13

Но наибольшее недоумение вызывает резолютивная часть вывода Конституционного Суда о неконституционности пункта 12 акта об амнистии.

По мнению Суда, указанная часть думского постановления не соответствует статье 1 Конституции. Но, например, часть 2 данной статьи дословно гласит, что наименования «Российская Федерация» и «Россия» равнозначны. Неужели Дума в своем постановлении посмела утверждать обратное? Но, как следует из текста акта об объявлении амнистии, Дума не подвергала сомнению данное конституционное положение.

А как можно расценить вывод Суда о том, что, в «силу того, что постановление Государственной Думы от 26 мая 2000 года в связи с неадекватностью отдельных его положений целям объявленной амнистии изменено постановлением Государственной Думы от 28 июня 2000 года, в этой части не может рассматриваться как соответствующее Конституции Российской Федерации, а его положения в новой редакции, как противоречащие Конституции Российской Федерации, не имеют юридической силы»? Отсюда должен следовать вывод, что любое изменение Думой ранее принятых ею актов означает их неконституционность. Но, как известно, да и на этом настаивает сам Суд, признание актов несоответствующими Конституции является исключительной компетенцией Конституционного Суда.

Непонятно, как в свете Постановления Суда от 5 июля расценивать действующую законодательную норму о том, что юридическая сила постановления Конституционного Суда о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием этого же акта (часть 2 статьи 79 Закона о Конституционном Суде)? Нельзя же предположить, что Государственная Дума впредь не сможет воспользоваться правом объявления амнистии, предоставленным ей Конституцией, оберегаемой Конституционным Судом!

К сожалению, Конституционный Суд в своем стремлении быть верховным и единовластным арбитром после рассмотрения некоторых дел оставляет череду трудно разрешимых проблем.

Но Суду, видимо, недостаточно роли верховного и единоличного судии. В некоторых положениях июльского Постановления угадываются очертания многомудрого учителя стиля, вещающего для представителей плебса: «Вместе с тем, однако, – в силу презумпции добросовестности и разумности действий конституционных органов, – предполагается, что… Государственная Дума не может выходить за конституционно обусловленные пределы предоставленного ей широкого усмотрения, определяемые прежде всего общеправовыми принципами, обязательными в демократическом обществе. Согласно указанным принципам, не отвечало бы, в частности, природе и предназначению акта об амнистии создание им условий для освобождения от уголовной ответственности за деяния, совершаемые после объявления амнистии, поскольку это провоцировало бы совершение преступлений и лишало бы их потенциальных жертв защиты. Амнистия не может осуществляться в отношении индивидуально определенного круга лиц, так как это было бы присвоением властных полномочий, возложенных на другие конституционные органы, включая судебную власть. Недопустимо создание с помощью амнистии условий для освобождения от уголовной ответственности тех лиц, которые участвуют в принятии решения об объявлении амнистии, что, в силу широкой по своей природе дискреционности данного конституционного полномочия, явно противоречило бы идеям справедливости. Условия амнистии не могут формулироваться таким образом, чтобы ими допускалось произвольное ее применение. Не должны издаваться акты, изменяющие условия объявленной амнистии в худшую для амнистируемых лиц сторону, поскольку это не только противоречит запрету ухудшать положение гражданина в сфере уголовной ответственности и отбывания наказания принятием нового акта, но и не согласуется с природой амнистии в качестве акта милости и конституционной ответственностью государственной власти. Эта ответственность при проведении амнистии диктует также необходимость учитывать и обеспечивать задачи ресоциализации амнистируемых лиц, поскольку иначе могут быть поставлены под угрозу интересы стабильного правового порядка и осуществления прав граждан в демократическом обществе. Соответственно все конституционно оправданные цели такой гуманистической акции, как амнистия, невозможно обеспечить без соблюдения установленной процедуры принятия акта об амнистии, гарантирующей как объективное отражение в его нормативных положениях действительной воли объявляющего амнистию представительного органа, так и ее формирование на основе достаточной и достоверной информации.

Нарушение общеправовых требований при проведении амнистии, повлекшее определенные неблагоприятные последствия, является основанием для решения вопроса о правовых компенсаторных средствах и механизмах – как в формах, предусмотренных действующим законодательством, так и в формах, установление которых возможно на основе специального регулирования» (п. 8 мотивировочной части Постановления).

Специфичность законодательного регулирования деятельности Конституционного Суда такова, что отсутствуют минимальные нормативные барьеры, предохраняющие от самовольного перекраивания Конституционным Судом юрисдикционного пространства. Невозможно же в ситуации с Конституционным Судом рассматривать всерьез нормы уголовного законодательства, оберегающие государство и общество от вынесения заведомо неправосудных судебных решений. Досадно, что президентская сторона, не единожды столкнувшаяся с невозможностью преодоления юридической силы решений Конституционного Суда, не поддержала во время разработки проекта Конституции предложение о создании Высшего судебного присутствия, которое могло бы в определенных случаях корректировать правовые позиции Конституционного Суда.