2.4. Определения понятий "целевое право-обязанность" и "злоупотребление субъективным гражданским правом"

Под злоупотреблением в буквальном смысле слова следует понимать "употребление во зло", то есть причиняющее вред действие (бездействие), осуществляемое с использованием некоторого средства. Наличие средства является обязательным признаком, отличающим злоупотребление от иных вредоносных действий. Что представляет собой это средство? Может ли им быть какой-либо материальный объект? "Во зло" можно, например, использовать нож, однако причинение вреда в этом и других подобных случаях не называется злоупотреблением. Следовательно, злоупотребление предполагает использование не предметов, а чего-то иного.

Для ответа на вопрос о средстве злоупотребления целесообразно проанализировать практику использования термина "злоупотребление" в российском законодательстве. Мы не будем здесь подробно говорить о всех нормативных правовых актах, в которых идет речь о злоупотреблениях, - их слишком много. Приведем лишь несколько случаев употребления данного термина, представляющих виды злоупотреблений в зависимости от используемого средства.

Кроме Гражданского кодекса термин "злоупотребление" содержится в Уголовном, Семейном, Гражданско-процессуальном кодексах, в Законах "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", "О связи", "О пенсиях в Российской Федерации" и во многих других нормативных правовых актах. В большинстве случаев он используется для обозначения злоупотребления принадлежащими лицу субъективными правами. Так, Семейный кодекс РФ содержит несколько статей, в которых говорится о злоупотреблении родительскими правами. Статья 56 СК закрепляет право ребенка, в случае злоупотребления его родителями родительскими правами, самостоятельно обращаться за защитой своих прав и интересов в орган опеки и попечительства, а по достижении возраста четырнадцати лет - в суд. Статья 69 СК предусматривает возможность лишения родителей родительских прав в случае злоупотребления ими. Статья 141 СК указывает на злоупотребление родительскими правами усыновителями как на одно из оснований отмены усыновления.

В СК понятие "злоупотребление родительскими правами" не раскрывается. Оно определено в Постановлении Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. N 10 как "использование этих прав в ущерб интересам детей, например создание препятствий в обучении, склонение к попрошайничеству, воровству, проституции, употреблению спиртных напитков или наркотиков и т.п.". Здесь перечислено лишь несколько негативных последствий злоупотребления родительскими правами, однако этот перечень не является исчерпывающим, так как последствия злоупотреблений могут быть самыми разными. Из данного определения видно, что злоупотребление родительскими правами представляет собой такое использование родителями прав, предоставленных им законом в целях материального обеспечения и воспитания детей, которое влечет за собой причинение вреда детям. То есть это использование субъективных прав вопреки их назначению, которое определено в ст. 63 СК как обязанность родителей воспитывать своих детей, заботиться об их здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии, а также обеспечивать получение детьми основного общего образования.

Действующий Уголовный кодекс РФ (УК) содержит три статьи, в которых использовано понятие "злоупотребление полномочиями". Под злоупотреблением должностными полномочиями в ст. 285 УК понимается "использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства". Понятием "должностные полномочия" в данном случае охватывается совокупность прав и обязанностей, предоставленных лицу государством для выполнения общественно необходимых функций. Следовательно, под злоупотреблением должностными полномочиями надо понимать причинение вреда с использованием должностных прав и обязанностей.

Составы преступлений, предусмотренные ст. 201 УК "Злоупотребление полномочиями" и ст. 202 УК "Злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами", отличаясь от ст. 285 УК субъектом преступления, аналогичны ей по элементам объективной и субъективной сторон. В обоих случаях это умышленное причинение вреда интересам других лиц либо общественным интересам посредством использования вопреки установленным целям предоставленных субъекту прав. Данные статьи различаются функциями субъектов преступления.

Таким образом, злоупотребление полномочиями, так же как и злоупотребление родительскими правами, - это причиняющее вред использование прав в противоречии с их целевым назначением.

Во многих законах термин "злоупотребление" используется без указания на средство злоупотребления, на то, чем злоупотребляет субъект. В некоторых случаях это средство может быть установлено из контекста закона. Например, ст. 31 Закона "О психиатрической помощи" говорит о "злоупотреблениях, допущенных при госпитализации законными представителями несовершеннолетнего". Здесь, очевидно, имеются в виду действия лица, использующего в качестве средства злоупотребления имеющиеся у него права законного представителя во вред интересам несовершеннолетнего.

Как видно из приведенных примеров использования в действующем законодательстве термина "злоупотребление", он в большинстве случаев обозначает злоупотребление правами, что позволяет ответить на поставленный в начале данного параграфа вопрос о средстве злоупотребления; таким средством являются различные субъективные права. Злоупотребляя правом, субъект использует его вопреки интересам других лиц.

Единственное определение понятия "злоупотребление правом" содержится в Уголовном кодексе. Поэтому полезно более внимательно рассмотреть структуру уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за злоупотребления субъективными правами (полномочиями). Ведь элементный состав объективной стороны злоупотребления гражданскими правами должен быть аналогичен тому, который предусмотрен названными уголовно-правовыми запретами, так как в обоих случаях противоправные действия заключаются в использовании субъективных прав вопреки определенной цели.

Надо отметить, что недостатком большинства работ, посвященных исследованию проблемы злоупотребления гражданскими правами, было то, что их авторы пытались найти решение, не выходя далеко за рамки гражданско-правовой теории. Тем самым они значительно ограничивали свои возможности, так как сущность юридического запрета крайне сложно выявить без обращения к "чистой" теории ответственности, каковой является наука уголовного права. Теории других видов ответственности заимствовали многие ее положения, например учение о составе правонарушения, вине и ее формах. Эти положения были восприняты практически без изменений, что говорит о единстве принципов правового регулирования ответственности независимо от ее отраслевой принадлежности. Поэтому не следует опасаться совершить ошибку, прибегая к сравнению гражданско-правовых запретов рассматриваемых нами действий с однородными уголовно-правовыми запретами.

Когда размер вреда, причиняемого каким-либо действием, достигает уровня общественной опасности, необходимо установление уголовной ответственности за его причинение. Это правило относится как к злоупотреблению правами вообще, так и к злоупотреблению гражданскими правами в частности. Такие нормы содержатся в ст. 201, 202 и 285 УК, закрепляющих ответственность соответственно: 1) за злоупотребление полномочиями; 2) за злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами; 3) за злоупотребление должностными полномочиями.

Содержание ст. 202 и 285 УК уже было коротко раскрыто выше, поэтому мы не будем подробно останавливаться на них. Отметим лишь, что они определяют правовые последствия злоупотребления публичными правами. Публичные функции выполняют не только должностные лица, но также нотариусы и аудиторы.

Статью 201 УК следует рассмотреть более внимательно, так как она представляет собой уголовно-правовой запрет злоупотребления гражданскими правами. В ней предусмотрена ответственность за злоупотребление полномочиями лицом, которое не осуществляет публичных функций, а выполняет управленческие функции в коммерческой или иной организации. Для этого такое лицо наделяется учредителями (участниками) организации правами и обязанностями, которые должны реализовываться в интересах организации. Управляющий получает полномочия на основании гражданско-правового договора. Взаимоотношения между участниками и управляющим регулируются гражданским правом. Так, согласно ст. 40 Закона "Об обществах с ограниченной ответственностью", с лицом, которое было избрано на общем собрании участников для осуществления функций единоличного исполнительного органа, заключается договор, который от имени общества подписывается лицом, председательствовавшим на общем собрании. Злоупотребление полученными таким образом правами есть не что иное, как злоупотребление гражданскими правами.

Возложение на лицо управленческих функций осуществляется посредством предписаний, для выполнения которых ему предоставляются права управления работниками и имуществом организации. Такие предписания закреплены в законодательстве, а также устанавливаются в договоре с управляющим. Однако нельзя регулировать деятельность управляющего только предписаниями совершать конкретные действия. Не всегда право, предоставленное для осуществления его в чужих интересах, может быть обусловлено исполнением управомоченным лицом конкретных обязанностей (активных либо пассивных). Во многих случаях право должно реализовываться различными действиями, зависящими от конкретных жизненных ситуаций, многообразие которых невозможно предвидеть. Следовательно, нельзя заранее предписать управомоченному лицу совершать определенное действие при осуществлении права в той или иной ситуации. В этих случаях используется такой инструмент, как предоставление права, в сочетании с установлением обязанности использовать его в определенных целях. В результате обеспечивается согласование инициативы управляющего и возможности принятия им оперативных решений с интересами лица, предоставившего право, или иного лица - бенефициара. Такое право может быть названо "целевым правом-обязанностью".

Так же как нельзя предусмотреть всех возможных форм реализации субъективного права, нельзя запретить и все возможные действия по использованию права во вред бенефициару. Поэтому, когда размер вреда от таких действий достигает уровня общественной опасности, к виновному должны применяться меры уголовного наказания, закрепленные в законе в форме запрета злоупотребления правами. Специфика состава преступления ст. 201 УК в том, что признаки объективной стороны определены в нем посредством указания на использование субъектом своих полномочий, а необходимым элементом субъективной стороны является цель, не совпадающая с интересами организации, в которых полномочия должны осуществляться. Статья 201 УК, предусматривающая ответственность за злоупотребление полномочиями, является по своей конструкции генеральным запретом использовать полномочия вопреки определенной цели. Она устанавливает ответственность за любое действие, совершенное с использованием полномочий вопреки законным интересам организации. Вред, причиняемый этими действиями, также может иметь любую форму. В этом заключается сходство запрета злоупотребления правом с генеральным гражданско-правовым запретом деликта. Из-за этого сходства случаи внедоговорного причинения вреда нередко ошибочно называли злоупотреблениями правом, что обычно имело место при обсуждении проблемы причинения вреда в результате коллизии субъективных гражданских прав.

Теперь покажем отличие злоупотребления правами от превышения прав. Ясность в этом вопросе необходима, так как в нормативных правовых актах российского законодательства термин "злоупотребление правом" используется (совершенно, на наш взгляд, неоправданно) для обозначения как злоупотребления правами, так и превышения прав. Различие между этими противоправными действиями обнаруживается при сравнении объективных сторон составов преступлений "злоупотребление должностными полномочиями" (ст. 285 УК) и "превышение должностных полномочий" (ст. 286 УК). Согласно ст. 286 УК, превышением полномочий считаются действия, явно выходящие за их пределы. То есть, превышая должностные полномочия, лицо осуществляет действия, которые являются запрещенными независимо от цели их совершения. Такой вывод следует из разъяснения, содержащегося в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. N 4 "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге". В нем говорится, что должностное лицо тогда следует считать превышающим свои полномочия, когда оно совершает действия, которые:

1) относятся к полномочиям другого должностного лица;

2) могли быть совершены должностным лицом только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте;

3) никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать.

Таким образом, превышение полномочий - это действие, совершенное за их пределами, которые четко определены правовыми нормами, определяющими объем полномочий.

При злоупотреблении полномочиями, в отличие от их превышения, совершаются действия, которые считались бы правомерными или, по крайней мере, не наказуемыми в уголовном порядке, если бы они осуществлялись в интересах службы. Если объективную сторону превышения полномочий образуют действия запрещенные, то объективную сторону злоупотребления полномочиями образуют действия не запрещенные. Для того чтобы они подпадали под запрет, необходимо наличие такого элемента субъективной стороны состава преступления, как "противоправная цель".

Надо отметить, что ст. 201 УК устанавливает ответственность как за злоупотребление управленческими полномочиями, так и за их превышение. Злоупотребление полномочиями причиняет вред тем лицам, в интересах которых должно осуществляться управление. Если же действия управляющего, использующего свои полномочия, причиняют вред третьим лицам или всему обществу, то они являются превышением полномочий.

Несмотря на то, что законодательство не содержит понятия "превышение пределов субъективных гражданских прав", данное правонарушение имеет место во многих случаях, поэтому его следует охарактеризовать, обратив особое внимание на его отличие от злоупотребления гражданскими правами. Превышение гражданских прав представляет собой использование имеющегося у лица права для совершения действий, которые запрещены не целевым ограничением, а любым иным запретом. Например, если лицо, принявшее вещь на хранение (ст. 886 ГК), станет использовать ее для своих нужд без согласия поклажедателя, то это будет превышением полученного от поклажедателя права владения вещью. Договором хранения не устанавливается обязанность в форме целевого предписания осуществлять владение вещью в интересах поклажедателя, так как модель обязательного поведения хранителя достаточно четкая. Пользуясь принятой на хранение вещью, хранитель нарушает закрепленный в ст. 892 ГК запрет совершать такие действия без согласия поклажедателя.

Отличие злоупотребления правом от превышения права позволяет сделать вывод о том, что не все причиняющие вред действия, совершаемые с использованием субъективных прав, могут быть названы злоупотреблением правом. Злоупотребление правом отличает то, что оно обязательно нарушает ту границу субъективного права, которая установлена предписанием осуществлять право в интересах другого лица.

То обстоятельство, что образующие объективную сторону злоупотребления правом действия не выходят за границы модели дозволенного поведения, является причиной появления в литературе высказываний некоторых авторов о том, что при злоупотреблении гражданскими правами управомоченный субъект допускает недозволенное использование своего права, но при этом "внешне опирается на субъективное право"*(60); или о том, что суд должен отказывать в защите права лицу, действия которого "внешне выглядят как осуществление права, однако по существу являются правонарушением"*(61). Злоупотребление гражданскими правами "выглядит как осуществление права" потому, что составляющие его действия, если рассматривать их в отрыве от цели их осуществления, не выходят за пределы дозволенного поведения.

При злоупотреблении должностными полномочиями наряду с нарушением одного генерального запрета - не причинять вред нарушается еще один запрет - не использовать право в недозволенных целях. Только сочетание нарушений обоих этих запретов является необходимым признаком злоупотребления полномочиями.

В отличие от уголовно-правового запрета злоупотребления полномочиями запрет злоупотребления гражданскими правами может быть закреплен и в виде запрещения с формальным составом, например при помощи неустойки за нарушение целевого предписания. Санкция такого рода может быть установлена в договоре с управляющим, например, в виде увольнения или расторжения договора. Это позволяет избежать трудностей, связанных с доказыванием убытков, причиненных злоупотреблением.

Предоставление гражданских прав, обусловленных целью, возможно не только при назначении управляющего коммерческой или иной негосударственной организацией. Вручение таких прав имеет место при заключении многих договоров. В договорном правоотношении должник для выполнения взятых на себя обязательств может совершать любые не запрещенные законом действия. В некоторых же случаях для выполнения обязательства требуется, чтобы кредитор обеспечил должнику одно из следующих условий: 1) уступил какое-либо принадлежащее ему абсолютное имущественное право, например передав имущество в доверительное управление; 2) предоставил права требования к самому себе, что имеет место, например, в случае приглашения врача или репетитора. Реализация таких прав ограничивается целевым предписанием.

Можно привести много примеров гражданских правоотношений, в которых кредитор наделяет должника правами требования к себе, которые должны реализовываться в целях, определенных кредитором. Так, человек, обратившийся к врачу, предоставляет последнему право распоряжаться своим поведением (или даже образом жизни) в целях осуществления лечения. Члены спортивной команды, пригласив тренера, дают ему право управлять их действиями на тренировках в целях достижения ими высокого класса игры. Кооператив, нанимая управляющего, предоставляет ему права управлять собой в процессе трудовой деятельности для получения предприятием максимальной прибыли.

Приобретенные в результате таких соглашений права могут быть использованы управомоченными лицами вопреки назначению этих прав. Врач, имея "общие интересы" с наследниками состоятельного пациента, может умышленно лечить его "не от той болезни". Тренер, заинтересованный в победе команды соперников, может вывести свою команду на поле в плохой спортивной форме. Председатель кооператива может осуществлять руководство в личных интересах в ущерб интересам руководимого им коллектива.

Наиболее ярким примером предоставления целевого права в гражданских правоотношениях является договор доверительного управления имуществом (ст. 1012 ГК), по которому "одна сторона (учредитель управления) передает другой стороне (доверительному управляющему) на определенный срок имущество в доверительное управление, а другая сторона обязуется осуществлять управление этим имуществом в интересах учредителя управления или указанного им лица (выгодоприобретателя)". Если доверительный управляющий будет управлять переданным ему имуществом не в интересах выгодоприобретателя, он тем самым нарушит целевое предписание.

Рассмотрим теперь более детально структуру целевых прав-обязанностей. Она зависит от характера должного поведения. Выполняя обязанности, люди предоставляют друг другу благо, признаки которого зафиксированы в законе или договоре в виде моделей поведения различной степени конкретности. В тех случаях, когда нет возможности установить четкую модель должного поведения, в качестве средства ее относительного определения используется цель. Поэтому наряду с обязанностями, которые точно описываются в законе или договоре, существуют обязанности, определяемые указанием на результат, к которому следует стремиться, или на лицо, в чьих интересах следует действовать. Например, хранитель должен стремиться к спасению имущества, а доверительный собственник - к обеспечению выгоды для бенефициара.

По большому счету, все обязанности являются целевыми, так как модель обязательного поведения - это описание цели, на достижение которой должны быть направлены действия. Однако действия, которыми должна выполняться обязанность, указываются в законе с различной степенью конкретности. Модели должного поведения можно подразделить на описательно-результативные, ориентированные и бенефициарные. Данный ряд ранжирован от моделей, наиболее четко описывающих действия субъекта, до моделей, делающих это наименее четко. По мере убывания четкости модели возрастает значение такого определителя, как цель.

Описательно-результативные модели содержат существенные признаки должного поведения или называют результат действий, который должен быть создан обязанным лицом. Большинство обязанностей представляют собой описательно-результативные модели поведения. Удельные веса описания и результата в этих моделях различны. Так, в договоре подряда велика степень указания на результат: обязанное лицо должно создать определенный результат. Действия, которыми он будет достигаться, не имеют существенного значения. В договоре перевозки, напротив, велика доля описания действий перевозчика. Результат здесь также указан - передача перевезенного груза получателю. Однако, помимо конечного результата, данная модель поведения описывает действия перевозчика: он должен принять груз, везти его определенным видом транспорта в течение определенного времени, хранить груз в процессе перевозки, предоставлять документы на груз контролирующим органам и т.д.

Ориентированные модели должного поведения называют результат, к которому надо стремиться, но не обязательно достичь его. Такой моделью является, например, обязанность врача лечить пациента. Действия, направленные на указанный результат, сами по себе являются исполнением обязательства независимо от достижения ими результата. Эти модели сходны с описательно-результативными, не описывающими процесс достижения результата (например, обязанность подрядчика), - и те и другие могут осуществляться различными действиями. Однако их принципиальное различие в том, что для реализации ориентированной модели не требуется достижение результата, на который они ориентированы.

Бенефициарная модель должного поведения указывает на лицо, в интересах которого следует действовать. Примером бенефициарных обязанностей являются обязанности управляющего организации. Так же как и в случае ориентированной модели, исполнением бенефициарного целевого обязательства должны считаться действия, совершаемые в интересах бенефициара независимо от достижения результата, так как здесь не называется не только результат, который обязательно должен быть достигнут, но даже результат, к которому надо стремиться.

Для осуществления целевой обязанности любого вида могут предоставляться права с условием их осуществления лишь для выполнения данной обязанности - целевые права-обязанности. Такие права могут осуществляться лишь в мере, определенной обязанностью. Следовательно, целевое право для описательно-результативной обязанности имеет четкие границы. Так, водитель такси, обязанный перевозить пассажиров на автомобиле, предоставленном ему другим лицом (хозяином таксомоторного предприятия) только для этой цели, не может использовать данный автомобиль для чего-либо иного. Его право владения автомобилем четко определено обязанностью.

Целевое право для описательно-результативной обязанности, если процесс создания результата детально не описан, также имеет достаточно четкие пределы. Они ясно представляются сторонами, так как определяются конкретным результатом действий и предвидимыми условиями, в которых эти действия будут осуществляться. Так, если портной обязался изготовить костюм, то он и его клиент ясно представляют, что для выполнения данного обязательства необходимо снять мерки, раскроить материал и сшить детали костюма. При заключении договора клиента с парикмахером (здесь клиент предоставляет парикмахеру право воздействовать на свои волосы) обе стороны осознают, что выполнение обязательства, определенного в их договоре результатом (созданием прически), достигается посредством мытья головы, срезания волос, их укладки и сушки.

Целевые права для ориентированной обязанности не имеют четких границ. Их пределы определяет лишь направление на результат, так как условия, в которых они должны совершаться, стороны не могут заранее предвидеть. Например, врач не знает, какая болезнь может возникнуть у больного и какими средствами ее придется лечить.

Целевые права для бенефициарной обязанности, например права доверительного управления, также не имеют четких границ. Их границы определяются интересами бенефициара.

Злоупотребить можно лишь целевыми правами, не имеющими четких границ, то есть ориентированными и бенефициарными. Критерием правомерности их осуществления является соответствие действий субъекта надлежащей цели. Несоблюдение этого требования есть злоупотребление правом. В отличие от ориентированных и бенефициарных целевых прав, описательно-результативные целевые права, которые должны осуществляться для достижения и предоставления кредитору определенного результата, представляют собой модель поведения, достаточно четко очерченную, "равную" модели конкретной обязанности. Для проверки правомерности осуществления таких прав нет необходимости обращаться к цели обязательства, надо лишь сравнить действия субъекта с моделью права-обязанности. Совершение в процессе реализации такого права действий, которые не соответствуют модели обязательного поведения, есть превышение права. Например, превышение права будет иметь место в том случае, если подрядчик, обязанный построить дом из материалов заказчика (что осуществляется определенными действиями, аналогично стрижке или пошиву одежды), использует право владения и пользования материалами для постройки собственной дачи.

Ориентированные обязанности могут осуществляться как с использованием целевого права (например, действия врача), так и без него (например, меры, которые должен принимать кредитор для уменьшения убытков должника, - ст. 404 ГК). Бенефициарные обязанности, в отличие от них, всегда осуществляются с использованием определенного права, так как одно лишь бенефициарное предписание слишком неопределенно. Нельзя обязать лицо совершать любые действия на благо другого лица, так как в этом случае отсутствует критерий, позволяющий установить факт несоответствия действий обязательной модели поведения. Таким образом, целевая обязанность, не содержащая четких признаков действий, может определяться посредством: 1) указания на результат и благо другого лица - ориентированная модель; 2) указания на субъективное право, которое может реализовываться для исполнения обязанности, и на лицо, в интересах которого оно должно осуществляться, - бенефициарная модель.

Целевыми могут быть не только обязанности и целевые права-обязанности, но и полностью диспозитивные модели поведения, например право на необходимую оборону. Оно должно осуществляться обязательно в целях пресечения противоправного посягательства, однако субъект волен воздерживаться от реализации этого права. Злоупотребить целевыми диспозитивными правами, которые могут осуществляться в своих интересах, нельзя. Злоупотребление возможно лишь целевыми правами, которые должны осуществляться в интересах другого лица неопределенными действиями. Целевое предписание может содержать два элемента: 1) указание на изменение действительности, к которому следует стремиться; 2) указание на лицо, в чьих интересах надо действовать. Ориентированное целевое право-обязанность создается целевым предписанием, содержащим оба названных элемента. Бенефициарное целевое право-обязанность создается целевым предписанием, в котором имеется лишь второй элемент. Злоупотребление правом есть нарушение именно второго элемента - обязанности действовать в интересах другого лица. В отличие от этого, целевое обременение права (диспозитивной меры поведения) содержит лишь первый из названных элементов, поэтому злоупотребление таким правом невозможно. Его можно лишь превысить, что и имеет место в случае превышения необходимой обороны.

Следует четко представлять различие между описательно-результативным правом, не определяющим процесс создания результата, и бенефициарным целевым правом. Целью первого является конкретное изменение мира (результат), которое может быть достигнуто различными действиями, цель второго - благо бенефициара, независимо от того, какое изменение мира его обеспечит.

Приведенные доводы позволяют сформулировать определение понятия "злоупотребление гражданскими правами" следующим образом. Злоупотреблением субъективным гражданским правом является нарушение управомоченным лицом установленной законом или договором обязанности осуществлять субъективное гражданское право в интересах другого лица в непредвидимых условиях.

В качестве средства злоупотребления могут быть использованы любые субъективные гражданские права, как обязательственные, так и вещные.

Учитывая, что гражданские права, по общему правилу, могут осуществляться в своем интересе, ограничивающие их целевые предписания должны устанавливаться договором. Негативные последствия для лица, нарушившего целевое предписание, в таких случаях наступают по правилам о договорной ответственности. Эта ответственность может быть повышена посредством введения в договор условия о штрафной неустойке, что является гражданско-правовым средством предупреждения злоупотреблений гражданскими целевыми правами. Поэтому нет необходимости иметь в законе специальную норму об ответственности за злоупотребление гражданскими правами.

Если при использовании целевых прав причиняется вред не кредитору, а третьим лицам, то такие действия следует считать превышением гражданских прав, а вред должен возмещаться по правилам о внедоговорной ответственности.

Говоря о более широкой категории субъективных прав - о частных правах, каковыми являются, например, семейные права, необходимо отметить, что в отдельных случаях целевое предписание осуществлять право в интересах другого лица может быть закреплено в законодательстве, а не в договоре. Так, закон возлагает на родителей обязанность осуществлять родительские права в интересах детей, тем самым делая эти права целевыми и устанавливая ряд санкций за нарушение целевого предписания, то есть за злоупотребление правом. В действующем гражданском законодательстве РФ целевые предписания, которые бы действовали в отношении лица, не будучи принятыми им на себя по договору, отсутствуют. Однако, учитывая, что в правовых системах многих стран к гражданскому праву относится и семейное право, мы в определении злоупотребления гражданскими правами говорим о возможности закрепления целевого предписания не только в договоре, но и в законе.

Сформулировав определение злоупотребления гражданскими правами, полезно еще раз взглянуть на российское законодательство с целью выявления случаев ошибочного использования термина "злоупотребление правом".

Ответственность за злоупотребление правами предусмотрена Таможенным кодексом РФ, ст. 48, 54, 77, 158, 165 которого предусматривают возможность приостановления лицензий соответственно: владельца таможенного склада, владельца магазина беспошлинной торговли, владельца свободного склада, таможенного брокера и таможенного перевозчика "при наличии достаточных оснований полагать, что они злоупотребляют своими правами". Несмотря на то что в этих статьях используется словосочетание "злоупотребление правом", действия субъекта, обозначаемые данным термином, являются превышением прав. Субъекты, о которых говорится в этих правовых нормах, не обязаны осуществлять свои права в интересах других лиц. Совершая названные правонарушения, они причиняют вред любым лицам с использованием прав, предоставленных им лицензией на занятие определенным видом деятельности.

В некоторых нормативных правовых актах говорится о злоупотреблениях без указания на средство злоупотребления, причем уяснить, какое средство злоупотребления имел в виду законодатель, невозможно, даже обратившись к контексту закона. Так, ст. 34 Закона "О биржах и биржевой торговле" устанавливает, что одной из функций комиссии по товарным биржам является "организация рассмотрения в комиссии жалоб участников биржевой торговли на злоупотребления и нарушения законодательства в биржевой торговле". В подобных случаях, когда в тексте закона отсутствует указание на средство злоупотребления, сложно установить, имело место злоупотребление или нет. Кроме того, в данном законе злоупотребление названо в одном ряду с нарушениями законодательства. Это может быть понято таким образом, что злоупотреблениями являются действия, не нарушающие каких-либо правовых норм. Подобное использование термина "злоупотребление" нельзя признать правильным, так как в отсутствие общеправового определения понятия "злоупотребление" это может привести к крайне нежелательным последствиям. Ведь данное понятие обычно употребляется в правоохранительных нормах, предусматривающих санкции, а применение санкций в случаях, когда не известны признаки деяния, за совершение которого лицо может быть привлечено к ответственности, есть прямой путь к нарушению законности.

Необходимо сказать также о случаях явно ошибочного использования термина "злоупотребление". Так, ст. 128 Закона "О государственных пенсиях в РФ" гласит: "Суммы пенсий, излишне выплаченные пенсионеру вследствие его злоупотребления (представление документов с заведомо неправильными сведениями, сокрытие изменений в составе семьи, на которую выплачивается пенсия по случаю потери кормильца, и т.д.), могут удерживаться из пенсии по решению органа, выплачивающего пенсию". В данном случае перечень действий, которые названы законодателем термином "злоупотребление", состоит из действий, являющихся предоставлением недостоверной информации, то есть обманом. Какое-либо обстоятельство, обеспечивающее совершение этих действий, здесь не указано. Злоупотребление всегда предполагает, что одно лицо причиняет вред другому, используя что-либо в качестве средства злоупотребления. О злоупотреблении доверием здесь также говорить нельзя. В теории права понятия "злоупотребление доверием" и "обман" достаточно четко разграничены. Если обман - это умышленное сообщение другим лицам сведений, не соответствующих действительности, то злоупотребление доверием - неисполнение того, что было обещано другому лицу.

В качестве примера неправильного использования термина "злоупотребление" можно привести также ст. 185 УК "Злоупотребление при выпуске ценных бумаг (эмиссии)". В ней злоупотреблением названо "внесение в проспект эмиссии ценных бумаг заведомо недостоверной информации, а равно утверждение проспекта эмиссии, содержащего заведомо недостоверную информацию, или утверждение заведомо недостоверных результатов эмиссии, если эти деяния повлекли причинение крупного вреда". Из текста данной статьи видно, что здесь, как и в предыдущем случае, нет указания на средство злоупотребления. Термин "злоупотребление" применен здесь в целях сокращения названия статьи, как синоним слова "преступление". Используя такой подход, злоупотреблением можно было бы назвать любое правонарушение. Например, нарушение Правил дорожного движения может быть названо "злоупотреблением при управлении транспортными средствами".

Заканчивая данный параграф, следует уделить внимание вопросу о корректности термина "злоупотребление гражданскими правами", который некоторые авторы считают лишенным смысла, поскольку он, по их мнению, "соединяет исключающие друг друга понятия"*(62).

Термин "злоупотребление должностными полномочиями" содержится в уголовном законодательстве длительное время и не вызывает споров по поводу своей логической правильности, несмотря на то, что состав элементов правонарушения "злоупотребление гражданскими правами" в части конструкции объективной и субъективной сторон совпадает с составом названного преступления. Это обстоятельство позволяет утверждать, что термин "злоупотребление гражданскими правами" также является юридически и логически вполне состоятельным.

Основным аргументом авторов, считающих рассматриваемый термин ошибочным, является утверждение, что "осуществление права не может быть противоправным"*(63). На это можно возразить, что, говоря об "употреблении" права для совершения противоправного деяния, мы не имеем в виду его осуществление. "Употребляя" субъективное право, лицо использует его для совершения противоправного действия. Использование права в таком случае - это не осуществление права, а использование обеспеченного этим правом преимущественного положения по отношению к лицу, которому причиняется вред. Поэтому мы полагаем, что термин "злоупотребление гражданскими правами" может быть использован в науке гражданского права. Другой вопрос: необходимо ли обозначаемое им понятие в законодательстве? На наш взгляд, такой необходимости в настоящее время нет по той причине, что, как было показано выше, привлечение к ответственности за злоупотребления гражданскими правами исчерпывающим образом регулируется нормами о договорной ответственности.