Статья 2 Конвенции

3. Статья 2 Конвенции предусматривает:

«Право на жизнь.

1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни, иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

б) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

в) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа».

Статья должна пониматься в соответствии со статьями 1 и 2 Шестого Протокола, которые относятся к правам Конвенции, защищенным в соответствии с Актом 1998 г. (см. часть 1 (1) (c)), и которые отменили смертную казнь в мирное время.

4. По мнению г-жи Претти, статья 2 защищает не жизнь непосредственно, а право на жизнь. Цель статьи состоит в том, чтобы защитить индивидуумов от третьих лиц (государственной и общественной власти). Но статья признает, что от индивидуума зависит выбор того, действительно ли жить, и, таким образом, защищает право индивидуума на самоопределение относительно проблем жизни и смерти. Таким образом, человек может отказываться от спасательного или продлевающего жизнь лечения и законно может хотеть совершить самоубийство. Статья подтверждает это право индивидуума. В то время как большинство людей хочет жить, некоторые хотят умереть, и статья защищает права и тех и других. Право на смерть – не антитеза права на жизнь, но вытекает из него, и государство обязано защищать оба этих права.

5. Госсекретарь выдвинул множество не имеющих ответа возражений на этот аргумент, которые были справедливо поддержаны Районным Судом. Отправной точкой должен быть язык статьи. Это важно для отражения той святости, которая, особенно в глазах западного мира, сопутствует жизни. Статья защищает право на жизнь и предотвращает преднамеренное взятие жизни, сохраняемой благодаря определенным обстоятельствам. В своей защите г-жи Претти м-р Гаверс, Королевский Адвокат, акцентировал внимание на болях, которые могут быть оправданием самоубийства, учитывая также, что данное право не могло простираться на покрытие намеренного убийства (обычно описываемого в этом контексте как «добровольная безболезненная смерть», но расцениваемого в английском законе как убийство). Таким образом, статья не может интерпретироваться как право на смерть или право прибегнуть к помощи другого в вызове собственной смерти. Данного права было бы достаточно, чтобы охватить случай г-жи Претти, так что нежелание совещания идти далее понятно. Но при рассуждении по логике в этом пункте не просматривается четкой линии. Если статья 2 признает право на самоопределение относительно жизни и смерти и если человек был так серьезно поврежден, что оказался неспособным исполнить любой акт вообще, чтобы самостоятельно уйти из жизни, то, следуя логике, такой человек имеет право быть убитым третьим лицом, и государство нарушило бы Конвенцию, ущемляя данное право. Никакое такое право не может вытекать из статьи, имеющей уже определенный объект.

6. Действительно, некоторые из гарантируемых Конвенцией прав интерпретировались как корреспондирующие права не делать того, что является антитезой тех прав, которые специальное право предписывает делать. Статья 11, например, предписывает право не вступать в ассоциации (Young, James and Webster v United Kingdom (1981) 4 EHRR 38), статья 9 охватывает право на свободу от любого принуждения в выражении мыслей, изменении мнений или обнародовании убеждений (Clayton and Tomlinson, The Law of Human Rights (2000), p 974, para 14.49), статья 12 предписывает право не жениться (но см.: Clayton and Tomlinson, ibid, p 913, para 13.76). Это, однако, не означает, что статьи 3, 4, 5 и 6 предписывают подразумеваемое право делать или испытывать противоположность того, что статьи гарантируют. Что касается положительных сторон, которые, по мнению многих, сопутствуют добровольной безболезненной смерти, самоубийству, самоубийству с помощью врача и самоубийству без вмешательства врача, то положительных сторон не может быть там, где имеет место защита от статьи, созданной, чтобы защитить святость жизни.

7. В конвенции нет аргументов в поддержку г-жи Претти. В той же мере Конвенция не содержит и неблагоприятных для нее аргументов. В деле Осман против Великобритании (1998) 29 EHRR 245 истцы жаловались на отказ Великобритании в защите право на жизнь истца и его умирающего отца. На с. 305 Суд сказал:

« 115. Суд отмечает, что первое предложение Статьи 2 (1) обязывает Государство не только воздерживаться от намеренного и незаконного убийства, но также в пределах своей юрисдикции предпринимать соответствующие шаги для охраны жизни. Важным моментом является то, что обязательство Государства в этом отношении простирается вне его первичной обязанности гарантировать право на жизнь посредством включения эффективных механизмов для предотвращения, подавления и санкционирования пресечения соответствующих нарушений. Таким образом, представшими перед Судом статья 2 Конвенции может также трактоваться в определенных обстоятельствах как обязательство власти проводить профилактические меры, направленные на защиту индивидуума, чья жизнь в опасности от преступных действий другого индивидуума. Возможность этого обязательства – вопрос спора сторон.

116. Суд, учитывая трудности, связанные с охраной современных обществ, непредсказуемостью человеческого поведения и методами, которые должны быть выбраны для достижения целей, интерпретирует такое обязательство таким образом, чтобы не налагать невозможное или непропорциональное бремя на власть. Соответственно, не каждый случай риска для жизни может повлечь за собой применение властями требований Конвенции. Другое уместное соображение – потребность гарантировать, что полиция осуществляет свои полномочия, чтобы контролировать и предотвращать преступление в манере, которая полностью соответствует установленному порядку и другим гарантиям, которые законно предусматривают ограничения в их действиях при осуществлении ими расследования преступлений и передаче под суд правонарушителей, включая гарантии, содержащиеся в Статьях 5 и 8 Конвенции».

Контекст этого случая был очень различен. Ни истец, ни его отец не имели никакого желания умереть. Но подход суда к статье 2 был полностью совместим с интерпретацией, которую я предложил.

8. Дела X v Germany (1984) 7 EHRR 152 и Keenan v United Kingdom (App No 27229/95; 3 April 2001, unreported) были также решены в фактическом контексте, очень отличающемся от настоящего. X, будучи в тюрьме, объявил голодовку, и его насильственно кормили тюремные власти. Его жалоба была о плохом обращении, вопреки статье 3 Конвенции, рассматриваемой ниже. Жалоба была отклонена и обсуждена в ходе проведенной комиссии (at p. 153-154):

«По мнению Комиссии, принудительное кормление человека вовлекает деградирующие элементы, которые в некоторых обстоятельствах могут быть расценены как запрещенные статьей 3 Конвенции. Согласно Соглашению, Высокие Договаривающиеся стороны, однако, также обязаны гарантировать каждому право на жизнь, как изложено в статье 2. Такое обязательство должно в некоторых обстоятельствах призывать к положительному действию со стороны Договаривающихся сторон, в особенности к активным мерам по спасению жизни, когда власти приняли человека под свою опеку. Когда, как в данном случае, задержанный человек объявляет голодовку, это может неизбежно вести к конфликту между правом индивидуума на физическую целостность и Высоким обязательством Стороны по статье 2 Конвенции – конфликту, который в самой Конвенции не разрешен. Комиссия ссылается на то, что, согласно Немецкому закону, этот конфликт был решен, так как там принудительное кормление возможно, если человек из-за голодовки наносит непоправимый вред своему здоровью. Принудительное кормление даже обязательно, если существует опасность для жизни индивидуума. Оценка состояния такого человека производится врачом, но применять принудительное кормление возможно только после соответствующего судебного решения... Комиссия согласна, что власти действовали исключительно в интересах истца при выборе между уважением его желания, заключающегося в том, чтобы не принять любое питание и таким образом нести себе вред, влекущий длительное заболевание или даже смерть, и принятием мер к обеспечению его выживания, хотя это могло бы нарушить человеческое достоинство истца».

Очевидно, что обязательство государства по охране жизни потенциальной жертвы увеличивается, когда последняя находится под его опекой. В этом отношении эти два случая отличаются от настоящего, так как г-жа Претти не находится по опекой государства. Таким образом, обязательство государства защищать жизнь г-жи Претти более слабое, чем в таких случаях. Было бы, однако, непозволительно заключить, исходя из этих случаев, что государство должно признать право г-жи Претти на оказание ей помощи в уходе жизни.

9. В Конвенции действие внутригосударственных решений ограничивается и, как уже отмечено, г-жа Претти основывает свою позицию на Конвенции. Стоит, однако, отметить, что ее аргументы противоречат двум принципам, заложенным в английском законе. Первый – различие между уходом из жизни в соответствии с собственным актом и уходом из жизни через вмешательство или с помощью третьего лица. Первый допустим, так как самоубийство прекратило быть преступлением в 1961 г. Последний продолжает быть запрещенным. Различие было очень ясно выражено в деле Hoffmann LJ in Airedale NHS Trust v Bland [1993] AC 789 at 831:

«Никто в этом деле не считает, что Энтони Бланду нужно сделать смертельную инъекцию. Но при прекращении снабжения продовольствием прекращается, например, лечение инфекции антибиотиками. Имеется ли здесь существенное различие? Чтобы прийти к согласию с нашими интуитивными чувствами относительно того, имеется ли различие, я должен начать с анализа того, почему большинство из нас было бы потрясено, если бы им делали смертельную инъекцию. Это, я думаю, связано с нашим взглядом, что святость жизни влечет за собой ее неприкосновенность со стороны посторонних. Человеческая жизнь неприкосновенна, даже если человек, которому она принадлежит, согласился на обратное. Именно поэтому, хотя самоубийство не преступление, помощь кому-то в его совершении – преступление. Из этого следует, что, даже если мы думаем, что Энтони Бланд согласился бы, мы не будем иметь права закончить его жизнь смертельной инъекцией».

Второе различие наблюдается между прекращением спасительного или продлевающего жизнь лечения, с одной стороны, и принятием мер, лишенных медицинского, терапевтического или смягчающего характера, но имеющих целью исключительно лишение жизни, – с другой. Это различие объясняет решение в деле Бланда. Это было кратко освещено в Апелляционном суде в деле J (A Minor) (Wardship: Medical Treatment) [1991] Fam 33, в котором лорд Доналдсон из Люмингтона МР сказал (с. 46):

«Доктора и суд должны решить, нужно ли в интересах пациента детского возраста принять специфическое решение относительно лечения, которое может иметь побочный эффект, более или менее вероятно влекущий за собой смерть. Это – не вопрос семантики. В этом суть. В другом возрасте возможность использования лекарств для уменьшения боли будет часто полностью оправдываться, несмотря на то, что это будет ускорять момент смерти. Что никогда не может быть оправдано – это использование лекарств или хирургических процедур с первичной целью причинения смерти».

Подобные наблюдения были сделаны Балкомбом Л.Дж. на с. 51 и Тэйлором Л.Дж. на с. 53. Несмотря на то что эти различия никоим образом не обязательны для Европейского Суда по Правам человека, нельзя заключить, что они противоречат законодательству, образовавшемуся вокруг Конвенции. Этого недостаточно для г-жи Претти, чтобы показать, что Великобритания не действовала бы в нарушение Конвенции, если бы разрешила помощь самоубийству; она должна идти далее и устанавливать, что Великобритания нарушает Конвенцию, добиваясь такого разрешения, или действовать в нарушение Конвенции, если та не разрешала этого. Такое утверждение, по моему мнению, неосновательно, как справедливо заметил Районный Суд.