3

Позиция либертарной концепции в вопросе ограничения прав человека состоит в следующем: право человека может быть ограничено законом только с целью защиты других прав человека и только в той мере, в какой это не нарушает принцип формального равенства при осуществлении данного права. Такой подход заметно отличается от того, который принят в практике конституционного правосудия и Европейского Суда по правам человека. Эта практика, как известно, исходит из представления о том, что права человека могут быть ограничены для защиты не только других прав человека, но и иных ценностей, выражающих общие интересы. В основе данной точки зрения лежит буквальное прочтение положения п. 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, где говорится, что «при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе». Впоследствии в ряде других международно-правовых документов к числу оснований для ограничения прав и свобод человека была добавлена также необходимость охраны государственного порядка, национальной безопасности, нравственности и здоровья населения, общественного спокойствия и т. п.

В формулировке п. 2 ст. 29 Всеобщей декларации обращает внимание типичное для естественно-правовой доктрины смешение правовых и морально-нравственных начал, которое с позиций современного правопонимания выглядит довольно архаично. Как отмечает в этой связи В.А. Четвернин, такой подход «уже двести лет подвергается критике на том справедливом основании, что правовая свобода позволяет быть безнравственным — до тех пор, пока безнравственность не нарушает правовую свободу других». С позиций либертарного правопонимания так называемые справедливые требования морали не могут быть основанием для ограничения права уже потому, что требования морали по своей природе не могут быть справедливыми, т. е. равными, всеобщими, обязательными для всех. По мнению некоторых западных авторов, данная формулировка появилась в 1948 г. во многом под влиянием Нюрнбергского процесса, когда для осуждения нацистских преступников в отсутствие соответствующих норм международного права суд вынужден был апеллировать к нравственным ценностям. В рамках либертарной концепции справедливость, трактуемая как формальное равенство, — это качество, присущее только праву, т. е. сущностный признак права. Мораль же, как форма автономной внутренней саморегуляции индивида, не ограничена требованиями справедливости (т. е. равенства).

Другой недостаток рассматриваемой формулировки связан с тем, что в ней допускается возможность ограничения прав человека для защиты ценностей иного рода. Между тем провозглашение международным сообществом прав человека в качестве «основы свободы, справедливости и всеобщего мира» во Всеобщей декларации и в Пактах о правах человека означает признание приоритетного характера этих прав перед другими общечеловеческими ценностями. С точки зрения принципа равенства, очевидно, что ограничение такой ценности, как право человека, может быть оправдано лишь необходимостью защиты равнозначной ценности. Следовательно, единственным основанием для ограничения права человека является необходимость предотвращения такого злоупотребления этим правом, которое связано с его использованием в ущерб другим правам человека. В этом плане весьма показательно, что в проекте гораздо более позднего международно-правового документа — Договора, учреждающего Конституцию для Европы, — по этому вопросу представлена существенно откорректированная правовая позиция: «Возможные ограничения области действия прав и свобод, — сказано в ст. П-112 этого документа, — …могут быть установлены только в том случае, если их применение необходимо в соответствии с общими интересами, признанными Союзом для защиты прав и свобод». Согласно данной правовой конструкции, общие интересы, связанные с безопасностью государства, общественным порядком, общим благосостоянием и т. п., могут быть основанием для ограничения прав и свобод человека только в той мере, в какой за ними стоят соответствующие права человека. Таким образом, можно сделать вывод, что современная версия естественно-правовой доктрины в вопросе о критериях ограничения прав человека заметно сближается с либертарным подходом.