ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КОНКРЕТНО-СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД УСТАНОВЛЕНИЯ ПРОБЕЛОВ

1. Раскрывая роль формально-юридического метода установления пробелов в советском праве, мы посто­янно оговаривались о его недостаточности и ограни­ченности как в применении, так и в получаемых с его помощью результатах. За пределами исследования ос­тавались экономические и в значительной мере соци­ально-политические основания издания правовых норм, их реальное действие, эффективность и пр. Формально-юридический метод абстрагируется от общественного реагирования на действующее право, от экономических предпосылок и общественно-политических мотивов к изданию новых норм.

Первенство в рассмотрении, а в отдельных случаях и в применении принадлежит формально-юридиче­скому методу только потому, что установление пробелов в праве предполагает первоначально точное и всесто­роннее знание действующего права. Только потом мож­но делать вывод о необходимости его дополнения. Здесь происходит процесс в известном смысле обрат­ный тому, который осуществляется законодателем при принятии закона. Это правильно подметил Л. С. Явич по отношению к толкованию юридических норм. Эконо­мические и политические условия определяют сознание и волю господствующего класса, его законодателей. На основе законов логики законодатель оформляет свою мысль по правилам грамматики в словах нормативного акта. Толкуя норму, мы идем от грамматического анализа текста закона к анализу, основанному на ло­гике человеческого мышления, а от него — к анализу

98

экономических и политических условий, обусловивших издание и действие данного закона1.

Высказанное положение носит вместе с тем услов­ный характер. Оно верно, если вести речь от имени ис­следователя и если опустить его интуитивное понимание необходимости дополнительных правовых норм. Оно приобретает еще большую условность, если субъектом установления пробелов выступает сам законодатель, ибо здесь действует, во-первых, презумпция знания законода­телем нормативного материала, а во-вторых, приобрета­ют значение экономические и политические факторы, по­будившие законодателя к такого рода деятельности. Иначе, наконец, будет выглядеть роль формальных ме­тодов установления пробела, если встанет вопрос об издании совершенно нового нормативного акта. Они по­надобятся здесь лишь в качестве дополнительных к ос­новным приемам и средствам выявления экономических, классовых, политических, идеологических основ, обусло­вливающих необходимость принятия нового акта. Сово­купность таких приемов и средств охватывается понятием конкретно-социологического метода.

Конкретно-социологические исследования получили свое признание в теории советского права. Постепенно они укореняются и в практике2.

Настоятельной потребностью в этих условиях явля­ется определение круга вопросов, изучаемых с по­мощью конкретно-социологического метода, и всей сово­купности приемов и средств, используемых в исследова­нии отдельных сторон действительности.

Общая характеристика конкретно-социологического метода в правовых исследованиях, его цели, структу­ра, место в марксистской социологии и т. п. наиболее

1              См. Л. С. Я в и ч, Проблемы правового регулирования совет­

ских общественных отношений, стр. 145.

2              Цели всемерного их развития послужит образование в Инсти­

туте государства и права АН СССР сектора теоретических проблем

конкретных социально-правовых исследований. В некоторых научно-

исследовательских центрах  и  юридических  вузах  страны создаются

лаборатории социологических исследований государства и права. Их

создание преследует цель преодоления  существующего иногда   раз­

рыва теоретических исследований и практики государственно-право­

вого  строительства,  обоснование  правовых   рекомендаций  фактичес­

ким  материалом,  оказание действенной  помощи  в  правотворческой

и правоприменительной деятельности государственных органов.

7*            од

подробно освещены в работах В. П. Казимирчука1. Бе­зусловно, на этом не заканчивается познание конкрет­но-социологического метода. Наиболее глубокое уясне­ние его сущности и содержания, его приемов и средств, равно как и целей, достигаемых с его помощью, воз­можно только в процессе применения конкретно-социо­логического метода в отдельно взятой области правово­го исследования. В качестве таковой мы рассматриваем проблему установления пробелов в советском праве.

2. «Метод конкретно-социологического исследова­ния,— пишет В. П. Казимирчук, — характеризуется ор­ганическим единством трех его элементов: цели, содер­жания и методики (способов, приемов) исследования»2. Рассмотрим каждый из них применительно к области установления пробелов.

Целью конкретно-социологического исследования по выявлению пробелов в праве является в конечном ито­ге определение практической потребности в регулиро­вании определенного рода общественных отношений, ус­тановление необходимости принятия нового нормативно­го акта или дополнения действующих правовых норм.

Пробелы имеются только там, где отсутствует пра­вовое регулирование вопроса. Поскольку же не все об­щественные отношения нуждаются в правовом опосред­ствовании, нужно еще доказать наличие такой потреб­ности по отношению к данным фактическим отноше­ниям. В этих целях и предпринимается конкретно-социо­логическое исследование.

Всякая социальная потребность представляет со­бой единство объективного и субъективного факторов реальной жизни общества. Опосредствованная опреде­ленным уровнем производительных сил и соответству­ющих им производственных отношений объективная со­циальная потребность выступает в социологическом обо­значении как интерес3. При этом, если всякая потреб-

1              См. «Наука права и метод конкретно-социологического иссле­

дования», «Советское государство и право» 19G4 г. № 1; «Право и

методы его изучения», стр. 33—44;  «Социологические   исследования

в праве: проблемы и перспективы», «Советское государство и право»

1967 г. № 10.

2              В. П. Казимирчук, цит. соч , стр.  125.

3              См. Р   Д.  Гринкевич, О соотношении категорий «социаль­

ная потребность» и «интерес», «Вестник  ЛГУ   «Экономика, филосо­

фия и право», вып. 3, 1966 г. № 17, стр. 110,

100

ность представляет собой проявление необходимости1, потребность в правовом регулировании означает необ­ходимость в установлении каких-то норм права.

Необходимость нормативного регулирования обще­ственных отношений коренится в материальных услови­ях жизни общества. Общественные и государственные отношения, равно как и потребности их регулирования, могут быть поняты только тогда, «когда поняты мате­риальные условия жизни каждой соответствующей эпо­хи и когда из этих материальных условий выводится все остальное»2. Игнорирование основополагающих идей марксизма приводит к субъективизму и волюнтаризму в решении конкретных правовых вопросов.

Таким образом, установление пробелов в праве предполагает использование конкретно-социологического метода прежде всего при изучении материальных об­щественных отношений. Экономическая обоснованность правовых актов требует точного и всестороннего учета сложившихся экономических связей, анализа существу­ющей практики, статистических данных.

В условиях проведения экономической реформы в СССР большое значение придается, например, хозяйст­венному расчету. Он внедряется в деятельность как уп­равленческих организаций, так и хозяйственных объеди­нений и предприятий. Но будет ли хозрасчет эффек­тивным средством улучшения хозяйственной деятель­ности без правового закрепления форм и методов его осуществления? Ответы экономистов и юристов по это­му поводу во многом отличаются между собой. Только конкретно-социологические исследования могут подт­вердить правильность предложений о принятии Положе­ния о хозяйственном расчете. Если учесть ленинские указания о необходимости экономическую политику «закрепить законодательно в наибольшей степени для устранения возможности отклонения от нее»3, вопрос о необходимости правового регулирования хозяйственной реформы в принципе не вызывает сомнения.

В процессе конкретно-социологического исследова­ния общественных отношений в сфере материального

1              См   К. М а р к с  и  Ф.Энгельс,   Соч., т. 2, стр. 40.

2              К. Маркс   и   Ф.  Энгельс,   Соч., т.  13, стр.  491,

* В, И- Л f П Л Я,   Поли, собр  соч , т. 45, стр. 244,

101

производства, распределения общественного продукта (соответственно и в сфере духовной жизни) важно выя­вить интересы различных социальных субъектов1, опре­делить их содержание и направленность, установить правовую релевантность и при необходимости полнее отразить в законе с тем, чтобы обеспечить их гармониче­ское развитие.

Необходимость тщательного изучения производст­венных отношений возникает не только при выявлении пробелов в хозяйственном законодательстве, регули­рующем управленческую деятельность государственных органов в области производства и распределения мате­риальных благ. Нормы права любой отрасли законода­тельства, какого бы вопроса они ни касались (будь то компетенция государственных органов или возложение ответственности, наследственные отношения или трудо­вые), в конечном итоге всегда обусловлены содержани­ем производственных отношений.

В одних случаях эта связь прослеживается непо­средственно, в других — опосредована переходными фор­мами, но она существует. Поэтому требуется обращение к начальному звену — экономическому отношению, если вдруг возникает вопрос о неполноте правового регули­рования нормативными средствами.

3. В качестве непосредственного объекта конкретно-социологического исследования выступают те общест­венные отношения, которые, по мнению исследователя, нуждаются в дальнейшем правовом регулировании. Нми могут быть отношения в области государственного строительства, управления, имущественные отношения, трудовые, криминологические и т. д.

Так, группа научных работников Института госу­дарства и права АН СССР в содружестве с преподава­телями Казанского университета разработала и осуще­ствила программу изучения опыта государственно-пра­вового строительства в Татарской АССР. В программу, в частности, входило изучение эффективности законода­тельства СССР, РСФСР и АССР, определяющего поло­жение автономной республики, выявление мнения отно-

1 По проблеме правового обеспечения различных интересов в социалистическом обществе см., например, Ю. С. Завьялов, Связь права с интересами коллектива и личности, «Советское государство и право» 1967 г. № 7.

102

сительно дальнейшего совершенствования правового по­ложения автономной республики и т. д. Далее про­граммой было предусмотрено изучение актуальных проблем советского строительства, аппарата государ­ственного управления автономной республики, исследо­вание правовых вопросов деятельности хозяйствен­ных организаций, бытового обслуживания населения и др. Каждая из поставленных проблем конкретизирова­лась по более узким и специальным вопросам.

Конкретно-социологические исследования практики государственно-правового строительства Татарской АССР позволили сделать вывод о необходимости уста­новления в законе круга вопросов, по которым должна законодательствовать автономная республика, о рас­ширении ее компетенции, правовом закреплении некото­рых организационных форм деятельности местных ор­ганов и т. д.1.

Иногда сам факт существования в законодательст­ве пробела не вызывает сомнения, поскольку о том свидетельствует долголетняя практика осуществления государственных функций. Общепризнанной была, на­пример, необходимость принятия в союзных респуб­ликах Законов о районном, городском Советах депу­татов трудящихся. Тем не менее нужны были и конк­ретно-социологические исследования в целях четкого определения компетенции Советов, организационно-правовых форм их деятельности, внутренней организа­ции работы, взаимоотношений с иными органами и ор­ганизациями и т. д. Установление пробела в регулиро­вании целой области общественных отношений требует правового регулирования отдельных общественных яв­лений, обстоятельств и связей в пределах данной об­ласти.

То же самое можно сказать по отношению к тем случаям, когда упраздняется или реорганизуется тот или иной орган государственного управления, хотя вид государственной деятельности сохраняет свое значе­ние. Вплоть до определения компетенции, порядка организации и деятельности вновь создаваемого орга-

1 См. «О результатах изучения государстпснного строительства Татарской АССР (По материалам комплексного изучения практики)», «Советское государство и право» 1967 г. № 5.

103

на  пробел  в праве  бесспорен,  но  потребность регули­рования частных вопросов остается еще доказать.

4. Право, прежде чем ему сложиться, проходит че­рез волю и сознание господствующего в обществе клас­са. В советском обществе право представляет собой возведенную в закон волю трудящегося народа. Уста­навливая пробел в праве, мы не можем поэтому огра­ничиваться установлением потребности в правовом ре­гулировании, коренящейся в материальных обществен­ных отношениях. Следует обратиться также к исследо­ванию социальной стороны вопроса, изучению классо­вых и политических отношений.

Руководящая роль в социалистическом обществе принадлежит рабочему классу, Коммунистической пар­тии. КПСС осуществляет свою деятельность на основе глубокого марксистско-ленинского анализа историчес­ких условий и опыта масс, выражает коренные интере­сы трудящихся. Законодательная политика рабочего класса в условиях государства диктатуры пролетариа­та и, тем более, законодательная политика государст­ва всего народа основываются на объективных законах общественного развития. В социалистическом обществе не может быть антагонизма между возникающими по­требностями и политикой их удовлетворения. Объектив­но обусловленная потребность правового регулирования общественных отношений по мере ее осознания полно­стью удовлетворяется посредством издания соответству­ющих нормативных актов. Говоря поэтому о необходимо­сти изучения социально-политических и идеологических отношений, связанных с появлением нового законода­тельного акта, мы имеем в виду не антагонизм объектив­ного и субъективного факторов социальной потребности правового регулирования, а момент их единства, где субъективному фактору отведена, однако, своя, вполне определенная роль.

В каждом отдельном случае экономические и иные факторы, чтобы получить санкцию в форме закона, должны приобрести форму юридического мотива1. Под юридическим мотивом понимаются взгля­ды, представления, мнения о том, что определенная со­вокупность социальных связей, определенный вариант

1 См   К  Маркс и Ф   Энгельс, Соч., т. 21, стр   312

104

поведения участников общественных отношений, сами их участники и т. д. должны быть наделены свойством правосубъектности, должны стать общеобязательным правилом, приобрести форму юридических фактов, фор­му всеобщности, стать законом1.

Юридические мотивы представляют субъективную сторону потребности правового регулирования. Единст­во в пей объективного и субъективного позволяет счи­тать пробелом прежде всего те случаи отсутствия нор­мативного акта, которые осознаны господствующим в обществе классом и приобрели форму юридического мотива. В 'изучении последнего большая роль принад­лежит конкретно-социологическому методу.

Оптимизация содержания и метода того или иного предполагаемого варианта правового регулирования требует всестороннего изучения отдельной личности, коллективов и групп трудящихся, их мнений, ориента­ции, симпатий, удовлетворенности и пр. «Мы можем управлять только тогда,— говорил Ленин,— когда пра­вильно выражаем то, что народ сознает»2. Управление понимается здесь в широком смысле, в том числе и посредством издания нормативных государственных ак­тов. Необходимость в нормативном акте тем более сви­детельствует о пробеле в праве, если потребность его издания осознана широкими массами трудящихся.

В условиях советской демократии граждане широ­ко пользуются свободой давать оценку действующему законодательству, высказывать предложения и мнения о законах, требующих пересмотра, устранения, допол­нения и т. д. Как правильно указывает болгарский те­оретик права Н. Неновски, в социалистическом об­ществе уже в рамках разных форм общественного нео­фициального правотолкования трудящиеся «критику­ют» право, обосновывают создание правовых норм3. Выявить такую неофициальную «критику» права мож­но в том числе с помощью средств конкретно-социоло-

1              См   И. С   Самощенко, О нормативно-правовых средствах

регулирования    поведения    людей,    «Правоведение»    1967 г     №  1,

стр  31.

2              В   И. Ленин, Поли, собр   соч , т. 45, стр    112

3              См. Н. Неновски, Общественное и  правотворчество,  «Го-

дишник   на Софийский   университет,   юридически   факултет», т.  56,

1965, стр. 357.

105

гического исследования (анкета, интервью, опрос и т. п.).

Нужно учитывать, конечно, что мнение отдельных граждан часто не подкрепляется анализом объектив­ных закономерностей общественного развития. В ряде случаев они могут быть полезными, справедливыми, но для их практической реализации не имеется еще ус­ловий, а поэтому они не могут быть приняты. Субъек­тивная сторона потребности правового регулирования всегда, а в этих случаях особенно, рассматривается в единстве с ее объективной стороной.

Вместе с замечаниями отдельных граждан большую ценность представляют мнения коллективов, групп и организаций трудящихся, оформленные соответствую­щими решениями на сходах, общих собраниях, конфе­ренциях, совещаниях и т. п. Такое мнение выражает общую волю данного коллектива и, если оно касается вопросов законодательного регулирования, несомненно, сказывается на содержании проектируемого закона1.

'В ходе конкретно-социологического исследования правомерно, на наш взгляд, обращение по отдельным вопросам к мнению коллектива или организации в це­лом. Если, например, проводится анкетирование или эксперимент в области трудового законодательства, го выяснение мнения центральных и местных органов профсоюзной организации по предлагаемым вопросам или правовой гипотезы эксперимента просто необходимо.

В той мере, в какой воля трудящихся на издание нормативного акта нашла отражение в решениях об­щественных организаций, в материалах обсуждения за­конопроекта и в самом законопроекте, она устанавли­вается, как было показано выше, формально-юридичес­кими средствами.

Представительная система социалистической поли­тической организации общества позволяет достоверно отразить волю народа в решении важнейших государст­венных дел. Но, учитывая современные тенденции раз­вития непосредственной демократии (сельские сходы,

1 О соотношении воли и общественного мнения, общественного мнения и правосознания и их роли в правотворческом процессе см. подробно Р. А. С а ф а р о в, Общественное мнение и общенародное право, «Советское государство и право» 1964 г. № 4.

1С6

всенародное обсуждение законопроектов, референдум и пр.), в конкретно-социологическом исследовании важ­но охватить народное волеизъявление во всей его пол-коте, во всем многообразии источников формирования и проявления.

Нормы советского права выражают господствую­щее в обществе правосознание трудящихся. Правосо­знание представляет собой совокупность правовых взглядов и чувств, включающих в себя знание право­вых явлений, оценку их с точки зрения классовой (или общенародной) справедливости, а также новые право­вые требования, отражающие экономические и полити­ческие потребности и интересы общественного разви­тия1. До сих пор мы вели речь только о юридических мотивах. Конечно, юридические мотивы играют опре­деляющую роль в установлении пробелов. Доказатель­ство их обоснованности есть доказательство пробела, поскольку мотив не получил еще, ввиду каких-то при­чин, нормативного закрепления. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов первую составную часть право­вого сознания, куда входит знание и оценка действующих норм права.

Выявление степени осведомленности советских граж­дан о действующем праве и тех оценок, которые ему да­ют, в процессе конкретно-социологического исследова­ния необходимо в первую очередь для обнаружения фактических ошибок в правовом регулировании и для последующего преобразования права. Установлению пробелов в праве оно служит только в той мере, в ка­кой встает вопрос об обоснованности правовых воззре­ний в отношении норм, подлежащих законодательному закреплению. Граждане могут не знать всех аспектов правового регулирования, могут ошибаться в их оцен­ке, а отсюда возможны неправильные выводы и заклю­чения в отношении необходимости установления новых норм.

5. За пределами правового сознания остается еще одна форма проявления идеологии и психологии, кото­рая тесно связана с правосознанием и имеет определен­ное значение в установлении пробелов права. Имеются

1 См. И. Е   Ф а р б е р. Правосознание как форма общественно­го сознания, стр. 204—205.

107

р. виду те идеи, взгляды и чувства людей, которые вы­ражаются в моральных требованиях, правилах социа­листического общежития, традициях, обычаях и т. п.

Следует признать правильными и научно обосно­ванными соображения о том, что ни принципы комму­нистической морали, ни правила социалистического об­щежития1 не могут быть источником права ни основ­ным, ни дополнительным, ни субсидиарным2. Они не становятся источниками права ни в силу требований закона о их соблюдении гражданами и организациями при осуществлении прав и при исполнении обязаннос­тей3, ни по причине недостатка узаконений при опреде­лении, например, правомерности поведения людей4.

Необходимость обращения к моральным принципам и правилам социалистического общежития при уста­новлении пробелов в праве диктуется уже тем реаль­ным фактом, что в «определенных условиях государст­во вынуждено принять юридический акт, конкретизиру­ющий моральные требования и предусматривающий применение санкций к лицам, нарушающим эти требо­вания»5. Условия, когда возникает необходимость конк­ретизации моральных правил нормами права или за­крепления иных социальных норм в качестве правовых должны быть обследованы в том числе с помощью кон­кретно-социологических средств6.

1              Понятием  «правила социалистического  общежития»  мы охва­

тываем здесь все социальные нормы, кроме правовых норм. О пони­

мании правил социалистического   общежития в    широком и    узком

смысле слова см., например, 3. Д. Иванова, Правила социалисти­

ческого общежития, М., 1963, стр. 3—8.

2              См. Я. Я не в, Тълкуването и приложението на правните нор-

ми  и правилата на социалистическото общежитие, «Социалистичес-

ко право» 1965 г. № 9, стр. 14.

3              См. О. С. Иоффе, Юридические нормы и человеческие прос­

тупки, «Актуальные вопросы советского гражданского права», стр. 23.

4              См. И. С. Самощеико, Понятие правонарушения по совет­

скому    праву,    «Юридическая     литература»,      1963,    стр.    87—88;

С. Н. Б р а т у с ь, О пределах    осуществления    гражданских    прав,

«Правоведение» 1967 г. № 3, стр. 84—85.

5              В. Д. Попков, Соотношение права и морали в период раз­

вернутого строительства коммунизма.  «Вопросы политической орга­

низации советского общества в период развернутого  строительства

коммунизма», изд-во ВПШ и АОН,  1962, стр. 385.

6              Законодательное закрепление моральных норм означает стрем­

ление законодателя поддержав их осуществление всеми средствами

государственного воздействия   Здесь  не  место    декларативности    и

1С8

Социальные неправовые нормы выступают в качест­ве объекта социологического исследования как факторы влияния на правотворческую и правоприменительную практику, как факторы (неосновные) формирования пра­вового сознания масс.

 6. Основным объектом конкретно-социологического исследования является практика. Установление, пробе-лов в советском праве предполагает глубокое изучение Рвсей государственно-правовой практики в СССР.

В государственно-правовую практику включается правотворческая и правоприменительная деятельность государственных органов (в отдельных случаях — и общественных организаций), а также практика реали­зации правовых норм всеми организациями, объедине­ниями, коллективами трудящихся и отдельными граж­данами1. Таким образом, в ее содержание входит: а) организация органов государственной власти и управ­ления в центре и на местах; б) правотворческая прак­тика государственных органов; в) правоприменитель­ная деятельность государственных органов; г) право­творческая и правоприменительная деятельность об­щественных организаций в рамках их специальной ком­петенции; д) организационная деятельность государст­венных органов по выполнению своих функций, не свя-

формализму. Трудно, например, согласиться с утверждением о целе­сообразности закрепления в Конституции СССР обязанности ро­дителей воспитывать своих детей в духе принципов социалистическо­го общежития, сознания своего долга перед обществом и государст­вом и т. п. (см. Ы. И. Мату зов, Субъективные права граждан СССР, Саратов, 1966, стр. 172). Н. И. Матузов считает, что «не будет вреда в том, что они (обязанности морального порядка.— В. Л.) на­ряду с этим будут также в виде правовых требований...» (указ, соч, стр. 173). «Вредность» заключается в засорении законодательства положениями, не подкрепляемыми гарантиями государственного при­нуждения.

1 Понятие государственно-правовой практики нуждается еще в философском осмысливании и обосновании. Не могут быть восприня­ты попытки отдельных философов свести ее богатое содержание лишь к судебно-следственной практике и определить последнюю как «совокупность мероприятий по борьбе с преступностью» (см., напри­мер, Ю. Г. Гайдуков, Роль практики в процессе познания, «Мысль», 1964, стр. 88). «В основе судебно-следственной практики,— пишет здесь же Ю. Г. Гайдуков, — лежит государственное (граж­данское, уголовное и т. д.) право...» Некомпетентность подобных ут­верждений для юриста очевидна. «Государственное право» существу­ет как особая отрасль права. Объединение этим термином всех от­раслей по своей сущности тавтологично.

109

занная непосредственно с правотворчеством и примене­нием права; е) официальное толкование правовых норм, не входящих в процесс применения права; ж) практика осуществления форм непосредственной де­мократии; з) соблюдение и исполнение нор/t всеми субъектами права и каждым из них (организации, юридические лица, физические лица и т. д.) в отдель­ности.

В определении состояния нашего законодательства в оформлении предложений de lege ferenda как нельзя более актуальны ленинские указания о детальном, под­робном изучении собственной практики, опыта снизу доверху хотя бы и в маленьких размерах1. В практике ощущаются изменения, происходящие в экономической и политической жизни общества, выявляется соответ­ствие или несоответствие правовых норм социальным потребностям, определяется эффективность действую­щего права2, его жизненность и совершенство3.

Общее положение о том, что практика является кри­терием истинности, относится в том числе и к сужде­нию о пробеле в праве. Практические потребности ре­шения государственных дел требуют своего правового оформления и, где таковое отсутствует, явно ощущает­ся пробел, подлежащий восполнению изданием нового нормативного акта. К выводу о пробеле в праве можег привести выявление отрицательных результатов ввиду отсутствия нормативных актов, нежелательных послед­ствий, которые оно может повлечь, и просто невозмож­ность или затруднительность решения вопроса без даль­нейшего его урегулирования законодательством.

Известно, какие трудности испытала практика при реализации конституционного права на отзыв депута-

1              См. В. И. Лени и,   Поли. собр.   соч,  т. 42,   стр. 207; т. 43,

стр. 332.

2              Эффективность  права   и  методы ее   выявления   заслуживают

специального    рассмотрения     (см.,    например,    А.    С.    Пашков,

Д. М. Ч е ч о т, Эффективность правового регулирования и    методы

ее выявления, «Советское государство и право»  1965 г. № 8).

3              «Юридическая практика.— пишет В. П. Реутов,— с одной сто­

роны,  есть   составная  часть  процесса    правового    регулирования,   с

другой стороны — «поставщик информации» для    начала    обратной

связи  между    нормами    права    и    общественными    отношениями»

(В. П. Реутов, Юридическая практика и развитие законодатель­

ства, автореферат канд. дисс., Свердловск, 1968, стр. 8.).

140

та, ел оправдавшего доверия избирателей, при отсут­ствии Специального акта об отзыве депутата. Такое по­ложений складывается всегда, когда закон предусмат­ривает какое-то право или обязанность, но не устанав­ливает порядок их реализации, не определяет сроки, размеры ii пр.

В законе не определено, например, с какого момен­та лицо признается судимым. Одни авторы полагают, что этот момент совпадает с датой вступления в закон­ную силу обвинительного приговора суда1, другие пред­лагают считаА лицо судимым с момента провозглаше­ния приговора, >если в конечном итоге приговор суда не отменен и вступил в закояную силу2. Судебная практи­ка должна единообразно решать указанный вопрос. Его практическое значение неоспоримо в признании лица особо опасным рецидивистом, в квалификации преступ­ления повторным и т. д. Практическая потребность в законодательном регулировании данного вопроса ос­тается неудовлетворенной.

Как правило, гипотеза о существовании пробела вы­двигается по отношению к ограниченной области пра­вового регулирования. Поэтому ее подтверждение тре­бует изучения одного или нескольких взаимодействую­щих видов государственно-правовой практики. При этом нужно ограничить исследование и во времени, и в пространстве, и по субъектам практической деятель­ности. Нет пробела права вообще, есть отдельные про­белы в нормативном регулировании конкретных об­щественных отношений.

В советской литературе, к сожалению, отсутствуют работы о роли государственно-правовой практики (в целом) в развитии и совершенствовании советского права. Не исследуются в этом аспекте и отдельные ее виды: правоприменительная практика исполнительно-распорядительных органов, организационная деятель­ность государственных органов, реализация правовых норм гражданами и т. д. Возможно, это объясняется

1              См., например,   Ф.  Н. Ф а т к у л л и н,   Обвинение и судебный

приговор, Казань, 1965, сгр  337.

2              См, например, В. П. М а л к о в, Повторность преступлений по

советскому   уголовному   праву, автореферат   канд. дисс.,   М., 1967,

стр. 9.

111

еще и тем, что такое исследование требовало примене­ния конкретно-социологических средств, которыe до известного времени не анализировались даже в теоре­тических работах, не говоря уже о практических ис­пользовании.

Основное внимание юристы уделяют обычно судеб­ной практике1. Нужно признать, что на эта есть свои  основания2.   Юрисдикционная,    в   частное™,    судебная практика представляет собой один из основных видов правоприменительной деятельности. Все стадии послед- ней  проявляются  здесь  наиболее  отчетливо.   Правосу­дие включает в себя деятельность в самых различных отраслях права. Через органы юрисдикции проходит ос­новной поток патологических явлений в правовых отно­шениях. Иными словами, большинство случаев наруше­ния  юридических   обязанностей   в  отношениях   между гражданами, между гражданами и организациями рас­сматриваются  через  посредство  советского  суда.  Дея­тельность суда связана преимущественно с применением правовых   санкций.   Наконец, правосудие осуществляют подготовленные в области права специалисты, что поз­воляет надеяться  на  большую  значимость  получаемых в ходе исследования судебной практики данных.

В свое время А. Ф. Кони подметил, что таорческая деятельность суда и дает «драгоценный материал для назревших законодательных работ, она указывает и па незаполненные пробелы в существующих карательных определениях, и на то, в каком направлении и смысле их следует заполнять»3. Как бы продолжая эту мысль, А. К. Безина пишет: «Даже в тех случаях, когда по ка­ким-то причинам предложенное решение пробела не всег­да окажется пригодным для законодателя, сам факт

1              См., например, А. Б. В е н г с р о в,   Роль судебной практики в

развитии советского    права,    автореферат    канд.    дисс.    М.,    1966;

А   К. Б е з и н а, Роль судебной практики в развитии и совершенст­

вовании советского трудового законодательства,  автореферат канд.

дисс., Казань,  1967;   В. Савицкий,   Роль практики в развитии  и

совершенствовании демократических  основ  советского    правосудия,

«Советская юстиция» 1966 г. № 18.

2              Подробно см. В. Лазарев, О роли конкретно-социологичес­

ких исследований организации и деятельности советского суда, «Со­

ветская юстиция» 1966 г  № 18.

3              А. Ф. Кони,  Избр  произв , Госюриздат, 1956, стр. 30.

142

обнаруженного   пробела   должен   вызывать   его   вни­мание»^.

Конечно, изучение части правоприменительной де-ятельностш — правосудия — позволяет сделать опреде­ленные вьюоды, касающиеся практики применения пра­ва в целом\ Оно имеет значение и для правотворчест­ва. Тем не менее замкнуться в пределах судебной прак­тики— значило бы обеднить содержание всякого ис­следования о роли практики в развитии законодатель­ства2. Такая замкнутость недопустима и по существу, как правило, исключается при установлении пробелов в государственном, административном, колхозном и других отраслях права, нормы которых, включая при­менение санкций, реализуются большей частью поми­мо суда.

7. Реализация    конкретно-социологического    метода в правоведении дает возможность применить ряд част­ных научных приемов и средств3. Среди них примени­тельно к рассматриваемому нами вопросу отметим че-ifTbipe:   метод   наблюдения,   анализ   статистических   данных, метод выявления общественного мнения, экспери-Мментальный метод.

Наблюдение в практике конкретно-социологическо­го исследования не вызывает особых трудностей для по­нимания. Уже обыденное, повседневное наблюдение в процессе реализации субъектами права правовых норм доставляет определенный фактический материал о со­стоянии действующего в той или иной области законо­дательства, его дефектах, пробелах. Но выводы обыден­ного наблюдения часто интуитивны, не всегда доста­точно обоснованы.

Наблюдение в конкретно-социологическом исследо­вании является научным наблюдением. Оно приобре­тает качество научности, во-первых, потому, что приме­няется в тесной связи с другими методами, а во-вторых:,

1              А.  К.  Б е з и н а,    Судебная   практика  и   развитие советского

трудового законодательства, изд-во  Казанского университета,   1971,

стр. 32.

2              Вот почему следует  положительно оценивать попытки  «выяс­

нения некоторых общих закономерностей процесса влияния правовой

практики на совершенствование законодательства» (В. П. Реутов,

цит  соч , стр  4).

3              См. В. П.  Казимирчук, цит. соч., стр. 139.

8   Заказ 2081        ИЗ

потому, что проводится по заранее разработанной про­

грамме. /

Программа научного наблюдения должна /ключать в себя цели, объекты и методику исследования. Если для нас конечная цель наблюдения заключается в ус­тановлении факта полноты, совершенства / действую­щих норм (и наоборот, несовершенства, пробела), то объектом его будет практика реализации данных норм. Потребность в издании норм права может обна­руживаться в ходе наблюдения за работой соответству­ющих органов и организаций, поведением участников реализующихся правоотношений и т. д. Допустим, нам предстоит определить эффективность действующего порядка приема и рассмотрения жалоб трудящихся. Без наблюдения здесь не обойтись. Выбрав достаточно репрезентативные объекты (министерство, исполком, редакция и пр.), не ограничиваясь рассмотрением име­ющейся документации, производства по жалобам, мы обязаны побывать в приемных должностных лиц, по­смотреть процедуру приема граждан, провести наблю­дение за поведением той и другой стороны. Дополнение данных наблюдений опросом, интервью и т. д. позво­лит сделать обоснованные выводы о конечных итогах исследования.

Большую роль играет индивидуально-психологичес­кое наблюдение. Психологическая реакция участников обсуждения проекта нормативного акта, реакция зала судебного заседания, лиц, участвующих в деле, поведение обвиняемых, осужденных и т. д. не охватываются пол­ностью протоколами, решениями и другими докумен­тальными данными. Поскольку же образ поведения людей характеризует их правосознание и правовую культуру, выяснение указанных обстоятельств имеет значение в том числе для установления пробелов. Пра­во не должно быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества. Пра­вовая культура является частью общей культуры лю­дей. Поэтому в изучении вопроса о необходимости принятия нормативного акта, в оценке предполагаемой потребности правового регулирования и выявлении всех возможностей правовой формы исследование уро­вня правовой культуры и правового сознания занима­ет особое место.

114

Довольно распространенным, например, является мнение \р необходимости расширения правовых средств борьбы с бюрократизмом. В принципе это не вызывает возражений. Однако нельзя забывать ленин­ских положений о том, что некоторые преобразования «нельзя провести никаким декретом, никаким предпи­санием»1, что бюрократизм может быть побежден только громадным повышением культуры2, что куль­турный уровень «никакому закону не подчинишь»3. Именно поэтому «для определения наиболее оптималь­ного варианта правового регулирования законодателю нужны точные и полные данные о положении в той области жизни общества, где возникла потребность правового регулирования. Эти данные должны дать юристам социологические исследования»4.

Наблюдение применяется также в качестве состав­ной части других приемов исследования. Например, эксперимент обязательно предполагает систематичес­кое, постоянное наблюдение контрольного и экспери-ментируемого объектов до постановки эксперимента, в ходе его и после проведения.

Актуальной задачей является превращение обыден­ного наблюдения в научное. У нас, к сожалению, отсут­ствуют исследования, которые бы посвящались вопро­сам реализации права, основывались на личных на­блюдениях интеллектуально-волевой стороны социали­стических правовых отношений, авторами которых яв­лялись бы кадровые служащие государственного ап­парата, опытные судебно-следственные работники и др. Нужно шире практиковать метод наблюдения по­средством командировок должностных лиц на места и стажировки научных работников в государственных учреждениях.

8. Одним из самых могущественных орудий соци­ального познания является статистика5. Статистический

1              В. И. Ленин,  Поли. собр. соч., т. 36, стр. 156.

2              См. В. И. Лени н,   Поли.  собр. соч., т. 42, стр   260.

3              В. И. Ленин,   Поли.  собр. соч., т. 38, стр.  170.

4              В. А.  П е р т ц и к,   О первых опытах социологического иссле­

дования  государственно-правовых  отношений,  «Вопросы  социологии

и права», Иркутск, 1967, стр   131.

5              См. В. И. Ленин,   Поли, собр   соч., т   19, стр  333—334

8*            115

метод в правоведении включает в себя собирание, изучение и обобщение различных фактов (правовой действительности. Свое традиционное применение он находит в судебной статистике, которая /определяет перечень фактов и обстоятельств, подлежащих стати­стической обработке через соответствующие формы су­дебной отчетности. Однако статистический метод как проявление конкретно-социологического исследования нельзя свести к анализу данных судебной статистики. Последняя ставит своей основной целью учет наруше­ний социалистической законности, рассматриваемых, органами юстиции1. Между тем государственно-право­вая жизнь этим не исчерпывается.

Установлению пробелов в праве, определению объ­ективных потребностей правового регулирования слу­жат:

Статистические   данные,    отражающие   экономи­

ческое  развитие,  уровень  жизни    трудящихся  и  мате­

риальное   благосостояние,   культурный   рост   населения.

Сюда   же   можно   отнести     статистику    численности   и

размещения  населения  по территории,  размещение  ра­

ботников  по  отраслям   материального    производства   и

непроизводственным отраслям, т. е. все данные, харак­

теризующие статику и динамику тех общественных от­

ношений,   которые   обусловливают     развитие   правовых

отношений.

Данные,  отражающие состояние   нашего законо­

дательства,   его   количественную   характеристику,   дей­

ственность и эффективность.   Для   исследователя,   сис­

тематизатора законодательства очень важно, например,

знать количество действующих нормативных  актов  во­

обще, по отдельным вопросам в частности,  актов  выс­

ших,  центральных  и  местных  органов  государственной

власти и управления,  поправки  к  ним,  изменения,  до­

полнения и т. д.

Количественная сторона законодательства тесно связана с его качественными признаками, а иногда непосредственно их выражает. Так, множественность актов, регулирующих одни и те же вопросы, всегда

1 См     С     С.    Остроумов,  Советская  судебная  статистика, МГУ, 1962, стр   66—67.

116

является    недостатком    законодательства,    усложняет пользование им1.

Говоря о соотношении количественных и качествен­ных признаков права, следует иметь в виду, что «при­менение количественных методов в социологическом исследовании может быть успешным только в том слу­чае, если разработаны условия количественного соиз­мерения качественно различных явлений. Количествен­ный анализ превращается в вульгаризацию, если его сводят исключительно к количественным процедурам»2.

Статистика   правонарушений.    Помимо   судебной

статистики  сюда   относится   статистика   административ­

ных  правонарушений  и  правонарушений,  рассматрива­

емых в  арбитражном  и третейском  порядке.

Статистика,   отражающая   деятельность    субъек­

тов права  по реализации субъективных прав  и  испол­

нению  юридических  обязанностей.   Реализация   субъек­

тивных прав часто остается  вне поля    зрения.    Та  ее

часть, которая не связана  с выходом за рамки права,

осуществлением  прав вопреки    их назначению    или в

противоречие   с   интересами    социалистического   обще­

ства, не учитывается в  количественном  выражении во­

обще3. Для законодателя же   (тем более для исследо­

вателя)   совсем не безразлично,    используют    ли субь-

екты прав  свои права  или  нет,  если    используют,    то

1              Например, в области материально-технического снабжения на­

родного хозяйства имеется еще масса фрагментарного нормативного

материала,  несмотря  на  то что за  последние годы  признаны  утра­

тившими силу около 3 тыс. актов    (статей,   пунктов   и   т. п)   (см.

«Подготовка   и   издание   систематических     собраний    действующего

законодательства»,   «Юридическая   литература»,   1969,   стр    225).

В целях сокращения числа действующих разрозненных норма­тивных актов Министерством юстиции СССР совместно с заинтере­сованными ведомствами проводится значительная работа по объеди­нению таких актов

2              Г.  Андреева,  О   соотношении   методов   количественного и

качественного анализа в эмпирической социологии, «Социальные ис­

следования», «Наука», 1965, стр. 192.

3              Собственно, и те случаи, которые связаны с выходом за рам­

ки   права,   не получают   систематического   обобщения.   Каковы,   на­

пример,  данные  о  распространенности  осуществления  гражданских

прав в противоречии с их назначением в социалистическом общест­

ве   (ст. 5 ГК РСФСР) ?   Ответить   на  этот вопрос можно только с про­

ведением конкретно-социологических исследований.

117

Как часто, и т. д.1. Важно также вести более широкий учет правоисполнительной деятельности. В настоящее время статистические данные собираются преимущест­венно в той мере, в какой правоисполнительная дея­тельность обусловлена совершением правонарушений.

Регистрация перечисленных в общем виде обстоя­тельств служит установлению пробелов опосредствен-по и лишь постольку, поскольку анализируются фак­тические отношения, подлежащие правовому регули­рованию, или выясняются значение и эффективность действующих нормативных актов, нуждающихся в до­полнении. Непосредственно установлению про­белов в праве может послужить статистика примене­ния норм гражданского и гражданско-процессуального законодательства, предусматривающих аналогию. К сожалению, случаи применения этих норм не всегда отражаются в судебных решениях и еще меньше фик­сируются в установленных формах судебной отчетно­сти.

В результате применения статистического и иных методов конкретно-социологического исследования вы­являются новые факты, новые обстоятельства. Сами по себе первичные материалы, в том числе и количествен­ные, еще не имеют подлинно научной ценности. Нужны усилия специалистов исследуемой области с тем, что­бы из накопленных данных вывести статистичес­кие факты и статистические закономер­ности2. Только обработанные и обобщенные факты, а не единичные и случайные могут иметь значение в оп­ределении дальнейших мер по совершенствованию со­ветского законодательства.

Подчеркивая значение статистических закономерно­стей, нельзя игнорировать изучение единичных фактов государственно-правовой жизни. Они, во-первых, со-

1              Особенное значение для установления пробелов в праве при­

обретает статистика реализации права законодательной инициативы.

Следует согласиться с тем, что законодательная инициатива и право

законодательной инициативы — не одно и то же (см. Л. И. Анто­

нова, О стадиях правотворческого процесса в СССР, «Правоведе­

ние» 1966 г. № 1, сгр. 6

2              См.  подробно О. О.  Я х о т,   Роль   статистики в социологиче­

ском исследовании, «Опыт и методика конкретных социологических

исследований», «Мысль», 1965.

118

ставляют  базу последующих статистических    выводов могут корректировать последние, а, во-вторых, единич- ные  факты  посредством   индукции    позволяют  иногда   непосредственно    делать    выводы    общего    характера. Например, тот факт, что в практике    встретился    слу-  чай, полностью или частично не подпадающий под оп­ределения данного нормативного  акта,  хотя  и  охваты­ваемый смыслом законодательства, уже свидетельству­ет о несовершенстве  правовых норм.   И  наоборот,  ес­ли  отдельный  суд  постоянно    квалифицирует  тот  или иной  случай  неправильно,     применяет    вместо    одной кормы  другую,  вывода    о  неясности    или    неполноте норм  права,  игнорируемой  судом,  сделать еще  нельзя. Необходимы   сведения   о   практике     применения     этой нормы другими судами.

Статистическое знание дает количественную харак­теристику целой совокупности единичных фактов. Успешное применение статистического метода в кон­кретном правовом исследовании определяется диалек­тическим подходом к анализу цифровых данных. За количественной природой явлений важно увидеть их качественную определенность, их сущность1.

9. Из всех способов выявления общественного мне­ния в настоящее время получили большое распростра­нение анкетные опросы. Несмотря на их распростра­ненность, нельзя переоценивать их роль в конкретно-социологическом исследовании. Анкетный метод полу­чения материала ограничен интеллектом и личным опы­том опрашиваемых. Он не может дать больше того. К тому же получаемые анкетным путем данные более дру­гих подвержены субъективистским влияниям, хотя бы они и были достаточно репрезентативны. Научная дос­товерность этих данных нуждается еще в подтверждении другими методами исследования, если, конечно, выяв­ление общественного мнения не представляет собой самоцели.

Очень часто с помощью анкет выявляются вопросы вполне конкретные, определенные соответствующей документацией или отражаемые статистикой, но не свя-

1 См.   О  О. Я хот,  цит  соч , стр. 41.

119

занные с выявлением мнения о каких-либо процессах, явлениях общественной жизни1.

Нужно согласиться, что постановка подобных во­просов позволяет в значительный срок получить от большого количества людей материал, очень удобный для обработки. Однако такая анкета представляет со­бой скорее статистическую карту, нежели собственно анкету-интервью.

Анкетирование-интервьюирование в собственном смысле слова (в узком смысле) применяется в основ­ном с целью выяснения процессов отражения объек­тивных условий жизни в сознании людей. Отношение людей к ценностям жизни, уровень культуры, мотивы поведения и т. д. — главные вопросы, которые здесь уясняются. Они не могут быть познаны с помощью иных методов исследования.

Установлению потребности правового регулирования могут служить все получаемые в ходе анкетных опро­сов данные, которые так или иначе связаны с правовой формой опосредствования общественных отношений.

Но более всего установлению пробелов в праве служат те из них, которые характеризуют отношение людей к существующим нормам права, отражают мне­ния, касающиеся совершенствования действующих и принятия новых нормативных актов.

Практика конкретных правовых исследований знает теперь достаточно примеров применения анкетного метода. Некоторые из них интересны как раз тем, что вопросы проводимых опросов непосредственно направ­лены к установлению пробелов в праве. Возьмем, на­пример, анкетную карту Института государства и пра­ва АН СССР и юридического факультета Казанского университета по изучению системы и организации го­сударственного управления. В числе иных вопросов и предлагаемых вариантов ответов находим:

«...XI. Определены ли Ваши должностные обязан­ности и права:

1 Кроме автобиографических, обязательных в каждой анкете справок, ставятся, например, вопросы, уточняющие служебные обя­занности, загруженность общественными поручениями, практический стаж работы, повышение квалификации и т. п. Причем ставятся они в качестве основных, а не контрольных вопросов.

120

Определены полностью;

Определены в основном;

Определены частично;

Не определены.

XII. Где и как зафиксированы Ваши функциональ­ные обязанности:

Определены  имеющимися  нормативными   актами

(положением, должностной инструкцией);

Хотя  и определены   (в  положении,  инструкции),

но нуждаются в уточнении, дополнении;

3)             Не определены, сложились практически.

XXVII.   Какие  предложения  по  улучшению   работы

учреждения, отдела Вы считали бы наиболее целесо­образными...»

Другой пример. Высказано очень много спорных по­ложений о конкретных формах совершенствования государственной системы руководства сельским хозяй­ством. В этих условиях оказалось весьма полезным выявление взглядов самих участников колхозного строительства. Путем анкетирования выяснилось мне­ние практиков о роли райисполкомов в руководстве колхозами, о возможном и желательном изменении или о дальнейшем совершенствовании их функций, о не­обходимости сохранения или упразднении районных производственных управлений по сельскому хозяйству, а при сохранении — о возможных изменениях в их положении и функциях и т. д.1. Конечно, многие из поставленных здесь вопросов преследуют цель оптими­зации действующей системы руководства в смысле ее преобразования, т. е. направлены на выявление ошибок правового регулирования. Однако в ходе такого иссле­дования обнаруживаются в том числе и пробелы в нор­мативном регулировании данных общественных отно­шений.

На наш взгляд, вопросы, связанные с совершенство­ванием правового регулирования, должны включаться в каждую анкету, по каким бы правовым проблемам исследование ни проводилось. Иногда они могут быть доминирующими.

1 Подробно, в том числе и о результатах исследования, см. И. В. Павлов, В. В. Петров, О государственном руководстве колхозами в районе, «Советское государство и право» 1967 г. № 8.

121

10. Практика показывает, что далеко не все пред­ложения о дополнении действующего законодатель­ства новыми нормами находят поддержку законода­теля. Конечно, среди массы предложений de lege ferenda есть такие, которые не обоснованы научно, т. е. сделаны умозрительно, без применения научных методов правового исследования. Но есть в числе пред­ложений по совершенствованию законодательства и такие проекты, которые хотя и являются с теоретичес­кой точки зрения научно обоснованными, однако тре­буют до их окончательного утверждения опытной про­верки. Завершающей стадией научного обоснования потребности в данном нормативном акте выступает здесь эксперимент. В связи с этим возникает необхо­димость более подробного его рассмотрения1.

Эксперимент является самостоятельной, довольно объемной и сложной темой. Отдельные из возникаю­щих здесь вопросов к нашей теме прямо не относятся, они рассмотрены в опубликованных ранее работах2,

1              Юридическая   наука не  остается   в  стороне  от   исследования

социального эксперимента применительно к области государственно-

правовых явлений. Можно указать на ряд статей, где подчеркивает­

ся его значение, намечается примерный круг объектов эксперименти­

рования,   обобщается   имеющаяся    практика    эксперимента   и   т. д.

(см, например, В. А. П е р т ц и к, Проблемы местного самоуправле­

ния в СССР, «Труды Иркутского университета им. А. А. Жданова»,

т   XXXII, серия юридическая,    вып.    6,    ч.  П,    Иркутск,  1963, стр.

195—299;  Р. А.   С а ф а р о в,   Социальный   эксперимент   и  проблемы

государства и права, «Советское государство и право»  1964 г. № 10;

С. С. А л е к с е е в, Д. А. Керимов, П. Е. Н е д б а и л о, Методо­

логические  проблемы   правоведения,   «Правоведение»   1964   г.   №   4;

Н. Д. Абдуллаев, Ю. В. Муравьев, Роль конкретно-социоло­

гических  методов   в   исследовании   и  совершенствовании   советского

правотворчества,    «Вестник    ЛГУ,    Экономика,   философия, право»

1964 г.   №  17; О. А. Красавчиков, Юридическая  наука  и ком­

мунизм,  «Право    и    коммунизм»,  «Юридическая  литература»,   1965,

стр.   200—204;   А.  А.  Головко, Научный   эксперимент в   государ­

ственном   строительстве,   «Советское   государство   и  право»   1966   г.

№  11;  В. И. Никитинский, Значение эксперимента    в    нормо-

творческой  деятельности, «Советское  государство  и   право»   1967  г.

№ 6 и др ).

2              См. В.  В.  Ла зарев,   К  понятию правового эксперимента в

конкретно-социологическом   исследовании,  «Итоговая   научная   кон­

ференция Казанского государственного университета им. В. И. Улья­

нова-Ленина   за   1964   год»,   Краткое   содержание   докладов:    фи­

лософия, правоведение», Казань, 1966; В. В. Лазарев, К вопросу

о понятии  и пределах эксперимента в области государства и права,

«Правоведение» 1966 г. № 1

122

поэтому представляется необходимым сосредоточить внимание преимущественно на том, что касается роли экспериментального метода в установлении пробелов советского права.

Экспериментальный   метод1   в области   государства и права представляет собой один из    частных   (специ­фических)   методов   исследования     государственно-пра­вовых явлений, объединяющий в себе: у*а) разработку и оформление  правовой  гипотезы; \|б) особую форму ее апробирования; у в)  систему научного контроля;

V г)  анализ  выводов   и  разработку  рекомендаций   на основе проведенного опыта.

Уже в процессе научной разработки правовой гипо­тезы эксперимента делается вывод о несовершенстве правового регулирования каких-то общественных отно­шений. При этом констатируется необходимость пли преобразования, изменения действующих нормативных актов, или их дополнения, или из­дания новых норм права, т. е. необходимость регули­рования тех общественых отношений, которые действу­ющим правом не предусматриваются. В первом случае речь идет не о проблеме, а об ошибке (на данный мо-•мент времени) в правовом регулировании, во втором — о неполноте — пробеле закона и в третьем — о про­беле в праве. Причем вывод о пробеле может быть как бесспорным, так и предположительным. Соответствен­но различаются и цели эксперимента, преследуемые его гипотезой. Там, где существование пробела че оставля­ет сомнения, поскольку это доказано применением иных, в том числе конкретно-социологических, средств исследования, гипотеза преследует единственную цель: испытать жив неспособность с ф о р м у л и-

1 Экспериментальный метод исследования и эксперимент — не равнозначные понятия. Немецкие философы Г. Партей и Д. Валь правильно указывают, что экспериментальный метод охватывает и выводы о гипотезе, и проведение эксперимента, и объяснение его результатов Эксперимент же есть «контролируемое изменение ес­тественных и общественных объектов и процессов, где исследователь как экспериментатор на основе определенных знаний изучает естест­венные и, соответственно, общественные условия, наблюдая изме­нения и результаты в избранной им и варьируемой системе» (см Н. Parthey, D. W a h I, Die experimentelle Methode in Natur — und Geselschaftwissenschaften, В., 1966, SS. 12—13).

123

рованных ею положений (проекта нормативного акта) и только. Если не подходит данный вариант регулирования, нужно искать другой, но сама необхо­димость законодательных мероприятий остается непо­колебимой. Гипотетичность вывода о существовании пробела влечет за собой дополнительно проверку це­лесообразности издания нормативного акта, его своевременность и т. д., другими словами, определение потребности правового регу­лирования в конкретных условиях места и времени.

Как правильно отмечает Р. А. Сафаров, правовой эксперимент должен быть поставлен тогда, когда це­лесообразность и эффективность данного нормативного акта или правового преобразования нельзя обосновать с помощью логического умозаключения, когда нельзя утверждать или отрицать правильность предлагаемого нормативного акта, не известны характер и содержа­ние неизбежных последствий его принятия, лишь приб­лизительно можно представить реакцию общественного мнения и т. д.1. Речь, как убеждаемся, идет об эффек­тивности проектируемых актов. Но представляет ли эксперимент проверку действующих норматив­ных актов?

В. П. Казимирчук, например, считает экспериментом «практическую проверку целесообразности и эффектив­ности проектируемого или уже действующего общест­венно-политического или правового фактора»2. Первая часть приведенного положения сомнения не вызывает. Вторая часть нуждается в уточнении, которого автор, к сожалению, не дает. Во-первых, проверка какого-либо общественно-политического, внеправового фактора не составляет предмета правового эксперимента3. Во-вто­рых, проверка эффективности действующего «правово­го фактора» не составляет специфики эксперимента. Го­ворить об этом можно, но очень условно. Как правило,

1              См. Р.   А. С а ф а р о в,  цит.   соч., стр   15;   В   И   Ни к и т и и*

с к и и, цит. соч., стр. 26, 29.

2              В. П. Казимирчук, цит. соч., стр. 181.

3              В связи с этим нужно заметить, что обоснованию  необходи­

мости проведения законодательных мероприятий, установлению про­

белов в праве служат о том числе результаты экспериментирования

в экономике,   педагогике, психологии и т. д. Они учитываются дрц

оформлении гипотезы правового эксперимента,

124

вывод о несовершенстве правового регулирования де­лается до проведения эксперимента. Но если норматив­ный акт испытывается с целью проверки его целесо­образности и своевременности, если тем самым пред­полагается установление в праве пробела, то это озна­чает при положительных результатах эксперимента, признание несовершенства действующей системы право­вого регулирования, а значит, и ее неэффективности в этом смысле. Кроме того, действующий в одной мест­ности, в одних условиях нормативный акт может про­веряться с точки зрения его эффективности в другой местности, в иных условиях.

В трактовке целей эксперимента нельзя согласить­ся с О. В. Смирновым. По его мнению, все правовые эксперименты следует разбить на две группы: 1) экс­перименты, призванные определить состояние эффек­тивности действующего законодательства; 2) экспери­менты, направленные на выбор нового варианта право­вого регулирования. Содержание экспериментов пер­вой группы включает, дескать, выявление следующих обстоятельств: а) какие стороны (экономическая, мо­рально-политическая, юридическая) правового регули­рования и в какой мере утратили свою эффективность; б) какие конкретные причины и условия способствова­ли утрате эффективности?1 Прежде всего указанные обстоятельства можно исследовать теоретически, мето­дом наблюдения, анкеты, статистически и т. п., но толь­ко не экспериментом. Воспроизводство в эксперименте условий, повлекших за собой утрату эффективности права, поведет к крайне нежелательным последствиям и слишком дорого обойдется для судеб людей, причаст­ных к эксперименту. Если в ходе опыта и выявляется иногда несовершенство, неэффективность имеющихся норм, то это происходит попутно и не в том заключается цель правового эксперимента.

Далее, О. В. Смирнов обедняет цели правовых экс­периментов, поскольку не представляет места тем из них, которые направлены не просто к замене одной фор-

1 См. О. В. Смирно в, Роль правовых экспериментов в регу­лировании труда па производстве, «Тезисы докладов и научных со­общений на межвузовской теоретической конференции на тему: «Роль права в развитии социалистической экономики и демократия нд ров-ременном этапе», М., 1966, стр. 90—91.

1.5

мы правового регулирования другой, а служат органи­зации правового регулирования вообще. Для нас подчерк­нуть этот момент очень важно, ибо в последнем случае посредством эксперимента доказывается необходимость регулирования правом тех отношений, которые не под­падали под его действие. Если эксперимент оказывается здесь плодотворным, это и есть свидетельство существо-{ вания пробела в действующей системе права.

Экспериментальный метод предполагает особую форму подтверждения правовой гипотезы. Особенность ее в отличие от иных методов заключается в том, что в ходе изучения общественные отношения подвергают­ся активному воздействию со стороны исследователя. Они варьируются, изменяются, дополняются новыми факторами и т. д. Осуществляется собственно экс­перимент.

Эксперимент в области государства и права пред­ставляет собой намеренное изменение в системе право­вого порядка, предпринятое в ограниченной простран­ством и временем сфере правовых отношений с целью проверки научной гипотезы относительно роли новых государственно-правовых форм в развитии данных об­щественных отношений.

Помимо того, что эксперимент подтверждает (или не подтверждает) -предположение о пробеле в праве, содержащееся в гипотезе, он всегда выступает в качест­ве средства установления пробелов самого эксперимен-тируемого акта. Органы и организации, осуществляю­щие эксперимент, должны вести широкое, развернутое обобщение накапливающихся материалов, выявлять не­достатки испытываемого акта (пробельность, несоответ­ствие тех или других его фрагментов регулируемым об­щественным отношениям и др.), его положительные сто­роны и типичные формы нарушения его предписаний1. Все это является одной из гарантий полноты и стабиль­ности того нормативного акта, который будет принят законодателем с учетом результатов эксперимента.

Выявлению пробелов в праве н пробела — неполно­ты экспериментального акта служит система научного контроля за экспериментом. В данную систему входит

1 См.  О. А.  Красавчиков,  цит.  соч., стр.  204;   В.  И.  Ни­китинский, цит. соч., стр. 31.

126

совокупность формально-юридических приемов, статис­тический анализ, опрос общественного мнения и, разу­меется, научное наблюдение за ходом эксперимента. Значение каждого из названных методов показано вы­ше. В эксперименте ценность их повышается тем, что они более предметны, более целенаправленны и приме­няются в совокупности, а это положительно сказывает­ся на обоснованности получаемых результатов.

Сравнение данных научного контроля за экспери­ментом, результатов основного и контрольного экспе­римента (если таковой имел место), сведений о состоя­нии объекта до эксперимента и после него позволяет прийти к заключительным выводам. Они различаются в зависимости от того, удался или не удался поставлен­ный опыт.

При удачном исходе эксперимента могут последо­вать следующие выводы:

а)             необходимо   преобразование   действующей   систе­

мы  правового  регулирования;

б)            необходимо издание новых норм права, посколь­

ку имеется потребность в регулировании общественных

отношений, действующими актами не предусмотренных.

В отношении экспериментируемого акта также могут быть два вывода: или он отвечает назревшим потреб­ностям, совершенен и нуждается в утверждении в ка­честве закона, или он принимается за основу, но нужда­ется в уточнении, дополнении и т. п.

При неудачных результатах эксперимента могут пос­ледовать противоположные выводы:

а)             существующая   система   правового   регулирования

более эффективна, нежели экспериментируемая;

б)            потребность   в  правовом   регулировании   данных

общественных   отношений   отсутствует,   необходимости

в издании новых норм права или в дополнении действую­

щих   нет;

в)             поиски в нахождении оптимальной  системы  пра­

вового регулирования нужно продолжить;

г)             экспериментируемый   акт   прекращает   свое   дей­

ствие  как  неудачный,   как  несоответствующий   жизнен­

ным условиям, месту, времени и т. д.

Место эксперимента в объективном процессе науч­ного исследования определено тем, что, с одной сторо­ны, он выступает как основа научной теории, а с дру-

127

гой—как критерий ее истинности. Однако было бы оши­бочно переоценивать значение эксперимента, было бы неверно отвлекаться от исторической практики общест­венного развития. Мы согласны с тем, что «объектив­ный ход научного исследования — это не однократный механический опыт по проверке теории практикой, а непрерывный процесс, осуществляемый еще в ходе соз­дания самой теории»1.

Как правильно указывает В. И. Никитинский, при решении вопроса об опытной проверке той или иной модели нормы следует иметь в виду, что эксперимент играет роль лишь одного из способов проверки научных гипотез, наряду с теоретическим мышлением, практи­кой, математической обработкой и т. д. Эксперимент — сложный и зачастую дорогой способ проверки научных гипотез, поэтому применять его следует лишь в тех слу­чаях, когда другие методы исследования не дают вполне обоснованного результата2.

Кроме того, далеко не всегда возможно осуществле­ние эксперимента. Существуют обусловленные самим предметом правового эксперимента объективные преде­лы и субъективные обстоятельства, так или иначе ог­раничивающие возможность его проведения3.

Экспериментирование в области правового регулиро­вания отнюдь не теоретическая абстракция. Авторы ра­бот по правовому эксперименту (Р. А. Сафароь, В. А. Пертцик, А. А. Головко, В. И. Никитинский и др.) ссылаются или на эксперименты, проводившиеся в пер­вые годы Советской власти, или приводят примеры экс­периментов последнего времени4. Нужно заметить, что

1              Д. М. Ч е ч о т, К вопросу о критерии истинности выводов юри­

дической    науки, «Советское    государство    и    право»  1965 г. № 2,

стр. 37.

2              См. В. И. Никитинский,  цит. соч., стр. 33.

3              Более подробно см   В. В. Л а з а р е в,   О понятии и пределах

эксперимента в области государства и права, стр. 20—21.

4              Наиболее характерными экономико-правовыми экспериментами

последних лет являются опыты по переводу отдельных предприятий

и хозяйственных объединений    на    новую систему планирования  и

экономического стимулирования. Вначале эксперименты проводились

для доказательства вопроса о целесообразности новой системы вооб­

ще.   Они  закончились  принятием   4   октября   1965  г.   постановления

ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О совершенствовании пла­

нирования и усилении экономического   стимулирования   промышлен­

ного производства» (СП СССР 1965 г. № 19—20, ст. 153).

128

проводимые в отдельных местностях опыты в области государственного строительства, хотя и не всегда во всем отвечают требованиям экспериментального метода, явля­ются, тем не менее, очень близкими к эксперименту.

Как правило, они преследуют цель преобразования правового регулирования. Имеются, однако, и другие примеры, когда эксперимент проводится в условиях от­сутствия должного правового регулирования. Законом не урегулирован, например, вопрос о том, кто должен организовать работу депутатов в местном Совете. По этому поводу высказывались различные предположения, но они оставались не более как гипотезами будущего нормативного акта. В порядке эксперимента в исполкоме Октябрьского районного Совета г. Иркутска, а потом в Иркутском городском Совете в течение двух лет прово­дилась проверка действенности таких органов, как постоянные комиссии по организации работы депутатов. Опыт их работы показал, что они способны от имени Совета организовать деятельность депутатов в межсес­сионный период1. Пробел, существующий в законода­тельстве, нуждается в восполнении.

Проведение экспериментов по отдельным правовым вопросам заслуживает самого серьезного внимания и по­ощрения. Возможности, заложенные в правовом экспе­рименте, используются еще не в полной мере. Известно, какое большое значение придавали эксперименту класси­ки марксизма-ленинизма, отмечая его роль в познании и выведении закономерных связей, явлений, в апробиро­вании новых форм общественной жизни и т. д.2. Широкое (хотя и не безграничное) использование преимуществ экспериментального метода исследования государствен­но-правовых явлений послужит дальнейшему укрепле­нию научных основ законодательной деятельности со­циалистического государства.

1              См. В. А. П е р т ц и к, Пути совершенствования деятельности

депутатов местных Советов, «Советское государство и право» 1967г.

№ 7, стр. 20—21.

2              См. Ф. Энгельс, Диалектика природы, Госполитиздат,  1952,

стр. 131, 180,  182; В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 36, стр. 380;

т. 39, стр. 20; т. 42, стр. 285—286.

9  Заказ 2081