§3 Проблема равноправия

Элитаристы и этатисты. На протяжении всех этапов развития ПИРК неизменно занимал вопрос удельного веса индивидуальных прав, которые должны быть одинаковы для всех индивидов; их соотношение с теми индивидуальными правами, которым, напротив, подобный эгалитаризм противопоказан.

В ходе эволюции ПИРК внутри нее наметилось противостояние двух течений. Одно, которому можно дать наименование 'этатистского', было представлено именами митрополита Филарета, М.Н. Каткова, Н.Я. Данилевского, К.П. Победоносцева и, наконец, Л.А. Тихомирова и высказывалось за 'народное самодержавие', т.е. за относительное равенство правовых статусов всех социальных групп (а, следовательно, и их членов), пребывающих под эгидой неограниченного монарха.

Идея 'народного самодержавия' отвечала логике развития абсолютистской государственности, поступательно проводившей два принципа. Первый гласил, что правомочия, составляющие верховную власть монарха, не могут быть отчуждаемы, но могут быть лишь передоверяемы каким-либо институтам или целым социальным слоям (например, дворянству). Второй принцип устанавливал одинаковое правовое основание (подданство), на котором строятся отношения верховной власти со всеми ее подданными и которое, таким образом, подразумевало приблизительное равенство - перед лицом верховной власти - субъективных прав и обязанностей поданных. Н.Я. Данилевский приветствовавший Судебные Уставы 1864 г. за очищение правосудия от сословной сегрегации, решился даже утверждать, что 'сословность суда и подчинение низших сословий суду высших суть чисто западное начало, занесенное к нам'126. Много лет сотрудничавший в ведущих консервативных изданиях, Н.С. Лесков рассуждает примерно в том же духе: 'Многие из современных требований социалистического учения по разуму нельзя не признать справедливыми, а именно фактическое равенство перед законом'.

Другое течение, выявившееся в ответе на вопрос о допустимости дифференциации лично-правовых статусов, можно обозначить как 'элитаристское'. Оно предпочитало видеть в обществе совокупность иерархически расположенных уровней - взаимно связанных, но жестко отделенных друг от друга.

К 'элитаристскому' течению из консервативных идеологов надо отнести К.Н. Леонтьева и князя В.П. Мещерского, а из консервативных государственных деятелей - министров внутренних дел П.А. Валуева и графа Д.А. Толстого; все они выступали за привилегированное положение дворянства. Так, например, в пору проведения крестьянской реформы, Валуев с явным неодобрением относился к деятельности 'мозгового треста' антикрепостнических преобразований - Главного комитета - усматривая в большинстве планируемых им мероприятий ущемление прав дворян-землевладельцев. 'Чувство справедливости и уважение к правам собственности у нас теперь существуют только в старых книгах', - возмущался Валуев уравнительным, как ему казалось, креном в деятельности этого органа127.

В годы царствования Александра III, 'элитаристское' направление, отчасти ввиду его близости убеждениям правящего монарха, переживает подъем. Именно тогда К.Н. Леонтьев разрабатывает учение об идеальном - 'византийском' (автократическом и аристократическом одновременно) - строении общества и государственности. Главный вред, нанесенный реформами 1860-1870-х гг. он усматривал в почти полном уничтожении 'серьёзных привилегий сословности'. Между тем, для государства юридическое закрепление неравноправности людей и целых социальных групп даже 'важнее, чем монархия', ибо только в таком случае возможно установление безвредных для государственности и культуры соотношений между социальной активностью масс и инициативой элиты. Будучи, безусловно, сторонником самодержавия, Леонтьев, в то же время, воспевает, наряду с абсолютистской Францией, и Англию с её парламентарной монархией, и Венецианскую республику. Его прельщает не столько форма правления, сколько иерархизм и неравноправность ('где по закону, а где только по обычаю, но прочно'), равно присущие социальному устройству всех трех государств. Самодержавная Россия, по мнению К.Н. Леонтьева, обречена на гибель, если 'между толпами и престолом царским не будут возвышаться твердые сословные ступени'128.

На закрепление различного лично-правового статуса для представителей различных сословий был нацелен ряд акций, предпринятых в рамках курса контрреформ. Прежде всего - введение института земских начальников. Эта мера страстно пропагандировалась в издаваемой и редактируемой В.П. Мещерским газете 'Гражданин' (в 1880-х-нач.1890-х гг. 'Гражданин' становится ведущим печатным органом 'элитаристов', точно так же, как газета 'Весть' была таким органом в 1860-е гг.)129. Авторы, публиковавшиеся в 'Гражданине', считали зависимость распределения материальных и статусных ресурсов от сословной принадлежности (т.е. неравную доступность образования, профессиональных занятий и т.д.) - не просто нормальной, но и остро необходимой для сохранения той 'докапиталистической ситуации, где - по словам В.С. Нерсесянца - само право (формальное равенство, правоспособность, пользование правовой формой и т.д.), а вместе с ним и свобода представляют собой привилегию для некоторых индивидов против остальной части общества'130. Стараясь хоть как-то замедлить коррозию традиционной социальной стратификации, они не могли не ратовать за сохранение (а в чем-то и усиление) юридического неравенства сословий. В этой связи поддержка довольно неожиданна поддержка, которую рьяный поборник дворянских привилегий, кн. В.П. Мещерский 'получил' от патриарха европейского либерализма - И. Бентама. Князь с удовлетворением приводит отзыв Бентама о 'Декларации прав Человека и Гражданина' 1789 года, удивительно совпадавший с тем, что отстаивали 'элитаристы': 'Если все люди равны в своих правах, то значит работник равен со своим хозяином, ученик с учителем, ребенок со своими родителями, опекаемый со своим попечителем и т.д. Рабочий может наказывать своего хозяина, сумасшедший имеет право запереть своих сторожей, идиот имеет право управлять своим семейством'131.

Несмотря на тенденцию к ослаблению сословной сегрегации, знаменующую пореформенную эпоху, 'Гражданин' настаивал на предоставлении дворянству особых уголовно-процессуальных гарантий (например, чтобы при допросах дворянина-обвиняемого присутствовал представитель сословия); ратовал за ужесточение наказания за нанесение побоев дворянину и ужасался 'кощунственному' предложению либеральных 'Русских ведомостей' или совсем отменить розги или подвергать этому наказанию все социальные группы, без каких-либо исключений. Что касается судебных привилегий, уже предоставленных дворянству в предшествующие годы, то 'Гражданин' требовал сохранить их в комплексе. Речи 'Гражданина' об абсурдности отмены одних привилегий при сохранении в правосудии хоть каких-то начал сословности, надо сказать, были небезпочвенны: ликвидация дворянской привилегии быть судимым себе равными при оставлении за дворянами привилегии за всякое преступление быть судимым уголовным судом приводила к эффекту, совершенно не планируемому законодателем - 'мужик, укравший пять рублей, попадает к мировому судье и отделывается арестом, а дворянин, укравший пять копеек, попадает в окружной суд и оказывается в тюрьме'132. Когда же разговор заходил о наделении особыми уголовно-процессуальными гарантиями представителей других сословиях, 'Гражданин' плавно перемещался с элитаристских на этатистские позиции. Так, он, согласившись с тем, что на предварительном следствии священнослужителей нужно держать не в общей камере, не приемлет идеи о специальном суде для священнослужителя при совершении ими общих уголовных преступлений133.

Примечательно, что как идеи о необходимости известного равенства сословий, так и противодействие юридическому равноправию диктовались мотивами, равно имеющими консервативную 'генеалогию'. Модель 'народного самодержавия' была проекцией всегдашней мечты консерватизма о более или менее однородном составе важнейших ценностей (т.е. о признании некоего набора ценностей, связываемых с традиционным укладом, в качестве таковых всем обществом). Известная унификация лично-правовых статусов (наравне с всецелой подчиненностью носителей этих статусов верховной власти) казалась мерой, благоприятствующей существованию в коллективном сознании нации единого аксиологического пантеона. С другой стороны, консерваторами-'элитаристами' было верно подмечено, что именно степень социальной однородности - а правовое равенство воспринималось ими как первый шаг к этому состоянию - обратно пропорциональна сопротивляемости общества нововведениям (подчас весьма небезопасным).

Иерархизм. Неоспоримые различия, существовавшие между двумя ветвями ПИРК, и их взаимное соперничество не должны заслонять того обстоятельства, что и 'элитаристский', и 'этатистский' компоненты ПИРК взаимопроникали друг в друга. Так, консерваторы-'элитаристы' оказывали поддержку точке зрения, не вполне стыковавшейся с их идеалом (например, П.А. Валуев высказывался за введение всесословной воинской повинности), оправдывая такую непоследовательность соображениями высшей - государственной - надобности. Во всяком случае, перед лицом натиска либеральных и радикальных идеологий даже самые непреклонные 'элитаристы' прозревали первоочередную важность сплоченности под скипетром традиционной власти как можно большего количества социальных групп. Понимание, что 'главное - это единодушие, патриотическое и христианское устранение всякой розни' и что 'никакое противообщественное зло, караемое строго всякой властью, не может сравниться с беспредельным вредом от проповеди вражды одного сословия к другому <...> правильная власть не имеет никакого права дозволять её беспрепятственное проявление' удерживало их от непомерных претензий на социально-политическое лидерство дворянства134.

С другой стороны, 'этатисты' однозначно отвергали теорию общественного договора, подводящую концептуальную базу под требование равноправия. Отметим, что критика этой теории, презюмировавшей изначальное равенство людей, оказалась одним из тех главных дискуссионных полей, на которых ПИРК отстаивала свой взгляд на наилучшее соотношение социального и правового статусов. Уже самые первые выразители ПИРК настаивали на извечности неравенства для всех человеческих сообществ, и, напротив, на неправдоподобности идеи исходного равенства всех 'договаривающихся сторон' в процессе создания государства. Филарет сводит свое общее впечатление о теории общественного договора к строкам библейского псалма - 'Поведаша мне законопреступницы глумление, но не яко закон твой Господи' - и предлагает индивиду в его диалоге с обществом и государством принимать в расчет лишь права и обязанности, полученные по 'рождению действительному, а не по вымышленному Договору, сему сновидению общественной жизни'135. Филарет готов пойти на встречу эгалитарным стремлениям в мистическом смысле ('перед Богом все равны'), тогда как в земной жизни (и, соответственно, в лично-правовом статусе) равенства людей нет и не может быть вовсе.

Воззрения 'этатистов', и 'элитаристов' одинаково базируются на одной из первооснов консервативного мировоззрения - иерархизме. В том, что касалось отношений личности и государства, общества и государства ПИРК проводила этатистский (не путать с эгалитаристским!) подход. В том, что касалось взаимоотношений различных групп внутри общества, в ПИРК оказывалось более сильным действие элитаристских тенденций. Наличие господства признавалось всеми авторами, входящими в орбиту ПИРК, ординарным - если даже не конституирующим свойством совместной жизни людей: те, кто принимает решения по распределению власти, статуса, прав, богатства и доходов, существуют всегда; они всегда составляют меньшинство; наконец, они всегда находятся в выигрышном (в том числе с юридической точки зрения) положении.

Вера в целесообразность и в моральную приемлемость дифференциации юридического статуса общественных групп и их членов - имманентна консервативному правопониманию.

Просветители XVIII века из того, что человек является единственным созданием природы, способным сознательно совершенствоваться, извлекали вывод об его обязанности рационально переустроить жизнь, избавить ее от 'суеверий' и 'предрассудков'. В числе просветительских лозунгов был и призыв к быстрейшей эмансипации лично-правового статуса от влияния на него религиозных, национальных и социальных различий, ибо разум (т.е. то общее, что, согласно просветителям, делает ничтожным все разделяющие людей особенности), не должен считаться ни с какими 'искусственными разграничениями' подобного рода. Один из основателей европейской консервативной традиции, Ж. де Местр, напротив, выделял две неравные в количественном и правовом отношении группы ('народ' и 'аристократия, король'), называл волю монарха в качестве источника свобод первой группы. За народом не признается возможность самостоятельного получения личных прав, ведь 'все так называемые 'права народов' проистекают от монарха как уступки с его стороны'. Что касается свобод, которыми пользуется сам государь и аристократия, то они 'не имеют начала и не связываются ни с каким известным лицом'. Только первосвященник римско-католической церкви (папа) вправе освободить подданных от присяги государю. Другой классик консервативной традиции, Э. Бёрк, встав на защиту имущественных привилегий французского дворянства (упраздненных революционными властями), клеймил поборников эгалитаризма.

В ПИРК идее иерархического порядка всегда придавалось поистине основополагающее значение, а поддержание традиционной иерархии приравнивалась к поддержанию общественной гармонии, чье исчезновение ввергает социум в бездну. Тяготение русских консерваторов к иерархической организации и государственности, и социума (что, так или иначе, предполагает юридическое неравноправие) приводило к тому, что идеальной моделью для них становится устройство, характеризующееся тремя основными свойствами. Во-первых, это построение взаимосвязей между членами микро- и макроколлективов как отношений субординации, отсюда - приверженность самодержавию (дореволюционный этап ПИРК) или иным видам авторитарного властвования (послереволюционный этап ПИРК). Во-вторых, персонификация самого высшего уровня иерархии, отсюда - преклонение перед монархией (дореволюционный этап ПИРК), либо иной формой личной власти (послереволюционный этап ПИРК). В-третьих, жесткая фиксированность положения индивида в рамках социальной структуры, отсюда - превознесение сословности (дореволюционный этап ПИРК) или корпоративности (послереволюционный этап ПИРК).

Именно приверженность социальному иерархизму следует объяснить то, что во взглядах идеологов-'этатистов' без особого труда можно различить элитаристские 'вкрапления'. Так, для умеренно-консервативного и скорее этатистски, чем элитаристски настроенном 'Русского обозрения' - не редкость высказывания не только в пользу сословной организации общества вообще, но именно в пользу первенства в сословной структуре дворянства. Также 'Русское обозрение' - подобно 'Гражданину' - готово видеть в осуждении дворянина-администратора за самоуправство подтверждение тенденциозности суда136.

'Русский Вестник' не уставал напоминать основному пропагандисту либерального правопонимания, 'Вестнику Европы' про то, что 'законность' не идентична 'равноправности' (показывая, как иерархизм в социальном мировоззрении может привести к легизму в представлениях о праве)137. Анализ его полемики со статьей Н. Минского 'Справедливость и равенство' по поводу соотношения категорий 'справедливость' и 'равноправие', в свою очередь, позволяет понять, каким образом присущая ПИРК спиритуальная трактовка права влияла на формирование иерархистских установок. В русле иерархистского подхода лежит и идея Н.А. Энгельгардта о том, что 'нужно не столько равенство прав, сколько равновесие прав'138. Под 'равновесием прав' понималось распределение прав между их первичными (с точки зрения ПИРК) пользователями - национальными, конфессиональными, профессиональными, а также социальными коллективами иного рода - пропорционально той неравновеликой ценности, которой они наделялись в консервативной идеологии.

Этатист М.Н. Катков был убежден в полезности присутствия в структуре пореформенного общества обособленного и привилегированного дворянского сословия. На первых порах возможность и желательность совместить сохранение юридически преимущетвеного положения дворянства с процессами размывания межсословных перегородок он доказывает тем, что дворянство лучше других сословий способно (и готово) соблюдать законность. 'Одно из важнейших последствий законодательства 19 февраля в том именно и состоит, что теперь дворяне принуждены желать законности, законного порядка в исполнении многочисленных сделок и договоров <...> прежде помещик действовал произвольной властью, теперь, когда произвольная власть у него отнята, ему житья нет, если не соблюдается законность', - пишет М.Н. Катков, уповавший на рубеже 1850-1860-х гг. на то, что русское поместное дворянство станет чем-то наподобие английского землевладельческого нобилитета. Расставшись впоследствии с этой надеждой, он аргументирует неустранимость дворянских преимуществ простым указанием на бесплодность любых 'мечтаний об уравнении сословий'; на то, что 'закон не в силах уравнять людей разного общественного положения'139.

В деле установления равноправия политического Катков взывал к соблюдению сугубой осторожности. Ход рассуждений был следующий: да, в гражданском праве на один и тот же предмет не может существовать двух прав владения. Однако в политической сфере распоряжение той или иной социальной группой какими-либо особыми правомочиями вполне согласуемо с иными правами, которыми пользуются в этой же сфере и другие группы. Как раз поэтому, Катков на рубеже 1850-1860-х гг. призывал при проведении политических реформ брать за образец Британию, ибо в этой стране (чьи порядки преемственно пленяли часть идеологов русского консерватизма), уважаются существующие привилегии, а все новации касаются преимущественно 'прав, имеющих возникнуть, а не прав уже возникших'. Полвека спустя Л.А. Тихомиров, аналогично предостерегая от распространения на все правоотношения того понятия о равноправии, которое выработано применительно к отношениям гражданско-правовым, и имея в виду теперь уже сферу религиозных отношений, убедительно советует не подменять понятие 'веротерпимости' понятием 'равноправности исповеданий'. Религиозная равноправность как таковая не сулит никакой религиозной свободы, тогда как закреплённая законом веротерпимость хотя и не обещает различным исповеданиям равного правового статуса, но 'непременно предполагает известные размеры религиозной свободы'140.

Не сопереживал идее правового равенства и К.П. Победоносцев (хотя он и не раз был обвинен В.П. Мещерским в 'нелюбви к дворянству'). Правда, элитаризм его воззрений затрагивал не столько взаимоотношения сословий, сколько сосуществование в пределах одного государства других не менее значимых социально-культурных коллективов - церквей. К.П. Победоносцев питал специфически консервативную фобию относительно усвоения обществом элементов чужеродной культуры (в особенности, когда речь идет о вероисповедной области). С другой стороны, для него, полагавшего, что и национальная психология, и характер государственности определяются религией, порядок взаимоотношения культов был крайне важен. Государственная власть жизнеспособна лишь до тех пор, пока народ ощущает свое идейно-духовное родство с нею. Для чего государство, намеренное быть крепким, должно встать на страже веры, исповедуемой большинством его поданных, т.е. не допускать уравнения 'народной веры' с прочими культами. Поэтому Победоносцев ожидал от государства (по крайней мере, пока оно - 'православное царство') самых полных гарантий первенства православия141.

Хотя Л.А. Тихомиров, наравне с Катковым и Победоносцевым, тяготел к 'этатистской', а не 'элитаристской', трактовке самодержавия, он так же, как и они, с большой осторожностью относился к идее равноправности граждан. Неравенство индивидов перед законом, по его мнению, не может не предполагаться их разной корпоративной принадлежности. К тому же, само понятие 'равноправность' кажется Тихомирову более чем туманным. Обозначая скорее одинаковость тех или иных прав, а вовсе не их объем, 'равноправность' может иметь место и при 'всеобщей одинаковой стеснённости, и при всеобщем бесправии'. Согласно Тихомирову, позитивный закон, благодаря умело приданной 'юридической формулировке изменчивости', должен облегчать разрешение дилеммы между объемом прав (которым современность спешит наделить отвлечённого 'человека') и 'степенью развитости' конкретной личности. На эту же цель работает упорядочение осуществления любого права путем его ограничения.

Наконец, перечисляя достоинства наследственной верховной власти (т.е. монархии), Тихомиров ставит превыше всего 'единство управления'. Поскольку же 'единство принципа управления может прямо требовать закона неодинакового' для различных групп населения, постольку 'единство закона' (т.е. собственно юридическое равноправие) должно отходить в монархиях на задний план142.

Своеобразной разновидностью присущего ПИРК иерархизма можно считать андроцентризм - убеждение, что женщина, будучи физиологически не тождественна мужчине, не может располагать набором прав, тождественным тому, что находится в руках сильной половины. Если же женщина окончательно решила 'предпочесть своему естественному призванию быть матерью, женой, хозяйкой - службу', то, во всяком случае, разрешать ей это надо в индивидуальном порядке и тогда 'она должна нести обязанности наравне со всеми другими служащими на однородных должностях <...> это настолько ясно, что не требует доказательств'143.

Об иерархистской составляющей консервативного правопонимания говорит также отказ ПИРК предоставить те или иные правовые гарантии определенным категориям населения. Это отлично показала реакция консерваторов на появление у социальных низов (домашняя прислуга, крестьяне) расширенных возможностей судебной защиты их трудовых и иных прав. 'Не усилят ли все эти меры сутяжничество и не создадут ли рабство нанимателей перед нанимаемыми?' - задает вопрос 'Русский вестник'. Те же опасения волнуют и 'Гражданина': 'Земский начальник завален массой дел о 'гражданском бесчестии', которые, помимо прочего, поощряют крестьян к сутяжничеству, к судебным тяжбам из-за неосторожного слова'144. Таким образом, представители ПИРК, боясь того, что недостаток подготовленности к пользованию этими правами либо превратит эти права в 'мертвые', либо сделает их использование деструктивным, считали лучшим выходом воздержание от наделения масс теми правомочиями, которые имеет умеющая адекватно обращаться с ними элита.

Отстаивая иерархистские позиции, издания, выступающие под идейным стягом ПИРК, как обычно, ищут и находят союзников своим взглядам на Западе, как в Европе (перепечатка статьи 'Фикция равенства' из французского журнала 'La Revue bleue'), так и в Северной Америке (перепечатка статьи В. Мак-Гахана с сакраментальным названием 'Что делать с неграми?', где, между прочим, доказывалась желательность отмены 15-й поправки к Конституции США о равноправии негров и оправдывался Суд Линча, которому будто бы 'подвергаются только черные насильники белых женщин')145.

Для И.А. Ильина, которому довелось принять эстафету ПИРК в условиях русского зарубежья, неизбежность социального ранжирования, его правового закрепления и, соответственно, юридического неравенства - также были несомненны. Правосознание, преобразующее биологическую субстанцию в подлинного субъекта права, предполагает глубокое 'духовное приятие' смысла и цели права, для чего, в свою очередь, 'требуется особая зрелость ума и воли, особое равновесие души'. Иными словами, те качества, коих обычно лишен человек массы. Оттого-то Ильин, не колеблясь, объявляет войну тому 'эфемерному полноравноправию', которое провоцирует 'развал правосознания'146.

И.А. Ильин исследует два антагонистичных типа правосознания: 'республиканский' и 'монархический'. Рубиконом, их разделяющим, является диаметрально противоположный подход к проблеме равноправия. 'Республиканское' правосознание зиждется на мифе о рождении 'людей равными, от природы равноценными и равноправными существами'. Получив преобладание после Великой Французской революции в правовой культуре стран Запада, оно исходит из тождества запросов людей в том, что касается их материального благосостояния, гражданских и политических прав. Законодателю, исходящему из предпосылки их тождества, остается только придать единообразный вид лично-правовым статусам. Другая априорная установка республиканского правосознания: 'чем больше равенства в правах - тем лучше данный государственный строй'.

Напротив, иной тип правосознания - 'монархический' - уделяет куда большее значение людским различиям 'по природе' (т.е. различиям объективно-социальным - разница происхождения, воспитания или образования) и различиям 'по духу' (несхожесть интеллектуально-волевых качеств). Устранить эти различия, в том числе мерами нормативного регулирования, никому не удавалось и не удастся. Они должны приниматься во внимание и законодателем, и правоприменителем. Поскольку государству приходится иметь дело с разнокачественными и разноценными индивидами, постольку его граждане 'должны быть не равны в своих правах'147. Таким образом, в выдвинутой типологии правосознания, первый тип (республиканский) 'культивирует равенство в ущерб рангу', тогда как второй (монархический) 'культивирует ранг в ущерб равенству'. Именно 'монархическое' правосознание, по Ильину, было тем пониманием права, которого драматично недоставало России в первой четверти XX в. и дефицит которого она продолжает ощущать.

Но - в отличие от консерваторов-'элитаристов' дореволюционных времен - И.А. Ильин уверен: для того, чтобы стать обладателем юридически закрепленных преимуществ, мало занимать место на соответствующей ступени социальной лестницы. Если политический режим оказывает поддержку 'неестественным и несправедливым полномочиям, унизительным для других, от которых нельзя не отречься из чувства собственного достоинства', то такой режим занимается 'компрометацией достоинства государственной власти и подрывом воли к государственному единению'. В конституционном проекте Ильина отдельными статьями провозглашалось равенство всех граждан (не ограниченных в своих правах в законодательном или судебном порядке) перед законом; далее говорится, что никто не может подвергаться судебному преследованию, ни на кого не может быть возложено наказание иначе, как на точном основании закона, изданного и обнародованного до совершения данного поступка, причем при соблюдении должных процедур (опять же, эти гарантии не распространялись на лиц, объявленных вне закона). Наиболее выпукло разногласие с взглядами, например, К.Н. Леонтьева и В.П. Мещерского обозначилось в следующем положении: 'Российский правопорядок не знает сословий, которые сообщали бы своим членам неосновательные преимущества или ограничения в правах и изымали бы своих членов из-под действия основных и общих законов'148.

Пытаясь найти золотую середину между эгалитаризмом (к нему, как ценящий иерархию консерватор, он не мог не питать неприязни), и необоснованными преимуществами (их, как было показано, он не одобрял), И.А. Ильин упирается в непростой вопрос: возможна ли социальная справедливость при наличии юридического неравноправия? Отвечая на него, Ильин указывает, что справедливость предполагает неравное обхождение с теми, кто по своей природе различен. Следовательно, одинаково несправедливы и всеобъемлющее равенство, и односторонняя привилегированность какой-либо группы. Здоровой альтернативой и тем, и другим выступает 'предметное уравнение', где неравенство прав находится в прямой зависимости от неравенства обязанностей. 'Предметная' привилегированность должна удовлетворять трем критериям: беспристрастие при выявлении 'различий', являющихся основаниями для наделения привилегиями; единство и, по возможности, объективность критериев, помогающих выявить такие 'различия'; соответствие социального значения имеющегося 'различия' и объема предоставляемой - ввиду этого 'различия' - привилегии. Только тогда правовое неравенство будет справедливо и полезно. Ильин пишет: 'Справедливо, чтобы люди, совершившие однородные преступления, одинаково привлекались к суду; чтобы люди с одинаковым доходом платили одинаковый подоходный налог <...> в то же время, справедливо, чтобы беременные женщины имели известные привилегии; чтобы преступники и душевнобольные были лишены права голоса; чтобы государственные должности давались талантливым и честным людям'149.

Во всеоружии идей подобного рода И.А. Ильин приступает к анализу более всего его волнующей ситуации - условий предоставления политических прав. Здесь он откровенно заявляет себя противником всеобщего равноправия. Начиная с участия в выборах, политическая деятельность требует от всех вовлеченных в нее некоего минимума интеллектуальных (сознание задач, стоящих перед государством) и волевых (готовность способствовать решению этих задач) задатков. Вследствие чего 'напрасно было бы думать, что всякий человек, достигший двадцатилетнего возраста и не сошедший явно с ума, способен строить государственную власть'. Ильин вводит новое основание правовой дифференциации граждан - основание 'политической недееспособности'. Те, у кого она отсутствует (хотя бы они и обладали полной гражданской дееспособностью) есть 'духовно несовершеннолетние'. К таковым предлагается отнести широкий и довольно-таки размытый круг лиц, которым 'недоступны ни здоровое правосознание, ни истинная лояльность, ни государственный образ мыслей, ни патриотизм'. Эти люди не обладают интеллектуальной и/или волевой предпосылками для несения публичных полномочий, а потому, доказывает Ильин, предоставление им политических прав было бы неправомерно. Публичная дееспособность (избирательные права, право занятия должностей на государственной службе), непременно должна сопрягаться с обладанием 'известным духовным цензом'. Однако Ильин воздерживается от того, чтобы сколько-нибудь внятно раскрыть содержание подобного ценза150.

Иногда незрелость или деградация коллективного правосознания обусловливают политическую недееспособность большинства населения государства. Тогда заполучение массами политической самостоятельности грозит плачевным исходом, ибо 'народ должен быть вовлечен в государственную жизнь сначала через правосознание, а потом только через политический акт' (подача голосов и избрание). Социально-психологическую подоплеку революции 1917 г. Ильин усматривает как раз в скудости народного правосознания, когда 'хотелось не устраиваться и обзаводиться, а схватить и завладеть'.

Ильин предъявляет к нормативным актам, исходящим от государства, двоякое требование: не устанавливать ни несправедливых привилегий ('послаблений, ограждений, бесправии, угнетении'), ни несправедливого уравнения. Таким образом, ПИРК и на поздней стадии своего развития остаётся верна принципу правовой сегрегации. Правда, для последней избирается более социально-весомое основание, нежели кровное происхождение. Объем индивидуальных прав и обязанностей должен быть привязан к 'природным особенностям, способностям и делам людей', порядок измерения которых остается также непонятным151.

* * *

Подведем краткие итоги.

Продвижение к общему благу - не только совместное, но и ограниченное по темпам (в моральном, политическом и правовом отношениях) - консерватизм предпочитает ничем не сдерживаемой погоне индивидов за максимизацией узколичной пользы. Общим для всей ПИРК было неприятие секуляризованного и бессословного общества, в котором они видели хаотическую смесь ослепленных собственными интересами индивидов. Именно с таким обществом консерваторы отождествляли развитую систему личных прав. Согласно К.Н. Леонтьеву и Н.Я. Данилевскому, И.С. Аксакову и Л.А. Тихомирову, К.П. Победоносцеву и Н.Н. Страхову, исторические общности (будь то государство или нация, сословие или церковь), должны быть - и духовно, и организационно - монолитом, а не агрегатом соперничающих групп, антагонизм интересов которых не преодолевается, но лишь затушевывается посредством все более усложняемых юридических процедур.

ПИРК боролась с выдвижением на первый план прав личности по нескольким соображениям. С одной стороны, этот разряд прав казался им производным от разряда прав коллективных. Нельзя при этом не отметить, что за завесой требований, предъявляемых ПИРК к индивиду о соответствии его поведения метафизическим величинам ('дух', 'честь', 'высший долг') проступают очертания потребности традиционных социально-политических институтов приостановить утрату влияния. Проблема прав человека рассматривалась М.Н. Катковым, К.П. Победоносцевым, Н.Я. Данилевским и другими именно в ракурсе обеспечения жизнеспособности таких институтов. Отсюда - переполняющие ПИРК призывы жертвовать личными правами во имя общего блага. С другой стороны, ПИРК наотрез отказывается рассуждать об индивидуальных правах в отрыве от другого компонента правового статуса личности - обязанностей (прежде всего публично-правового характера). Как писал один из консервативных идеологов, 'обязанности свои знать и исполнять нужнее обществу, чем знать права', что же касается лиц, не исполняющих свои обязанности и 'действующих вредно к интересам государства, то их можно привести к порядку без правового порядка'152.

Определяя должный состав личных прав и их объем, ПИРК не соглашалась судить о 'правах человека' (особо - политических) как о неизменной субстанции. Во-первых, 'человека вообще' - надисторического, наднационального, надкультурного - не существует. Есть только обитатели конкретной национальной и корпоративно-конфессиональной среды, нуждающиеся не в абстрактном, а в вполне предметном наборе прав, который только и может подвергаться юридической фиксации. Во-вторых, приоритетными социальными объектами для ПИРК всегда оставались 'государство' и отечество', а не 'человечество'; 'сословие' и 'семья', а не 'индивид'. В-третьих, объем предоставляемых прав должен быть адекватен уровню подготовленности человека к распоряжению ими. Заметим, что перспектива получения 'массовым человеком' всех 'прав человека' тревожила не только русских консерваторов, но и многих крупных деятелей европейской культуры XX столетия.

Наконец, на всем протяжении своего развития, ПИРК сражалась с эгалитарным 'предубеждением' (борясь, соответственно, и против его юридического закрепления) о том, что более равное распределение благ этически предпочтительней распределению менее равному. Социальный мир, утверждали авторы ПИРК, не может не быть 'расслоен' на множество уровней, а задача права состоит в урегулировании отношений 'соседей по вертикали'. Вместе с тем, как было показано, подход к проблеме равенства перед законом у послереволюционной генерации ПИРК более гибок, чем у их предшественников.

Примечания:

1 См.: Победоносцев К.П. Московский сборник. - М., 1896. - С.75, 106

2 См., напр.: <Летописец> Люди-звери // Гражданин. - 1907. - №81. - С.2-3.

3 См.: Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1882. - № 59. - С.3. Он же. Дневник // Там же. - 1888. - № 177. - С.3. Он же. Дневник // Там же. - 1891. - № 53. - С.3. Он же. Дневник // Там же. - 1893. - № 104. - С.3;

4 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - №104. - 1894. - С.3

5 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1887. - № 91. - С.3.

6 См.: Съезд мировых судей и прокурорский надзор // Гражданин. - 1895. - №209. - С.2. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1906. - №1. - С.2. <Летописец> Репрессия // Гражданин. - 1906. - №93. - С.2-3.

7 ПИРК своеобразно сочетает репрессивность со стремлением доказать человеколюбие российского уголовного законодательства в сравнении с западноевропейским. Так, Н.Я. Данилевский настаивал на том, что смертная казнь по русским законам носит характер 'необходимой обороны, а не правомерной кары', поскольку она 'налагается за нарушение карантинных правил, а в других случаях не иначе, как судом по Полевому уложению' // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М., 1990. - С.189.

8 <Рец.: Н.Д. Сергеевский 'Наказания в русском праве XVII в.' - Спб., 1888> // Русский вестник. - 1888. - Март. - С.335-339.

9 См.: Из жизни // Гражданин. - 1888. - №177. - С.1. <Д.> Семья и суд // Гражданин. - 1889. - №86. - С.1. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1903. - № 68. - С.2. Бабецкий А. Судебная рутина // Гражданин. - 1903. - №70. - С.2-3.

10 <М.Г.> Заметка по поводу забытой статьи закона // Гражданин. - 1903. - №38. - С.5-6.

11 См.: Сентиментальная фальшь в области уголовного суда // Гражданин. - 1873. - №2. - С.52. Судебные вакханалии // Гражданин. - 1883. - №49. - С.4-6.

12 См.: <ХХХ> Многое // Гражданин. - 1876. - №17. - С.468-469. <Сельский священник> Заметка // Гражданин. - 1898. - №39. - С.4-5. Новое время. - 1899, 17 декабря. - №8552. <NN> Возражения 'Новому времени' // Гражданин. - 1900. - №3. - С.6-7. 'Обвинительные' приговоры присяжных // Русский вестник. - 1901 - Январь. - С.332-333. Речь министра юстиции // Гражданин. - 1913. - №48. - С.5-6.

13 См.: Степанов Л.Д. Суды деревни // Гражданин. - 1886. - №31-32. - С.2-4. <Андрей С-й.> Закон и самосуд // Гражданин. - 1895. - №91. - С.2. Народный самосуд перед судом присяжных // Гражданин. - 1895. - №94. - С.1-2. Усиление наказания за конокрадство // Русский вестник - 1899. - Июль. - С.361-365. Шайка поджигателей, заслуживших снисхождение // Русский вестник - 1900. - Ноябрь. - С. 364-366.

14 Наша печать // Гражданин. - 1895. - №84. - С.2. Библиография // Русское обозрение - 1896. - Март.

15 <Вольный> Нравственность христианская и государственная // Гражданин. - 1907. - №69-70. - С.3-5.

16 См.: <Икс> Речи консерватора // Гражданин - 1905. - №90. - С.3-4. <Противник казней> Смертная казнь // Гражданин. - 1906. - №40. - С.3-4. <Старый русский человек> Письмо священнику о. Афанасьеву // Гражданин. - 1906. - №43. - С.2. <Икс из юристов> Речи консерватора // Гражданин. - 1906. - №48. - С.2-3. <Русский человек> Фарисеи гуманизма // Гражданин. - 1907. - №20 - С.4-5. <Вольный> Вопросы крови // Гражданин. - 1907. - №21. - С.3-5. Фейгин Ф., докт. мед. По поводу речей в Государственной Думе об отмене смертной казни // Гражданин. - 1909. - №14. - С.3-5.

17 См., напр.: <Л> Нечто о розгах (письмо в редакцию) // Гражданин. - 1885. - №13. - С.1-2. <Л> Рошфор и розги // Гражданин. - 1895. - №50. - С.1. <Местный деятель> Стыдно, стыдно! // Гражданин. - 1896. - №13. - С.1-2. <К.С.П.У.> Модный вопрос // Гражданин. - 1896. - №33. - С.4-7. <Н. П...б...ъ> О телесном наказании // Гражданин. - 1896. - №91. - С.8-9. <П. Ка-ев> Заметки русского охранителя // Гражданин. - 1897. - №30. - С.4-6. <О> Опять о розгах // Гражданин. - 1897. - №83. - С.2-3. <П.Ш.> Об отмене розог // Гражданин. - 1900. - №11. - С.5-8.

Русская либеральная мысль на протяжении всего XIX века настаивала на ликвидации телесных наказаний. См., напр.: Мордвинов Н. Мнение о наказании кнутом // ЧОИДР. - 1859. - Т.IV. - С.23, 26-28. Там же. - 1860. - Т.IV. - С. 296. К отмене телесных наказаний // Юрист. - 1904. - С.1904-1934, 1198-1209. Муромцев С.А. Против телесного наказания // Он же. Сочинения и речи. - М., 1910. - Вып. V.

По истории вопроса см.: Коротких М.Г. Отмена телесных наказаний в России // Советское государство и право. - 1988. - №8.

18 См.: Филарет (Дроздов), митрополит Московский. О телесных наказаниях. - М., 1867. Филарет (Дроздов), митрополит Московский. О записке кн. Н.А.Орлова 'О телесных наказаниях' // Он же. Собрание мнений и отзывов. - М., 1887. - Т.V. - Ч.1. - С.128-130. Мысли Филарета, митрополита Московского о телесных наказаниях // Гражданин. - 1896. - №7. - С.3-4.

19 Филарет (Дроздов), митрополит Московский. Собрание мнений и резолюций. Т.5. М., 1887. С.129-134. Половцев А.А. Дневник. М., 1966. Т.1. С.351.

20 См.: Наша печать // Гражданин. - 1882. - №10-11. - С.14. Наша печать // Гражданин. - 1895. - №78. - С.2. Шмидт П.А. Из деревни // Гражданин. - 1896. - №22. - С.3-5. Из взглядов крестьян на телесное наказание (заметка) // Гражданин. - 1896. - №12. - С.5. <Деревенский старожил> О влиянии тюремного заключения на нравственность народа // Гражданин. - 1896. - №54. - С.3-5. В пользу телесных наказаний; Жевахов Н., кн. Письма земского начальника // Гражданин - 1904. - №13. - С.7-10.

Интересно, что сотрудник 'Новостей', сформулировавший в одной из своих статей лозунг 'Долой розги!' - М.О.Меншиков - в недалеком будущем превратится, уже в качестве нововременского публициста, в одного из самых одиозных в силу своей консервативности журналистов.

21 См.: <Н.П.> Колония для малолетних преступников // Гражданин. - 1878. - №8-9. - С.180-184; №10. - С.201-204; №13. - С.257-259. <**.> Г.Бюлозу, издателю 'Revue de Deux Mondes' // Гражданин. - 1878. - №20-21. - С.399-400. <К> Мой ответ // Гражданин. - 1885. - №22. - С.6-7. <Икс> Речи консерватора // Гражданин - 1903. - №90. - С.2-3. Бабецкий А. Мечты и жизнь // Гражданин - 1904. - №5. - С.3-4.

22 Наша печать // Гражданин. - 1895. - №108. - С.1. Сущность вопроса о телесных наказаниях // Русское обозрение. - 1895. - Декабрь. - С.1030-1035. Внутреннее обозрение // Русский вестник. - 1898. - Октябрь. - С.415-418.

23 См., напр.: <Икс> О розгах // Гражданин. - 1898. - №44. - С.6. Он же. Речи консерватора // Там же. - 1899. - №95. - С.2-3; 1900. - №25. - С.2; 1901. - №17. - С.2-3.; 1901. - №67. - С.2; 1902. - №88 - С.2; 1902. - №12. - С.2-3; 1902. - №58. - С.2-3; 1902. - №59. - С.2-3. 1903. - №86. - С.2-3. Лишь в первый год (из сорока с лишним лет издания) существования 'Гражданина', когда не определился окончательно его идейно-политический профиль, на его страницах могли появляться статьи (и то, в виде писем с мест) против телесных наказаний. Ср.: Мимоходов Ив. Письма крестьянина. Волостной суд // Гражданин. - 1872. - №21. - С.111-116.

24 См.: О телесных наказаниях // Русский вестник. - 1896. - Апрель. - С.325-326. <Н.П.> Отмена тягчайших видов телесных наказаний для ссыльных // Русский вестник. - 1903 - Июль. - С.395-400. Грибовский В. Чем заменить розгу? // Новое время. - 1904. - №10014.

Ср.: Наша печать // Гражданин. - 1895. - №74. - С.3. <В.Б.> Чем заменить розгу? // Гражданин. - 1904. - №10. - С.7-8.

25 См.: Гражданин. - 1904. - №64. - С.4; <О.> Необходимость действительных мер для обуздания нищих в провинции // Гражданин. - 1904. - №69. - С.6-7. Пробин И.Ю. Несколько мыслей о волостных судах // Гражданин. - 1904. - №101. - С.14-16; №102. - С.10-13. <NN> Письмо в редакцию // Гражданин. - 1905. - №18. - С.4-5; Бабецкий А. Наша смута (о книге Я.Демченко 'По поводу нашей смуты') // Гражданин. - 1905. - №24. - С.3-6. <Икс> Нечто о розгах // Гражданин. - 1907. - №24. - С.1-2. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1907. - №28. - С.1-2.

26 В.Ф. Странный культ // Русский вестник. - 1897. - Январь. - С.229-260; <Рец.: Розенцвейг Г.О. Из зала суда. Судебные очерки. Спб., 1900.> // Русский вестник. - 1899. - Декабрь. - С.692.

27 Ср.: Зарецкий М. Письма из Малой Азии // Гражданин. - 1886. - №5; Б<урдук>ов Н. Кое-что о западной культуре // Гражданин. - 1903. - №45. - С.5-6.

28 Международный тюремный конгресс в Петербурге // Русский вестник. - 1890. - Июль. - С.306-321.

29 См.: Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.186, 226, 233. Он же. О русском национализме // Собр. соч., - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.364.

30 Ильин И.А Об органическом понимании государства и демократии // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.381. Он же. Нас учит жизнь // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.67, 437-438. Он же. О правах и обязанностях российских граждан // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.86-87.

31 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1893. - № 335. - С.3.

Ср.: 'То, что мы отшатнулись от 'религии долга' и пытались создать 'религию разума' ... превратилось в отраву, разъедающую самобытные исторические основы нашего общества и превращающие его в бесформенную массу'. (Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1884. - № 27. - С.3.)

32 О либеральной трактовке природы личных прав и должной модели лично-правого статуса см.: Ковалевский М.М. Декларация прав человека и гражданина // Юридический вестник. - 1889. - №8. Ковалевский М.М. Учение о личных правах // Русская мысль. - 1905. - № 4. НовгородцевП.И. Право на достойное человеческое существование // Общественные науки. - 1993. - № 5. Шамшурин В.И. Человек и государство в русской философии естественного права // Вопросы философии. - 1990. - № 6.

33 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1894. - № 232. - С.3.

34 См., напр.: Русское общество на рубеже двух царствований // Русский вестник - 1894. - Ноябрь. - С.304-306. <Серенький> О личности // Гражданин. - 1899. - №60. - С.2-4.

35 Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. - М., 1993. - С.86, 91.

36 Хомяков А.С. Мнение иностранцев о России // Он же. О старом и новом. - М., 1988. - С.92-93.

37 См.: Гольмстрем Вл. Нигилисты // Гражданин. - 1897. - №21. - С.5-7; Он же. Автору 'Маленьких писем' // Там же. - №23. - С.2-4.

38 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М., 1990. - С.221.

39 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1893. - № 215. - С.3

40 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.396, 408.

41 См.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.611. ДанилевскийН.Я. Россия и Европа. - М., 1990. - С.104, 353.

42 См.: Катков М.Н. О дворянстве. - М., 1905. - С.43. Любимов Н.А. М.Н.Катков и его историческая заслуга. - М., 1889. - С.85.

Можно провести известные параллели между размышлениями М.Н.Каткова по поводу публичных прав (их места в системе правоотношений и их структуры) и воззрениями представителей консервативного направления немецкой науки государственного права рубежа XIX-XX вв. Последние также ставили под сомнение субъективно-правовой характер публичных прав на основании 'отсутствия здесь объекта субъективного права'. Напротив, либеральные правоведы выдавали за такой объект 'свободно-публичную деятельность' индивида, которая выделилась в процессе самоограничения государства и расширения политических правомочий индивида.

43 Энгельгардт Н.А. Status libertatis // Русский вестник. - 1905. - Сентябрь. - С.317-320. По поводу соотношения права и обязанностей см. также: Мельников Н. Довольно о правах, вспомним об обязанностях // Гражданин. - 1906. - №10. - С.1-2. Ярмонкин В. Политическая проституция // Гражданин. - 1909. - №55-56. - С.3-4.

44 См.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.612-614.

45 См., напр.: Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1888. - № 194. - С.3.

46 Ильин И.А. О монархии и республике // Собр. соч. - М., 1993. - Т.4. - С.425.

47 Ильин И.А. Основная задача грядущей России // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.271. Он же. Кое что об Основных Законах будущей России // Собр. соч., - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.82.

48 См.: Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.42, 57, 84.

49 Ильин И.А. Почему сокрушился в России монархический строй? // Собр. соч., - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.106. Он же. О свободной лояльности // Собр. соч., - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.229-230. Он же. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.138, 170.

50 См.: Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С. 70-71, 154-155. Он же. О правах и обязанностях русских граждан // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.85-86. Он же. Почему сокрушился в России монархический строй?// Собр. соч., - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.105. Он же. О Государе // Собр. соч., - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.283, 286.

51 Ср. с концепцией свободы, которой в целом придерживался русский либерализм: ГамбаровЮ.С. Свобода как право личности // Известия Спб. Политехнического института. - Отдел юридических наук. - 1909. - Т. ХI.

52 Как указывает Э.Аннерс, консервативная теория организма 'имела большое значение для формирования права'. Консерватизм XIX века 'благодаря представлению об единстве народа-нации во времени и пространстве' сделал неприкосновенным право наследования, точно так же, как Декларация прав человека и гражданина (1789 г.) объявила священным право собственности. (Аннерс Э. История европейского права. - М., 1994. - С.290.)

53 Хомяков А.С. Англия // Он же. О старом и новом. - М., 1988. - С.195.

54 См.: <***> Свобода, равенство, братство // Гражданин. - 1873. - №36. - С.978.

55 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1884. - № 15. - С.2.

56 Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.58. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.38

57 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1885. - № 45. - С.3

58 Тихомиров Л.А. Новогодние думы // Русское обозрение. - 1897. - Январь. - С.405-416.

59 Ср.: 'Наше общество очень нуждается во внешней сдержке, так как оно утратило инстинктивное чувство декорума, которым отличаются примитивные расы, и не достигло ещё той степени культуры, при которой хороший тон вытекает из душевной жизни, как из естественного источника'. Так комментирует начало наступившей вслед за смертью Николая I либерализации А.Ф.Тютчева (в будущем супруга и единомышленница И.С.Аксакова, а также постоянная корреспондентка К.П.Победоносцева) // Тютчева А.Ф. Дневник. - Л., 1926. - С.41.

60 Победоносцев К.П. Московский сборник. - М., 1896. - С.192.

61 См.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.188, 510.

62 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.513-514.

63 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1893. - № 140. - С.3.

С течением времени далеко не всем представителям русского общества, даже принадлежащих к социальным слоям, обычно занимавшим более чем умеренные позиции в диалоге с властью - каковым было русское предпринимательство - подобная 'забота' становилась по душе. 'Вместо твердых законодательных норм, одинаково обязательных для всех, и управляемых, и управляющих - т.н. административное управление. Полицейский характер управления государством, т.е. опека и попечительство, выражается доселе в виде непрерывного вмешательства в жизнь и деятельность граждан, в частности, в торговлю и в промышленность...' (Из воззвания Всероссийского торгово-промышленного союза, декабрь 1905 г.) // ГАРФ, Ф. 539. оп.1, д.983., л.1-3 об.

64 Аннерс Э. История европейского права. - М., 1993. - С.310.

65 См.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.605. Мещерский В.П. Дневник.// Гражданин. - 1893. - № 220. - С.3.

66 См.: Федотов Г.П. Революция идет // Судьба и грехи России. - Т.1. - М., 1992. - С.128-130.

Даже стяжавший славу либерального реформатора Александр II, инстинктивно ощущая рискованность широкого распространения правовых знаний в условиях самодержавной монархии, отклонил предложение о включении в учебные планы гимназий преподавания законоведения // См.: Валуев П.А. Дневник. - М., 1965. - Т1. - С.416.

67 См.: Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1876. - № 21. - С.3.; Он же. Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1891. - № 32. - С.3.:Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.28.

68 См.: Ильин И.А. О монархии и республике // Собр. соч. - М., 1993. - Т.4. - С.424-426. Он же. От демократии к тоталитаризму // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.115. Он же. Большевизм как соблазн и гибель // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.308. Он же. О правах и обязанностях российских граждан // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.85. Он же. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.31,112, 173.

69 Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.172, 214. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С. 614-615.

70 Катков М.Н О дворянстве. - М., 1905. - С.29.; Ильин И.А. Против России // Наши задачи. - Ч.1. - Собр. соч. - Т.2. - М., 1993. - С.64.

71 Ильин И.А. России необходима свобода // Наши задачи. - Ч.1. - Собр.соч. -Т.2. - М., 1993. - С.168.

72 См.: Энгельгардт Н.А. Гарантии прав личности при самодержавии // Русский вестник. - 1905. - Февраль. - С.831-835.

73 Хомяков А.С. Речь в Обществе любителей российской словесности // Он же. О старом и новом. - М., 1988. - С.305.; Половцев А.А. Дневник. - М., 1966. - С.127

74 Хомяков А.С. Царь Феодор Иоаннович // Он же. О старом и новом. - М., 1988. - С.394.

75 См.: Высылка лиц порочных (из серии современных путаниц) // Гражданин. - 1885. - №73. - С.1-3. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1902. - №48. - С.2-3. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1907. - №69-70. - С.2-3. Чуцкий М. О хулиганах // Гражданин. - 1903. - №85. - С.6-7.

76 См., напр.: <В.А.И.> Обязанности русского государства по обращению раскольников и иноверцев к православной русской церкви // Гражданин. - 1882. - №20. - С.7-9; №21. - С.13-16. Г.П. <Рец.: Красножен М. К вопросу о свободе веры и веротерпимости. Иноверцы на Руси. Т.1. Положение неправославных христиан в России> // Русский вестник. - 1903. - Сентябрь. - С.257-259. Красножен М. О неправославных христианах в России (к вопросу о свободе совести и веротерпимости в России) // Русский вестник. - 1904. - Январь. - С.79-120.

77 Филарет (Дроздов), митрополит Московский. Государственное учение. - М.,1904. - С.48. Он же. Сочинения и речи. - СПб., 1861. - Т.3. - С.331.

А.Ф.Кони рассказывает, как эти воззрения претворялись в жизнь при попытке ликвидации греко-римского униатства (Польша, кон. XIX в.). 'Угрозами вырывались приговоры гминных войтов <органы местного самоуправления - А.К.> о переходе из унии в православие, посылаемые начальству. Население переставало посещать церкви, крестить и хоронить по новому обряду. Губернатор разработал целую систему штрафов и потребовал внесения 'фанта' (особого залога в обеспечении исправности уплаты будущих штрафов). Деньги для штрафов изыскивались путем продажи крестьянского имущества с публичных торгов, причем владельцы не допускались к продаже собственного имущества. Оставшаяся сумма владельцу не возвращалась, а оставалась у администрации для погашения будущих штрафов. Указ 17 апреля 1905 года о веротерпимости повлек массовый переход из православия в католичество'. (См.: Кони А.Ф. Из воспоминаний судебного деятеля // Русская старина. - 1909. - № 2. - С.234-237.)

Следует оговориться, что не у всех представителей высшей бюрократии, идентифицировавших свои убеждения как 'консервативные', подобный подход встречал сочувствие. Так, министр внутренних дел в царствовании Александра II, П.А. Валуев отмечал: 'Страшно то, что наше правительство не опирается ни на одно нравственное начало и не действует ни одною нравственной силою <...> Уважение к свободе совести, к личной свободе, к праву собственности, к чувству приличий нам совершенно чуждо'. После резкой речи папы римского Пия IX, обвинившего лично императора в угнетении католической церкви и преследовании католиков на территории Российской Империи, П.А. Валуев, не оспаривая 'безрассудной несдержанности папской речи', согласился с обоснованностью претензий: 'Меры строгости по высочайшему повелению всегда имеют характер произвола самого явного'. // Валуев П.А. Дневник. - М., 1963. - Т. 2. - С.155, 281.

78 Хороший урок последователям учения о непротивлении злу // Русский вестник. - 1892. - Март. - С.411.

79 Мещерский В.П. Дневник.// Гражданин. - 1882. - № 85. - С.3. Он же. Дневник // Там же. - 1885. - № 45. - С.3.

80 См.: А.А.Киреев и Вл.Соловьев о славянофильстве и свободе совести // Русское обозрение. - 1891. - Июнь. - С.860-862. Некоторые юридические соображения по поводу реферата г. Соловьева // Московские ведомости. - 1891. - №339. Реферат Вл.Соловьева о средневековом христианстве // Русское обозрение. - 1891. - Ноябрь. - С.435-441. Борзенко А. Возражение 'Московским ведомостям' // Русское обозрение. - 1891. - Декабрь. - С.809-811. Ответ 'Московских Ведомостей' редактору 'Русского обозрения'// Русское обозрение. - 1891. - Декабрь. - С.866-871. Ответ кн. Цертелеву // Московские ведомости. - 1892. - №8. 'Московские Ведомости' и православие // Русское обозрение. - 1892. - Январь. - С.437-443. Окончание спора с 'Московскими Ведомостями' // Русское обозрение. - 1892. - Февраль. - С.914-915.

81 См.: <NN.> Проблемы о свободе совести // Гражданин. - 1903. - №56. - С.3. Энгельгардт Н.А. Кирилло-мефодиевские традиции и свобода совести // Русский вестник. - 1905. - Январь. - С.386-389. Современная летопись // Русский вестник. - 1905. - Март. - С.296. Энгельгардт Н.А. Провозглашение свободы совести // Русский вестник. - 1905. - Май. - С.308-310. 'Кошмар' христианского государства // Там же. - С.335-339.

82 См.: <Православный> Свобода совести // Гражданин. - 1908. - №20. - С.4-5. <Летописец> Государственная Дума по отношению к вере и церкви // Гражданин. - 1908. - №91. - С.3-4. Он же. Еще раз о свободе совести // Там же. - №93-94. - С.3-4. Он же. Не по совести, а по иным побуждениям // Гражданин. - 1909. - №41-42. - С.4-5; №43-44. - С.5-6; №45-46. - С.2-3; №49-50 - С.2-4.

О подходе либеральной правовой идеологии в отношении вопроса свободы совести см., напр.: Рейнгардт Н.В. К вопросу о веротерпимости // Юрист. - 1905. - №18. Соколов В.К. Свобода совести и веротерпимость // Вестник права. - 1905. - №5.

83 Палеолог М. Дневник французского посла в Петербурге. - М., 1991. - С.310-311.

Правовой нигилизм, демонстрировавшийся администраторами, отчасти вызывался даже не какими-либо идейными мотивами, но просто низким уровнем их юридических знаний. 'Как скоро обсуждение приближается к почве юридической, так немедленно чувствуется отсутствие самых элементарных в этой сфере познаний' (отзыв Государственного секретаря А.А. Половцева о министре Императорского Двора) // Половцев А.А. Дневник. - М., 1967. - Т.1. - С.393. 'В Государственном Совете все старики - спят или ничего не понимают в юридических вопросах...' // Суворин А.С. Дневник. - М., 1925. - С.291.

Юридической неграмотности бюрократии, располагающей к нигилистическому отношению к праву, в определенной степени способствовала практика назначений отставных военнослужащих в гражданскую администрацию. Показателен ответ одного из губернаторов (бывшего гусарского генерала) чиновнику, ссылавшемуся на закон: 'Да покажите мне наконец этот свод законов, на который вы постоянно ссылаетесь!' // Николай II - последний самодержец. - Берлин, 1913. - С. 80

84 О проблеме свободы слова в рассматриваемый период см.: Евдокимова М.В. Полемика в русской прессе о свободе слова (1857-1867 гг.) - Спб., 1994. (Автореферат канд. Дисс.). Марков К.А. Проблема свободы печати в России нач. ХХ в. // Советское государство и право. - 1993. - №11.

85 См.: Разные вести и толки // Гражданин. - 1882. - №70. - С.3. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1901. - №56. - С.2. №71. - С.2.

86 См.: <Рец.: Шенберг К. Учение о государственном управлении. Вып. V. - Гродно, 1891. Он же. Учение о государственном управлении. Вып. VI. - Одесса, 1892> // Русский вестник. - 1892. - Май. - С.333-337. <Рец.: А.Раевский Законодательство Наполеона III о печати. - Томск, 1903.> // Русский вестник. - 1903. - Август. - С. 678-680.

Ср. с либеральной трактовкой проблемы: Рейнгардт Н.В. Свобода печати и права гражданина // Юрист. - 1905. - №28.

87 Современная летопись // Русское обозрение. - 1890. - Апрель. - С.884-888. Суд и печать // Русское обозрение. - 1890. - Ноябрь. - С.887-889. Букеевский А.П. Нападения на журналистов и возникшая по этому поводу полемика // Русское обозрение. - 1896. - Май. - С.459-465.

88 См.: Процесс писателя Е.Л.Маркова // Русский вестник. - 1894. - Декабрь. - С.349-354. Дело г.Петровского и г-жи Козлининой // Русское обозрение. - 1896. - Декабрь. - С.1065-1074; Тихомиров Л.А. Дело бывшего редактора 'Московских ведомостей' С.А.Петровского и г-жи Козлининой // Русское обозрение. - 1897. - Февраль. - С.1036-1041.

89 Наша печать // Гражданин. - 1895. - №134. - С.3.

90 См.: Гласность законопроектов // Русский вестник - 1893. - Январь. - С.373-374. Энгельгардт Н.А. Свобода слова и свобода сквернословия. // Русский вестник. - 1905. - Январь. - С.410-418.

91 Ср. с либеральной оценкой влияния, оказанного 'Положением' на лично-правовой статус российских поданных: Рейнгардт Н.В. Результаты продолжительного действия законов об охране // Юрист. - 1905. - №8. Он же. Политические преступления и Положение об усиленной охране // Юрист. - 1905. - №23.

92 Паспортная реформа. Вопрос о 'месте жительства' // Русское обозрение. - 1894. - Август. - С.908-913. Ср. с либеральным подходом к вопросу: Рейнгардт Н.В. Паспортная система и принцип индивидуальной свободы // Юрист. - 1905. - №22.

См. также: Мэтьюз М. Ограничение свободы проживания и передвижения в России (XVIII в. -1932 г. ) // Вопросы истории. - 1994. - №4.

93 См.: <Летописец> Свобода собраний // Гражданин. - 1908. - №97. - С.2-4.

94 См.: Бодиско Дм. Вредные уступки освободительному движению // Гражданин. - 1908. - №13. - С.2-4. <Летописец> Тарабарщина о неприкосновенности // Гражданин. - 1909. - №89-90. - С.4-6. Ср. с либеральным подходом: <В.> Личная неприкосновенность граждан // Юрист. - 1905. - №37.

95 <Летописец> В 'духе свобод', но не в 'духе права' // Гражданин. - 1908. - №85. - С.2-4.

96 Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. - М., 1993. - С.54.

97 Бёрк Э. Размышления о революции во Франции. - М., 1993. - С.94-96.

98 См.: Московские ведомости. - 1883. - № 235. - С.1.

В дневниках государственного секретаря А.А.Половцева приводятся сведения об инциденте, произошедшем в середине 1880-х гг. между пайщиками Обуховского завода и морским министерством. Последнее, решив стать обладателем контрольного пакета акций, 'прозевало возможность приобрести число паёв, дававших ему перевес в ведении дела'. Тогда это ведомство высказало намерение 'отнять паи у приобретателей даром', что и было утверждено решением Комитета министров, который предоставил право морскому министру обратиться в Государственный Совет с просьбой о применении к этому случаю порядка отчуждения имуществ в казну по распоряжению правительства. 'Ничего подобного не происходит даже в Турции', - резюмирует суть произошедшего Половцев (сам себя относивший к 'консерваторам') // ПоловцевА.А. Дневник. - М., 1967. - Т.1. - С.300.

99 См. напр.: Ржевский В.К. Воспитание народа // Русский вестник. - 1865. - № 1. Заметим, что часть представителей 'дворянофильского' течения в пореформенном консерватизме требовала уважения к правам дворянской собственности и от самой верховной власти. Печатный орган этого направления - газета 'Весть' - квалифицировал действия правительства по наделению освобожденных крестьян землей как покушение на собственность дворянского сословия. Очевидно именно от тех социальных кругов, чью идеологию выражала 'Весть', в день обнародования 'Манифеста' (19 февраля 1861 г.) председателю Государственного Совета князю П.П. Гагарину было 'подано безымянное письмо, в котором его приветствовали защитником прав собственности, а поступки правительства, то есть Государя, называли 'бредом деспотизма'...' (См.: Валуев П.А. Дневник. - М., 1965. - Т.1. - С.71.). Позже, уже сам автор приведенного свидетельства, министр внутренних дел П.А. Валуев, тяготевший к тому же течению, охарактеризует решение Главного комитета по крестьянскому делу, которым признавалось необходимым в случае жалобы крестьян проверять размер их надела и повинностей, как 'отвратительную замашку подозрениями обвинять каждого помещика и выбрасывать с легкой руки за окно всякое понятие о праве и справедливости' (Валуев П.А. Дневник. М., 1965. - Т1. - С.294.)

100 См.: Емельянов Н. Избыток свободы // Русский вестник. - 1901. - Февраль. - С.601-612. ВеличкоВ.Л. Странные претензии и 'аделаида' г.Сигмы // Русский вестник. - 1903. - Апрель. - С.778-794.

Подробней о специфике правового регулирования гражданских прав в условиях императорской России см.: Civil rights in imperial Russia ed. by Crisp O. Edmonston. - N.-Y., 1989.

101 <Рец.: Башмаков А.А. 'Основные начала ипотечного права'. Либава, 1891> // Русский вестник. - 1892. - Июнь. - С.285-288.

102 См.: <Рец.: Курдиновский В.И. Учение о некоторых ограничениях права собственности на недвижимость в России. - Одесса, 1899> // Русский вестник. - 1900. - Июнь. - С. 709-717.

Рецензент не преминул подпустить шпильку академической юриспруденции (которую всегда ПИРК подозревала в либерализме), приведя два взаимоисключающих отзыва, опубликованных авторитетными юридическими изданиями: положительный отзыв проф. Загоровского (Журнал министерства юстиции. - 1900. - №1. - С.276-282) и отрицательный отзыв Васьковского (Вестник права. - 1900. - №2. - С.229-266).

103 См.: <Д.И.В-ов> Закон и ростовщичество // Русский вестник. - 1888. - Сентябрь. - С.244-262. Законопроект об уголовном преследовании за ростовщичество // Русский вестник. - 1893. - Июнь. - С.358-363.

104 См.: Борзенко А. Право автора на перевод // Русское обозрение. - 1891. - Октябрь. - С.371-380. Современная летопись // Русское обозрение. - 1891. - Октябрь. - С.441-442. <Рец.: Борзенко А. Право автора на перевод. М., 1892> // Русский вестник. - 1893. - Март. - С.309-312.

Можно упомянуть и про полемику 'Гражданина' с 'Варшавским дневником' (который также принадлежал к консервативному лагерю печати), считавшим, что 'пятьдесят лет прав наследников на литературные произведения - это слишком много' (См.: Наша печать // Гражданин. - 1895. - №280. - С.2; Там же. - 1895. - №292. - С.2.)

105 См.: Мальшинский А. Международная охрана литературного труда (по поводу открытого письма Э.Золя к русской печати) // Русский вестник. - 1894. - Февраль. - С.231-251. Тихомиров Л.А. Литературная конвенция // Русское обозрение. - 1894. - Апрель. - С.923-929.

106 См.: <Рец.: Борзенко А. Литературная собственность в Северо-Американских Соединенных Штатах. М., 1892> // Русский вестник. - 1893. - Март. - С.312-314. Еленев Ф. Пользы или вреда следует ожидать России от заключения литературно-художественной конвенции с иностранными государствами? // Русское обозрение. - 1898. - Январь. - С.395-409.

107 Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1888. - № 304. - С.3.

108 См.: Мещерский В.П. Дневник // Гражданин. - 1872. - №.7. - С.3. Он же. Дневник // Там же. - 1882. - №34. - С.3. Он же. Дневник // Там же. - 1891. - № 19. - С.3.

109 Лесков Н.С. Русские общественные заметки // Он же. Собр. соч. - М., 1958. - Т.10. - С.95.

110 Цит. по.: Любимов Н.А. М.Н.Катков и его историческая заслуга. - М., 1889. - С.202;

111 Валуев П.А. Дневник. - М., 1963. - Т.1. - С.121, 432.

Издатель 'Нового времени' и крупный консервативный публицист А.С. Суворин, обращаясь на страницах своего дневника к царю, восклицает: 'Станьте частным лицом в государстве нашем и спросите самого себя, чтобы Вы произвели на нашем месте, когда бы подобный Вам человек мог располагать Вами по своему произволу, как вещью?!'// Суворин А.С. Дневник. М., 1925. С.319.

112 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.604.

113 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.602, 607, 617.

114 См.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.602, 605-606.

115 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.419-420.

116 См.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.396, 602.

Как указывает Ханс Бауэр, в условиях национал-социалистического режима в Германии, ввиду ликвидации институтов либеральной демократии, по сути, потеряло под собой почву и само понятие 'субъект публичного права'. На место последнего было поставлено правосознание члена 'народной общности', который 'мыслит свои права лишь в силу своей принадлежности к целому - семье, сословию, нации'. (Bayer H. Geschichtliche Grundlagen der Lehre won subjektiven цffentlichen Recht. - B., 1986. - S. 135.)

117 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.420.

118 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.608, 616-617.

119 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.396, 515, 615.

120 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.606,608, 617.

121 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.607,609.

122 Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.171, 219.

123 Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.172, 174-175.

124 Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.145, 155.

125 Московские ведомости. - 1863. - № 128. - С.1.

126 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - М., 1990. - С.279.

127 Валуев П.А. Дневник. - М., 1963. - Т.2. - С.56.

128 Леонтьев К.Н. Над могилой Пазухина // Наш современник - Константин Леонтьев. - СПб., 1992. - С.142, 147-148.

129 Земской начальник имел право без соблюдения какой бы то ни было процедуры подвергать крестьянина аресту до 3-х дней (штрафу до 6-ти рублей ), а должностных лиц сельского и волостного управления арестовывать до 7-ми дней.

Крестьян также наказывали в уголовном порядке за проступки, которые для лиц прочих сословий не были наказуемы (мотовство и пьянство, нарушение договора найма и охота в запрещенное время).

130 Нерсесянц В.С.Философия права. - М., 1998. - С.21

131 См.: Гражданин. - 1889. - № 6. - C.4.

132 См.: Несколько мыслей уездного предводителя дворянства // Гражданин. - 1897. - №40. - С.4. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1898. - №88. - С.2-3. Бабин И. Маленькая заметка по поводу сечения дворян розгами // Гражданин. - 1900. - №54. - С.2-3. <Казанец> ??? // Гражданин. - 1903. - №55. - С.2-3.

133 Наша печать // Гражданин. - 1895. - №120. - С.3.

134 Мещерский В.П. Дневник.// Гражданин. - 1885. - № 45. - С.3. Он же. Дневник // Там же. -1891. - № 210. - С.3

135 Филарет (Дроздов), митрополит Московский. Сочинения и речи. - М., 1877. - Т.3. - С.448-449

136 Дело кн. Крапоткина // Русское обозрение. - 1890. - Март. - С.407-413. Елишев А.И. Сословные привилегии // Русское обозрение. - 1897. - Май. - С.484-486.

137 Ответ 'Вестнику Европы' // Русский вестник. - 1896. - Апрель. - С.329-330. Величко В.Л. Два слова о штемпелях // Русский вестник. - 1902. - Август. - С.699-705.

138 Минский Н. Справедливость и равенство // Новый путь. - 1904. - Март. Журнальное обозрение // Русский вестник. - 1904. - Апрель. - С.735-741. Энгельгардт Н.А. Лучший государственный строй из возможных // Русский вестник. - 1905. - Сентябрь. - С.337-340.

139 См.: Катков М.Н. О дворянстве. - М., 1905. - С.27; Современная летопись. - 1863. - Июнь. - № 20. - С.2.

140 Катков М.Н. О дворянстве. - М., 1905. - С.26.; Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.488

141 См.: Byrnes R.F. Pobedonostsev: his life and thought. - London, 1968. - P.300-305.

142 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - СПб., 1992. - С.31, 488, 513.

143 См.: Женские 'инциденты' // Русский вестник. - 1900. - Май. - С. 439-440. 'Le Revue et Revue des Revue' об американском феминизме // Русский вестник. - 1903 - Август. - С.666-669. <Икс> Речи консерватора // Гражданин. - 1905. - №39. - С.2-3.

144 Николаев Н. Домашняя прислуга и новое Гражданское уложение // Русский вестник. - 1900. - Апрель. - С.713-719. <В-кий> Письмо в редакцию // Гражданин. - 1901. - №5. - С.4-6. Снежков В.Н. По поводу письма В-кого // Гражданин. - 1901. - №9. - С.2.

145 Фикция равенства // Гражданин. - 1903. - №45. - С.7-9. №46. - С.6-7. Мак-Гахан В. Что делать с неграми? // Русский вестник. - 1903. - Ноябрь. - С.298-319.

146 См.: Ильин И.А. Русская революция была безумием // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.134. Он же. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.41.

147 См.: Ильин И.А. О монархии и республике // Собр. соч. - М., 1993. - Т.4. - С.444-448.

148 См.: Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.146, 155. Он же. О правах и обязанностях российских граждан // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.187.

149 См.: Ильин И.А. О монархии и республике // Собр. соч. - М., 1993. - Т.4. - С.446. Он же. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.145-146.

150 См.: Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1992. - С.127, 129, 163-164, 187. Он же. Когда же возродится великая русская поэзия? // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.2. - С.315.

151 Ильин И.А. В поисках справедливости // Собр. соч. - М., 1993. - Т.2. - Ч.1. - С.232, 236.

152 Мещерский В.П. Дневник.// Гражданин. - 1893. - № 54. - С.3. Там же. - 1882. - № 80, 84. - С.3.