и ч. 3 ст. 84 Конституции), и положений ч. 2 и ч. 4 ст. 94 Конституции, которые определяют сроки подписания и официального обнародо­вания закона Президентом Украины и порядок повторного рас­смотрения закона Президентом с его мотивированными и сформу­лированными предложениями в Верховную Раду Украины.

Дело было рассмотрено Конституционным Судом по консти­туционному представлению Президента Украины, в котором он поставил вопрос о необходимости толкования ч. 2 ст. 84 Консти­туции, поскольку отдельные законопроекты или поправки к ним ставятся председательствующим на пленарных заседаниях парла-

19*

1 Вісник Конституційного Суду України. 1998. №4.

279

т

мента Украины по нескольку раз подряд без каких-либо измене­ний, а это, по мнению главы государства, не вытекает из содержания ч. 2 ст. 84 Конституции и противоречит Регламенту Верховной Рады. В письме Председателя Верховной Рады в Конституцион­ный Суд по этому поводу отмечается, что ч. 2 ст. 84 Конституции не определяет количества голосований какими принимаются ре­шения парламента. Поэтому данный вопрос требует законодатель­ного урегулирования. Конституционный Суд указал, что в ч. 2 ст. 84 Конституции не установлен порядок проведения голосова­ния на пленарных заседаниях Верховной Рады, в том числе слу­чаев и оснований признания голосования таким, что не состоя­лось, и проведения переголосований в случае необходимости. Эти вопросы подлежат урегулированию в соответствии с ч. 5 ст. 82 Конституции в Законе о Регламенте Верховной Рады.

Одна из актуальных проблем парламентской практики не только Украины, но и других стран СНГ состоит в том, что нередко парламентарий голосует не только за себя, но и за отсутствую­щих народных депутатов. В связи с этим Президент Украины в конституционном представлении отметил, что такая практика противоречит ч. 3 ст. 84 Конституции, в соответствии с которой голосование на заседаниях Верховной Рады осуществляется народ­ным депутатом лично. В письме Председателя Верховной Рады отмечается, что поскольку голосование, как свидетельствует су­ществующая в парламенте практика, осуществляется разными спо­собами — открытое нефиксированное, открытое фиксированное или поименное с помощью электронной системы подсчета голосов, тайное путем подачи бюллетеней и т.д., т. е. термин «личное голо­сование» можно понимать по-разному в зависимости от ситуации.

Конституционный Суд по данному вопросу обоснованно под­черкнул, что анализ положения ч. 3 ст. 84 Конституции дает ос­нование для вывода, что личное голосование народного депутата на заседаниях Верховной Рады означает его непосредственное волеизъявление независимо от способа голосования. В Конститу­ции Украины отсутствуют положения, которые бы давали право парламентского голосования за другого народного депутата Ук­раины на заседаниях Верховной Рады. Такое право противоре­чило бы природе представительного мандата народного депутата, закрепленного в Конституции. Парламентарий получает депутат­ский мандат непосредственно от избирателей. Он является пол­номочным представителем украинского народа в Верховной Раде, ответственным перед ним, и призван выражать и защищать его интересы. Исполнение народным депутатом своих обязанностей в интересах всех соотечественников вытекает из содержания при­сяги, которую дает народный депутат перед Верховной Радой

280

(ч. 1 ст. 79 Конституции). Следовательно, полномочия народного депутата Украины делегированы ему народом как сувереном вла­сти (ч. 2 ст. 5, ч. 1 ст. 38 Конституции Украины) и обязывают его принимать участие в принятии решений Верховной Радой путем голосования. Именно потому, что данные полномочия являются делегированными и не подлежат дальнейшему делегированию без согласия на то со стороны суверена власти, народный депутат не имеет права передавать свои полномочия по осуществлению голо­сования другому парламентарию. Практика голосования одного народного депутата Украины за другого не имеет юридических оснований. Кроме того, в соответствии с ч. 1 ст. 152 Конституции нарушение установленной Основным Законом процедуры рас­смотрения или принятия законов и иных нормативно-правовых актов становится основанием для признания их неконституци­онными.

Самой непростой проблемой в отношениях Верховной Рады с Президентом Украины является вопрос об отлагательном вето главы государства. В соответствии с ч. 2 ст. 94 Конституции Пре­зидент Украины в течение 15 дней после получения закона под­писывает его, принимая к исполнению, и официально обнародует его либо возвращает закон со своими мотивированными и сфор­мулированными предложениями в Верховную Раду для повтор­ного рассмотрения. В соответствии с ч. 4 ст. 94 Конституции Украины, если при повторном рассмотрении закон вновь будет принят парламентом Украины не менее чем двумя третями от ее конституционного состава, Президент обязан его подписать и официально обнародовать в течение 10 дней. Президент Украи­ны в своем конституционном обращении указал на то, что в этих положениях Конституции не определено, о каких именно днях ве­дется речь — о календарных или рабочих, и засчитываются ли в пятнадцатидневный срок праздничные и иные нерабочие дни. В письме Председателя Верховной Рады отмечается, что поскольку уточнения относительно рабочих дней в ч. 2 ст. 94 Конституции нет, оснований для постановки вопроса о включении в этот срок нерабочих дней нет.

Конституционный Суд при решении данного вопроса исходит из того, что в Конституции закреплен общий порядок исчисления сроков, единого для всех органов власти, — в календарных днях. Кроме того, он взял во внимание и общепринятый в законодатель­стве Украины порядок исчисления сроков по совершению про­цессуальных действий органами государственной власти. Так, в Гражданском процессуальном кодексе Украины предусмотрено, что когда сроки определяются днями, то их исчисляют со дня, сле­дующего после даты начала отчета срока. Если завершение сро-

281

ка выпадает на нерабочий день, то последним днем срока счита­ется первый после него рабочий день (ч. 3 ст. 87). Аналогичные положения содержатся в ч. 3 ст. 51 Арбитражного процессуаль­ного кодекса Украины, а также в Регламенте Верховной Рады Ук­раины (ч. 3 и ч. 4 ст. 11.0.1).

Конституционный Суд считает, что термин «дни», который применяется в вышеуказанных правовых актах, означает только календарные дни. Именно в таком значении данный термин при­меняется и в тексте Конституции Украины, в частности в ст. 94. Исходя из этого Конституционный Суд пришел к заключению, что положения ч. 2 ст. 94 Конституции о пятнадцатидневном сроке, а также положения ч. 4 ст. 94 Конституции о десятидневном сро­ке следует толковать так, что исчисление этих сроков должно осу­ществляться в календарных днях. Сроки подписания и официаль­ного обнародования Президентом законов Украины, определенные ч. 3 и ч. 4 ст. 94 Конституции, следует понимать так, что они на­чинаются со следующего дня после получения законов Президен­том Украины, а если их окончание попадает на выходной или праздничный день, то днем окончания этих сроков является сле­дующий рабочий день. Считаем, что Конституционный Суд Украи­ны принял учитывая в полной мере практику нормативного ре­гулирования данного вопроса единственно правильное решение.

В своем конституционном представлении Президент Украи­ны просил дать толкование ч. 2 и ч. 4 ст. 94 Конституции, согласно которой Президент имеет право в течение 15 дней после получе­ния закона возвратить его со своими мотивированными и сфор­мулированными предложениями в парламент Украины для пов­торного рассмотрения. И если закон будет вновь принят Верховной Радой не менее чем двумя третями от ее конституционного со­става, Президент Украины обязан его подписать и официально обнародовать в течение 10 дней. Президент Украины считает, что по логике ч. 4 ст. 94 Конституции Верховная Рада может рассмот­реть и проголосовать его предложения, а в случае несогласия с ними — поставить на голосование соответствующие положения закона, с которыми не согласен Президент. Эти положения могут быть снова приняты только при условии, если за них проголосу­ют не менее двух третей от конституционного состава Верховной Рады. Но на практике, как подчеркивает Президент Украины, парламент Украины, отклоняя во время повторного рассмотрения сформулированные Президентом предложения по конкретному закону, не принимает соответствующие его положения, а подает этот закон снова на подписание и обнародование. В письме Пред­седателя Верховной Рады утверждается, что ч. 4 ст. 94 Консти­туции не определяет процедуру повторного рассмотрения пар-

282

ламентом Украины закона, возвращенного Президентом с моти­вированными и сформулированными предложениями. Положе­ния данной статьи предусматривают только необходимость во вре­мя повторного рассмотрения принятия закона Верховной Радой не менее чем двумя третями от ее конституционного состава.

Принимая решение по данному вопросу, Конституционный Суд, на наш взгляд, обоснованно акцентировал внимание на том, что термин «закон» в ч. 4 ст. 94 Конституции применен в значении юридически целостного и структурно завершенного нормативно-правового акта, который принимается парламентом Украины в соответствии с его конституционными полномочиями (п. 3 ч. 1 ст. 85, ст. 92 Конституции Украины), и не означает по содержа­нию отдельную часть закона или поправку к нему. Примененное Президентом Украины вето в отношении принятого закона сво­им юридическим последствием имеет целью отмену последних результатов голосования по нему и открытие процедуры его по­вторного рассмотрения в Верховной Раде, которая может учиты­вать или не учитывать предложения Президента по закону и при­нять его снова. Учет этих предложений парламентом Украины выступает в качестве конституционной предпосылки подписания и обнародования закона Президентом Украины (ч. 4 ст. 94 Кон­ституции). Конституционный Суд считает, что из всего этого вы­текает, что действие ч. 4 ст. 94 Конституции распространяется только на случаи, когда парламент Украины согласно ч. 4 ст. 94 Конституции во время повторного рассмотрения полностью или частично отклоняет предложения Президента Украины. В таких случаях Верховная Рада должна принять данный закон в целом не менее чем двумя третями от конституционного состава, и Пре­зидент обязан подписать и официально обнародовать его в тече­ние 10 дней. Но это не распространяется на случаи, когда парла­мент Украины во время повторного рассмотрения закона учел предложения Президента полностью (в предлагаемой им редак­ции). В данном случае при принятии закона во время его повтор­ного рассмотрения Верховная Рада не может быть связана требо­ванием, чтобы за него проголосовало не менее двух третей от конституционного состава парламента, а Президент в таком слу­чае обязан подписать и официально обнародовать принятый за­кон в течение 10 дней. Но если Верховная Рада, отклонив пред­ложения Президента или полностью учтя их, вносит по своей инициативе дополнительные изменения в закон, не предусмотрен­ные предложениями Президента, то измененный таким способом закон подпадает под действие ч. 2 ст. 94 Конституции, следова­тельно Президент Украины имеет право возвратить данный за­кон со своими мотивированными и сформулированными предло-

283

жениями для нового рассмотрения парламентом Украины или подписать его, принять к исполнению и официально обнародовать.

Считаем, что данное решение Конституционного Суда внесло ясность во взаимоотношения Верховной Рады и Президента Ук­раины в законотворческой сфере. Кроме того, в нем обоснованно акцентируется внимание на вопросы, которые должны стать пред­метом законодательной регламентации.

Конституционный Суд Украины 19 мая 1999 г. рассмотрел конституционное представление Верховного Суда Украины и Службы безопасности Украины об официальном толковании ст. 86 Конституции Украины и статей 12, 19 Закона Украины «О статусе народного депутата Украины» *. Это дело о запросах народных депутатов, которое связано с проблемой разделения вла­стей, о пределах полномочий парламентариев, самостоятельности судей и иных должностных лиц.

Верховная Рада как субъект права на конституционное пред­ставление обратилась с просьбой дать официальное толкование ст. 86 Конституции и ст. 12 Закона «О статусе народного депута­та Украины» с учетом статей 6, 124, 126, 129 Конституции о пра­ве народного депутата обращаться в суд с запросом относитель­но дел, которые находятся на рассмотрении в суде. Верховный Суд считает, что решения Верховной Рады о направлении запросов на­родных депутатов выходят за рамки предоставленных ей полно­мочий, поскольку ст. 85 Конституции не дает парламенту Украины контрольной функции относительно осуществления правосудия. Служба безопасности Украины как субъект права на конститу­ционное представление просит дать официальное толкование ста­тей 12, 19 Закона «О статусе народного депутата Украины» отно­сительно права народного депутата давать поручения органам службы безопасности предоставлять ему (депутату) информацию, касающуюся личной жизни, чести и достоинства граждан, кото­рую невозможно получить без осуществления оперативно-ра­зыскных мер. В конституционном представлении СБУ отмеча­ется, что поручения народных депутатов в форме запроса или депутатского обращения в органы службы безопасности отно­сительно проверки и предоставления данных о государственных служащих, представителей объединений граждан или об отдель­ных гражданах, при отсутствии оснований для проведения опе­ративно-разыскных мер, не предусмотрены статьями 12, 19 Зако­на «О статусе народного депутата Украины» и противоречат ст. 6 Закона «Об оперативно-разыскной деятельности». Председатель Верховной Рады Украины в пояснении по конституционным

1 Вісник Конституційного Суду України. 1999. №3.

284

представлениям отметил, что Конституция Украины и Закон «О статусе народного депутата Украины» не дают народному де­путату право обращаться в суд с запросами относительно дел, ко­торые находятся на рассмотрении в суде, а также давать поруче­ния органам СБУ и иным правоохранительным органам о предоставлении ему информации, которая касается личной жиз­ни, чести и достоинства граждан.

Конституционный Суд по данному вопросу разъяснил, что на­родные депутаты Украины не могут обращаться с запросами, противоречащими закону. Это прямо вытекает из ч. 2 ст. 19 Конституции Украины, которая предусматривает, что «органы го­сударственной власти и местного самоуправления, их должност­ные лица обязаны действовать только на основании, в пределах полномочий и способом, которые предусмотрены Конституцией и законами Украины». Таким образом, согласно ч. 1 ст. 86 Консти­туции народный депутат Украины не может адресовать свои тре­бования и предложения в суд, судье, органам СБУ, но может та­ким способом обращаться только к руководителям этих органов, в частности к председателям судов как руководителям органов государственной власти, но по вопросам, не связанным с конкрет­ными судебными делами.

В решении Конституционного Суда обоснованно подчеркива­ется, что ст. 86 Конституции Украины не ограничивает народного депутата кругом вопросов, решение которых он инициирует в сво­ем требовании или предложении. Но определенные ограничения предусмотрены в иных статьях Конституции. Так, с целью обеспе­чения правосудия Конституция Украины гарантирует независи­мость и неприкосновенность судей и запрещает оказывать влия­ние на них каким бы то ни было образом (ч. 1 ич. 2 ст. 126). В ч. 1 ст. 129 Конституции закреплено, что судьи при осуществле­нии правосудия независимы и подчиняются только закону. Зап­росы народных депутатов всегда вносятся с выражением позиции депутата относительно судебного решения или конкретных дейст­вий судьи или при наличии у народного депутата сомнения в пра­вильности решения суда. Соответственно, требования и предложе­ния, указанные в депутатских запросах, объективно оказывают определенное влияние на позицию судей, что запрещено Консти­туцией. Конституционный Суд пришел к единственно правильно­му выводу, что установленное ст. 86 Конституции Украины право народного депутата на запрос является ограниченным и не распро­страняется на вопросы, связанные с осуществлением правосудия по конкретным делам. Обращение народного депутата Украины как члена парламента с требованием или предложением в суды,

285

к председателям судов именно по вопросам осуществления пра­восудия по тем или иных конкретным делам недопустимо.

Кроме того, Конституционный Суд решил, что требование или предложение народного депутата Украины к руководителям ор­ганов СБУ не может считаться поручением о проверке какой-либо информации об отдельных гражданах. При отсутствии в требова­нии или предложении народного депутата Украины достаточной информации о преступлении такое требование или предложение не может быть основанием для принятия решения о проведении оперативно-следственных мер. В случае представления в органы СБУ требования или предложения народного депутата, связанных с необходимостью проведения оперативно-разыскных действий, руководители этих органов должны действовать в соответствии с Законом «О Службе безопасности Украины» и Законом «Об опе­ративно-разыскной деятельности».

Официальное толкование Конституционным Судом Консти­туции и законов Украины имеет существенное значение для обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Это харак­теризует и интерпретационную деятельность органов конститу­ционной юрисдикции других стран СНГ. При этом важную роль играет и толкование соответствующих понятий. Так, Конститу­ционный Совет Казахстана дал толкование понятию «права и сво­боды человека», о которых идет речь в п. 2 ст. 12 Конституции Казахстана. Ими, по мнению Конституционного Совета, «следует считать признанные и гарантированные государством права и свободы человека в соответствии с Конституцией. Признание прав и свобод абсолютными означает их распространение на каждого человека, находящегося на территории Республики Казахстан, не­зависимо от его принадлежности к гражданству Республики. Не­отчуждаемость прав и свобод означает, что установленных прав и свобод человек не может быть лишен никем, в том числе и госу­дарством, кроме случаев, предусмотренных Конституцией и при­нятых на ее основе законов» х.

Интерпретационная деятельность Конституционного Суда по толкованию Конституции и законов Украины может со временем играть все более весомую роль в защите прав и свобод человека и гражданина. Это может касаться защиты прав личности в самых различных сферах общественной жизни. В том числе в вопросах свободы совести и вероисповедания.

В Украине, к сожалению, межконфессиональные отношения не всегда основываются на консенсуальной основе. Становление новой государственности, безусловно, сопровождается кризисны-

ми явлениями не только в социально-экономической, но и в политико-правовой и духовной сферах. Это характерно и для ре­лигиозной сферы, когда на одной территории существуют несколь­ко религиозных направлений и течений. Процесс становления со­временной украинской культуры, ее духовных ценностей связан с важными историческими традициями, возрождением религиоз­ности. Есть все основания считать, что в нашей стране он начал­ся с учетом этих факторов, но он не всегда осуществляется в ре­жиме согласия различных религий. Межконфессиональные трения дают о себе знать, и государство как выразитель воли и интересов всего украинского народа не может стоять в стороне от этих процессов. Конституция Украины (ст. 11) устанавливает, что государство содействует консолидации и развитию украин­ской нации, ее исторического сознания, традиций и культуры, а также развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности всех коренных народов и национальных мень­шинств в Украине. Таким образом, Конституцией на государство возложена задача содействовать консолидации украинской нации, в том числе в религиозной сфере. Конституционный Суд — одна из основополагающих структур государственного механизма Ук­раины, и, соответственно, межконфессиональные отношения, безус­ловно, могут стать объектом официального толкования.

Нередко споры между религиозными конфессиями возникают в связи с решением вопроса о праве собственности на культовые сооружения. Такие споры иногда доходят до Конституционного Суда. Так, 21 октября 1997 г. он рассмотрел вопрос об открытии конституционного производства по делу о конституционном об­ращении греко-католической религиозной общины «Преображен­ская» г. Ужгорода об официальном толковании ст, 98, ч. 4 ст. 104 и ст. 112—114 Арбитражного процессуального кодекса Украины, ч. 5 ст. 1ич. 2 ст. 17 Закона Украины «О свободе совести и ре­лигиозных организациях», п. 6 Постановления Верховной Рады Украины «О порядке введения в действие Закона Украины «О сво­боде совести и религиозных организациях» :.

Из материалов дела следует, что греко-католическая община «Преображенская» существует в Ужгороде 300 лет. На ее деньги была построена Преображенская церковь, которая в 1962 г. пере­шла в собственность государства. Решением исполнительного комитета Закарпатского областного Совета от 4 октября 1991 г. она была передана православному конфессиональному объедине­нию. Это решение по иску греко-католической общины 7 апреля 1994 г. Высшим арбитражным судом Украины признано недей-

1 Ведомости Парламента Республики Казахстан. 1996. № 16—17. Ст. 345.

1 Вісник Конституційного Суду України. 1999. №3. С. 34—35.

286

287

г

ствительным. По протесту председателя Высшего арбитражного суда Украины президиум Суда 25 июля 1995 г. отменил преды­дущие решения и отказал в иске о признании недействительным решения облисполкома по мотиву пропуска исковой давности. Учитывая вложенные в строительство деньги и многолетнее поль­зование церковью, греко-католическое объединение считает, что Преображенская церковь должна быть в его собственности. Не сог­ласившись с решением президиума Арбитражного суда, объеди­нение обратилось в Конституционный Суд Украины с просьбой дать толкование соответствующих норм Арбитражного процес­суального кодекса, Закона «О свободе совести и религиозных ор­ганизациях» и Постановления Верховной Рады о введении в дей­ствие этого Закона.

Конституционный Суд констатировал, что непризнание греко-католической общиной Ужгорода решения Высшего арбитраж­ного суда не содержит признаков конституционного спора. Авторы представления не использовали возможности обращения к Гене­ральному прокурору Украины, которому дано право приносить на пленум Высшего арбитражного суда протест на постановление, которое принял его президиум. Нет необходимости и в толковании соответствующих статей Арбитражного процессуального кодекса и Закона «О свободе совести и религиозных организациях», по­скольку в конституционном обращении не приведены факты их неоднозначного применения во время решения вопроса о спор­ности принадлежности культового сооружения. Конституционный Суд обоснованно отказал в рассмотрении дела. Но фактов возникновения споров по поводу использования культовых соору­жений достаточно много. Проблема весьма не простая. Соответ­ственно, не исключено что нормы Конституции и законов могут стать предметом официального толкования по данной тематике.

Рассматривая роль и место органа конституционной юрисдик­ции в государственно-правовом механизме защиты конституцион­ных прав и свобод человека и гражданина, подчеркивается, что если защита Конституции Украины может осуществляться и ины­ми государственными органами, то обеспечение гарантирования верховенства Конституции как Основного Закона — исключитель­ное полномочие Конституционного Суда Украины х. А это имеет непосредственное отношение к обеспечению прав и свобод лич­ности.

Защита законных интересов граждан непосредственно связана с активной деятельностью в данном направлении некоторых об-

щественных формирований, и прежде всего профсоюзов. В этой связи возникают терминологические трудности, которые прихо­дится разрешать органу конституционной юрисдикции в процессе толкования соответствующих нормативных положений. Так, Кон­ституционный Суд Украины рассмотрел вопрос об официальном толковании «профессиональный союз, который действует на пред­приятии, в учреждении, организации», использованного в абзаце шестом ч. 1 ст. 431 Кодекса законов о труде Украины (дело о проф­союзе, который действует на предприятии»)1.

Поводом к рассмотрению дела стало конституционное обраще­ние Свободного профсоюза работников метрополитена Украины по толкованию ст. 431 КЗоТ. Основанием для этого послужило неоднозначное применение судами и иными органами государ­ственной власти указанного положения Кодекса, что ведет к на­рушению конституционных прав граждан — членов профсоюзов и профсоюза, который действует на предприятии, в учреждении, организации, сказывается на обеспечении защиты трудовых и со­циально-экономических прав и интересов работников. Министер­ство труда Украины полагает, что профессиональным союзам сле­дует считать ту профсоюзную организацию, которая уполномочена трудовым коллективом на представительство во время заключе­ния коллективного договора, соглашения. Некоторые суды общей юрисдикции, решая конкретные дела, признают таковым, что дей­ствует на предприятии, в учреждении, организации, любой проф­союз, образованный на предприятии, в учреждении, организации, не связывая это с представлением им трудовым коллективом полномочий на подписание коллективного договора, соглашения.

Конституционный Суд подчеркнул, что Конституция Украины закрепила не только право на труд, но и гарантии реализации это­го права как лично, так и через объединения граждан, в частности через профсоюзы. Право граждан на объединения в профессиональ­ные союзы установлено ч. 3 ст. 36 Конституции Украины, ст. 243 Кодекса законов о труде Украины. Согласно статьям 244, 247 и 248 КЗоТ, на профсоюзы возлагается задача осуществления контро­ля за соблюдением законодательства о труде, защита трудовых, социально-экономических прав и интересов работников.

Права, обязанности и гарантии работников закреплены в КЗоТ, в котором устанавливается правовая защита от необоснованного отказа в принятии на работу и незаконного увольнения. Одной из юридических гарантий от незаконного увольнения являются установленные законом ограничения относительно расторжения

1 Скомороха В., Пшеничний І. Указ, статья. С. 52.

1 Вісник Конституційного Суду України. 1999. №1.

288

289

трудового договора по инициативе собственника или уполномочен­ного им лица. Так, согласно ст. 43 КЗоТ Украины увольнение ра­ботника по инициативе собственника или уполномоченного им лица допускается при наличии предварительного согласия проф­союзного органа. Исключение из этого правила даются в ст. 431 КЗоТ. В частности, увольнение работника без согласия профсоюз­ного органа допускается, если он не является членом профсоюза, который действует на предприятии, в организации, учреждении или когда профсоюза вообще нет.

В соответствии с указанными положениями КЗоТ, согласие на увольнение работника дается только профсоюзом, который дей­ствует на предприятии, в учреждении, организации и образо­ванным в соответствии с Конституцией и законами Украины. Конституция Украины не содержит ограничений в образовании профсоюзов граждан, которые трудятся на одном предприятии, в учреждении, организации. В соответствии со ст. 12 КЗоТ Украины и статьями 3 и 4 Закона «О коллективных договорах и со­глашениях» от 1 июля 1993 г. в заключении коллективного договора, соглашения принимают участие один или несколько профсоюзов предприятия, организации, учреждения. Если на пред­приятии, в организации, учреждении имеется несколько профсою­зов, то они должны сформировать общий представительный орган для ведения переговоров и заключения коллективного договора, соглашения. Таким образом, все профсоюзы, которые действуют на предприятии, в организации, учреждении, имеют право прини­мать в этом участие. Это при заключении коллективного дого­вора, соглашения не влияет на выполнение им своих полномо­чий и не является признаком для признания профсоюза как таким, что действует на предприятии, в организации, учреждении. Из содержания ч. 3 ст. 36 Конституции Украины вытекает, что все профсоюзы, которые образованы и действуют в соответствии с их уставами на предприятиях, в организациях и учреждениях, имеют гарантированные Конституцией равные права для защи­ты трудовых и социально-экономических прав и интересов сво­их членов, в том числе и для дачи согласия на разрыв трудового договора с работником — членом профсоюза в соответствии с Ко­дексом законов о труде. Все это свидетельствует о том, что рас­торжение трудового договора по инициативе собственника или уполномоченного им органа дает только профсоюз, который дей­ствует на предприятии, в организации, учреждении, членом кото­рого является работник и в отношении которого решается воп­рос об увольнении, независимо от того, принимал ли этот профсоюз участие в заключении коллективного договора, соглашения.

Значимость данного решения Конституционного Суда Украины в том, что орган конституционной юрисдикции четко указал, что

290

Основной Закон не ограничивает образование профсоюзов граж­дан, работающих на одном предприятии, в учреждении, организа­ции, что профсоюзы имеют равные права и равны перед законом. Этим разъяснением не только подтверждается конституционное право граждан на образование профсоюзов, установленное ст. 36 Конституции Украины, но и обеспечено их право на образование таких профсоюзов, которые не формально, а реально будут защи­щать их трудовые и социально-экономические права.

На защиту прав и свобод человека и гражданина направлено толкование, данное Конституционным Судом Украины по консти­туционному обращению гражданки Дзюбы Г.П. Суд дал толко­вание ч. 2 ст. 55 Конституции Украины, указав, что ее надо пони­мать так, что каждый гражданин Украины, иностранец, лицо без гражданства, имеют гарантированное государством право на обжа­лование в суде общей юрисдикции решений, действий или безде­ятельности любого органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностных и служебных лиц, если гражданин Украины, иностранец, лицо без гражданства считают, что их ре­шения, действия или бездеятельность нарушают или ущемляют права и свободы граждан Украины, иностранца или лица без граж­данства или препятствуют их осуществлению и поэтому нужда­ются в правовой защите в суде 1.

Деятельность Конституционного Суда Украины по обеспе­чению прав и свобод человека и гражданина, в том числе и пу­тем официального толкования, базируется на том, что орган конституционной юрисдикции обеспечивает верховенство Консти­туции Украины на всей территории государства. Таким образом, добиваясь верховенства Конституции, Конституционный Суд обеспечивает приоритет ее норм по правам и свободам личнос­ти. Такие полномочия вытекают и из текста присяги судьи Конституционного Суда, по которой судьи берут на себя обязатель­ства защищать конституционный строй государства, конститу­ционные права и свободы человека и гражданина (ст. 17 Закона «О Конституционном Суде Украины*), главы 12 «Особенности про­изводства по делам о соответствии положений действующих пра­вовых актов, указанных в пункте 1 ст. 13 настоящего Закона, кон­ституционным принципам и нормам относительно прав и свобод человека и гражданина», а также главы 13 «Особенности произ­водства по делам относительно конституционности правовых актов, которыми противоречиво регулируется порядок реализа­ции конституционных прав и свобод человека и гражданина»

1 Вісник Конституційного Суду України. 1998. №1.

291

Закона «О Конституционном Суде Украины». Права и свободы человека и гражданина, безусловно, должны быть в центре юрис­дикции Конституционного Суда.

Граждане, обращающиеся в Конституционный Суд, не все­гда знают и учитывают изменения, происходящие в законода­тельстве, в результате чего орган конституционной юрисдикции вынужден отказывать в открытии конституционного производ­ства по делу. Так, 15 января 1998 г. Конституционный Суд Ук­раины рассмотрел вопрос об открытии конституционного произ­водства по делу о конституционном обращении гражданки Яворенко Г.П. об официальном толковании положений ст. 2 Закона Украины «О приватизации государственного жилищного фонда» *. В частности, о возможности отнесения отдельных изо­лированных комнат в квартирах, в которых проживает два и бо­лее нанимателей, при отсутствии согласия всех нанимателей на приватизацию квартиры. Необходимость такого толкования ав­тор обращения аргументировал различием в применении ст. 2 Закона Украины «О приватизации государственного жилищного фонда» Житомирским горисполкомом, которым было выдано свидетельство о праве собственности на отдельную комнату в квартире, и Житомирским областным судом, которым это сви­детельство было признано недействительным, что привело к на­рушению ее конституционного права на приобретение в собствен­ность жилья. Конституционный Суд акцентировал внимание на том, что в Закон о приватизации государственного жилищного фонда 27 февраля 1997 г. были внесены изменения, согласно которым, к объектам приватизации относятся квартиры много­квартирных домов, одноквартирные дома, комнаты в квартирах и одноквартирных домах, где проживают два и более нанимате­ля, которые используются гражданами на условиях найма. Сле­довательно, нормативно были сняты различные подходы в при­менении Закона в отношении круга объектов приватизации государственного жилищного фонда и, в частности, комнат в квар­тирах, где проживают два и более нанимателя. Поскольку изме­нениями, внесенными в ст. 2 Закона Украины «О приватизации государственного жилищного фонда», снята неоднозначность в применении этой статьи, то установленные статьей 94 Закона «О Конституционном Суде Украины» основания для конститу­ционного обращения относительно ее толкования отпали. Данных о неоднозначном применении ст. 2 Закона «О приватизации го­сударственного жилищного фонда» в редакции от 5 февраля 1997 г. заявитель не подала. Учитывая все это Конституционный

Вісник Конституційного Суду України. 1999. №4. С. 26—27.

292

Суд обоснованно отказал в открытии конституционного производ­ства по данному делу.

Конституция Украины впервые закрепила положение о том, что каждый имеет право на достаточный жизненный уровень для себя и своей семьи, включающий достаточное питание, одежду, жилище (ст. 48), что сегодня практически невозможно обеспечить для всех. Это европейский и международный стандарт, который в нынешней экономической ситуации Украины реализовать труд­но. Многие граждане понимают ст. 48 Конституции как обязан­ность государства гарантировать и обеспечить достаточный жизненный уровень. Примером этого является обращение в Кон­ституционный Суд граждан Украины Абрамова П.Е., Абрамо­вой И.И., Гужи Ф.Ф., Жиленкова И.П., Жиленковой М.Я., Кривен­ко К.И., Лазаревой Л.Н., Ованенко О.П., Павлиной Л.С, Панчен-коВ.И., Савельева В.М., Смирновой М.И., Хвощенко З.Е. об официальном толковании положений ч. 3 ст. 46, ст. 48 Консти­туции Украины и ч. 3 ст. 19 Закона «О пенсионном обеспечении». Необходимость в официальном толковании указанных норм пра­ва в своем конституционном обращении они мотивируют тем, что существует коллизия норм Конституции Украины, Закона Укра­ины «О пенсионном обеспечении» и некоторых постановлений Верховной Рады. Это проявляется в несоответствии стоимостных границ минимального размера пенсии по возрасту и границы ма­лообеспеченности. По мнению заявителей, существующая прак­тика данного вида пенсионного обеспечения никогда не отвечала требованиям ч. 3 ст. 19 Закона Украины «О пенсионном обеспе­чении», поскольку минимальный размер пенсии по возрасту, оп­ределенный Постановлением Верховной Рады «О порядке введе­ния в действие статей 10, 33, 34 Закона «Об оплате труда» и уста­новленный минимальный размер пенсии по возрасту» от 20 февраля 1996 г., значительно меньший, чем размер границы малообеспеченности (соответственно: 15 гривень, 68,1 гривни и 70,9 гривни), определенный постановлениями Парламента Укра­ины «О величине стоимости границы малообеспеченности» от 25 марта 1996 г. и «О размере стоимости величины границы ма­лообеспеченности» от 16 октября 1996 г.

После представления указанного обращения в Конституцион­ный Суд Украины в действующее законодательство о социальном обеспечении был внесен ряд изменений, направленных на уста­новление стоимостных размеров минимального прожиточного бюджета и границы малообеспеченности с размером минимальной пенсии по возрасту, что фактически исключает необходимость офи­циального толкования данных понятий. Из материалов консти­туционного обращения не вытекает неоднозначности в приме-

293

нении норм ч. 3 ст. 46, ст. 48 Конституции Украины ич. 3 ст. 19 Закона Украины «О пенсионном обеспечении» (в редакции 1997 года), а имеет место проблема реализации соответствующих норм со стороны уполномоченных на то органов государственной вла­сти и их должностных лиц. Поэтому нет необходимости в офи­циальном толковании этих норм.

Практика интерпретационной деятельности Конституционного Суда Украины свидетельствует, что дел по специальному толко­ванию Конституции сравнительно немного. Но такое толкование имеет особое значение для понимания конституционных норм. И оно постоянно осуществляется в процессе конституционного правосудия. Дело в том, что толкование Конституции в ходе оп­ределения конституционности тех или иных норм Конституции, законов по существу имеет практически такое же значение, как и нормативное толкование.

Отказные определения. Имеется немало дел о толковании Кон­ституции и законов Украины, которые заканчиваются приняти­ем отказного определения. Причиной их появления становится незнание или непонимание законодательства субъектом консти­туционного представления, неоднозначное его применение. Осно­вания для отказа в принятии к рассмотрению запроса о толкова­нии Конституции и законов Украины возникают в связи с: а) отнесением вопросов, поставленных в конституционных зап­росах, к компетенции Верховной Рады, т. е. они требуют законо­дательной регламентации, а не официального толкования; б) тем, что по данному вопросу органом конституционной юрисдикции уже было дано толкование; в) неподведомственностью Конститу­ционному Суду Украины вопросов, поставленных в конституци­онном обращении; г) несоответствием конституционного обраще­ния требованиям, предусмотренным Конституцией Украины и Законом «О Конституционном Суде Украины»; д) изменением законодательства в процессе производства по делу, в ходе чего спор был исчерпан, поскольку законодатель нормативно его разрешил.

Так, Конституционный Суд отказал в принятии к рассмотре­нию по делам о конституционных обращениях: 15 октября 1997 г. об официальном толковании статьи 30, ч. 1 ст. 32, статей 41, 47, 48, 56 Конституции Украины , ч. 3 ст. 9, ст. 32, ч. 1 и ч. 2 ст. 48, ст. 61 , ч. 2 ст. 64, статей 111, 113, 155, ч. 4 ст. 156, статей 171, 176, 179 Жилищного кодекса; ч. 4 ст. 48, ст. 52, ч. 1 и ч. 3 ст. 55, ста­тей 56, 57 Закона Украины «О собственности»; ч. 1 ст, 31, ст. 46, ч. 1 ст. 89 Земельного кодекса Украины; ч. 1 ст. 11, ст. 12, ч. 1 ст. 13, ст. 53 Гражданского кодекса Украины; ч. 2 ст. 30, статей 189, 362 Гражданского процессуального кодекса Украины; ч. 3 ст. 84, статей 166, 176, 182 Уголовного кодекса в связи с отсутствием дан-

294

ных о конкретных фактах неоднозначного применения судами общей юрисдикции указанных статей законодательства Украи­ны. Требования заявителя сводятся к обжалованию соответству­ющих судебных решений и позиций, которые заняли органы прокуратуры Украины. 15 октября 1997 г. Конституционный Суд отказал в открытии конституционного производства по делу об официальном толковании пунктов 7 и 21 ст. 13 Закона «О ста­тусе ветеранов войны, гарантиях их социальной защиты» в связи с неподведомственностью Конституционному Суду вопросов, по­ставленных в конституционном обращении; 15 октября 1997 г. Конституционный Суд на основании несоответствия конституци­онного обращения требованиям, предусмотренным Конституци­ей Украины и Законом «О Конституционном Суде Украины», от­казал в открытии конституционного производства по обращению акционерного товарищества «Селур» по официальному толкова­нию статей 116 и 117 КЗоТ Украины; 21 октября 1997 г. Кон­ституционный Суд отказал в открытии конституционного произ­водства по делу по конституционному обращению открытого акционерного товарищества «Плодоовощпром» по толкованию ст. 14 Арбитражного процессуального кодекса Украины в связи с несоответствием конституционного обращения требованиям, пре­дусмотренным Конституцией Украины, Закону «О Конституци­онном Суде Украины» и отсутствием у субъекта обращения за­конных оснований для конституционного обращения.

Одна из серьезных проблем в социальной сфере связана с ин­фляцией сбережений населения, вложенных в банки. Такие дела доходят и до Конституционного Суда. Так, 12 октября 1997 г. он рассмотрел вопрос об открытии конституционного производства по делу о конституционном обращении Козыревой Л.И. об офи­циальном толковании ст. 203 Гражданского кодекса Украины 1. Необходимость такого толкования заявительница обосновывала тем, что Сватовский районный суд Луганской области по граж­данскому делу по ее иску к Государственному специализирован­ному коммерческому сберегательному банку Украины о возмеще­нии ущерба, связанного с инфляцией денег, частично отказал в ее просьбе. Жалобы Козыревой Л.И. на это решение судам выше­стоящего уровня остались без удовлетворения. По мнению авто­ра обращения, в данном случае имеет место неоднозначное приме­нение закона судами Украины. Аргументирует она это тем, что раньше районный суд рассматривал аналогичное дело по ее иску, который был частично удовлетворен. Конституционный Суд по

1 Вісник Конституційного Суду України. 1999. №3. С. 39.

295

данному делу обоснованно подчеркнул, что Козырева Л.И. об­ратилась в Конституционный Суд относительно решения граж­данско-правового спора, что является компетенцией судов общей юрисдикции. К тому же, Конституционный Суд не устанавлива­ет законности актов органов государственной власти, в данном случае — решения суда, поскольку это относится к компетенции судов общей юрисдикции, что определено статьей 14 Закона «О Конституционном Суде Украины». Неоднозначности в при­менении положений ст. 203 Гражданского кодекса судами Укра­ины или иными органами государственной власти из материалов дела не вытекает, поскольку Сватовский районный суд иск Ко­зыревой Л.И. удовлетворил частично, а Луганский областной суд и Верховный Суд Украины оставили это решение без изменения.

Весьма интересным из категории отказных было дело, рас­смотренное Конституционным Судом 3 декабря 1997 г. Гражда­нин Кривонос А.О. обратился с просьбой дать официальное тол­кование второго абзаца преамбулы, статей 41, 55 и 56 Конституции Украины, ч. 2 ст. 5 Закона Украины «О реабилитации жертв по­литических репрессий в Украине», ст. 5 Закона «Об основных принципах социальной защиты ветеранов труда и иных граждан пожилого возраста в Украине», ст. 318 Гражданского процессу­ального кодекса, п. 2 ст. 17 Всеобщей декларации прав человека, ст. 9 Постановления Верховной Рады «О толковании Закона Украины «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине» х.

Необходимость официального толкования этих норм автор обращения аргументирует тем, что суды общей юрисдикции вы­несли незаконные решения о частичной выплате денежной ком­пенсации за изъятое недвижимое имущество у его отца, который был реабилитирован. Он считает, что суды общей юрисдикции неправильно применили положение ч. 2 ст. 5 Закона «О реаби­литации жертв политических репрессий в Украине», приняв ре­шение о возвращении изъятого дома, непригодного для исполь­зования. Из материалов вытекает, что решением Нежинского городского суда Черниговской области от 20 ноября 1995 г. Кри­воносу А.О. и иным наследникам первой очереди возвращен дом и возмещена стоимость иного имущества, которое было изъято у собственника — Кривоноса О.Е. во время раскулачивания.

Конституционный Суд отметил, что в материалах конституци­онного обращения не приведено фактов об отказе судебных орга­нов в принятии жалобы Кривоноса А.О. и нарушения его кон-

ституционных прав и свобод. Кроме того, в решении Кон­ституционного Суда обоснованно отмечается, что Постановление Верховной Рады Украины «О толковании Закона Украины "О реа­билитации жертв политических репрессий в Украине"» не отно­сится к законам Украины, и, соответственно, официальное толко­вание этого правового акта парламента Украины к полномочиям Конституционного Суда Украины не отнесено. Он не наделен пра­вом официально толковать международные правовые акты. Это не входит в его компетенцию.

Конституционный Суд Украины отказывает заявителям в при­нятии к производству дела, и тогда, когда оно уже было предме­том его рассмотрения. Так, 29 апреля 1998 г. он рассмотрел воп­рос об открытии конституционного производства по делу по конституционному представлению 50 народных депутатов Укра­ины об официальном толковании статей 58, 78 и 81 Конститу­ции Украины и статей 24321, 24322, 24325 Гражданского процессу­ального кодекса Украины в части соединения мандата народного депутата с иным представительским мандатом г. Парламентарии обратились в Конституционный Суд Украины с просьбой дать офи­циальное толкование указанных статей относительно распрост­ранения их действия на народных депутатов Украины, которые были избраны в Верховную Раду до 28 июля 1996 г., т. е. до вступ­ления в действие Конституции Украины, и имели на то время иной представительский мандат.

Конституционный Суд отметил, что его решением от 13 мая 1997 г. по делу о конституционном представлении 78 народных депутатов об официальном толковании конституционных норм и норм Гражданского процессуального кодекса Украины вопро­сы, поставленные в данном конституционном представлении, уже решены. В частности, было установлено, что действие ч. 2 ст. 78 Конституции Украины, которая запрещает соединять мандат на­родного депутата с иным представительским мандатом, не рас­пространяется на народных депутатов Украины XIII созыва, из­бранных в период с 28 марта 1994 г. до 8 июля 1995 г., если они соединяли мандат народного депутата Украины с иным пред­ставительским мандатом до 8 июля 1995 г., т. е. до принятия Кон­ституционного договора между Верховной Радой и Президентом Украины. Соответствующие аргументы приводятся в указанном решении Конституционного Суда.

Продолжением этой темы было рассмотрение 10 июля 1998 г. Конституционным Судом вопроса об открытии конституционно­го производства по делу о конституционном обращении гражда-

1 Вісник Конституційного Суду України. 1999. №3. С. 45—46.

296

1 Вісник Конституційного Суду України. 1999. №5. С. 26—27. 20  Ю.Н. Тодыка

297

нина П.В. Шейко о применении решения Конституционного Суда «Об официальном толковании статей 58, 78, 79, 81 Конституции Украины и статей 24321, 24322, 24325 Гражданского процессуально­го кодекса Украины (дело 13 мая 1997 года)1. В конституцион­ном обращении П.В. Шейко поставил вопрос о конкретизации данного решения относительно возможности соединения депутат­ского мандата с иными видами деятельности народных депутатов Украины, которые работали в Верховной Раде Украины XIII созы­ва, когда во время такого соединения имело место их перемеще­ние по работе. Фактически речь шла о дополнительном толковании ст. 58, ч. 2 и ч. 3 ст. 78, ч. 4 ст. 81 Конституции Украины в связи с конкретными ситуациями, которые возникли в процессе приме­нения данного решения Конституционного Суда.

Конституционный Суд в связи с обращением П.В. Шейко от­метил, что автором не были соблюдены требования, которым дол­жно отвечать конституционное обращение. Ссылка в нем на кон­кретные жизненные ситуации не может служить аргументом неоднозначного применения как положений Конституции Украи­ны или законов, так и решения Конституционного Суда от 13 мая 1997 г., поскольку исследование конкретных обстоятельств дела и применение к ним решений Конституционного Суда относит­ся к компетенций судов общей юрисдикции. Среди полномочий Конституционного Суда толкование собственных решений (ст. 150 Конституции Украины, ст. 13 Закона «О Конституционном Суде Украины») не предусмотрено. Учитывая все вышеуказанное, Конституционный Суд обоснованно отказал в открытии конститу­ционного производства по обращению П.В. Шейко в связи с несоответствием конституционного обращения требованиям, пре­дусмотренным Конституцией Украины и Законом «О Консти­туционном Суде Украины», и неподведомственностью Конститу­ционному Суду вопросов, поставленных в конституционном обращении.

Защита прав и свобод человека и гражданина в современ­ных условиях все в большей мере связана с информационны­ми отношениями, с реализацией их права на информацию. Весьма интересным и важным в этом отношении было решение Конституционного Суда Украины по делу об официальном тол­ковании статей 3, 23, 47 Закона Украины «Об информации» и ст. 12 Закона Украины «О прокуратуре» (дело Г.К. Устименко), рассмот­ренное 30 октября 1997 г. Оно особенно наглядно показало несо­вершенство нормативной базы информационных отношений в Украине применительно к обеспечению прав личности. Из до-

кументов, представленных в Конституционный Суд и письменных утверждений Г.К.Устименко следует, что в 1988—1990 годах по просьбе администрации Днепропетровского железнодорожного техникума он находился на консультативном психиатрическом учете в Днепропетровском городском психоневрологическом дис­пансере. Заявитель, которому данный факт стал известен в июле 1990 г., считает, что это ограничило возможности его трудоустрой­ства и нанесло ему моральный и материальный вред. С целью воз­мещения ущерба в гражданско-процессуальном порядке Г.К.Ус­тименко обратился к главврачу диспансера с просьбой представить ему информацию по вопросам: а) кем, когда и на каких основа­ниях его поставили на учет; б) кому выдавались сведения о по­становке его на такой учет; в) кем, когда и на каких основаниях он был снят с такого учета; г) являются ли законными действия психиатров, которые ограничили его трудоустройство в 1988—1990 годах, и кто несет ответственность за нанесенный ему материаль­ный ущерб х. Главврач, ссылаясь на врачебную тайну, в представ­лении такой информации ему отказал. В связи с этим в течение семи лет дело Г.К.Устименко неоднократно и неоднозначно рас­сматривалось судами общей юрисдикции различных звеньев.

В решении Конституционного Суда Украины по данному делу констатируется, что конституционные права человека и гражда­нина в Украине на информацию, ее свободное получение, исполь­зование, распространение и хранение в объеме, необходимом для реализации каждым своих прав, свобод и законных интересов, гарантируется действующим законодательством Украины. Нор­мативная основа информационных отношений определена в ста­тьях 32 и 34 Конституции Украины, законах Украины «Об ин­формации», «О печатных средствах массовой информации (прессе) в Украине», «О телевидении и радиовещании», а также в статьях 7, 440 и 440 1 Гражданского кодекса Украины, статьях 125 и 126 Уголовного кодекса Украины, направленных на защиту чести, достоинства и деловой репутации лица вследствие распростране­ния о нем недостоверной информации, на возмещение материаль­ного и морального вреда, причиненного сбором, хранением, исполь­зованием и распространением сведений о лице.

Вместе с тем анализ правоприменительной практики и мате­риалов конституционного обращения дал все основания для кон­статации факта, что в нормативно-правовой базе в Украине в части регулирования информационных отношений имеются не­четко обозначенные, коллизионные положения и пробелы, что не-

1 Вісник Конституційного Суду України. 1999. №5. С. 33—34.

1 Вісник Конституційного Суду України. 1997. № 2. С.32.

298

299

гативно влияет на обеспечение конституционных прав и свобод человека и гражданина. Так, законодательством не в полной мере определен режим сбора, хранения, использования и распростра­нения информации, в частности о психическом состоянии чело­века, его принудительном осмотре и лечении, отсутствует проце­дура защиты прав лица от противозаконного вмешательства в его личную жизнь психиатрических служб. Закон Украины «Об информации» закрепляет только общие принципы доступа граж­дан к информации, которая касается их лично. Механизм реали­зации этого права надлежащим образом не определен. Отсутству­ет и регулирование использования конфиденциальных данных в области психиатрии. Законодательство Украины в связи с при­нятием Украины в Совет Европы не приведено в соответствие с европейскими стандартами в части защиты персональных данных. Более того, отношения, возникающие в этой сфере, в том числе и информационного характера, регулируются ведомственными нор­мативными актами бывшего СССР: приказом Министра здраво­охранения СССР от 29 декабря 1979 г. № 1333 «О порядке пре­доставления сведений о психическом состоянии граждан», приказом Министра здравоохранения СССР от 1 марта 1988 г. № 225 «О мерах по дальнейшему совершенствованию психиат­рической помощи» и иными временными инструкциями, утвер­жденными в СССР указанным Министерством в 80-е годы.

Из-за отсутствия собственной нормативной базы эти правовые акты применяются в Украине и сейчас, несмотря на то, что многие такие приказы, положения и инструкции противоречат украинс­кому законодательству, в частности статьям 3, 23, 31, 47, 48, иным нормам Закона Украины «Об информации», Основам законодатель­ства Украины об охране здоровья, общепризнанным международ­ным принципам.

В своем решении Конституционный Суд указал, что к конфи­денциальной информации относятся сведения о личности (обра­зование, семейное положение, вероисповедание, дата и место рож­дения, имущественное положение и т.д., что согласие на сбор, хранение, использование и распространение сведений о недееспо­собности лица предоставляется членам их семей или законным представителям. В период сбора информации каждый дееспособ­ный член семьи или законные представители недееспособного лица имеют право знать, какие сведения и с какой целью собира­ются, как, кем и с какой целью они используются. В период сбо­ра и распространения персональных данных эти же лица имеют право доступа к такого рода информации, не признавать ее пра­вильность, полноту и т.д. Медицинская информация, то есть све­дения о состоянии здоровья человека, истории его болезни, о це-

лях предложенных исследований и лечебных мер, прогноз возмож­ного развития болезни в том числе и наличие риска для жизни и здоровья, за своим правовым режимом принадлежит к конфи­денциальной, то есть информации с ограниченным доступом. Врач обязан по требованию пациента, членов его семьи или законных представителей предоставить им такую информацию полностью и в доступной форме. В особых случаях, как и предусматривает ч.З ст.39 Основ законодательства Украины об охране здоровья, когда полная информация может принести вред здоровью паци­ента, врач может ее ограничить. В этом случае он информирует членов семьи или законного представителя пациента, учитывая личные интересы больного. Таким же образом врач действует, когда пациент находится в бессознательном состоянии. В случае отказа в предоставлении или умышленного сокрытия медицинс­кой информации от пациента, членов его семьи или законного представителя они могут опротестовать действия или бездеятель­ность врача непосредственно в суд или по собственному выбору в медицинское учреждение или орган охраны здоровья.

В условиях становления украинской государственности весь­ма актуальной является языковая проблема. В этой связи 14 де­кабря 1999 г. Конституционный Суд Украины рассмотрел дело по конституционному представлению 51 народного депутата Ук­раины об официальном толковании статьи 10 Конституции о применении государственного языка органами государственной власти, органами местного самоуправления и использовании его в учебном процессе (дело о применении украинского языка) г. Конституционный Суд дал определение государственного (офици­ального) языка как языка, которому государством представлен правовой статус обязательного способа общения в публичных сферах общественной жизни 2. Отмечается, что статус украинско­го языка как государственного в полной мере отвечает государ-ствообразующей роли украинской нации, на что указывается в преамбуле Конституции Украины. Речь идет о нации, которая исторически проживает на территории Украины, составляет аб­солютное большинство -ее населения и дала официальное назва­ние государству.

К публичным сферам, в которых применяется государствен­ный язык, относятся прежде всего сферы осуществления полно­мочий органами законодательной, исполнительной и судебной власти, иными государственными органами и органами местного самоуправления (язык работы, делопроизводства и документации,

1              Вісник Конституційного Суду України. 2000. № 1.

2              Там же. С. 7.

300

301

взаимоотношения этих органов и т.д.)- В частности, в соответствии с действующим законодательством применение украинского язы­ка определено в отношении: обращений граждан; деятельности Вооруженных Сил Украины; издания печатной продукции, пред­назначенной для служебного пользования, которая распространя­ется через предприятия, учреждения и организации (бланки, фор­мы, квитанции, удостоверения, дипломы и т.д.); освещения деятельности органов государственной власти и органов местно­го самоуправления средствами массовой информации; оформле­ния таможенных документов и т.д. Владение украинским язы­ком — обязательное условие принятия в гражданство Украины. В соответствии с Законом УССР «О языках в Украинской ССР» от 28 октября 1989 г. должностные лица государственных орга­нов, учреждений и организаций должны владеть украинским языком. Законодательно урегулирован вопрос и о применении украинского языка в учебном процессе в государственных учеб­ных заведениях Украины. Исключительно законом определяет­ся порядок применения языков в Украине (п.4 чЛ ст.92 Консти­туции). Владение украинским языком — обязательное условие для занятия соответствующих должностей (статьи 103, 127, 148 Конституции). Речь идет о Президенте Украины, судьях Консти­туционного Суда и иных судов.

В решении Конституционного Суда по данному делу акцен­тируется, что в соответствии с ч.З ст.10 Конституции в Украине гарантируется свободное развитие и использование и защита русского и других языков национальных меньшинств. Государ­ство содействует языковой самобытности всех коренных народов и национальных меньшинств (ст. 11 Конституции). В ч.5 ст. 53 Конституции установлено, что гражданам, принадлежащим к национальным меньшинствам, в соответствии с законом гаран­тируется право обучения на родном языке либо на изучение род­ного языка в государственных и коммунальных учебных заведе­ниях или через национальные культурные общества. На этой конституционно-правовой основе, как отмечает в своем решении Конституционный Суд, решаются проблемы применения языков национальных меньшинств в Украине. Гарантирование нацио­нальным меньшинствам права на свободное развитие и исполь­зование их языков соответствует содержанию международных договоров Украины. В частности Рамочная конвенция Совета Европы о защите национальных меньшинств от 1 февраля 1995 г., ратифицированная Украиной 9 декабря 1997 г., обязывает госу­дарства создать необходимые условия для того, чтобы лица, при­надлежащие к национальным меньшинствам, имели возможность развивать свой язык (п. 1 ст.5 Конвенции). Статья 1 Соглашения

302

по вопросам, связанным с восстановлением прав депортирован­ных лиц, национальных меньшинств и народов, подписанного 9 октября 1992 г. представителями государств-участников СНГ в г. Бешкеке и ратифицированных Украиной 17 декабря 1993 г., устанавливает, что депортированным гражданам бывшего СССР в государствах СНГ обеспечиваются политические, экономические и социальные права и условия для образования, национального, культурного и духовного возрождения. Пунктом «а» ст. 10 Кон­венции об обеспечении прав лиц, которые принадлежат к нацио­нальным меньшинствам, подписанной 21 октября 1994 г. в г. Москве государствами СНГ с участием Украины, предусматри­вается необходимость изучения в этих государствах государствен­ного языка и создание условий для изучения национальными меньшинствами их родного языка.

Конституционный Суд Украины в своем решении по данно­му делу указал, что положения ч.1 ст. 10 Конституции Украины, в соответствии с которой «государственным языком в Украине является украинский язык», следует понимать так, что украинс­кий язык как государственный является обязательным способом общения на всей территории Украины при осуществлении пол­номочий органами государственной власти и органами местного самоуправления (язык актов, деятельности, делопроизводства, до­кументации т.д.), а также в иных публичных сферах обществен­ной жизни, которые определяются законом (ч.5 ст.10 Конститу­ции). Вместе с государственным языком при осуществлении полномочий местными органами исполнительной власти, органа­ми Автономной Республики Крым и органами местного самоуп­равления могут использоваться русский и иные языки нацио­нальных меньшинств в пределах и порядке, определенном законами Украины. Исходя из положений ст. 10 Конституции Украины и законов Украины о гарантировании применения язы­ков в Украине, в том числе в учебном процессе, языком обуче­ния в дошкольных, общих средних, профессионально-технических и высших государственных и коммунальных учебных заведени­ях Украины является украинский язык. Но в государственных и коммунальных учебных заведениях наряду с государственным языком в соответствии с положениями Конституции Украины, в частности ч.5 ст.53, и законов Украины, в учебном процессе мо­гут применяться и изучаться языки национальных меньшинств.

По данному решению было отдельное мнение судьи Конститу­ционного Суда Украины А.Н.Мироненко. Во-первых, он считает, что Конституционный Суд, находясь в плену жесткого юридического позитивизма и неопозитивизма, узкого правопонимания, принял решение, резолютивная часть которого противоречит Конституции

303

Украины как по форме, так и по содержанию, что Суд безоснова­тельно открыл конституционное производство по делу, поскольку оно не подлежит рассмотрению Конституционным Судом. Он счи­тает, что народные депутаты Украины — авторы конституционно­го представления — фактически поставили перед органом консти­туционной юрисдикции вопрос политический, а не юридический, который входит не в компетенцию Конституционного Суда, а ор­ганов законодательной и исполнительной власти. Во-вторых, по его мнению, решение Конституционного Суда неконституционно по форме, поскольку Суд сформулировал новые правовые нормы, то есть взял на себя полномочия законодательной власти и эти нор­мы имеют все признаки статей закона. В-третьих, он считает, что решение Конституционного Суда (пункты 1 и 2 резолютивной ча­сти) неконституционны по содержанию. Квинтэссенция ч.1 ст. 10 Конституции Украины, по которой «государственным языком в Украине является украинский язык», состоит в том, что украинс­кий язык — рабочий и официальный язык именно государства, а не гражданского общества или частного лица. Поэтому примене­ние (а не общение, как указывается в решении Суда) украинского языка является обязательным исключительно для сферы государ­ственной (а не общественной или частной) деятельности, особенно в части, касающейся языка официальных актов и государственной документации. А.Н.Мироненко считает, что положение об «обязан­ности общаться украинским языком в иных публичных сферах общественной жизни» не могут устанавливаться не только Консти­туционным Судом Украины, но и законом, поскольку это проти­воречит ч.2 и ч.З ст. 10 Конституции Украины. Словосочетание «публичные сферы общественной жизни» вообще недопустимо ни с юридической, ни с грамматической точки зрения. Понимание «пуб­личного» как «государственного» откидывает Украину, как счи­тает А.Н.Мироненко, на уровень юриспруденции начала первого ты­сячелетия, то есть времен Древнего Рима. С его точки зрения Конституционный Суд из всего богатства языков, о которых гово­рится в Конституции Украины, выделил только украинский язык и сформулировал на этой основе императивную правовую норму, в соответствии с которой все без исключения дошкольные, средние, профессионально-технические и высшие государственные и ком­мунальные учебные заведения должны немедленно перейти на украинский язык обучения.

А.Н.Мироненко считает, что, учитывая состояние правосозна­ния нашего общества, его политическую полярность, полиэтничес­кую реальность, билингвизм, местную авторитарность и волюнта­ризм, решение Конституционного Суда содержит в себе реальную угрозу разжигания межэтнических, социальных конфликтов, суще-

304

ственно подрывает авторитет украинского языка 1. В ч.2 п.2 Ре­шения Конституционного Суда устанавливается, что в государствен­ных и коммунальных учебных заведениях наряду с государствен­ным языком в соответствии с положениями Конституции Украи­ны, в частности ч.5 ст.53 и законов Украины, в учебном процессе могут применяться и изучаться языки национальных меньшинств. А.Н.Мироненко считает, что тем самым неправильно подается ч.5 ст.53 Конституции, которая закрепляет гарантию гражданам, при­надлежащим к национальным меньшинствам, обучаться на род­ном языке, а не только устанавливает такую возможность. Между «возможностью» и «гарантированностью», безусловно, имеется зна­чительное различие.

Таким образом, по мнению А.Н.Мироненко, решение Консти­туционного Суда Украины прямо противоречит следующим ста­тьям Конституции: 1 (в правовом государстве не могут дейст­вовать неправовые нормы), 3,6,7 (местное самоуправление фактически полностью подчинено общегосударственной воле в определении применения языков), 8 (нарушается естественное право человека на язык, нормы прямого действия Конституции Украины подменены официальным толкованием, что противоре­чит им), 10, 11 (поставлены искусственные препоны на пути раз­вития этнической, культурной и языковой самобытности нацио­нальных меньшинств), части 5 ст.53, пунктам 4 и 6 ч.1 ст.92 (порядок применения языков, основы воспитания, образования, культуры определяются законами, а не правовыми нормами, сфор­мулированными Конституционным Судом Украины).

В.В.Речицкий считает, что своим решением орган конститу­ционной юрисдикции безосновательно навязывает применение государственного языка органам местного самоуправления, кото­рые не являются частью государственного аппарата 2. Местное самоуправление и его органы — общественные, а не государствен­ные институты. В соответствии со ст.2 Всемирной декларации о местном самоуправлении, принятой ассоциацией местного само­управления 26 сентября 1985 г. в Рио-де-Жанейро, «местное самоуправление — это право и обязанность местных органов вла­сти регулировать и вести общественные дела под свою персональ-

1              Вісник Конституційного Суду України. 2000. № 1. С. 13.

2              Всеволод Речицкий. Независимый комментарий к Решению Конституци­

онного Суда Украины по делу об официальном толковании положений статьи

10 Конституции Украины касательно применения государственного языка орга­

нами государственной власти и местного самоуправления от 14 декабря 1999 г.//

Российско-украинский бюллетень № 6—7. Апрель 2000. Москва-Киев. С. 139—

142.

305

21   Ю.Н. Тодыка

ную ответственность и в интересах населения». В Европейской хартии о местном самоуправлении от 15 октября 1985 г. (Пре­амбула) местному самоуправлению дано право участия в управ­лении государственными делами. При этом в ст.З Хартии акцен­тируется на том, что такое участие должно осуществляться в интересах местного населения. Иное уничтожило бы смысл и предназначение местного самоуправления. В действующей Кон­ституции Украины органы местного самоуправления определя­ются как «органы самоорганизации населения», призванные «са­мостоятельно решать вопросы местного значения» (ч.1, ч.б ст.140). Относительно связи местного самоуправления с государством, то согласно ч.З ст.143 Конституции Украины «Органам местного самоуправления могут предоставляться законом отдельные пол­номочия органов исполнительной власти». При этом Конститу­ция устанавливает, что органы местного самоуправления подкон­трольны органам государственной исполнительной власти лишь по вопросам осуществления ими делегированных законом пол­номочий (ч.4 ст. 143).

Ни международно-правовые документы, ни конституционные положения не дают никаких оснований считать органы местного самоуправления государственными или квазигосударственными органами. Такие органы обладают статусом общественных инсти­тутов, которые в отдельных случаях и на основании закона могут принимать участие в управлении государственными делами. Со­гласно ст.38 Конституции правом на участие в управлении госу­дарственными делами обладают все граждане Украины. Но из этого не вытекает их обязанность общаться на государственном языке. «Не может вытекать из данного права подобная обязан­ность и для органов местного самоуправления» 1. Делегируя этим органам осуществление отдельных государственных полномочий, основанный на нормах Конституции Украины закон исходит из презумпции, что подобное делегирование будет иметь смысл только тогда, когда данные полномочия будут осуществляться в местных условиях, включая местный язык и иные местные особенности. В трактовке же резолютивной части решения Конституционного Суда, по мнению В.В.Речицкого, де-факто предполагается, что органы местного самоуправления должны «подстраиваться» под государство. Данное обстоятельство, как считает он, игнорирует утверждавшиеся в демократическом мире представления о мис­сии институтов местного самоуправления. Фактически за ним просматривается подход, при котором «сначала государство и его

права», а не «индивид и его права». При этом нарушается ч.2 ст.З Конституции Украины, в которой устанавливается, что «права и свободы человека и их гарантии определяют содержание и направ­ленность деятельности государства». При этом право говорить на том языке, посредством которого происходит наиболее полное и комфортное самовыражение личности, является самоочевидным, элементарным правом человека (причем перечень прав челове­ка в Конституции Украины не исчерпывающий). Естественно, что это право сохраняется и на уровне функционирования институ­тов местного самоуправления х.

Как само решение органа конституционной юрисдикции, так и особое мнение судьи Конституционного Суда А.Н.Мироненко по данному делу еще раз показали, насколько сложна языковая проблема в многонациональном обществе, насколько могут быть разными толкования одних и тех же конституционных норм, как непросто в нем могут соединяться правовые и политические ас­пекты проблемы. Решение Конституционного Суда Украины яв­ляется обязательным к исполнению на всей территории Украи­ны, окончательным и обжалованию не подлежит. Возникает вопрос, а исключило ли данное решение Суда все спорные про­блемы применения государственного и иных языков в Украине? Думается, что нет. Нужен закон о языках в Украине в новой ре­дакции. Прошло более 11 лет после принятия Закона УССР «О языках в Украинской ССР» от 28 октября 1989 г. и за это время в обществе произошли серьезные изменения, что надо учитывать в языковой государственной политике. Языковая проблема не дол­жна становиться фактором конфронтации в социуме. Ни право­выми, ни силовыми методами здесь многое не решить. Можно только навредить. Это касается и намерения ввести новое «Ук­раинское правописание», к которому имеется явно не однознач­ное отношение как в научных кругах, так и в обществе в целом 2.

Социальная защита граждан. Интерпретационная деятель­ность Конституционного Суда Украины направлена на всемерное обеспечение прав и свобод личности, реализацию закрепленного в ст.З Конституции положения о человеке как наивысшей соци­альной ценности. Показательным в этом отношении является рассмотренное 25 октября 2000 г. дело об официальном толко­вании положения п. 1 ч.2 ст.2 Закона Украины «О статусе и со­циальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыль-

1 Речицкий В. Указ.соч. С.139.

1              Речицкий В. Указ.соч. С.140,

2              П.ТолочкО. «Прохвесорам нудно ♦//Голос України. 2001. 11 січня.

306

21"

307

ской катастрофы» (дело о зоне отчуждения) х. Поводом к рассмот­рению дела стало наличие неоднозначного применения положе­ния «зона отчуждения — это территория, с которой проведена эвакуация населения в 1986 г.» п.1 ч.2 ст.2 Закона «О статусе и социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыль­ской катастрофы» судами Украины, иными органами государ­ственной власти, что, по мнению субъекта права, на конституци­онное обращение привело к нарушению ее конституционных прав. Гражданка Р.А.Стешина обратилась в Конституционный Суд с просьбой дать официально толкование понятию «зона отчужде­ния». С 3 по 9 мая 1986 г. она находилась в составе специально образованной группы медицинских работников из Донецкой об­ласти в Полесском районе Киевской области, в том числе в се­лах Варовичи и Бобер, где оказывала медицинскую помощь ли­цам, пострадавшим вследствие Чернобыльской катастрофы. Через некоторое время у нее ухудшилось здоровье и ей установили тре­тью группу инвалидности, которую потом сняли, считая, что она не была в зоне отчуждения. Обратившись в районный суд г. До­нецка и дойдя до Верховного Суда Украины, Р.А. Стешина не до­билась восстановления группы инвалидности и гарантированных государством соответствующих мер социальной защиты. Это и побудило ее обратиться в Конституционный Суд, который, на наш взгляд, обоснованно указал, что положение «зона отчуждения — это территория, с которой проведена эвакуация населения в 1986 г.» п. 1 4.2 ст.2 Закона Украины «О статусе и социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской ката­строфы» в аспекте вопросов, поставленных в конституционном обращении Р.А. Стешиной, следует понимать так: зоной отчуж­дения является территория, которая с 26 апреля 1986 г. охваты­вает ту часть радиационно опасных земель, уровень загрязнения которых обусловил необходимость эвакуации населения в 1986 г. на основе соответствующих актов органов государственной влас­ти, независимо от времени принятия этих актов и проведения эва­куации населения.

Накопленный Конституционным Судом опыт официального толкования Конституции и законов Украины свидетельствует о том, что в его интерпретационной деятельности есть проблемы и трудности, связанные с неустойчивостью политического процес­са, конфронтацией властных структур между собой, недостаточ­ной правовой урегулированностью правотолковательной дея-

1 Вісник Конституційного Суду України. 2000. № 5.

308

тельности, невозможностью Конституционным Судом преодолеть собственное ранее принятое решение, недостаточной научной и информационной оснащенностью его работы, нерешенностью не­которых концептуальных аспектов «негативного правотворче­ства» Конституционного Суда.

Таким образом, официальное толкование — особый вид пра­вовой деятельности, осуществляемый в рамках соответствующих процедур и направленной на охрану Конституции Украины, обес­печение конституционной законности, стабильности конституци­онного строя. Оно оказывает влияние не только на правотворче­ство, но на все формы реализации права, в том числе на соблюдение, исполнение и осуществление правовых предписаний. Деятель­ность Конституционного Суда по толкованию Конституции и за­конов Украины находится в центре внимания различных поли­тических сил, структур государственного механизма, имеющих зачастую противоположные позиции. Необходимость в официаль­ном толковании появляется прежде всего тогда, когда обнаружи­вается разное понимание статей Конституции и законов Украи­ны высшими органами государственной власти, когда возникают разногласия и конфликты, складывается разная практика. Офи­циальное толкование состоит в преодолении Конституционным Судом неопределенности в понимании Конституции и законов Украины, в выяснении их объективного смысла и содержащихся в них позитивных правовых принципов. Интерпретационная деятельность органа конституционной юрисдикции должна осно­вываться на солидной научной и информационной базе. Исход­ной позицией при толковании Конституции Украины должно служить признание ее самодостаточности как Основного Закона, то есть ресурсы понимания Конституции заложены в ней самой.

Практика деятельности Конституционного Суда Украины по официальному толкованию Конституции и законов Украины совершенствуется, развивается, обогащается. Однако есть необхо­димость ее глубокого обобщения, в том числе в сравнении с прак­тикой интерпретационной деятельности конституционных судов стран СНГ. Учет позитивного опыта сегодня весьма важен для дальнейшего совершенствования деятельности Конституционно­го Суда Украины по официальному толкованию Конституции и законов Украины.

Следует продолжить научную разработку данной проблемы. Ее исследование существенно актуализируется в связи с особен­ностями современного этапа государственно-правового развития Украины. Необходим поиск новых методологических подходов к его интерпретационной деятельности с учетом складывающихся политико-правовых реалий, обобщение уже накопленного опыта

309

работы Конституционного Суда. Это важно в аспекте реализации Конституции, использования в полной мере ее потенциала. Пер­спективность дальнейшей разработки данной научной проблемы обусловлена задачей становления конституционализма в Украи­не на демократических началах, обеспечения прав и свобод чело­века и гражданина как главной ценности правового государства.