III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 8 КОНВЕНЦИИ

Статья 8 Конвенции предусматривает:

«1. Каждый имеет право на уважение его частной и семейной жизни...

2. Общественная власть не должна вмешиваться в осуществление этого права, кроме как в соответствии с законом и в интересах национальной безопасности, общественной безопасности или экономического благосостояния страны, для предотвращения беспорядка или преступления, для защиты здоровья или морали или для защиты прав и свобод других».

A. Позиции сторон

1. Истица

58. Истица заметила, что право на самоопределение прослеживается во всей Конвенции, а наиболее явно признано и гарантируется в статье 8. Очевидно, что право свободного выбора затрагивает право на принятие решений относительно своего тела и действий с ним. Она утверждала, что оно включает право выбирать, когда и как умереть, и что ничто не может быть более глубоко связано со способом, которым человек управляет своей жизнью, чем способ и установление времени своей смерти. Отказ DPP дать обязательство и общее запрещение на помощь самоубийству умаляет ее права по § 1 ст. 8 Конвенции.

59. Истица заявила, что должны быть очень серьезные причины для такого вмешательства в ее частную жизнь. Однако Правительство не сумело доказать, что вмешательство было оправданно, поскольку при разбирательстве не прислушивались к ее индивидуальным обстоятельствам.

2. Правительство

60. Правительство заявило, что права по статье 8 не были охвачены данным делом, поскольку право на частную жизнь не включает право на смерть. Оно распространяется на процесс жизни, а не на уход из нее. Государство имеет право, в пределах своей компетенции, определять степень, в которой индивидуумы могли соглашаться на причинение себе вреда.

B. Определение Суда

1. Применимость статьи 8 § 1 Конвенции

61. Суд подчеркнул, что «частная жизнь» является широким понятием, не имеющим исчерпывающего определения. Оно охватывает физическую и психологическую целостность человека (X. and Y. v. the Netherlands judgment of 26 March 1985, Series A no. 91, p. 11, § 22). Оно может иногда охватывать аспекты физической и социальной составляющих (Mikulić v. Croatia, no. 53176/99 [Sect. 1], judgment of 7 February 2002, § 53). Свободу выбора рода, имени и сексуальной ориентации защищает также статья 8 (см., например, the B. v. France judgment of 25 March 1992, Series A no. 232-C, § 63; the Burghartz v. Switzerland judgment of 22 February 1994, Series A no. 280-B, § 24; the Dudgeon v. the United Kingdom judgment of 22 October 1991, Series A no. 45, § 41, and the Laskey, Jaggard and Brown v. the United Kingdom judgment of 19 February 1997, Reports 1997-1, § 36). Статья 8 также защищает право на личное развитие и право устанавливать и развивать отношения с другими людьми и внешним миром (см., например, Burghartz v. Switzerland, Commission’s report, op. cit., § 47; Friedl v. Austria, Series A no. 305-B, Commission’s report, § 45). Хотя никакой предыдущий случай также не содержал права на свободу выбора в соответствии со статьей 8 Конвенции, Суд полагает, что понятие личной независимости – важный принцип, лежащий в основе интерпретации его гарантий.

62. Правительство утверждает, что право на частную жизнь не может охватывать права на смерть, что не противоречит Конвенции. Степень, в которой государство может использовать полномочия или уголовный закон, чтобы защитить людей от последствий выбранного ими образа жизни, долго была темой морального и юридического обсуждения, усугубляясь тем фактом, что вмешательство часто рассматривается как нарушение частной жизни. Однако даже в случае, если поведение человека подвергает опасности его здоровье или угрожает его жизни, практика расценивает вмешательство государства как посягательство на частную жизнь по статье 8 § 1 (Laskey, Jaggard and Brown judgment and concerning refusal of medical treatment, no. 10435/83, Commission decision of 10 December 1984, DR 40, p. 251).

63. Хотя в рассмотренных случаях истцы не просили о смерти, Суд не полагает, что это может быть решающим фактором. В сфере лечения отказ принимать специфическое лечение мог бы неизбежно вести к фатальному результату, но все же принудительное лечение будет нарушать статью 8 § 1 Конвенции. Как признано во внутреннем казуальном праве, человек может утверждать, что осуществил выбор права на смерть, отклоняя лечение, которое могло бы продлить его жизнь (см. выше, параграфы 17 – 18).

64. В рассматриваемом случае, хотя вопрос заключается и не в лечении, истица страдает от разрушительных эффектов унизительной болезни, которая ухудшает ее состояние и увеличивает ее физическое и умственное страдание. Она желает смягчить это страдание, осуществляя выбор в пользу смерти с помощью своего мужа. Как заявлено Лордом Хоупом, пусть она хочет завершить свою жизнь – часть акта проживания, и она имеет право просить, чтобы это уважалось (см. параграф 15, выше).

65. Сущность Конвенции – уважение к человеческому достоинству и человеческой свободе. Не отрицая принципа святости жизни, Суд полагает, что в статье 8 ключевым является понятие качества жизни. В эпоху развития медицины, сопряженного с перспективами удлинения жизни, много людей обеспокоены тем, что они должны быть вынуждены находиться в старом возрасте, в физической или умственной неполноценности.

66. В случае Rodriguez v. the Attorney General of Canada ([1994] 2 LRC 136), который касался ситуации, не схожей с рассматриваемой, мнение большинства свелось к запрещению помощи в самоубийстве. Это лишило ее самостоятельности и противоречило принципам правосудия. Хотя Канадский суд рассматривал положения Канадского Билля, созданного с отличиями от статьи 8 Конвенции, возникали сопоставимые опасения относительно принципа личной самостоятельности выбора о собственном теле.

67. Истица в этом случае в соответствии с законом была лишена выбора. Суд полагает, что это было вмешательством в ее право частной жизни, гарантированное статьей 8 § 1 Конвенции.

2. Согласие со Статьей 8 § 2 Конвенции

68. Вмешательство государства в частную жизнь не противоречит статье 8, если осуществляется в соответствии с законом и имеет законные цели (см. Dudgeon v. the United Kingdom judgment of 22 October 1981, Series A no. 45, p. 19, § 43).

69. Единственная проблема, вытекающая из данного спора, заключается в том, что ограничение на помощь самоубийству наложено в соответствии с законом и в преследовании законной цели охраны жизни и, таким образом, защиты прав других.

70. Согласно судебной практике, понятие потребности подразумевает, что вмешательство соответствует неотложной социальной потребности и, в частности, является пропорциональным к законной преследуемой цели; в определении, является ли вмешательство «необходимым в демократическом обществе», Суд примет во внимание, что поле оценки оставлено за национальными властями, чье решение остается предметом к рассмотрению Судом для соответствия требованиям Конвенции. Поле оценки, которая будет предоставлена компетентным национальным властям, изменится в соответствии с характером проблем и важностью интересов под угрозой.

71. Суд отметил, что оценки ситуации относительно вмешательств в область сексуальной жизни индивидуума иногда проводятся очень узко (см. Dudgeon v. the United Kingdom, op. cit., p. 21, § 52; A.D.T. v. the United Kingdom no. 35765/97 (Sect. 3) ECHR 2000-IX, § 37), однако Суд не находит, что вопрос, находящийся на рассмотрении в данном случае, может быть расценен так же.

72. Аргументы сторон касаются в основном степени вмешательства в личную жизнь истицы. Истица столкнулась с общим запрещением на помощь самоубийству, и ее обстоятельства не принимались во внимание. Ценой такой непреклонности станет то, что она будет вынуждена вынести последствия неизлечимой и изнуряющей болезни.

73. Суд обратил внимание на то, что, хотя Правительство заявило, что истица должна быть расценена как уязвимая, это утверждение не поддержано позицией внутренних судов и решениями Палаты лордов, которые не нашли, что истица относится к такой категории.

74. Тем не менее Суд полагает, соглашаясь с Палатой лордов и большинством Канадского Верховного Суда в деле Родригез, что государство имеет право общим законом регулировать поведение, являющееся вредным для жизни и безопасности других индивидуумов (Laskey, Jaggard and Brown case, § 43). Часть 2 Акта 1961 г. предназначена для охраны жизни, защиты слабых и уязвимых, и особенно тех, кто не в состоянии принимать независимые решения относительно ухода из жизни. Государство должно оценивать риск и вероятную сферу действия злоупотребления, если общее запрещение на помощь самоубийству будет снято. Очевидно, что риск злоупотребления существует, несмотря на аргументы о возможности гарантий и защитных процедур.

75. Адвокат истицы убеждал Суд, что решение этого случая не будет создавать общий прецедент. Действительно, ролью Суда, согласно статье 34 Конвенции, не является высказывание абстрактных мнений, но применение Конвенции к конкретным фактам отдельного случая. Однако это будут прецеденты, хотя в большей или меньшей степени в решении можно предотвратить их использование в дальнейшем.

76. Поэтому Суд не считает, что общий характер запрещения на помощь самоубийству не обоснован. Правительство заявило, что гибкость в индивидуальных случаях обеспечивается тем, что необходимо согласие от DPP относительно судебного преследования, и фактом позволения накладывать меньшее наказание.

77 В отказе DPP дать обязательство воздержаться от судебного преследования мужа истицы не было ничего необоснованного. Это могло быть использовано в дальнейшем как освобождение от действия закона.

78. Суд заключает, что вмешательство в частную жизнь в данном случае может быть оправдано как «необходимое в демократическом обществе» для защиты прав других, и, соответственно, не имелось никакого нарушения Статьи 8 Конвенции.