Глава 4. Итальянская кагиорра и мафия. Новые аспекты борьбы

Каморра, мафия, преступность в мире бизнеса. Каковы глав­ные моменты, лежащие в основе связи между этими понятиями и их общих характеристик? Я мог бы назвать многие из них, но предпочитаю остановиться на пяти сторонах, которые мне представляются основными. В данном случае речь идет о сов­местной преступности; о преступности, где царит солидарность «преступного общества людей», оккультных связей между ин­дивидами во имя целей, свойственных только данной заинтере­сованной группе; о совместной преступности, предполагающей развитие преступной организации, которая приобретает иногда весьма изощренные формы функциональной интеграции почти индустриального типа; о преступности, при которой почти всегда существует сговор с политической властью; о безжалос­тном преступном феномене поиска власти с помощью средств, полностью отвергающих механизм консенсуса.

Таковы пять моментов большой практической и политической важности. Специалисты-правоведы и судебные работники много размышляли над ними (я имею в виду углубленные дискуссии по поводу ассоциативной природы терроризма и мафии), однако необходимость иного подхода к проблеме, изменения методов предупреждения и контроля за преступным поведением изуче­на пока еще недостаточно. Вот почему я и хотел бы очень кратко проанализировать пять указанных моментов.

Во-первых, феномен мафии, каморры, деловой преступнос­ти — это феномен группового, коллективного поведения, это сложная общественная ассоциация. Было абсолютно справедли­во замечено, что «подобно тому как мафия или является ассоци­ацией или ее нет вообще, так и борьба с мафией — это или борьба с ее ассоциативной структурой или борьбы нет». Эти же слова применимы и к каморре и к крупной деловой преступности. Каморра очень схожа с мафией и даже опережает ее в плане разветвленности ассоциативных структур, если исходить из информации относительно характера «отрядов каморры», сра­жающихся в настоящее время во многих районах Кампании (административная область на юге Италии). И сама преступ-

62            Глава 4. Итальянская каморра и мафия

ность делового мира, которая, как представляется, является делом рук нескольких малоизвестных, неразборчивых в средст-. вах «персонажей», не могла бы существовать, если бы не принимала формы столь сложные и разнообразные, что это обязательно предполагает наличие более или менее оккультных, тайных ассоциаций, более или менее официального коллектив­ного поведения.

Именно такой ассоциативный характер новых форм крупной преступности стал причиной кризиса итальянской системы правосудия. Многие издавна привыкли рассматривать все пре­ступления каждое по отдельности и преступников — каждого по одному, а ассоциативный момент оставался в глазах правосу­дия чем-то второстепенным. Сегодня наоборот, крупная пре­ступность, наиболее неуловимая с политической точки зрения и наносящая наибольший ущерб демократической жизни стра­ны, — это ассоциированная преступность, проявляющаяся, в коллективных формах, сила которой в ее коллективности.

Недостаточно, следовательно, просто определить позицию относительно преступлений, являющихся основной деятель­ностью преступной организации (первоначально это была круп­номасштабная торговля табачными изделиями, затем контра­банда наркотиков, рэкет, похищение людей, убийства, корруп­ция и т.д.), необходимо определить отношение именно к тем преступлениям, которые совершаются созданной для этого ассоциацией (неким сообществом). Это новый момент, с учетом его и должна определяться ответственность государства по предупреждению и ликвидации организованной преступности. При этом необходимо иметь в виду политические последствия борьбы с данной категорией преступлений, в частности, обеспе­чение индивидуальных прав и свобод, связанных с презумпцией невиновности (типично индивидуальной категорией), в то время как публичное действие против преступлений, совершаемых некоей ассоциацией, как правило, полностью пренебрегает за­щитой прав личности либо по крайней мере ограничивает эти права.

В последние годы как теоретики, так и практические работ­ники юриспруденции в своих дискуссиях согласились с тем, что крупная преступность по своей природе все более опира­ется на ассоциацию, но при этом придерживались уголовно-правовых концепций, рассчитанных на индивидуальные пре-

Глава 4. Итальянская каморра и мафия        63

ступления. Тем не менее, следует помнить, что всякая круп­ная преступность — это не только преступность некой ассо­циации, но и действия, влекущие персональную ответствен­ность.

Существует мнение, что в последние годы устои демократи­ческих государств подтачивались преимущественно ростом «преступных сообществ», т.е. таких групп, которые основаны не на функциональных связях (объединение с целью достиже­ния конкретных, коллективных интересов), а исключительно на личной солидарности, преданности, подчинении, иногда взаимном страхе. Эта солидарность, которую в другие време­на мы назвали бы мафиозной, сегодня показательна для всех форм крупной преступности. Действительно, характер свя­зей, объединяющих преступные, группы и ассоциации (в том числе террористические и рэкетирские), показывает, что в подобных группах главное — не объединяющая ее цель (революционная либо чисто экономическая), а сложившаяся в этой группе атмосфера, система подчинения и взаимоподдер­жки. Надо, однако, напомнить, что помимо личной солидар­ности возникшие в последние годы различные преступные ассоциации характеризовались еще одним общим моментом, внешне противоречащим принципам обычного объединения людей: исключительно высоким уровнем очень сложной орга­низации, что превращало их по существу в настоящие пред­приятия.

Интересно подчеркнуть, что глубинная природа различных форм организованной преступности является типично пред­принимательской. Роль денег, тенденция к самофинансирова­нию (даже, например, у террористических организаций), раз­деление труда, ярко выраженные договорные отношения с политическими и неполитическими партнерами, четкая тен­денция к реинвестированию прибылей от преступных опера­ций — все эти черты заимствованы у делового мира. А это привело к тому, что новые формы организованной преступнос­ти стали неотъемлемой частью процесса социально-экономи­ческих преобразований последнего времени.

В прежние времена культурные корни организованной пре­ступности искали в другом мире (мафия — из сельской местнос­ти, первый терроризм — от цивилизации военного типа). Ныне источником новой волны преступности считают мир промыш-

I -

64            Глава 4. Итальянская каморра и мафия

ленности и торговли. С этим можно согласиться. Отсюда возни­кают и новые требования к государству — изменить меры предупреждения, подавления и контроля за организованной преступностью.

Следующий общий момент, характерный для новых форм преступности, — сговор с политической властью. Речь, разуме­ется, идет о тайных связях на различных уровнях. Эти связи имеют, однако, определяющее значение, о чем свидетельствуют условия их возникновения и проявления.

Каморра и мафия первоначально вступали в сговор главным образом с местной административной властью (например, при получении подрядов, концессий и т.д.), но отношения были недостаточно тесными, о чем свидетельствуют многочисленные недавние преступления против местных властей.

Что же касается преступности в сфере бизнеса, то сговор происходит главным образом в верхах (махинации с экспортом оружия, подозрительные финансовые сделки), и мы лишь частично смогли приподнять завесу над этими операциями. Сговор существовал во всех случаях, и он становился опреде­ляющим или был важной составной частью преступного фено­мена.

Естественно, что такой, общий для всех форм организованной преступности признак создает большие трудности для право­судия, которому приходится иметь дело не только с преступной организацией, но и с организацией власти, к чему правосудие не было готово и потому, само того не зная, оно могло стать жертвой манипуляций властей. Правосудие превращалось в квазивласть среди других властей, а не было властью над всеми сторонами, занимающейся проблемами регулирования конфликтов и контроля за индивидуальным и коллективным поведением.

Сговор между организованной преступностью и политической властью позволяет видеть еще одну характерную черту этой преступности: поиск получаемой без консенсуса власти, дающей доступ к олигополии глобальной власти в стране.

Следует, как мне кажется, кратко объяснить это обобщающее и, может быть, даже не совсем понятное утверждение. Дело в том, что: а) в Италии власть полицентрична; б) законность большей части власти зависит от народного консенсуса; в) тот, кто хочет приобрести власть в обход народного консенсуса, должен войти

Глава 4  Итальянская каморра и мафия        65

в оппозицию (сделку) с созданными властями; г) организованная преступность стремится с помощью денег, шантажа и террора получить власть без общего согласия; д) на основе этой власти без консенсуса организованная преступность намерена добиться своего признания со стороны государства (как это произошло в случае с терроризмом), или потребовать себе определенную сферу (как это было с публичными торгами или с контрабандой наркотиков), или иметь возможность непосредственно влиять на исполнительную власть (например, коррупция в сфере преступ­ного бизнеса); е) таким образом организованная преступность не стремится к свержению власти, а лишь требует от нее возмож­ности договориться с ней о своем участии в наиболее общей сфере власти; ж) полученная таким образом власть необходима организованной преступности для того, чтобы она могла расши­рять собственную сферу деятельности и косвенным образом — свой собственный уровень власти (в виде спирали).

Если, с учетом сказанного, изучать феномен мафии, можно заметить, что она стремится с помощью денег и террора к политической власти во имя власти иной. Рассматривая фено­мен каморры, увидим, что ее логика развития связана с получе­нием доступа к экономической и административной власти (связанной с публичными торгами, лицензиями, новыми инвес­тициями в строительство и т.д.). Анализируя характер крупной преступности в сфере бизнеса, можно констатировать, что стремление получить власть без консенсуса, точнее говоря, оккультную или масонскую власть тесно связано с потребностью занять более высокие ступени преимущественно функциональ­ной власти в целях увеличения своего богатства и расширения деловой активности.

Можно, следовательно, сделать вывод, что ключевой момент организованной преступности — это власть, достигнутая при помощи механизма переплетения политики и бизнеса, не имею­щая массового признания и осуществляемая тайно и бескон­трольно. Это порождает огромные трудности для отправления правосудия.

Мы, таким образом, увидели общие черты крупной организо­ванной преступности, которые делают ее исключительно опас­ной для надлежащего функционирования нашей социально-

66            Глава 4. Итальянская каморра и мафия

политической системы. И можно было заметить, что среди кратко обрисованных мною пяти общих моментов некоторые настолько новы, что затрудняют или даже делают почти невоз­можной эффективную деятельность традиционного правосудия в области предупреждения организованной преступности и контроля над ней.

Это не означает, что нет никакой надежды найти путь контро­лирования наиболее опасных преступных процессов. Надо толь­ко по-новому ставить проблемы и организовывать работу судеб­ной администрации. И делать это надо немедленно. Следует отказаться от иллюзии, что время ослабит эти преступные процессы. Наоборот, «промышленный и властный» характер, приобретаемый организованной преступностью, неизбежно при­водит к постоянному повышению ее способности к учету меня­ющейся ситуации, ее приспосабливаемости, в том числе в глобальном масштабе. Тем не менее, мы не должны складывать оружие, а использовать против целенаправленного наступления свои наступательные методы.

Необходимо новое понимание отношений между отправлением правосудия и социальной реальностью. Следует отказаться от той точки зрения, что правосудие отражает социальную эволюцию или опирается на нее, не сознавая опасностей разрушения, существу­ющих в самом обществе. Мы должны изучать эти опасности и оповещать о них еще до того, как их увидит все общества

Чтобы лучше объяснить свою мысль, сошлюсь на пример терроризма. Бесспорно, что успехи в борьбе с терроризмом связаны не только со способностью государства (политических сил, судебных органов, полиции) преодолеть первоначальную растерянность и осуществить своего рода контратаку. Это также — и прежде всего — связано со способностью общества отвергнуть «драматический терроризм», защитить простую повседневную жизнь, не принять как законную деятельность тех, кто хотел изменить правила демократической игры.

Однако мы не можем забыть и того, что на протяжении многих лет общество в целом почти не интересовалось явлениями, из которых вырос терроризм. Проявлялось своего рода снисходи­тельное отношение к поведению, которое уже тогда, по мнению профессионалов права, выглядело взрывоопасным и отклоняю­щимся от нормы (достаточно вспомнить о той снисходительнос­ти, с какой многие относились к движению «красных бригад»).

Глава 4 Итальянская каморра и мафия         67

Общество просмотрело первые шаги терроризма. Сегодня оно стоит перед организованной преступностью, и тот, кто всегда оставался начеку, должен напомнить обществу о необходимости быть бдительным, понять целенаправленную стратегию различ­ных форм организованной преступности, всесторонне мобилизо­ваться и лишить эту стратегию легких путей реализации.

Следовательно, дело не в том, чтобы приспособить правосудие к социальной реальности, а в том, чтобы правосудие стимулиро­вало коллективное мнение — никогда не оставлять места для распространения организованной преступности.

В особенности же необходимо, чтобы отправление правосудия было проникнуто новой логикой действия, располагало бы судебным и вспомогательным персоналом в достаточном коли­честве и могло противостоять качественному и количественному распространению преступности.

Я позволю себе сделать несколько замечаний, которые, как мне кажется, важны для обсуждения вопроса о том, что должны сделать профессионалы права в области новой организованной преступности.

Во-первых, и прежде всего, следует продолжить изучение ее коллективистской природы. На конгрессах, посвященных про­блемам мафии и каморры, уже приступили к разработке необ­ходимых законодательных инструментов, позволяющих осу­ществить предупреждение и подавление деятельности мафии и каморры в соответствии с их организационной структурой. Думаю, что следует продолжать работу в этом направлении и в других секторах изучения организованной преступности, кото­рыми мы занимаемся.

Во-вторых, следует разработать ряд судебных и администра­тивных инструментов, позволяющих нанести удар по ключево­му механизму организованной преступности, а именно — по приобретению и реинвестированию денег. Без контроля над новыми богатствами, новой собственностью, над промышленным масштабом многочисленных незаконных видов деятельности и над незаконным характером многих видов промышленной дея­тельности, над приобретением контрактов и лицензий и т.д. — без такого контроля невозможно успешно вести систематичес­кую борьбу против организованной преступности.

Необходимо, наконец, в новой форме рассмотреть вопрос о правосудии и его отношениях с государственной администра-

Глава 4. Итальянская каморра и мафия

цией. Нет сомнения, что связь между бизнесом, преступ­ностью и политикой проходит через специфическую админис­тративную деятельность и через специфические преступле­ния против государственного управления. На местном уровне это происходит через механизм публичных торгов, лицензий, концессий, программ строительства, планов занятия земель и т.д. На общегосударственном уровне — через финансовые льготы, разрешения на экспорт, нефтяную торговлю, кон­троль за деятельностью банков и т.д. Если мы не приведем отправление уголовного правосудия в соответствие с наруше­ниями в сфере государственного управления и останемся на уровне логики преследования служащего за кражу каранда­шей и ручек, организованная преступность захлестнет значи­тельную часть нашей местной и центральной государственной системы.

Естественно, что сказанное мною — это лишь основные тезисы анализа явлений, угрожающих нашей демократической системе и судебной политике. Мне, однако, кажется, что сегодня необхо­димо идти от единой общей схемы, применимой к явлениям, с которыми мы имеем дело. Работа порознь, с распылением сил никого не устраивает (ни политика, ни судебного работника, ни журналиста) и лишь способствует росту организованной пре­ступности.