§1. "Пространство" как категория философии права

Правовая жизнь изобилует явлениями, к которым приложимы пространственные характеристики. Когда мы обсуждаем, к примеру, пределы допустимого вмешательства государства в частную жизнь или разграничение функций государственных органов, то в поисках аргументов для защиты своей позиции так или иначе обращаемся к пространственной модели мира. Юридические факты существуют лишь в плоскости права, в ином измерении они наполняются совсем другим смыслом. Логика права сохраняет свою силу и убедительность до тех пор, пока не встречается с нравственными суждениями, которые опираются на совсем другие обстоятельства, расположенные в иной системе координат. Пожалуй, нет ни одной проблемы права, где бы мы не увидели столкновение позиций, субъекты которых занимают различные места в пространстве власти и права. Даже само понятие "столкновение" есть пространственная характеристика взаимодействия. Что же обозначает собою категория "пространство" и каким смыслом она наполняется, когда речь заходит о сущности правовых явлений?

Русское слово "пространство" производно от другого слова -"простор". Пространственное бытие вещи указывает нам на ее состояние, в котором она пребывает. Нечто, отпущенное на простор, приобретает те формы, которые соответствуют его природе. Пространство наполняется формами, незаполненное пространство мы называем пустотой. Можно войти в пустое пространство, которое впускает в себя. Если мы тащим пианино на восьмой этаж, наши действия имеют смысл при условии, что его габариты соответствуют дверному проему и размерам комнаты, в которой оно будет поставлено. Отсутствие незаполненного пространства ставит нас перед необходимостью изменить структуру самой вещи, скажем, снять футляр, отвинтить ножки или разобрать на составные части. Эта процедура болезненна, поскольку всякая вещь существует постольку, поскольку сохраняет свою структуру.

Право также может мыслиться нами как некое пространство, в котором, обретая юридический статус, мы можем сохранить свои сущностные свойства либо утратить некоторые из них. Достаточно упомянуть такое словосочетание как "вхождение страны в рынок". Насколько мы сохраним себя в условиях этого правового режима, есть ли в нем место для тех ценностей, без которых мы не смогли бы жить достойно? Образ жизни, создаваемый правом, может исключать какие-либо проявления человеческой активности, поэтому правовое пространство не совпадает с пространством социальным. То, что имеет место в социальной жизни, оказывается ничтожным с точки зрения права. Суд уничтожает волю правонарушителя, когда возлагает на него ответственность, из чего не следует вывод об отсутствии воли и безразличном отношении правонарушителя к назначенной мере наказания. Суд, однако, совершенно самостоятелен в этом вопросе.

Таким образом, правовое пространство не безразлично к сущности тех явлений, которые обитают внутри него. Пространственное бытие не является внешней характеристикой предмета, оно связано с его внутренней сущностью.

Правовые нормы определяют пределы допустимого поведения. Здесь мы встречаемся с движением как одной из форм проявления активности вещи в пространстве. Правовой запрет оказывается препятствием, этимологическое сходство этих двух слов очевидно. Препятствие существует лишь для движущегося объекта ("пятиться").

Мерой движения является расстояние, которое расположено между двумя точками пространства. П.А.Флоренский, указав на невозможность определения кратчайшего расстояния, предлагает считать мерой преодоленного пространства работу, затрачиваемую на это субъектом движения1. Расстояние, преодолеваемое нами без усилий, незаметно, оно становится различимым лишь тогда, когда мы тратим на это собственные ресурсы.

Иначе говоря, правовое требование, обращенное ко всем, вынуждает людей приложить неодинаковые усилия, чтобы сохранить дистанцию между собой и чертой, за которой их подстерегает ответственность. Мы не можем констатировать единое правовое пространство. Есть пространства, в которых быть правопослушным и порядочным человеком просто. И есть пространства, в пределах которых сохранение человеческих свойств и уважения к закону сопряжено с большими трудностями. Правовое пространство неоднородно - это утверждение равнозначно тезису о том, что правовое пространство пронизывается силовыми воздействиями, искривляющими траектории движения.

Если мы проследим наш обычный путь с работы домой, мы увидим, что в процессе пути характеристики движения постоянно меняются. Увидев витрины магазина, мы замедляем шаг и идем медленно, рассматривая выставленные в них товары. Заметив неприятного типа впереди себя, переходим на другую сторону улицы, огибаем углы домов и не рискуем сокращать расстояние, если это сопряжено с риском для нашей жизни - обходим стороной опасные участки, отказываемся от услуг метро и т.д. Иначе говоря, пространство представляет собой поле сил, которые действуют на всех, кто входит в это поле. Мы заходим в комнату и садимся на стул, подчиняясь тому порядку, который уже установлен. Это принуждение нами замечается крайне редко.

Неисполнение требований пространства оценивается нами так: "Нечто не на месте". "Не на месте" - это приговор свободному человеку, это характеристика, лишающая нас должностного положения...

Какие выводы следует сделать из всего сказанного?

Во-первых, надо отказаться от понимания права, в основе которого лежит евклидово представление о пространстве: будто оно однородно, непрерывно, изотропно (выражено лишь одним способом).

Отсюда следуют другие выводы:

временные отрезки (правовые сроки) не равны друг другу: первый год лишения свободы не равен последнему; увеличение срока наказания наполовину не означает, что объем кары возрос также наполовину;

реституция (т.е. возвращение в первоначальное состояние) не отвечает своему понятию: в праве ничто не восстанавливается и не возвращается;

пространство права имеет множество измерений и потому оно способно проникнуть во внутренний мир человека. Человек "доступен" для закона не только благодаря своим действиям; связь права и личности глубоко онтологична;

место для вещи не случайно, оно определяется ее природой. Занимаемый ранг в иерархии, местоположение нормы в системе права, статус юридического или физического лица не могут быть приобретены вопреки своей природе. Это, в частности, означает, что личность преступника имеет онтологические особенности, а не формальные;

перемещение есть игра мест. Мое продвижение, правовые действия возможны лишь во взаимодействии с другими, как смена оппозиций (судья-подсудимый, обвинитель-обвиняемый...).Сущность деяния - в смене оппозиции, а не в обнаружении воли.