Глава 6. Опыт двустороннего научного сотрудничества  по исследованию правосудия по делам несовершеннолетних в России и в США

1. Теоретическая концепция исследования

При разработке теоретической концепции данного двусторонне­го исследования авторы учитывали следующие обстоятельства:

а)             рассмотренную выше общность многочисленных моделей

судов по делам несовершеннолетних, существующих в совре­

менном  мире  и  в  целом  образующих  систему правосудия,

имеющую право называться автономной по отношению к систе­

ме общего правосудия;

б)            возможность включить в число научных гипотез исследова­

ния выявление этой общности и в соответствующих моделях

судов для несовершеннолетних, функционирующих в США и в

России;

в)             обязательный учет своеобразия исторического развития

систем правосудия для несовершеннолетних в США и в России,

следствием которого неизбежно возникновение разных общих

моделей судов для несовершеннолетних в сравниваемых стра­

нах;

г)             включение в этой связи в задачи исследования выявление

и оценку (правовую и социальную) предполагаемых и обнару­

женных в ходе исследования признаков общности и различий

моделей судов в США и России;

д)             теоретическую и практическую значимость рекомендаций

по использованию национального опыта обеих стран по судебной

охране прав несовершеннолетних и борьбе с преступностью;

е)             включение в этой связи в исследование задачи создания

вариантов эффективных моделей правосудия для несовершен­

нолетних;

ж)            необходимость исследования взаимосвязи правосудия по

делам несовершеннолетних и общеуголовного правосудия. Вклю­

чение в этой связи в число теоретических гипотез данного

сравнительного исследования вопроса о возможностях (грани­

цах) рассмотрения дел несовершеннолетних в общеуголовных

судах для взрослых .и дел о взрослых соучастниках несовер-

126      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

шеннолетних преступников — в судах по делам несовершен­нолетних;

з) учитывая специфику правосудия по делам несовершенно­летних, как комплексной судебной юрисдикции, относящейся к разным отраслям права и процесса, — акцентирование внимания на анализе тех специфических видов судов, которые, помимо судов для несовершеннолетних, определяют эту специ­фику. Соответственно, в исследование включено изучение се­мейных и опекунских судов.

Сравнительное исследование правосудия по делам несовер­шеннолетних в США и в России включало:

а)             анализ судебных систем по историческим этапам их разви­

тия;

б)            изучение действующих моделей судов для несовершенно­

летних;

в)             оценку данных судебной практики и результатов воспита­

тельного воздействия судебного процесса на несовершеннолет­

них;

г)             сравнение методов и форм исполнения наказания и пост­

пенитенциарного режима для несовершеннолетних. Предвари­

тельные оценки эффективности этих систем в сравниваемых

странах.

Практическое использование результатов сравнительного исследования мыслилось на данном этапе в виде внедрения этих результатов в учебные программы для студентов и судебных работников обеих стран. В их числе — предложения о чтении специальных курсов повышения квалификации судей, проведе­нии семинаров для студентов. В экспериментальном порядке такой семинар проводился в Университете Корпус Кристи. Семинар вели авторы настоящей главы.

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России: история, современность, будущее

Общие признаки генеральной модели современного суда для несовершеннолетних в настоящий момент изучены достаточно хорошо. Может быть, единственное, что относится к достижени­ям российски уголовно-правовой и процессуальной науки в области сравнительного анализа систем правосудия по делам несовершеннолетних, — это проведенное сравнительное иссле­дование действующих моделей судов для несовершеннолетних

2 Правосудие по делам несовершеннолетних в России           127

в 32 странах мира, что дало возможность установить теорети­ческую и практическую общность этих моделей, причем именно на базе общих признаков.

Вместе с тем, действующие суды по делам несовершенно­летних в разных странах весьма различны и своеобразны. Очевидно, что их особенности выходят за рамки генеральных признаков модели «детского» суда и касаются уже той их специфики, которая связана с историческим развитием наци­ональных законодательств, судебной практики. Важна здесь и социальная позиция общества в отношении молодежи, подростков, детей. Именно поэтому самостоятельное значение имеет каждая национальная модель «детского» суда. И в рамках сравнительного их исследования лучше всего осущес­твляется поиск модели оптимальной. В данном разделе задача автора состоит в том, чтобы проанализировать историю и современные признаки той его модели, которую можно на­звать «русской». Такое наименование определяется прежде всего тем, что суд для несовершеннолетних зародился в России еще в дореволюционный период ее существования. Тогда же сформировались и своеобразные именно для России признаки этого суда (1).

Изучение русской модели «детского» суда имеет две задачи: анализ ее в развитии и сравнение ее с соответствующей моделью американской.

Отметим также, что сравнительный метод был использован в занятиях студентов университета Корпус Кристи по данной теме, и результаты дискуссии в ходе занятий затем были учтены в работе. Такая детализация сравнительного исследо­вания, как представляется, будет полезна и для создания оптимальной модели суда в ходе судебной реформы в России.

Правосудие по делам несовершеннолетних в дореволюционной России

До 1909 г. в России не существовало специальных судов по делам несовершеннолетних. В 1909 г. Петербургским патронажным об­ществом был учрежден институт единоличного судьи для детей. Он имел сходство с первой ступенью судебной системы по делам несовершеннолетних во Франции, где, как известно, есть три ступени этого правосудия: судья для детей, трибунал по делам несовершеннолетних и суд присяжных по делам несовершенно-

128      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

летних. Учитывая, что в России такая судебная юрисдикция возникла раньше, чем во Франции (в 1909 г. — в России, в 1912 г. — во Франции), можно даже говорить о том, что российский «детский» суд был предшественником суда французского.

Созданный в России институт единоличного судьи имел много дефектов. Это была суммарная юрисдикция, которая не имела юридической базы в законодательстве России. Видимо, поэтому она не принесла ожидаемой повышенной правовой охраны несовершеннолетних в суде. Она с трудом продержалась до 1910 г., когда был создан автономный суд для несовершеннолетних. Отметим, кстати, что и автономный суд просуществовал в России недолго, но уже по другим причинам: реформирование судебной системы в Советской России коснулось и его.

Модель российского дореволюционного суда по делам несовер­шеннолетних чрезвычайно своеобразна: она скорее англосак­сонская, чем континентальная, причем в целом в стране сущес­твовала континентальная система общего правосудия. В этом своеобразии, как будет видно из дальнейшего изложения, зало­жено сходство российского «детского» суда с соответствующим судом американским.

Первый суд по делам несовершеннолетних в России был открыт в Петербурге 22 января 1910 г. Ко времени Октябрьской революции 1917 г. «детские» суды функционировали уже в Петрограде, Москве, Харькове, Киеве, Одессе, Либаве, Риге, Томске, Саратове. В русской дореволюционной и советской юридической литературе 20-х годов деятельность этих судов оценивалась очень высоко.

В России функции судьи по делам несовершеннолетних осу­ществлял специальный мировой судья. Он не мог рассматривать многие дела гражданского и опекунского производства, как это было предусмотрено компетенцией судов для несовершеннолет­них в странах англосаксонской правовой системы, а значит, в первую очередь в США. Вместе с тем, при создании рассматри­ваемых судов в России в их компетенцию было включено осуществление задач уголовного преследования не только несо­вершеннолетних преступников, но и взрослых подстрекателей. Осуществляли они, как уже отмечалось, и судебный надзор за попечительскими детскими учреждениями.

Суды по делам несовершеннолетних в России в период их создания и начала деятельности отличали следующие признаки:

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России          129

рассмотрение дел несовершеннолетних единоличным судьей;

избрание судьи по делам несовершеннолетних, как и любого мирового судьи, среди населения, проживающего на территории судебного округа;

требование знания судьей детской психологии; поэтому пред­почтительны были на эту должность врачи и педагоги;

достаточно широкий круг дел, отнесенных к компетенции рассматриваемого суда;

отсутствие гласности судебного разбирательства;

отсутствие формального судебного процесса, формального обвинения в совершении преступления;

упрощенная судебная процедура, в основном сводившаяся к беседе судьи с подростком при участии попечителя;

преимущественное применение, в качестве меры воздействия, попечительского надзора (по данным статистики — в 70% случаев).

Выясняя вопрос, чтб именно приобрела борьба с преступ­ностью в России в тот период в результате создания судов для несовершеннолетних, хотелось бы привести суждение по этому поводу очевидца и исследователя этой проблемы, уже упоми­навшегося выше известного русского юриста, профессора П.И.Люблинского. Главное значение указанных судов П.И.Люблинский видел в новых для российских судов функциях изучения личности несовершеннолетних преступников и при­чин совершения ими преступлений. Особое значение он прида­вал «обследованию каждого случая ранней преступности через особых должностных лиц и социальных работников» (2. С.9 — 10). Это — уже проявление принципа использования неюридичес­ких знаний в рамках деятельности судов по делам несовершен­нолетних, что, кстати, характерно как для англосаксонской, так и для континентальной судебных систем Запада.

В работах П.ИЛюблинского и ряда других русских исследова­телей проблем правосудия (С.В.Познышева, М.Н.Гродзинского, Е.Н.Тарновского) подчеркивается общая тенденция повышения эффективности судебной деятельности в отношении несовер­шеннолетних, что указанные авторы, с некоторыми оговорками, относят к факту появления и начала работы судов для несовер­шеннолетних. Вместе с тем, по данным судебной статистики тех времен, наблюдался рост показателей преступности несовер­шеннолетних (в первое десятилетие XX в., по сравнению с

f -

130      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

последним десятилетием XIX в. — вдвое) (3). Правда, указан­ные выше авторы полагали, что и этот внешний рост преступ­ности несовершеннолетних свидетельствовал об эффективности работы новой судебной юрисдикции для несовершеннолетних: динамика роста была связана с тем, что отныне большинство дел несовершеннолетних проходило именно через эти суды, а не через общеуголовные. Кроме того, статистика не давала разгра­ничений видов преступлений в рамках судов для несовершенно­летних, почему и рост показателей преступности касался в основном малозначительных правонарушений, также относив­шихся к компетенции судов для несовершеннолетних.

А если говорить о первых годах функционирования судов для несовершеннолетних в США, то как не вспомнить ставшее классическим высказывание об этом знаменитого чикагского судьи по делам несовершеннолетних — Галлея:' «За свое краткое существование суд для несовершеннолетних в нашем городе сделал больше для уменьшения преступности, чем все суды государства за 20 лет, а один попечитель, ревностно и искренне преданный своему делу, в течение года предупредил более преступлений, чем лучший прокурор, преследовавший преступления в течение пяти лет» (4. С.15  —  16).

Анализ деятельности любого суда, а суда по делам несовершен­нолетних — в особенности, требует обязательного учета уголов­но-правовой охраны лиц, преследуемых за совершение преступ­лений и подлежащих в этой связи уголовному наказанию.

Можно констатировать, что определенные, хотя и достаточно ограниченные, охранительные нормы в отношении несовершен­нолетних содержались в уголовном законодательстве царской России (5).

Часть 2 ст. 137 Уложения о наказаниях уголовных и исправи­тельных предусматривала льготный режим реализации уголов­ной ответственности для несовершеннолетних в возрасте от 10 до 17 лет, совершивших преступления «без разумения». Для них предусматривалась отдача под ответственный надзор, по усмот­рению суда, — или их родителям, или лицам, на попечении которых подростки находятся (причем изъявивших на то согла­сие). Если же за преступление предусмотрено тюремное заклю­чение, «несовершеннолетние могут быть обращены в воспита­тельно-исправительные заведения для несовершеннолетних, где сии заведения устроены».

2. Правосудие  по делам несовершеннолетних в России       131

Характерно положение ст.137-1 Уложения о наказаниях (по процедуре 1909 г.). Согласно этой статье, в местностях, где нет исправительно-воспитательных учреждений для несовершен­нолетних или в случае недостатка в них мест, несовершеннолет­ние в возрасте от 10 до 18 лет, признанные судом как совершив­шие преступления «без разумения», могли быть отданы «для исправления» на срок, определенный судом, но не более чем до достижения ими 18 лет, в монастыри их вероисповедания. Очевидно, что это бывало в случаях согласия на то настоятелей монастырей.

Статья 138 Уложения о наказаниях предусматривала также замену несовершеннолетним в возрасте от 10 до 14 лет, совер­шившим преступления «с разумением», следующих наказаний: смертной казни, каторжных работ, лишения гражданских прав, ссылки — на лишение свободы от двух до пяти лет, содержание в специальных отделениях для несовершеннолетних при тюрь­мах и арестных домах и специальных отделениях для несовер­шеннолетних; за менее тяжкие деяния (за которые следовало бы лишение всех прав и заключение в тюрьму) — на направление в исправительно-воспитательные заведения для несовершенно­летних на срок от одного месяца до одного года. В ст. 138-1 указывается на возможность помещения таких несовершенно­летних в монастыри (аналогично правилам ст. 137-1).

Таким образом в законах царской России содержались юридические нормы, предусматривающие уменьшение объема карательного содержания уголовного наказания, применяемого судами к несовершеннолетним. Как уголовное, так и уголовно-процессуальное законодательство содержали положения о по­вышенной, по сравнению с соответствующим статусом взрослых подсудимых, охранительном режиме для несовершеннолетних в рамках уголовного процесса. Речь шла о замене уголовного наказания воспитательными мерами, об освобождении от уго­ловного наказания в указанных в законе случаях, о селекции несовершеннолетних и взрослых осужденных при исполнении наказания и т.д. Можно даже утверждать, что все эти охрани­тельные нормы, присущие в определенной степени современно­му правосудию по делам несовершеннолетних, в том числе и в странах СНГ, создавались еще в начале XX в. в России.

Как всегда, деятельность суда не может быть отделена от реализации уголовной политики. И в этом отношении дореволю-

132      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

ционный российский суд по делам несовершеннолетних, при всех его достоинствах, не мог не отразить то обстоятельство, что уголовная политика в России в период функционирования данных судов оценивалась как преимущественно карательная. Прежде всего возраст уголовной ответственности был весьма низким — 10 лет. По реакционному закону от 2 июля 1897 г. «О малолетних и несовершеннолетних преступниках» (6) для неко­торых категорий несовершеннолетних было предусмотрено тюремное заключение, а для несовершеннолетних в возрасте от 17 лет до 21 года — даже каторжные работы.

Имела место тенденция к максимальному использованию институционализации (помещению в закрытые воспитательные учреждения с определенным режимом, ограничивающим свобо­ду), как меры наказания несовершеннолетних. Против этого закона были выступления прогрессивной юридической общес­твенности России. Может быть, именно поэтому его отмена Советской властью в 1918 г. была воспринята и юристами, и прогрессивными слоями населения страны с удовлетворением. Характерно и то, что карательная политика царского прави­тельства подорвала в известной мере доверие общественного мнения и к самим судам для несовершеннолетних. Видимо, поэтому и ликвидация в 1918 г. на какой-то период этих судов в Советской России была одобрена в кругах юристов. Можно даже сказать, что и сама-то эта ликвидация была данью этому отрицательному общественному мнению.

Из истории создания судебной системы по делам несовершеннолетних в Советской России

Следует начать с того, что суды по делам несовершеннолетних в России после Февральской революции 1917 г. были сохранены и продолжали действовать в рамках, предусмотренных для них также сохранившимися уголовными и уголовно-процессуаль­ными законами. Преобразования судебной системы по делам несовершеннолетних начались уже после Октябрьской револю­ции 1917 г., а именно в начале января 1918 г., и были продолжены в марте 1920 г. Речь идет о Декрете о комиссиях для несовершен­нолетних от 17 января 1918 г. (7) и Декрете о суде над несовер­шеннолетними от 4 марта 1920 г. (8).

Декрет о комиссиях для несовершеннолетних от 17 января 1918 г. провозгласил два основных принципа, коренным образом меняв-

2 Правосудие по делам несовершеннолетних в России        133

ших содержание и цели правосудия по делам несовершенно­летних: отмену самого суда и тюремного заключения для несовершеннолетних (ст. 1).

В ст. 2 этого Декрета определялось, что «дела несовершенно­летних обоего пола до 17 лет, замеченных в деяниях общественно опасных, подлежали ведению комиссий о несовершеннолетних».

Все дела, касающиеся этой возрастной группы, которые к тому времени находились в производстве каких-либо судов, а также закончились осуждением, подлежали пересмотру указанными комиссиями (ст. 6).

Комиссии о несовершеннолетних находились при Наркомате общественного призрения и включали представителей трех ведомств, по одному человеку от каждого ведомства: обществен­ного призрения, просвещения и юстиции. Оглядываясь на их прошлое (как и на прошлое судов для несовершеннолетних), можно констатировать, что и современный статус рассматрива­емых комиссий и главный их порок — недостаточная правовая компетентность — закладывался в первые годы существования советской системы органов защиты прав несовершеннолетних. Видимо, категорический и однозначный отказ от судебной юрисдикции по делам несовершеннолетних не мог привести сразу и только к положительным результатам. А ведь в компе­тенцию комиссий входило освобождение несовершеннолетних от уголовной ответственности и направление их в одно из «убежищ» Наркомата общественного призрения.

Декларировалось и применение к несовершеннолетним только медико-педагогических мер. Правда, в изъятие из провозгла­шенного Декретом от 17 января 1918 г. принципа ликвидации судов для несовершеннолетних, межведомственная инструкция о деятельности комиссий по делам несовершеннолетних все же предусмотрела передачу несовершеннолетнего «вместе с де­лом» народному судье, причем в весьма своеобразной форме и в определенных случаях: при упорных рецидивах, системати­ческих побегах из детских домов, явной опасности для окружа­ющих оставления несовершеннолетнего на свободе, если при­знано недостаточным применение к нему медико-воспитатель­ных мер.

По делам о тяжких преступлениях несовершеннолетних в возрасте старше 14 лет та же инструкция предусмотрела следующий порядок: эти дела в течение 24 часов с момента

134      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

задержания поступали к народному судье (который, кстати, был членом комиссии по делам несовершеннолетних), и тот в течение трех суток должен был провести необходимые следственные действия, установив фактические обстоятельства дела и роль в нем несовершеннолетнего. После этого судья вносил доклад о результатах расследования в комиссию для несовершеннолет­них. Ей же принадлежало право окончательного решения о судьбе несовершеннолетнего. Очевидно, что такая процедура необычна для современного юридического мышления. Очевидна и явная недооценка законодателем первых лет Советской власти судебной защиты прав несовершеннолетних, равно как и самой процедуры судебного разбирательства. Обращает на себя вни­мание и то, что приоритет был отдан не декрету (закону), а подзаконному акту - инструкции, пусть и межведомственной.

И, тем не менее, уже в 1920 году законодательство было изменено и судебное преследование несовершеннолетних за опасные преступления было восстановлено. Эти преступления не могли исчезнуть сами по себе, а для борьбы с ними у комиссий по делам несовершеннолетних не было ни достаточно эффектив­ной правовой базы, ни соответствующих правовых средств. Все это и вызвало к жизни Декрет от 4 марта 1920 г., восстановивший «в правах» судебную юрисдикцию по делам несовершеннолет­них. Декретом предусматривалась также, в качестве общего правила, передача дел несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет в народный суд, если комиссия по делам несовершенно­летних пришла к выводу о невозможности применить к ним медико-воспитательные меры. Примечанием к Декрету предус­матривалось помещать этих несовершеннолетних отдельно от взрослых (9). Суд получил по Декрету возможность помещать несовершеннолетних в реформатории — в качестве воспита­тельной меры. Восстановлен был и процессуальный порядок проведения по таким делам предварительного и судебного следствия.

Очевидно, что все пе^численные изменения законодательст­ва, касающегося борьбы с преступностью несовершеннолетних, фактически означали определенный возврат к ранее действо­вавшим формам и методам правосудия по делам несовершенно­летних.

И все же кое-что не было восстановлено, к сожалению, до настоящего времени. Речь идет об автономном суде по делам

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        135

несовершеннолетних, о модели которого и соответствующей его положительной оценке было сказано выше. Судебное вмеша­тельство по делам несовершеннолетних реализовывалось толь­ко специальными составами общих народных судов. Подобные составы (судебные коллегии) просуществовали в СССР до 1935 г., когда вновь произошла серьезная реорганизация органов право­судия по делам несовершеннолетних.

Переориентация законодательства и юридической практики на судебные формы борьбы с преступностью несовершеннолет­них нашла свое отражение и в некоторых процессуальных нормах, кроме тех, что были включены в Декрет от 4 марта 1920 г. УПК 1922 г. предусмотрел ряд правил судопроизводства по делам несовершеннолетних, утвердив и общий порядок этого судопроизводства, наряду с соответствующим «слушанием» дел в комиссиях по делам несовершеннолетних. В числе таких специфических норм можно указать на обязанность суда уста­новить возраст несовершеннолетнего подсудимого, запрещение присутствия несовершеннолетних в зале судебного заседания. Здесь намечалось уже несколько иное развитие модели суда для несовершеннолетних по сравнению с той, которая существовала в дореволюционное время. Все больше проявлялось сходство правосудия по делам несовершеннолетних с общеуголовным правосудием для взрослых преступников. Наряду с этим сохра­нялся и приоритет административного органа — комиссии по делам несовершеннолетних. Так, рассмотрение судом дел несо­вершеннолетних обвиняемых в возрасте 14—16 лет могло иметь место только по постановлению этой комиссии.

В тот же период происходили соответствующие изменения и в уголовном законодательстве, предусматривающем уголовную ответственность и наказание несовершеннолетних. УК РСФСР 1922 г. предусмотрел применение мер уголовного наказания к несовершеннолетним (что было сразу после революции отмене­но — Декретом от 17 января 1918 г.). Одновременно, видимо, как противовес возвращению карательной политики, в примечании к ст.ЗЗ УК РСФСР 1922 г. запрещалось применение к ним высшей меры наказания. А УК РСФСР 1926 г. пошел дальше, введя в ст. 14-а обязательное уменьшение сроков наказания несовершеннолетним: в возрасте от 14 до 16 лет — наполовину, а в возрасте от 16 до 18 лет — на одну треть.

Подводя итог рассмотрению создания и развития правосудия

136      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

по делам несовершеннолетних в первые годы существования Советской России, можно констатировать, что отказ от суда по делам несовершеннолетних себя не оправдал, и этот суд был восстановлен. Однако действовавшая в прошлом автономная судебная система «детских» судов не была восстановлена, а значит и специфическая судебная юрисдикция по делам несо­вершеннолетних так и осталась в этом прошлом. Это была немалая потеря в нашем национальном законодательстве и в судебной практике. Изоляция же на длительное время советской теории и практики правосудия для несовершеннолетних от достижений мировой теории и практики в этой области, безус­ловно, затормозила развитие нашей национальной модели дан­ного правосудия, лишив ее многих, ранее ей присущих позитив­ных признаков, равно как и тех, что правосудие по делам несовершеннолетних в большинстве западных стран, и прежде всего в США, приобрело уже в ходе его многолетнего развития как система автономная.

В качестве примера таких потерь можно указать на отсутст­вие в руках наших судей возможностей комплексного изучения личности несовершеннолетних в рамках разнообразных кон­сультативных центров и лабораторий, что обязательно есть в распоряжении судов для несовершеннолетних как в странах англосаксонской, так и континентальной систем правосудия. Нет у наших судей отряда многочисленных помощников — работ­ников разнообразных социальных служб, изучающих условия жизни и воспитания подростков, проводящих, по поручению суда, профилактические и пост-пенитенциарные наблюдения. Все это в западном суде для несовершеннолетних выработано в течение почти вековой его истории, успехами и неудачами этого длительного пути.

Нельзя сказать, что в правосудии по делам несовершеннолет­них в советской России и других странах СНГ, ранее входивших в состав СССР, не было периодов, когда подобные социальные службы создавались и неплохо работали. В ходе разработки нового уголовного и уголовно-процессуального законодательст­ва (1958—1961 гг.) и законодательство, и практика предусмотре­ли разнообразные формы участия общественности в борьбе с преступностью и в деятельности правосудия. Речь идет об общественных помощниках следователей и прокуроров, общес­твенных воспитателях несовершеннолетних правонарушителей

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        137

(институт, сходный с американской службой пробации, еще более — с польскими кураторами, но и от тех и других отличающийся более ограниченным объемом полномочий и сферы деятельности). Столь ценимая американскими юристами социальная помощь по месту жительства также активно разви­валась в 60-е гг. и у нас.

К сожалению, сейчас мы наблюдаем значительное сокращение участия в правосудии для несовершеннолетних упомянутых форм несудебной деятельности. Причин для этого немало. Су­щественный фактор — отсутствие в нашей доктрине правосу­дия для несовершеннолетних самого принципа его обязательной социальной насыщенности, что, как известно, является приори­тетным для западного «детского» суда. Сказывается то, что в нашей системе правосудия до сих пор нет судов для несовершен­нолетних как автономного образования.

Правда, стоит обратить внимание на то, что увлечение соци­альным аспектом правосудия для несовершеннолетних, свой­ственное западным юристам, имеет и своих противников, пра­вильно замечающих, что когда «непрофессиональный» элемент теснит профессиональный, страдают гарантии прав личности в судебном процессе. Видимо, нужен взвешенный подход, равно­весие социального и правового аспектов рассматриваемого пра­восудия. Когда речь идет о российском суде для несовершенно­летних, следует иметь в виду, что проводимая в нашей стране судебная реформа, в том числе и реформа правосудия для несовершеннолетних, видимо, учтет указанный опыт западных «детских» судов. Очевидно и то, что реформой должно быть учтено следующее важное обстоятельство: если мы хотим, чтобы создаваемый в нашей стране суд для несовершеннолет­них работал хорошо, он должен иметь специальные вспомога­тельные службы, оказывающие суду постоянную помощь в реализации его нелегких задач. Можно, кстати, напомнить, что при создании «детского» суда в дореволюционной России такие службы были предусмотрены, начали функционировать и спо­собствовали успеху этого суда.

Исторический опыт всегда несет в себе груз ошибок и неудач. Уж если пошла речь о них, нельзя, видимо, не вспомнить и то, что история правосудия по делам несовершеннолетних в нашей стране лишний раз подтвердила тот факт, что всякое забвение правовой и социальной специфики суда для несовершеннолет­них ведет к невосполнимым потерям.

138      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

И здесь приходится вспомнить тот период нашей истории, когда несовершеннолетний правонарушитель был фактически прирав­нен к взрослому в его правовом статусе в рамках правосудия и уголовной политики. Речь идет о периоде после известного постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». Оно яви­лось прямым следствием другого печальной памяти постановле­ния ЦИК и СНК СССР — от 5 декабря 1934 г., ознаменовавшего собой фактическое наступление реакции в нашей стране, разру­шение стабильности права и законности.

Не рассматривая подробно в данном разделе работы все негативные стороны «правового режима», созданного этими постановлениями, и отсылая интересующихся данным вопросом к соответствующей литературе (10. С.45 —51), отметим следую­щие главные признаки карательного поворота в деятельности правоохранительных органов в отношении несовершеннолет­них: снижение возраста уголовной ответственности с 16 до 12 лет; введение принципа применения к несовершеннолетним всех мер уголовного наказания; соответствующая отмена статьи 8 Основных начал уголовного законодательства об обязательном применении к малолетним и преимущественном применении к несовершеннолетним мер медико-педагогического воздействия и ряд других. Негативной тенденцией того времени можно признать явный приоритет перед законами многочисленных подзаконных актов (приказов, инструкций, руководящих указа­ний и т.п.), изданных различными юридическими ведомствами во исполнение упомянутых выше постановлений. Они тоже внесли свой отрицательный «вклад» в карательную политику в отношении несовершеннолетних.

Что же касается самого правосудия по делам несовершенно­летних, то именно в тот период оно почти потеряло свои специфические черты. Суд для несовершеннолетних, даже в том ограниченном варианте, который возник в 1920 году, был лик­видирован. Ликвидированы были и комиссии по делам несовер­шеннолетних, хотя их профилактическая деятельность была необходима. Очевидно, что их ликвидация произошла отнюдь не потому, что деятельность этих комиссий не обеспечивала в достаточной мере права детей и подростков. Этот фактор в те времена во внимание не принимался. Даже наоборот, упреки делались, якобы, чрезмерному либерализму в деятельности

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        139

комиссий, «мешающих» борьбе с детской и юношеской преступ­ностью. Кстати, в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 20 июня 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнад­зорности» было лаконично сказано, что «ликвидируются комис­сии по делам несовершеннолетних» — без разъяснения причин ликвидации. Был, правда, выдвинут достаточно туманный тезис о «повышении ответственности самих несовершеннолетних и их родителей» (11). В целом можно полагать, что общая профилак­тическая направленность, видимо, не отвечала требованиям карательной переориентации всей уголовной политики в отно­шении несовершеннолетних. Кстати, восстановление в 1960 г. комиссий по делам несовершеннолетних в числе органов, зани­мающихся молодежью и подростками, восстановило в значи­тельной мере и гуманистическую направленность уголовной политики в нашей стране.

Разумеется, говоря об истории и деятельности комиссий по делам несовершеннолетних в наши дни, нельзя забывать о потере ряда правовых гарантий личности, возникающих в работе любого несудебного органа, фактически заменяющего суд. И именно это обстоятельство является предметом дискус­сии в ходе подготовки и проведения современной российской судебной реформы. Конфликт компетенций судебных и несу­дебных органов в мировой практике проявляется четко. Вспом­ним хотя бы знаменитые дела Кента и Голта в США, где потребовалось вмешательство Верховного суда для решения вопроса о «достойном процессе» в делах несовершеннолетних. (10. С.45—51).

Что касается правомочий комиссий по делам несовершенно­летних, как альтернативного суду органа, то отметим главное: российские комиссии были задуманы как альтернатива судеб­ному вмешательству, как охранительный и воспитательный орган, учитывающий возрастную специфику детей и подрост­ков, исключающий карательную политику в отношении несо­вершеннолетних правонарушителей. В начале своей деятель­ности комиссии восприняли немало методов российского доре­волюционного суда для несовершеннолетних, прежде всего в изучении личности несовершеннолетних правонарушителей. Этому способствовали и общие требования применения к ним только медико-психологических мер воздействия. Однако из­начально заложенный в организацию и деятельность комиссий

140      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

дефект — преимущественное участие в них неюристов и недостаточная правовая урегулированность процедуры рас­смотрения дел — сказались отрицательно на результатах работы комиссий.

Дальнейшая судьба комиссий по делам несовершеннолетних, уже после их восстановления в системе органов профилактики правонарушений несовершеннолетних, показала, что указан­ные дефекты сохранились. А ведь через «руки» этих комиссий проходит и до сих пор более 30% всех дел о правонарушениях подростков.

В ходе судебной реформы в России вновь остро возник вопрос о роли органов «альтернативного вмешательства», а значит, и о месте среди них комиссий по делам несовершеннолетних. Надо сказать, что в России намечается тенденция, уже достаточно ясно проявившаяся и в США, и в других странах, где такие альтернативные органы действуют (например, в Бельгии, в Скандинавских странах). Она состоит в повышении роли судебного вмешательства по делам несовершеннолетних. Осо­бенно это относится к применению мер принуждения, прежде всего, помещения в закрытые воспитательные учреждения (в России — спецшколы и спецпрофучилища; в США — закры­тые  воспитательные лагеря).

Законодательные акты, определившие в период 30-х — начала 50-х гг. карательную направленность правосудия по делам несовершеннолетних в СССР, в том числе и во входившей в его состав РСФСР, были отменены при принятии нового уголовного и уголовно-процессуального законодательства в 1959—1961 гг. Ушли в прошлое и комментировавшие их мно­гочисленные приказы, инструкции, директивные письма юри­дических ведомств. Восстановление законности и законных прав несовершеннолетних произошло. В законах появились нормы, специально предусматривающие повышенную юридическую охрану прав несовершеннолетних в рамках судебного процесса. Однако современный период (ведь с тех пор прошло более 30 лет) и, главное, меняющаяся правовая ситуация в независимой Российской Федерации требуют, чтобы проводимая в современ­ный период в России судебная реформа учитывала «невостре-бо ванные» возможности правосудия по делам несовершеннолет­них. В их числе важными представляются:

автономный суд по делам несовершеннолетних, как самосто-

'

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        141

ятельная подсистема правосудия, со всеми атрибутами, прису­щими такому автономному суду;

приоритет судебных форм защиты прав и законных интересов детей и подростков;

урегулирование правового статуса комиссий по делам несо­вершеннолетних (если они сохранятся) только как вспомога­тельного несудебного органа ранней профилактики правонару­шений несовершеннолетних.

Российское правосудие по делам несовершеннолетних: современная модель

В целом современный вариант юрисдикции по делам несовер­шеннолетних (равно как и других государств, ранее входивших в состав СССР) отражает общую специфику этой юрисдикции в «классическом» суде для несовершеннолетних. Напомним, что речь идет о социальной насыщенности правосудия по делам несовершеннолетних, об индивидуализации судебного процесса, о повышенной юридической охране несовершеннолетних в рам­ках судопроизводства, о специфике выбора и реализации мер воздействия к несовершеннолетним (наказания, принудительно­го воспитания, осуществления пост-пенитенциарного режима).

Для правосудия по делам несовершеннолетних в России характерен принцип специализации судей, следователей, про­куроров, занимающихся делами о несовершеннолетних. Правда, на практике часто этот принцип не соблюдается, но не из-за потери этой специализации, а из-за чрезмерной загруженности перечисленных лиц не только делами несовершеннолетних. Можно вспомнить сходную картину и в «детских» судах США: подчас только 2% дел в нагрузке у судьи для несовершеннолет­них занимают действительно дела по его специализации.

Обязательным в делах несовершеннолетних является участие в процессе защитника несовершеннолетнего. По новому законо­дательству во всех делах адвокат участвует с момента возбуж­дения уголовного дела. В качестве защитников по делам несо­вершеннолетних могут, кроме адвокатов, выступать также за­конные представители и близкие родственники несовершенно­летних (ст.47 УПК РСФСР). Законные представители несовер­шеннолетних наделены в судебном разбирательстве широкими полномочиями: они могут представлять доказательства, учас­твовать в их исследовании, выступать в суде от имени несовер-

142      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

щеннолетнего потерпевшего. Законный представитель должен быть допущен при объявлении обвиняемому об окончании предварительного следствия и предъявлении ему всех матери­алов дела (если такой допуск законного представителя не идет в ущерб интересам несовершеннолетнего).

Специфической для судебной юрисдикции по делам несовер­шеннолетних в России является воспитательная направлен­ность ее деятельности. Речь идет о выездных сессиях суда при рассмотрении дел о несовершеннолетних, о праве суда вызвать в судебное заседание представителей учебных и воспитатель­ных учреждений, где учился несовершеннолетний (ст.400 УПК РСФСР). Представляется, однако, что поощряемые в нашем законе и в судебной практике выездные судебные заседания по делам несовершеннолетних (например, в учебное заведение, где учится несовершеннолетний подсудимый) не всегда полезны, а подчас приводят и к противоположному воспитательному эф­фекту. Правда, в самом законе нет прямых указаний на прове­дение таких выездных заседаний (или их запрет) для суда по делам несовершеннолетних, но судебная практика идет именно по указанному пути, исходя из общей доктрины воспитательного воздействия судебного процесса на подсудимого и присутству­ющих в зале судебных заседаний лиц.

Надо сказать, что отношение уголовно-процессуальной теории к этому методу воспитательного воздействия именно в отноше­нии несовершеннолетних достаточно осторожное. Было специ­альное указание Пленума Верховного суда России о необходи­мости особенно внимательно подходить к рассмотрению дел в выездных заседаниях суда и учитывать характер дела, лич­ность подсудимого и аудиторию. В советской юридической литературе позиция судебной практики относительно проведе­ния указанных заседаний суда в целом одобрялась. Однако делалось немало оговорок и ограничений. В частности, отмеча­лись трудности получения в этих условиях правдивых показа­ний от несовершеннолетнего, рекомендовалось проводить такие заседания лишь в случаях, когда правонарушение подростка связано с неправильным поведением родителей (10. С.82, 83).

Не отрицая определенного воспитательного эффекта выезд­ных заседаний суда при рассмотрении дел о несовершеннолет­них, отметим, что в качестве общего правила следовало бы предусмотреть в законе изъятие (запрет) проведения таких

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        143

сессий по делам несовершеннолетних. Судебная практика на протяжении многих лет свидетельствует о том, что обычно воспитательное воздействие в подобных ситуациях не касается самих несовершеннолетних, которые оказываются либо предме­том всеобщей жалости, либо «героями дня» в глазах сверстников.

Представляется, что тем самым искажается истинная оценка поведения подростка — правонарушителя государством и об­ществом, резко снижается желаемый общепревентивный ре­зультат выездных сессий суда по делам несовершеннолетних. Рекомендуемая же обстоятельность и серьезность изучения личности несовершеннолетнего и его деяния не достигается в достаточной мере в связи с трудностями ведения процесса в многочисленной и большей частью плохо управляемой аудито­рии. Недаром практика выездных сессий суда в делах несовер­шеннолетних, принятая в государствах, ранее входивших в СССР, не воспринята в других странах современного мира. Отметим, что в действующем процессуальном законодательстве России есть специальная оговорка о том, что в делах, касающих­ся интимной жизни подсудимого, суд может решить проводить закрытое судебное заседание. Это чаще всего бывает именно в делах несовершеннолетних.

Специфика современной российской модели правосудия для несовершеннолетних отражается и в реализации судом уголов­ной ответственности и наказания несовершеннолетних.

Определенная часть специфических особенностей здесь отража­ет общий подход уголовно-правовой и уголовно-процессуальной теории к понятию несовершеннолетнего правонарушителя. Извес­тно, что главными здесь вновь оказываются возрастные парамет­ры. Речь идет о возрасте уголовной ответственности, законодатель­ных рамках назначения определенных видов наказания и мер, его заменяющих, выбора режима их исполнения, наконец, юрисдик­ции по этим вопросам суда и альтернативных ему органов.

В уголовном законодательстве России установлены общий и специальный возраст уголовнрй ответственности (соответствен­но 16 и 14 лет). Второй касается определенного круга установ­ленных законом преступлений. Надо сказать, что в проекте нового уголовного законодательства России уже не предусмат­ривается такой градации, а предполагается установить единый возраст уголовной ответственности. Действующее уголовное законодательство России не дает суду право перейти границы

144      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

возраста уголовной ответственности (как это допускается в рамках англосаксонской системы). Наше законодательство не содержит понятия молодого делинквента, что свойственно многим странам обеих систем западного права. Как отмечалось выше, при рассмотрении малозначительных правонарушений несовершен­нолетних предпочтение в России и других государствах бывшего СССР отдается не суду, а комиссиям по делам несовершеннолет­них и другим органам социальной помощи и защиты несовершен­нолетних (например, органам опеки и попечительства).

Передачу дел о малозначительных правонарушениях в комис­сии по делам несовершеннолетних следует признать типичной ситуацией для юридической практики нашей страны. Однако здесь возникает указанная выше коллизия — либерализация процесса по этой категории дел (отказ от наказания, предпочте­ние выбора воспитательных мер) и явная потеря значительной доли прав личности от незаконного ограничения свободы (когда по решению комиссии — несудебного органа — подросток направляется на срок до трех лет в закрытые воспитательные учреждения). Отметим, что именно эта сторона деятельности комиссий по делам несовершеннолетних оценивается в россий­ских юридических кругах негативно и порождает требование о передаче всех дел о несовершеннолетних, где возможна инсти-туционализация в качестве меры воздействия, в руки суда для несовершеннолетних. В рамках проходящей в России судебной реформы этот вопрос решается именно так.

Говоря о правосудии для несовершеннолетних в России и сравнивая его с англосаксонским (прежде всего, с американ­ским), следует проанализировать и такие принципы реализа­ции уголовной ответственности и наказания несовершеннолет­них, как замена одних видов наказания другими, уменьшение размера наказания по сравнению с соответствующим наказани­ем за подобные же преступления взрослых преступников. Как известно, эти два принципа являются общими для значительно­го числа законодательств разных стран. Характерны они и для законодательства США.

Что касается России, то первый принцип отражен в ее зако­нодательстве в полной мере. К несовершеннолетним не приме­няется высшая мера наказания, максимальный срок лишения их свободы меньше почти вдвое, чем для взрослых лиц, к ним не применяется ссылка, высылка, тюремное заключение, исправи-

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        145

тельные работы не по месту жительства. Однако отсутствует указание на автоматическое уменьшение срока лишения свобо­ды несовершеннолетним, как это имеет место, например, во Франции, Италии, Швейцарии. В законодательстве этих стран точно указано, каков размер снижаемого по мотивам несовер­шеннолетия наказания (во Франции, например, наполовину). Российский же вариант (как и ряда стран СНГ и Восточной Европы) предусматривает лишь рассмотрение несовершенноле­тия в качестве смягчающего ответственность обстоятельства, что дает право суду выбрать более мягкую, указанную в законе меру воздействия.

Что касается другого общего принципа уголовной ответствен­ности и наказания несовершеннолетних — принципа разуме­ния, влияющего на решение вопроса как об уголовной ответ­ственности, так и о выборе мер воздействия в отношении несовершеннолетних, то действующее российское уголовное законодательство этого института не содержит, хотя уголовно-правовой доктриной выработан близкий к нему вариант. Речь идет о новелле, предложенной Модельным УПК РСФСР: выяс­нение при производстве предварительного следствия и судебно­го разбирательства уровня интеллектуального и нравственного развития и других социально-психологических черт личности несовершеннолетнего, имеющих значение для индивидуализа­ции ответственности, наказания, выбора средств воспитатель­ного воздействия. Заслуживает одобрения и предложение об обязательном проведении психологической экспертизы несо­вершеннолетних обвиняемых в возрасте 14 — 16 лет. Однако хотелось бы видеть в такой формулировке и указание на право суда, при обнаружении соответствующих дефектов личности подростков, исключить уголовную ответственность и наказание даже при наличии медицинских показателей вменяемости.

Роль «непрофессионального элемента»

в уголовном процессе по делам несовершеннолетних

в современной России

«Непрофессиональный элемент» в рамках судебного процесса можно рассматривать в двух аспектах:

как осуществление процессуальных функций неюристами;

как использование вспомогательных неюридических институ­тов и служб в судопроизводстве.

I

146      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

Если говорить о процессуальной деятельности неюристов, то в ней главным оказывается наделение их определенной, в законе установленной функцией, имеющей юридические последствия.

В уголовном процессе России есть несколько таких процессу­альных фигур неюристов, наделенных указанными процессу­альными полномочиями. По действующему законодательству это народные заседатели (при создании судов присяжных — члены жюри присяжных) в составе судов первой инстанции, эксперты и специалисты. Перечисленные представители не­юридических профессий предусмотрены и при осуществлении правосудия по делам несовершеннолетних. Однако для этих дел более типично использование непрофессионального элемента во второй из указанных выше форм, то есть в виде помощи вспомогательных неюридических служб.

Специфика участия непрофессионалов в уголовном процессе по делам несовершеннолетних в России выглядит следующим образом:

что касается народных заседателей (и присяжных) по делам

несовершеннолетних, то желательно, чтобы они имели специ­

альные познания и опыт работы с детьми  и подростками.

Поэтому в их число предпочитают включать педагогов, психоло­

гов, врачей;

специфическим является и участие в делах несовершен­

нолетних экспертов и специалистов (по уголовно-процессу­

альному законодательству России это разные процессуаль­

ные фигуры). Специфическим для дел о несовершеннолетних

является приглашение в качестве специалиста педагога, ко­

торый приглашается для участия в допросе несовершенно­

летнего обвиняемого (ст. 397 УПК РСФСР). Юридические

требования в этом случае — недостижение несовершеннолет­

ним возраста 16 лет. Допуск педагога в процесс производится

по усмотрению следователя, прокурора или по ходатайству

защитника. Педагог; привлеченный для участия в рассмотре­

нии дел несовершеннолетних, получает право задавать, с

разрешения лица, проводящего допрос, вопросы несовершен­

нолетнему, знакомиться с протоколом допроса и делать по

нему замечания. Педагог здесь не является экспертом, а

потому не наделен правом дачи заключения по делу, отнесен­

ному уголовно-процессуальным законодательством России к

числу доказательств по делу. Закон предусматривает воз-

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        147

можность вызова педагога и при допросах несовершенно­летних свидетелей в возрасте до 14 лет (в определенных случаях — до 16 лет) (ст. 159 УПК РСФСР);

3)             законодательством России допускается участие в процессе

представителей воспитательных учреждений и общественных

организаций. Основная цель их приглашения — усиление воспи­

тательного воздействия процесса на самого несовершеннолетне­

го и на его сверстников, которые с ним учились и работали.

Однако здесь необходимо учитывать и возможный отрицатель­

ный эффект включения «непрофессионального элемента», пос­

кольку, к сожалению, как свидетельствует практика, неюристам

более свойствен «обвинительный уклон» в отношении подрост­

ков-правонарушителей, что может сказаться на их поведении в

судебном заседании. Нечто подобное уже отмечалось, когда речь

шла о выездных сессиях суда по делам несовершеннолетних.

Видимо, во всех случаях должен действовать общий принцип

правосудия для несовершеннолетних: приоритет защиты прав

и законных интересов подростков.

Очевидно и то, что при создании в России системы судов по делам несовершеннолетних полезен учет опыта, в частности, США, где педагоги выступают и как представители защиты несовершеннолетних, и как эксперты при решении вопроса о совершении подростком правонарушения «без разумения»;

4)             что касается вспомогательной деятельности неюридических

институтов и служб, используемых в рамках правосудия по делам

несовершеннолетних, то в России она несколько отличается от

распространенных на Западе,  где в судебном округе или в

определенных несудебных учреждениях реализуются некоторые

задачи изучения личности несовершеннолетних правонарушите­

лей и на их основе даются рекомендации суду по выбору наиболее

эффективной (в рамках, предусмотренных законом) меры прину­

дительного воздействия и, главное, режима ее исполнения.

По российскому уголовному процессу участие подобного рода органов предусматривается либо при отсрочке исполнения на­казания, когда назначаются специальные общественные воспи­татели, либо при вмешательстве, альтернативном суду, осущес­твляемом комиссиями по делам несовершеннолетних.

Специфическим для уголовного процесса по делам несовершен­нолетних в нашей стране является проведение общепрофилакти­ческих мероприятий в связи с совершением преступлений под-

6-270

148      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

ростками. Последняя форма работы обычно является реализа­цией предписаний суда, содержащихся в его частных определе­ниях в адрес организаций, ответственных за оздоровление кри­миногенной обстановки в микрорайоне, за улучшение условий жизни и воспитания несовершеннолетних. Подобная комплекс­ная деятельность, которая, естественно, предусматривает и опре­деленное участие в ней правоохранительных органов, особенно была распространена в республиках бывшего СССР в 60-е гг. и давала немало положительных результатов. К сожалению, совре­менный период, в силу немалых дестабилизирующих общество изменений, не дает возможности рассчитывать на достаточно эффективные результаты этой деятельности общественности.

В целом можно сказать, что привлечение неюридических зна­ний для оказания помощи суду и другим правоохранительным органам в России характерно именно для правосудия по делам несовершеннолетних, но эта область нуждается еще в развитии, равно как и в восстановлении тех методов, которые применялись в «детском» суде в России в дореволюционное время. Очевидно, что опыт других стран, где система привлечения в судебный процесс по делам несовершеннолетних так называемого «непро­фессионального элемента» действует уже не одно десятилетие, прежде всего в США, был бы для нас весьма полезен. Можно добавить, что данная работа имела и такую цель — рекомендо­вать российской системе «детских» судов те методы участия непрофессионалов, которые, по мнению американских исследова­телей проблемы, оправдали себя за эти годы.

Тенденции модернизации судебной юрисдикции по делам несовершеннолетних в России

Современные изменения в правосудии по делам несовершен­нолетних в России определяются двумя аспектами судебной реформы в нашей стране: 1) соответствующими изменениями законодательства и 2) правоприменительной деятельностью в отношении несовершеннолетних.

Законодательство о правосудии по делам несовершеннолет­них меняется не очень интенсивно. В период до распада СССР были приняты Основы законодательства СССР и союзных республик о судоустройстве (ноябрь 1989 г.), где содержалась норма о создании в стране системы судов по делам несовершен­нолетних и семейных судов. И по этому, ныне утратившему

2. Правосудие по делам несовершеннолетних в России        149

силу, общесоюзному закону создание таких судов было отнесено к ведению союзных республик. Сейчас же этот вопрос будут решать для себя суверенные государства: создавать ли указан­ные суды и какие именно. Для России данный вопрос уже решен принципиально, ибо принятая Верховным Советом Российской Федерации концепция судебной реформы воспроизвела упомя­нутую норму союзного Закона о судоустройстве 1989 г.

В настоящее время законодательство о судоустройстве России еще не имеет соответствующих норм, определяющих судебную систему по делам несовершеннолетних, хотя именно сейчас происходят изменения российского законодательства о судоус­тройстве и судопроизводстве.

Можно указать на следующие законопроекты, касающиеся правосудия по делам несовершеннолетних.

Это — проект Закона о внесении дополнений и изменений в УПК РСФСР (законопроект 1993 г). В нем отражена идея изъятия из компетенции комиссий по делам несовершеннолет­них и отнесение к компетенции суда всех дел о правонарушени­ях несовершеннолетних, по которым подросткам грозит инсти-туционализация, то есть фактически — лишение свободы.

Второй законопроект (тоже 1993 г.) «О судах по делам несовер­шеннолетних и семейных судах» предусматривает создание в российской системе правосудия органа смешанной (уголовной и гражданской) юрисдикции, специально занимающегося делами о несовершеннолетних. Проект имеет в виду постепенное, поэ­тапное введение этих судов в действие.

Из других вопросов, связанных с подготовкой и реализацией судебной реформы в России и касающихся правосудия по делам несовершеннолетних, можно указать на подготовку в 1990 г. нормативного акта о передаче судам по делам несовершеннолет­них (после их создания) полностью решения вопроса о примене­нии к несовершеннолетним правонарушителям принудитель­ных мер воспитательного характера, прежде всего помещения их в закрытые воспитательные учреждения. Как уже отмеча­лось, по действующему законодательству России такое реше­ние, наряду с судом, может принять и комиссия по делам несовершеннолетних. Готовится законопроект и о смягчении режима исполнения наказания несовершеннолетним в виде лишения свободы. Речь идет о праве несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы, учиться в учебных заведениях

6*

150      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

общего типа, об увеличении им отпусков, о распространении на них более мягкого режима колоний-поселений для лиц, совер­шивших преступления по неосторожности.

Примечания

Подробно о создании системы судов для несовершеннолетних в дореволю­

ционной России см: Люблинский П.И. Суды для несовершеннолетних в

Америке как воспитательные и социальные центры. М., 1911; О н ж е. Борьба

с преступностью в детском и юношеском возрасте (социально-правовые очерки).

М., 1923; Познышев СВ. К вопросу о несовершеннолетних преступниках

(Вопросы права, 1910, кн.И); Г е р н е т М.Н. Изучение преступности в СССР

(Избранные произведения, предисловие), М, 1974.

Люблинский П.И. Борьба с преступностью в детском и юношеском

возрасте.

См., например, Тарновский Е.Н. Преступность несовершеннолетних

в России. Журнал Министерства юстиции, 1899, кн. 9, 1913, кн. 10.

Цит. по: П.И. Люблинский. Особые суды для несовершеннолетних в

Северной Америке и Западной Европе - СПб, 1908.

Свод законов Российской империи. Спб, 1909, кн.5, т. XV, ст.137-146.

Закон от 2 июля 1897 г. «О малолетних и несовершеннолетних преступни­

ках». СПб, 1899.; Малолетние преступники. Закон от 2 июля 1897 г. Энциклопе­

дический словарь «Гранат». СПб, 1913. С.80.

СУ РСФСР, 1918, отд.1, №13-62.

СУ РСФСР 1920, №1-100. См. также: Ленинский сборник XXIV. С.185-186.

СУ РСФСР 1920, №13, Ст.83.

Мельникова Э.Б. Правосудие по делам несовершеннолетних: история

и современность. М., 1990.

СЗ СССР, 1935, №32, Ст.252.

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США : история, современность,  будущее

В связи с тем, что система правосудия по делам несовершен­нолетних в США вступает в последнее десятилетие своего первого века, в научных кругах растет заинтересованность в серьезной оценке ее истории и перспектив. Американская сис­тема правосудия по делам несовершеннолетних претендует на первенство в качестве специального обособленного социоюриди-ческого института, занимающегося несовершеннолетними пре­ступниками. На основе закона, статутного права, обычного права и судебного прецедента эта система определила подлежащие судебному преследованию виды неправомерного поведения не­совершеннолетних, установила меру наказания и разработала процедуру реагирования на факты подростковой преступности,

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США              lol

которая начинается с судебной санкции и включает в себя задержание, заключение под стражу, исполнение судебного решения, освобождение и постпенитенциарную опеку.

Была ли реформа системы правосудия по делам несовершен­нолетних 1899 г. существенным отступлением от прежнего порядка обращения с несовершеннолетними преступниками? Соответствуют ли действительности распространенное пред­ставление о гуманности движения «За спасение детей» и создан­ного им суда по делам несовершеннолетних? Являются ли масштабы системы правосудия по делам несовершеннолетних, ее способность изыскивать источники финансовой поддержки и стабильность доказательством ее успеха в качестве социального института и права служить образцом для других стран? Таковы некоторые вопросы, на которых мы остановимся.

В последние несколько лет возрос поток научной литературы, в которой рассматриваются все аспекты судопроизводства и философии правосудия по делам несовершеннолетних. Эта литература довольно сильно отличается по своему характеру от более ранних работ, посвященных анализу конкретных случаев и носивших описательный характер. Эти социологические, ста­тистические и исторические исследования обычно выходят из-под пера специалистов по уголовному правосудию, принадлежа­щих к новому поколению ученых, получивших образование после научной революции 1960 г. и привнесших междисципли­нарный подход в изучение системы правосудия. При разработке гипотез и выдвижении тезисов эти исследования основываются на первоисточниках и надежных научных данных. Эта литера­тура образует собрание критико-аналитических работ, позволя­ющее нам судить о достижениях и перспективах системы правосудия по делам несовершеннолетних в конце XX в. Часть этой литературы будет рассмотрена в настоящей главе.

История системы правосудия по делам несовершеннолетних в США

Закон о непослушных детях

По-видимому, наиболее полное представление об истории развития системы правосудия по делам несовершеннолетних в США дает недавно вышедшая книга Джона Р. Саттона «Непос­лушные дети: борьба с подростковой преступностью в США,

152      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

1640 — 1981» (1). На основе классической работы Энтони Платта «Движение за спасение детей» Саттон проводит историко-социологический анализ американской судебной системы по делам несовершеннолетних. Прослеживая истоки этой системы в пуританских представлениях о детях с отклоняющимся пове­дением, Саттон переносит нас в колонию Массачусеттского залива 1646 г. При кодификации юридической структуры коло­нии правящее Законодательное собрание приняло «Закон о непослушных детях». По мнению Саттона, этот закон имел три особенности. Во-первых, он сформулировал правовое обяза­тельство, возлагаемое только на детей. Во-вторых, установил, что в центре системы отношений, возникающей в связи с этим обязательством, находятся родители. В-третьих, предоставил государственным должностным лицам право в некоторых обсто­ятельствах при соблюдении определенных требований вмеши­ваться в семейные дела. Почти буквально заимствуя формули­ровки из Второзакония, закон установил высшую меру наказа­ния ребенку, не повинующемуся своим родителям.

«Если у кого-то есть непослушный или недисциплинирован­ный сын, достаточно взрослый и отдающий себе отчет в своих поступках, т.е. 16 лет отроду, который не внемлет голосу своего отца или матери и не подчиняется им, когда они наказывают его, тогда отец и мать как законные родители должны силой привес­ти его в мировой суд и дать показания о том, что их сын непослушный и недисциплинированный, не внемлет голосу своих родителей, не исправляется после наказания и ведет преступный образ жизни, и такой сын должен быть приговорен к смертной казни» (1. С.10-11).

По мнению Саттона, хотя этот закон не «лежит в основе современных законов о правонарушениях детей», поскольку в нем отсутствует акцент на сдержанность и положительное воздействие реабилитации, в нем «четко проявляется современ­ный подход к общественному регулированию» (1. С.12).

Во-первых, закон признал семью агентом государства в деле воспитания пуританских ценностей, во-вторых, установил, что дети не свободны от ответственности за свое поведение и могут быть греховны.

Анализируя истоки системы правосудия по делам несовер­шеннолетних, Саттон делает важный вывод о том, что «данный закон представляет собой не просто средство борьбы с неправо-

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США              153

мерным поведением несовершеннолетних, а целую стратегию, направленную на ограничение конфликтов и поддержание су­ществующей власти» (1. С.13). Переселение из стабильных общин Англии на неосвоенные просторы Америки приводило к разрушению устоявшихся социальных норм. В тех случаях, где раньше применялись традиционные неформальные механизмы общественного регулирования, теперь возникла необходимость в точно определенных правовых санкциях.

Новый кодекс, созданный пуританами, явился «защитной реакцией на потенциально деструктивный конфликт» (1. С.20). Руководители колонии поняли, что если они не смогут погасить внутренние разлады, то окажутся перед лицом возрастающего вмешательства Англии в свои внутренние дела.

В основе политического конфликта в колонии лежало сопер­ничество между колониальными мировыми судьями («ассистен­тами») и законно избранными представителями свободных граж­дан («депутатами»). Когда колония из королевской торговой компании стала федеративным государством, эти две группы превратились в равноправные законодательные органы. «Депу­таты» бросили вызов олигархии «ассистентов». Конфликт меж­ду «прецедентным правом и позитивным правом, между произ­волом и законностью» закончился принятием Кодекса 1648 г.

Как «ассистентов», так и «депутатов», по-видимому, беспоко­ила проблема неправомерного поведения несовершеннолетних и борьбы с ним. По мнению Саттона, «Закон о непослушных детях» представлял собой попытку пуритан политизировать частную жизнь и создать основанную на публичном праве универсаль­ную систему обеспечения нравственности в федерации» (1. С.26). Этот закон служил механизмом, с помощью которого пуритане успешно привлекли семью к участию в этом общественно-регуляторном мероприятии. «Пуритане стремились использовать закон как недвусмысленное изложение общественных норм, имеющее целью укрепление власти в тех отношениях, в которых они считали ее наиболее уязвимой» (1. С.27). «Закон о непослуш­ных детях» охарактеризовал уголовно наказуемое поведение детей как «слабое звено в структуре власти, подлежащее в связи с этим гражданскому вмешательству» (1. С.27). Рассматривая основные вехи истории правосудия по делам несовершеннолет­них в США, мы увидим, что этот вопрос всегда выполнял роль объединяющего фактора для реформаторов и законодателей,

154       Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

стремящихся отстоять политическую власть и нравственную чистоту в периоды социальных преобразований и беспорядков.

Движение «За спасение детей» в XIX в.

Страх перед общественными беспорядками и моральной де­зинтеграцией американского общества подтолкнул реформато­ров кальвинистской ориентации в начале XIX в. к созданию заведений по нравственному воспитанию непослушных детей. К концу XIX в. эти настроения были закреплены в Акте об Иллинойсском суде по делам несовершеннолетних 1899 г. в соответствии с которым был учрежден первый в США суд по делам несовершеннолетних.

В XIX в. преступность несовершеннолетних была признана в качестве юридического понятия, уголовно наказуемое поведе­ние несовершеннолетних и неисполнение родительских обязан­ностей были включены в сферу государственного вмешательст­ва, была создана система судов по делам несовершеннолетних, призванная контролировать и легитимировать действия госу­дарства.

XIX век был временем крупных социальных преобразований в Соединенных Штатах: развивалось промышленное производ­ство, шла миграция граждан из сельских районов в городские, быстро росли города, происходил массовый приток иммигрантов из Европы.

В ответ на связанные с этим проблемы бедности, преступности, неустроенности, безработицы возникло движение за благополу­чие детей, которое сосредоточило свои усилия на защите несо­вершеннолетних от нездорового, развращающего влияния го­родской жизни. Как объясняет Л.Эмпи (2), американцы уже не искали в теологических постулатах греховности и врожденной порочности человека объяснения причин преступности. Получи­ли распространение более социологические объяснения, авторы которых видели причины преступности в разрушении семейных устоев, вызванном нестабильностью жизни в Америке в период быстрой индустриализации.

Светский гуманистический характер эпохи проявился в том, что в начале XIX в. реформаторы обратили внимание на внешние социальные силы, оказывающие воздействие на ребен­ка, и попытались установить над ними контроль с целью предупреждения неправомерного поведения несовершеннолет-

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         155

них. Дети уже не считались зачатыми в грехе, в акте сластолю­бия, через который, как ранее полагали, «грех Адама передавал­ся всему человечеству».

На начальном этапе участники движения «За спасение детей», объединившись в добровольные ассоциации, ставили перед собой задачу установить в американском обществе светскую разновидность нравственности. В целях восстановления поряд­ка в обществе участники движения стремились ввести общес­твенный контроль над поведением несовершеннолетних. Они видели свою миссию в исправлении нарушителя закона, а также возлагали на себя обязанность «учить беспризорников, бродяг и пьяниц более пристойному образу жизни» (3).

Для достижения этой цели использовалось излюбленное сред­ство — институционализация. Институционализация должна была стать новой формой общественной организации взамен утраченной при переходе страны от однородного сельскохозяй­ственного уклада к урбанизированному индустриальному об­ществу. В 20-х годах XIX в. в трех крупных городах: Нью-Йорке, Филадельфии и Бостоне были созданы приюты. Финансируе­мые из общественных фондов, но задуманные и организованные частными филантропами, эти заведения знаменовали собой рождение современной американской системы правосудия по делам несовершеннолетних.

Приюты

Приюты возникли в результате светского гуманистического реформаторского движения, которое было на подъеме после войны 1812 г., и сочетали нравственное воспитание со строгой дисциплиной. Эти заведения имели целью изолировать находя­щихся в опасности детей от развращающей среды их домов и заведений для взрослых и отчасти заменить им семью и общину.

Считалось, что преступность тесно связана с бедностью. В 90-х гг. XIX в. Иллинойсский совет общественной благотворительности предостерегал, что «ребенок, воспитанный в невежестве и поро­ке и ставший в результате этого нищим или преступником, в свою очередь скорее всего станет родителем преступников». Дети бедных подвергались наибольшему риску оказаться в заключении. Дети иммигрантов считались наиболее подвержен­ными безнравственному влиянию городских гетто. Уже в 1850 г. дети бедных иммигрантов составляли почти две трети обитате-

156      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

лей приютов. Считалось, что эти дети являются жертвами куль­турного конфликта между старосветскими понятиями и ценнос­тями своих родителей и нормами нового американского общества, в связи с чем возникает, увы, потребность в заведениях по воспитанию нравственности. Хотя согласно идеологии реформа­торов целями этих заведений считались воспитание и реабилита­ция, военный распорядок жизни и суровая дисциплина, царив­шие в приютах, выдавали их карательную направленность.

Хотя приюты просуществовали недолго, уступив свое место в 60-х гг. XIX в. реформаториям — исправительным заведениям для несовершеннолетних преступников, «в них успела сложить­ся традиция использовать лишение свободы в качестве наказа­ния за любые виды отклоняющегося поведения» (1. С.47). Юри­дическое наследие приютов включает три важных нововведе­ния: 1) законодательство о приютах проводило различие между несовершеннолетними и взрослыми преступниками; 2) эти зако­нодательные акты рекомендовали вынесение неопределенных приговоров; 3) законодательство о приютах расширило сферу действия уголовного правосудия, включив в нее заботу о неис­правимых и беспризорных детях. Приютам, этим заменителям семейного очага XIX в., были предоставлены широкие дискре­ционные права кровных родителей, подкрепленные легитими­зирующей силой формального права.

В конце концов приюты утратили общественную поддержку, не сумев должным образом выполнить свою роль как замените­лей семейного очага. По мнению Саттона, «в приютах делался слишком большой акцент на суровой дисциплине и наказаниях, и вскоре они стали ни чем иным, как местом изоляции недисцип­линированных детей» (1. С.47). Причину упадка приютов следует искать не только в утрате движущих стимулов, но также в конфликтах между группами реформаторов внутри самого движения сторонников приютов. Упадок приютов наступил в результате обострения противоречия между их воспитательной и общественно-регулятивной функциями. Как пишет Саттон, «в то время как идеологическая легитимность приютов требовала акцента на исправлении несовершеннолетних посредством нрав­ственного воспитания, политическая легитимность требовала усиления акцента на общественной безопасности, дисциплине и надзоре». Проблема юридического обоснования деятельности приютов постоянно довлела над ними до самого конца.

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         157

Во второй половине XIX в. реформаторы сочли приюты неэффективными и отказались от них. Но на этом новом этапе сторонники движения «За спасение детей» использовали при разработке программы реформ многие из прежних положений. Они продолжали настаивать на том, что «колыбелью» преступ­ности является семья. В связи с этим для профилактики правонарушений и осуществления программы воспитания и реабилитации требовалось изолировать ребенка от негативного воздействия семьи. Во второй половине XIX в. по требованию сторонников движения законодательные органы по всей Амери­ке приняли постановления, в которых были перечислены кате­гории отклоняющегося поведения, характерные для несовер­шеннолетних, сфера действия закона была распространена на уголовно наказуемое поведение несовершеннолетних и реко­мендовалось создание специальных исправительных заведений для недисциплинированных подростков. Поскольку считалось, что государство действует в лучших интересах ребенка, соот­ветствующей процедуры и процедурной защиты не предусмат­ривалось.

История реформаторов

В своей «Динамике инноваций» Саттон дает блестящий ста­тистический анализ связи между процессами создания рефор­маториев и принятия законодательства о неисправимых несо­вершеннолетних преступниках и беспризорниках во всех 50 штатах. Саттон установил, что создание реформаториев в США опережает или совпадает по времени с принятием законода­тельства, распространяющего юрисдикцию суда на малолетних беспризорников и неисправимых преступников. Такой вывод указывает на то, что реформаторий «был фактором, сыгравшим решающую роль в изменении юридического статуса детей в XIX в.» (1. С.101). Реформаторий способствовал осознанию подростковой преступности как особой категории отклоняющегося поведения, включающей проступки.

Энтони Платт, видный специалист по движению «За спасение детей» XIX в., дал наиболее ясный анализ движущих сил этих реформ системы правосудия по делам несовершеннолетних и классового характера движения и его институтов. Одним из наиболее существенных моментов в его работах является глубо­кое исследование основных действующих лиц этой социально-политической драмы. По мнению Платта, «движение «За спасе-

158      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

ние детей» было движением средних слоев общества, основанное обеспеченной неработающей категорией граждан для содейст­вия тем, кто оказался на более низкой ступени социальной иерархии».

Возникшее в основном по замыслу образованных женщин из средних и высших слоев движение давало им доступ в общество, которого они были лишены в соответствии с традиционными представлениями о рамках социальной активности женщин. «Они энергично защищали добродетели традиционной семьи», хотя дома изнывали от скуки. Участие в движении «За спасение детей» позволило им обрести цель и открывало простор для деятельности, не выходящей за рамки социально приемлемых видов деятельности женщин. Ведь в конце концов они просто занимались проблемами детей! Платт пишет: «Участники дви­жения осознавали, что побудительной причиной их заботы о таких социальных аутсайдерах как иммигранты, бедняки и дети, являются не только высокие идеалы равенства и справед­ливости. Филантропическая деятельность позволяла им запол­нить вакуум в собственной жизни, который возник как следст­вие заката традиционной религии, незанятости по работе и скуки, подъема общественного образования и упадка общинной жизни в обезличенных перенаселенных городах» (4. С.77).

В идее реформатория, принятой на вооружение преобразова­телями пенитенциарной системы в конце XIX в., были учтены последние крупные достижения юридической мысли о природе и цели лишения свободы. Высказывалось мнение, что помеще­ние в исправительные заведения наиболее благотворно сказы­вается именно на несовершеннолетних. Трудные подростки будут изолированы от взрослых в «закрытых приютах», где на них не будет сказываться разлагающее влияние городской жизни и взрослых преступников. Поскольку считалось, что государство действует в лучших интересах ребенка, требова­лось соблюдение лишь минимальных юридических требований. Поскольку назначением реформаториев должно было быть не наказание, а реабилитация, судебное разбирательство не прово­дилось. Поскольку целью было исправление, считались прием­лемыми неопределенные приговоры. Чтобы не создавалось впе­чатления о снисходительно-сентиментальном отношении к вос­питанникам, в программу реформаториев были включены стро­евая подготовка,  физкультура,  профессиональное обучение,

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США              159

общеобразовательные и религиозные предметы. Одним словом, воспитанникам прививались ценности средних слоев и профес­сиональные навыки, необходимые представителям низших сло­ев, и тем самым они готовились занять свое место в производ­ственной сфере американского общества. Предполагалось, что наказания предназначаются только для непокорных.

Американцы из средних и высших слоев общества были глубоко озабочены массовым притоком в американские города иммигрантов и теми обычаями, которые они привозили с собой. Потребность в деятельности по «спасению детей» выросла до невиданных размеров. Во второй половине XIX в. приток иммиг­рантов еще более вырос, а с ним углубились такие проблемы как бедность, безработица и социальная нестабильность. Платт отмечает, что движение «За спасение детей» было «составной частью более широкого общественного движения, которое не ограничивалось реформой организационных форм и ставило перед собой задачу возрождения и спасения общества» (4. С.55). Итак, потребность в «спасении детей» выросла до невиданных размеров. Одно из главных обвинений Платта в адрес движения заключается в том, что оно способствовало распространению государственного контроля на целый ряд явлений в жизни несовершеннолетних, борьба с которыми не велась или велась неформальными методами, а именно проступки, характерные для детей бедняков: тунеядство, попрошайничество, бродяжни­чество, половая распущенность, невосприимчивость к воспита­нию, пьянство, прогулы. Проводимые движением «За спасение детей» «реформы имели целью определить и упорядочить зависимый статус несовершеннолетних» (4. С.99).

Хотя риторика представителей движения временами имела направленность в защиту интересов детей и их благополучия, основная идеология соответствующих заведений, наследие Зе-булона Бр'окуэя, главного идеолога движения сторонников ре­форматориев и директора первого реформатория, была «жест­кой и бескомпромиссной. Подавление и муштра были неотъем­лемыми элементами программы «воспитания»... Строевая подго­товка, «тренировка воли», многочасовой утомительный труд составляли сущность схемы, по которой строилась жизнь в реформаториях» (4. С.73).

Как справедливо отмечает Платт, «движение «За спасение детей» не ограничивалось преобразованием организационных

f

160       Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

форм системы общественного контроля над несовершеннолет­ними. Оно имело также символическое значение, так как претен­довало на роль защитника священных общественных устоев: семьи как элементарной ячейки общества, сельской общины, постулата о превосходстве протестантов, родившихся в Америке, над другими гражданами, представления о назначении женщины как хранительницы домашнего очага, необходимости строгого семейного воспитания и ассимиляции иммигрантов» (4. С.74).

Таким образом функция содействия общественному прогрессу оказалась тесно увязанной с задачей жесткого контроля.

Учреждение суда по делам несовершеннолетних

По мнению Платта, при учреждении суда по делам несовер­шеннолетних проблема преступности несовершеннолетних рас­сматривалась авторами этой идеи как социальная, а не как политическая. В связи с этим обсуждались в основном методы «лечения» этого социального недуга, а не вопросы перераспре­деления власти в целях решения проблем безработицы, беднос­ти и расстройства социального организма.

Однако политический характер проблемы преступности несо­вершеннолетних проявился в методах проведения реформ и теоретическом обосновании принимаемых мер. В Чикаго, где был принят Акт об Иллинойсском суде 1899 г., женщины-реформаторы под руководством Люси Флауер из Чикагского женского клуба и Джулии Латроп из организации «Халл Хауз» призвали широкие круги мужчин-политиков и интеллигентов оказать поддержку предлагаемым ими реформам, предусмат­ривавшим учреждение суда по делам несовершеннолетних.

В 1898 г. в коллегию адвокатов была внесена резолюция, и коллегия, совместно с главным судьей окружного суда и видны­ми представителями движения «За спасение детей», разработа­ла проект закона о суде по делам несовершеннолетних. Законо­проект был внесен в Палату представителей и Сенат в феврале 1899 г. В марте состоялось слушание, на которое были пригла­шены лишь мужчины-представители движения «За спасение детей» и чикагской коллегии адвокатов. В последний день сессии при содействии губернатора штата и спикера Палаты предста­вителей был принят акт, «регулирующий обращение и надзор над находящимися на иждивении запущенными и склонными к правонарушениям детьми». Классовый характер этого закона

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         161

проявился в том, что его создатели исходили из псевдонаучных теорий второй половины XIX в., обосновывавших представления о врожденной неполноценности определенных социально-этни­ческих групп.

Согласно традиционной исторической интерпретации факта принятия закона об Иллинойсском суде по делам несовершен­нолетних 1899 г., реформаторы исходили из высоких побужде­ний и ставили перед собой задачу наиболее полного удовлетво­рения интересов ребенка. Однако более поздние исследования указывают на то, что движение реформаторов выражало корпо­ративные интересы господствующего социального класса, кото­рому было нужно сохранить контроль над развивающимся и принимающим все новые формы движением рабочего класса, теоретические воззрения которого обогащались опытом, полу­ченным иммигрантами из стран Европы у себя на родине.

По мнению Платта, традиционные представления о гуманном характере движения «За спасение детей» не соответствуют действительности. «Участников движения ни в коем случае не следует считать сторонниками свободы или гуманистами» (4. С.134). Движение «За спасение детей» и созданный им суд по делам несовершеннолетних изначально имели консервативную направленность и выражали интересы средних слоев общества.

Суд по делам несовершеннолетних и соответствующее законо­дательство несли на себе печать авторитаризма. Дело изобража­лось таким образом, что дети нуждаются в дисциплине и надзоре. Теперь, если семья принадлежала к низшим слоям общества, то священные родственные узы, связывающие роди­теля и ребенка, могли оказаться под контролем государства. У родителей, признанных неспособными выполнять свои обязан­ности в соответствии с требованиями государства, отбирали детей. Стирание грани между детьми, «находящимися на ижди­вении» и «склонными к правонарушениям» давало государству право наказывать детей, еще не совершивших правонарушений или имевших несчастье родиться в бедной семье.

В основу закона о суде по делам несовершеннолетних был положен принцип parens patriae, предоставляющий государст­ву широкие дискреционные права. Предполагалось, что вместо родителей о детях будет заботиться суд. Поскольку конечной задачей суда по делам несовершеннолетних провозглашалось не наказание, а реабилитация и отправление правосудия при

уЧ. СОТ

1S2       Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

соблюдении индивидуального подхода, судебного разбира­тельства и процессуальной защиты не предусматривалось. Зависимый статус несовершеннолетних являлся достаточ­ным основанием для произвольного вмешательства в жизнь детей. В духе этих представлений высказался в 1899 г. совет общественной благотворительности: «Любой ребенок нахо­дится в зависимом положении. Зависимость — это его естест­венное состояние». Такие же взгляды на несовершеннолетних были высказаны судьей Уильямом Ренквистом в 1984 г. в его заключении по делу «Шелл против Мартина», где он от имени большинства призывал к профилактическому содержанию несовершеннолетних под арестом: «Несовершеннолетние, в отличие от взрослых, всегда в той или иной форме находятся под опекой».

Следует отметить, что Акт о суде по делам несовершеннолет­них не представлял собой существенного отступления от иде­ологии сторонников приютов первой половины XIX в. Напро­тив, учреждение судов по делам несовершеннолетних во всех штатах кроме двух к 1928 г. было попыткой унификации существующей судебной практики и создания формальной юридической структуры, в которой все больше использовались неформальные, сомнительные с точки зрения конституции методы работы.

Протесты в судебном порядке против этих методов стали обычным делом после 1870 г., когда отец Дэниэла О'Коннела обратился в Верховный суд с требованием рассмотреть вопрос о законности содержания сына в чикагской исправительной школе. Судья Торнтон постановил, что решение о помещении мальчика в исправительную школу было неконституционным, поскольку принималось без судебного разбирательства, хотя данное заведение имело статус «исправительного дома для детей» и представляло собой «неизбежное зло, соседства с которым порядочные люди стремятся избежать».

В своем определении, побудившем сторонников движения «За спасение детей» начать борьбу за принятие законодательного акта, обеспечивающего движению легитимность, Торнтон писал: «Может ли государство как parens patriae иметь более широкие права, чем родители, в каких-либо случаях, кроме тех, в которых существует необходимость наказания за преступле­ние? Действующее законодательство предусматривает «надеж-

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         163

ный присмотр» за ребенком: они требуют поместить его в соответствующее заведение и только отпускное удостоверение или произвольное решение опекунского совета могут дать за­ключенному подростку возможность вдохнуть воздух свободы вне стен своей тюрьмы, почувствовать при соприкосновении с беспокойным миром вкус к взрослой жизни... Заключение может продолжаться от 1 года до 15 лет в зависимости от возраста ребенка. Несовершеннолетний не может быть освобожден из-под стражи по амнистии, так как не нарушал закона. Закон о неприкосновенности личности, призванный быть надежным гарантом свободы, здесь не срабатывает, поскольку неограни­ченные полномочия государства в качестве parens patriae обус­ловливают окончательность судебного решения о лишении сво­боды. Такое ущемление естественного права на свободу есть произвол и притеснение. Если при отсутствии факта преступле­ния, без установления вины за совершенное правонарушение юные граждане нашего государства лишаются свободы «в инте­ресах общества», тогда было бы лучше вернуть общество в прежнее состояние и признать крах свободной формы правле­ния... Благополучие и права ребенка должны обязательно учи­тываться... Даже преступника нельзя осудить без надлежащего судебного разбирательства» (4. С.104).

Сам состав первого в США суда по делам несовершеннолет­них в Кук-Каунти, штат Иллинойс, выдает его карательную направленность и поставленную перед ним задачу установить государственный контроль над рядом сторон жизни молодежи, в отношении которых ранее использовался неформальный подход: в штат суда входили 21 сотрудник по работе со школьниками-прогульщиками, 16 офицеров полиции, 36 част­ных граждан, привлекавшихся время от времени для надзора за условно осужденными, и одна «цветная женщина», занимав­шаяся работой с негритянской молодежью. Основной костяк в суде составляли офицеры полиции и сотрудники по работе со школьниками-прогульщиками, настроенные в пользу ускорен­ного рассмотрения дел несовершеннолетних на основе законо­дательства, стирающего различия между судебным решением и законом. Анализируя протоколы заседаний суда за первые годы его работы, Платт выяснил, что «свыше 50% дел о правонарушениях были возбуждены на основании обвинений в «нарушении общественного порядка», «прогулах», «амораль-

164      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

ном поведении», «бродяжничестве» и «невосприимчивости к воспитанию» (4. С.140).

Акт о суде по делам несовершеннолетних способствовал уве­личению числа исправительных заведений для подростков, но почти ничего не изменил во внутренней жизни этих заведений. По словам Саттона, «учреждение суда по делам несовершенно­летних не предполагало существенных изменений в юридичес­ком статусе детей и не сопровождалось целенаправленным выделением людских или финансовых ресурсов. Суд выполнял в первую очередь функцию юридической ширмы, за которой штаты укрепляли и законодательно оформляли свою привер­женность дискреционному социальному контролю над детьми» (1. С.197).

Критика суда по делам несовершеннолетних по конституцион­ным мотивам как не обеспечивающего необходимой процедурной защиты была недостаточной. Саттон упоминает о выступлении Дж. Мэрфи в одном социологическом журнале с критикой в адрес суда в связи с 30-летием его учреждения. В умеренных тонах Мэрфи обвинил суд в тех самых недостатках, на которые нам открыли глаза социологи и историки ревизионистского направле­ния 60-х и 70-х гг. XX в.: — «несправедливости, дискриминации, перегруженности делами, недостаточной укомплектованности кадрами, имперском характере и явной неспособности предот­вратить преступность несовершеннолетних и оградить детей от заведений, оказывающих на них вредное влияние» (5, 1).

Акт об Иллинойсском суде по делам несовершеннолетних 1899 г., ставший образцом законодательства при разработке аналогич­ных актов в других штатах, выполнил задачу формализации, упорядочения, упрощения и распространения на всех подрост­ков процедуры, которая в некоторой степени уже существовала до принятия данного законодательства.

Опираясь на представления, коренящиеся в пуританском осознании Америкой обязанностей детей, родителей и государ­ства, одно поколение реформаторов за другим «видоизменяли эту основную идею с учетом текущих политических потребнос­тей, задач исправления практических промахов и сохранения положительных результатов институционной деятельности предыдущего поколения» (1. С.240). Реформаторская деятель­ность усиливалась в годы социальной нестабильности в ответ на рост обеспокоенности общества относительно социальных беспо-

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         165

рядков. Хотя система в том виде, в каком мы ее сегодня знаем, не выполняет задачу реабилитации, предотвращения отклоня­ющегося поведения, восстановления социального порядка, мо­рали и т.д., она продолжает разрастаться, поглощая все больше ресурсов, с возрастающим профессионализмом вовлекаясь в политический процесс оправдания своего существования и про­никая своими щупальцами в жизнь все большего числа детей. Какое значение имеет вышеприведенный исторический обзор для нашего понимания современной ситуации?

Современная система правосудия по делам несовершеннолетних в США

В проводимых в настоящее время социологических исследова­ниях основное внимание сосредоточено на сборе и анализе данных по всем аспектам подростковой преступности и системы правосудия по делам несовершеннолетних: природе и масшта­бах подростковой преступности, трудностях, возникающих на всех этапах процесса отправления правосудия, прогнозах и перспективах развития суда по делам несовершеннолетних в США. Социологические исследования, сводя воедино достиже­ния различных наук при рассмотрении центральных тем и проблем в данной области, позволяют взглянуть на события и принятые нормы жизни с особой точки зрения.

Природа и масштабы подростковой преступности

В последние годы проблемы правосудия по делам несовершен­нолетних привлекают внимание прежде всего вследствие роста преступности, связанной с применением насилия. В период с 1960 по 1981 г. произошло резкое увеличение числа преступле­ний, о которых было заявлено в полицию: с 3,3 до 13,4 млн.

Однако между 1981 и 1984 гг. число таких преступлений сократилось, и только в 1985 г. вновь стало расти. Тем не менее, 6% прироста в 1986 г. еще не позволили данному показателю достичь уровня 1981 г. В настоящее время на несовершеннолет­них приходится приблизительно 14% арестов за незначитель­ные преступления, 31% арестов за серьезные преступления, 17% арестов за преступления с применением насилия и 31% от общего числа преступлений. Каждый год аресту подвергается свыше 1,5 млн. несовершеннолетних. Из 2,1 млн. арестов взрос-

I -

166       Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

лых и детей за серьезные преступления в США в 1988 г. 600 тыс. составляли аресты несовершеннолетних.

В американской уголовной статистике доля арестов несовер­шеннолетних существенно сократилась с 1965 г., когда она составляла 49% от общего числа арестов. Дж.Сигель и Н.Сенна сообщают, что «в 1972 году 27% преступлений, известных полиции, было раскрыто в результате ареста несовершеннолет­него моложе 18 лет; к 1988 году доля арестованных в возрасте 18 лет и моложе сократилась приблизительно до 18%» (6. С.32). Это, конечно, связано с уменьшением, в период с 1965 г., числа несовершеннолетних среди населения США. Несовершеннолет­ние в возрасте от 10 до 18 лет составляют в настоящее время около 15% всего населения, а несовершеннолетние в возрасте от 15 до 18 лет — 6%. Исследования Ф.Кука и ДжЛауба показыва­ют, что уровень арестов несовершеннолетних в возрасте от 13 до 17 лет остается довольно стабильным с 1971 г.: на каждые 1000 несовершеннолетних такого возраста приходится всего 103 ареста, из них 38 арестов за преступления, подлежащие статис­тическому учету (7, СС.2 —277). Однако, начиная с 1984 г., число арестов вновь стало расти.

Если уровень преступности в США достиг своего пика, по-видимому, в начале 80-х гг., то за 1987—1988 гг. число преступ­лений с применением насилия, о которых было заявлено в полицию, возросло на 1,8%, а число имущественных преступле­ний — на немногим более 2%. Сигель и Сенна отмечают, что из расчетов прогнозируемой вероятности стать жертвой преступ­ления в течение жизни следует, что «в какой-то момент своей жизни около 80% 12-летних жителей США станут жертвами преступлений с применением насилия или покушений на совер­шение таких преступлений, 99% пострадают от краж и 40% будут нанесены телесные повреждения в ходе совершения преступления» (6, С.44).

Принцип parens patriae и наказание

Общественная озабоченность подростковой преступностью с применением насилия подстегивалось сообщениями в средствах массовой информации об убийствах, совершенных бандами подростков, и о причастности несовершеннолетних к наркобиз­несу. Помимо отмеченного в статистических исследованиях неуклонного роста числа арестов несовершеннолетних (70 тыс.

,     3 Правосудие по делам несовершеннолетних в США         167

в 1986 г. за убийства, изнасилования, грабежи и нападения с отягчающими обстоятельствами) внимание в общественно-по­литических дискуссиях сосредоточилось на вопросах увеличе­ния сроков и ужесточения наказания для несовершеннолетних, ослабления процессуальной защиты, передачи многих дел о преступлениях несовершеннолетних в общеуголовный суд, сни­жения возраста, при котором такая передача осуществима, и смертной казни для несовершеннолетних преступников. Все это указывает на отход от принципа parens patriae, согласно кото­рому государство, принимая на себя родительские обязанности по уходу и опеке детей с неправомерным поведением, действует в интересах ребенка.

Принцип parens patriae исходит из представления о том, что вместо понятия вины следует использовать понятие правонару­шения, поскольку задачей суда по делам несовершеннолетних является не наказание, а реабилитация. Этот принцип оспари­вается по многим позициям теми, кто считает, что общественный порядок и контроль следует укреплять путем перехода от реабилитационной установки к карательной в отношении как взрослых, так и несовершеннолетних преступников.

Разочарование в реабилитационной доктрине усилилось в 60-х гг., когда против нее единым фронтом выступили либералы. Напротив, консерваторы видели причину роста преступности, а также активизации защитников гражданских прав и противни­ков войны, которые ставили под сомнение легитимность общес­твенного строя, в ослаблении реабилитационной доктрины. Ф.Каллен и Г. Кэрен в статье «Восстановить авторитет реабили­тации», классической работе по данному периоду, пишут: «Для консерваторов слово «преступность» стало ассоциироваться с любыми недостатками американского общества, стало символом тех нонконформистских сил, которые ставят своей целью разру­шение традиционных структур власти и существующего общес­твенного строя» (9, С.93).

Либералы также начали критиковать государство обществен­ного благоденствия, выдвинув тезис о том, что реабилитация приобрела смысл принудительной терапии, проводимой госу­дарством, превратилась в эвфемизм, означающий «средство достижения покорности и подчинения». К.Меннингер в работе «Наказание как преступление» писал: «Социальный ущерб от преступлений, совершенных государством против граждан, за-

I   -168      Глава 6 Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

ключенных в тюрьмы, значительно больше, чем от преступле­ний этих граждан» (10. С.28).

Этот странный союз консерваторов и либералов пошатнул авторитет реабилитационной доктрины, который держался на высоком уровне на протяжении 150 лет. К середине 70-х гг. XX в. система правосудия по делам взрослых преступников взяла на вооружение карательную философию, что вызвало разочарова­ние среди либералов, отстаивавших принцип справедливого воздаяния по заслугам. В течение последующих 15 лет предпри­нимались попытки перенести философию системы правосудия для взрослых на систему правосудия по делам несовершенно­летних.

Процесс правосудия по делам несовершеннолетних

Борьба принципов полноценного судопроизводства и parens patriae

В первые 60 лет своего существования суд по делам несовер­шеннолетних, как отмечалось, провозглашал своей задачей защиту интересов ребенка, что служило оправданием отсутст­вия полноценной процессуальной защиты для тех, кто попал под юрисдикцию этого суда. Затем в течение примерно 10 лет эти неформальные процедуры и нормы судопроизводства стали все чаще попадать в поле зрения Верховного Суда, в котором явно преобладали либералы. Верховный Суд наделил несовершенно­летних многими новыми конституционными правами, которые ранее отрицались судом по делам несовершеннолетних. Реше­ния по делу «Кент против Соединенных Штатов» (1966 г.), по делам Голта (1967 г.) и Уиншипа (1970 г.) оказали радикальное воздействие на методы правосудия в делах несовершеннолет­них, создав гарантии конституционной справедливости и рав­ной защиты несовершеннолетних на определенных этапах отправления правосудия.

В деле Кента Верховный Суд усомнился в соблюдении процес­суальных норм и обеспечении надлежащей конституционной защиты при передаче дела подростка в суд для взрослых. Суд сформулировал правила такой передачи, предусматривающие право на слушание дела в полном объеме в суде по делам несовершеннолетних, право быть представленным на слушании адвокатом, доступ ко всем относящимся к делу документам и

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         169

протоколам и обязательное изложение судьей мотивов передачи дела в суд для взрослых в соответствующем заявлении. Это решение Верховного Суда впервые наделило несовершеннолет­него правом на полноценное судопроизводство.

В решении по делу Голта Верховный Суд предоставил несо­вершеннолетним право на полноценное судопроизводство на этапе разрешения дела: они обрели право на получение обвини­тельного акта, на обращение к услугам адвоката, на очную ставку со свидетелем и участие в его перекрестном допросе и право не давать невыгодные для себя показания (11).

В решении по делу Уиншипа Верховный Суд указал, что уровень доказательности в судах по делам несовершеннолетних должен быть таким же, как в уголовных судах для взрослых, т.е. должны использоваться «доказательства, не вызывающие оп­равданного сомнения», и от принципа «примата доказательств», который используется при рассмотрении гражданских дел, следует отказаться. Суд высказал мнение, что решение о необ­ходимости реабилитации несовершеннолетнего сопряжено с возможностью потерять свободу. Это был, по-видимому, первый случай, когда суд выразил несогласие с решением 1838 г. по делу, возбужденному по заявлению Крауза. В этом деле суд на основе принципа parens patriae отверг прошение о защите неприкосновенности личности в отношении ребенка, помещен­ного в приют за правонарушение, на том основании, что «право­нарушение не есть преступление, а Филадельфийский приют является не тюрьмой, а школой» (см. 1, СП). Решение о необходимости реабилитации несовершеннолетнего теперь мог­ло быть принято лишь на основе «доказательств, не вызываю­щих оправданного сомнения».

Либеральный период в истории Верховного Суда закончился в 1971 г., когда при рассмотрении дела «Маккейвер против Пенсильвании» Верховный Суд постановил, что несовершенно­летние, в отличие от взрослых, не имеют фундаментального конституционного права на рассмотрение дела судом присяж­ных на том основании, что такое право превратило бы судопро­изводство по делам несовершеннолетних в состязательный процесс и означало бы отказ от принципа parens patriae.

Решение Верховного Суда 1984 г. по делу «Шелл против Мартина», по-видимому, наиболее точно отражает превалиру­ющие в настоящее время в США взгляды на правосудие по

I

170      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

1              I

делам несовершеннолетних. Суд аннулировал решения ^двух нижестоящих судов и восстановил закон штата Нью-Йорк, разрешающий содержать до суда в превентивном заключении детей, обвиняемых в правонарушейиях. В отличие от традици­онных американских законодательных актов о залоге, которые позволяют судьям назначать залог в размере, достаточном для гарантированной явки ответчика в суд, это решение разрешает судье содержать несовершеннолетних в заключении с целью воспрепятствовать совершению ими новых правонарушений.

Непропорционально высокая доля представителей национальных меньшинств

В последние годы социологи внимательно изучают данные, отражающие внутреннее содержание процесса отправления правосудия по делам несовершеннолетних. Эти исследования выявили тревожную картину непропорционально большого чис­ла правонарушителей — представителей национальных мень­шинств на всех этапах процесса отправления правосудия и, как следствие этого, в заведениях для несовершеннолетних. Такие несовершеннолетние помещаются в общинные исправительные заведения в 3—4 раза чаще белых подростков. Их численность растет, несмотря на снижение общего количества тяжких пре­ступлений, совершаемых несовершеннолетними, они подверже­ны более высокому риску быть арестованными и обвиненными в тяжких преступлениях, чем белые подростки. В работе Крис-берга и др. отмечается, что в период 1979—1982 гг. 93% прироста численности подростков в исправительных заведениях при­шлось на представителей национальных меньшинств (12, С.173). Движение 60-х и начала 70-х гг. против исправительных заве­дений и за альтернативные меры воздействия как раз и привело к уменьшению числа белых подростков и росту числа предста­вителей национальных меньшинств в этих заведениях.

Д.Хьюзинга и Д.Эллиот в статье «Преступность несовершенно­летних: масштабы, распределение преступников по категориям и данные по количеству арестов с разбивкой по расовому признаку» рассмотрели вопрос о том, является ли непропорци­онально высокий процент представителей национальных мень­шинств, содержащихся в исправительных заведениях для несо­вершеннолетних, следствием различий в индивидуальном пове­дении или в социальной реакции на отклоняющееся поведение

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США              171

(или и в том, и в другом). На основе данных как официальной статистики, так и самоотчетов несовершеннолетних в возрасте от 11 до 17 лет из штата Нью-Йорк за период 1976 — 1983 гг., авторы делают вывод, что «различия в показателях распростра­ненности случаев лишения свободы представителей националь­ных меньшинств и белых нельзя объяснить их различным поведением» (13. С.223). Эти данные не позволили сделать вывод о существовании различий в уровне преступности или степени серьезности преступлений между различными расовыми груп­пами. Непропорциональную представленность национальных меньшинств в исправительных заведениях для несовершенно­летних можно объяснить лишь повышенной вероятностью под­вергнуться аресту.

В другой работе, посвященной анализу соотношения между расовой принадлежностью и официальным подходом к отправ­лению правосудия, Дж.Фейган и др. рассмотрели, как сказыва­ется расовая принадлежность на шести этапах процесса отправ­ления правосудия в делах несовершеннолетних, «в том числе при аресте и в ходе принятия судебных решений о лишении свободы». В результате обстоятельного статистического анализа выборочных данных, взятых из протоколов судов по делам несовершеннолетних крупного города на западе США за 1983 г., исследователи установили, что расовая принадлежность «ока­зывает непосредственное, косвенное и комбинированное отри­цательное влияние на различных этапах принятия решений» (14. С.225).

По мнению авторов, расовая принадлежность несовершенно­летних преступников в этом крупном городе систематически сказывается в ходе принятия решений об аресте, помещении под стражу, предъявлении обвинения, вынесении приговора и нака­зания несовершеннолетних по ряду правонарушений. Авторов удивляет относительная малозначительность «каких-либо фак­торов за исключением расовой принадлежности в качестве оснований для дифференцированного подхода к несовершенно­летним в исправительных заведениях» (14. С.250).

Передача несовершеннолетних в суд для взрослых

Усиливающееся разочарование в реабилитационной доктрине И страх перед ростом подростковой преступности с применением насилия побудили многие из штатов принять законы, облегча-

i

172      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

ющие передачу несовершеннолетних преступников в уголовный суд для взрослых и позволяющие не проводить специального слушания о такой передаче, требование о котором было сформу­лировано в решении по указанному выше делу «Кент против Соединенных Штатов». Отказ от слушания становится возмож­ным за счет использования механизма передачи дела по реше­нию обвинителя, которому дается право определять, следует ли разбирать дело конкретного подростка в суде для несовершен­нолетних или в суде для взрослых. В работе Д.Бишоп и др. анализируется применение этого механизма во Флориде, где обвинители имеют право передавать 16 и 17-летних подростков, виновных в тяжких уголовных преступлениях, в суд для взрос­лых. Исследователи рассмотрели данные по передаче дел в суд для взрослых в двух округах и провели ряд собеседований с обвинителями во всех судебных округах штата.

Помимо других ошеломляющих результатов они установили, что «лишь немногие из несовершеннолетних, переданных в суд для взрослых по решению обвинителя, являются опасными рецидивистами, к которым применение такой санкции действи­тельно оправдано» (15. С.179 — 201). Хотя при передаче несовер­шеннолетних в суд для взрослых обычно приводится довод, что для подростков, совершивших тяжкие преступления с примене­нием насилия, требуются более длительные сроки лишения свободы, большинство таких несовершеннолетних проходит по обвинениям в имущественных преступлениях. Такие обвинения были предъявлены свыше 50% несовершеннолетних, передан­ным в суд для взрослых. Среди этих 50% половина дел была возбуждена по обвинению в угоне автомобиля. И только 29% несовершеннолетних, переданных в суд для взрослых, проходи­ли по обвинению в преступлениях, совершенных с применением насилия.

Обвинители, разумеется, предпочитали использовать право непосредственной передачи дела в суд для взрослых, предостав­ленное им поправкой к закону в 1981 г. По-видимому, растет популярность этой санкции среди судей во Флориде, которые в последнее время все чаще используют ее в отношении подрос­тков, обвиняемых в хранении наркотиков и преступлениях, не связанных с применением насилия. Как отмечается в статье, «ряд обвинителей, настроенных в пользу реабилитационного подхода к несовершеннолетним, утверждали, что испытывают

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         173

пренебрежительное отношение со стороны своих коллег (т.е. характеризуются ими как «мягкотелые патронажники»). Неко­торые высказали предположение, что их взгляды препятствуют их продвижению по службе и укреплению их должностного положения» (15. С.196).

В еще одной недавно опубликованной работе по этой проблеме Дж.Фейган и Э.Дешенес рассматривают вопрос о том, принима­ются ли такие решения «на основе критериев, предусмотренных законом или дискреционных факторов, в законе не оговорен­ных». В работе использованы данные о четырех городских судах по делам несовершеннолетних (в Бостоне, Детройте, Ньюарке и Финиксе) за период с 1981 по 1984 г. Авторы приходят к выводу, что, по-видимому, «в процессе принятия решения о том, следует ли избрать реабилитацию или наказание в качестве средства профилактики правонарушений в отношении конкретных под­ростков, возраст рассматривается в увязке с преступными наклонностями» (16. С.344).

Менее одной трети всех подростков, переданных в суд для взрослых, совершили преступления с применением насилия. Было проанализировано семь параметров, характеризующих преступления и преступников. При этом ставилась задача выяснить, влияют ли какие-либо из них на процесс принятия судебного решения. Было установлено, что «на решении о передаче несовершеннолетнего в суд для взрослых сильнее всего сказываются преступное прошлое и близость возраста правонарушителя к возрастному пределу применимости под­росткового законодательства». Исследователи выявили «лави­нообразный поток непоследовательных решений о передаче дел несовершеннолетних в суд для взрослых как внутри округов, так и из одного округа в другой. Суды по делам несовершенно­летних принимают непоследовательные и не основанные на каких-либо нормах решения, что неудивительно в контексте господствующих в них настроений в пользу индивидуального подхода, хотя этот подход все больше ставится под сомнение. Но в отношении подростков, которых в результате разбирательства в уголовном суде могут осудить на несколько лет лишения свободы в закрытом заведении, такой субъективный подход уже не является оправданным» (16. С.346).

В одной из более ранних работ Фейган и другие установили, что на национальные меньшинства приходится непропорционально

174       Глава б. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

высокая доля случаев передачи несовершеннолетних преступни­ков в суды для взрослых. Авторы высказывают предположение, что в этом случае расовая принадлежность влияет косвенно, в связи с тем, что представители национальных меньшинств муж­ского пола имеют непропорционально большую долю в статисти­ке арестов за преступления с применением насилия. Прямой связи между расовой принадлежностью и передачей дела в суд для взрослых найдено не было, но исследование выявило серьез­ные проблемы в системе правосудия по делам несовершеннолет­них применительно к национальным меньшинствам (17).

Несовершеннолетние в местах лишения свободы для взрослых

С увеличением числа несовершеннолетних, направляемых для судебного преследования в уголовные суды для взрослых, неизбежно растет и число подростков, отбывающих свой срок в местах лишения свободы для взрослых. В статье «Адаптация несовершеннолетних преступников к тюремной жизни» М.Макшейн и Ф.Уильямс рассматривают две группы заклю­ченных техасских тюрем, в первую из которых входят подрос­тки, совершившие правонарушения в возрасте до 17 лет, а во вторую — совершившие правонарушения в возрасте от 17 лет до 21 года. Полученные авторами статьи результаты свиде­тельствуют о том, что несовершеннолетние заключенные ис­пытывают огромные трудности в адаптации к тюремной жизни. Так, заключенные из первой группы, как правило, в два раза чаще оказывают неповиновение, отказываясь работать и тем самым лишая себя возможности выйти из тюрьмы раньше срока в награду за хорошее поведение. Они также в три раза чаще по сравнению с заключенными из второй группы помеща­ются в условия самого строгого режима тюремного заключения (18. С. 254—269).

Применение к несовершеннолетним преступникам высшей меры наказания

В 1989 г. Верховный Суд США заслушал прения сторон в деле «Томпсон против Оклахомы» и опубликовал свое заключение по этому делу. Относительное большинство членов Суда выразило мнение, что применение смертной казни к правонарушителям в возрасте  15 лет и моложе противоречит конституции. Дело

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         175

получило широкую огласку, и мало кто брался предсказать его исход. Судья Стивене от имени относительного большинства членов Верховного Суда заявил, что «преступление, совершен­ное несовершеннолетним, должно влечь за собой меньшую виновность, чем аналогичное преступление, совершенное взрос­лым, поскольку неопытность, более низкий уровень образования и рассудительности ослабляют способность подростка оценить последствия своего поведения, при том, что он или она значи­тельно легче поддается эмоциям и давлению, чем взрослый человек» (19).

Признав «способность несовершеннолетнего к росту», судьи заявили, что «смертная казнь полностью утрачивает свой кара­тельный смысл, если речь идет о наказании правонарушителя в возрасте 15 лет».

Три судьи отмежевались от решения Суда, а судья О'Коннор заявил, что такая санкция является неконституционной только в том случае, если в законодательстве не установлен минималь­ный возраст приговариваемого к смертной казни. Главным основанием для заявлений о неконституционности смертной казни остается запрет на жестокие и необычные наказания в восьмой поправке в Конституции, который трактуется в контек­сте соображений о растущем уровне благопристойности как одном из проявлений прогресса передового общества. По мнению судьи Скалиа, одного из отмежевавшихся, группе относительно-то большинства «совершенно не удалось обосновать свою пози­цию, исходя из идеи о «растущем уровне благопристойности» с привлечением в качестве доводов результатов работы Законо­дательных собраний штатов и выносящих приговоры судов присяжных».

После отставки судьи У.Бреннана и назначения на этот пост У.Саутера возросла вероятность отмены этого решения.

Прогнозы и перспективы

В связи с тем, что исследователи системы правосудия по делам несовершеннолетних размышляют о будущем этой системы, раздаются голоса, призывающие к тому, что до сих пор считалось немыслимым: к ее отмене. В Американском обществе криминологии было высказано мнение о неспособ­ности этой системы устранить неравенство и дискриминацию по расовому и социальному признаку. Процессуальная неоп-

$

176      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

ределенность и неформальность остаются ее родимыми пят­нами. Система носит патерналистский, а не состязательный характер. Лишь менее половины всех несовершеннолетних преступников представляется адвокатами в ходе судебного процесса. Многие по незнанию передают адвокатам свои права. По мнению ряда общественных деятелей, пользующих­ся высокой репутацией, суд по делам несовершеннолетних все в большей степени утрачивает свой смысл и актуальность. Стиснутый с одной стороны патронажной системой, а с другой — уголовным судом для взрослых, он должен пол­агаться на «гуманное принуждение» при выполнении своей задачи. Способен ли он каким-либо образом обеспечить закон­ность в отношении детей? Ответ прост: неспособен.

Означает ли это необходимость его отмены? Способен ли уголовный суд на то особое отношение к детям, на которое, как мы по традиции продолжаем считать, они в нашем обществе имеют неотъемлемое право? По забавному стечению обстоя­тельств, Россия вступает в последнее десятилетие XX в., рас­сматривая вопрос об учреждении суда по делам несовершенно­летних, в то время как на родине этого суда обсуждается возможность его ликвидации. Вглядываясь в смутные очертания грядущего, оба общества, независимо от того, ждут их сходные или различные пути, обращаются к переоценке своих систем правосудия по делам несовершеннолетних.

В нашем стремлении к порядку и стабильности мы можем остановиться на модели, согласно которой юристам будет предо­ставлена максимальная свобода действий, или на модели, преду­сматривающей формализацию, юридическое обоснование и упо­рядочение процессуальных норм и судебной практики. Позволит ли какая-либо из этих моделей «усилить состязательное начало в судебном процессе и независимость несовершеннолетних пре­ступников?». «Сможет ли какая-либо из моделей существенно повысить уровень беспристрастности и гуманности системы?» (4. С. 175). Если нет, тогда каковы же наши цели? Неужели только укрепление общественного порядка и контроля?

Итак, сравнение моделей действующего американского «дет­ского» суда и соответствующего суда, который предполагается воссоздать в России, показывает, что они достаточно различны.

3. Правосудие по делам несовершеннолетних в США         177

И пусть никого не обескураживает то обстоятельство, что в США есть тенденция вообще отказаться от такой судебной юрисдик­ции, в России же, напротив, восстановить модель классического суда по делам несовершеннолетних.

Прежде всего, о различиях. Разумеется, они есть, и читатель сам смог в этом убедиться, читая соответствующие разделы данной главы. Нельзя забывать, что юстиция США принадле­жит к англосаксонской системе, а судебная система дореволю­ционной России, где действовал «детский» суд, — к континен­тальной. И черты ее, кстати, до сих пор несет в себе и действу­ющее правосудие в современной России.

Что касается разных тенденций в развитии правосудия по делам несовершеннолетних в США и России сейчас, — вспом­ним о времени, которое прошло с момента создания первого чикагского суда: почти 95 лет. Судебная практика США не могла не внести свои коррективы в доктрину. А для России этот период был совершенно иным, поэтому создание здесь модели суда для несовершеннолетних в конце XX в. требует особого внимания к его теоретической правовой базе. И опыт США здесь должен учитываться, в том числе при разработке соответствующего законодательства.

Хотелось бы вновь обратить внимание читателя на основополагаю­щие принципы построения и функционирования судебной системы для несовершеннолетних, определяющие ее специфику (они под­робно рассмотрены выше). Так вот, эти принципы — едины для судов по делам несовершеннолетних в США и для разрабатываемой модели такого суда в России. И, отметим, эти принципы не отрицаются ни в США, ни в России. Значит, можно говорить все же о значительном сходстве моделей судов для несовершенно­летних в США и в России. Видимо, независимо от того, какими станут эти суды в будущем, это их сходство сохранится.

Примечания

1.             S u t t о n  J.R. Stubborn Children: Controlling Delinquency in the United

States. 1640-1981. Berkerley. University of California Press, 1988

2.             E  m p  e  у     Т   Juvenile justice  reform:  Diversion,  due  process and

deinstitutionalization. In: Prisoners in America. Ed. by Lloyd Ohlin, 1973

3.             McKelvey S. American Prisons: A Study in American Social History Prior

to 1915 Chicago: University of Chicago Press, 1936; McKelvey S. American

Prisons; A History of Good Intention. N.Y., 1986.

178      Глава 6. Опыт двустороннего науч. сотрудничества России и США

Р 1 a 11 A.M. The Child Savers: The Invention of Delinquency. Chicago: the

University of Chicago Press, 1977.

M u r p h у J., The juvenile court at the bar. Annals of the American Academy

of Political and Social Science. Prentice. 1929.

6.             S i e g e 1 J., S e n n a N. Juvenile Delinquency. Publishing Company, 1990.

7 С о о к  Ph., L a u b  J. The Surprising Stability of youth crime. Journal of

Quantitative Criminology. 1986, V 2. P.265-277.

К о p p e 1 H. Lifetime Likelihood of Victimization. Washington D.C. Bureau

of Justice Statistics, 1987.

С u 11 e n F., К a r e n G. Reaffirming Reabilitation. Cincinati, Ohio: Anderson

Publishing, 1982.

M e n n i n g e r  K. The Crime of Punishment, N.Y., 1968.

F e 1 d B. In re Gault revisited: A cross state comparison of the right to counsel

in juvenile court. Crime and Delinquency. 1988. Vol, 34, No 1. P.393-424.

К r i s b e r g   B. et al. The Incarceration of Minority Youth. Crime and

Delinquency. Vol. 33, No 2, April 1987. P.173-205.

H u i z i n g a D., D e 1 b e r t E. Juvenile Offenders: Prevalence, Offender

Incidence, and Arrest by Race. Crime and Delinquency. Vol.33, No 2, April 1987,

P.206-223.

F a g a n J. et al. Blind Justice? The impact of race on the juvenile justice

process. Crime and Delinquency. Vol. 33, No 2, April 1987, P.224-258.

В i s h о p D. M. Prosecutorial waiver in Florida. Crime and Delinquency. 1989.

Vol. 35, No 2, April 1989, P.I 79-201.

16.Fagan J. Deshines E. Judicial waiver decisions for violent juvenile offenders. Journal of Criminal Law and Criminology. Vol. 81, No 2/Summer 1990. P.330-352.

17. F a g a n J. et al. Racial determinants of the judicial transfer decisions: Prosecuting violent youth in criminal court. Crime and Delinquency, 1987, Vol. 33, No 2, April 1987. P.261-276.

18.McShane M., Williams F.P. The prison adjustment of juvenile offenders. Crime and Delinquency, Vol. 35, No 2, April 1989, P.254-269.

19. S к о v г о n S.E. et al. The Death Penalty for Juveniles: An Assessment of Public Support. Crime and Delinquency, Vol. 35, No 3, October 1989.