§ 1. Вина в преступлениях, состав которых включает специальные цель и мотив

Цель и мотив — это признаки состава преступления, которые наряду с виной характеризуют его субъективную сторону. Они существенно влияют на форму и степень вины, на степень общественной опасности личности правонарушителя и преступного деяния Поэтому теоретическому исследованию названных признаков уделяется серьезное внимание в советской юридической науке

137

Некоторые ученые связывают цель и мотив только с умышленной формой вины. Но в последнее время все большее число криминалистов обосновывают необходимость исследования цели и мо тива в неосторожных преступлениях1. При этом одни ученые говорят только о мотиве, а другие — и о мотиве и о цели неосторожных преступлений. Но, признавая особенности мотива и цели поведения в неосторожных преступлениях, они подчеркивают, что мотивы и цели в неосторожных преступлениях имеют качественно иное содержание, характер, интерпретацию и механизм психологического воздействия, чем мотивы и цели умышленных преступлений2. Основываясь на различиях в функциях мотива и цели при совершении преступления о различными формами и видами вины, один из исследователей приходит к выводу, что только при прямом умысле мотив и цель «выполняют психологические функции механизма волевого поведения, а при квалификации выполняют юридические функции в качестве субъективных признаков состава преступления»3. Что же касается косвенного умысла, а тем более — неосторожности, то мотивы и цели поведения связаны не с преступными, а с другими последствиями, лежащими за рамками дан ного состава преступления, поэтому они вообще не могут назы даться преступными мотивами и целями4.

Не касаясь пока вопроса о возможности сочетания указанного в законе мотива с виной в форме косвенного умысла, следует полностью согласиться с тем, что цель, указанная в законе как признак состава преступления, может сочетаться только с прямым умыслом.

Теоретические разногласия в понимании механизма воздействия мотива и цели на поведение человека, а также о возможности сочетания этих психологических явлений с неосторожной виной вытекают из различной трактовки мотива и цели применительно к уголовному праву.

Все ученые исходят из совершенно правильного положения о том, что всякое сознательное поведение человека является мотивированным и целенаправленным. Из этого некоторые юристы делают вывод, что можно ставить вопрос о мотивах и целях любого поступка, в том числе и преступления. Однако вряд ли есть достаточные основания распространять правильное положение о мотивированности и целенаправленности человеческого поведения на любое уголовное правонарушение.  ,

1                      См.: Нагель П. С. Уголовно-правовое значение мотива и цели преступления — С. 40; Романова Л. И. Проблема предупреждения неосторожных преступлений в плане социального развития коллектива. — С  188; Котов Д. П Цель и целеполагание в неосторожных преступлениях. — С. 47, а также др.

2                    См.- Дагель П. С. Уголовно-правовое значение мотива и цели преступления. — С. 43; Квашис В. Е. Теоретические основы профилактики неосторожных преступлений. — С. 56.

3                   Петелин Б. Я. Методы установления вины//Советское государство и право. — 1983 — № 10. — С. 86—87.

4                   См.: Там же.

1.3?

Во-первых, невозможно говорить о мотивированности и целенаправленности такого поведения, когда человек не выполняет определенных обязанностей неосознанно (например, сторож незаметко для себя згы/пает на посту и тем создает условия для кражи). Тем менее оснований ставить вопрос о мотивах и целях такого неосторожного преступления.

Во-вторых, подавляющее большинство неосторожных преступлений по своей юридической конструкции представляет неразрывное сочетание неосмотрительного поведения с общественно опасными последствиями, указанными в диспозиции уголовно-правовой нормы. И точно так же, как неосмотрительное поведение само по себе не является неосторожным преступлением, так мотивированность f целенаправленность этого поведения не равнозначны пре-I ступным мотивам и целям. Подобно тому, как вина представляет № психическое отношение не только к действию (бездействию), но и wk последствиям, мотив преступления означает внутреннее побуждение, толкнувшее лицо не только на совершение определенного действия, но и на причинение этим действием определенного вредного последствия. Такое побуждение на причинение вредных последствий при неосторожных преступлениях отсутствует. Преступная цель указывает на тот конечный результат, которого виновный стремился достичь посредством совершения описанного в законе действия и ценой причинения указанного в нем последствия. Конечно, можно ставить вопрос о мотивах и целях, с которыми субъект отклонился от общепринятых или специальных норм безопасного поведения, но, поскольку такое отклонение само по себе не является уголовным правонарушением, его мотивы и цели не являются преступными.

В-третьих, вопрос о мотивах и целях преступления может ста-

I виться лишь в том случае, если они предусмотрены уголовно-правовой нормой в качестве признаков состава конкретного преступления. Как п-ризчак состава преступления мотив или цель могут иметь одно из следующих трех значений: 1) обязательного признака (например, корыстный или иной личный мотив при злоупотреблении властью или служебным положением, цель наживы при спекуляции и т. п.); 2) квалифицирующего признака (например, хулиганские побуждения при убийстве, корыстная цель при заведомо ложном доносе и т. п.); 3) обстоятельства, смягчающего (п.п. 2, 6 ст. 38) или отягчающего (п. 3 ст. 39 УК РСФСР) ответственность.

Таким образом, говорить о взаимосвязи преступных целей и мотивов с определенными формами и видами вины можно только при наличии следующих условий; а) они охватывают все наиболее существенные объективные свойства преступления, б) они влияют на уголовную ответственность в качестве необходимых условий, в качестве квалифицирующих признаков либо в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность. В связи с этим уместно привести следующее высказывание: «Несмотря на то, что мотив и цель должны быть установлены следствием и су-

139

дом при рассмотрении любого уголовного дела, в том числе и в неосторожных преступлениях, в процессе производства уголовно,-правовой квалификации преступления мотив и цель учитываются лишь в умышленных преступлениях. В неосторожных преступлениях мотив и цель устанавливаются главным образом на стадии назначения конкретной меры наказания виновному либо в криминологическом плане, в плане выяснения причин и условий, способствующих совершению преступления, и для выяснения морального облика личности преступника»5. В этом высказывании обращает внимание, во-первых, то, что автор не признает за мотивом и целью значения признаков состава неосторожного преступления, а во-вторых, то, что он не называет их мотивом и целью неосторожного преступления.

Поскольку цель и мотив могут быть связаны с виной неодинаково, целесообразно рассмотреть их значение раздельно.

Цель как признак состава преступления теория уголовного права и судебная практика связывают только с прямым умыслом. Но есть и иная точка зрения: «Вряд ли можно безоговорочно согласиться с тем, что наличие в составе цели всегда свидетельствует о прямом умысле. Преследуя указанную в законе цель, виновный может тем не менее не желать, а лишь допускать наступление указанного в составе последствия»6. Этот тезис автор пытался подтвердить примером: с целью провокации войны или международных осложнений субъект бросает бомбу в здание иностранного посольства, не желая, но сознательно допуская гибель кого-либо из персонала посольства. При наступлении названного результата вина по отношению к нему, по мнению автора, выступает в форме косвенного умысла, несмотря на наличие цели7. Думается, здесь налицо искажение смысла закона. Ведь советское уголовное законодательство не знает состава такого преступления, как «бросание бомбы» с указанной целью. Если же речь идет о террористическом акте против представителя иностранного государства (ч. 1 ст. 67 УК), то его объективная сторона характеризуется именно лишением жизни представителя этого государства, что и является средством достижения цели, т. е. желаемым результатом. А если в намерение виновного входило уничтожение имущества посольства, то налицо совокупность этого преступления, совершенного с прямым умыслом, и убийства с косвенным умыслом. Но тогда за рамками составов обоих преступлений остается сформулированная автором цель. Этим ученым приводился и другой пример: с целью облегчить совершение хищения преступник связывает сторожа и оставляет на сильном морозе, сознавая, что тот может замерзнуть, хотя и не желает этого. В случае смерти сторожа — утверждал автор— деяние квалифицируется по п. «е» ст. 102 УК РСФСР, хотя «средством для достижения специальной цели здесь будет само

5 Куриное Б. А. Научные основы квалификации преступлений. — 1984. — С. 115—116; См. также* Бурчак Ф. Г. Квалификация преступлений. — С 83—84

Дагель П. С. Вина и состав преступления. — С. 92. 7 См.: Там же.

140

связывание сторожа, а смерть его — побочный результат этих действий, которого преступник не желал»8. Как и в первом примере, автор приводит состав преступления, не известный советскому законодательству. Пункт «е» ст. 102 УК РСФСР к данному случаю вообще неприменим, так как в нем устанавливается ответственность не за «связывание», а за лишение жизни с целью облегчить другое преступление. По смыслу закона лишение жизни должно быть средством облегчения другого преступления и предшествовать ему во времени. Таким образом, ни один из двух этих примеров не подтверждает правильности позиции, допускающей сочетание специальной цели с косвенным умыслом.

Иногда возможность сочетания косвенного умысла со специальной целью обосновывается тем, что цель не всегда совпадает с указанным в законе последствием. Так, например, один из ученых ссылкой на несовпадение цели с последствием обосновывает свое мнение о невозможности совершения с прямым умыслом преступлений, предусмотренных статьями 105 и 111 УК РСФСР9. Но ведь цель и последствие — совершенно различные самостоятельные признаки состава преступления. Последствие — объективный признак, его наступление—необходимое условие ответственности за оконченное преступление. А цель — субъективный признак, ее (реализация лежит за рамками состава преступления. Обязательного совпадения этих признаков не требуется ни при косвенном, ни при прямом умысле.

Если в законе указывается специальная цель преступления, то средством ее достижения в преступлениях с формальным составом выступает описанное в диспозиции уголовно-правовой нормы действие (бездействие), а в преступлениях с материальным составом —• причинение указанных в законе последствий. Волевое избрание именно этих средств к достижению цели означает психическое отношение к ним только«в форме желания. Поэтому указание в законе на специальную цель преступления исключает возможность совершения этого преступления с косвенным умыслом, а тем более— по неосторожности. Указанная в диспозиции уголовно-правовой нормы специальная цель может сочетаться только с прямым умыслом.

Иногда в юридической литературе встречаются высказывания о том, что указание в диспозиции уголовно-правовой нормы на специальный мотив, так же как и на специальную цель, означает возможность совершения этого преступления только с прямым умыслом10. Однако для такого категорического утверждения не имеется достаточных оснований.

Указание в законе на специальный мотив действительно свиде-

.

8                   Дагель П.  С. Уголовно-правовое значение   мотива и цели преступления. — С. 43.

9                    См.: Ткаченко В. Квалификация покушений на преступление//Советская юстиция. — 1981. — № 19. — С. 8

10                   См., например: Гаухман Л. Д. Насилие как средство совершения преступления — М,   1974.— С   125;  Уголовное  право УССР. Общая  часть — Киев, 1984 — С 123.

141

тельствует об умышленной форме вины, однако вид умысла не предопределяет. Поэтому совершение преступления с указанным в диспозиции нормы мотивом в принципе возможно с любым видом умысла. Применительно же к конкретным составам преступления вид умысла определяется их конструкцией.

Поскольку в основе мотива лежат человеческие потребности, мотив преступления можно рассматривать как осознанное поб^х дение к противоправному действию ради удовлетворения конкретных потребностей. Большинство уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за совершение преступления по определенным мотивам, сконструированы по типу формальных составов. Описа-шье в этих нормах общественно опасные действия сгь.и по себе, независимо от наступления каких-то вредных последствий, являются средством «утоления мотива», способом удовлетворения внутренней потребности субъекта, толкнувшей его на совершение этих действий. Будучи сознательно избранными в качестве средстзг удовлетворения внутренней потребности; преступ ные действия, образующие объективную сторону преступления с формальным составом, всегда являются для виновного желаемыми, а значит, могут совершаться только с прямым умыслом. Так, например, без желания невозможно незаконно уволить трудящегося с работы из личных побуждений, отказать в приеме на работу женщине по мотивам ее беременности, оскорбить работника милиции в связи с исполнением им служебных обязанностей по охране общественного порядка, преследовать гражданина в связи с его критическими выступлениями и т. д. Не так однозначно решао*1 я вопрос о видах умысла при совершении по указанным в загоне мотивам преступлений, имеющих материальный состав.

По общему правилу, указанные в законе специальные мотивы при совершении преступлений с материальным составом могут сочетаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Так, например, сочетание определенного мотива с неконкретизированным косвенным умыслом возможно при убийстве или нанесении телесных повреждений из хулиганских побуждений, при убийстве в связи с выполнением потеплевшим своего служебного или общественного долга, при нанесении телесных повреждений начальнику в связи с исполнением им обязанностей по военной службе. В основе названных мотивов может лежать «потребность» виновного в расправе над потерпевшим. Средством удовлетворения этой «потребности» является сам процесс расправы, в ходе которой виновный предвидит и сознательно допускает причинение неопределен ного по тяжести вреда. Квалификация таких преступлений определяется фактически наступившими последствиями, причиненными с косвенным умыслом. Иллюстрацией могут служить тэ"ие полмеры.

Кудинов был привлечен к уголовной ответственности по п. «б» ст. 102 и ч. 3 ст. 206 УК РСФСР. Саратовским областным судом факт причинения смерти был квалифицирован по ч. 2 ст. 108 УК, поскольку, как считал суд, Кудинов, нанося из хулиганских по-

142

буждений удар охотничьим ножом в висок потерпевшему, допуска." наступление не смерти, а лишь тяжких телесных повреждений. Рассмотрев дело по кассационной жалобе, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР приговор отменила и дело направила на новое судебное рассмотрение. Коллегия указала, что при новом судебном рассмотрении необходимо «правильно разрешить вопрос о том, предвидел ли виновный последствия своих действий, и если будет установлено, что он предвидел возможность причинения смерти и сознательно допускал это, его действия, как совершенные с косвенным умыслом, должны квалифицироваться как убийство»11. В данном случае речь шла о сочетании хулиганских побуждений с косвенным умыслом.

Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Латвийской ССР Лакотка был осужден за злостное хулиганство и за убийство в связи- с выполнением потерпевшим своего общественного долга и с особой жестокостью. Находясь на праздничном вечере и будучи в нетрезвом состоянии, Лакотка учинил хулиганские действия, за что был удален из зала. Поскольку он продолжал хулиганить и в гардеробной, дружинник Кайран предупредил Ла-котку, что доставит его в милицию, в ответ на что Лакотка стал угрожать расправой. В тот же вечер он напал на Кайрана, сбил его на землю и стал избивать, нанося ногами удары по голове и другим частям тела. Это продолжалось до тех пор, пока подоспевшие граждане не оттащили Лакотку в сторону. От полученных повреждений потерпевший, не приходя в сознание, на третий день скончался в больнице Рассмотрев дело по протесту заместителя Председателя Верховного Суда СССР, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР протест отклонила и приговор оставила в силе. Признавая   квалификацию   правильной, коллегия указала, что Кайран был убит в связи с пресечением хулиганских действий Лакотки и что для квалификации убийства, как совершенного по этим мотивам, не имеет значения ,знал ли Лакотка о том, что потерпевший был дружинником. Избивая в течение длительного времени ногами лежащего человека, Лакотка проявил особую жестокость12. В данном деле налицо косвенный умысел на причинение смерти по мотивам мести за выполнение потерпевшим своего общественного долга.

Подобно двум приведенным примерам преступление может быть совершено с косвенным умыслом и по иным мотивам.

Исключением из правила о возможности совершения преступления по специальному мотиву с любым видом умысла является умышленное убийство из корыстных побуждений. В этом случае лежащая в основе мотива «потребность» может быть удовлетворена лишь получением материальных выгод (прямых или косвенных) именно в результате смерти потерпевшего и только после ее на-

11                          Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. 1964—1972. — М., 1974   — С. 217.

12                      См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. — 1971. — № 2. — С. 33.

143

ступления. Говоря иначе, убийство из корыстных побуждений всег. да преследует корыстную цель. Поэтому в законе точнее было сказать об убийстве с корыстной целью, а не из корыстных побуждений, хотя эти понятия связаны и имеют очень сходное содержание Именно смерть потерпевшего является средством удовлетворения «потребности» виновного, поэтому она всегда представляется ему желаемой. Как разъяснил Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 27 июня 1975 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве», под корыстными следует по нимать побуждения, направленные «на получение всякого рода материальной выгоды (денег, имущества, имущественных прав, прав на жилплощадь и т. п.)»13 или намерение избавиться от ма териальных затрат. Характер этих мотивов и способ их «утоления» свидетельствуют о том, что убийство из корысти может быть совершено юлько с прямым умыслом и с целью получения мате риальных выгод14.

Таким образом, специальные мотивы, указанные в законе, могут сочетаться только с прямым умыслом, если преступление имеет формальный состав, и, как правило, с любым видом умысла, если состав преступления является материальным. Что же касается мотивированности человеческого поведения при совершении преступления по неосторожности, то эта мотивированность никогда не распространявши на общественно опасные последствия, поскольку они не выступают средством удовлетворения потребностей, лежащих в основе мотивов неосмотрительного поведения. А сами мотивы неосмотрительного поведения лежат за рамками состава неосторожного преступления и поэтому не являются преступными мотивами