§ 3. Вменение квалифицирующих признаков. «Смешанная ферма вины»

В соответствии с принципом субъективного вменения советское уголовное право допускает привлечение к ответственности за совершенное деяние лишь при условии, что виной субъекта охватываются все обстоятельства, образующие в своей" совокупности состав данного преступления. Это условие распространяется не только на обстоятельства, являющиеся необходимыми признаками данного состава преступления, но и на обстоятельства, которые в качестве квалифицирующих признаков отягчают уголовную ответственность. Поэтому вопрос о содержании вины субъекта по отношению к квалифицирующим признакам имеет важное теоретическое и практическое значение. Правильное решение этого вопроса позволяет очертить пределы ответственности за совершенное общественно опасное деяние и способствует соблюдению социалистической законности при рассмотрении уголовных дел.

Советскими учеными правильно отмечалось, что «наряду с признаками объекта и объективной стороны преступления содержанием субъективной стороны охватывается психическое отношение виновного к квалифицирующим признакам состава преступления»34. Развивая это положение, автор пришел к выводу о возможности различных форм вины по отношению к квалифицирующим признакам: «В умышленных преступлениях психическое отношение лица к квалифицирующим обстоятельствам, включенные законодателем в число признаков состава, может быть весьма разнообразным- в одних составах только умышленным, в других — только неосторожным, в третьих — как умышленным, так и неосторожным»35. Так, по его мнению, признак особой жестокости при умышленном убийстве может охватываться лишь умыслом, последствия в виде гибели людей при умышленном уничтожении государственного или общественного имущества — только неосторожностью, а несовершеннолетие потерпевшей при изнасиловании — как умыслом, так и неосторожностью. Это мнение является спорным.

Для правильного решения вопроса о содержании и формах вины по отношению к квалифицирующим признакам состава преступления необходим дифференцированный подход. Во-первых, необходимо отграничить квалифицированные виды неосторожных преступлений от квалифицированных видов умышленных преступлений, во-вторых, необходимо раздельно рассмотреть психическое отношение виновного к квалифицирующим последствиям и отношение к иным квалифицирующим признакам.

УК РСФСР предусматривает лишь 8 неосторожных преступлений, имеющих не только основные, но и квалифицированные

34                    Куриное Б. А Научные основы квалификации преступлений. С. ПО1.

35                   Там же. — С. 111.

1984.

151

составы (ст.ст. 76, 85, 991, 211, 214, 215, 2511 и 2601), и во всех квалифицированных составах этих преступлений ответственность усиливается при наступлении указанных в законе последствий, более тяжких, чем последствия, входящие в объективную сторону основного состава. Исключение составляют преступно-небрежное использование или хранение сельскохозяйственной техники, при котором квалифицирующее значение придается не только крушюму ущербу, но и неоднократности совершения деяния, а также халатное отношение к воинской службе, при котором ква лифицирующим признаком (наряду с тяжкими последствиями) является совершение преступления в военное время или в боевой обстановке. Применительно к квалифицирующим последствиям в неосторожных преступлениях вопрос о психическом отношении к ним сомнений не вызывает: оно может быть только неосторожным, иначе все преступление превратилось бы в умышленное То же самое касается совершаемых по неосторожности преступлений, которые в принципе могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности. Значит, задача выяснить характер пси хического отношения к квалифицирующим последствиям касгеь ся только преступлений, совершаемых умышленно

Для того, чтобы анализ психического отношения субъекта к квалифицирующим признакам был более предметным, целесооб разно все признаки, имеющие квалифиьирующее значение, сгруп пировать по их характеру   Условно их можно разделить на 4 группы: 1) характеризующие объект посягательства, 2) характе ризующие действие или бездействие, 3) относящиеся к последствиям, 4) характеризующие субъекта преступления.

В Особенной части УК РСФСР при описании квалифицированных составов умышленных преступлений признаки, характериз> ющие тот или иной элемент состава, по степени распространенности распределяются следующим образом.

1.                                    последствия являются квалифицирующим признаком в 48 нормах;

2.                              признаки, характеризующие субъекта (особо опасный рецидив, специальный рецидив, повторность, неоднократность), — в 42 нормах;

3.                   способ совершения преступления — в 32 нормах;

4.                              военное время — в 20 нормах (в том числе — в 18 нормах о воинских преступлениях);

5.                   совершение преступления группой — в 17 нормах;

6.                         боевая обстановка — в 14 нормах о воинских преступлениях;

7.                           особые свойства объекта — в 10 нормах;

8.                              крупные либо значительные размеры (признак, характеризующий не размер ущерба, а размах преступной деятельности, как, например, при спекуляции, обмане покупателей и т. п.) —в 9 нормах;

9.                      орудия и средства совершения преступления — в 8 нормах;

10.                           совершение преступления в( виде промысла или систематически — в 6 нормах.

152

Нужно признать известную неполноту и условность приведенной классификации. Ее неполнота состоит в том, что она не включает таких квалифицирующих признаков, как мотив и цель, поскольку они, во-первых, сочетаются только с умышленной виной, а во-вторых, являясь признаками самой субъективной стороны, не включаются в предметное содержание вины. Данная классификация является неполной еще и потому, что не включает признаков, которым лишь в единичных случаях придается квалифицирующее значение, как, например, место совершения преступления (охота па территории государственного заповедника). Условность приведенной классификации состоит в том, что каждый признак включен лишь в одну группу, тогда как отдельные признаки могут иметь разноплановое значение Например, особая жестокость при умышленном убийстве отнесена к способу совершения преступления, хотя нельзя отрицать и, некоторого субъективного значения этого признака. Кроме того, отдельные квалифицирующие I признаки сформулированы в законе таким образом, что лишь толкование их места в числе признаков состава позволило отнести их к той либо иной группе (например, клевета с обвинением в совершении тяжкого преступления включена в группу «способ совершения преступления», хотя могут быть и иные мнения).

Как видно из приведенной классификации, самым распространенным признаком являются последствия, указанные в законе либо конкретно (например, гибель нескольких лиц), либо путем опенки их тяжести (особо тяжкие, тяжкие и т д )

В руководящем постановлении от 18 марта 1963 г «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел» Пленум Верховного Суда СССР указал «Вредные последствия, независимо от их тяжести, могут быть вменены лицу лишь в том случае, если оно действовало в отношении их умышленно или по неосторожности»36 Со ссылкой на это разъяснение в литературе .нередко высказывается мнение, что квалифицирующие последствия могут причиняться либо умышленно, либо по неосторожнос-37. Однако правильность такого мнения вовсе не доказывается 'приведенным разъяснением Пленума Верховного Суда СССР. Оно было дано в связи с имевшими место в практике случаями объективного вменения, то есть касалось незыблемости принципа субъективного вменения! и не имело в виду какого-либо частного вопроса. Поэтому из него вовсе не вытекает, что по отношению к квалифицирующим последствиям возможна любая форма вины. Немало юристов придерживаются мнения, что по отношению к последствиям, имеющим значение квалифицирующего признака, вина может выражаться только в неосторожности. Говоря о квалифицированных видах преступлений, Н. Ф. Кузнецова высказывает мысль, что «более тяжкие последствия предполагают обычно

36                     Бюллетень Верховного Суда СССР — 1963 — № 3 — С 7

37                    См.- Дагель П С. Проблемы вины в советском уголовном праве Авто-реф дис .. докт  юрид. наук — С 7; Кузнецова Н -Ф Значение преступных последствий — М, 195® — С 159

153

неосторожную вину»38. Еще категоричнее высказался другой ученый, полагающий, что квалифицирующие последствия не «обычно», а всегда причиняются по неосторожности. Он даже предложил ввести в законодательство специальную уголовно-правовую норму, в соответствии с которой усиление наказания ввиду наступления тяжкого последствия «может иметь место лишь в том случае, когда лицо должно было и могло предвидеть наступление означенного последствия»39. Такого же мнения придерживаются и некоторые другие ученые40.

Таким образом, в квалифицированных составах преступлений возможно параллельное существование двух форм вины: умысла как конструктивного элемента основного состава и неосторожности в отношении квалифицирующих последствий. Такая возможность породила в уголовно-правовой науке концепцию так называемой уметанной формы вины. Эта концепция возникла еще в буржуазной юридической науке прошлого века, но находит поддержку у многих советских криминалистов. Вопрос о «смешанной форме вины» дискутировался нашими учеными во второй половине 60-х годов41, а затем на страницах журнала «Советская юстиция» дискуссия возобновилась в 1979—1980 гг.42. В данном вопросе советские криминалисты придерживаются трех основных точек зрения: одни являются сторонниками широкого толкования «смешанной формы вины», другие вообще! отрицают ее существование, третьи признают «смешанную форму вины» (именуя ее иногда сложной или двойной), но только в ограниченных рамках.

Чрезмерная широта в трактовке «смешанной формы вины» проявляется трояким образом.

'{.Во-первых. ее_ сторонники пытаются распространить данную концепцию не только на квалифицированные, но и на простые составы преступлений. Для этого они искусственно разрывают объективную сторону преступления, имеющего материальный состав, на две части и раздельно устанавливают психическое отношение сначала к действиям, а затем к последствиям. При э-дом сознательное совершение действий объявляется умышленным, а отношение к последствиям выдается га неосторожность. В литературе предпринималась попытка теоретически обосновать правомерность такого приема тем, что взятое изолированно действие, не являясь преступлением, может быть иным правонарушением, а «умышленная вина лица в совершении административного правонарушения является составной частью уголовной вины лица в

38                    Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий. — С. 136.

39                   Макашвили В. Г. Некоторые вопросы вины в советском уголовном зако-нодательстве//Советское государство и право. — 1952. — № 1. — С. 410.

40                    См.: Фролов Е., Свинкин А. Двойная форма вины//Советская юстиция. — 1969. — № 7. — С. 7.

41                       См., например: Советская юстиция. — 1966. — № 19. — С. 13—15; 1967. — № з. — С. 5—7; 1969. — № 7. — С. 7—8, а также др.

42                    См.: Советская юстиция. — 1979. — № 20. — С. 4—6; 1980 — № 22 — С. 28—29; № 23.—С. 24—26, 26—28; № 24. — С. 25—26.

154

совершении неосторожного преступления»43. На подобных же позициях стоят авторы, по мнению которых, «смешанная форма ви-

|j ны» характеризует простые составы таких преступлений, как! автотранспортные, нарушение правил охраны труда, злоупотребление властью или служебным положением, превышение власти или служебных полномочий и т. д.44.

Подобный метод раскрытия содержания вины в простых составах подвергался убедительной критике в юридической литературе, где правильно отмечалось, что в рамках одного простого состава нельзя разделять виновнее отношение к действию и результату, что утверждения о двойной вине в пределах одного состава «являются искусственными и на практике способны знести путаницу в квалификацию преступлений»45, поскольку затрудняют вопрос о признании конкретного преступления умышленным либо неосторожным. Трудно возразить п тому, что «последовательное продолжение идеи установления самостоятельных форм вины относительно действий и их последствий позволяет предста-

Ц вить любое неосторожное преступление в качестве преступления с двойной формой вины»46, поскольку едва ли не каждое неосторожное преступление сопряжено с сознательным совершением тех или иных действий.

jLB о-вторых, сторонники излишне широкой трактовки «смешанной формы вины» допускают сочетание не только различных форм, in) и различных видов одной и той же формы вины. Так, один из них считал «смешанными! формами вины» все мыслимые сочетания (даже типа: «прямой умысел — косвенный умысел»), кроме сочетания неосторожного отношения к деянию с умышленным отношением к последствиям47.

Ш. С. Рашковская считала, что «двойную форму вины» может создавать сочетание умысла с умыслом либо неосторожности с неосторожностью48. Правда, впоследствии она сузила перечень возможных сочетаний, но все же допускает такую разновидность «двойной формы вины», при которой действия совершаются только умышленно, а последствия причиняются либо умышленно, ли-

43                   Дагель П. С. Пути совершенствования уголовно-правовых мер борьбы с преступной неосторожностью. — С. 31. См. также: Дагель Л. Дискуссия не закончена//Советская юстиция. — 1980. — № 22. —■ С. 29.

44                   См.: Горбуза А. Д. Смешанная форма вины по советскому уголовному

праву. Автореф. дис.....канд. юряд. наук. — М., 1972. — С. 9; Куриное Б. А.

'Квалификация транспортных преступлений. — С. 131—132; Здраеомыслов Б. В. Должностные преступления. — М., 1975. — С. 26—29; Советское уголовное право. Часть Общая. — М., 1962. — С. 157; Советское уголовное право. Общая

•часть. — МГУ, 1981. — С. 202—203.

45                   Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий.—С. 91—92. См.: Она же. О квалификации вины//Советская юстиция. — 1980. — № 23. — С. 24—26; Сахаров А. Б. Ответственность за должностные злоупотребления по советскому уголовному праву. — М., 1956. — С. 111—114; Светлов А. Я. Ответственность за должностные преступления. — Киев, 1978. — С. 62—70.

45 Тельное П. Ф. Ответственность за соучастие... — 1974. ■— С. 57.

47                    См.: Кириченко В. Смешанные   формы   вины//Советская юстиция. — 1966. — ,№ 19. _ С. 14.

48                    См.: Советское уголовное право. Часть Общая. — М., 1964.

С. 139.

155

бо неосторожно49, то есть при умышленном причинении последствий опять-таки получается сочетание умысла с умыслом.

Сочетания умысла с умыслом и неосторожности с неосторожностью нельзя признать «смешанными формами вины». Такие сочетания не создают неоднородности психического отношения и не означают параллельного существования двух различных форм вины в одном преступлении. Деяние в целом является либо умышленным, либо неосторожным и не имеет какой-то психологической специфики.

2 В-третьих, излишне широкое толкование «смешанной формы вины» состоит в том, что в1 ее орбиту включается не только психическое отношение к деянию и его последствиям, но и отношение к любым обязательным либо квалифицирующим признакам состава преступления. Так, по мнению одного из ученых, «раздельное рассмотрение психического отношения субъекта необхоян-мо и при применении некоторых институтов Общей части, например превышения пределов необходимой обороны (отношение к факту превышения пределов необходимой обороны; отношение к вреду, причиненному нападающему) и соучастия (отношение ч факту пособничества или подстрекательства; отношение к после ■-ствию деяния, совершенного исполнителем)»50. Из этой рекомендации вытекает, что убийство при превышении пределов необходимой обороны — это не умышленное преступление, о чем говорят место данной нормы в системе уголовного законодательства и содержание пункта «и» ст. 102 УК РСФСР, а преступление со «смешанной формой вины»; соучастие — это преступная деятельность, характеризующаяся не умыслом, а «смешанной формой вины». Этот ошибочный вывод стал возможным в результате того, что одно лишь интеллектуальное отношение к различным объективным обстоятельствам, составляющим предмет сознания при умысле, неправомерно рассматривается как сам умысел.

Заслуживает внимания попытка отдельных ученых дать еще более широкое толкование концепции «смешанной формы вины». Так, И. П. Портнов пытается распространить проблему сочетания двух разных форм вины, составляющую исток вопроса о «смешанной форме вины», на совокупность умышленного и неосторожного преступления. Такая позиция объективно близка к позиции сторонников широкого толкования «смешанной формы вины», хотя автор и отрицает существование третьей («смешанной») формы вины, кроме умысла и неосторожности51.

Наличие ряда недостатков в концепции широкого понимания «смешанной формы вины» дает некоторым ученым основание для отрицания самой идеи, лежащей в основе этой концепции.

49 См.: Советское уголовное право. Часть Общая. — М., 1972. — С  176 60 Дагель П. С, Котов Д. П. Указ. соч — Примеч. 5 к с. 160. 51 См.: Портнов И. Двойная вина в практике применения закона//Совет-ская юстиция. — 1980. — № 23 — С. 26—28.

156

Противники «смешанной формы вины» признают, что в ряде случаев можно и нужно выяснять отношение субъекта к самим действиям и их последствиям, но нельзя каждую из этих частей единого психического процесса выдавать за самостоятельную форму вины. Справедливо замечено, что «понятие вины не может определяться раздельно, а тем более различно в отношении преступных действий и их последствий. Это означало бы искусственный разрыв между действиями лица и причиняемым им вредным результатом, образующими в своем единстве общественно опасное посягательство»52. Противники «смешанной формы вины» упрекают ее сторонников в неправомерном отождествлении сознательного и волевого характера действий при неосторожном преступлении с умыслом как определенной уголовно-правовой категорией, в том, что сторонники рассматриваемой концепции нередко усматривают умысел в отношении действий, не являющихся преступными53. Упрек этот вполне справедлив. Чрезмерно широкая трактовка рассматриваемой концепции позволяет применять ее к неоправданно широкому кругу преступлений, в том числе к «чисто» умышленным и даже к «чисто» неосторожным. Так, высказанное в литературе мнение о невозможности существования «смешанной формы вины» в неосторожных преступлениях54 оспаривается некоторыми учеными, допускающими «смешанную форму вины» в некоторых неосторожных преступлениях. При этом одни усматривают «смешанную форму вины» в отдельных • вилах неосторожных преступлений, например в автотранспорт-пых55, а другие обосновывают се наличие в различных типах неосторожных преступлений56.

Распространение рассматриваемой концепции на «чисто» умышленные или на «чисто» неосторожные преступления неоправданно, поскольку ведет к стиранию качественных различий между умышленными и неосторожными преступлениями, а следовательно, к искажению воли законодателя.

В связи с вопросом1 о чрезмерно широкой трактовке «смешанной формы вины» интересно проанализировать различные точки зрения о содержании вины в преступном нарушении правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, водного и воздушного транспорта (ст. 85 УК РСФСР).

52                     Сахаров А. Б. Ответственность за должностные злоупотребления.   — С. 111—112. См. также: Волков Б. С. Проблема воли и уголовная ответственность. — С. 91; Светлов А. Я. Указ. соч — С. 64—68.

53                    См/ Бурчак Ф Г. Учение о соучастии... — С. 52; Кузнецова Н. Ф Значение преступных последствий — С. 93.

54                  См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. —■ С. 174.

55              .См.: Куриное Б. А. Квалификация транспортных преступлений. — С 82 и след.; Лукьянов В  В. Проблемы квалификации дорожно-транспортных преступлений — М., 1979. — С. 60—61; Григорьев В. С точки зрения практики// Советская юстиция. — 1980. — № 22. — С. 29—30

56                     См : Дагель П. С. Пути совершенствования уголовно-правовых мер борьбы с преступной неосторожностью. — С. 30—31.

157

Часть 1 с". 85 УК РСФСР предусматривает причинение конкретных общественно опасных последствий, а ч. 2 этой статьи устанавливает ответственность за создание угрозы причинения последствий, перечисленных в части первой. Некоторые ученые считают создание реальной опасности причинения указанных в законе последствий разновидностью общественно опасных послед ствий57, другие полагают, что эта возможность составляет свойство самого преступного действия58, третьи утверждают, что «реальная возможность наступления преступных последствий является самостоятельным признаком объективной стороны»59, то есть самостоятельным явлением наряду с последствиями. Наиболее обоснованной является первая точка зрения, а значит, состав преступления, предусмотренного частью 2 ст. 85 УК РСФСР, является материальным60. Для уголовной ответственности необходимо наступление конкретного последствия: создание аварийной обстановки, т. е. ситуации, реально угрожающей несчастными случаями с людьми, крушением, авариег либо иными тяжкими последствиями. Без наступления аварийной ситуации нарушение соответствующих правил не имеет уголовно-правового значения и составляет дисциплинарный проступок.

Например, командир самолета вопреки действующим Правилам производства полетов посадил самолет без предварительного кругового облета аэродрома, но посадка произошла бчагополуч-но. Допущенное нарушение, как не повлекшее аварийной ситуации, не содержит состава преступления, поэтому не возникает и вопросе о вине. Но если бы при том же самом нарушении самолет выкатился на несколько десятков метров за пределы взлетно-посадочной полосы и тем самым создалась бы аварийная обстановка (возможность опрокидывания самолета), то само нарушение правил пссадки превратилось бьт в преступное деяние, которое вместе с указанным в законе последствием (создание угрожающей ситуации) образует объективную сторону преступления. В составах преступления подобного типа содержание вины включает психическое отношение и к общественно опасному действию (бездействию), и к вызванному им последствию в виде создания реальной угрозы причинения конкретного вреда.

57                   См.: Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий для уголовной ответственности. — С. 24; Сахаров А. Б. Уголовно-правовая охрана безопасно-сги условий труда в СССР. — М, 1958. — С. 83.

58                     См.: Дурманов Н. Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву. — М., 1955. — С. 40

59                     Тимейко Г. В. Общее учение об объективной стороне преступления  — Ичд. Ростовского ун-та. — 1977. — С. 85.

60                     В этой связи необходимо отметить правильность мнения К- А. Камхадзе, который указывает на ошибочность причисления к числу формальных состава преступления, предусмотренного частью 1 ст. НО1 УК РСФСР, поскольку он «подразумевает создание таких условий, которые в конкретной обстановке при своем закономерном развитии могли причинить определенный вред». — См.: Рецензия на сборник «Проблемы борьбы с преступной неосторожностью», Владивосток, 198!//Советское государство и право. — 1984. — № 3. — С. 148.

158                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    *

Однако многие ученые раскрывают содержание вины в данном преступлении по типу «смешанной формы». Одни авторы утверждают, что само нарушение правил движения и эксплуатации транспорта может быть как умышленным, так и неосторожным и при этом включают сюда косвенный умысел и преступную самонадеянность61, хотя они в отрыве от последствий существовать не могут по своей психологической сущности. Другие ученые считают, что правила движения и эксплуатации 'транспорта могут быть нарушены только с прямым умыслом или по неосторожности в виде преступной небрежности62. Психологически эта позиция более правильна, чем предыдущая, но она тоже вряд ли приемлема, так как основана на отождествлении вины с психическим отношением к непреступному действию (бездействию), хотя это отношение не является виной в1 уголовно-правовом понимании. Психическое отношение к последствиям, по мнению одних сторонников «смешанной формы вины», может характеризоваться любым из четырех видов вины63, другие исключают лишь прямой умысел64, третьи полагают, что общим правилом является неосторожность, но может быть и умысел65.

Таким образом, применение концепции «смешанной формы вины» к преступному нарушению правил движения и эксплуатации транспорта порождает несколько конструкций субъективной стороны данного преступления и не дает однозначного ответа на вопрос об умышленном либо неосторожном его характере. Не случайно такой подход к анализу вины в этом преступлении подвергается справедливой критике. Оппоненты подчеркивают, что нарушение работником транспорта соответствующих правил приобретает уголовно-правовое значение лишь в случае фактического наступления либо создания реальной возможности наступления последствий, указанных ч ч. 1 ст. 85 УК РСФСР, поэтому решающим для определения формы вины является психическое отношение именно к этому результату68. Сбитая, что это отношение может быть как умышленным, так и неосторожным, авторы делают вывод, что преступление, предусмотренное статьей 85 УК РСФСР, может совершаться с любой формой вины. Этот вывод спорен. Не случайно многие сторонники признания в данном прес-

61                     См.: Ответственность за государственные преступления. Часть П. — №., 19,65,. — С. 261; Уголовное право. Часть Особенная. — М., 1966. — С. 97; Советское уголовное право. Часть Особенная. — М., 1973'.—С. Г20; Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. — М., 1980. — С. 163.

62                     См.: Курс советского уголовного права. Т. 4. — М., 1970. —С. 204, ?05. ~ 63 См. там же. — С. 205—207; Ответственность за государственные преступления. Часть П. — С. 262; Уголовное право. Часть Особенная. — 1966. — С 97—99 (за исключением небрежности к последствиям применительно к ч. 2 ст. 85 УК РСФСР).

64                     См : Советское уголовное право. Часть Особенная. — 1973. — С. 120.

65                    См.: Уголовное право. Часть Особенная. — М., 1968. — С. 108—109; Комментарий к Уголовному кодексу .РСФСР. — М., 1980. — С. 163.

66                     См.: Дуре советского уголовного права. Часть Особенная. Т. 3. — ЛГУ, 1973. — С. 321—322.

159

туплении   обеих   форм   вины   вынуждены   делать   различные оговорки.

Так, в одном из учебников уточняется, что при совершении этого преступления возможен лишь косвенный умысел, а наличие прямого умысла на уничтожение или повреждение транспорта и транспортных средств влечет иную квалификацию (например, по ст. 86 УК РСФСР)67. Такая оговорка не вытекает из закона. Прямой и косвенный умысел представляют виды одной и той же формы вины и уголовная ответственность не дифференцируется в зависимости от вида умысла. Поэтому деяния, объективно направленные на один и тот же объект, должны квалифицироваться одинаково независимо от вида умысла.

Вторая оговорка касается уже не вида умысла, а характера наступивших последствий. Как считают некоторые ученые, составом преступления, предусмотренного статьей 85 УК РСФСР, охватываются самые различные по характеру и тяжести последствия, кроме человеческих жертв. Наступление таковых при наличии умысла, в том числе и косвенного, влечет дополнительную квалификацию по ст. 102 или по ст. 103 УК РСФСР68. Вряд ли авторы правы, выводя за рамки анализируемого состава преступления умышленное причинение только смерти. Ведь фактическое причинение не только смерти, но любых последствий, перечисленных в ч. 1 ст. 85 УК РСФСР, объективно выходит за рамки посягательства только па безопасность движения и эксплуатации транспорта. Реальный вред причиняется и другим объектам — социалистической собственности, личности и пр. Этот вред охватывается рамками данного состава только при неосто рожном его причинении, причем играет роль квалифицирующего признака. И если при наличии умысла на лишение жизни необходимо дополнительное вменение умышленного убийства (что вполне справедливо), то точно так же необходимо дополнительное вменение любого другого умышленного преступления,если имелся умысел на соответствующий объект при нарушений правил движения и эксплуатации транспорта.

Умышленное причинение последствий в виде крушения, ава-ряи (и даже умышленное создание у1розы их наступления) представляет более опасное преступление, влекущее более строгое наказание по ст. 86, чем по ст. 85 УК РСФСР. Умышленное же причинение смерти людям (п.п. «д» и «з» ст. 102 УК РСФСР) наказывается значительно строже, чем по ст. 85 УК РСФСР. Это свидетельствует о том, что при описании преступления, предусмотренного в ст. 85 УК РСФСР, законодатель имел в виду только неосторожное причинение перечисленных в этой статье последствий.

В связи с вопросом о субъективной стороне рассматриваемого преступления представляет интерес позиция Судебной коллегии

67                     См.:    Советское   уголовное   право.   Часть   Особенная.   —   1973.   — С 120'—121.-

68                      См : Уголовное право. Часть Особенная. — 1968. — С. 109; Советское уголовное право. Часть Особенная. — М., 1979. — С. 76.

160

 уголовным делам Верховного Суда СССР, изложенная в разъяснении относительно   практики   применения ст. 218 УК' УССР. Данная норма имеет  тот  же тип  конструкции, что и ст. 85 УК РСФСР: простой состав нарушения правил безопасности горных работ (ч. 1 ст. 218 УК УССР) предполагает последствия в виде заведомой угрозы причинения тяжкого вреда, а квалифицированный состав (ч. 2 ст. 218 УК УССР) включает фактическое наступление указанных в законе последствий. Судебная коллегия по 'уголовным делам Верховного Суда СССР разъяснила, что «преступления, предусмотренные первой и второй частью ст. 218 УК ^ССР, по своему характеру являются аналогичными и различа-этся лишь по степени общественной опасности. Для обоих этих ^преступлений характерна неосторожная форма вины»69. Далее в ^разъяснении сказано, что при нарушении правил безопасности гордых работ возможны и умышленное причинение вреда здоровью |Тлюдей, человеческие жертвы или иные тяжкие последствия, но [подобные действия не охватываются ст. 218 УК УССР и в зави-'симости от направленности умысла подлежат квалификации по [статьям закона, предусматривающим ответственность за соответствующие умышленные преступления70.

Имея одинаковую со ст. 218 УК УССР юридическую конструк-ию, ст. 85 УК РСФСР предусматривает преступление с точно таким же субъективным содержанием. Это содержание составляет неосторожность, а вовсе не «смешанная форма вины», поэтому умышленное причинение любых квалифицирующих последствий создает совокупность соответствующего умышленного преступления (ст. 86 или ст. 102 УК РСФСР) и преступного нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта.

Чрезмерно широкая трактовка концепции «смешанной формы

\ вины» может вызвать на практике серьезные трудности. Тем не

; менее вряд ли есть веские основания для абсолютного отрицания

этой концепции. Как было отмечено в Национальном докладе

| СССР на московском коллоквиуме   международной   ассоциации

I уголовного права, состоявшемся 20—22 декабря 1977 г., проблема

' «смешанной вины» вполне реальна, а ее постановка правомерна,

однако ее непозволительно широкая трактовка дискредитирует

саму идею71.

Реальная основа для существования «смешанной формы вины» заложена в своеобразной законодательной конструкции отдельных составов преступлений. Это, своеобразие состоит в том; что законодатель как бы сливает в один состав, т. е. юридически объединяет, два самостоятельных преступления, одно из которых является умышленным, а другое неосторожным, причем оба могут существовать самостоятельно, но в сочетании друг с другом образуют качественно иное преступление со специфическим субъ-

69                   Бюллетень Верховного Суда СССР. — 1979. — № 6. — С. 27

70                   См.: Там же. — С. 27—28.

71                     См.: Клочков В. В. Преступная неосторожность (уголовно-правовые, криминологические и исправительно-трудовые аспекты) — М., .1977. — С. 8.

6-20ЗД                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             161

ективным содержанием. Составляющие части такого преступления обычно посягают на разные непосредственные объекты, но могут посягать и на один (например, незаконное производство аборта причинившее тяжкие телесные повреждения потерпевшей)./ Важно заметить, что каждая из составляющих частей не утрачивает своего преступного характера и при раздельном существовании. Не считая это условие обязательным, сторонники широкого толкования «смешанной формы вины» нередко конструируют умысел по отношению к действиям, не являющимся преступными, отрывая их от последствий. Подобная конструкция умысла не соответствует его законодательному описанию. Такое несоответствие служит некоторым ученым основанием для вывода, будто «смешанная форма вины» включает лишь отдельные, элементы умысла и неосторожности и представляет собой «единый по форме и содержанию психологический акт, состоящий из относительно самостоятельных компонентов»72, т. е. является третьей, самостоятельной формой вины, занимающей промежуточное положение между умыслом и неосторожностью. Такая оценка юридической природы «смешанной формы вины» не соответствует ни закону, знающему лишь две формы вины, ни судебной практике, которая знает только умышленные или только неосторожные преступления.

Идея раздельного анализа психического отношения к деянию и к его последствиям плодотворна лишь в том случае, если сами действия (бездействие) являются преступными, а последствия являются квалифицирующим признаком состава преступления. При таких условиях раздельный анализ виновного отношения к деянию и его квалифицирующим последствиям позволяет очертить круг юридически значимых обстоятельств, вменяемых субъекту, и тем самым гарантирует от объективного вменения, но никоим образом не создает третьей формы вины. В юридической литературе отмечалось, что умысел и неосторожность не сливаются в качественно новую форму вины, и указывалось на неточность, условность термина «смешанная форма вины». Взамен предлагались термины «двойная форма вины», «сложная форма вины». Однако, как и термин «смешанная форма вины», эти названия говорят об определенной форме вины, т. е. вопреки желанию нх создателей подразумевают все-таки какую-то третью ее форму, отличную от умысла и неосторожности.

Вряд ли есть смысл искать подходящий термин для обозначения виновного отношения субъекта к составным частям преступления с отмеченной спецификой в его законодательной конструкции. Эта специфика характеризует в первую очередь объективную сторону преступления, а его субъективные особенности про-изводны от особых свойств объективной стороны: сосуществование двух различных форм вины обусловлено наличием двух самостоятельных предметов виновного отношения субъекта. Каждая из форм вины, сочетающихся в одном преступлении, полностью

72 Горбуза А. Д. Указ. автореф. — С. 10. См. также: Дагель П. С, Котов Д П. Указ соч.— С 164.

162

сохраняет свое качественное своеобразие. Поэтому правильнее говорить не о смешанной, двойной или сложной форме вины, а о преступлениях с двумя формами вины. Таких преступлений в уголовном законодательстве немного, и все они сконструированы по одному из следующих двух типов.

-f Цервый тип^образуют престуш^щя_с_да^м^^са^а;шш     в за- Л1шдинаковое_^оридическое__значение последст-

 рд__

 Речь идет о квалифицированных видах преступлений с материальным составом, где квалифицирующим признаком является более тяжкое последствие, чем последствие, входящее в объективную сторону основного состава этого преступления. Характерно, что квалифицирующее последствие заключается в причинении вреда другому, а не тому непосредственному объекту, на который посягает простой вид данного преступления. Например, умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего (ч 2 ст 108 УК РСФСР); умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества, повлекшее человеческие жертвы1 (ч. 2 ст. 98 УК РСФСР), а также другие преступления подобной конструкции характеризуются умышленным причинением обязательного последствия и неосторожным отношением к квалифицирующим последствиям. £ Второй тигмдреступлений с двумя формами виьы ха.рактеризу-ет5.я-^E2S!2Ј°-5Hbm психическим, отношением к дейсташо_или без.:, действию... носящему преступный характер независимо от последствий, и к квалифицирующим последствиям, состоящим в причи^

нении-Тфеда^как правило,

 а не томуи

котодый

l_MS2I2_^ijiЈ5ii5^ К. эт0^ гРУппе относятся квалифицированные виды преступлений с формальным составом, в которых усиление наказания обусловлено наступлением определенных тяжких последствий. Эти последствия могут указываться в законе либо в конкретной форме (ч. 3 ст. 116, ч. 3 ст. 2132 УК РСФСР), либо оцениваться с точки зрения тяжести (особо тяжкие — ч. 4 ст. 117, тяжкие — ч. 2 ст. 177 УК РСФСР). В составах этого типа умышленное совершение преступных действий (бездействия) сочетается с неосторожным отношением'! к квалифицирующим последствиям.

В заключение рассмотрения вопроса о преступлениях с двумя формами вины можно сделать следующие выводы:

1)                              они характеризуются сочетанием двух различных форм вины, т. е. умысла и неосторожности;

2)                                эти формы вины устанавливаются  по отношению к различным  юридически значимым признакам общественно опасного деяния;

3)                               в преступлениях с двумя формами вины неосторожным может быть отношение только к квалифицирующим последствиям, а значит —

4)                                две формы вины могут существовать только в квалифицирован! ых сосаанах преступлений;

163

5) преступления с двумя формами вины в целом являются умышленными, что определяется умышленной формой вины в основном составе преступления.

Некоторые ученые иногда пытаются трактовать «смешанную форму вины» как неоднородное отношение, с одной стороны, к деянию, а с другой стороны, не к последствию, а к иным признакам состава преступления, например к признаку особой жестокости при умышленном убийстве73, к несовершеннолетию потерпевших при изнасиловании или при вовлечении в преступную деятельность. В подобных конструкциях «умысел» в обоих его видах и оба вида «неосторожности» выводятся из психического отношения субъекта к самым различным признакам, характеризующим объект, способ, обстановку совершения преступления и т. п.74. К сожалению, для подобных теоретических конструкций имеются некоторые основания в двух руководящих постановлениях Пленума Верховного Суда СССР. Так, в постановлении от 25 марта 1964 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» сказано, что за изнасилование несовершеннолетней несет ответственность «лицо, которое знало или допускало, что совершает насильственный половой акт с несовершеннолетней, либо могло и должно было это предвидеть»75. Аналогичное разъяснение содержится в п 9 постановления от 3 декабря 1976 г. «О практике применения судами законодательства по делам о преступлениях несовершеннолетних и о вовлечении их в преступную или иную антиобщественную деятельность», в соответствии с которым «уголовная ответственность наступает как при условии осведомленности взрослого о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого лица, так и в тех случаях, когда по обстоятельствам дела он мог и должен был предвидеть это»76.

Изложенная позиция Верховного Суда СССР не соответствует теоретическому понятию и психологической сущности вины, а также законодательному описанию умысла и неосторожности, поэтому она подвергается обоснованной критике со стороны советских ученых. «Формы вины характеризуют отношение виновного к) деянию и вредным последствиям в целом, то есть в целом к совершенному преступлению. Поэтому они не могут рассматриваться только по отношению к одному из признаков, который характеризует какой-либо из элементов состава преступления»77. Все объ-

73                  Воробьева Т., Санталов А. Квалификация убийства с особой жестоко-стью//Советская юстиция. — 1986. — № 11. — С. 13; Бородин С. Значение субъективной стороны убийства с особой жестокостью для его квалификации// Социалистическая законность. —■ 1986. — № 8. — С. 47—48.

74                   См.: Кириченко В. Смешанные формы вины. — С. 14; Куриное Б. А, Научные основы квалификации преступлений. — 1976. — С. 129; Горбуза А-, Сухарев Е. О вменении при умышленной вине обстоятельств, допущенных по неосторожности//Советская юстиция. — 1982. — № 18. —■ С. 8.

75                     Сборник постановлений   Пленума   Верховного   Суда СССР. 1924—1977 Ч. 2. — М„ 1978. — С. 197.

76                   Там же. — С. 302.

77                    Светлов А. Я. Указ. соч. — С. 68. См. также: Дагель П. С, Котов Д. П. Указ. соч. — С. 174—175.

164

• ективные признаки преступления, за исключением последствий, сознаются либо не сознаются субъектом, т. е. составляют предмет интеллектуального, а не волевого отношения, а само это отношение не является ни умыслом, ни неосторожностью. Поэтому конструирование «смешанной формы вины» на основе неоднородности психического отношения к чему-либо, кроме последствий, теоретически несостоятельно. Тем более неприемлемо построение неосторожной вины по отношению к такому признаку, как особые свойства объекта (возраст потерпевших в преступлениях, предусмотренных ч.ч. 3 и 4 ст. 117 и ст. 210 УК РСФСР). Совершенно прав ученый, указывающий на то, что в умышленных преступлениях неосторожная вина может быть только по отношению к последствиям, отягчающим ответственность, а «иные квалифицирующие обстоятельства1 умышленного преступления могут вменяться в вину только тогда, когда преступник заведомо знал о наличии этих: обстоятельств»78. Нельзя возразить и Г. А. Кригеру, отвергавшему возможность вменения при совершении умышленных преступлений таких обстоятельств, о которых лицо не знало, но могло и должно было знать. Свою позицию он обосновывал следующим образом: «Поскольку умышленное деяние предполагает осознание лицом общественно опасного характера своих действий, то, видимо, все обстоятельства, влияющие на характер общественной опасности, должны быть известны лицу»79. И в самом деле, никакое преступление не может быть признано умышленным, если субъект не сознает характера объекта либо тех обстоятельств объективной стороны, которые существенно влияют на характер и степень общественной опасности деяния. Ведь по законодательному определению-умысел характеризуется сознанием общественно опасного характера совершаемого деяния. Применительно к квалифицированным составам данное требование означает сознание повышенной общественной опасности деяния, а это предполагает обязательное знание субъектом тех фактических обстоятельств, которые как раз и повышают степень опасности совершаемого преступления. Не случайно Верховный Суд СССР обычно считает необходимым компонентом умышленной преступной деятельности знание не только основных, но и квалифицирующих обстоятельств. Так, Гасанов был осужден за пособничество в получении взятки, связанной с вымогательством. Указав на отсутствие в деле доказательств того, что Гасанов знал о вымогательстве взятки исполнителем этого преступления, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР приговор изменила и переквалифицировала действия Гасанова на статью о пособничестве в получении взятки без отягчающих обстоятельств. При этом коллегия указала, что «квалифицирующие обстоятельства, отягчающие

78                 Угрехелидзе М Г. Проблема неосторожной вины в уголовном праве. — С. 94.

79                  Кригер Г. ЕщЕ раз о смешанной форме вины//Советская юстиция. —

1967. — № 3. _ С. 7. См. также: Кригер Г. Определение формы вины//Совет-

ская юстиция. — 1979. — № 20. — С. 6.

165

преступление, о которых не бычо известно пособнику, не могут быть вменены ему в ответственность»80.

Изложенное в этом определении правило о недопустимости вменения отягчающих обстоятельств без их достоверного знания относится не только к пособнику, но и к исполнителю. Точно так же недопустимо вменение отягчающих обстоятельств индивидуально действующему субъекту, если ему не было известно о наличии этих обстоятельств.

Итак, квалифицирующие последствия умышленного преступления охватываются составом этого преступления только при неосторожном  отношении к ним, если они состоят в причинении вреда другому   непосредственному   объекту, а не тому, который является элементом основного состава данного преступления. Например, по ч. 4 ст. 117 УК РСФСР квалифицируется изнасилование, связанное с причинением особо тяжких последствий, только при неосторожном отношении к смерти81 или   тяжким   телесным повреждениям, поскольку они выходят за рамки непосредственно го объекта изнасилования Если же эти последствия причиняются умышленно, то деяние должно квалифицироваться по совокупно сти ч. 4 ст. 117 и п. «е» ст. 102 либо ст. 108 УК РСФСР. Если же квалифицирующее последствие лежит в рамках того объекта, для защити которого создана данная уголовно правовая норма, то вопрос о двух формах вины не возникает, поскольку для квалифика ции не имеет значения, с какой формой вины причинены послед ствия.

Все прочие, помимо последствий, квалифицирующие обстоятельства, характеризующие особые свойства объекта или объективной стороны, вменяются лишь при условии, что виновному было известно о наличии этих обстоятельств.