Глава 3. Международно-правовые юрисдикции в борьбе с терроризмом и организованной

преступностью

1. Правонарушения, классифицируемые как организованная преступность и терроризм

Каждая форма насилия означает террор по отношению к своей жертве, независимо от того, совершено ли оно отдельным лицом, организованной группой или агентами государства (1). Однако не все виды указанной деятельности подпадают под понятие терро­ризма. Аналогичным образом не все виды преступной деятель­ности, имеющие цели совершать в дальнейшем групповые пре­ступления, можно трактовать как организованную преступность.

То, что существенно различает организованную преступность и терроризм — это мотив совершения деяния. В то время как организованная преступность мотивируется стремлением к выгоде, терроризм основан на стремлении реализовать идеоло­гические задачи.

При этом существенном различии организованная преступ­ность и терроризм могут совпадать по стратегическим и такти­ческим целям. Так, организованная преступность не может быть реализована отдельным лицом, а террористический акт может, хотя фактически оба эти вида преступлений совершаются группами лиц. Хотя организованное преступление совершается ради материальной выгоды, иногда оно, как и терроризм, может иметь промежуточные цели, ориентированные, например, на власть. Терроризм же в большинстве случаев совершается именно во имя власти или мотивируется идеологическими задачами. Наконец, организованное преступление (например, при распространении наркотиков) может совершаться с приме­нением насилия, причем с применением террора в отношении жертвы. В то же время организация преступников может совершать акты насилия отнюдь не для запугивания жертв (например, при экспроприации денежных средств).

Наконец, организованные преступные группы могут быть большими или малыми, имеющими или не имеющими междуна­родные связи, обладающими или не обладающими возможнос­тями проникновения в определенные социально-политические

42

Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

слои данного общества. Такие группы могут участвовать в любом из видов общеуголовной преступности. Сходные черты присущи и группам террористов за исключением того, что в ряде случаев терроризм может получать поддержку со стороны государства. Организованная преступность, подобно терроризму, может иметь целью дестабилизировать деятельность правительства, но лишь для большей бесконтрольности действий.

Следовательно, конечные цели организованной преступности существенно отличаются от целей терроризма. Более того, если преступники-террористы могут преследовать политические цели, результатом которых и является террористический акт, то участник организованного преступления не преследует такую конечную цель, стремясь к сохранению своей организации.

По своей природе организованная преступность имеет тенден­цию к росту и развитию, в то время как терроризм этой тенденции не имеет. В силу своего главного мотива — выгоды — связи организованной преступности с другими группами едино­мышленников как на национальном, так и на международном уровне могут быть гораздо шире и надежнее, чем случайные или временные союзы групп террористов. Прочная организационная связь внутри групп, совершающих организованные преступле­ния, основывается на корыстном интересе, обычно более сильно объединяющем, чем идеология. Политические цели далеко не так универсальны и постоянны, как финансовая мотивация организованной преступности (2).

И вместе с тем, несмотря на существенные различия, и организованная преступность, и терроризм стали частью созна­ния мирового сообщества в результате усовершенствованной международной коммуникации и мобильности.

2. Связь между организованной преступностью и терроризмом

Несомненно, существует практическая связь между некото­рыми проявлениями этих двух видов правонарушений. Сходст­во состоит в случайном выборе времени и места совершения преступления. Например, перевозчики наркотиков нередко ус­танавливают преступные связи с террористами, когда противо­действие существующему режиму приводит к временному объ­единению их сил. Перевозкой наркотиков, похищением людей

3. Особенности терроризма и организованной преступности     43

могут заниматься как террористы, так и группы организован­ных преступников.

Поэтому весьма затруднительно сформулировать такую пра­вовую норму, где были бы четко отражены различия между организованной преступностью и терроризмом.

Однако, несмотря на эти кажущиеся сходные черты, типоло­гия и источники указанных двух видов преступлений сущес­твенно различаются.

И все-таки политические и практические соображения могут подсказать одинаковые методы предупреждения, контроля и борьбы с этими преступлениями. Можно указать в этом отноше­нии на три важнейшие их черты.

значительная уязвимость национальных и международных

сообществ от этих видов преступной деятельности;

ограниченные возможности национальных и международ­

ных сообществ по предупреждению, контролю и борьбе с этими

преступлениями;

значительный объем и сфера ущерба, который они наносят

обществу и человеку.

Поскольку проблемы организованной преступности и терро­ризма являются в основном проблемами уязвимости общества, они требуют разработки более эффективных средств, с по­мощью которых национальные и международные юридические системы могли бы справиться с ними.

3. Особенности терроризма и организованной преступности

А. Терроризм (3).

На национальном уровне действия, характеризуемые как терроризм, предстают в основном в виде обычных преступле­ний, имеющих цели получения определенного политического, экономического или социального результата. Мотивация пре­ступного поведения в таких случаях, как уже отмечалось, — идеологическая.

Следует подчеркнуть, что террор как насилие для достижения власти стремится оставаться во внутригосударственных рам­ках. Однако задача достижения власти здесь может иметь промежуточный характер с последующей целью создания ново­го государства. А это неизбежно приобретает международное значение. Международные последствия терроризм приобретает

44            Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

также, когда совершаются террористические акты по отноше­нию к гражданам другого государства. Преступление в данном случае посягает на ценности, охраняемые международным пра­вом и на международном уровне, совершается на территории более чем одного государства, а преступники имеют сообщников в разных странах.

Следовательно, когда террористические акты совершаются в рамках одного государства, исключительно в пределах его национальных границ, ответственность за них регулируется внутригосударственным уголовным правом. Но если преступле­ние имеет транснациональный характер, оно, естественно, под­падает под действие международного уголовного права (4).

Преступления, совершаемые в форме терроризма на между­народном уровне, предусмотрены целым рядом международных конвенций, требующих от государств проведения расследова­ния, судебного разбирательства, наказания виновных, равно как и реализации правового сотрудничества с другими государства­ми. Эти конвенции охватывают следующие преступления: аг­рессия, военные действия на чужой территории, преступления против человечества, геноцид, апартеид, незаконные экспери­менты на человеке, работорговля, пиратство и незаконные акты против безопасности навигации торговых судов, угон самолетов и саботаж полетов, акты насилия в аэропортах, похищение дипломатов и других лиц, серьезный ущерб окружающей среде, повреждение подводных кабелей, кража радиоактивных мате­риалов, повреждение или кража археологических находок, наконец, серьезные нарушения прав человека.

На национальном уровне законодательства многих стран пред­усматривают уголовную ответственность и наказание тех, кто совершает преступления, относящиеся к категории терроризма; они содержат процедурные и административные средства кон­троля за такого типа поведением (5, 6).

Отметим, что в этой сфере сильно влияние и давление поли­тической целесообразности и общественного мнения, что может заставить законодателей попытаться блокировать терроризм путем разработки принципиально новых мер борьбы с ним. Правда, нередко эти новые нормы являются всего лишь вариан­тами уже существующего законодательства. Пожалуй, более крупной проблемой, чем отсутствие соответствующих норм, является отсутствие международной системы сотрудничества в

3. Особенности терроризма и организованной преступности               45

борьбе с международными преступлениями и слабость нацио­нальных систем. Б. Организованная преступность.

Организованную преступность можно назвать формой пре­ступности современной городской цивилизации (по аналогии с разбоем древних времен) — с признаками таких мафиозных действий как вымогательство, коррупция и контроль за увесе­лительными заведениями преступной направленности (потреб­ление наркотиков, азартные игры).

Если говорить о понятии организованных преступлений, то к ним можно отнести любое преступление, совершенное не спон­танно и более чем одним лицом. Однако это определение не раскрывает специфики организованной преступности на совре­менном этапе, равно как не говорит о том, какие необходимы усовершенствования уголовного права и системы правосудия для борьбы с ней. Видимо, нужен иной критерий для определе­ния организованной преступности, для выявления различий между обычными уличными бандами и преступными кругами, с одной стороны, и организованными преступными синдиката­ми, мафиозными объединениями — с  другой.

Наиболее признанным критерием здесь является то, могут ли силы порядка подавить группы, организованные ради получе­ния преступной выгоды, или такие группы могут стать настоль­ко крупными, хорошо оснащенными и независимыми, что смогут реально соревноваться с законными властями.

В прошлом организованная преступность редко рассматрива­лась как проблема, выходящая за рамки государства, в котором она проявилась. Однако за последние несколько десятилетий организованная преступность вошла в конфронтацию с миро­вым сообществом и находится в центре его внимания, прежде всего в результате транснациональных перевозок наркотиков. Международный характер национальные преступные органи­зации приобрели также в результате создания объединений и союзов, равно как и в результате практики транснациональных сделок, роста доходов и влияния, на основе беспрецедентной прибыли от торговли наркотиками.

На международном уровне борьба с организованной преступ­ностью все еще находится в зачаточной стадии. На государ­ственном уровне большая часть таких преступлений предусмот­рена существующими нормами уголовного права. На междуна-

46            Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

родном же уровне многие виды организованной преступности ждут своей квалификации в качестве международных преступ­лений (7).

Несмотря на рост масштабов организованной преступности, ее всепроникающий характер и ее корруптивное влияние на со­циальную, политическую и экономическую жизнь общества, все еще бытует мнение, что традиционные основополагающие нор­мы уголовного права могут быть достаточно эффективно приме­няться в борьбе с ней.

Действительно, опыт и наблюдения показывают, что органи­зованная преступность — это проблема, вызванная не столько отсутствием соответствующих уголовных и уголовно-процессу­альных законов, сколько апатией общества, молчаливым согла­сием или попустительством преступной деятельности, корруп-тивным влиянием групп, действующих в рамках организован­ной преступности, наконец, пробелами в компонентах системы уголовного права, ее общей неэффективностью в отдельных странах (8).

Конечно, пробелы в нормах международного уголовного и уголовно-процессуального права не так существенны. Более важным фактором выступает противостояние правоохрани­тельных органов натиску организованной преступности, ком­плексная система этого противостояния. Нельзя забывать при этом, что проблемы организованной преступности вышли за пределы фундаментального уголовного права как на националь­ном, так и на международном уровне. Организованная преступ­ность — это в значительной степени социально-экономическое явление, в котором отражается взгляд общества на определен­ный тип деятельности в современном обществе. Ведь организо­ванную преступность иногда оценивают как работодателя, дви­гателя экономики.

Очевидно, что в социальной политике должны применяться не только правовые средства для переориентации общественного мнения, всей системы общественных ценностей. Действительно, невозможно, например, создать закон для снижения спроса на наркотики. Здесь требуются меры социального характера, соот­ветствующая политика в области образования, семейного воспи­тания и др.

Встает здесь вопрос и о приоритете уголовного закона. В самом деле, является ли он в борьбе с организованной преступностью

4. Юридическая характеристика терроризма              47

наиболее эффективным первичным средством или наиболее приемлемой первичной законной мерой могут быть администра­тивные и иные регулирующие средства, призванные выявить незаконно полученные доходы, их оборот и использование для дальнейшего наращивания богатства? Вот почему серьезным фактором эффективности борьбы с организованной преступ­ностью становятся степень реального или потенциального учас­тия, попустительство или молчаливое согласие государствен­ных деятелей и частных лиц в вопросе о раскрытии источников получения незаконных доходов от организованной преступнос­ти, их обороте, повторном использовании. Не секрет, что кон­кретные представители финансовых, деловых и профессио­нальных кругов могут быть заинтересованы в сохранении тайны и свободного рынка для поддержания на определенном уровне незаконных доходов (9). Таким же образом указанные государ­ственные и общественные деятели могут иметь выгоду от своей пассивной терпимости.

Разработка систем наблюдений «за наблюдателем», контроля «за контролерами» необходима, независимо от того, в рамках какой системы — административной или судебной.

4. Юридическая характеристика терроризма

и организованной преступности как различных

преступлений в национальной системе правосудия

Эмпирические наблюдения показывают, что правонарушения, о которых идет речь, принимают внешне форму таких обычных видов преступлений, как вооруженное нападение, избиение, взяточничество, поджог, изготовление фальшивых денег, пре­ступления, связанные со взрывами и торговлей оружием, с нарушением таможенных законов, законов о валюте и доходах, торговля наркотиками, вымогательство, угон самолетов, похи­щение, нападение на жилища, убийства, пиратство и другие преступления на транспорте, против собственности (например, ограбление, мошенничество, разбой и кража). Поэтому законы, применяемые в отношении этих преступлений, могут приме­няться и применяются в отношении актов терроризма и прояв­лений организованной преступности. Помимо этого к ним могут применяться положения коммерческого и административного законодательства, направленные против таких форм преступ-

48

Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

ного поведения, как нарушение антитрестовского законодатель­ства, законов о страховании, сокрытие доходов, запрещенные виды торговли и т.д.

При рассмотрении возможности определения категорий пре­ступлений, которые составляют организованную преступность и терроризм, важно учитывать следующее:

а)             существует необходимость, в рамках определенной системы

законодательства, классифицировать такую деятельность как

тяжкое преступление;

б)            кумулятивный эффект добавления к каждому преступному

акту признака организованной преступности и терроризма в

качестве решающего фактора для наказания за совершаемые

преступления;

в)             должны существовать дополнительные процедурные усло­

вия при расследовании, дознании, обвинении и осуждении при

рассмотрении этих двух категорий преступлений;

г)             строгий учет мер наказания, коррекции и реабилитации,

которые являются подходящими для лиц, обвиненных в таких

преступлениях;

д)             административные и регулирующие механизмы, которые

можно применить для предупреждения или контроля за органи­

зованной преступностью или терроризмом, действующие, естес­

твенно, на базе закона, но помимо основополагающих норм

уголовного права.

Другой вопрос, встающий при рассмотрении проблем органи­зованной преступности и, особенно, терроризма: изменяет ли характер преступления мотивация, последствия или цель кон­кретного преступления? Например, следует ли проводить раз­личие между похищением главы государства и ребенка? Следу­ет ли ограбление банка, совершенное для финансирования революционного движения, отличать от аналогичного преступ­ления, совершенного профессиональными преступниками ис­ключительно из корыстных мотивов? Короче говоря, требуют ли феномены организованной преступности и терроризма разра­ботки основополагающего законодательства с целью признания новых элементов преступления, относящихся к мотивам или последствиям этих специфических преступлений?

Если целью реализации этого требования является только усиление наказания, то их можно рассматривать как признаки, отягчающие ответственность. Если же целью является разра-

5. Особенности законодательства о терроризме        49

ботка более эффективных средств процедурного и администра­тивного контроля, то имеющиеся в распоряжении средства необходимо дополнить новыми методами надзора за деятель­ностью общества или отдельных лиц.

5. Особенности современного специального законодательства, относящегося к организованной преступности и терроризму

Некоторые деяния квалифицируются как преступления по существу, возможно потому, что в своих основных признаках они не поддаются определению в рамках традиционного уголов­ного права и требований принципов законности. По тем же причинам существует очень мало национальных законов, кото­рые конкретно определяют как преступление реальное участие в организованной преступности или в террористических груп­пах. Среди стран, где действуют законы, под которые подпадает участие в организованной преступности, можно назвать Ита­лию, где совершаются преступления мафиозного типа, а также США, где действует закон об организациях, контролируемых рэкетирами, и о коррумпированных организациях.

Как правило, в национальном законодательстве преобладают законы общего характера, относящиеся к одной из этих катего­рий преступлений, например, Закон о борьбе с организованной преступностью в США. Здесь также действует Закон о борьбе с терроризмом, равно как и в Великобритании, ФРГ и Италии. Но если даже это так, то такие законы редко криминализуют деяние, которое до этого признавалось законным. Этот тип законодательства обычно предусматривает лишь ужесточение наказания, специальные средства и методы расследования, различные стандарты, доказательства, направленные именно для такого расследования. Законы об организованной преступ­ности и терроризме используют эти категории в качестве основы для принятия ряда мер, в основном процедурных, касающихся конфискации собственности, фондов и прибыли, наблюдения за передвижением людей и другие меры персонального контроля, правил собирания свидетельских показаний, методов расследо­вания и отправления правосудия. Кроме того, в законах об уголовном судопроизводстве имеются положения, касающиеся организованной преступности или терроризма, которые, однако, не дают самого определения преступления, создавая тем самым

50

Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

новые виды преступлений (10). Ряд стран (Чили, Израиль, Египет, Индия, Пакистан, Шри Ланка) считают, что терроризм служит основой для применения чрезвычайных законов, неза­висимо от того, основываются ли они на нормах международного права, национального конституционного закона или на уголовно-процессуальном праве (11).

В заключение следует еще раз подчеркнуть, что термины «организованная преступность» и «терроризм», согласно уго­ловному праву большинства стран и согласно международному уголовному праву, не используются в целях криминализации конкретных преступлений в качестве новых серьезных преступ­лений. Положения законов, касающихся этих двух категорий правонарушений, в основном носят процедурный характер.

6. Основополагающее уголовное право и проблемы, связанные с принципом законности

Традиционно четкие границы между политикой законотвор­чества и ее практическим воплощением в механизмах норм уголовного права и процесса в последние годы некоторым образом размылись.

Уголовное право ныне рассматривается не только как техни­ческий инструмент законодательной политики, но и как неотъ­емлемая часть политики уголовной, которая проявляется не только в правовых нормах, но и в обеспечении, с помощью процессуальных и административных средств, общественного контроля за особо опасным поведением.'

Вместе с тем, уголовное право — это, естественно, и традици­онные принципы уголовного права, определяемые основными общечеловеческими ценностями.

В их числе — одна из наивысших ценностей — принцип законности, являющийся необходимым условием реализации норм уголовного права в свете теории прав человека и государ­ственной власти. Принцип законности исключает двусмыслен­ность и неопределенность, требуя, чтобы преступления и нака­зание за них были четко и гласно определены в законе.

С течением лет эти принципы, сформулированные в правовой доктрине, были включены в международно признанные доку­менты, закрепляющие права человека, то есть в национальные конституции, в национальное уголовное право. Теоретическое и

7. Опасность для прав человека      51

практическое содержание этих принципов имеет два аспекта. Во-первых, ясное и четкое понятие запрещенной деятельности как необходимой и единственной предпосылки наказания. Во-вторых, практическая польза криминализации, которая теряет­ся без такого законодательного понимания, превращаясь просто в запугивание.

Кроме того, история учит, что без этих ограничений уголовное право легко превращается в инструмент репрессии и средство тирании. Поэтому принцип законности стал самым важным элементом методологии уголовного права, от которого не должна освобождаться юридическая система.

7. Процессуальные аспекты уголовного права и опасность для прав человека и гражданских свобод

Терроризм и организованная преступность обычно (если не всегда) проявляются в действиях, которые осуществляются втайне лицами, являющимися частью небольшой законспириро­ванной группы, члены которой тщательно отбираются перед включением их в такую группу. Следовательно, изучение этих групп как до, так и после совершения ими преступления, создает более трудно разрешимые проблемы, чем изучение преступле­ний общего характера, совершенных отельными преступниками.

Необходимыми средствами расследования преступной дея­тельности таких групп на практике является, в частности, использование информаторов или секретных агентов, которые могут внедряться в такие группы; побуждение члена группы предоставлять информацию или сведения о такой группе или ее членах; подслушивание и запись телефонных разговоров; ис­пользование подслушивающих устройств; получение доступа к банковским счетам или документам корпораций и обмен инфор­мацией между сотрудничающими правоохранительными и ин­формационными органами.

Чтобы разрешить правоохранительным органам использовать такие методы расследования, требуется специальное законода­тельство. Однако такое законодательство также, возможно, нарушает или, по меньшей мере, ограничивает частные права и юридические нормы, предназначенные защищать права челове­ка. Такое специальное законодательство может нарушать и международные или региональные права человека или внут-3-270

I

52            Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

ригосударственные конституционные нормы. Поэтому нацио­нальная законодательная политика, с одной стороны, должна обеспечить соответствующие средства, необходимые для борь­бы с этими специфическими видами преступлений, а с другой — избежать нарушения существующих прав человека и граждан­ских свобод.

Ввиду постоянного роста общественной опасности подобного рода форм преступности появляется соблазн оправдать разра­ботку таких специальных законов и административных мер, которые ограничат существующие юридические права либо сократят их число.

Рационализация, основанная на практических потребностях, имеет, как правило, тенденцию посягательства на высшие принципы и ценности, включенные в нормативные защитные механизмы. Кроме того, этот законодательный соблазн усилива­ется практическими соображениями, ибо органы, исполняющие законы, а подчас и работники органов позволяют себе игнориро­вать правила и даже их нарушать, когда речь идет о преступ­лениях, особенно угрожающих обществу. Такие действия офи­циальных лиц могут выражаться в нарушении процедурных правил, фабрикации или подделке свидетельских показаний, произвольном аресте, физических и психологических злоупот­реблениях и даже пытках. Отдельные случаи подобного рода могут приводить к правонарушениям, совершаемым официаль­ными лицами такого ранга, что это, в конечном счете, влияет на единство правовой системы и демократический процесс.

Подобные опасности потенциально существуют почти в каж­дой специальной мере, предназначенной для борьбы с террориз­мом и организованной преступностью. Действительно, в ходе реализации этих мер практически всегда могут происходить нарушения прав частных лиц при выявлении источников дохо­дов; неоправданное изъятие собственности; обыск и изъятие только на основе подозрения или недостаточных свидетельских показаний; подслушивание и запись телефонных разговоров; несанкционированный превентивный арест; неоправданное про­дление ареста; ограничение права консультаций с адвокатом до судебного разбирательства; составление секретных досье, со­держащих непроверенную информацию, которую не может скорректировать лицо, находящееся под подозрением; передача такой информации другим организациям без уведомления подо-

7. Опасность для прав человека

зреваемого лица и использование таких методов расследования, которые отрицательным образом влияют на его повседневную жизнь.

На уровне международного сотрудничества подобная опас­ность еще более усиливается вследствие неадекватности реали­зации превентивных мер. Подобное сотрудничество основывает­ся на международных, региональных, двусторонних договорах, которые обычно лишь в ограниченной мере предусматривают процессуальные меры предосторожности против такой опаснос­ти. Официальные лица, ведущие переговоры по поводу заклю­чения таких договоров, обычно больше заинтересованы в даль­нейшем государственном расследовании, осуждении и наказа­нии, чем в гарантии отдельных мер предосторожности, которые могут только препятствовать внутренним интересам государст­ва. Более того, в силу того, что практика международного сотрудничества в вопросах правосудия осуществляется сравни­тельно недавно, всего несколько десятилетий, обеспечение га­рантий все еще носит неопределенный характер. Чувствуется недостаток квалифицированных экспертов, о чем свидетель­ствует, в частности, отсутствие учебного курса по международ­ному уголовному праву почти во всех юридических учебных заведениях мира.

Международное сотрудничество в делах правосудия основы­вается на договорах, одобренных данным государством. Следо­вательно, выдача преступников относится целиком или частич­но к прерогативе исполнительных органов данной страны, либо подлежит рассмотрению административными судами или, нако­нец, ограниченному рассмотрению до проведения обычного юридического расследования (12).

Предметом сотрудничества между государствами в исполне­нии законов практически никогда не являются вопросы юриди­ческого контроля, обмена информацией, собранной путем испол­нения законов и секретными агентствами. Сбор и передача сведений одним государством другому может "также наталки­ваться на препятствия при расследовании, проводимом органа­ми правосудия, в то время как такие незаконные или сомнитель­ные акции как похищение и использование законов об иммигра­ции с целью задержания разыскиваемых лиц буквально подры­вают дух и букву национальных законов и прав человека, охраняемых международным правом (13).

54

Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

Помимо всего этого имеются и другие трудности, связанные с административной практикой, которые не находятся под юри­дическим контролем и обычно держатся в тайне. Такая практика имеет тенденцию приводить к злоупотреблению властью и к коррупции, что является нарушением — явным или скрытым — закона и неизбежно влияет на единство юридической систе­мы. Профессиональную компетентность и личную сплоченность официальных лиц можно считать основной гарантией законнос­ти. Опыт, однако, показывает, что даже тогда, когда наблюдается этот высокий уровень компетентности и сплоченности, давление со стороны политиков высшего уровня может привести к ис­кажению и даже прямому нарушению закона.

Система правосудия должна больше зависеть от правил, чем от взглядов их исполнителей, особенно когда имеется возмож­ность манипулировать ими для получения политических выгод. В этом отношении гарантией законности являются процессуаль­ные нормы, базирующиеся на фундаментальных правах, за­крепленных в основных документах, обеспечивающих защиту прав человека на международном и региональном уровнях. Эрозия отдельных основных прав подрывает весь процесс правосудия, всю законность в обществе и в конечном счете приводит к тоталитаризму.

8. Международное сотрудничество для предупреждения,

контроля и борьбы с организованной преступностью и

терроризмом

Международное сотрудничество в борьбе как с организован­ной преступностью, так и с терроризмом в основном сводится к следующему: выдаче преступников; юридической помощи в обеспечении сведениями и свидетелями; признанию приговоров иностранных судебных органов; взаимной передаче судебных дел и заключенных; соблюдению специальных законов о сотруд­ничестве в судопроизводстве (14).

Большинство конвенций по международному уголовному пра­ву содержит положения о выдаче преступников и юридической взаимопомощи. Большая часть стран мира признает и выполня­ет одно или более условий, описанных выше. Ряд региональных и субрегиональных мероприятий был разработан на многосто­ронней основе. Сюда входят меры, проводимые по договоренное-

8. Борьба с организованной преступностью и терроризмом 55

ти между странами Латинской Америки и США, между араб­скими государствами, странами Бенилюкс, Скандинавскими странами, некоторыми странами Африки и Францией, странами нынешнего Европейского союза (15). Однако сложные истори­ческие и политические условия привели к тому, что создалась ситуация, когда ни одно из многонациональных и региональных соглашений не объединились во всеохватывающую систему сотрудничества между странами в деле правосудия.

На региональном уровне Совет министров юстиции арабских стран разработал такую модель системы (код) в 1988 г., но она еще не ратифицирована. Совет Европы рассматривал такой интегральный подход с 1987 г. на основе проекта, разработанного Специальным комитетом экспертов. Однако в целом до сих пор международное сотрудничество в этой области по-прежнему основывается на отношениях, не оформленных законодательно.

Колебания в принятии интегрального подхода проистекают, очевидно, из чувства уверенности и удобства, которые предста­вители правительств испытывают к подходу двустороннему. Усилия ряда ученых и правительственных экспертов ускорить рассмотрение многонационального интегрального подхода были встречены с нежеланием на международных конференциях и во время переговоров, ибо это рассматривается некоторыми пред­ставителями как потенциальное посягательство на государствен­ный суверенитет, что пока является более сильным аргументом, нежели практический опыт в международном уголовном праве.

Отчасти именно поэтому мировое сообщество не пошло дальше существующих согласованных методов борьбы с терроризмом и организованной преступностью, которые недостаточны для борь­бы даже с обычными транснациональными преступлениями, не говоря уже о борьбе с новейшими проявлениями организованной преступности и терроризма. Очевидно поэтому международные преступники, переступив национальные границы, не получили должного отпора со стороны политиков и дипломатов. Трудности создаются и бюрократическими органами национальных систем правосудия.

Международная реакция на эти преступления имеет зачастую спорадический и разрозненный характер и чаще вносит раскол в любые эффективные усилия международного сотрудничества, нежели способствует их активизации. А это, в свою очередь, еще более сокращает возможность разработки новых средств со-

t

56            Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

трудничества в других областях, таких как обмен информацией о выполнении законов, расширение совместных исследований в рамках сотрудничества по выполнению законов, контроль за международными финансовыми акциями и расширение регио­нального юридического пространства.

Последняя идея была представлена Францией в Совет Европы в конце 1970-х годов, однако в тех региональных условиях была отвергнута. Она вновь возникла в странах этого региона, вклю­чая страны Бенилюкс и ФРГ в 1990 г. В Андском регионе межпарламентская комиссия рассматривает возможность раз­работки этой идеи и работает над созданием интегрального кода межрегионального сотрудничества, которое будет включать традиционные методы, указанные выше.

Многосторонний или региональный подход представляется наиболее желательным. Большое содействие в разработке тако­го кода-модели, который будет также включать новые подходы к проблемам международной судебной юрисдикции, может оказать ООН. Такие усилия уже начали предпринимать в наиболее современной форме на основе международной конвен­ции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотиков. (Вена, 1988 г.). Конвенция включает положения о предоставле­нии многосторонней юридической помощи в выдаче преступни­ков, в захвате участников незаконных перевозок наркотиков. По своему характеру такие новые мероприятия ограничены и не учитываются в борьбе с другими формами международной преступности. А это значит, что таким образом исключаются транснациональные связи в незаконных перевозках наркотиков, незаконных перевозках оружия, в организованной преступнос­ти и терроризме в целом. Очевидно, что это резко ограничивает возможности борьбы с преступностью, и в лучшем случае решает ее только частично (16).

Международные средства сотрудничества в рассматриваемой области предполагают дополнительные средства борьбы с орга­низованной преступностью и терроризмом на национальном уровне. Следует, в частности, укрепить сотрудничество между органами, исполняющими законы, судебными органами, испра­вительными учреждениями. Необходимы меры экономического и финансового контроля в сочетании с контролем за государ­ственными официальными лицами в выполнении ими их обязан­ностей.

8. Борьба с организованной преступностью и терроризмом 57

Существенное значение имеет улучшение технической и на­учной подготовки работников системы уголовной юстиции, предо­ставление им финансовой помощи и персонала. Первоочередной задачей должна быть максимализация использования совре­менной технологии, особенно в объединении национальных и международных баз данных.

Поскольку профессиональная и правовая значимость некото­рых профессий, таких как адвокаты, бухгалтеры, должна быть повышена, следует также сформулировать новые стандарты должностной ответственности представителей и других профес­сий, например, банкиров, финансовых и коммерческих консуль­тантов. И, наконец, на более широкой основе необходима разра­ботка учебных программ на всех уровнях образования, что позволит и шире информировать общественность о проблемах, связанных с борьбой с новыми опасными видами международ­ной преступности. Нельзя забывать, что социальная апатия, примирение с преступностью, да и спрос на наркотики «подпи­тывают» организованную преступность. А борьба с этими тен­денциями может быть решена только средствами уголовного права и деятельностью правосудия, будь то на национальном или международном уровне. Решить их можно только на основе переосмысливания социальных ценностей и подходов.

Терроризм и организованная преступность — это весьма различные формы преступной деятельности, требующие и соот­ветствующих специальных методов в борьбе с ними. Это должно учитываться как на национальном уровне деятельности право­охранительных органов, так и в международном сотрудничестве в области уголовной юстиции.

Очевидно, что конкретные сферы и методы международного сотрудничества, имеющего цели предупреждения организован­ной преступности, терроризма и борьбы с ними, равно как и транснациональными преступлениями в целом, еще недостаточ­но определены. А между тем для эффективности борьбы с указанными видами преступности на международном уровне их точная квалификация, установление различий, как и внешнего сходства между ними весьма существенны.

С  сожалением  следует  констатировать,  что  национальное

I

58

Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

уголовное и уголовно-процессуальное законодательство в этой области имеет ряд особенностей, порождающих тенденцию к нарушению принципа законности и подрыву национальных и международных норм защиты прав человека и гражданских свобод. Среди этих особенностей можно назвать следующие:

отсутствие четкого юридического определения каждого из

этих преступлений;

недостаток конкретности в оценке элементов новых видов

преступлений, относящихся к организованной преступности и

терроризму;

тенденция специального законодательства переосмыслить

или ограничить презумпцию невиновности;

тенденция мер специального законодательства и админис­

тративного контроля возложить бремя доказывания невинов­

ности на подозреваемого или обвиняемого;

снижение юридического порога, разграничивающего раз­

личные виды преступной деятельности, соответствующее сни­

жение уровня юридических стандартов доказательств;

6)             процедурные и административные меры, повышающие

уровень юридического вмешательства в другие защищаемые

области частной жизни;

процедурные и административные меры, имеющие тенден­

цию к уменьшению юридических гарантий для подозреваемого

и обвиняемого;

активное административное сотрудничество между органа­

ми, исполняющими законы, следственными органами, правосу­

дием и органами административного контроля, выходящее за

рамки судопроизводства, имеющее тенденцию к нарушению

прав человека и гражданских свобод, защищаемых на нацио­

нальном и международном уровнях.

Международные и национальные юридические системы по­терпели неудачу в решении ряда вопросов, которые могли необходимым образом повысить их эффективность.

На международном уровне явным недостатком является не­способность создать комплексный и интегральный код сотруд­ничества, который также мог бы включать новые области такого сотрудничества, одновременно придерживаясь норм и стандар­тов прав человека, закрепленных в международно-правовых документах. Неудача с рассмотрением предложенных новых схем прямого принуждения, таких как системы международного

8. Борьба с организованной преступностью и терроризмом 59

уголовного права, является слабым местом международной системы.

На национальном уровне бюрократические учреждения внут­ри системы уголовного права, которые выносят приговор о наказании, а иногда и парализуют систему, по-прежнему не поддаются контролю. Более того, деятельность этих учреждений становится еще менее эффективной вследствие возникновения бюрократических особенностей, связанных с предупреждением этих форм преступности и борьбой с ними (например, возникно­вения противоречий между административными и банковскими учреждениями, ответственными за международные связи).

Как международная, так и национальные юридические систе­мы потерпели неудачу в разработке мер по профилактике всех форм и проявлений терроризма и некоторых видов злоупотреб­ления властью и коррупции официальных лиц, поддерживаю­щих организованную преступность или, по крайней мере, допус­кающих ее существование. Реакция на эти два явления как на международном, так и на национальном уровне, к сожалению, остается фрагментарной и весьма неэффективной.

Примечания

l.Bassiouni M. S. A Policy oriented Inquiry into the different forms and manifestations in international terrorism. — in: Legal Responces to International Terrorism: US procedural aspects. XV — Liii Bassiouni S. ed., 1984; U.N. Secretariat Discussion Guide (A/CONF, 144/PM.l)

United State v. Bagaric, 706 F.2d 42. 1983.

Friedlander R, Terrorism Documents of International and Local

Control, vol.1 and 2, 1975; vol. 3, 1986.

В a s s i о u n i M. S. A Draft Statute for an International Criminal

Code and a Draft Statute for an International Criminal Tribunal. 1987.

Международные события последних десятилетий вызвали необходи­

мость принятия следующих законов в США: Акт о предупреждении и

наказании за преступления против лиц, пользующихся международной

защитой; Закон о борьбе с угоном самолетов (1974 г.); Закон о борьбе с

международным терроризмом (1984 г.); Закон о дипломатическом имму­

нитете и борьбе с терроризмом (1986 г.); Закон о компенсациях жертвам

терроризма (1986 г.).

Grotenroth. Interpol's Role in Unternational Law Enforcement;

in: Legal Responces to International Terrorism (n.d.) Interpol Guide for

Commbutting International Terrorism 9 (n.d.)

Reports of the Council of Europe Committee on Crime Problems,

60

I! .

Глава 3. Международно-правовые юрисдикции

Select Committee of Experts on International Cooperation as Regards Search, Seizure and Confiscation of the Proceeds from Crime (1987-1989).

8.             Report ot the International Committee on Legal Problems of Extra­

dition in Relation to Terrorism Offences. Warsaw Conference of the

International Law Assotiation (1988).

P a n s i u s. Tax Crimes and Extraterritorial Discovery; in:

International Law: A Guide to U.S. Practice and Procedure, 1987.

Northern Ireland Emergency Provision Act of 1978; Special Powers

Act of 1922. Criminal Justice Act 1988.

Report on the Administration of Justice and the Human Rights of

Detainees and States of Emergency, Sub-Commission on the Preventtion

of Discrimination and Protection of Minorities, (Dec.6, 1988).

Bassiouni M.C. International Extradition: US Law and Practice

(Vols. 1 and 2,1987); O. Lagodny. Die Rechtsstellung des Auszuliefernden

in der Bundesrepublik Deutsschland (1987); Hafid Alaoui Bourkhriss. La

cooperation penale internationale par voie d'extradition au Maroc (1986);

V.E. Hartley Booth. 1 British Extradition Law and Procedure (1980).

Abduction and Unlawful Service to Extradition. — in: M.C.Bassiouni.

International Extradition: United States Law and Practice (1987).

Grutzner. International Judicial Assistance and Cooperation in

Criminal Matters. Treaties on International Law, 1973; N a d e 1 m a n.

Negotiations in Criminal Law Assistance Treaties, 1985.

Extradition Act 1989, Current Law Statutes, 1989, c.33; W a r b r i

с k C, The New Law on Extradition, 1989.

United Nation Convention Against Illicit Drug Traffic, Narcotics,

Drugs and Psychotropic Substances, 1988.