§ 2. Вина при соучастии в преступлении

Соучастие представляет собой одну из важнейших и сложнейших проблем уголовного права Поэтому ему уделялось большое внимание в законодательстве и юридической литературе уже в первые годы Советской власти Предметом теоретического исследования были самые различные аспекты проблемы соучастия в преступлении Одним из таких аспектов стал в 30-е годы вопрос о формах вины и ее содержании при соучастии Теоретической разработке этого вопроса определенный вред нанесли в то время выступления А Я Вышинского, высокий авторитет которого как государственного деятеля и как ученого мешал критическому вое приятию его концепций В докладе на Первом всесоюзном совещании по вопросам науки права и государства он выдвинул ряд оши бочных положений по проблемам соучастия, которые впоследствии отрицательно сказались на практике применения уголовного законодательства и повлекли нарушения социалистической законности Одним из таких ошибочных положений было отрицание необходимости умышленной вины при соучастии Некритически воспроиз-

U6

водя доктрину соучастия, предложенную в XIX веке английским 1 криминалистом Стифеном, А Я Вышинский выступил за признание соучастием неосторожного подстрекательства к совершению преступления19 Один из виднейших советских ученых А Н Трай-нин, развивая концепцию А Я Вышинского, дал теоретическое обоснование возможности неосторожного соучастия и объявил ошибочным утверждение, «будто соучастие в сочетании с неосто рожной виной вообще немыслимо»20 Позднее с некоторыми оговорками допускал неосторожное соучастие и М Д Шаргород-, ский21, который, правда, после принятия Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик отказался от признания возможности неосторожного соучастия, но продолжал считать соучастием совместные умышленные действия при совершении одного и того же неосторожного преступления22

Действующее уголовное законодательство определяет соучастие как умышленное совместное участие двух или более лиц в совер шении преступления Поэтому и советская наука твердо стоит на позиции признания соучастия именно умышленной деятельностью Большинство советских криминалистов считают, что соучастие воз можно с обоими видами умысла Но эта точка зрения встречает возражения со стороны ряда ученых, полагающих, что вина при соучастии выражается только в прямом умысле23

Вынести обоснованное суждение о правильности господствующей концепции можно только на основе тщательного анализа ее теоретических посылок, основных положений и аргументов

Основной теоретической посылкой при решении вопроса о форме и виде; вины при соучастии является способ раскрытия содер жания вины Сторонники анализируемой концепции обычно включают в интеллектуальный элемент умысла следующие моменты 1) сознание общественно опасного характера собственных действий, 2) сознание общественно опасного характера действий испол нителя (или других соучастников), 3) предвидение   наступления преступного результата А волевой элемент умысла соучастника, согласно данной точке зрения, заключается в желании или созна-

s См   Вышинский А  Я    Вопросы   теории   государства и права — М, 1949 — С 117—118

20                    Трайнин А Н Учение о соучастии — М   1941 — С  111  Он же  Спе циальные вопросы учения о соучастии//Ученые записки ВИЮН Вып  1  — М 1940 — С 27—42

21                      См    Шаргородский М   Д   Вопросы Общей части уголовного права в практике Верховного Суда СССР — Л , 1955 — С 143

м См   Шаргородский М Д Некоторые вопросы общего учения о соучастие/Правоведение — 1960 —< № 1 — С 84

23 См ."например   Ковалев М  И  Соучастие в преступлении Часть I  По нятие соучастия//Ученые труды Свердловского   юридического   института   — Т  3 — Свердловск  1960 — С  277 и след, Загородников Н И  Советское уголовное право Части Общая и Особенная   — М, 1975  — С   127, Хаки-мов И X Правовые вопросы соучастия в хищении социалистического имущее! ва — Ташкент, 1975 — С 58—60  Уголовное право БССР Часть Общая — Минск,   1973 — С  183, Левицкий Г А  Квалификация   преступлений — М, 1981 — С 42

117

I1 If

тельном допущении преступных последствий. Основной недостаток этой конструкции заключается в том, что волвой элемент умысла не отражает отношения субъекта к главному признаку соучастия, выражающему специфическую особенность ггого института,— к факту объединения преступной деятельасти нескольких лиц. Кроме того, рассматриваемая конструкция не оставляет места для преступлений с формальным составом, в кспо[ых последствия находятся за рамками состава преступления и прошение к ним не может характеризовать волевой элемент вины.

Чтобы преступления с формальным состаюм не остались вне сферы соучастия, была предложена весьма (воеобразная конструкция умысла при соучастии. Применительно к формальным составам в волевое содержание умысла вкэдывается отношение только к действиям исполнителя, а применительно к материальным составам определяющим признается волевое отношение к преступным последствиям, причиненным исполнителен. Поэтому применительно к формальным составам исключается, а к материальным — в принципе допускается возможность подстрекательства с косвенным умыслом24. Изложенная позиция не содержит универсального решения вопроса о видах и содержании умысла при соучастии, так как не отражает специфических признаков института соучастия, а лишь применяется к особенное™ конструкции материальных и формальных составов преступлений.

Некоторые сторонники допущения косвенного умысла при соучастии исходят из того, что умысел соучастника определяется его психическим отношением не к общественно опасным последствиям, а к преступным действиям Исполнителя, которые могут быть либо желаемыми, либо сознательно допускаемыми со стороны подстрекателя25. Но и эта точка зрения не ставит в фокус психического отношения соучастника главную особенность института соучастия — совместимость преступных действий соучастников.

Краткий обзор теоретических посылок, лежащих в основе концепций соучастия с косвенным умыслом, показывает отсутствие единообразия в трактовке содержания умыыа соучастников, а также наличие внутренних Дротиворечий в отдельных конструкциях. Господствующая точка зрения не дает принципиально единого решения вопроса о видах умысла у отдельных соучастников: в деятельности организатора она исключает косвенный умысел, при подстрекательстве допускает его в виде исключения, а при пособничестве—допускает в принципе. Чтобы избежать отмеченных недо-статков^ и противоречий, необходимо найти методологически правильный подход к решению поставленного вопроса. В юридической литературе уже предпринимались попытки определить верную исходную позицию.

ву — Киев Б\ШК-^г ГЛ9Учение  ° соучастии по советскому уголовному пра-25 См.: Злобин Г. А., Никифор„в 5. С. Умысел и его формы. — М., 1972. -

умысел при соучастии//Вестник МГУ. Серия 67.

С 86 °яя'-: г™?" Гп i" Право? - 1971 - № f'

118

Так, была высказана правильная мысль, что вопрос о характере ^умысла при соучастии следует решать исходя из общего понимания этого института, из учета его объективных и субъективных признаков26. Но, к сожалению, эта абсолютно верная идея не была последовательно выдержана авторами, которые за основу приняли все ту же схему умысла, что дается законодателем для индивидуального преступного поведения: содержание умысла они раскрывают исходя из отношения соучастников к общественно опасным последствиям, причиненным исполнителем. Между тем «разграничение прямого и косвенного умысла по волевому отношению к преступному результату не может быть признано существенным для решения вопроса об ответственности за соучастие»27, поскольку в ст. 8 Основ уголовного законодательства умысел определяется как психическое отношение лица к своим действиям, тогда как желание или сознательное допущение причиняемых исполнителем последствий есть для соучастника психическое отношение к результатам не своего, а чужого деяния. Определяющая особенность состава соучастия в преступлении заключается в том, что к преступной деятельности исполнителя присоединяется деятельность иных соучастников, которая в силу этого тоже приобретает преступный характер. Поэтому вид умысла соучастника должен определяться волевым отношением к факту объединения преступных действий, т. е. к факту, выражающему юридическую сущность соучастия. Один из исследователей проблемы соучастия пришел к верному выводу, что умысел соучастника «не только охватывает объективные процессы собственного общественно опасного поведения, но и дополняется сознанием участия в совершении того же преступления другого лица и желанием (подчеркнуто мною — А. Р.) действовать вместе с ним в осуществлении согласованных стремлений»28. Однако, признавая желание действовать совместно необходимым признаком соучастия и характеризуя соучастие как «осуществление согласованных стремлений», автор, к сожалению, упустил этот момент при конструировании умысла при соучастии. В этой конструкции значение фактора, определяющего вид умысла, он придал волевому отношению не к признаку совместности действий, а к последствиям, причиненным исполнителем. Такой отход от собственных позиций позволил автору сделать вывод о возможности соучастия с косвенным умыслом.

К числу общих недостатков всех конструкций косвенного умысла при соучастии можно отнести слабость доказательственной базы, почерпнутой из материалов судебной практики. Так, в некоторых монографиях29 не приводится ни одного практического примера в

26                    См : Бурчак Ф. Г. Указ. соч. — С. 120; Сергеев В. В. Указ. статья. — С. 64.

27                    Злобин Г. А., Никифоров Б. С. Указ. соч. — С. 88.

-8 Тельное П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении —М, 1974 — С. 43; Он же: Ответственность за соучастие в преступлении. — ВЮЗИ, 1976. — С. 18.

29 См.: Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по уголовному праву. — М., 1959.---С. 33—49; Злобин Г. А., Никифоров Б. С. Указ. соч. — С. 85—88.

119

подтверждение возможности соучастия с косвенным умыслом. В одной из монографий приводится без указания на источник только один, причем весьма сомнительный пример подстрекательства с косвенным умыслом30. Не приводит убедительных доказательств возможности косвенного умысла при соучастии и П. Ф. Тельнов. В его монографии приведены лишь два примера31 соучастия с косвенным умыслом, но в обоих случаях примеры иллюстрируют соисполнительство, которое с точки зрения содержания умысла почти не отличается от преступления, совершенного одним лицом. И хотя проведенное автором изучение материалов судебной практики не выявило ни одного примера, подтверждающего возможность косвенного умысла в деятельности организатора и подстрекателя, он такую возможность все же допускает.

Изучение судебной практики показывает, что высшие судебные органы нашей страны признают соучастие при наличии умысла, направленного на оказание содействия исполнителю, то есть исходят из психического отношения к факту объединения преступных действий соучастников, к факту содействия преступлению, совершаемому сообща.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР по делу Пег-росяи подчеркнуто, что, хотя действия Петросян, систематически порочившей невестку в глазах сына, объективно и могли повлиять на его решение убить жену, они не могут рассматриваться как подстрекательство, так как «действия того или иного лица могут ра< сматриваться как подстрекательство лишь в том случае, если доказано, что они совершены с прямым умыслом склонить другое лицо к совершению преступления»32.

В определении по делу Бяшимова Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР указала, что «подстрекателем может быть признан лишь тот, кто своим действием стремился (разрядка моя -— А. Р.) возбудить у другого лица намерение или укрепить в нем решимость совершить... конкретное преступление, охватываемое умыслом подстрекателя»33.

Из этих и дел ого ряда других судебных решений видно, что Верховный Суд СССР, во-первых, исходит из волевого отношения не^к последствиям, причиненным исполнителем, а к факту воздействия на психику исполнителя, а во-вторых, признает возможность подстрекательства только с прямым умыслом. Аналогична позиция Верховного Суда СССР и в трактовке умысла при пособничестве.

Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Азербайджанской ССР Кулиев был осужден по п. 2 ст. 94 (умышленное убийство из хулиганских побуждений), а Бегляров — по ст.ст. 17 и 94, п. 2 УК Азербайджанской ССР. Как указано в при-

з° См- Бурчак ф. г. Указ соч. — С. 122. Ю74      г       ЬНОв   П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. —

3* Бюллетень Верховного Суда СССР. — 1960. — № 3. — С 35—36. Ьюллетень Верховного Суда СССР. — 1967. — № 5. — С. 43.

120

говоре, Бегляров из хулиганских побуждений избил Авагимяна и Захаряна, нанес несколько ударов Давидяну и пытался его свалить, а в это время Кулиев, воспользовавшись действиями Бегля рова, который держал потерпевшего и пытался его свалить на землю, ударил ножом в грудь Давидяна, отчего последний в тот же день умер в больнице. Рассмотрев дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда СССР, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в своем определении указала, что Бегляров неосновательно осужден за соучастие в убийстве. Из законодательной характеристики соучастия как умышленного совместного участия двух или более лиц в совершении преступления «следует, что для обвинения в пособничестве убийству необходимо установить, что виновный сознавал характер задуманного исполнителем преступления и желал (разрядка моя — А. Р.) помочь ему в его осуществлении»34, чего не установлено по данному делу. На этом основании приговор в части обвинения Бег-лярова по ст. 17 и п. 2 ст. 94 УК Азербайджанской ССР был отменен.

Приведенный пример, а также судебные решения по целому ряду других дел35 свидетельствуют о том, что Верховный Суд СССР считает определяющим содержание и вид умысла при пособничестве именно психическое отношение пособника к факту оказания помощи исполнителю и что такое отношение может выразиться только в форме желания.

Аналогичную позицию занимает и Верховный Суд РСФСР. Так, по делу Сахтариди, неправильно осужденного за соучастие в умышленном причинении тяжких телесных повреждений, Судебная коллегия по уголовным делам указала, что «для признания лица соучастником преступления необходимо установить не только причинную связь между действиями этого лица и совершенным исполнителем преступлением, но и наличие умысла, направленного на содействие исполнителю преступления»36.

Таким образом, практика высших судебных органов нашей страны признает соучастие лишь при наличии умысла, направленного на оказание содействия исполнителю, т. е. умысла по отношению к факту объединения преступных действий соучастников. Объединение же преступных усилий определяется волей организатора, подстрекателя, пособника и соисполнителя и без их желания не может иметь места. Желание совершить действия, способствующие совершению преступления, означает желание действовать совместно, желание -сообща участвовать в совершении преступления. Именно в этом смысле понимает судебная практика умышленную совместность действий.

34                     Бюллетень Верховного Суда СССР. - 1969 - № 5 — С 27

35                     См   Бюллетень Верховного Суда СССР - 1962 — № 2 —С. 17 и № 4 — С. 36; 1963 — № 5. — С 10; 1965. — № 2 — С 35 и др.

33 Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР.  1957—1959. — М, 1960. —

121

по С 36

Обосновывая возможность соучастия только с прямым умыслом, один из исследователей пишет. «Субъект, создавая, что его действия вызывают в другом лице решимость совершить преступление, или укрепляют эту решимость,или содействует ее проявлению вовне, действует так, а не иначе только потому, что он хочет так действовать Как бы субъект внутренне отрицательно ни относился к деятельности исполнителя, сознательно содействуя преступлению, он желает этого содействия»37. Приведенная мысль содержит три важных положения Во-первых, содержание умысла определяется волевым отношением не к последствиям преступления, а именно к факту содействия исполнителю в совершении преступления Во-вторых, соучастие возможно лишь с прямым умыслом В-третьих, недопустимо отождествлять желание и эмоции поскольку эмоциональное неприятие совершаемого исполнителем преступления или его общественно опасных последствий вовсе не исключает у соучастника желания оказать исполнителю ту или иную помощь в совершении преступления. Все три положения отражают сущность соучастия и поэтому заслуживают полной поддержки

Возможность соучастия только с прямым умыслом подтверждается и анализом способов содействия совершению преступления (деятельности организатора, подстрекателя, пособника)

В теории уголовного права и в судебно-следственной практике в качестве способов подстрекательства рассматриваются такие, как предложение, советы, указания, просьбы, обещания, уговоры, подкуп, угрозы, насилие и т п Все эти действия являются форма ми активного и целенаправленного воздействия на психику подстрекаемого, способными преодолеть нерешительность и даже пассивное его сопротивление Подобная подстрекательская деятельность является целеустремленной и может быть только желаемой со стороны подстрекателя

В сответствии с законом пособничество может выражаться в содействии преступлению советами, указаниями, предоставлением средств или устранением препятствий, а также в заранее обещанном укрывательстве Перечисленные способы содействия выражают очевидную направленность воли пособника, его стремление оказать помощь исполнителю, т е желание содействовать совершению преступления

Деятельность организатора может выражаться в форме организации преступления или в форме непосредственного руководства его совершением Обе эти формы свидетельствуют о наиболее высокой психической и физической активности организатора среди всех соучастников, о наиболее целеустремленном характере его деятельности Не случайно почти все ученые исключают возможность косвенного умысла со стороны организатора-

Таким образом, социальная и юридическая сущность института соучастия, применение законодательного определения умысла к деятельности отдельных видов соучастников с учеГ°м специфиче-

Ковалев М И Указ соч — С 277

122

ских признаков их участия в преступлении, а также анализ материалов судебной практики позволяют сделать вывод, что соучастие (деятельность организатора, подстрекателя и пособника) возможно только с прямым умыслом. Только такое решение вопроса позволяет обосновать ответственность и за неудавшееся подстрекательство и пособничество, что было бы невозможно сделать с позиций признания соучастия с косвенным умыслом

С учетом изложенного интеллектуальный элемент умысла при соучастии можно определить как. 1) сознание общественно опасного характера своих действий или своего бездействия, 2) сознание способа содействия преступлению или способа воздействия на исполнителя (то есть факта и характера участия в преступлении совместно с другими лицами); 3) сознание общественной опасности и характера совершаемого исполнителем преступления (что включает и предвидение последствий в преступлениях с материальным составом) Волевой элемент умысла соучастников заключается в желании именно избранным способом принять участие в совместном совершении данного преступления38.