§1. Уголовная ответственность. Кара. Уголовно-правовое воздействие.

1. В целях обеспечения гармоничного развития общественных отношений государство устанавливает определенные требования, соблюдение которых является необходимым условием обеспечения общественного порядка и законности в стране. Нарушение этих общеобязательных требований предполагает соответствующую реакцию государства на такое поведение. Государство должно реагировать на нарушение установленных им нормативных предписаний, это необходимо для обеспечения реализации правовых норм и предупреждения их массовых нарушений в дальнейшем. «Преступление без ответственности — это торжествующее зло, изобличенное и осужденное - это зло побежденное». (185, с. 135). 

Реакцию государства на преступление в отечественной теории уголовного права и в юридической  практике принято определять через  понятие «уголовная ответственность». Предполагается, что это понятие наиболее точно и полно отражает существо реакции государства на акт совершения преступления. Уголовная ответственность рассматривается как разновидность юридической ответственности, одно из фундаментальных уголовно-правовых понятий и важнейший уголовно-правовой институт, имеющий основополагающее значение при определении оснований и пределов правоохранительной деятельности государства в его противостоянии с преступностью. При этом проблема определения понятия уголовной ответственности, ее сущности, содержания, целей, оснований, пределов и форм реализации относится к числу не только важных, но и весьма сложных. Уголовный кодекс широко употребляет это понятие, устанавливая «основание уголовной ответственности», «основания освобождения от уголовной ответственности», уголовную ответственность за отдельные виды преступлений в Особенной части УК (напр., ст.ст. 1, 2. 4, 5, 8, 299, 300 и другие статьи УК) и т. д., однако определения его не дает. Сущность, содержание и пределы уголовной ответственности в законодательстве не раскрываются. В теории же эти вопросы относятся к весьма дискуссионным.

Проблеме уголовной ответственности посвящено немало интересных и полезных исследований. Выработано множество различных определений уголовной ответственности, которые в науке уголовного права относят к нескольким концепциям, ни одна из которых, впрочем, не является общепризнанной.

Авторы одной из таких концепций отождествляют уголовную ответственность и наказание, либо признают их сторонами одного и того же единого явления. Уголовную ответственность они определяют как меру государственного принуждения, сущность её сводят к наказанию. Соответственно, границы уголовной ответственности авторы данной точки зрения связывают с пределами исполнения уголовного наказания, а ее содержание – с лишениями и ограничениями, составляющими содержание уголовного наказания. (См.: 252, с. 28, 94;  245, с. 217-218;  494, с. 43-44; и др.).

Эта точка зрения обоснованно критикуется многими исследо­вателями данной проблемы. В теории уголовного права общепризанно, и это получило отражение в уголовном законодательстве, что понятия «уголовная ответственность» и «уголовное наказание» близки, но не тождественны. Это различающиеся понятия, имеющие собственное содержание и самостоятельное значение. К тому же уголовная ответственность первична по отношению к наказанию и шире него по объему.

Уголовный кодекс РФ предусматривает как уголов­ную ответственность, соединенную с наказанием и судимостью, так и уголовную ответственность без наказания и судимости (ст.ст. 73, 79, 81-85, 92-94 УК). Наказание же не может быть назначено виновному без возложения на него ответственности. Раздел IV УК РФ, именуемый «Освобождение от уголовной ответственности и от наказания», включает две главы - 11 и 12, нормы которых регулируют самостоятельные уголовно-правовые институты – «освобождение от уголовной ответственности» и «освобождение от наказания». О различиях между рассматриваемыми понятиями свидетельствует толкование и других уголовно-правовых норм - содержащихся в ч. 2 ст. 2, ч. 1 ст. 3, ч. 2 ст. 87, а также наименование гл. 14 УК РФ. Таким образом, уголовный закон содержит убедительные свидетельства того, что понятия уголовной ответственности и наказания не тождественны.

Вторую группу исследовате­лей составляют авторы, характеризующие уголовную ответственность как основанную на нормах уголовного права обязанность лица, совершив­шего преступление, претерпеть неблагоприятные для себя последствия совершения преступления (быть осужденным от имени государства и понести заслуженное наказание), дать в установленном порядке отчет в совершенном им преступлении.  (См., напр.: 244,  с. 7; 245,  с. 222-223; 22, с. 9 и сл.; 173, с. 39; 145, с. 39 и сл.; 187, с. 121; 251, с.30-31; 302, с. 10; 414,  с.26;).

Большинство сторонников данной точки зрения полагают, что возникает уголовная ответственность с момента совершения преступления. (См. , напр.: 244, с. 8-9; 33, с. 6; 173, с. 21; 187, с. 101 и сл.; 243. с. 19; 328, с. 21 и сл.; 22, с. 43 и сл.; 27, с. 12). Возникшая уголовная ответственность нуждается в реализации, (251,  с. 31-32)  которая начинается «с момента привлечения действительно виновного лица к уголовной ответственности». (173,  с. 30; 46, с.27;  См также: 47, с. 34 и сл.; 276, с. 12-13). Но существуют и иные точки зрения - что уголовная ответственность возникает с момента вынесения обвинительного при­говора  или с момента вступления его в законную силу. (309, с. 485; 407, с. 153 и сл.; 145, с. 44). По мнению авторов этой позиции, от момента возникновения до момента ее прекращения идет реализация уголовной ответственности. Она происходит в форме привлечения к уголовной ответственности в процессе расследования преступления (задержание подозреваемого в совершении преступления, применение к нему меры пресечения, например содержание под стражей, и совершение других следственных действий), а также судебного рассмотрения уголовного дела, вынесения обвинительного приговора, исполнения наказания, если оно назначено, либо течения испытательного срока при условном осуждении, и срока судимости. (466, с. 71; 247, с. 192-193). Но некоторые сторонники данной точки зрения полагают, что ответственность реализуется не сразу, в своем развитии она проходит ряд этапов: 1) стадию нереализованной ответственности (с момента преступления и до привлечения к уголовной ответственности); 2) привлечение к уголовной ответственности; 3) назначение наказания; 4) исполнение наказания. (251, с. 31-32; 173, с. 31; и др.).

Одни авторы считают, что реализация уголовной ответственности заканчивается погашением или снятием судимости. (466, с. 71; 247, с. 192-193). Другие моментом ее окончания признают отбытие наказания. (См., напр.: 244,  с. 12).

Содержание уголовной ответственности, по мнению данной группы авторов, составляют «невыгодные, неприятные для преступника последствия совершения им преступления» в виде обязанности виновного понести наказание, осуждения его от имени государства обвинительным приговором суда (хотя бы и с освобождением от наказания), и обязанности подвергнуться уголовно-процессуальной процедуре, т. е. выступать в качестве обвиняемого, подсудимого, осужденного. (См., напр.: 173, с. 25-26). 

 Эта концепция также была подвергнута критике в теории уголовного права. Многие авторы справедливо обратили внимание на то обстоятельство, что возникающая в момент совершения преступления обязанность виновного претерпеть меры уголовно-правового воздействия, предусмотренные уголовным законом за совершение преступления, еще не есть реальное претерпевание указанных неблагоприятных последствий, а следовательно, она еще не есть уголов­ная ответственность. В силу различных обстоятельств уголовная ответственность может быть не реализована (преступление не раскрыто, преступник не установлен, скрывается от следствия и суда и т. п.). Поэтому юридическая обязанность виновного здесь выступает лишь необходимой предпосылкой ответственности. Уголовная ответственность возникает лишь в связи с фактической реализацией указанной обязанности виновного – в момент вынесения судом обвинительного приговора, как считают одни авторы, или в момент вступления приговора в законную силу, как полагают другие. (См. об этом: 364, с. 132;  461, с. 292-293;  384,  с. 499;  386,  с. 11).

На критике данной точки зрения «взросла» еще одна концепция, сторонники которой исходят из того, что под уголовной ответственностью следует понимать не обязанность виновного претерпеть неблагоприятные для него последствия совершенного преступления, а фактическую реализацию такой обязанности - само предусмотренное уголовным законом государственно-принудительное воздействие, применяемое по приговору суда к лицу, совершившему преступление. Авторы дифференцируют ответственность на два вида - связанную с осуждением виновного, назначением ему наказания и судимостью, и состоящую лишь в осуждении, когда виновный освобождается от уголовного наказания и судимости. (416, с. 24;  см. также: 415, с. 77;  466, с. 68; 247, с. 190, 195; 307, с. 246).

Уголовная ответственность, не связанная с назначением наказания и судимостью, является, по мнению сторонников данной позиции, «одномоментной»: ее начало и окончание совпадают с вступлением в законную силу обвинительного приговора суда. Ее содержательная сторона здесь реализуется только в форме признания лица обвинительным приговором суда виновным в совершении преступления, тем самым в одномоментном государственном порицании его и совершенного им деяния. Длящегося во времени государственного порицания осужденного лица и обусловленных осуждением правоограничений в таких случаях нет. (466, с. 72).

Уголовная ответственность, связанная с назначением наказания и судимостью, начинается с момента вступления обвинительного приговора суда в законную силу, длится во времени, реализуясь в форме государственного порицания виновного, исполнения назначенного наказания или течения испытательного срока при условном осуждении и течения срока судимости, и завершается погашением или сняти­ем судимости. (247, с. 191 - 193; 466, с. 70-73; 307, с.246). И в данном случае, как и в предыдущем, авторы по-разному определяют момент прекращения уголовной ответственности. Одни связывают его с отбытием наказания, другие – с погашением или снятием судимости. (См. об этом, напр.: 247, с. 192-193).

Обе последние концепции представляются нам односторонними. Авторы, определяющие уголовную ответственность только как «применение мер государственно-принудительного воздействия» или только как «обязанность виновного претерпеть указанное воздействие», исходят из односторонних представлений об уголовной ответственности – в первом случае как только праве государства, а во втором случае – как только обязанности виновного. Поэтому они не могут быть признаны достаточно точными и правильными.

Единое понятие ответственности многозначно, оно может рассматриваться в разных аспектах (что, собственно, и является одной из основных причин расхождений в этом вопросе). В рассматриваемом нами аспекте - с точки зрения содержательной оно имеет, как минимум, два значения, две стороны:

а) ответственность как право (и одновременно обязанность) государства требовать ответа - спросить с виновного за нарушение им установленного запрета; государство имеет право требовать такого ответа от правонарушителя, поскольку нарушен установленный им запрет, и оно обязано потребовать ответа в силу своих обязанностей перед обществом («активный» или «объективный» аспект содержания ответственности);

б) ответственность как обязанность виновного ответить за содеянное - дать ответ на указанное требование государства, держать ответ за содеянное («пассивный» или «субъективный» аспект содержания ответственности).

Ответственность имеет место, она реализуется, когда налицо оба отмеченные ее аспекты. Она предполагает как неотвратимую негативную оценку (осуждение, порицание) совершенного преступного деяния и личности виновного - спрос с виновного, применение к нему предусмотренных законом мер уголовно-правового воздействия, так и восприятие такой заслуженной оценки виновным, его обязанность «ответить за содеянное», претерпеть применяемое к нему в соответствии с законом воздействие. Поэтому сведение понятия ответственности только к одному из указанных аспектов, составляющих ее содержание, является неправильным.

Эти две стороны фактического общественного отношения, возникающего вследствие совершения преступления, тесно взаимосвязаны, взаимно предполагают и в то же время взаимно исключают друг друга. Их соотношение характеризуется диалектическим законом единства и борьбы противоположностей, и служит фактором разрешения ситуации, порожденной совершением преступления. Урегулированное нормами уголовного права, такое общественное отношение обретает вид уголовно-правового отношения, возникающего в связи с совершением преступления, содержанием которого являются взаимные права и обязанности сторон - государства, установившего соответствующий запрет, и виновного, нарушившего этот запрет.

В связи с изложенным, не случайно в последние десятилетия интенсивную разработку получило направление, связанное с определением уголовной ответственности как уголовно-правового отношения.

Сторонники данного направления все вопросы проблемы уголовной ответственности: о ее содержании, пределах, основаниях, формах реализации и др., рассматривают в связи с понятием уголовно-правового отношения. Это имеет как положительные, так и отрицательные стороны. С одной стороны, способствует более глубокому проникновению в суть проблемы, с другой - относительная неразработанность самой проблемы уголовно-правовых отношений, наличие расхождений в понимании этого явления, обусловливают определенные трудности в разработке и проблемы уголовной ответственности.

Значительная группа известных ученых-юристов рассматривает уголовную ответственность в качестве охранительного правоотношения, содержание которого составляют взаимные права и обязанности сторон - субъектов правоотношения, где обязанности одной стороны (виновного) отвечать корреспондирует право другой стороны (государства) привлечь к ответственности, а праву первой стороны быть привлеченным к ответственности лишь в пределах и на основаниях, установленных уголовным законом, - обязанность второй стороны не нарушать указанные пределы и основания. (46, с. 25; 146, с. 85; 145, с. 39 и сл.; 251, с. ; 302, с. 10;  22, с. 9 и сл.; 145, с. 42).

Вариантом этой точки зрения является определение уголовной ответственности как «совокупности уголовно-правовых, уголовно-процессуальных и исправительно-трудовых отношений, опосредующих и выражающих государственно-принудительное  воздействие на лицо, нарушившее закон». (22, с. 82-83; 426, с. 48; см. также: 328, с. 177; 97, с. 71). Еще одним вариантом данной концепции является мнение ряда авторов о том, что уголовная ответственность - необходимый компо­нент правоотношения: она возникает вместе с ним в момент преступления, но является не его содержанием (установленной совокупностью взаимных прав и обязанностей сторон), а его объектом, тем, по поводу чего отношение возникло. (39, с. 117).

Пределы уголовной ответственности сторонниками этой точки зрения определяются в соответствии с пределами существования самого уголовно-правового отношения: «от совершения преступления до снятия всех уголовно-правовых ограничений - судимости». (462, с. 72). Но имеется и иная точка зрения - что уголовная ответственность возникает только с момента осуждения лица, совершившего преступление. (См. об этом, напр.: 307, с. 251, 462, с. 69).

 Содержание уголовной ответственности, с точки зрения сторонников данной позиции, обусловливается содержанием уголовно-правового отношения – как во времени, так и по объему. И.Я. Козаченко, например, рассматривает уголовную ответственность «дуалистично» - как юридическое содержание регулятивного правоотношения – один из его элементов, наряду с субъектами и объектом правоотношения (462, с. 67- 68)  и вместе с тем – как самостоятельное уголовно-правовое отношение – «разновидность правоотношения, входящего в механизм уголовно-правового регулирования». (462, с. 69).

Позиция сторонников данной концепции представляется нам заслуживающей внимания, но все же недостаточно точной, поскольку она связана с определением не сущности уголовной ответственности, а лишь ее внешнего выражения.

Развитие рассматриваемого направления в теории уголовного права привело к формированию новой концепции в исследовании проблемы уголовной ответственности, сторонники которой выделяют два ее аспекта: позитивный и ретроспективный.

Позитивная (перспективная) ответственность, по мнению авторов данного направления, основывается на регулятивных правоотношениях и предполагает ответственность, лежащую в основе правомерного поведения, выражающуюся в осознании индивидом своей обязанности не совершать запрещенного законом деяния, т. е. фактическое соблюдение им требований и предписаний правовых норм. Ретроспективная (негативная) ответственность, в основе которой лежат охранительные правоотношения, - это ответственность за уже совершенное правонарушение (преступление). (См.: 433, с. 21-36, 84-97; 364, с. 91, 120;  461, с. 289;  142, с. 27).

Вопрос о границах уголовной ответственности сторонниками данной концепции решается дифференцированно - применительно к границам позитивной и границам ретроспективной уголовной ответственности.

Позитивная ответственность основывается на общерегулятивных правовых отношениях, которые возникают, по мнению одних авторов, всегда и непосредственно в момент вступления уголовного закона в силу; по мнению других – только когда закон «найдет своего адресата» (лицо, обладающее указанными в норме закона признаками субъекта преступления). (См. об этом: 364, с. 88-89 ).

Границы и содержание ретроспективной уголовной ответственности определяются сторонниками рассматриваемой позиции в рамках охранительного уголовного правоотношения, возникающего в момент совершения преступления между лицом, его совершившим, и государством, установившим уголовно - правовой запрет, нарушенный указанным лицом. Совершение преступления прекращает общерегулятивное правоотношение и позитивную ответственность лица и обусловливает возникновение охранительного уголовного правоотношения и ретроспективной уголовной ответственности. При этом сторонники данной позиции, также как и их оппоненты, стоящие на иных позициях в вопросе о понятии уголовной ответственности, по-разному решают вопросы о моменте возникновения и моменте прекращения уголовной ответственности. Так, возникновение уголовной ответственности одни связывают с моментом совершения преступления, когда возникает обязанность виновного ответить за содеянное, другие – с моментом фактической реализации такой обязанности – т.е. с вынесением обвинительного приговора или вступлением его в законную силу. (См., напр.: 433, с. 30-31; 461, с. 292-293; 364, с. 134).

Прекращение уголовной ответственности сторонниками данной позиции также связывается с реализацией уголовно-правового отношения, при этом одни авторы считают, что уголовная ответственность длится до момента снятия или погашения судимости. Но она, как и уголовно-правовое отношение, может прекратиться и ранее: со смертью лица, совершившего преступление, либо вследствие освобождения его от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, по амнистии, в связи с изменением уголовного законодательства и т. п. (364, с. 98-99). Другие авторы судимость выносят за пределы уголовно-правового отношения и момент прекращения уголовной ответственности связывают с завершением реализации уголовного наказания. (461, с. 293).

К вопросу о содержании уголовной ответственности авторы также подходят дифференцированно – применительно к позитивной и ретроспективной ответственности. Содержанием позитивной ответственности в уголовном праве признается «реальное поведение личности в соответствии с общественными потребностями». (433, с. 24). А.Н. Тарбагаев, например, рассматривает позитивную уголовную ответственность конкретного субъекта как «постоянно реализующийся комплекс существующих в обществе правоотношений по соблюдению уголовно-правовых запретов», участником которых в силу закона он является. (433, с. 25). В содержание ретроспективной уголовной ответственности включаются публичное государственное осуждение (порицание) виновного за совершенное преступление; наказание, т. е. причинение ему лишений (ограничений) личного, имущественного или нравственного характера, предусмотренных санкцией уголовного закона; и правоограничения, связанные с наличием судимости у осужденного, но лишь в рамках реализации наказания, но некоторые авторы включают и судимость. (461, с. 292).

На наш взгляд, концепция уголовной ответственности, подразделяемой на позитивную и ретроспективную, является интересной, вносит определенный вклад в познание сущности и механизма реализации ответственности. Она ориентирует на более широкое использование в уголовном праве метода стимулирования правомерного поведения граждан. Но и данная концепция не может быть признана ни единственно верной, ни бесспорной, поскольку не определяет сущности ответственности. Наша критика данной концепции дается в следующем параграфе. Здесь же необходимо отметить, что концепция позитивной уголовной ответственности вызывает активное неприятие у многих ученых-юристов, они считают эту проблему надуманной. Ю.М. Ткачевский, к примеру, пишет: «По своему характеру уголовная ответственность ретроспективна. Она устанавливается за совершение преступления в прошлом. Мы не согласны с теми юристами, которые полагают что уголовное право устанавливает и позитивную уголовную ответственность, которая выражается в воздержании лица от совер­шения преступления, в его позитивном поведении, определенном нормами Особенной части Уголовного кодекса. Уголовный кодекс устанавливает, например, ответственность за убийство. Те же, кто его не совершают, согласно рассматриваемой точке зрения, тем самым несут позитивную уголовную ответственность. Ответственность - это то, что следует за какими-то действиями (бездействием). Лицо, их совершившее, отвечает за них. Помимо этого позитивные действия в принципе не могут вызвать ответственность; за них поощряют. Основная часть людей не совершает преступления не потому, что это может по­влечь уголовную ответственность, а в силу абсолютного неприятия такого рода деятельности, которая противоречит их взглядам, убеждениям. Невозможно представить себе человека, который одновременно «несет позитивную ответственность» чуть ли не за все преступления, перечисленные в УК РФ». (247,  т. 1, с. 192).

По нашему мнению, следует согласиться с тем, что уголовная ответственность предстает в объективной реальности как урегулированное нормами уголовного права специфическое общественное отношение – уголовно-правовое отношение карательного характера, возникающее между лицом, признанным виновным в совершении преступления, и государством (а точнее - народом России в лице специально уполномоченных государственных органов).

Основанием возникновения такого правоотношения является факт совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом, реализуется же оно с момента вступления в силу обвинительного приговора суда, признающего указанное лицо виновным в совершении преступления. Содержание уголовно-правового отношения составляют взаимные права и обязанности его сторон по поводу реакции (ответа) на сложившуюся ситуацию с целью не допустить ее повторения.

На наш взгляд, исследование уголовной ответственности в связи с учением о правоотношении является важным для постижения феномена уголовной ответственности. Такой подход позволяет преодолеть односторонность ранее рассмотренных позиций. Вместе с тем, признание уголовной ответственности уголовно-правовым отношением не означает, что последнее является сущностью уго­ловной ответственности, или, наоборот, уголовная ответственность  составляет сущность уголовно-правового отношения. Социальная роль уголовной ответственности не сводится лишь к тому, чтобы быть правоотношением. Так же и роль уголовно-правового отношения не сводится к ответственности. Поэтому и данную кон­цепцию мы не можем признать завершенной.

2. Исходя из изложенного, следует констатировать, что существующие концепции уголовной ответственности являются весьма полезными: с разных сторон, в различных аспектах раскрывают они данное явление, углубляют и расширяют наши представления о нем, в силу чего занимают достойное место в теории уголовного права и вносят важный вклад в ее развитие. Однако ни одна из них, к сожалению, не исчерпывает глубины данной проблемы, ибо не содержит указаний на сущность уголовной ответственности, либо определяют ее не точно или в принципе неправильно.

Согласно нашим представлениям, основанным на правилах формально-логического определения понятий, ключевое, принципиально важное значение для правильного понимания уголовной ответственности имеет определение ее сущности. Невозможно понять то или иное событие, процесс или явление и дать его определение, не уяснив его сути – того главного, ради чего это событие, процесс, явление или понятие возникает и существует, в чем его социальное назначение, «историческая миссия» в объективной реальности и каковы в связи с этим его основные признаки, определяющие его качественное своеобразие. 

Между тем, как это и явствует из изложенного, вопрос о сущности уголовной ответственности в отечественном уголовном праве исследован еще недостаточно, и это является одной из основных причин отмеченных выше разногласий практически по всем аспектам теории уголовной ответственности.

Представляется, что сводить, как это зачастую имеет место в теории, сущность ответственности к ее содержанию или способам обеспечения ее реализации (принуждению) неправильно. Главное не то, чем и как обеспечивается реализация ответственности, или каково ее содержание, а то, чем она является по своей сути, в чем ее назначение, причины и смысл возникновения и использования, а также, конечно же, ее потенциальные возможности по реализации стоящих перед ней целей.

Сущность уголовной ответственности состоит, по нашему мнению, в том, что она является выражением реакции (ответа) государства на акт преступного поведения виновного. Именно в связи с необходимостью материализации указанной реакции - необходимостью осуждения совершенного преступления и порицания лица, виновного в его совершении, от имени государства и народа России, данное понятие введено в правовой оборот. 

Некоторые авторы подошли вплотную к определению сущности уголовной ответственности, правильно подметив, что ответственность есть «реакция государства на совершенное правонарушение», и что сущность уголовной ответственности «заключена в государственном осуждении лица, совершившего преступление, в порицании его самого и совершенного им дея­ния». (364, с. 129; 247, с. 191; 462, с. 69-70; 461, с. 289-291). Однако эту важную мысль они высказывают «мимоходом», не акцентируя на ней внимание, не придавая ей существенного значения и не развивая своих суждений. Определения же уголовной ответственности они дают исходя из иных ее – менее существенных признаков.

Наиболее близко к определению сущности уголовной ответственности, на наш взгляд, подошли авторы, понимающие под уголовной ответственностью осуждение, порицание виновного судом от имени государства за совершенное преступление. Уголовная ответственность ими рассматривается как самостоятельное, не зависящее от наказания, а, напротив, первичное по отношению к нему явление, имеющее собственное содержание, не совпадающее с содержанием наказания.

Так, И.С. Ной пришел к выводу о том, что понятие уголовной ответственности связано с государственным осуждением в форме обвинительного приговора, вынесенного судом. (320, с. 119-120). Развивая это направление, группа сторонников этой позиции (К.Ф. Тихонов, Ю.А. Демидов, П.П. Осипов и др.) уточнила, что уголовную ответственность следует понимать как «публичное государственное осуждение (порицание, отрицательную оценку) определенного общественно опасного деяния и лица, его совершившего». (См.: 441, с. 41; 125, с. 165; 333, с. 51-54; 386, с. 68; 163, с. 67).

К.Ф. Тихонов и Ю.А. Демидов построили свою концепцию на представлении, что сущностью уголовной ответственности является «осуждение или порицание виновного в совершении преступления со стороны государства, то есть морально-политическая оценка, адресованная виновному». (441, с. 41; 125, с. 165).

Но их позиция была признана односторонней и справедливо подкорректирована П.П. Осиповым, Н.А. Беляевым, Г.Г. Криволаповым, И.С. Самощенко и М.Х. Фарукшиным, которые уточнили, что под уголовной ответственностью следует понимать публичное государственное осуждение (порицание, отрицательную оценку) не только лица, совершившего общественно опасное деяние, но и самого этого деяния. (См.: 333, с. 51-54; 386, с. 68; 163, с. 67; 461, с. 290-291).

Однако и данная позиция, на наш взгляд, требует уточнения. Ее авторы отождествляют сущность уголовной ответственности лишь с формальным моментом - публичным осуждением преступления и преступника обвинительным приговором суда.

Между тем, по нашим представлениям, сущность уголовной ответственности не в том, что она возлагается на виновного обвинительным приговором суда (этот момент, безусловно, весьма важный, но в значительной степени формальный), а в том, что уголовная ответственность как социально-правовой феномен состоит в порицании виновного, именно для этой цели она предназначена, в этом ее социальное назначение, историческая «миссия», роль в жизни общества.

Уголовно-правовому порицанию субъект подлежит только в связи с тем, что он совершил деяние, которое ранее – еще до его совершения виновным, законодатель оценил как общественно опасное, осудил его и установил запрет на его совершение. Без такой негативной оценки соответствующего деяния законодателем было бы невозможно привлечь лицо, его совершившее, к уголовной ответственности. Суд, выносящий обвинительный вердикт, публично объявляет совершенное деяние преступлением, а лицо, виновное в его совершении – преступником, давая тем самым от имени государства и общества отрицательную оценку как деянию, так и виновному. Эта оценка, безусловно, важная, но все же вторичная, производная от «главной» оценки – законодательной.

3. Каждый акт совершения преступления, как отмечалось выше, должен с неизбежностью влечь соответствующую реакцию государства – его ответ на факт нарушения установленного им уголовно-правового запрета. Какой должна быть эта реакция?  Следует предположить, что по своему характеру она должна быть, во-первых, объективно негативной, содержать отрицательную оценку факта преступления и лица, его совершившего, в форме официального государственного осуждения содеянного и порицания личности виновного в обвинительном приговоре суда, с применением в необходимых случаях в отношении осужденного также лишений и ограничений в виде наказания или иных мер уголовно-правового воздействия. Эта реакция государства должна быть, во-вторых, объективно адекватной (соответствующей, соразмерной) характеру и степени опасности правонарушения. Необходимая соразмерность реакции содеянному обеспечивается тем, что она основывается на господствующих в обществе представлениях о справедливости. Чтобы быть социально полезной и эффективной, указанная реакция государства на правонарушение должна быть, в-третьих, неотвратимой - она должна быть ответом на каждый случай нарушения, и чтобы каждый нарушитель знал о неминуемости такой реакции.

Именно такую реакцию государства на нарушение установленных им запретов - негативную, соответствующую представлениям о справедливости и неотвратимую оценку содеянного и лица, виновного в его совершении, их осуждение, порицание государством от имени общества следует, по нашему мнению, именовать карой. Такая реакция и есть суть «ответа» государства на совершение правонарушения, она составляет сущность и уголовной ответственности, и, шире, уголовно-правового воздействия - всего комплекса уголовно-правовых мер, применяемых в рамках реакции государства, его «ответа» на акт совершения преступления.

Таким образом, уголовная ответственность является по своей сути карой, будучи ее выражением, служит реализации кары – порицанию виновного и осуждению совершенного им преступления, а также осуществлению иных целей уголовно-правового воздействия (см. § 2.1.).

Термин «кара» встречается в отечественной юридической литературе, в том числе и уголовно-правовой, как правило, в контексте уголовного наказания - при рассмотрении его сущности, содержания или целей. При этом определяется этот термин весьма противоречиво: одни авторы отождествляют кару и наказание, считая эти понятия синонимами, другие признают кару сущностью наказания, третьи рассматривают как элемент (один из элементов) содержания наказания, четвертые – как одну из целей наказания. Некоторые авторы усматривают в каре сущность ответственности. Посредством этого термина порой определяются официальные государственные органы, государственная политика и практическая деятельность государства в области борьбы с преступлениями.

Наличие весьма существенных расхождений по вопросу о содержании кары, её значении и соотношении со смежными категориями как в правовой теории, так и в правоприменительной практике, свидетельствуют о недостаточной разработанности проблемы кары. В уголовном праве России эта проблема остается малоизученной, в теории господствуют неправильные, на наш взгляд, представления о каре как синониме наказания, о ее содержании как намеренном причинении страданий и т. п., вследствие чего сформировалось определенное предубеждение против самого термина «кара», который незаслуженно приобрел резкий негативный оттенок. (См.об этом: 137 с.9-12; 138, с. 36-81)

Проблема соотношения понятий кары и наказания рассматривается в главе третьей настоящей работы, здесь же представляется необходимым разобраться в самом понятии кары как реакции государства на преступление, сущности уголовной ответственности и уголовно-правового воздействия.

Термин «кара» не является специфически правовым. Это широкое общесоциологическое понятие, которое употребляется там и тогда, где и когда речь идет о реализации ответственности виновного лица за совершенный им «грех», проступок, преступление – за зло, причиненное им государству, обществу или отдельному лицу. Кара – это соответствующая негативная реакция государства, общества, общественного объединения или определенных лиц (например, родителей), а верующие скажут – бога, на неправильное поведение субъекта, нарушение им той или иной социальной (вовсе не только уголовно-правовой) нормы – нравственной, религиозной, корпоративной, правовой. Эта реакция носит характер упрека, осуждения, порицания указанного лица и совершенного им проступка с целью оказать на его поведение необходимое воспитательно-пси­хологическое и иное предупредительное воздействие.

Ошибочными,  на наш взгляд, являются получившие значительное распространение представления, что кара – это всегда «боль», «преднамеренное причинение страданий и лишений», «принуждение с целью вызвать страдание» и т. п. (См. об этом: 137, с. 14 и след.; 320, с. 155; 430, с. 5-7, 91-93; 244,  с. 26-30; 246, с. 193-201; 171, 72-74; и др.).  Подобные представления немало способствовали тому, что сам термин «кара» незаслуженно попал в «опалу», ассоциируется с возмездием и устрашением и постепенно исчезает из употребления в уголовном законодательстве и в литературе. По аналогии это напоминает имевший место в 20-е годы отказ от термина «наказание» в пользу понятия «меры социальной защиты», вполне справедливо признанный впоследствии необоснованным, поскольку сам по себе отказ от «неудобного» термина «наказание» (или «кара», как в «нашем» случае) вовсе не означает исчезновения обозначаемого этим термином «неудобного» явления. Реакция государства на преступление не стала менее острой или менее «возмездной» после замены термина «наказание» понятием «меры социальной защиты». Также и отказ от термина «кара» с заменой его менее «устрашающими», но более размытыми понятиями «восстановления социальной справедливости», «принуждения» и т. п., никак не меняет того обстоятельства, что смысл ответа государства на нарушение установленных им запретов – кара, т. е. осуждение, порицание, негативная оценка такого нарушения, соразмерная содеянному. Но вовсе не обязательно боль, страдание и т. п.

Кара, как правило, причиняет определенные страдания и лишения тому лицу, кого она постигает. Это ее свойство необходимо учитывать, чтобы не причинять осужденному излишних страданий, неоправданных и не справедливых, а также грамотно использовать как средство воздействия на психику виновного и его поведение – чтобы осужденный под влиянием страданий переоценил свое поведение, по возможности исправился и впредь не совершал преступлений.

Однако страдание, боль – не есть сущность, «неотъемлемое свойство» или, тем более, цель применения кары. Кара в принципе возможна и без страданий. Отождествлять понятия кары и страдания, сводить содержание одного из них к другому, равно как гипертрофировать роль страдания в карательном воздействии на осужденного, на наш взгляд, не верно. Кара – это справедливое (в современном, цивилизованном смысле, а не в средневековом значении талиона) осуждение, порицание виновного, объективное в своей основе соразмерное воздаяние ему за совершенный им проступок, которое вовсе не обязательно сопровождается страданиями осужденного. «Страдание», – определяемое С.И. Ожеговым как «физическая или нравственная боль, мучение», (329, с. 679) – это субъективное восприятие конкретным лицом применяемых в отношении его осуждения (кары) и сопровождающих это осуждение правоограничений объективного характера. Как всякое субъективное, оно может наличествовать при применении кары, но может и отсутствовать.

Как справедливо отмечал И.М. Гальперин, «любое принуждение, применяемое к человеку, ограничение его желаний, свободы поступков и т. д. может восприниматься или не восприниматься в качестве наказания... Ограничение, например возможности, жить в данном городе или заниматься избранной любимой профессией – достаточно ощутимое наказание для одного и малозначительное,  подчас безразличное, событие для другого. Определение силы воздействия той или иной меры в качестве наказания связано не только с объективной, так сказать, усредненной оценкой общественным мнением тяжести этой меры, но и в значительной степени с субъективным восприятием ее, глубиной и интенсивностью переживания.(98, с. 43)

Одна и та же по содержанию и объему кара может одними осужденными восприниматься как нестерпимая боль, страдание, другими – как незначительная неприятность. «Люди, приговоренные к одному и тому же виду и сроку наказания, – пишет далее И.М. Гальперин, – воспринимают его различно, в зависимости от своих личностных свойств... Наказание в виде одного года лишения свободы способно причинить совершенно различное по своей степени страдание рецидивисту, неоднократно находившемуся в местах лишения свободы, и лицу, впервые совершившему преступление». (98, с. 44; 246, с. 225).

Но и в тех случаях, когда осужденного покарали, т. е. осудили его и назначили меру уголовного наказания, а он в силу личностных особенностей не испытывает страданий в связи с этим (или испытывает их не в той значительной мере, на которую рассчитывал суд при назначении наказания) все равно кара имеет место. Означает ли это, что в силу недостаточности страдания, учитывая это обстоятельство, суд должен ужесточить меру наказания такому осужденному, чтобы усилить его страдания и тем самым воздействие на его душу? Однозначного ответа на этот вопрос дать нельзя. В каких-то случаях, наверное, следует пойти по этому пути. Но если судом в отношении виновного избрана справедливая мера наказания, учтены все требования закона при ее назначении, а осужденный в силу своих личностных особенностей не испытывает страданий в той степени, на которую рассчитывал суд, это не означает, что кара отсутствует или она недостаточна. Как объективное соответствие содеянному, с точки зрения господствующих в обществе представлений о справедливости, она присутствует и вполне адекватна содеянному, вполне достаточна. В таких случаях необходимо не «перенапрягаться», выжимая из наказания максимум страдания, а обратиться к другим свойствам кары.

Отождествление кары и страдания и гипертрофирование роли последних в обеспечении карательного воздействия на осужденного обусловило недооценку других свойств кары. На наш взгляд, спектр чувств, эмоций, переживаний у осужденных может быть гораздо богаче, чем только страдания, это и раскаяние, сожаление о случившемся, и стыд, страх, злость, жалость и т. п., и задача суда состоит как раз в том, чтобы посредством кары вызвать у осужденного по возможности различные положительные эмоции (раскаяние, сожаление, сострадание, стыд и т. п.), а не только рассчитывать на страдания осужденного.

Смысл кары – не в том, чтобы при помощи страдания «устрашать преступника и воздействовать на неустойчивые элементы», – как утверждает М.Д. Шаргородский, а в том, чтобы воздать по справедливости виновному (и всем виновным без исключения) – осудить совершенное преступление и лиц, виновных в его совершении, с применением к ним в случае необходимости тех или иных ограничений – и тем оказать на них требуемое карательное, воспитательное и предупредительное воздействие, чтобы впредь они более преступлений не совершали.

Заставить страдать – не сущность и не цель применения кары, уголовного наказания, уголовной ответственности. Объективное свойство кары причинять страдание еще не означает, что в этом и состоит смысл и цели ее применения. Как страдание может иметь место вне кары, так и последняя не сводится к причинению страдания. Устрашение преступника и воздействие на неустойчивых лиц – это косвенный результат действия кары – ее субъективного восприятия указанными лицами, он может состояться, но может и не состояться, и уж никак не может быть смыслом или специальной целью карательного воздействия. Кара уже сама по себе, самим фактом своего наличия оказывает определенное удерживающее воздействие на виновного и иных неустойчивых граждан, но она не может (не должна) специально ужесточаться только для того, чтобы заставить страдать виновного, устрашить страданиями его и «воздействовать на неустойчивые элементы».

Кара – это не любая реакция на проступок, а лишь такая, которая соответствует сложившимся в обществе представлениям о справедливости, лишь справедливая реакция на проступок, справедливое осуждение, порицание. И в этом также отличие понятия кары от понятия наказания, которое (наказание) может быть (и нередко бывает) несправедливым. Справедливая кара – это естественная реакция здорового сообщества на нарушение установленных им норм, которая (реакция) не может быть иной, как соответствующей, соразмерной тяжести проступка. Если указанная реакция будет несоответствующей проступку, чрезмерно строгой или необоснованно мягкой, она будет неестественной и не справедливой, и она не будет карой, это будет ошибка, заблуждение, либо расправа, необоснованная репрессия или месть. Справедливость – неотъемлемое свойство кары. Несправедливое наказание остается наказанием, т. к. составляющие его содержание правоограничения применены, но вот карой такое наказание признать нельзя. Несправедливое, незаслуженное наказание – это не кара,  а расправа, репрессия...

Кара в уголовном праве – это не месть, возмездие или требование ужесточения санкций, а цивилизованная мера справедливости, проявляющаяся в применении  к лицу, виновному в совершении преступления, предусмотренных уголовным законом неблагоприятных для него последствий (осуждения и, при необходимости, тех или иных правоограничений) за то, что это лицо совершило, и в меру того, что оно совершило в целях обеспечения торжества справедливости, исправления виновного и предупреждения новых преступлений.

Такой подход к пониманию кары представляется нам и более обоснованным, и более гуманным, чем концепция, в основе которой лежит отношение к уголовной ответственности и наказанию как  к государственному принуждению, сущность которой составляет «намеренное причинение страданий» осужденному во имя его возможного в перспективе исправления. Именно последняя, на наш взгляд, и определяет то ужасающее положение (фактическое и правовое), в которое попадает осужденный в нашей стране. Ибо, если в уголовной ответственности и наказании видеть лишь принуждение, а в каре лишь страдание, то ради принуждения и страдания они и будут применяться. Если же изменить концепцию, гуманизировать ее, это способно привести и к гуманизации фактического и правового статуса осужденных, а в конечном итоге к рационализации системы воздействия на преступность.

В зависимости от тяжести совершенного проступка, степени вины лица, его совершившего, и других обстоятельств, кара может выражаться только в осуждении деяния и порицании виновного или также в применении к виновному предусмотренных уголовным законом и определенных в приговоре суда лишений и ограничений. Наличие последних не является обязательным признаком кары. Если совершен незначительный проступок, либо, хоть и более значительный, но впервые, вполне может оказаться достаточным с точки зрения поставленных целей ограничиться осуждением, порицанием проступка и лица, его совершившего. И это уже будет кара – необходимая и достаточная реакция на проступок. В других же случаях, когда совершен более тяжкий проступок или преступление, целесообразным явится усиление воздействия на виновного посредством установления в отношении его определенных правоограничений. И это тоже кара, но нашедшая выражение в осуждении, порицании и правоограничениях.

Характер и степень строгости кары определяются в соответствии с требованиями целесообразности и сложившимися в обществе представлениями о справедливости. При этом, хотя вполне допустимо говорить о каре в административном, трудовом, гражданском, уголовном праве, однако каких-то специфических – отраслевых понятий «административная кара» или «уголовная кара» в теории не выработано. И не случайно, ибо это сущностное понятие, «неделимое», выражающее самое главное во всех видах реакции на проступок.  Кара – это всегда реакция в виде осуждения, порицания, укора виновного за совершенный им проступок – в какой бы сфере социальной жизни это понятие не употреблялось.

В уголовном праве и процессе кара, в зависимости от тяжести преступления и других предусмотренных законом обстоятельств выражается либо в форме обвинительного приговора без назначения наказания, в котором (приговоре) содержится осуждение совершенного преступления и поведения виновного, либо в форме обвинительного приговора с назначением уголовного наказания, содержание которого составляют осуждение и предусмотренные законом правоограничения. Но кара может иметь место и в отсутствие судебного приговора – когда лицо по предусмотренным законом основаниям освобождается от уголовной ответственности. Процессуальной формой выражения кары в таких случаях служит соответствующее постановление (определение) компетентного органа о прекращении уголовного дела с освобождением лица от уголовной ответственности (по нереабилитирующим основаниям).

Понятие кары  не следует отождествлять с понятием ответственности и понятием наказания. Кара – это  не сам по себе «ответ» государства лицу, совершившему преступление, кара – это смысл данного ответа: за что именно должен отвечать виновный и в какой мере (только осуждение или осуждение с теми или иными правоограничениями), это смысл реализуемой ответственности. Указанные понятия не совпадают и по объему.

Означает ли, что лицо, освобожденное от уголовной ответственности,  не испытывает на себе вовсе никаких последствий совершенного им преступления, не испытывает негативной оценки со стороны государства и общества, т.е. кары? Нет, не означает. Такое лицо претерпевает кару за содеянное, хотя и в несколько иной форме. Как справедливо отмечает А.В. Наумов, «освобождение от уголовной ответственности означает освобождение от осуждения лица (судом) и в процессуальном смысле есть освобождение от вынесения ему обвинительного приговора. Так или иначе, но в этом случае происходит отказ от отрицательной оценки его поведения государством в форме вынесения обвинительного приговора. Не означает ли это, что в таком случае происходит отказ вообще от государственного порицания? Думается, что нет... Следует согласиться с В.П. Малковым в том, что освобождение от уголовной ответственности не следует рассматривать как прощение лица (кроме освобождения по актам амнистии или помилования). (По нашему мнению, кара наличествует и в актах амнистии и помиловании, поскольку в таких случаях также не происходит реабилитации виновного – В.Д.). Освобождение судом или другим компетентным органом, предполагающее признание факта совершения освобождаемым лицом преступления, констатацию этого факта, конечно же, означает (при любых обстоятельствах и причинах освобождения) и государственное осуждение совершения преступного деяния этим лицом, но вместе с тем означает проявление к нему определенного, на законных основаниях, снисхождения – но не более того». (307, с. 444-445; См. также:  465, с. 315-316)

Вовне – в объективной реальности кара проявляется как уголовно-право­вое воздействие, которое может иметь различное содержание и выражаться в различных формах. Такое уголовно-правовое воздействие: 1) может исчерпываться нравственным, социально-политическим и условным юридическим осуждением лица, совершившего преступление, когда это лицо освобождается от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, предусмотренным уголовным законом (ст.ст. 75-78, 84, 126, 204, 205, 206, 208, 222, 223, 228, 275, 276, 278, 291, 307, 337, 338 УК РФ); 2) может выражаться в привлечении совершившего преступление лица к уголовной ответственности, соединенной или не соединенной с применением уголовного наказания или иных мер уголовно-правового воздействия.

Следовательно, кара за содеянное может выражаться в уголовной ответственности, но может наличествовать и без нее. Кара – это прежде всего нравственная, социально-политическая и условная юридическая оценка преступления и личности преступника. При освобождении виновного от уголовной ответственности такой оценкой государство и ограничивается; при привлечении же к уголовной ответственности указанная оценка дополняется реальной юридической оценкой. (См. об этом: 333, с. 53-54).

4. Исходя из всего вышеизложенного, представляется возможным дать следующее определение уголовной ответственности: «Уголовная ответственность есть карательное уголовно-правовое отношение, возникающее в связи с совершением преступления между государством, установившим уголовно-правовую норму, и нарушившим её лицом, складывающееся из предусмотренных законом и определенных приговором суда взаимных прав и обязанностей его сторон, направленных на утверждение социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение новых преступлений».

Понятие уголовной ответственности весьма важно, но, поскольку, как следует из изложенного, по своему объему это понятие не охватывает всех уголовно-правовых последствий совершения преступления, оно, строго говоря, неадекватно реакции государства на акт совершения преступления.

По этой причине представляется необходимым использовать в уголовном праве более широкий, более емкий термин, который охватывал бы все формы реакции государства на совершенное преступление и при этом отражал бы ее сущность. Таким термином является «кара. Вместе с тем, учитывая сложившиеся стереотипы стойкого неприятия термина «кара» в пра­вовой теории, представляется возможным использовать для обозначения ука­занной реакции государства понятие «уголовно-правовое воздействие», которое является внешним выражением кары.

Содержание термина «воздействие» не определяется ни В.И. Далем, ни М. Фасмером. В Словаре русского языка С.И. Ожегова этот термин определяется как «действие, направленное на кого-что-н. с целью добиться чего-н., внушить что-н.»; «воздействовать» - значит, «оказать (-зывать) воздействие, повлиять (влиять)». (См.: 329, с. 85). Словарь синонимов русского языка З.Е. Александровой определяет «воздействие» как «влияние» (3, с. 71), а последнее, в свою очередь, как «воздействие, действие» (Там же, с. 67); «повлиять» - означает «оказать влияние (или действие, воздействие), подействовать, воздействовать, оказать (или возыметь) действие, решить судьбу (или участь) чью» (Там же, с. 363).

Отсюда, уголовно-правовое воздействие можно представить как специальную деятельность государства, реагирующего на факты нарушения устанавливаемых им уголовно-правовых запретов посредством использования возможностей, заложенных в уголовном праве. 

Уголовно-правовое воздействие есть целенаправленное карательно-воспитательно-превентивное воздействие на лиц, совершивших преступление, и пре­вентивное воздействие на т. н. «неустойчивых» граждан в целях утверждения социальной справедливости, укрепления законности и правопорядка, предупреждения преступлений, а также воспитания граждан в духе неуклонного соблюдения Конституции РФ и других законов.

Уголовно-правовое воздействие может выражаться как в форме привлечения виновного к уголовной ответственности, так и в форме освобождения его от таковой. Вместе с тем, в специфической форме оно может иметь место и вне конкретных актов совершения преступления, поскольку государство начинает свое противодействие общественно опасным деяниям соответствующих видов (кражам, грабежам, убийствам, хулиганству и т. д.) уже с момента принятия и вступления в силу уголовно-правовой нормы, запрещающей совершение указанного рода деяний и предусматривающей меры уголовно-правового воздействия в отношении нарушителей запрета. Законодательная оценка соответствующих видов поведения как общественно опасных служит основанием для привлечения  правонарушителей к уголовной ответственности или применению к ним иных мер уголовно-правового воздействия. Кроме того, с момента вступления в силу уголовно-правовая норма оказывает на потенциальных правонарушителей определенное карательное, воспитательное и предупредительное уголовно-правовое воздействие.