Глава 10. ДОГОВОР КОМИССИИ
1. Понятие договора
Поручение без полномочий. Из триады, имеющей ключевое значение для формирования договора поручения, - представительства, поручения, доверенности, - применительно к договору комиссии сохраняет свое значение поручение. Имеется в виду, что, подобно договору поручения, и при комиссии происходит заместительство. Оно выражается в том, что одно лицо действует по поручению другого, притом в результате действия одного лица для другого наступают такие последствия, как будто действовал он сам. К этому следует добавить, что выдача поручения стороной и его принятие другой составляют индивидуальные акты, необходимые и достаточные для признания соответствующих отношений договорными.
Основной индивидуализирующий признак комиссии, предопределивший необходимость выделения наряду с поручением и этого договора, связан с особенностью происходящего при комиссии заместительства. Оно выражается в последнем случае в том, что сторона, на которую возлагается поручение (комиссионер), замещает того, от кого исходит поручение (комитента), действуя от собственного имени. По указанной причине комиссионер не нуждается в наделении необходимыми для совершения сделки с третьим лицом полномочиями комитентом, а значит, и в выдаче подтверждающей полномочия доверенности.
Совершенная комиссионером сделка у него же самого и порождает права и обязанности. Таким образом, достигается цель комиссии, общая с договором поручения, - возникновение результата именно у того, кто дал поручение. Для этого все же необходим дополнительный правовой акт - передача первоначально полученных комиссионером результатов совершенной им с третьим лицом сделки. В частности, если речь идет о правах и обязанностях по отношению к третьему лицу, порождаемых совершенной сделкой, то такой переход происходит в порядке, который предусмотрен статьями гл. 24 ГК.
А теперь о "представительстве". ГК последовательно придерживается однозначного понимания представительства. Закрепленное в ст. 182 (п. 1) ГК его определение, предполагающее создание прав и обязанностей непосредственно у "замещенного лица", не соответствует природе комиссионера. Таким образом, из двух договоров - поручения и комиссии - "договором о представительстве" в указанном смысле может быть признан только первый.
Однако при всем различии в правовом положении поверенных и комиссионеров есть в нем и общее. Его составляет цель: создание у давшего поручение таких последствий, как если бы сделку с третьим лицом совершил он сам.
В этой связи в литературе термин "представительство" стал широко употребляться в двух разных значениях: в одном, отражающем модель, используемую в договоре поручения, а в другом - основанном на модели договора комиссии. Чаще всего принято делить таким образом представительство на "прямое" и "косвенное". Так, например, В.И. Синайский обращал внимание на существующее различие в "представительстве" в зависимости от того, совершает ли представитель сделку прямо от имени представляемого (прямое представительство) или скрыто - от своего имени (косвенное представительство) <*>. Можно привести аналогичные утверждения, содержащиеся в изданных в разное время работах <**>.
--------------------------------
<*> См.: Синайский В.И. Русское гражданское право. Выпуск II. Обязательственное, семейное и наследственное право. Киев, 1915. С. 154.
<**> Так, например, в учебнике "Гражданское право" (Том II / Под ред. Агаркова М.М. и Братуся С.Н. М., 1944. С. 100) договоры, о которых идет речь, разграничивались следующим образом: "Права и обязанности, вытекающие из совершенных поверенным сделок, возникают непосредственно у доверителя. Договор поручения - договор о прямом представительстве, комиссионер же выступает от своего имени". Точно так же и ранее в учебнике "Гражданское право" (Часть II. М., 1938. С. 195) в основе того же разграничения лежало следующее: "По договору поручения поверенный действует за счет доверителя и от его имени (прямое представительство). По договору же комиссии комиссионер действует хотя и за счет комитента и по указаниям комитента, но от своего имени (косвенное представительство)".
О косвенном, в отличие от прямого, представительстве см. также: Предпринимательское право: Учебник / Под ред. Попондопуло В.Ф. и Яковлевой В.Ф. СПб., 1997. С. 393). А ранее - Ландкоф С.Н. Основы цивiльного права. Киiв, 1948. С. 112; Гордон М.В. Договор комиссионной продажи колхозами продукции // Ученые записки Харьковского юридического института. 1956. Вып. 7. С. 115; Краснокутский В.А. Договор комиссии. М., 1925. С. 11 и др.
Эта же двучленная квалификация принимает и иные виды. Речь идет о делении "представительства" на полное (всестороннее) и одностороннее <*>, непосредственное и посредственное <**>.
--------------------------------
<*> Обоснование этому делению предложено, в числе других авторов, А.О. Гордоном. Он полагал при этом, что "и односторонний, и полный представитель совершают юридическую деятельность вместо другого лица. Но в полном представительстве юридическая связь представителя и лица представляемого проявляется внешним, видимым образом, объективно; в одностороннем же представительстве между ними существует одна лишь внутренняя, субъективная связь, о которой третье, стороннее лицо не знает или которую оно может игнорировать" (Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. СПб., 1879. С. 20). Одновременно обращалось внимание на то, что "важные практические последствия, которые влечет за собой это различие между полным и односторонним представительством, слишком очевидны. Право зачета (compensatio) третье лицо может осуществить против представителя лишь в одностороннем представительстве... Громадная важность этого различия обнаруживается в особенности в случае несостоятельности лица представляемого или представителя. При полном представительстве интересы третьих, сторонних лиц затрагиваются лишь несостоятельностью первого; в одностороннем - несостоятельностью второго. Подобных практических последствий в жизни может встречаться немало" (Там же. С. 21).
<**> Один из сторонников такого деления, Л.Н. Казанцев, указывал по этому поводу: "При непосредственном представительстве обе стороны в сделке согласны в том, что последствия сделки возникают только в лице заступаемого; другой контрагент, вступая в соглашение с представителем, всегда имеет в виду его принципала. При посредственном представительстве никто третий не имеется в виду; соконтрагент, вступая в сделку с посред. представителем, его самого считает другой стороной в сделке, ему дает кредит, ему обязывается, с тем, для кого (за чей счет) последний заключает сделку, соконтрагент не вступает ни в какие юридические отношения" (Казанцев Л.Н. Учение о представительстве в гражданском праве. Выпуск первый. Ярославль, 1879. С. 50).
Вместе с тем следует подчеркнуть, что любая из предлагавшихся классификаций явно или скрытно исходила из условного характера термина "представительство" в его применении к комиссии независимо от того, именуется ли представительство комиссионера "косвенным", "односторонним" или "посредственным" <*>. Таким образом, нет оснований считать представительство понятием "родовым", охватывающим в равной мере два его вида: поручение и комиссию.
--------------------------------
<*> В его книге, посвященной германскому гражданскому праву, в специальном параграфе, именуемом "Так называемое косвенное представительство", Л. Эннекцерус писал: "Тот, кто заключает сделку, хотя бы и для другого (в чужом интересе, за чужой счет), но от своего имени, т.е. с намерением вызвать своими действиями правовые последствия в первую очередь в своем лице, а потом последующими юридическими актами, в частности - передачею вещей, уступкой прав требования, принятием долга - перенести их на другое лицо, тот не является представителем в смысле Г.У. (Гражданского уложения. - М.Б.). Его называют косвенным, посредственным, открытым представителем (или посредствующим лицом, заместителем). Вопрос идет об исторически более древней форме представительства. Торговое право установило, что косвенное представительство - существенный признак комиссионной сделки (§ 383 Торг. улож.).
В Г.У. не содержится постановлений относительно косвенного представительства. Из этого следует, что по сделкам, которые такой представитель заключает с третьими лицами, права и обязанности приобретает исключительно он сам и что его отношение к тому, в чьем интересе он заключает сделки, определяется соответственно тому правоотношению (например, договору поручения или личного найма), которое существует между ними" (Эннекцерус Л.Т. Курс германского гражданского права. Т. I, полутом 2. М., 1950. С. 234). О "косвенном" и "непосредственном" делении применительно соответственно к комиссии и поручению писал в свое время Ю. Барон (Барон Ю. Система римского гражданского права. Выпуск первый. Книга I. Общая часть. СПб., 1909. С. 149).
В этой связи Л.Н. Казанцев, предваряя использованные в своей книге термины - "прямое" и "косвенное" представительство, - подчеркивал: во втором случае речь идет о "техническом понятии", поскольку "нет решительно никакого основания считать деятельность разбираемого посредника (имелся в виду прежде всего комиссионер. - М.Б.) за представительство" <*>. Следуя далее в этом направлении, он откровенно присоединился к взглядам Унгера, который расценивал понятие "посредственный или непрямой представитель" как основанное на внутреннем противоречии - "contradictio in adjecto" <**>.
--------------------------------
<*> Казанцев Л. Указ. соч. С. 53.
<**> Там же.
Таким образом, речь идет о применении одного и того же термина в разных смыслах. "Представительство", с точки зрения сторонников приведенных взглядов, может занимать наряду с его традиционным пониманием, отраженным в законодательстве, и еще одно, более высокое, место в классификации соответствующих конструкций, став понятием родовым. Как всегда в подобных случаях, выделение наряду с видом и рода (в данном случае им можно считать представительство исключительно как синоним понятия "заместительство") позволяет в охваченных единым родовым понятием конкретных видах выделить как присущее им общее, так и то специальное, что их разделяет (в рассматриваемом случае выступление соответственно от своего или от чужого имени).
А потому нет ничего предосудительного, учитывая указанную оговорку, в том, чтобы использовать представительство с соответствующим уточнением и в отношении комиссии, не допуская его смешения с поручением <*>. Имеется в виду, в частности, направленный О.С. Иоффе упрек в том, что, "по его мнению... при комиссии возникают отношения "косвенного представительства" <**>. Мне кажется, для этого достаточно обратиться к той работе, которая имелась в виду, чтобы убедиться в проведении автором весьма четкого разграничения двух моделей, о которых идет речь. "Поверенный, - указано О.С. Иоффе, - выступает от имени доверителя, а комиссионер от собственного имени, но в то же время каждый из них совершает сделку для другого лица" <***>.
--------------------------------
<*> Имея в виду сторонников разграничения представительства, прямого и косвенного, С.Н. Ландкофа и М.В. Гордона, один из противников указанной идеи указывал: "Эта теория косвенного договорного представительства... по сути дела ведет к аналогии договора комиссии и поручения, с чем согласиться невозможно" (Комаров Б.К. Договор комиссии по советскому праву. М., 1961. С. 43 - 44).
<**> Гражданское право. Т. 2 / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 56.
<***> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 522. Разграничение прямого и косвенного представительства лишь помогало автору противопоставить рассматриваемые виды договоров один другому. Подтверждение можно найти и в предыдущей его работе, в которой он считал нужным указать: "Ввиду того, что поверенный выступает от имени доверителя, а комиссионер от своего собственного имени, в то же время каждый из них совершает сделки для другого лица, принято различать прямое представительство, возникающее на основе договора поручения, и косвенное представительство, устанавливаемое в силу договора комиссии. Понятие договора комиссии должно быть определено с учетом порождаемых им правоотношений по КОСВЕННОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВУ (выделено мной. - М.Б.) (Иоффе О.С. Советское гражданское право. Курс лекций. Отдельные виды обязательств. Л., 1961. С. 239).
В отличие от договора поручения, отличающегося тем, что сделку заключает одно лицо - поверенный, а контрагентом становится другое - доверитель, при комиссии соответствующие фигуры сливаются: сам же заключивший с третьим лицом сделку комиссионер выступает в ней стороной. Соответственно в заключенной во исполнение данного комитентом поручения сделке необходимую для этого волю, притом оцениваемую вне какой-либо зависимости от воли комитента, выражает, наряду с третьим лицом, комиссионер. Тем самым для установления действительности заключенного таким образом договора оценке подлежит, наряду с волей третьего лица, исключительно воля того, кто ему противостоит в качестве контрагента. Соответственно пороки воли лица, давшего поручение, никакого значения для совершенной комиссионером сделки не имеют. Указав на существующее отличие в правовом положении комитента и поверенного с позиции третьего лица, П.П. Цитович очень тонко заметил: "Для третьего лица комитент не заменен, не заслонен, не представлен, а заставлен" <*>.
--------------------------------
<*> Цитович П.П. Основные понятия торгового права. Киев, 1886. С. 66.
Подобно договору поручения, и договор комиссии способен удовлетворить интересы обоих участников соответствующих отношений. Разумеется, характеры удовлетворяемых таким образом интересов применительно к каждому из них различны. А это, в частности, предопределяет для нуждающегося в помощи другого лица выбор в конкретных ситуациях между тем и другим договорами.
Так, договор комиссии представляет особый интерес для третьего лица, а косвенно и для комитента в силу того, в частности, что контрагентом третьего лица становится обычно профессиональный участник рынка. Уже по указанной причине есть основания считать его обладающим необходимой деловой репутацией и финансовыми возможностями. К этому следует добавить, что для признания комиссионера контрагентом третьего лица со всеми вытекающими отсюда последствиями нет необходимости в той предпосылке, непременной для поручения, которую должно иметь в виду третье лицо, - наличии соответствующих полномочий от доверителя. А значит, отпадает сама возможность оспаривания сделки по причинам заключения ее стороной, для которой она представляет ultra vires.
Что касается комитента, то у него появляется возможность расширить таким образом, прежде всего территориально, свои хозяйственные (предпринимательские) связи, имея в виду к тому же преимущества, которые он может получить, используя торговое имя комиссионера <*>. Не последнюю роль играет возможность использовать комиссионера в качестве гаранта исполнения принятого на себя перед третьим лицом обязательства по заключенному с ним договору.
--------------------------------
<*> В этой связи В.А. Краснокутский обращал внимание на то, что "комиссионер предоставляет доверителю (речь идет о комитенте. - М.Б.) свою юридическую личность, представляет его в обороте посредственно через свое "торговое дело". С этим в конечном счете связывал В.А. Краснокутский интерес комитента к тому, чтобы использовать "на месте коммерческую опытность комиссионера, а также и тот кредит, которым он пользуется. С ним лично на месте никто, быть может, не стал бы заключать сделок, а если бы и заключил, то, во всяком случае, заставил его оказать кредит себе, а не наоборот. Напротив, при содействии комиссионера осуществляются обе возможности: реализация сделок и пользование кредитом" (Краснокутский В.А. Договор комиссии. С. 12).
Участие в договорах комиссионера в силу уже того, что именно он является стороной в сделке с третьим лицом, несомненно влечет для него определенный риск, который можно считать исключенным при выступлении поверенного в договоре поручения. Однако договор комиссии предоставляет комиссионеру возможность компенсировать этот риск за счет причитающегося ему вознаграждения. Таким образом, если стимулы для участия в договоре поверенного могут быть самыми различными, и прежде всего чисто бытовыми, то у комиссионера предполагаемый стимул один - выгода. Не случайно именно комиссия безусловно признается торговой (предпринимательской) сделкой.
История развития института. Рабовладелец, у которого раб был объектом собственности, для использования его труда, в том числе и в целях совершения им действий не только фактических, но и юридических, не нуждался в особых правовых конструкциях, в виде той, что составляло собой представительство как таковое. Раб, в силу своего правового статуса, только и мог выступать от имени господина - того, которому он принадлежал. В патриархальной римской семье результат юридических действий подвластных, в том числе и при приобретении ими имущества, непосредственно принадлежал домовладыке <*>. По указанной причине и в этом случае отпадала предпосылка для использования представительства в его подлинном смысле, т.е. прямого. Объясняя это, Ю. Барон подчеркивал, что "по jus civile" договор, заключенный представителем, не производит никаких непосредственных последствий для представляемого; если надо установить непосредственное отношение между представляемым и третьим контрагентом, то представитель должен уступить свои права из договора представляемому или уступить свои права из отношения представительства третьему контрагенту" <**>.
--------------------------------
<*> См. об этом: Дождев Д.В. Указ. соч. С. 272 и сл. Н.О. Нерсесов называл подвластных и рабов в равной мере "непризнанными субъектами" (Нерсесов Н.О. Понятие добровольного представительства в гражданском праве. С. 140 - 141).
<**> Барон Ю. Система римского гражданского права. Книга IV. Обязательственное право. СПб., 1910. С. 40 - 41.
Н.О. Нерсесов приводил весьма убедительные доводы против позиции тех, кто готов усмотреть в римском праве прямое представительство в различных ситуациях. Сам автор соглашался допустить фактически только одно исключение из правила, отвергавшего существование в Риме прямого представительства. Имелось в виду, что "если кто-либо дает деньги (свои или чужие) взаймы от имени другого, то последний приобретает condictio из заключаемого таким образом договора займа... При этом безразлично то обстоятельство, кому принадлежат деньги: кредитору (манданту) или его мандатару" (Нерсесов Н.О. Понятие добровольного представительства в гражданском праве. М., 1878. С. 132). Там же приводятся взгляды тех, кто использовал различные аргументы против признания существования в Риме прямого представительства и в этом единственном случае.
В таких условиях главной моделью основанного на договоре представительства служила mandatum (от "manum dare"). Учитывая консенсуальный характер этого договора, К. Митюков, например, усматривал его смысл в том, что речь идет о контракте, который заключается вследствие предложения одного лица другому вести дела первого из них и принятия этого предложения последним <*>. Одновременно автор счел необходимым уточнить, что поручение (mandatum) может быть или общим, охватывая все дела доверителя, или может ограничиваться известным родом дел или даже одним делом <**>.
--------------------------------
<*> См.: Митюков К.А. Система римского гражданского права. С. 260.
<**> См.: Там же.
Сторона, от которой исходит поручение (mandat), именовалась мандантом, а принявшая его - мандатаром (мандатарием). Поручение, которое выдавал мандант, было рассчитано на осуществление юридических действий, но допускало возможность принятия на себя мандатарием поручения совершить также действия чисто фактического свойства <*>.
--------------------------------
<*> Следует иметь в виду особые сложности, связанные с уступкой требований, объективная необходимость которой была порождена самой сущностью косвенного представительства. Римское право, создавшее столь сложные и вместе с тем гибкие формы для перехода вещных прав, очень осторожно относилось к передаче прав обязательственных. Имеется в виду, что основным принципом служила их непередаваемость. Весьма четкое объяснение этому было дано В.М. Хвостовым: "Удивительного в этом явлении ничего не было; для права собственности отчуждение составляет один из нормальных способов его эксплуатации: когда вещь не нужна, ее отчуждают. Напротив, нормальным способом извлекать выгоду из обязательства служит не отчуждение права, а взыскание по нему" (Хвостов В.М. Указ. соч. С. 326).
Основой правовой модели mandatum служило то, что из совершенной с третьими лицами мандатаром сделки права и обязанности возникали вначале у него самого, а затем они должны были быть перенесены им на манданта. Смысл складывающихся при этом отношений весьма четко определял Л. Казанцев: "Мандатар заключал сделку, из которой он управомочивался и обязывался сам, а потом переносил, переуступал ее манданту посредством особого акта - cessio. Мандант мог вынудить мандатара к уступке ему приобретенных мандатаром последствий; с другой стороны, мандатар мог требовать вознаграждения издержек на ведение дела. Ради удобства в действительности cessio не требовалось, а quasi ex iure cesso принципалу давали прямо имеющиеся у контрагента-посредника иски; с другой стороны, противоположные этим иски давались utiliter прямо против принципала. Таким образом, сделка формально заключалась между мандатаром и третьим, материально же она имела свое бытие между мандантом и третьим. Здесь было не представительство манданта мандатаром, а скорее, наоборот, представительство мандатара мандантом в исполнении договора" <*>. Так зарождалась модель комиссии.
--------------------------------
<*> Казанцев Л. Указ. соч. С. 57.
Одна из особенностей mandatum состояла в его безвозмездности, а значит, мандант не должен был рассчитывать на получение встречного удовлетворения от своего контрагента-мандатара. Исходным для указанного договора было то, что "мандатария побуждают к принятию поручения его личные отношения к манданту, напр. родство, дружба, совместная деятельность и т.п., но вовсе не желание заработать деньги" <*>. Определенным исключением из этого правила можно было считать случаи, когда в роли мандатаров выступали лица свободных профессий - ученые, врачи, юристы, актеры и т.п. Им могло быть назначено то, что как раз и именовалось гонораром и что "по цели своей совершенно разнится от платы, так как представляет не денежную прибыль или вознаграждение, но выражение благодарности, признательности за оказанные услуги, возмещение издержек, которые не легко вычислить подробно и точно, а также доставление средств к жизни во время занятия данным делом" <**>. За отмеченными пределами возмездность отношений сторон в договоре по поводу оказания услуг превращала его в личный наем. Такой вывод непосредственно вытекал из содержащегося в Институциях Гая указания: "Следует знать, что иск о поручении имеет место всякий раз, когда поручение есть безвозмездное, но как скоро определяется вознаграждение, то образуется наем, например, если я отдал платье для отделки или чищения сукновалу или портному для пошива" <***>. Наем, который приобретал черты личного найма, как раз и стал, на что уже обращалось внимание неоднократно, прообразом трудового договора.
--------------------------------
<*> Дернбург Г. Указ. соч. С. 382 - 383.
<**> Там же. С. 383.
<***> Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. С. 109.
С точки зрения обеспечиваемого поручением интереса считалось в принципе одинаково возможным заключение договора в интересах либо манданта, либо третьего лица, либо мандатара. Правда, в последнем случае целью поручения признавали лишь дачу совета третьему лицу, и соответственно тот, кто его дал, мог нести за возможный результат ответственность только тогда, когда заранее принимал его на себя либо действовал со злым умыслом <*>.
--------------------------------
<*> См.: Дернбург Г. Указ. соч. С. 381.
Отграничение mandatum от locatio conductio operarum - найма услуг имело в римском праве особую актуальность. Одним из основных признаков mandatum как раз и была отмеченная ранее его принципиальная безвозмездность. Определенное значение соответственно имело то, что "предметом mandatua мог быть известный род действий (operae liberales), которые обязывали другую сторону только к благодарности, но не могли быть оплачиваемы. Эквивалентное вознаграждение их было несовместимо с достоинством свободного римского гражданина и с чувством дружбы, которым отличался первоначальный характер договора mandat'a" <*>. Среди некоторых других признаков выделялось последующими исследователями и то, что mandatum мог включать наряду с юридическими и фактические действия, а также то, что для мандатария оказание соответствующих услуг не служило промыслом <**>.
--------------------------------
<*> Нерсесов Н.О. Указ. соч. С. 25 - 26.
<**> См.: Дернбург Г. Указ. соч. С. 380 и 382.
И все же безвозмездность соответствующих услуг сохраняла свое значение и в дальнейшем. Соответственно в Институциях Гая было предусмотрено, что mandatum осуществляется в интересах давшего поручение манданта или другого лица (но не мандатара!). С отмеченным связывался, в частности, помимо безвозмездности, и личный характер заключенного таким образом договора. Это проявлялось, в частности, в том, что смерть любой из сторон влекла за собой прекращение договора <*>.
--------------------------------
<*> См.: Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. С. 108, 118 - 119.
В Дигестах Юстиниана было представлено более широкое понимание все того же договора. Имелось в виду, что допускалось заключение договора в интересах и мандатара, но лишь при условии, что это сочеталось одновременно с интересами манданта или другого лица. За пределами указанного договора оказывались тем самым случаи, при которых договор имел целью исключительно интересы того, кому было дано поручение <*>.
--------------------------------
<*> См.: Памятники римского права. Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. С. 419.
Близким к mandatum был, в частности, оценочный договор. Особенность последнего составляло то, что в таком случае вещь передавалась для продажи по заранее определенной оценке с тем, чтобы тот, кто ее получил, возвратил либо саму вещь, либо ее стоимость. При этом разница при продаже по более дорогой цене должна была поступить в пользу того, кто ее продал. В содержание этого договора входила обязанность выплаты вознаграждения за оказанную услугу (оценку) <*>.
--------------------------------
<*> См.: Дернбург Г. Указ. соч. С. 394.
По такой же модели, сходной с одним из современных видов комиссионных договоров, были построены сделки торговца с разносчиком товаров по домам, с лавочником и др. (см.: Барон Ю. Указ. соч. С. 234).
Широкое использование, прежде всего в торговых отношениях, труда рабов и подвластных объяснялось прежде всего тем, что они могли своими действиями создавать права и обязанности для господина и соответственно домовладыки, притом непосредственно в силу своего правового статуса, не нуждаясь тем самым в особых полномочиях. Однако с изменением в положении рабов и подвластных, связанным с наделением их в определенной мере гражданской правоспособностью, были созданы необходимые предпосылки одновременно и для развития прямого представительства, предлагающего полное замещение одним лицом другого на основе выраженной воли этого последнего.
В Древнем Риме торговля носила в основном местный характер. Но уже в последующие периоды истории приобрела широкий размах торговля, связывающая разные по их географическому адресу рынки. Вначале это выражалось в том, что купец покупал на ближайшем рынке товар, сам же перевозил его на другие рынки с наиболее выгодными для данного товара условиями реализации, продавал его, на вырученные деньги приобретал здесь же другие товары, вез их домой, где и реализовывал. Все это он проделывал сам, на крайний случай используя помощников. Однако, как показал Г.Ф. Шершеневич, отношения постепенно приобретали другой вид: "...купец доверял свои товары предприимчивому лицу, которое везло их вместе со своими в отдаленные страны, там продавало их и, по возвращении представив отчет, рассчитывалось с препоручителем (доверителем. - М.Б.)" <*>. Тогда, а было это уже в средние века, и возникла потребность в правовом регулировании складывающегося таким образом косвенного представительства. Первое упоминание о подобных отношениях появилось, как указывает Г.Ф. Шершеневич, в статусах Генуи 1589 г. и Гамбурга 1603 г. <**>. В отличие от англо-американского права, в котором соответствующие отношения, включая прямое и косвенное представительство, в значительной мере предполагают использование агентского договора, в большинстве стран, и прежде всего континентальных, договор комиссии получил широкое развитие и на практике, и в законодательстве.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Том II. С. 186 - 187.
<**> См.: Там же. С. 187.
Правовое регулирование договора комиссии во Франции было включено в Торговый кодекс (ФТК). Соответствующая глава содержит нормы о наемном служащем и отдельно от них - о комиссионерах. Из посвященных комиссионерам двух общих статей одна - начальная - оказалась не лишенной противоречий. Она состоит из двух частей. Первая предусматривает, что комиссионером является тот, кто действует от собственного имени, но за счет комитента. Вслед за описанием этой традиционной для комиссии конструкции во второй части все той же статьи предусматривается, что права и обязанности комиссионера, выступающего от имени комитента, регулируются соответственно титулом XIII книги III "О поручении" Гражданского кодекса <*>. Если учесть, что первая статья соответствующей главы ФТК, о которой идет речь, подразумевает под поручением действие, в силу которого одно лицо наделяет другого полномочием сделать что-либо для доверителя и от его имени, выступление от чужого имени и за его счет служит признаком иного, отличного от комиссии договора <**>.
--------------------------------
<*> Интересно в этой связи отметить, что Гирке, сопоставляя регулирование договора комиссии в Германии и других странах, отметил совпадение с немецким законодательством или, по крайней мере, близость к нему соответствующих нормативных актов Японии, Швейцарии, Северных стран и Советской России (имелся в виду Закон СССР 1926 г., впоследствии инкорпорированный в ГК РСФСР). Вместе с тем он противопоставил тому же немецкому законодательству не только английское (речь шла о фигуре "агента"), но и французское законодательство. Последнее было связано со своеобразием решения соответствующего вопроса в ФТК. По этому поводу он отметил спорность содержащегося в Кодексе понятия "комиссионер", вызванную недостаточно четким указанием его границ. По той же причине лишь типичным был назван вариант комиссии, при котором комиссионер выступает от своего имени и за чужой счет (Gierke J. Handelrecht und schiffalartsrecht. Berlin, 1958. S. 525). Именно это, очевидно, имел в виду, например, и А.Г. Гойхбарг, когда в перечень законодательств разных стран, посвященных договору комиссии, счел возможным не включать Францию. Имеется в виду приложение II, в котором приведены главы современных ему торговых уложений семи стран. Восьмой была глава из Швейцарского обязательственного закона (Гойхбарг А.Г. Торговая комиссия. СПб., 1914. С. 121 и сл.).
<**> Составители проекта Гражданского уложения России, ссылаясь на современных им французских авторов, обратили внимание на то, что "включение второй половины 94-й статьи во Французское торговое уложение объясняется тем, что первоначальная редакция первой половины этой статьи... допускала двоякого рода комиссионеров - одних, действующих от имени комитентов, других - действующих от своего имени или от имени фирмы. Статья эта подверглась сильным нападкам, вследствие чего ей придана та редакция, которую она сохраняет и в последнее время; вторая же половина статьи (по проекту ст. 56) вследствие недосмотра не была выпущена и послужила основанием мнения, будто тот, кто действует от имени комитента, есть комиссионер, коль скоро сделка торговая... Впрочем, в настоящее время не только французские юристы-писатели, но и французская судебная практика установили соответственно правильное понятие о комиссии, вполне соответствующее тому определению этого договора, которое дают иностранные законодательства" (Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. 1899. С. 155 - 156).
В самом ФТК общим вопросам комиссии посвящено всего две статьи, и соответственно правовое регулирование этого договора осуществляется главным образом специальным законодательством.
В Германском торговом уложении (ГТУ) один из разделов книги "Торговые сделки" носит название "Комиссионные сделки". Смысл соответствующего договора раскрывается, подобно ФТК, путем указания на правовое положение активной стороны договора - комиссионера. Им здесь признается лицо, которое в порядке промысла принимает на себя покупку или продажу от своего имени товаров или ценных бумаг за счет другого (комитента). Двум содержащимся в приведенном определении признакам все же не придается безусловного значения. Речь идет о том, что включенная в этот же раздел статья предусмотрела возможность выступления в договоре коммерсанта, который, не будучи комиссионером, совершает отвечающую указанным в определении способам сделку в рамках своего торгового промысла. Тем самым сохраняются лишь общие, относящиеся ко всем регулируемым Торговым уложением отношениям требования. Имеется в виду, что комиссионером должен быть непременно коммерсант. Та же статья допускает применение норм соответствующего раздела к случаям, когда комиссионер при занятии своим торговым промыслом принимает на себя обязанность заключать за счет другого от собственного имени иные, не упомянутые в приведенном определении сделки <*>.
--------------------------------
<*> Гирке особо указывает на то, что комиссионер, в отличие от индивидуального торговца, действует за чужой счет, а в отличие от представителя - от своего имени (Gierke J. Op. cit. S. 524).
В обязанность комиссионера входит заключение сделки в соответствии с указаниями комитента. Отклонения от них порождают у комитента право требовать возмещения причиненных этим убытков, а также отказаться от признания заключенной комиссионером сделки.
Особо предусмотрено, что при заключении сделки на условиях, более выгодных для комитента, вся полученная таким образом выгода поступает ему. Если же цена продажи оказалась ниже, покупки - выше установленной, у комиссионера возникает возможность выбора: принять или отклонить сделку. Особое право на этот случай есть и у комиссионера: возложить разницу в цене на себя, и тогда комитент уже не может отказаться от совершенной сделки.
Обязанности комиссионера перед комитентом охватывают не только совершение сделки с третьим лицом, но и надлежащее исполнение самой сделки. Для оценки того и другого соответствующими критериями служат проявление при этом "заботливости порядочного коммерсанта", выполнение указаний комитента и соблюдение его интересов.
В обязанность комитента входит, помимо возмещения расходов, выплата вознаграждения (комиссионных). Указанная обязанность по общему правилу возникает лишь в случае, если поручение было исполнено комиссионером. Вознаграждение подлежит выплате и тогда, когда неисполнение явилось следствием зависящих от самого комитента причин.
Правила о делькредере (поручительстве комиссионера перед комитентом за исполнение третьим лицом совершенной с ним сделки) действуют при наличии одного из двух условий: такое поручительство либо принято на себя комиссионером, либо составляет торговый обычай в месте, в котором находится отделение комиссионера. За комиссионером признается право требовать от комитента выплаты вознаграждения (комиссионного делькредере).
Предусмотрены случаи, при которых исполнение лежащих на комитенте обязательств обеспечивается вытекающим из закона залоговым правом комиссионера (в частности, имеются в виду компенсация понесенных комиссионером затрат, выплата комиссионных и др.). В качестве заложенного имущества выступает главным образом оказавшийся во владении комиссионера "комиссионный товар". В виде исключения - если предметом сделки, которую предстоит заключить комиссионеру, служит товар, имеющий биржевую, рыночную цену, - при отсутствии иного указания на этот счет в договоре комиссионер вправе совершить сделку таким образом, чтобы самому оказаться в роли продавца или покупателя переданных на продажу или соответственно купленных товаров (сделка с самим собой).
Особо выделены наряду со сделками комиссионными и близкие к ним экспедиционные сделки. Такие сделки совершаются экспедитором от собственного имени в качестве промысла. По ним он обычно принимает на себя доставку груза за счет другого (отправителя), используя перевозчиков или фрахтовщиков морских судов. К складывающимся при этом отношениям предусмотрено субсидиарное применение норм о комиссионной сделке.
В Швейцарском обязательственном законе (ШОЗ) основу титула, посвященного рассматриваемому договору, также составляет комиссия при купле и при продаже. Наряду с этим особым ее видом считается договор об отправке товара. В последнем случае лицо, принявшее на себя осуществление указанной обязанности за счет отправителя, но от своего имени (экспедитор), рассматривается как комиссионер с тем, что отношения, которые возникают из собственно перевозки грузов, регулируются одноименным договором - договором перевозки. Комиссионером признается лицо, принявшее на себя обязанность осуществить за вознаграждение от своего имени покупку или продажу за счет другого движимых вещей или ценных бумаг с выплатой ему вознаграждения. Предусмотрено субсидиарное применение к отношениям по комиссии положений о поручении. Из специальных правил о комиссии можно, в частности, выделить те, которыми определяются последствия отклонений комиссионера от указанной комитентом цены (ответственность за отклонения в худшую сторону в виде общего правила падает на комиссионера, а в лучшую - достаются комитенту). Установлено, что положения о делькредере вступают в действие, если комиссионер принял на себя такую обязанность либо это вытекает из местных торговых обычаев. Необходимость выплаты комитентом вознаграждения за принятие на себя гарантии (делькредере) предусмотрена нормой, носящей императивный характер.
Основанием освобождения комитента от необходимости выплаты причитающегося вознаграждения могут служить действия комиссионера, которые представляют собой непорядочный по отношению к комитенту поступок (в виде примера приведено назначение комитентом слишком высокой покупной или слишком низкой продажной цены).
В Торговом кодексе Японии глава о договоре комиссии, как это имеет место в ГТУ и ФГК, начинается с определения, включающего обязанности одной стороны - комиссионера. Комиссионер - лицо, деятельность которого заключается в совершении сделок по продаже или покупке товаров для другого, но от своего имени. Кодекс все же предусматривает распространение норм главы о комиссии на тех, кто осуществляет от собственного имени в интересах других лиц деятельность, не связанную с куплей-продажей. В свою очередь, допускается субсидиарное применение соответствующих норм к торговому агенту. Ответственность комиссионера перед комитентом на случай неисполнения обязанностей лицом, с которым он заключал сделку, предусмотрена диспозитивной нормой. Таким образом, в отличие от большинства стран в Японии правила о делькредере применяются всегда (в силу закона), если только иное не составляет содержание достигнутого сторонами соглашения либо не установлено торговым обычаем.
Договоры комиссии в России получили самое большое развитие достаточно давно. По этому поводу, отдав должное блистательному исследованию Д.И. Мейера <*>, составители проекта Гражданского уложения указывали: "Оказывается, что почти вся наша торговля, как внутренняя, так и внешняя, имеющая своим предметом главные продукты отечественного производства, как-то: зерновой хлеб, пеньку, сало и др., совершается преимущественно на комиссионном начале. Комиссионеры, действующие по приказам экспортеров и заграничных торговых домов, наводняют все те местности, где можно купить дешевле и откуда можно доставить удобнее эти продукты в пограничные пункты нашего экспорта - в Одессу, Ригу, Архангельск, Варшаву" <**>.
--------------------------------
<*> Имеется в виду работа Д.И. Мейера "Юридические исследования относительно торгового быта Одессы" (Юридический сборник. Казань, 1855). По ее поводу А. Гольмстен в биографии Д.И. Мейера писал: "Всего обстоятельнее и подробнее Мейер останавливается на комиссионной сделке, морском страховании и движении переводных векселей. Исследование это и посейчас не имеет себе подобного в нашей литературе торгового права и сохранило большую научную цену" (цит. по: Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2000. С. 20).
<**> Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. 1899. С. 140.
История развития российского законодательства о комиссии начинается с Сенатского указа 1744 г., получившего, однако, весьма сдержанную оценку со стороны Г.Ф. Шершеневича. Он признал, что Указ "является началом и источником постоянного смешения в нашем законодательстве комиссионера и приказчика. В приведенном Указе комиссионер то приравнивается к приказчику, то отличается от него" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 188.
Впоследствии положения, относящиеся к комиссии, находили себе место в разных актах. Речь идет, в частности, об отдельных статьях Устава торгового, а также Устава судопроизводства торгового.
Особый интерес представляет принятый в 1912 г. Закон "О договоре торговой комиссии", инкорпорированный в Устав торговый (ст. 54.1 - 54.25). Указанный Закон, несмотря на включенное уже в название ограничение (имеется в виду, что речь шла не просто о комиссии, а о торговой комиссии), в действительности предполагал широкое его применение. В этой связи автор обстоятельного комментария к указанному Закону А.Г. Гойхбарг - один из участников разработки впоследствии Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. - особо подчеркивал: "Договор комиссии может заключить и лицо, не занимающееся торговыми делами, и лицо, для которого исполнение договора комиссии является не постоянным занятием, а случайным действием" <*>.
--------------------------------
<*> Гойхбарг А.Г. Торговая комиссия. С. 7.
Содержавшееся в Законе определение признавало торговой комиссией договор, по которому "одно лицо (комиссионер) принимает на себя заключение торговых сделок от своего имени за счет другого (препоручителя) комиссионера". Уже следующая, вторая по счету, статья, разъясняя смысл комиссии, подчеркивала, что именно комиссионер становится стороной в заключенном комиссионером с третьим лицом договоре, хотя бы в нем комитент и был назван или вступил в непосредственное отношение по поводу исполнения договора с третьим лицом.
Указанный Закон охватывал значительный круг вопросов, связанных с заключением и исполнением соответствующего договора. Рассчитанный на участие в договоре любых участников оборота, Закон вместе с тем включал отдельные нормы, которые, как в них было прямо указано, имели в виду выступление в качестве комиссионера того, кто совершал соответствующую деятельность в качестве промысла либо публично предлагал свои услуги. В числе норм, представляющих особый интерес, можно, в частности, указать на ту, которая закрепляла за комитентом право на случай, если комиссионер откажется назвать лицо, с которым он заключил сделку, признать покупателем или соответственно продавцом комиссионера. Комитенту предоставлялась возможность требовать от комиссионера уступки прав к третьему лицу, возникших из заключенной с этим последним сделки. Собственником находящихся в распоряжении комиссионера товаров считался комитент, на которого возлагался по этой причине риск случайной их гибели (при этом не имело значение состоявшееся признание несостоятельным любого из контрагентов - комиссионера или комитента).
В отношении принадлежащего комитенту имущества, находившегося во владении комиссионера, был установлен специальный режим: комиссионер имел преимущественное по отношению к другим кредиторам комитента право на удовлетворение своих требований за счет этого имущества, в том числе и тогда, когда комитент признавался несостоятельным. В этом проявлялся его приоритет по отношению к другим кредиторам. Предусматривались Законом определенные гарантии сторонам и на случай смерти контрагента по договору комиссии. Интересы комиссионера были защищены правом удержания полученного от третьих лиц, с которыми была совершена сделка.
Глава, посвященная комиссии, содержалась во всех четырех проектах Гражданского уложения. Однако, ощущая особую потребность в регулировании именно комиссионных отношений, законодатель принятием указанного акта 1912 г. подтвердил, что не считает возможным дожидаться Гражданского уложения. И это при том, что всего лишь через несколько месяцев после принятия закона в Государственную Думу была внесена на обсуждение последняя по счету редакция проекта Гражданского уложения <*>.
--------------------------------
<*> На этот раз было решено ограничиться внесением из всего Гражданского уложения только проекта книги пятой "Обязательственное право", учитывая, что именно в ней проект "получил самое широкое распространение среди судебных и научных деятелей и среди юридических и общественных организаций". Как признавали его составители, проект стал достоянием общества: знали его и критиковали как с точки зрения науки, так и с точки зрения разносторонних интересов и потребностей быта" (Герценберг В.Э., Перетерский И.С. Обязательственное право. Книга V Гражданского уложения. С предисловием и предметным указателем. СПб., 1914. С. VII).
Сравнение этой редакции с Законом позволяло выделить главным образом то, что уже самой сменой названия главы - "Комиссия" (не "Торговая комиссия") была сразу же подчеркнута природа договора. Таким образом отразилась общая тенденция проекта Гражданского уложения, выразившаяся во включении торговых сделок как таковых в Гражданское уложение. Что же касается договора комиссии, то тут особое значение имела необходимость согласования правил о комиссии с правилами о поручении, что в значительной мере достигалось включением регулирования обоих договоров в единый акт <*>.
--------------------------------
<*> См.: Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. С. 15.
В Гражданском кодексе РСФСР 1922 г., в его первоначальном виде, договор комиссии выделен не был. Комиссионная деятельность - прямое порождение свободного рынка и его непременный элемент - предполагалась чуждой складывавшимся в результате проводимой после революции национализации частной собственности экономическим отношениям. Такие отношения, как признавалось, не нуждались в комиссионерах - тех, чье участие в организации рынка строится на договорной, коммерческой основе. Их все более должны были заменять специализированные государственные органы, выполнявшие сходные организационные функции, но уже на началах не коммерческих, а иных - власти и подчинения. Издаваемый государственным органом, наделенным необходимой для этого компетенцией, административный акт-наряд порождал у обоих его адресатов - продавца и покупателя, подрядчика и заказчика и др. - обязательство заключить между собой договор на указанных в наряде условиях. А в случаях, специально предусмотренных в законе, и самый договор оказывался вовсе не нужным. Адресатов планового акта связывали обязательства одной стороны - поставить товары, выполнить работы, предоставить услуги - и соответственно другой - принять их и оплатить, притом и те и другие обязательства равным образом возникали непосредственно в силу наряда. Не случайно в годы, непосредственно предшествовавшие принятию ГК, был издан ряд законов и иных правовых актов, имеющих целью ограничить участие комиссионеров в торговом обороте <*>.
--------------------------------
<*> Так, в частности, 15 июня 1920 г. был принят Декрет СНК СССР "О расчетных операциях" (СУ. 1920. N 67. Ст. 305), а 24 ноября 1920 г. - Постановление СТО "О воспрещении советским учреждениям, предприятиям и общественным организациям приглашать контрагентов, уполномоченных и подрядчиков для производства каких-либо работ и заданий" (СУ. 1921. N 3. Ст. 29).
И все же составители Кодекса, исключив комиссию, явно поторопились. Они не учли того, что провозглашенный непосредственно перед его утверждением (6 марта 1921 г.) переход к новой экономической политике, предполагавший допустить в известных границах и частную хозяйственную инициативу, и индивидуальный товарооборот, неизбежно должен был вызвать к жизни и самый рынок, и широкое участие в нем различных по характеру их деятельности посредников, в числе которых были прежде всего комиссионеры. Востребованность такого организатора рынка, как комиссионер, была подтверждена принятием уже на другой день после вступления в силу Гражданского кодекса (2 января 1923 г.) двух актов, непосредственно посвященных организации деятельности комиссионеров <1>. Однако оставался открытым вопрос о том, как же должны регулироваться соответствующие отношения <2>. Указанный вопрос нашел решение в принятом 15 марта 1926 г. Законе "О договоре комиссии в РСФСР" <3>, который был впоследствии целиком инкорпорирован в Кодекс, составив его главу IX-a "Договор комиссии" <4>.
--------------------------------
<1> Имеются в виду Положения "О порядке учреждения и регистрации комиссионных предприятий" (СУ. 1923. N 2. Ст. 23) и "О мерах к урегулированию торговых операций государственных учреждений и предприятий" (СУ. 1923. N 14. Ст. 173). По поводу значения этих актов в момент их принятия А.И. Шахназаров высказал однозначно мнение, что их "трудно переоценить" (Шахназаров А.И. Договор комиссии. Вопросы торгового права и практики. Сборник статей. Л., 1926. С. 7).
<2> В условиях, когда прямое законодательное регулирование комиссионных отношений отсутствовало, вопрос о применимых к ним нормах решался с помощью в равной мере носивших официальный характер, но различных по содержанию указаний. Одно из них, исходившее от Наркомюста РСФСР, сводилось к необходимости считать комиссию простой разновидностью поручения, а другое - оно, опираясь на практику Высшей Арбитражной Комиссии при ЭКОСО, признавало комиссию самостоятельным видом договоров (см.: Отдельные виды обязательств. С. 304). По поводу позиции, выраженной в первом из этих разъяснений, В.А. Краснокутский (см.: Краснокутский В.А. Указ. соч. С. 6) отмечал, что Наркомюст РСФСР пришел к соответствующему выводу, поскольку свел все отношения комиссии только к внутренним - тем, которые связывают комиссионера с комитентом.
<3> СУ РСФСР. 1926. N 59. Ст. 451.
<4> Имеется в виду Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 18 ноября 1926 г. (СУ РСФСР. 1926. N 91. Ст. 666). Заслуживает внимания то обстоятельство, что договор комиссии оказался единственным целиком инкорпорированным в ГК 1922 г. за все время его действия (т.е. до 1964 г.) актом.
Подобно тому как нормы ГК 1922 г. о поручении оказались весьма близкими соответствующей главе проекта Гражданского уложения, указанная глава ГК во многом воспроизводила положения Закона "О торговой комиссии" 1912 г. Отмеченная близость предопределялась уже тем, что и глава ГК, и соответственно Закон последовательно придерживались традиционной модели комиссии. Имеется в виду, что оба акта усматривали смысл комиссии в совершении комиссионером по поручению комитента за определенную плату сделок от своего имени, но за счет комитента. Обязательства комитента перед комиссионером в соответствии с Кодексом обеспечивались как залогом, так и удержанием. Сверх того особо выделялись правила, относящиеся к делькредере, Кодекс счел необходимым предусмотреть - и это звучало весьма актуально применительно ко времени его издания - возможность участия в качестве и комиссионера, и комитента как юридических, так и физических лиц <*>. За обеими сторонами договора была признана большая свобода расторжения договора. Заслуживают внимания и некоторые другие особенности ГК 1922 г. Так, в отличие от Закона 1912 г., Кодекс допускал использование договора комиссии лишь при заключении прямо названных им сделок: не запрещенных законом договоров по купле-продаже товаров, ценных бумаг и другого имущества, по отправке и страхованию товаров и грузов, а также получению и производству платежей. Лишь в 1933 г. этот перечень был несколько расширен и, что имело особое значение, превращен из замкнутого в открытый. Новелла, внесенная в соответствующую статью уже в 1927 г., выражалась в запрете установления комиссионного вознаграждения в виде разницы или определенной части разницы между назначенной комитентом ценой и той, более высокой, по которой комиссионер совершал сделку. Смысл указанной новеллы состоял в значительной мере в том, чтобы исключить у комиссионера стимул к увеличению цены реализации на рынке товаров, работ, услуг. В этом совершенно очевидно проявлялся публичный интерес - интерес государства и общества, заключавшийся в том, чтобы сохранить по возможности уровень свободно складывающихся цен.
--------------------------------
<*> Как указывал С.Н. Ландкоф, в роли сторон могли выступать все дееспособные граждане, кроме находившихся на государственной службе, а также биржевых маклеров, которым вообще запрещено было в силу особенностей занимаемого ими положения совершать сделки от своего имени. Что же касается юридических лиц, то заключение таких договоров допускалось, если это соответствовало их специальной правоспособности (см.: Ландкоф С.Н. Торговые сделки. С. 161).
Прямая зависимость комиссионных отношений от избранных государством путей развития экономики проявилась впоследствии в том, что по мере вытеснения частного капитала с рынка значение комиссионных договоров падало. Это находило выражение в ограничении в различных формах сферы использования комиссионных договоров. Отмеченное стало особенно ощутимым на рубеже 30 - 40-х гг., когда все свелось по сути лишь к использованию нескольких видов договоров комиссии с тем, что применительно к каждому из них издавались соответствующие законы или иные нормативные акты <*>. Соответственно статьи о комиссии самого ГК все более оказывались устаревшими.
--------------------------------
<*> См.: Ландкоф С.Н. Указ. соч. С. 205.
Гражданский кодекс 1964 г. в свою главу "Комиссия", по сравнению с ГК 1922 г., включил ряд новелл. Прежде всего это выразилось в самой конструкции соответствующей главы. С учетом отмеченных выше тенденций она содержала, наряду с общими нормами о комиссии, также рассеянные по ее отдельным статьям специальные правила, относившиеся к разновидностям этих договоров. Речь шла о договорах, заключаемых в связи с продажей колхозами сельскохозяйственных продуктов организациям потребительской кооперации, а также о договорах, которые заключались комиссионными магазинами с теми гражданами, кто передавал принадлежавшие им вещи на продажу. Кодекс, среди прочего, ограничил существовавшую свободу комиссионеров отказываться от заключения договора. При этом учитывалось выступление в качестве комиссионеров исключительно государственных и кооперативных организаций, специально созданных для осуществления соответствующей деятельности. В самом легальном определении договора комиссии оказалось опущенным указание на один из его основных признаков. Имеется в виду, что поручение должно в этом случае осуществляться за счет комитента. Правда, это было, как подчеркивал О.С. Иоффе, сравнивая соответствующие нормы ГК 1922 и 1964 гг., "скорее редакционное, чем расхождение по существу, ибо возложение всех расходов на комитента по ст. 416 действующего ГК (имелся в виду Кодекс 1964 г.) не составляет никаких сомнений в тождестве позиций обоих Кодексов по данному вопросу" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л.: ЛГУ, 1965. С. 339.
Основы гражданского законодательства 1991 г. устранили указанный пробел ГК, установив, что поручение исполняется комиссионером не только от имени, но и за счет комитента. Принципиальное значение имела, однако, иная новелла. Имеется в виду возложение на комиссионера обязанности по требованию комитента передать последнему права и обязанности по совершенной комиссионером с третьим лицом сделке и одновременно признание в таких случаях за третьим лицом возможности выдвигать против комитента, к которому перешли права комиссионера, только такие возражения, которые вытекают из самой совершенной комиссионером сделки.
2. Договор комиссии в Гражданском кодексе РФ
В силу ст. 990 (п. 1) ГК по договору комиссии одна сторона (комиссионер) обязуется по поручению другой стороны (комитента) за вознаграждение совершить одну или несколько сделок от своего имени, но за счет комитента.
Приведенное определение, открывающее гл. 51 ГК ("Комиссия"), в сочетании с другими нормами, включенными в ту же главу Кодекса, дает возможность установить конституирующие признаки договора в его современном понимании. Эти признаки могут быть сведены к следующему.
Во-первых, договор комиссии, подобно договору поручения, относится к числу договоров на оказание услуг.
Во-вторых, предметом договора комиссии является именно совершение стороной сделки (сделок) с третьим лицом <*>.
--------------------------------
<*> Как отмечает по этому поводу М.В. Кротов, "на определение предмета договора комиссии оказывают влияние предмет и содержание сделки, которую комиссионер должен заключить. Однако не следует смешивать заключенную сделку как результат деятельности комиссионера и собственно действия комиссионера по заключению сделки. Предметом договора комиссии является деятельность комиссионера, т.е. оказываемая им посредническая услуга, направленная на заключение сделки, а не сама сделка как результат деятельности комиссионера" (Гражданское право. Ч. 2 / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. С. 564). В литературе на этот счет нет единства. Наряду с изложенными в тексте высказываются и иные взгляды. Один из них выражается в признании того, что "предмет договора комиссии, как и договора поручения, заключается в том полезном эффекте, который обеспечит для комитента комиссионер в результате совершенной им сделки с третьим лицом" (Советское гражданское право. Часть вторая. Киев, 1978. С. 321). Сторонники другого взгляда подчеркивали, что предметом договора являются "различные вещи, не изъятые из гражданского оборота" (Тархов В.А. Указ. соч. С. 146). Между тем первая из указанных точек зрения, как представляется, стирает грань между комиссией и поручением, а вторая - между самим договором комиссии и той сделкой, которая во исполнение этого договора должна быть заключена (см. об этом: Красавчиков О.А., Якушев В.С. Указ. соч. С. 23).
В-третьих, сделка (сделки), о которой идет речь, должна быть совершена от имени того, кому дано поручение. Разъяснение этого признака и вытекающих из него последствий содержится в ст. 990 ГК. Ею предусмотрено, что по сделке, совершенной комиссионером с третьим лицом, приобретает права и становится обязанным комиссионер, хотя бы комитент и был назван в сделке или вступил с третьим лицом в непосредственные отношения по исполнению сделки.
Таким образом, если при договоре поручения, с точки зрения третьего лица, личность совершившего сделку (поверенного) не имеет значения, в договоре комиссии, наоборот, значения не имеет личность именно этого последнего - того, кто дал поручение.
В-четвертых, договор комиссии предполагается заключенным прежде всего в интересах комитента. Комиссия - предпринимательский договор, и, как для всех других договоров этого типа, единственный интерес у соответствующей стороны (в данном случае - комиссионера) состоит в получении вознаграждения в чистом его виде сверх возмещения понесенных расходов. Соответственно законодатель предусмотрел, что договор комиссии совершается "за счет" именно комитента.
В-пятых, для приобретения комитентом по отношению к третьему лицу прав и обязанностей, которые возникли из совершенной сделки, необходимы уступка прав и соответственно перевод долга комиссионером комитенту.
В-шестых, сочетание некоторых из числа указанных выше особенностей комиссии - совершение сделки комиссионером от своего имени (1), но за счет комитента (2) - определяет необходимость четкого разграничения двух видов отношений: одного - между комиссионером и комитентом, а другого - между комиссионером и третьим лицом. С учетом особенностей каждого из этих отношений принято именовать: первые - внутренними, а вторые - внешними. Характеризуя образовавшуюся таким образом раздвоенность, Г.Ф. Шершеневич считал необходимым отметить, что "на внешней стороне, в сделках с третьими лицами, комиссионер представляется совершенно самостоятельным торговым деятелем. Для третьих лиц его комиссионерское звание невидимо и при том безразлично. Они ему продают, у него покупают, нисколько не считаясь с тем, что за его спиной стоит некто, кто даст деньги, чтобы расплатиться за купленные товары, кто получит деньги, уплаченные ими комиссионеру за товары, купленные у этого последнего. Напротив, на внутренней стороне, в отношении комитента, комиссионер является только исполнителем его поручения, стоит в зависимости от данных ему инструкций. На внешней стороне комиссионер чаще всего купец, на внутренней - это просто доверенный" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Том II. С. 178.
Именно с изложенных позиций автор решительно отверг допущенную торговыми кодексами ряда стран (имелись в виду Франция и Испания) возможность признания комиссией и такого договора, который был заключен от имени комитента, усматривая в этом утрату отличительных признаков комиссии по отношению к поручению <*>.
--------------------------------
<*> См.: Там же. С. 179.
В-седьмых, в отличие от поверенного, которому поручается совершить сделку с третьим лицом на основе данных ему доверителем полномочий, комиссионер, действуя от собственного имени, не нуждается тем самым в полномочиях от комитента. При этом, однако, для наступления последствий, связанных с использованием именно договора комиссии (т.е. возможности распространения на отношения сторон режима указанного договора), необходимо, чтобы лицо действовало во исполнение уже заключенного им к этому времени одноименного договора. В противном случае перенесение прав и обязанностей, приобретенных по сделке, на другого должно рассматриваться как обычная купля-продажа прав со всеми вытекающими отсюда последствиями. "Заключению соответственной сделки комиссионером, - в свое время указывал А.Г. Гойхбарг, - с третьим лицом должен предшествовать договор поручения между комитентом и комиссионером... Соглашение о том, чтобы сделка, уже заключенная одним лицом за свой счет, впредь считалась заключенной за счет другого лица, не может быть признано договором комиссии" <*>.
--------------------------------
<*> Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 18. Е.А. Суханов усматривал особенность договора комиссии в том, что в отличие от договора поручения "взаимоотношения участников договора комиссии скрыты от третьих лиц. Последние рассматривают выступающего от собственного имени комиссионера в качестве самостоятельного участника гражданского правоотношения, хотя его действия предопределяются волею комитента" (Советское гражданское право. Т. 2 / Под ред. В.П. Грибанова и С.М. Корнеева. М., 1980. С. 325).
В-восьмых, применительно к внешним отношениям действующий Гражданский кодекс, как и его предшественник, открывает перед участниками оборота возможность использовать комиссионные отношения для совершения комиссионером в принципе любых сделок, кроме тех, которые в соответствии с общими на этот счет правилами должны быть признаны незаконными. Надлежит учесть и особенности совершения комиссионером сделки, на основе которой происходит переход права на вещь (см. об этом ниже).
В-девятых, предметом договора комиссии не может быть совершение сделок, которые носят личный характер, либо таких, для которых установлен по иным причинам особый режим. Соответствующие требования применительно к комиссии являются более жесткими, чем установленные для договора поручения. В частности, если при поручении они считаются адресованными только доверителю, то применительно к комиссии, при которой сторона, исполняющая поручение, действует от своего имени, требования, о которых идет речь, распространяются на обоих - и комитента, и комиссионера.
Квалификация договора комиссии. При всей сложности современной конструкции договора комиссии его юридическую квалификацию в целом можно считать достаточно определенно выраженной в статьях соответствующей главы ГК. В этой связи по общему правилу отдельные элементы квалификации вызывают значительно меньше расхождений в литературе по сравнению с тем, что имеет место по поводу договора поручения.
Прежде всего речь идет о существующей при договоре поручения дихотомии - применительно к его возмездности или безвозмездности. Договор комиссии по своей природе приспособлен для использования его именно в предпринимательской и тем самым направленной на извлечение прибыли деятельности. И хотя Гражданский кодекс допускает возможность заключения договора комиссии и без участия предпринимателя на какой-либо из сторон или даже на обеих, законодатель счел необходимым признать возмездность безусловным признаком комиссии, включив его без каких-либо оговорок в легальное определение договора.
Подтверждением особой роли указанного признака договора комиссии может служить одно из рассмотренных Высшим Арбитражным Судом РФ дел. В связи с вопросом, относящимся к порядку налогового обложения банка, возникла необходимость установить правовую природу договора, заключаемого им по поводу приобретения валюты для клиентов на основе полученных от них поручений. В решении по делу содержалось указание на то, что соответствующий договор представляет собой комиссию, и обоснованием для этого послужило, в частности, следующее: сделки заключались "за определенное комиссионное вознаграждение" <*>.
--------------------------------
<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996. N 2. С. 89.
Безусловная возмездность договора комиссии имеет двоякое значение. Из этого прежде всего следует, что при отсутствии в договоре, отвечающем всем другим признакам комиссии, условия о размере вознаграждения или даже о самой необходимости его выплаты указанный пробел подлежит устранению в соответствии со ст. 991 (п. 1) ГК. В ней определен порядок оплаты (после исполнения обязательства), а в отношении размера оплаты содержится отсылка к п. 3 ст. 424 ГК, которым предусматривается необходимость определения цены, исходя из условий договора (а если это невозможно, то цены, обычно взимаемой за аналогичные товары, работы, услуги). Другое последствие безусловной возмездности комиссии состоит в том, что, если стороны укажут в договоре на то, что поручение совершить сделку от своего имени должно выполняться стороной безвозмездно, это будет означать, что названный комиссионным договор поименованный или даже при наличии в нем всех других признаков комиссии составляет в действительности какой-либо другой, непоименованный договор. Следовательно, не исключено, что вопрос о порядке регулирования подобного договора должен будет решаться в соответствии с п. 2 ст. 421 ГК <*>.
--------------------------------
<*> См. об этом: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая. С. 403 и сл.
------------------------------------------------------------------
КонсультантПлюс: примечание.
Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное).
------------------------------------------------------------------
Вопрос о том, следует ли отнести комиссию к числу реальных или консенсуальных договоров, обычно также не вызывал в литературе сомнений. Комиссия, подобно большинству других договоров на оказание услуг, признавалась столь же однозначно, как это имеет место в отношении его возмездности, консенсуальным договором, а значит, для вступления его в силу достаточно совпадения воли контрагентов.
По этому поводу, однако, в литературе было высказано и иное мнение. Так, Б.К. Комаров, возражая Н.А. Безрук и О.А. Красавчикову <*> - сторонникам признания комиссии консенсуальным договором, обратил внимание на то, что "правоотношения комиссионера и комитента не являются куплей-продажей, которая может быть лишь одним из конечных результатов договора комиссии.
--------------------------------
<*> Имелись в виду положения, высказанные в работах: Безрук Н.А. Договор комиссии по советскому праву: Лекция для студентов ВЮЗИ. М., 1955. С. 91, а также: Красавчиков О.А. Договор комиссии по советскому праву: Учебное пособие. Свердловск, 1957. С. 17.
Если комитент обязался сдать вещи на комиссию в определенный срок и не сдал их, то в этом случае нет просрочки и ответственности комитента. В другом случае комитент вообще решил не передавать вещи на комиссию, так как интерес к результату этому у него отпал. В заключении и результате договора заинтересован главным образом комитент, а не комиссионер. Поэтому комиссионер не имеет права потребовать от комитента передачи вещей и комиссионное обязательство между сторонами может и не возникнуть. Учитывая, что обе стороны имеют право в любое время отказаться от заключения договора, а заключенный договор они имеют право отменить без объяснения причин, - нельзя признать договор комиссии консенсуальной сделкой.
Следовательно, договор комиссии является не консенсуальной, а реальной сделкой" <*>.
--------------------------------
<*> Комаров Б.К. Договор комиссии по советскому праву. М., 1961. С .4.
Высказанные автором соображения в целом трудно разделить. В приведенных им ситуациях речь идет все же о консенсуальном договоре, возникшем с момента достижения сторонами согласия. Вывод о консенсуальности договора следует уже из ст. 433 ГК, которая презюмирует консенсуальность любого договора, если иное не предусмотрено законом, а этого последнего в данном случае нет. Более того, указаний, которые могли бы служить для такого исключения, ни ст. 990, ни какая-либо другая статья гл. 51 ГК не содержат. Соответственно непередача вещи, о которой идет речь, представляет собой неисполнение комитентом принятого на себя по заключенному им договору обязательства, влекущее предусмотренные на этот счет в данной главе ГК последствия <*>.
--------------------------------
<*> Следует отметить, что и при отсутствии в ранее действующих кодексах статьи, подобной ст. 433 ГК, конструкция реальности договора комиссии по сути единодушно отвергалась. И именно ссылаясь как раз на тот же пример - непередачу товара на комиссию для продажи (см., в частности: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 522; Сахновский А.Ф. Комиссионная торговля. Правовые вопросы. М., 1989. С. 7). Интересные соображения на этот счет, имея в виду приведенные положения Б.К. Комарова, высказал в то же самое время И.В. Федоров (Федоров И.В. Юридическая природа договора комиссии по советскому гражданскому праву // Труды Томского государственного университета. Т. 182. Серия юридическая. Томск, 1966. С. 113).
Комиссия относится к числу двусторонних договоров, при этом Кодекс возлагает довольно широкий круг обязательств на каждую из сторон.
Существуют основания для отнесения комиссии, подобно тому как это характерно для поручения, также к числу фидуциарных договоров. Общее в этом смысле для обоих договоров составляет сфера действий фидуциарности. Применительно к трем участникам соответствующей правовой конструкции фидуциарностью отличаются отношения между тем, кто дал поручение, и тем, кому оно адресовано. Таким образом, особое доверие оказывают в равной мере как доверитель поверенному, так и комитент комиссионеру. Что же касается отношений с третьим лицом, то применительно к поверенному доверие необходимо хотя бы по поводу наличия у него полномочий от доверителя. Применительно к комиссии для этого нет оснований, поскольку контрагентом третьего лица является комиссионер, а не комитент.
Весьма спорной в этой связи представляется точка зрения, высказанная Б.К. Комаровым, полагавшим, что "перед третьим лицом комиссионер выступает без доверенности комитента. Третье лицо должно принимать полномочия комиссионера на веру, т.е. верить в то, что тот, кто предлагает ему совершить сделку, - комиссионер и управомочен на совершение сделок. Как и во всяком доверии, в этом случае есть известный риск, но третье лицо на него идет для достижения определенного результата" <*>. Автор, как мне кажется, не учитывает весьма важного обстоятельства: в данном случае нет не только доверия к тому, что комиссионер действует по поручению комитента, но в значительной мере нет интереса и к самому этому факту. Поскольку третье лицо совершает сделку с комиссионером, действующим от собственного имени, потребность в проявлении к нему доверия должна быть в виде общего правила ничуть не большей, чем к любому другому контрагенту.
--------------------------------
<*> Комаров Б.К. Указ. соч. С. 49.
3. Договор комиссии и смежные договоры
Комиссия относится прежде всего к группе договоров, опосредствующих возмездное оказание услуг. В соответствующей группе договоры различаются главным образом по характеру составляющих их предмет услуг. По этому признаку ближайший к комиссии - договор поручения. Их близость подтверждается уже самой возможностью использования любого из этих договоров для оказания услуги, выражающейся в заключении сделок в интересах другого. А для разграничения тех же договоров оказывается в конечном счете достаточным - на что уже неоднократно обращалось внимание - одного признака: действия совершающего сделку с третьим лицом от имени контрагента - в договоре поручения или от собственного имени - в договоре комиссии.
Указанный признак может быть использован и для разграничения комиссии и соответственно агентского договора либо договора транспортной экспедиции. И близость, и одновременно отличие обоих договоров от комиссии состоят в том, что и агент, и в такой же мере экспедитор в зависимости от содержания договора могут совершать действия либо от имени другой стороны (соответственно принципала и клиента), либо от собственного имени. Это означает использование в первом случае модели прямого, а во втором - косвенного представительства. Учитывая это, законодатель применительно к агентскому договору предусмотрел прямую отсылку, в зависимости от использованной модели, к нормам соответственно главы о поручении или комиссии (ст. 1011 ГК) с тем, что обе они подлежат субсидиарному применению. Все отличие в этом смысле договора транспортной экспедиции состоит в том, что использование соответствующих глав - о поручении или комиссии - возможно лишь иным путем - путем применения аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК) <*>.
--------------------------------
<*> Особая близость договора транспортной экспедиции к договору комиссии находила выражение в том, что экспедицию нередко рассматривали как разновидность комиссии. Так, в частности, Г.Ф. Шершеневич, перечисляя различные виды комиссионных поручений, упомянул среди них "посредничество между лицом, отправляющим свои товары, и лицом, обладающим всеми необходимыми к тому средствами передвижения". Одновременно он отмечал: "Эта форма комиссионного содействия называется экспедиционною или спедиционною сделкою, а комиссионеры, совершающие их, получают специальное наименование экспедиторов" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 177). Приведенные соображения были учтены при составлении проекта Гражданского уложения, вследствие чего экспедиция в нем так и не была выделена. "Ввиду того, - объясняли свое решение составители проекта, - что экспедиционные сделки, по характеру возникающих между участвующими в них лицами отношений, тождественны со всеми другими комиссионными сделками, причем экспедиторы являются видом комиссионеров... признано за лучшее не выделять экспедиционных сделок из общей массы сделок комиссионных, а придать правилам о договоре комиссии такую редакцию, чтобы они могли быть применяемы и к сделкам по получению и отправке товаров" (Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. С. 156 - 157). В 20-е гг. нормы о комиссии широко распространялись на договоры экспедиции, и это притом, что проект Торгового Свода СССР признавал последние самостоятельными договорами. Основные возражения против такой практики А.М. Шахназаров, например, усматривал в том, что соответствующая позиция (имея в виду правоприменительные органы) еще "недостаточно отстоялась" (Шахназаров А.М. Указ. соч. С. 79 и сл.).
Как и комиссия, так и договор доверительного управления имуществом предполагают совершение стороной сделок в интересах контрагента, но непременно от своего имени. Различие состоит прежде всего в том, что обязанности доверительного управляющего перед учредителем управления не сводятся к заключению сделок. Кроме того, совершаемые доверительным управляющим от своего имени сделки подчиняются особому правовому режиму (п. 3 ст. 1012 ГК).
По одному из своих признаков - особой цели - комиссия может быть сведена еще в одну группу с рядом договоров. Имеются в виду договоры, исполнение которых выражается в совершении на их основе сделки. В эту группу может быть включен, помимо поручения и комиссии, договор финансовой аренды (лизинга). Все три договора предполагают принятие на себя стороной обязанности заключить сделку с третьим лицом, результатом которой, прямым или косвенным, служит возникновение прав и обязанностей у контрагента. Различие между этими договорами состоит, в частности, в основании возникновения соответствующих прав и обязанностей. Так, в то время как в договоре комиссии указанный результат наступает в силу совершенной комиссионером передачи прав и обязанностей (комитенту), в договоре поручения это же происходит непосредственно в силу полномочий, которыми доверитель наделил поверенного, в договоре лизинга он наступает в силу закона <*>.
--------------------------------
<*> В соответствии со ст. 665 ГК по договору финансовой аренды (договору лизинга) арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить арендатору это имущество за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей. При этом п. 1 ст. 670 ГК наделяет арендатора правом предъявлять непосредственно продавцу имущества, являющегося предметом договора купли-продажи, заключенного между продавцом и арендодателем, вытекающие из этого договора требования, в частности в отношении качества и комплектности имущества, сроков его поставки и в других случаях ненадлежащего исполнения договора продавцом. В подобных ситуациях арендатор имеет права и несет обязанности, предусмотренные Кодексом для покупателя, и иные обязанности по оплате приобретенного имущества, как если бы он был стороной договора купли-продажи этого имущества. По своей правовой природе указанное обязательство носит недоговорный характер, имея основанием возникновения предусмотренные в законе (ГК) юридические факты (см.: Витрянский В.В. Договор аренды и его виды: аренда зданий, сооружений и предприятий, лизинг. М., 1999. С. 263 и сл.; Кабатова Е.В. Лизинг: правовое регулирование, практика. М., 1997. С. 101 и сл.; Шаталов С.С. Новая концепция юридической природы лизинговых отношений // Юрист. N 1. С. 19 и сл.).
Подобно поручению и в связи с комиссией может возникнуть вопрос о сопоставлении этого договора с моделью договора в пользу третьего лица. Такое сопоставление, правда, возможно применительно не к самому договору комиссии, а к той сделке, которую совершает комиссионер по поручению комитента, имея в виду сравнение положений комитента и бенефициара. Несомненное сходство проявляется главным образом в том, что в подобных случаях они, комитент и бенефициар, приобретают определенные права по сделке (договору), им не совершенной. Напротив, расхождений оказывается гораздо больше. Достаточно указать на то, что договор в пользу третьего лица создает у бенефициара лично определенное требование по отношению к соответствующей стороне договора, в то время как к комитенту переходят все права и наряду с ними и все обязанности по договору. Имеется в виду, таким образом, в последнем случае полное замещение комиссионером стороны в договоре - третьего лица. Особое значение имеет и то, что бенефициар выражает согласие на переход прав и обязанностей после совершения сделки (договора), а комитент - свою волю на принятие прав и обязанностей от комиссионера до заключения сделки, и отказаться впоследствии от такого перехода он уже не сможет.
Отграничение комиссии от подряда по сравнению с тем, что имеет место применительно к договору поручения, упрощается, поскольку комиссия имеет своим предметом совершение одних лишь юридических действий и среди них именно сделок, в то время как подряд направлен на совершение действий фактических, призванных непосредственно обеспечить определенный материальный результат. Для правового режима, установленного для каждого из этих договоров, значение имеет то, что подряд относится к числу договоров на выполнение работ, а комиссия - на оказание услуг, притом юридических.
Комиссия как договор, имеющий предметом возмездное оказание услуг, казалось бы, не может конкурировать с договором купли-продажи уже по той причине, что последний как таковой имеет строго определенную направленность: перенести право собственности с одной стороны на другую, а это лежит за пределами договора комиссии. Однако в действительности сопоставление этих двух договоров имеет значение уже по той причине, что возможны ситуации, при которых договором, например купли-продажи, оказываются связанными комиссионер с комитентом.
Речь идет, главным образом, о случаях, когда комиссионер, которому клиент поручил заключить соответствующую сделку по продаже принадлежащих ему товаров, сам же приобретает их для себя (вариант - для другого лица, с которым он связан таким же договором комиссии) или, напротив, продает комиссионеру, давшему поручение купить ему товар, свои же (вариант - другого своего комитента) товары.
В указанных случаях комиссионер и комитент становятся соответственно покупателями и продавцами. В последнем случае возникает вопрос о судьбе самого договора комиссии. На это даны два разных ответа. Первый - договор комиссии трансформируется в договор купли-продажи. Второй - оба договора продолжают свое существование. Выбор между ними, помимо прочего, позволяет определить, сохраняет ли комиссионер, который вместо заключения порученной сделки с третьим лицом от своего имени предложит комитенту соответствующие товары (работы, услуги), право на вознаграждение. Указанная ситуация будет рассмотрена ниже.
Ситуация, сходная с той, о которой идет речь, может возникнуть применительно и к договору консигнации. Консигнация как таковая представляет собой разновидность комиссии, приспособленной к ее использованию во внешней торговле <*>.
--------------------------------
<*> Первоначальный смысл консигнации усматривался в поручении комиссионеру найти комиссионера в другой стране, заключив с ним от своего имени соответствующий договор. Как указывал В.А. Краснокутский, по этому договору "консигнант (торговый деятель) дает поручение другому (консигнатору) присланные ему товары переслать дальше морским путем и продать их в определенном месте через другое, указанное им, комиссионное предприятие или предприятие самого консигнатора. Это, так сказать, комиссия с надстройкой другой комиссии или комиссия более обширного объема - назначение одним комиссионером (иногда комитентом) другого от своего имени, но за чужой счет" (Краснокутский В.А. Указ. соч. С. 20).
По этому договору в его современном виде одна сторона (консигнатор) принимает на себя обязанность за вознаграждение в течение определенного времени (срок консигнации) продавать от своего имени, но за счет другой стороны (консигнанта) товары, переданные ему консигнантом <*>.
--------------------------------
<*> См.: Экспортно-импортные операции. Правовое регулирование / Под ред. В.С. Позднякова. М., 1970. С. 276, а также: Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности / Под ред. А.С. Комарова. М., 2001. С. 345 - 346.
Переданные консигнатору товары поступают обычно на его консигнационный склад, где они хранятся до момента продажи. Договор консигнации нередко включает условие, по которому на случай, если консигнанту не удается к указанному сроку реализовать товары, они поступают в его собственность, но с обязательной их оплатой. Определяя природу складывающихся при этом отношений, В.С. Поздняков и Р.Л. Нарышкина подчеркивали: "Такое условие не меняет основную сущность договора и не превращает его в договор купли-продажи, однако в момент истечения срока консигнации отношения по договору трансформируются в отношения по договору купли-продажи" <*>.
--------------------------------
<*> Экспортно-импортные операции. Правовое регулирование. С. 276. Аналогичную позицию занимает в отдельных из своих решений и Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС) при Торгово-промышленной палате РФ. В одном из рассмотренных им дел возник вопрос о праве стороны на расторжение заключенного договора консигнации. Установив, что в течение указанного в договоре двухлетнего срока на продажу ответчик не оплачивал переданные ему товары, МКАС признал: "По истечении двух лет с даты поставки товара ответчик стал собственником и должен был заплатить истцу его стоимость. Отношения между сторонами трансформировались в договор купли-продажи". За истцом соответственно было признано право расторгнуть договор, руководствуясь нормами, регулирующими договор купли-продажи. В данном случае это были ст. 25 и 64 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Венской конвенции) (см.: ТПП МКАС. Арбитражная практика за 1998 г. / Составитель М.Г. Розенберг. М., 1999. С. 175). При отсутствии в договоре консигнации соответствующего условия о "трансформации" за комиссионером сохраняется право собственности на товары, а значит, и право заявить виндикационный иск (на это указал МКАС в другом рассмотренном им деле) (см.: ТПП МКАС. Арбитражная практика за 1997 г. / Составитель М.Г. Розенберг. М., 1998. С. 127).
Сопоставляя договор комиссии с другими договорами, нельзя исключить вместе с тем возможности заключения сторонами смешанного договора, имея в виду одновременное включение в него наряду с комиссией элементов и других договоров. Речь идет, таким образом, о ситуации, урегулированной п. 3 ст. 421 ГК. Так, при рассмотрении конкретного дела Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал, что налицо договор, в котором сочетаются комиссия и поставка. Данный его вывод послужил основанием для применения в соответствующих частях норм каждого из указанных договоров. При этом было обращено внимание на то, что договор не только создает обязательство, но и определяет его содержание, и стороны свободны в формировании условий договора, а значит, и в определении содержания своих прав и обязанностей <*>.
--------------------------------
<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 7. С. 35 - 36.
Пример такого же смешанного договора приведен в ст. 3 Закона "О рынке ценных бумаг". Имеется в виду предусмотренная в Законе возможность для брокера, действующего в качестве комиссионера, включать в заключаемый им договор комиссии свое обязательство хранить денежные средства, предназначенные для инвестирования в ценные бумаги или полученные в результате продажи ценных бумаг. При этом брокеру может быть предоставлено право использовать указанные ценные бумаги до того момента, пока в соответствии с условиями договора он не будет обязан возвратить средства, переданные клиентом на хранение.
4. Источники правового регулирования договора
В отличие от некоторых других договоров применительно к комиссии как таковой правовое регулирование исчерпывается в значительной мере соответствующей главой ГК. Это не исключает действия большого числа норм, посвященных отдельным видам комиссионных договоров. При этом п. 3 ст. 990 ГК, с которой начинается гл. 51 ГК ("Комиссия"), содержит указание на возможность издания законов и иных правовых актов, предусматривающих особенности отдельных видов договора комиссии. Указанная норма позволяет сделать вывод о приоритете положений, включенных в ГК.
В числе актов, специально посвященных определенному виду комиссионной деятельности, можно назвать прежде всего Правила комиссионной торговли непродовольственными товарами, утвержденные Правительством РФ 6 июня 1998 г. <*>. Особенность Правил состоит в том, что ими регулируются одновременно с внутренними комиссионными отношениями и внешние - купли-продажи, те, которые возникают между комиссионером и тем, кто приобретает переданные на комиссию непродовольственные товары.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 24. Ст. 2733; 1999. N 42. Ст. 2731.
Наибольшее число специальных норм о соответствующем виде договора комиссии содержится в более общих актах, посвященных различной по характеру деятельности, в рамках которой используется участие комиссионеров. Речь идет об актах, принятых на разном уровне, включая и законы. В качестве примеров можно указать некоторые из них.
Так, в Таможенный кодекс Российской Федерации включена специальная глава, посвященная таможенному брокеру - лицу, которое от собственного имени совершает любые операции по таможенному оформлению и выполняет другие посреднические функции в области таможенного дела за счет и по поручению представляемого лица.
В Федеральном законе РФ "О товарных биржах и биржевой торговле" <*> речь идет, в частности, о брокерской деятельности - деятельности биржевого посредника, совершаемой как от имени клиента и за его счет, так и от своего имени, но за счет клиента.
--------------------------------
<*> Ведомости ВС РФ. 1992. N 18. Ст. 961; Собрание законодательства РФ. 1998. N 1. Ст. 4.
В ФЗ РФ "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (первоначальное наименование - Закон РФ "О страховании") <*> содержится ст. 8, посвященная страховым агентам и страховым брокерам. При этом, в отличие от биржевых брокеров, страховыми брокерами именуются те, кто осуществляет посредническую деятельность именно и исключительно от своего имени на основании поручения страхователя либо страховщика.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 1993. N 2. Ст. 56; 1998. N 1. Ст. 4; 1999. N 47. Ст. 562.
В ФЗ РФ "О рынке ценных бумаг" <*> раздел "Профессиональные участники рынка ценных бумаг" предусмотрел, что деятельность одного из профессиональных участников - брокера может осуществляться, в частности, на основании договора комиссии.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 1996. N 17. Ст. 1918.
В составе актов, принятых в разное время и по разным вопросам, связанным с комиссией, министерствами (ведомствами) могут быть названы различного рода Правила. Так, например, Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг утверждены 11 октября 1999 г. Правила осуществления брокерской и дилерской деятельности на рынке ценных бумаг Российской Федерации <*>, а 22 сентября 2000 г. - Правила осуществления брокерской деятельности на рынке ценных бумаг с использованием денежных средств клиентов <*>.
--------------------------------
<*> Бюллетень нормативных актов РФ. 2000. N 4. С. 43.
<*> Бюллетень нормативных актов РФ. 2000. N 51. С. 66.
В системе актов, регулирующих соответствующие отношения, можно указать и на правила биржевой торговли, которые издаются в соответствии со ст. 18 Закона РФ "О товарных биржах и биржевой торговле". Примером могут служить Правила проведения торгов по ценным бумагам на Московской банковской валютной бирже, утвержденные 18 сентября 1996 г. Биржевым советом указанной биржи <*>.
--------------------------------
<*> Сборник нормативных документов, регулирующих деятельность Московской банковской валютной биржи. М., 1997. С. 41.
5. Стороны в договоре
Определение договора комиссии, содержащееся в ст. 990 ГК, как и аналогичные определения того же договора, включенные в ранее действовавшие ГК 1922 г. (ст. 275-а) и в ГК 1964 г. (ст. 404), не должны были бы, казалось, вызывать сомнения в том, что речь идет о договоре, в котором участвуют лишь две стороны.
Однако тесная связь и в строго ограниченных пределах - зависимость заключенной комиссионером с третьим лицом сделки привела к появлению высказываний в пользу признания комиссии многосторонним договором за счет включения в качестве еще одной стороны того третьего лица, о котором идет речь. При этом такого рода взгляды были широко развиты применительно к обоим предшественникам ГК.
Так, в свое время И. Кобленц считал, что "комиссионная сделка предполагает не менее трех контрагентов, в некоторых случаях даже четырех, когда сделка заключена двумя комиссионерами и когда каждый комиссионер должен перенести экономический эффект сделки на своего контрагента" <*>.
--------------------------------
<*> Кобленц И. Договор комиссии по Гражданскому кодексу РСФСР // Еженедельник советской юстиции. 1926. N 50. С. 1401. Сходные взгляды в то же время высказывал и А. Фарбштейн, исходивший из признания комиссии сложной, состоящей из двух частей сделкой (см.: Фарбштейн А. Советское законодательство о договоре комиссии // Право и жизнь. 1927. Кн. 6 - 7. С. 18 - 19).
Много лет спустя О.А. Красавчиков и В.С. Якушев также высказались в пользу того, что, "не будучи стороной в договоре, третье лицо тем не менее является участником комиссионных отношений в стадии исполнения договора, поскольку оно приобретет те права, которыми обладает комитент по имуществу" <*>.
--------------------------------
<*> Красавчиков О.А., Якушев В.С. Договор комиссии по советскому гражданскому праву. С. 39.
Нетрудно заметить, что в различных вариантах речь идет о признании наличия единого комиссионного отношения, связывающего комитента, комиссионера и третье лицо. Между тем такого единого правоотношения в действительности не может быть. На это совершенно справедливо указывал, в частности, И.Р. Федоров, подвергший обстоятельному анализу имевшиеся на этот счет в литературе высказывания <*>. Единого комиссионного правоотношения, о котором идет речь, не существует и не может существовать, подобно тому как не создается, например, единое подрядное правоотношение с одновременным участием заказчика, подрядчика и субподрядчика, единое лизинговое правоотношение с участием, кроме арендатора и арендодателя, также и продавца <*>, единое поставочное правоотношение с участием, наряду с поставщиком и покупателем, также отправителя (получателя) и др. И это при том, что, как уже отмечалось применительно к группе договоров, направленных на заключение другого договора, возможно возникновение определенных обязательств между теми, кто не является контрагентами.
--------------------------------
<*> См.: Федоров И.Р. Юридическая природа договора комиссии по советскому гражданскому праву // Труды Томского государственного университета. Томск, 1966. С. 114 и сл.
<*> См. об этом: Шаталов С.С. Указ. соч. С. 19 и сл.
Комиссионные правоотношения связывают только тех, кто заключил между собой договор комиссии, - комиссионера с комитентом. Отношения третьего лица с комитентом возникают лишь с передачей комиссионером комитенту прав и обязанностей, возникших у него из совершенной с третьим лицом сделки.
Признание единого комиссионного правоотношения, помимо прочего, невозможно в силу самой конструкции многостороннего договора как такового, которую пытались таким образом применить. Имеется в виду присущая многостороннему договору встречность, проявляемая в том, что, во-первых, многосторонний договор возникает путем согласования направленной на его создание совпадающей воли всех сторон. Между тем в рассматриваемом случае воля одной из сторон - третьего лица, по крайней мере, не является необходимой для возникновения впоследствии правоотношения, в котором оно оказывается в юридической связи с комитентом (в момент совершения с ним сделки вполне возможен вариант, при котором третье лицо вообще не знает о том, что возникшие из заключенной с комиссионером сделки права и обязанности свяжут его с комитентом). Во-вторых, единство многостороннего договора создает взаимность, распространяющуюся на всех его участников, чего в рассматриваемой ситуации опять-таки нет. В-третьих, комиссионер принимает на себя обязанность совершить сделку и передать ее результат комитенту. Следовательно, переход прав и обязанностей по заключенной сделке к комитенту означает исполнение, а тем самым и прекращение того, именно комиссионного, обязательства, которое связывает комиссионера с комитентом. В-четвертых, всякая передача прав и обязанностей сводится к возникновению их у одного лица и вместе с тем к утрате другим. В договоре комиссии это выражается в том, что место комиссионера по отношению к третьему лицу в качестве продавца или покупателя, заказчика или подрядчика, страхователя или страховщика и т.п. займет комитент и произойдет это за счет выбытия комиссионера. Таким образом, при нормальном развитии комиссионного договора вообще исключается возможность одновременного участия в одном правоотношении комитента, комиссионера и третьего лица.
С изложенных позиций трудно согласиться с теми, кто сводит воедино разнородные правоотношения, не учитывая существенной их особенности, которая, как уже неоднократно отмечалось, состоит в том, что одни являются внутренними, а другие - внешними.
Гражданский кодекс не содержит каких-либо ограничений, относящихся к субъектному составу договора комиссии. Это означает, что в виде общего правила участниками договора, притом выступая в этом качестве на обеих его сторонах, могут быть в равной мере любые граждане и юридические лица. И хотя чаще всего в роли прежде всего комиссионера выступает предприниматель, уже самого включения в п. 1 ст. 995 ГК нормы, в отношении которой содержится указание на применение ее лишь в случаях, когда комиссионер участвует в качестве предпринимателя, достаточно для признания того, что все остальные правила о договоре комиссии могут распространяться на отношения с участием на той же стороне принципала и того, кто предпринимателем не является. Из этого отнюдь не следует, что специальными правовыми актами не могут быть введены на указанный счет определенные ограничения. Одни из них выражаются в допустимости участия в определенной разновидности договоров комиссии в качестве комитента только юридического лица либо только гражданина, другие содержат специальные требования к выступающим на той или (и) другой стороне юридическим лицам или гражданам, связанные главным образом с выступлением в соответствующем качестве непременно предпринимателей, а также наличие у стороны соответствующей, относящейся к определенному виду предпринимательской деятельности лицензии.
Так, Правила комиссионной продажи непродовольственных товаров (п. 1) <*> допускают выступление в роли комитентов только граждан. В то же время комиссионером при продаже оружия и патронов может быть лишь юридическое лицо, имеющее лицензию на право торговли оружием и патронами, выданную органами Министерства внутренних дел <**>.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 24. Ст. 2733.
<*> См. п. 6 и 9 Правил оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему на территории Российской Федерации (Собрание законодательства РФ. 1998. N 32. Ст. 3878).
В соответствии с Законом "О товарных биржах и биржевой торговле" <*> биржевыми посредниками (в этой роли выступают и те, кто совершает сделки, в том числе и от имени клиента и за его счет, т.е. в качестве комиссионера) могут быть наряду с юридическими также и физические лица, при условии, что они зарегистрированы в установленном порядке в качестве предпринимателей, которые осуществляют свою деятельность без образования юридического лица.
--------------------------------
<*> Ведомости РФ. 1992. N 18. Ст. 1961.
Правила комиссионной торговли особо выделяют то обстоятельство, что индивидуальный предприниматель, осуществляющий комиссионную торговлю, должен представлять комитенту и покупателю информацию о своей государственной регистрации, а среди прочего также номер и срок действия своей лицензии.
Наконец, ст. 157 Таможенного кодекса РФ допускает выступление в роли таможенного брокера только предприятия, которое обладает правами юридического лица и получило лицензию Государственного таможенного комитета РФ на осуществление деятельности в соответствующем качестве.
Сделка, совершенная с нарушением указанных требований, влечет за собой признание ее недействительной (в силу ст. 173 ГК - оспоримой).
Из того обстоятельства, что комиссионер, в отличие от поверенного, совершает порученную ему сделку от собственного имени, вытекает возможность поручения комиссионеру (это отличает его от поверенного) заключения только таких сделок, которые входят в его, комиссионера, гражданскую правоспособность. Речь идет о том, что полученное от комитента поручение не может расширять правоспособность комиссионера до необходимых для совершения соответствующей сделки пределов.
Несколько сложнее решается тот же вопрос о соответствии порученной сделки гражданской правоспособности стороны применительно к комитенту. На первый взгляд может показаться, что, поскольку сделку с третьим лицом совершает не комитент, а тот, кому он поручает это сделать от собственного имени, т.е. комиссионер, правоспособность комитента для оценки действительности сделки значения иметь не должна. Однако с этим нельзя было бы согласиться. Из цели совершенной комиссионером сделки - того, что она заключается для передачи результатов комитенту, - вытекает необходимость руководствоваться общим положением, в силу которого нельзя передать право тому, кто не может, с учетом его правоспособности, им обладать.
Отмеченное обстоятельство легло в основу одного из решений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ. Иностранный инвестор заключил договор, которым поручил российской организации совершить от его имени договор на приобретение акций приватизируемого предприятия. В свою очередь, эта организация, действуя от имени иностранного инвестора, заключила договор комиссии с другой такой же отечественной организацией, которой поручила приобрести акции за счет и на имя иностранного инвестора. Это и было сделано. В результате иностранный инвестор должен был приобрести акции оборонного предприятия, в приватизации которого он участия принимать не был вправе <*>. В своем Постановлении, не делая разницы между прямым и косвенным представительством, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал, что оба этих договора "направлены на приобретение акций лицом, не имеющим на это законных оснований, т.е. направлены на совершение незаконной сделки. Поэтому названная сделка (сделка купли-продажи акций. - М.Б.) в силу ст. 168 ГК также является ничтожной" <**>.
--------------------------------
<*> Соответствующий случай был предусмотрен п. 10.1 Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ (СА Президента и Правительства РФ. 1994. N 1. Ст. 2).
<**> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1997. N 7. С. 88. Аналогичное постановление при сходных обстоятельствах вынес тот же суд в споре, связанном с признанием недействительным договора комиссии с поручением о приобретении иностранным юридическим лицом акций самолетостроительного АООТ (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1998. N 5. С. 80 - 82).
Приведенный пример весьма удачно, на наш взгляд, иллюстрирует то обстоятельство, что учет содержания договора комиссии при оценке намерений стороны, совершившей сделку в качестве комитента, становится необходимым. В противном случае, прибегнув к услугам комиссионера (заключив на этот счет одноименный договор), участник гражданского оборота мог бы таким образом обойти установленные законом границы своей правоспособности, как и используя договор поручения <*>.
--------------------------------
<*> Речь, таким образом, идет о весьма существенной стороне отношений, в которых участвует контрагент в договоре комиссии. Она была в свое время обозначена комментаторами проекта Гражданского уложения, которые обратили внимание на то, что "комиссионер, заключая сделки, принимает на себя обязанности и приобретает права от своего имени, лично, но не для себя, а для препоручителя (т.е. комитента. - М.Б.), так, что комиссионер только формально является имеющим право и несущим обязанности, а в сущности, материально, права эти с самого их возникновения принадлежат препоручителю, равно как на него же должна пасть ответственность по принятым комиссионером на себя обязательствам" (Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. С объяснениями. Том третий. С. 148).
В случае смерти комитента права и обязанности, вытекающие из заключенного им договора комиссии, переходят по наследству. Среди других переходит в таком же порядке и право комитента на отмену комиссионного поручения. Такой вывод и при отсутствии специального на этот счет указания в ст. 1002 ГК следует из общих положений о наследовании.
Ограниченность пределов фидуциарности применительно к комиссии проявилась при решении вопроса о "препоручении". В отличие от поверенного, который должен исполнить обязательство в виде общего правила лично и может поручить исполнение поручения только тогда, когда он был уполномочен на то доверенностью либо был вынужден силой обстоятельств для охраны интересов доверителя (см. ст. 974, 976 и 187 ГК), комиссионер, напротив, вправе поступить подобным образом, осуществив то, что ГК именует субкомиссией, всегда, если иное не предусмотрено договором комиссии.
Как следует из ст. 994 ГК, осуществление комитентом принадлежащего ему права на субкомиссию влечет за собой то, что, во-первых, комиссионер остается ответственным за все действия субкомиссионера; иначе говоря, он отвечает за эти действия как за свои собственные <*>.
--------------------------------
<*> Федеральный арбитражный суд Московского округа в Постановлении по делу о взыскании истцом-комитентом с ответчика полученного им как комиссионером имущества отверг ссылку последнего на невыполнение им своих обязанностей по обстоятельствам, зависящим от субкомиссионера. Было обращено внимание на то, что "в соответствии с п. 1 ст. 994 ГК комиссионер остается ответственным за действия субкомитента перед комитентом" (Долженко А.М., Резников В.Б., Хохлов Н.Н. Судебная практика по гражданским делам. М., 2001. С. 819).
Во-вторых, на отношения субкомиссионера с комитентом распространяются условия заключенного комиссионером договора комиссии (основного договора).
В-третьих, если иное не предусмотрено договором комиссии, комитент вплоть до момента прекращения этого договора не вправе вступать в непосредственные отношения с субкомиссионером (если только иное не было предусмотрено в договоре комиссии).
В актах, посвященных отдельным видам договора комиссии, иногда содержатся особые нормы, посвященные субкомиссионным отношениям. Так, например, Законом "О рынке ценных бумаг" (ст. 3) предусмотрена возможность для брокера, независимо от того, выступает ли он в роли поверенного или комиссионера, передавать исполнение поручения непременно такому же брокеру, притом лишь в строго обозначенных случаях: если это оговорено в договоре или брокер вынужден к этому силой обстоятельств для охраны интересов своего клиента с непременным уведомлением последнего об этом.
6. Порядок заключения договора
В силу п. 2 ст. 990 ГК допускается заключение договора комиссии на определенный срок или без указания срока его действия, с указанием или без указания территории исполнения, с обязательством комитента не предоставлять третьим лицам права заключать в его интересах и за его счет сделки, совершение которых поручено комиссионеру, или без такого обязательства, с условиями или без условий относительно ассортимента товаров, являющихся предметом комиссии.
Приведенная норма, которой исчерпывается специальное регулирование, непосредственно связанное с возникновением комиссионных договорных отношений, относится к числу факультативных <*>. Она содержит лишь адресованную сторонам "подсказку", которой они при подготовке к подписанию договора могут воспользоваться.
--------------------------------
<*> Следует отметить, что соответствующую часть ст. 990 ГК можно расценить как не совсем удачную с точки зрения юридической техники. Имеется в виду, что факультативные нормы как таковые предполагают определенный вариант, который стороны либо принимают, либо им пренебрегают. Таким образом, необходимость в указании в самой норме вариантов, построенных по модели "или да или нет", становится в известном смысле излишней.
Отсутствие особого регулирования соответствующих вопросов применительно к данному договору восполняется общими положениями ГК о сделках и договорах как их разновидности. Вместе с тем ряд посвященных порядку заключения и форме договора норм помещены в некоторые специальные правовые акты.
Так, Указ Президента РФ от 31 августа 1995 г. "О порядке передачи в 1995 г. в залог акций, находящихся в федеральной собственности" (приложение N 3) содержал перечень обязательных условий договора комиссии, заключенного по результатам аукциона между Российским фондом федерального имущества и победителем аукциона или указанным им лицом <*>.
--------------------------------
<*> Собрание законодательства РФ. 1995. N 36. Ст. 3527.
В качестве примера можно сослаться также на Правила комиссионной торговли непродовольственными товарами, о которых уже шла речь. В них перечисляются условия, которые необходимо включать в договор, что позволяет рассматривать их как существенные. Речь идет о наименовании товара, степени износа и недостатков бывшего в употреблении товара, цене товара, размере и порядке выплаты комиссионного вознаграждения и др. Оговорив одновременно возможность включения в договор и иных условий, Правила особо упомянули, что они не должны ущемлять прав комитента. Указанные Правила последовательно придерживаются консенсуальной модели договора. По этой причине в них и выделяется особо стадия приема товаров на комиссию, но сама такая стадия укладывается в рамки уже существующего к этому времени договора. Отмеченное и дало возможность рассматривать непринятие вещей комитентом как отказ от исполнения договора, влекущий за собой обязанность возместить комиссионеру убытки, причиненные отменой поручения.
В отличие от договоров розничной купли-продажи (п. 2 ст. 492 ГК), проката (п. 3 ст. 626 ГК), бытового подряда (п. 2 ст. 730 ГК), договора перевозки транспортом общего пользования (п. 2 ст. 789 ГК), банковского вклада со вкладчиками-гражданами (п. 2 ст. 834 ГК), складского хранения, заключаемого товарным складом общего пользования (п. 2 ст. 908 ГК), хранения в ломбарде вещей, принадлежащих гражданину (п. 1 ст. 919 ГК), хранения вещей в камере хранения транспортных организаций (п. 1 ст. 923 ГК), личного страхования (п. 1 ст. 927 ГК) глава о договоре комиссии не содержит указания на признание определенных его видов публичными договорами. Однако это не исключает оснований для подобной оценки тех из договоров комиссии, которые отвечают установленным в п. 1 ст. 426 ГК признакам публичного договора.
Указание на публичный характер соответствующего комиссионного договора включено в Положение о таможенном брокере. Предусмотрев, что деятельность таможенного брокера в совершении от собственного имени операций по таможенному оформлению товаров и транспортных средств и выполнении других посреднических функций в области таможенного дела за счет и по поручению представляемого лица, Положение одновременно указало на то, что "взаимоотношения таможенного брокера с представляемым лицом строятся на основе договора. Такой договор является публичным и совершается в письменной форме" <*>.
--------------------------------
<*> В указанном Положении, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1996 г. (Собрание законодательства РФ. 1995. N 31. Ст. 3737), содержится указание на то, что "таможенный брокер обязан заключить договор с любым лицом, которое к нему обратится, за исключением случаев, когда имеются достаточные основания полагать, что действия или бездействие такого лица являются противоправными и влекущими уголовную ответственность либо ответственность, предусмотренную Таможенным кодексом, а также иных случаев, предусмотренных Положением. Таможенный брокер не вправе оказывать предпочтения одному лицу перед другим в отношении заключения договора, за исключением случаев, предусмотренных Положением".
7. Права и обязанности сторон
Права и обязанности комитента и комиссионера довольно широко урегулированы в ГК, а с учетом специфики определенных видов комиссии - также в посвященном им специальном законодательстве.
Как и применительно к другим договорам, это все же в наибольшей степени относится к обязанностям активной стороны в договоре, в данном случае - комиссионера.
Из определения договора комиссии вытекает, что в обязанность комиссионера входит совершение по поручению комитента сделки (сделок) с третьим лицом. Поскольку комиссионер заключает сделку от своего имени, юридической связи третьего лица с комитентом сделка, о которой идет речь, сама по себе породить не может. По этой причине комиссионер обязан не только совершить сделку, но и передать ее результат комитенту.
Форма, в которой выражается подлежащий передаче результат сделки, может быть различной. До того, как третье лицо исполнит обязательство, принятое им на себя по заключенной с комиссионером сделке, обязательство последнего перед комитентом должно считаться исполненным со времени передачи комитенту прав по сделке. Для этого достаточно соглашения на указанный счет комиссионера с комитентом (соглашения о передаче).
В качестве примера можно указать на одно из решений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ. В нем было признано, что предложение комитента уступить ему права продавца по заключенному комиссионером договору купли-продажи и соглашение на этот счет покупателя-комиссионера освободило последнего от обязанностей по указанному договору, т.е. от передачи товара в натуре <*>.
--------------------------------
<*> Дело N 6065 за 1996 г. (см.: Сарбаш С.В. Арбитражная практика по гражданским делам. Конспективный указатель по тексту Гражданского кодекса. М.: Статут, 2000. С. 737).
Вместе с тем договор комиссии может предусматривать условия в расчете на иную ситуацию: третье лицо не только совершает сделку, но и исполняет ее для комиссионера. Тогда полученное по сделке от третьего лица комиссионер должен передать комитенту. В соответствии со ст. 999 ГК эта обязанность охватывает все полученное от третьего лица по совершенной с ним сделке. Удержать что-либо из исполненного, ссылаясь, в частности, на то, что третье лицо передало больше того, на что комитент мог рассчитывать, комиссионер не вправе.
Особенность правового положения комиссионера состоит в том, что обязанности исполнения сделки, совершенной им с третьим лицом, комиссионер на себя не принимает. Вследствие этого правила, регулирующие ответственность должника за действия того, на кого он возложил исполнение своего обязательства (ст. 403 ГК), применению в рассматриваемом случае не подлежат. Прямое указание на этот счет содержится в п. 1 ст. 993 ГК: комиссионер не отвечает перед комитентом за неисполнение третьим лицом сделки, заключенной с ним за счет комитента.
Однако приведенная статья одновременно установила, что ответственность, о которой идет речь, в двух обозначенных в п. 1 ст. 993 ГК случаях комиссионер все же должен нести. Прежде всего это бывает тогда, когда оказывается, что он не проявил необходимой осмотрительности в выборе третьего лица. Чаще всего это выражается в том, что комиссионер тем самым оказал доверие тому, кто его не заслужил. Хотя редакция приведенной нормы такова, что позволяет считать ответственность за проявленную неосмотрительность разновидностью ответственности за действия третьего лица, на самом деле речь в подобном случае идет об ответственности не за чужую, а за собственную вину. Налицо, таким образом, culpa in eligendo.
Вторая ситуация имеет в виду случаи, при которых комиссионер принимает на себя ручательство за исполнение третьим лицом сделки (делькредере). Следует прежде всего отметить, что делькредере при всем внешнем сходстве с поручительством не является его разновидностью. Принципиальное его отличие отметил К.А. Граве. Речь идет о том, что при поручительстве происходит ручательство перед кредитором третьего лица за действия последнего, "в случае же "делькредере" комиссионер ручается перед своим кредитором (каковым по договору комиссии по отношению к комиссионеру является комитент) за третье лицо, которое, однако, является должником не комитента, а должником самого комиссионера" <*>.
--------------------------------
<*> Отдельные виды обязательств. С. 310. В имевших место ранее и теперь высказываниях о делькредере его чаще все же отождествляют с поручительством. Такую позицию занимал Г.Ф. Шершеневич. Начав с того, что "в основании del credere лежит договорное соглашение, в силу которого комиссионер переносит на себя тот риск, который естественным образом лежит на комитенте", он пришел к выводу, что "правильнее всего видеть в соглашении о del credere установление срочного поручительства со всеми его последствиями" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 2. С. 206). Аналогичный взгляд высказывал В.А. Краснокутский: "Комиссионер не должен быть поручителем за третьих лиц. Ничто не мешает комиссионеру принять на себя такое поручение. Оно называется del credere" (Краснокутский В.А. Указ. соч. С. 32). Можно указать также на два последних по времени учебника гражданского права, из которых в одном (Гражданское право. Т. I, полутом 2 / Под ред. Е.А. Суханова. Изд. 2-е. М., 1999. С. 101) обращается внимание на то, что в подобных случаях "комиссионер одновременно становится поручителем" (ст. 361 ГК). Во втором автор придерживается более осторожной позиции, считая, что делькредере "сходно по своей природе с поручительством" (Гражданское право. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 570). Необходимость вынести делькредере за рамки поручительства вытекает уже из приведенного в тексте замечания К.А. Граве. Дело в том, что в отличие от ст. 354 - 364 ГК, очевидно, нельзя считать комиссионера ни солидарным, ни субсидиарным должником уже потому, что в рассматриваемом случае нет основного должника, без которого поручительство существовать не может. Имеется в виду, что тот, кто совершает сделку с комиссионером, не играет роли основного должника уже в силу отсутствия у него юридической связи с комитентом. Есть у делькредере кое-что общее и со страхованием. Но такое отождествление вряд ли можно считать удачным. Отвергая идею "del credere - форма страхового договора", Г.Ф. Шершеневич сослался на то, что "страховой договор есть основной договор, тогда как del credere - только дополнительный; при страховом договоре страхователь вправе требовать страховую сумму, доказав наступление предусмотренного несчастного события, тогда как комиссионер по del credere обязуется заплатить комитенту неполученную им в срок цену независимо от доказательства несостоятельности или неисправности третьего лица" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 207). Очевидно, значение должно иметь именно то, что в отличие от страхования, при котором по общему правилу у страхователя есть возможность обратиться для возмещения ущерба либо к тому, кто его причинил, либо к страховщику, в данном случае обращение потерпевшего к тому, кто причинил вред, - третьему лицу - для комитента заведомо исключается. В результате остается использовать обычный для такого рода ситуаций прием: отнести делькредере к правовым конструкциям sui generis.
В то время, когда были написаны эти строки, т.е. в период действия ГК 1922 г., автор мог бы указать и на еще одно отличие, имевшее особое значение. Речь идет о том, что и ранее, и теперь Кодекс предусматривает обязанность поручителя нести ответственность за должника. В то же время в соответствии с Кодексом 1922 г. при делькредере в случае неисполнения сделки третьим лицом на комиссионера, принявшего такое ручательство, возлагалась обязанность доставить комитенту все то, что ему следовало по неисполненному третьим лицом договору (ст. 275-д) <*>.
--------------------------------
<*> Такой же была редакция соответствующей статьи в проекте Гражданского уложения. В комментарии к этой статье ее смысл усматривается в следующем: она "установляет, что комиссионер, принявший на себя ручательство за своего контрагента, обязан доставить препоручителю все то, что ему следует по неисполненной третьим лицом сделке. Если обязательства, гарантированные комиссионером, не будут исполнены, причем для препоручителя совершенно безразлично, по чьей вине это произошло - по вине ли третьего лица или комиссионера, то происшедшие вследствие этого убытки покрываются комиссионером, как следствие неточного исполнения гарантированного им обязательства, но покрытие убытков - это не сущность ручательства комиссионера, а следствие неточного исполнения гарантированного обязательства. Для препоручителя, конечно, важно, чтобы понесенные им убытки были возмещены, но для него еще важнее, чтобы обязательства, возникшие из заключенной за его счет сделки, были исполнены точно и своевременно. К этому и стремится проектируемая статья" (Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. С. 180).
Между тем ГК, как и его непосредственный предшественник, такой функции делькредере не предполагает. Делькредере представляет собой дополнительную услугу, подлежащую, притом непременно, дополнительной оплате (ст. 991 ГК). Подобно поручительству, del credere, как можно сделать вывод из п. 1 ст. 993 ГК, - это не ответственность, а долг. Из чего, в частности, вытекает, что достаточным основанием для вступления его в силу служит неисполнение сделки третьим лицом как таковое.
Обе ситуации, выделенные в ст. 993 ГК, - непроявление осмотрительности и del credere, - как следует из редакции ее п. 1, представляют собой исключение из приведенного в этом же пункте правила. А это означает, что как таковая принятая на этот счет норма не подлежит распространительному толкованию.
Наряду с ответственностью комиссионера за собственную вину, правда, в очень узких пределах, а также принятием на себя дополнительной особо оплаченной гарантии в виде del credere, ГК определяет и еще один способ защиты интересов комитента на случай неисполнения сделки третьим лицом: п. 2 ст. 993 ГК возлагает на комиссионера на случай неисполнения сделки третьим лицом обязанность немедленно сообщить об этом комитенту, собрав необходимые доказательства. Особое значение имеет еще одно, указанное в том же пункте, последствие: обязанность комиссионера в описанном случае передать комитенту по его требованию права по сделке. Важность этой меры для комитента состоит в том, что таким образом у него появляется возможность использовать предусмотренные законодательством способы для непосредственного воздействия на третье лицо.
Пункт 2 ст. 993 ГК не предусматривает санкций, связанных с неисполнением указанной в нем обязанности комиссионером. Однако из смысла соответствующей нормы вытекает, что комиссионер, который не исполнил указанной обязанности, в том числе не передал по требованию комитента права по отношению к третьему лицу, возникающие из заключенной с ним сделки, принимает на себя связанный с этим риск. Такую позицию прочно занимают судебные органы <*>.
--------------------------------
<*> В подтверждение можно привести такой пример. По договору комиссии предприятие обязалось от своего имени совершать сделки по реализации автомашин. Такие сделки были заключены с рядом фирм и исполнены комитентом. Однако их оплата третьими лицами - покупателями произведена не была. При предъявлении впоследствии требования комитентом и комиссионером в нижестоящий арбитражный суд последовал отказ в иске. Это решение Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил, указав на следующее: отказывая в иске, суд сослался на п. 1 ст. 993 ГК РФ, признав, что комиссионер не отвечает перед комитентом за неисполнение сделок третьими лицами, поскольку не принял на себя ручательство за исполнение сделок с этими лицами. Однако такая ответственность у комиссионера может возникнуть, если он не проявил необходимой осмотрительности в выборе лиц, с которыми совершил сделку, на что прямо указано в том же пункте названной статьи. В соответствии с п. 2 ст. 993 ГК РФ в случае неисполнения третьим лицом сделки, заключенной с ним комиссионером, последний обязан немедленно сообщить об этом комитенту, собрать необходимые доказательства, а также по требованию комитента передать ему права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования. И все же, помимо этого, было обращено внимание в решении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ на то, что нижестоящий суд не исследовал фактические обстоятельства дела с учетом указанной статьи ГК РФ, а также не проверил, какие меры были приняты ответчиком для получения денег с иностранных покупателей. Кроме того, не дана оценка п. 2.5 договора, в соответствии с которым комиссионер принял на себя обязательство обеспечить юридическую и коммерческую защиту интересов комитента при выполнении контрактных обязательств (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 11. С. 26 - 27).
Происходящая на основе ст. 993 ГК цессия отличается определенными особенностями. Прежде всего речь идет о том, что предусмотрено в ней одно из двух указанных в п. 1 ст. 382 ГК оснований передачи прав. Им служит в данном случае закон. Именно это обстоятельство позволило признать достаточным для перехода прав выражение воли одним лицом-комитентом. Следует особо отметить и то, что интересы комитента защищает и еще одно правило, содержащееся на этот раз в п. 3 ст. 993. Суть его в том, что одностороннее волеизъявление комитента способно породить соответствующую обязанность у комиссионера - передать исполненное даже тогда, когда подобный переход будет противоречить достигнутому сторонами в сделке соглашению. Имеется в виду включенное в сделку с третьим лицом условие, предусматривающее запрещение или ограничение в какой-либо форме подобной передачи. Все же само это условие сохраняет силу. По указанной причине его нарушение комиссионером способно повлечь за собой для последнего определенные негативные последствия. Ему придется нести перед третьим лицом ответственность за негативные последствия допущенного нарушения своей обязанности по отношению к третьему лицу.
В п. 2 ст. 993 ГК, помимо прочего, предусмотрена необходимость соблюдения при передаче прав комиссионером комитенту по его требованию правил об уступке требования с прямой отсылкой к ст. 382 - 386, 388 и 389 ГК.
Указание на одну из этих статей все же вызывает определенные сомнения. Речь идет о ст. 383 ГК. В ней предусмотрено, что переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности требований об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается. Между тем один из основных признаков договора комиссии как раз и состоит в том, что поручение комитента должно непременно предполагать совершение с третьим лицом такой сделки, которая порождает права, способные к последующей их передаче комитенту. По отмеченной причине, очевидно, в исключительных случаях, о которых идет речь в ст. 383 ГК, договоры комиссии заключаться вообще не могут.
Хотя отсылка к определенным статьям ГК, содержащаяся в его ст. 993, имеет в виду лишь особую ситуацию - передачу прав, связанную с неисполнением третьим лицом сделки, заключенной комиссионером для комитента, положениями ГК об уступке прав следует руководствоваться и во всех других случаях такой передачи. Это не относится, однако, к п. 3 ст. 993 ГК, носящему специальный характер. По указанной причине за пределами ст. 993 ГК переход прав должен происходить в соответствии с п. 2 ст. 382 ГК, а значит, передача прав, осуществленная вопреки запрету, который содержится в совершенной между комиссионером и третьим лицом сделке, должна представлять собой обычную незаконную сделку.
Подобно тому как имеет место в отношении всех других договоров, направленных на оказание услуг, и для комиссии целью служит удовлетворение интересов той стороны, которая обратилась за предоставлением ей услуг. По этой причине именно интересам комитента по общему правилу законодатель отдает предпочтение. Соответственно на комиссионера возлагается обязанность исполнить поручение на наиболее выгодных для комитента условиях. При этом непременно должны быть соблюдены исходящие от комитента указания с тем, что отсутствие их в договоре может быть восполнено обращением к обычаям делового оборота или иным обычно предъявляемым требованиям (ст. 992 ГК).
Значение указаний, о которых идет речь, для комиссионера состоит в том, что таким образом конкретизируется полученное им от комитента поручение. По отмеченной причине с точки зрения их обязательности подобные указания приравниваются к самому поручению, за одним все же исключением. Соответствующая сторона вправе уклониться от их соблюдения, если обстоятельства дела сложились таким образом, что сделали это необходимым в интересах самого комитента. Такое право возникает у комиссионера, если он, имея возможность предварительно направить комитенту соответствующий запрос, этого не сделал либо хотя и направил, но ответа в разумный срок не получил (все такие обстоятельства на случай спора обязан доказывать, естественно, комиссионер). Однако и применительно к таким ситуациям все же предусмотрена необходимость для комиссионера, как только это станет возможным, сообщить комитенту о допущенных им, комиссионером, вынужденных отступлениях от полученных указаний (п. 1 ст. 995 ГК).
Приведенные требования определенным образом смягчаются для комиссионера, если в этом качестве выступает предприниматель. Тогда норма, предусматривающая недопустимость отступления от указаний комитента без предварительного запроса, утрачивает свой императивный характер. Имеется в виду допускаемое Кодексом наделение комиссионера правом отступать от указаний комитента и не спрашивая предварительно его согласия. В этих случаях обязанность комиссионера сводится, если иное не предусмотрено в договоре, к посылке комитенту в разумный срок уведомления об уже допущенных отступлениях от его указаний (см. п. 1 ст. 995 ГК).
Установлены определенные последствия на случай нарушения комиссионером приведенных требований. И сделано это Кодексом применительно к наиболее распространенному варианту комиссии - тому, при котором поручение выражается в совершении комиссионером сделок купли-продажи. Особенность данного варианта состоит в том, что при количественной оценке одного из последствий допущенного нарушения договора - недополученной выгоды - ею служит цена имущества, которое комитент поручил комиссионеру реализовать или, наоборот, приобрести (п. 2 ст. 995 ГК).
Применительно к первой ситуации Кодекс имеет в виду случай, когда комиссионер продал имущество по цене, оказавшейся ниже той, которая была согласована с комитентом. Тогда на комиссионера возлагается обязанность возместить образовавшуюся таким образом разницу в цене. Эта его обязанность перед комитентом отпадает, если он сможет доказать, что у него не было возможности продать имущество по согласованной цене и в то же время осуществленная им продажа по цене более низкой предупредила еще более значительные убытки у комитента. Например, в случаях, когда состояние рынка оказалось таким, что, задержись с продажей, он вообще не смог бы найти покупателя или, по крайней мере, такого, который готов был бы уплатить хотя бы цену, по которой товары в действительности проданы. Кодекс особо предусмотрел, что, если на комиссионере лежала обязанность предварительно запросить на этот счет комитента, чего он не сделал, ему придется доказать отсутствие возможности получить от комитента такое предварительное согласие.
Вторая ситуация возникает, если имущество было куплено комиссионером по более высокой в сравнении с согласованной им с комитентом цене. Положение сторон тогда, естественно, меняется. Соответственно ГК признал за комитентом право отказаться вообще от совершенной покупки, заявив о принятом им решении комиссионеру в "разумный срок" по получении от него извещения о заключенной с третьим лицом сделке. Если такого заявления со стороны комиссионера не последовало либо оно имело место, но лишь по истечении указанного "разумного срока", на комитенте лежит обязанность осуществлять расчеты с комиссионером по фактической цене. Вступает, однако, на этот случай специальная гарантия, предоставляемая комиссионеру. Суть ее в том, что, если комитент отказывается от заключенной сделки по причине завышения цены, за комиссионером признается право сообщить комитенту о своем согласии, приняв образовавшуюся разницу в цене на себя. И тогда отказ комитента от сделки, заявленный по указанному основанию - завышению цены, теряет правовую силу.
Необходимое воздействие на поведение комиссионера, исполняющего поручение комитента, призвана оказать наряду с другими и еще одна мера стимулирования, до того в российском законодательстве не применявшаяся. Речь идет о случае, когда сделка была заключена с комиссионером на условиях, более выгодных, чем те, которые имел в виду комитент в своих указаниях. Ранее действовавшие на этот счет нормы (имеются в виду ст. 54.5 Закона 1912 г., ст. 275-ж ГК РСФСР 1922 г. и ст. 408 ГК 1964 г.) предусматривали в одной и той же по сути редакции, что вся выгода, полученная комиссионером вследствие совершения сделки на условиях, более выгодных, нежели согласованные им предварительно с комитентом, поступает последнему. Теперь же в ст. 992 ГК (имеется в виду ее п. 2) включена иная норма, в силу которой в случае, когда комиссионер совершил сделку на условиях, более выгодных по сравнению с указанными комитентом, дополнительная выгода делится между комитентом и комиссионером поровну, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Есть основания полагать такое решение более справедливым, как обеспечивающее интересы в равной мере обеих сторон. А значит, у комиссионера появляется экономический стимул для исполнения поручения наиболее выгодным для комитента образом.
Статья 996 ГК предусматривает, что находящиеся у комиссионера вещи независимо от того, поступили ли они от комитента либо предназначены ему, составляют собственность последнего.
Приведенная норма, решающая вопрос о собственнике переданных комиссионеру вещей, носит императивный характер и соответственно не может быть изменена соглашением сторон. При этом явно имеется в виду, что то или иное решение затрагивает интересы не только сторон в договоре комиссии, но и других лиц. Речь идет прежде всего о кредиторах комитента. Из признания собственником соответствующих вещей комитента вытекает, что при наступлении его банкротства принадлежащие ему вещи, которые находятся у комиссионера, все равно будут включены в конкурсную массу. И, наоборот, при банкротстве комиссионера те же вещи останутся возможным объектом взыскания по долгам комитента, подчиняясь общему для всего принадлежащего комитенту-банкроту режиму имущества.
Включенное в ГК решение вопроса о собственнике соответствующих вещей влечет ряд последствий. Одно из них выражается в том, что риск случайной гибели находящихся у комиссионера вещей комитента должен нести собственник-комитент с учетом действия ст. 211 ГК. Вместе с тем комитенту как собственнику принадлежит право предъявления по поводу вещей, находящихся как у самого комиссионера, так и переданных им другим лицам, виндикационных исков (в силу ст. 304 ГК аналогичное право на предъявление таких исков имеет и комитент как законный владелец).
В связи с подобным решением вопроса о праве собственности возникает необходимость дать объяснение тому, что при передаче во исполнение совершенной им с третьим лицом сделки вещей комитента выступающий в роли продавца комиссионер их собственником не является. И точно так же при покупке вещей собственником признают не покупателя-комиссионера, а комитента, не участвовавшего в сделке и ее исполнении. В литературе для этого, как и во многих других случаях, обычным является обращение к определенной фикции. Речь идет о том, что комиссионер, который не является собственником, все же признается таковым, но только на один момент - тот, в который происходит переход вещи к третьему лицу либо от третьего лица <*>. При этом даже в указанный момент, если учесть определенную протяженность его во времени, риск случайной гибели может считаться лежащим все же либо на комитенте, либо на третьем лице, но не на комиссионере. Таким образом, комиссионер в силу фикции, о которой идет речь, становится лишь номинальным собственником, поскольку во всем прочем следует считать вещь передаваемой "из рук в руки" <**>.
--------------------------------
<*> Г.Ф. Шершеневич привлекал модель "одномоментности собственности" только на случай продажи имущества комиссионером. Соответственно применительно к иной ситуации, возникающей при осуществлении комиссионером покупки, автор исходил из необходимости признать именно комиссионера собственником полученного от третьего лица имущества до момента передачи его комитенту. В этой связи при банкротстве комиссионера имущество, которое было ему передано третьим лицом, в отличие от проданного комитентом для третьего лица, должно было поступить в конкурсную массу (см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 222 - 224). Этот последний вывод совпадал с тем, который содержался в действовавшем в то время Уставе суда торгового (ст. 470) (Свод законов. Т. XI. Ч. 2). Однако уже Закон 1912 г. занял иную позицию - ту, которая соответствует ст. 996 ГК: имеется в виду безоговорочное признание находящегося у комиссионера имущества комитента собственностью последнего. В этих условиях в комментарии к указанному Закону А.Г. Гойхбарг, в отличие от Г.Ф. Шершеневича, признавал необходимым использовать конструкцию "одного момента" в равной мере для случаев выступления комиссионера по сделке с третьим лицом в качестве не только продавца, но и покупателя (Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 86 - 87).
<**> В литературе предлагались и иные конструкции, имеющие целью, не прибегая к фикции, обосновать возможность для комиссионера, не являющегося собственником, осуществить сделки купли-продажи с третьими лицами от своего имени. Наиболее подробно указанный вопрос был исследован К.А. Граве. Ссылаясь на статьи действовавшего в то время ГК 1922 г., он пришел к следующему выводу: "Ст. 275-в, говорящая о том, что по договору комиссионера с третьим лицом приобретает права и становится обязанным комиссионер, а не комитент, определяет правовое положение комиссионера, но лишь в его отношениях с этим своим контрагентом по сделке; ст. же 275-г, устанавливающая, что находящееся в распоряжении комиссионера имущество (как присланное ему комитентом для продажи, так и купленное им за счет комитента) признается собственностью комитента, определяет отношения между комиссионером и комитентом, с одной стороны, а также между комитентом и всеми прочими третьими лицами - с другой" (Отдельные виды обязательств. С. 315). Следует по этому поводу прежде всего отметить, что все же так и не был получен ответ на основной вопрос: каково соотношение приведенного автором вывода и действовавшей в то время ст. 275-г ГК 1922 г., в силу которой находящиеся в распоряжении комиссионера товары, как присланные ему комитентом, так и купленные за счет последнего, признаются собственностью комитента? А между тем именно это и порождало сложность проблемы. К отмеченному можно добавить, что в том же месте работы К.А. Граве используется и еще один аргумент, связанный на этот раз с двойственным положением комиссионера. Имеется в виду сочетание отношения его с комитентом (внутренняя сторона) и с третьими лицами вообще, включая тех из них, с которыми должна быть заключена им сделка (внешняя сторона) (см. там же, с. 314). Но этот бесспорный и позволяющий многое в договоре комиссии объяснить вывод в данном случае вряд ли может быть использован. Если расчленить фигуру комиссионера еще возможно, то вряд ли допустимо поступить таким же образом с правом собственности как таковым, если, разумеется, иметь в виду континентальное право. Следует, наконец, указать и на то, что в своих объяснениях К.А. Граве опровергал ст. 182 ГК 1922 г. (она отсутствует в Кодексах 1964 и 1994 гг.), которая предусматривала, что право продажи имущества принадлежит собственнику (кроме случаев продажи с публичных торгов). Соответственно автор стремился определить наличие права собственности у комиссионера на момент именно совершения сделки (см. там же, с. 313). Позиция К.А. Граве отличалась от той, которую в этой же книге отстаивала Е.А. Флейшиц: "Продавец может и не иметь права собственности (права распоряжения) в момент совершения договора купли-продажи. Необходимо, чтобы это право собственности принадлежало продавцу в момент, когда должно перейти к покупателю" (Отдельные виды обязательств. С. 92). Отмеченное обстоятельство еще ранее использовал при обосновании соответствующей конструкции Г.Ф. Шершеневич, увязав наличие права собственности у продавца и приобретение его покупателем именно с моментом передачи, а не с заключением договора. "Комиссионер, - указывал Г.Ф. Шершеневич, - должен быть собственником не в момент совершения сделки, а в момент исполнения, т.е. передачи товара" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 2. С. 224). Очевидно, и это обстоятельство должно быть учтено при оценке соответствующей конструкции. Оригинальные соображения высказал на указанный счет С.Н. Ландкоф. Он разграничил складывающиеся между всеми участниками отношения на формальные и фактические, имея в виду, что принадлежность собственности на соответствующее имущество - это отношения формальные, а те, которые выражают выступление комиссионера по поручению комитента, - фактические. При этом только перевесом фактических отношений над важными явлениями и признаками можно объяснить то, что Закон признает комитента собственником комиссионного имущества" (Ландкоф С.Н. Торговые сделки. С. 219). Есть основания полагать, что и в этом случае речь все же идет больше об описании явления, чем о его объяснении.
Между тем наиболее простым и, более того, единственно возможным решением можно считать ссылку на закон, которая допускает в данном случае возможность выступающего от своего имени комиссионера наделить покупателя правом собственности.
По отношению к находящимся у него вещам комитента комиссионер выступает как хранитель. Однако в данном случае нет оснований полагать комиссию смешанным, в смысле п. 3 ст. 421 ГК, договором, включающим элементы хранения. Хранение имманентно комиссии, подобно тому как это имеет место в отношении, например, перевозки. Выступая в качестве хранителя, комиссионер принимает на себя ответственность за утрату, недостачу или повреждение соответствующего имущества (п. 1 ст. 998 ГК). Притом к складывающимся между сторонами - комиссионером и комитентом - отношениям могут применяться нормы гл. 47 ГК. Однако статьи этой главы действуют субсидиарно по отношению к нормам, которые содержатся в гл. 51 ГК. Таких норм три.
Первая (п. 1 ст. 998 ГК) устанавливает общее правило, в силу которого на комиссионера возлагается ответственность за утрату, недостачу или повреждение находящегося у него имущества.
Прямо связана с первой вторая норма (п. 2 ст. 998 ГК), предусматривающая, что в случаях, когда при приеме присланного комитентом или поступившего комиссионеру для комитента имущества оно оказалось поврежденным или с недостачей, притом для обнаружения этого было достаточно наружного осмотра, а равно тогда, когда кто-либо причинил ущерб имуществу, которое находится у комиссионера, на последнего возлагается обязанность принять меры по охране прав комитента. С этой же целью на него возлагается обязанность собрать необходимые доказательства (совершенно очевидно, в преддверии заявления комитентом или третьим лицом в будущем исковых требований), а также сообщить обо всем, притом без промедления, комитенту.
Третья по счету норма (п. 3 ст. 998 ГК) посвящена страхованию находящегося у комиссионера имущества. Поскольку собственником находящегося у комиссионера имущества является комитент, есть основания предполагать, что он же, как являющийся собственником имущества, его же и страхует, притом за свой счет. И предписание о страховании имущества за его, комитента, счет, было это предусмотрено договором комиссии или обычаями делового оборота, становится для комиссионера обязательным. Это означает, что, если комиссионер в любом из таких случаев страхования всего этого имущества не осуществит, соответствующий риск (риск "нестрахования") он, комиссионер, полностью принимает на себя (п. 3 ст. 998 ГК). Размер риска соответствует страховому интересу самого комитента. Имеется в виду, что он, по крайней мере, не охватывает причитающееся к выплате комиссионеру основное и дополнительное (при делькредере) вознаграждение, а равно подлежащие возмещению комиссионеру расходы по исполнению поручения комитента. Это объясняется тем, что в противном случае комитент, получивший страховое возмещение, оказался бы в положении лица, неосновательно обогатившегося <*>.
--------------------------------
<*> См.: Отдельные виды обязательств. С. 314 (автор - К.А. Граве).
За пределами правового режима, установленного для передаваемого на хранение комиссионеру имущества комитента, находятся деньги и ценные бумаги. Необходимость и порядок их хранения, а равно порядок предъявления соответствующих обязательственных по природе требований определяются применительно к отдельным видам комиссионных услуг специальными актами. Примером может служить Закон "О рынке ценных бумаг", которым предусмотрено для случаев выступления брокера в качестве комиссионера принятие им на себя обязательства перед клиентами хранить деньги или ценные бумаги на своих забалансовых счетах с сохранением права их использования до момента возврата клиенту в соответствии с условиями договора <*>.
--------------------------------
<*> В принятых в развитие указанного Закона Правилах осуществления брокерской деятельности на рынке ценных бумаг с использованием денежных средств клиентов (утверждены ФКЦБ 22 сентября 2000 г., см.: Бюллетень нормативных актов РФ. 2000. N 51) предусмотрена обязанность брокеров открывать отдельные банковские счета для учета на них денежных средств клиента. Имеются в виду средства, поступающие брокеру во исполнение заключенного с клиентом договора. При этом установлено, что осуществление брокерской деятельности на рынке ценных бумаг допустимо только с открытием и использованием таких специальных брокерских счетов.
Последняя по времени обязанность комиссионера - представить отчет об исполнении комитенту, передав ему все полученное по договору комиссии. Таким образом, передаче подлежит и то полученное комиссионером имущество, которое не было прямо предусмотрено в самом договоре комиссии <*>.
--------------------------------
<*> В ряде специальных актов предусматриваются особые правила, относящиеся к такого рода отчетам. Так, в Законе "О рынке ценных бумаг" указано на возможность устанавливать в договоре обязанность предоставлять и промежуточные отчеты, а также названы документы, которые в подобных случаях подлежат приложению к нему.
Следует особо подчеркнуть, что предоставление отчета имманентно рассматриваемому договору и в определенной мере может считаться предопределенным также его признаками. Значение, которое может придаваться данной обязанности, подтверждает следующее, например, утверждение: "Для решения вопроса о том, какого рода сделка - за свой счет или за счет комитента - имеется в виду, недостаточно употребления слова "поручаю", так как поручение может иметь место и по отношению к сделкам первого рода; недостаточно также и назначения комиссионного вознаграждения, так как и при поручении купить за счет уполномоченного может быть условлена известная приплата к покупной цене. Однако решающее значение для признания сделки договором торговой комиссии имеет условие о представлении отчета или самое представление отчета со стороны комиссионера, так как отчет представляется только лицом, действующим за чужой счет" <*>. В результате обязанность направить отчет становится в определенных случаях классификационным признаком для соответствующей правовой оценки конкретного договора.
--------------------------------
<*> Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 16.
Статья 999 ГК закрепляет за комитентом право в пределах установленного срока (если соглашением сторон не предусмотрено иное, он составляет 30 дней со дня получения отчета) сообщить комиссионеру свои на этот счет возражения. Молчание комитента по поводу пропущенного срока рассматривается как одобрение отчета.
Основные обязанности комитента включают принятие исполнения, выплату комиссионного вознаграждения, а также возмещение комиссионеру сумм, израсходованных им на исполнение поручения.
Обязанность принять исполнение (ст. 1000 ГК) относится к числу кредиторских и в таком качестве корреспондирует основной обязанности комиссионера - заключить сделку и передать ее результат. Соотносительность этих обязанностей находит выражение и в том, что обязанности комиссионера передать все полученное по договору комиссии корреспондирует обязанность комитента принять от комиссионера все исполненное по договору (ст. 1000 ГК).
С вопросом об обязанности принять исполнение связана весьма широко обсуждавшаяся в разное время возможность того, что называется заключением договора "с самим собой". Суть ее, как уже отмечалось применительно к германскому праву, сводится к вопросу о том, можно ли считать надлежащим исполнение договора комиссии в ситуации, при которой комиссионер вместо заключения сделки по покупке или продаже товаров с третьим лицом сам же ее исполняет. Речь в подобных случаях идет прежде всего о том, может ли комитент уклониться от принятия предложенного таким образом комиссионером исполнения либо, приняв исполнение, впоследствии отказаться от него, ссылаясь на то, что полагал, будто исполнение совершает третье лицо.
Указанная проблема была подробно исследована Г.Ф. Шершеневичем. Обратив внимание на различия в подходе к ее решению в правовых системах ряда стран, он счел необходимым поставить вопрос о самой возможности существования у комиссионера подобного права. Речь идет о том, вправе ли комиссионер, получив соответствующее поручение, не прибегая к услугам третьего лица, предложить комитенту свой товар или соответственно приобрести самому от комитента товар за свой счет? На этот вопрос автор предпочел дать отрицательный ответ. При этом в качестве обоснования он сослался на то, что "с теоретической стороны невозможно совместить в одном лице роли комиссионера и контрагента (продавца или покупщика). Сущность комиссионного отношения состоит в обязанности комиссионера совершить сделку от своего имени за счет комитента. С кем же совершает комиссионер сделку в рассматриваемом случае, когда он сам продает или покупает? С самим собой? В одном лице совмещаются два контрагента - продавец и покупщик. Если же мы предположим, что комиссионер просто превращается в продавца или покупщика, оставляя роль комиссионера, то за что же, спрашивается, получает он право на комиссионное вознаграждение, признаваемое за ним законодательствами" <*>.
--------------------------------
<*> Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 218 - 219.
Не ограничиваясь теоретическими рассуждениями, автор привлек соображения и практические. И тут он сослался на то, что "комиссионер, по своему назначению, обязан исходить из интересов комитента и потому не должен быть лично заинтересован в результате операции. Между тем, превращаясь в продавца или покупщика, он теряет почву беспристрастия" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 219. Заслуживает внимания то, что уже в действующем теперь Законе "О рынке ценных бумаг" отмеченное Г.Ф. Шершеневичем необходимое сочетание интересов контрагентов в договоре комиссии, вытекающее из фидуциарности комиссии, нашло прямое выражение. Так, имея в виду одного из возможных комиссионеров, действующих на указанном рынке, - брокера, Закон счел необходимым предусмотреть: "В случае наличия у брокера интереса, препятствующего осуществлению поручения клиента на наиболее выгодных для клиента условиях, брокер обязан немедленно уведомить последнего о наличии у него такого интереса". И там же: "В случае, если конфликт интересов брокера и его клиента, о котором клиент не был уведомлен до получения брокером соответствующего поручения, привел к исполнению этого поручения с ущербом для интересов клиента, брокер обязан за свой счет возместить убытки в порядке, установленном гражданским законодательством Российской Федерации".
И все же законодатель в дореволюционной России пошел по другому пути. Подобно тому как это было сделано в Германском торговом уложении и Швейцарском обязательственном законе, им допускалась возможность совершать такого рода сделки ("сам с собой"), правда, лишь в отношении товаров, имеющих биржевую или иную рыночную цену. Тем самым законодатель явно стремился сузить возможную сферу конфликта интересов сторон в подобных случаях. Кроме того, возможность, о которой идет речь, допускалась, если существовали на этот счет прямые распоряжения комитента. В подобных случаях за комиссионером признавалось право требовать, наряду с возмещением понесенных расходов, также выплаты обусловленного договором комиссионного вознаграждения <*>.
--------------------------------
<*> См. п. 54 - 14 Устава торгового 1912 г. Комментируя указанную норму, А.Г. Гойхбарг усматривал в ней то, что "комиссионер, по общему правилу, не может исполнить поручение комитента, не заключая сделки с третьим лицом, а выступая лично в той роли, в какой должно было выступить это третье лицо, напр., при поручении продажи он не может выступить лично в роли покупателя, а при поручении покупки - в роли продавца". Смысл этого исключения, по мнению А.Г. Гойхбарга, состоял, в частности, в том, что "бывают случаи, когда комитенту совершенно неважно, с каким лицом будет заключена сделка, а важно только, на каких условиях эта сделка будет заключена. Поэтому если эти условия могут быть заранее известны, то интересы комитента не пострадают от того, что сам комиссионер вступит в сделку" (Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 74).
ГК не содержит каких-либо указаний относительно путей решения соответствующей проблемы. Это дает основание сделать вывод, что заключение таких сделок все же не соответствует в ее чистом виде модели договора комиссии <*>. Не случайным является то, что исполнение обязательства комиссии подобным образом в странах, где оно допускается, основано на прямом указании закона, дополненном установлением в определенных рамках специального режима. Представляется, что соображения Г.Ф. Шершеневича о возможном расхождении интересов сохраняют свое значение и теперь. Не является случайным поэтому, что Кодекс 1922 г., а затем и все последующие, воспроизведя многие нормы Закона 1912 г., статью, о которой идет речь, оставили без внимания.
--------------------------------
<*> До принятия указанного Закона судебная практика в дореволюционной России испытывала колебания, то признавая, то, напротив, отвергая возможность признания за комиссионером права стать самостоятельным продавцом или покупателем по отношению к комитенту (см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 220).
Отмеченное отнюдь не означает недопустимости подобной ситуации, при которой комитент и комиссионер сразу же, без участия третьего лица, станут контрагентами по сделке. Однако это возможно только при условии, что будет высказана, естественно положительно, воля комитента. Имеется в виду, что в целом подобная ситуация во всех случаях должна рассматриваться как лежащая за пределами договора комиссии. Следовательно, нормы о таком договоре непосредственному применению не подлежат. А это означает, что, если согласие комитента совершить подобную сделку с комиссионером и будет получено, но не достигнуто согласия по вопросу о ее условиях, нормы ГК о комиссии, даже носящие императивный характер, не должны применяться. В частности, это относится к такого рода императивным нормам, как установленные п. 1 ст. 991 и ст. 1001 ГК и предусматривающие соответственно обязательность выплаты вознаграждения и компенсации израсходованных комиссионером на исполнение сумм. Следовательно, если только по этому поводу не будет достигнуто сторонами соглашение, вознаграждение следует, полагаем, считать не подлежащим выплате <*>.
--------------------------------
<*> В.С. Поздняков и Р.А. Нарышкина, имея в виду случаи совершения сделок, о которых идет речь, указывали на то, что "в комиссионных договорах внешнеторговых объединений в случае, если по каким-либо причинам появляется необходимость ограничить это право комиссионера (речь идет о праве на вознаграждение и на возмещение расходов, не покрываемых вознаграждением. - М.Б.), следует сделать специальную оговорку. Целесообразно специально выделить и условие о том, что в тех случаях, когда заключение таких сделок не допускается, комиссионер лишается права на вознаграждение" (Экспортно-импортные операции. Правовые вопросы. С. 275 - 276). Из приведенных рассуждений авторов можно сделать вывод, что их рекомендации относятся все же к случаям, когда применимым правом является законодательство страны, признающей и право на совершение сделки с "самим собой", и право требовать в этом случае выплаты комиссионного вознаграждения.
Статья 1000 ГК связывает с принятием исполнения еще две обязанности комитента. Имеется в виду необходимость, во-первых, осмотреть приобретенное комиссионером имущество и обо всех обнаруженных недостатках немедленно известить комиссионера, а во-вторых, освободить комиссионера от принятых им на себя обязательств перед третьими лицами по исполнению поручения комитента. Последняя обязанность обычно выступает в форме погашения возникшего долга комиссионера либо перевода его долга перед третьими лицами на себя.
Особое место занимает обязанность комитента, связанная с комиссионным вознаграждением. Выплата его производится в размере и в порядке, установленных договором. Если же в договоре размер вознаграждения не предусмотрен, притом не может быть определен и исходя из других договорных условий, его размер определяется в общем порядке, предусмотренном на случай отсутствия цены в возмездном договоре. Имеется в виду, что в соответствии с п. 3 ст. 424 ГК вознаграждение выплачивается тогда в размере, который при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные услуги. При отсутствии иного в договоре выплата вознаграждения производится после исполнения обязательства комиссионером.
Статья 1001 ГК возлагает на комитента обязанность возместить комиссионеру суммы, которые тот израсходовал. Речь идет о расходах, находящихся в причинной связи с исполнением поручения. Наличие и размер таких сумм в случае возникновения спора должен доказывать комиссионер. Сходный режим установлен для определения размера понесенных им расходов. На возмещение расходов сверх выплаченного ему вознаграждения комиссионер претендовать не вправе, если только иное не предусмотрено в законе или договоре.
В состав сумм, о которых идет речь, входит и все то, что пришлось уплатить третьему лицу комиссионеру в связи с неисполнением обязательства по заключенной им сделке. К обстоятельствам, зависящим от комитента, относятся суммы, которые комиссионер не выплатил вовремя третьему лицу (например, стоимость приобретенных для комитента товаров) из-за того, что необходимую для этого сумму тот не перечислил. Вместе с тем это отнюдь не означает существования у комитента самостоятельной обязанности исполнять обязательства, принятые на себя комиссионером перед третьим лицом. По этой причине Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, указав на необходимость для комитента возмещать понесенные комиссионером расходы, вместе с тем признал, что "включение в договор, который является по своей природе комиссией, неустойки за недопоставку продукции третьему лицу не может служить способом обеспечения обязательств комитента перед комиссионером и взысканию не подлежит" <*>.
--------------------------------
<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996. N 6. С. 49.
Особое значение для определения соотношения интересов сторон в договоре комиссии имеет решение вопроса о влиянии последствий неисполнения договора комиссионером на обязанность комитента выплатить комиссионное вознаграждение и возместить понесенные расходы. ГК (п. 2 ст. 378) предусматривает сохранение такой обязанности при условии, что указанный результат произошел по причинам, которые зависели от комитента. Отсюда следует, что риск случайного неисполнения договора принимает на себя комиссионер. Это в наибольшей степени соответствует правовому режиму, установленному ст. 401 ГК для предпринимателей. Тем самым еще раз подтверждается, что соответствующий договор все же рассчитан главным образом на выступление в нем в качестве комиссионера предпринимателя.
Комиссионеру предоставляются определенные гарантии, призванные обеспечить исполнение комитентом его обязанностей. Прежде всего речь идет о закреплении законом (абз. 1 п. 2 ст. 996 ГК) за комиссионером права на удержание находящегося у него на хранении имущества комитента. Указанное право распространяется на все находящиеся у комиссионера вещи комитента, как полученные для вручения третьему лицу от комитента, так и переданные третьими лицами для комитента. Регулирование подобных отношений строится на правилах, предусмотренных ст. 359 и 360 ГК. Специальная на этот счет норма (абз. 2 п. 2 ст. 996 ГК) выделяет случаи, при которых комитент, выступающий в качестве должника, объявляется несостоятельным (банкротом). Тогда право удержания прекращается с тем, что требования к комитенту в пределах стоимости вещей, которые подверглись удержанию, удовлетворяются в соответствии со ст. 360 ГК наравне с теми требованиями кредиторов, которые обеспечиваются залогом. Таким образом, они в соответствии с п. 1 ст. 64 и ст. 65 ГК оказываются включенными в число удовлетворяемых в третьей очереди.
Еще одна гарантия предусмотрена на этот раз в ст. 997 ГК. Речь идет о возможности для комиссионера удержать то, что причиталось ему по договору комиссии, из всех сумм, которые поступили к нему за счет комитента, т.е. произвести зачет. Однако с целью устранить возможную коллизию интересов комиссионера с интересами других кредиторов комитента установлено: требование всех таких кредиторов, чьи требования пользуются преимуществом перед залогодержателем, т.е. стоят впереди него в очередности, установленной ст. 64 ГК, все же подлежат удовлетворению перед требованиями самого комиссионера.
8. Прекращение договора
Правовое регулирование договора комиссии завершается статьями, посвященными его прекращению. Первая из них - ст. 1002 ГК выделяет основания прекращения договора комиссии. Два из них после упоминания в указанной статье подробно урегулированы в дальнейшем. Притом каждому посвящена специальная статья ГК. Речь идет об отказе от исполнения договора комитента и особо - об отказе комиссионера.
В отношении еще одного основания, когда имеется в виду комиссионер-гражданин, законодатель ограничился перечислением отдельных случаев, при которых прекращение возможно. Речь идет о смерти, признании недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим комиссионера. Все та же основная особенность договора комиссии - выступление комиссионера в сделке с третьим лицом от собственного имени - нашла прямое выражение и в том, что о необходимости особого доверия речь может идти лишь применительно к отношениям между комитентом и комиссионером. Явно учитывая указанное обстоятельство, ГК в главе о поручении (п. 1 ст. 977) предусмотрел прекращение договора в случаях смерти доверителя или поверенного, признания кого-либо из них двоих недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим. В то же время в силу ст. 1002 ГК договор комиссии прекращается при аналогичных четырех обстоятельствах, но только тогда, когда это произошло с одной из сторон - комиссионером. Таким образом, если что-либо из того, о чем идет речь, наступило в отношении комитента, само по себе оно никакого влияния на судьбу договора оказать не может.
Назвав еще одно основание прекращения договора с участием предпринимателя, выступающего в качестве комиссионера, - несостоятельность (банкротство), ГК счел необходимым указать на то, что в подобных случаях, если только речь идет о сделках, которые были заключены таким комиссионером для комитента во исполнение указаний последнего, права и обязанности комиссионера (банкрота) переходят к комитенту.
Указанная норма направлена на защиту интересов не только комитента, но и тех третьих лиц, которые заключили сделку с комиссионером. Ее введение, в частности, означает, что кредиторы такого объявленного несостоятельным (банкротом) комиссионера на соответствующую часть имущества претендовать не могут.
Одна из содержащих подробное урегулирование статей ГК (ст. 1003) носит название "Отмена комиссионного поручения комитентом". Ею закреплена за последним полная свобода на отказ от исполнения договора путем отмены данного комиссионеру ранее поручения. В то же время за комиссионером закреплено в подобных случаях право требовать от комитента возмещения причиненных отменой договора убытков. Особый порядок установлен для договоров, отличающихся тем, что в них отсутствует указание на срок их действия. Для таких договоров введен 30-дневный срок, в течение которого комитент должен быть уведомлен о предстоящем прекращении договора (в самом договоре может быть предусмотрен и более продолжительный для этого срок). Комитент в таком случае обязан выплатить комиссионеру вознаграждение за сделки, которые были совершены до прекращения договора, а равно возместить комитенту понесенные им до этого момента расходы. Наконец, еще одно последствие отмены договора комитентом состоит в необходимости для него незамедлительно (если в договоре установлен на это особый срок, то в его пределах) распорядиться своим имуществом, которое находится в ведении комиссионера. Если же комитент этого не сделает, у комиссионера возникнет право по своему выбору сдать имущество на хранение за счет комитента либо продать его, притом непременно по возможно более выгодной для комитента цене.
Специальная статья гл. 51 ГК (ст. 1004) регулирует основания и последствия отказа комиссионера от исполнения договора. В отличие от комитента за комиссионером признается право отказаться от исполнения лишь в отношении договоров, в которых отсутствует срок их действия, а если речь идет о договорах, имеющих такой срок, - в самом договоре предусмотрено право комиссионера на отказ от исполнения.
В указанных случаях комиссионер обязан предупредить комитента о своем отказе от исполнения, сделав это в срок не позднее 30 дней (если договор не предусмотрел более продолжительного срока), а также принять меры, необходимые для обеспечения сохранности имущества комитента. Получив уведомление на этот счет комиссионера, комитент, в свою очередь, в течение 15 дней (если опять-таки в договоре не был установлен срок иной продолжительности) должен распорядиться тем своим имуществом, которое находилось у комиссионера. В противном случае у последнего возникает право сдать имущество кому-либо на хранение за счет комитента либо продать его по возможно более выгодной для комитента цене. Еще одно последствие отказа комиссионера от исполнения договора связано на этот раз с судьбой принадлежащего ему права на вознаграждение и возмещение расходов. Это право сохраняется в отношении лишь тех сделок с третьими лицами, которые были совершены им до прекращения договора.
«все книги «к разделу «содержание Глав: 21 Главы: < 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. >