4.2. Соотношение недобросовестности и виновности

Данное нами определение понятий "добросовестность" и "недобросовестность" вызывает вопрос: зачем они нужны в гражданском законодательстве, содержащем категории "невиновность" и "виновность"? Дело в том, что о виновности обычно идет речь в правовых нормах, закрепляющих основания юридической ответственности. Учитывать психическое отношение лица к своим действиям и их последствиям необходимо и в иных случаях. Поэтому, например, негативные последствия для субъекта, приобретающего имущество у лица, которое не имело право его отчуждать, поставлены в зависимость от осознания приобретателем этого обстоятельства. Последствия, наступающие для него за недобросовестные действия, не являются ни договорной, ни деликтной ответственностью. Подобные ситуации и делают целесообразным название психического отношения приобретателя к своим действиям и их последствиям добросовестностью или недобросовестностью.

Рассмотрим соотношение понятий "недобросовестность" и "виновность". Для этого сначала раскроем сущность понятия "недобросовестность". В недобросовестности, так же как и в виновности, можно выделить интеллектуальную и волевую составляющие: 1) осознание своих действий и предвидение вероятного вреда от них для других людей; 2) желание или нежелание наступления вреда. Различные сочетания этих составляющих образуют разные формы недобросовестности.

Недобросовестность означает не только осознание субъектом своих действий и вероятности причинения ими вреда другому лицу, но и, самое главное, отношение к этому знанию. Интеллектуальная составляющая в данном случае подчинена волевой. Действуя с той или иной степенью недобросовестности, лицо в различной степени отягощает свою совесть (делает ее "недоброй") знанием о возможном причинении вреда другому лицу. Степень эта зависит от интенсивности положительного или отрицательного отношения субъекта к вероятности причинения вреда. Наиболее положительное отношение имеет место в случае прямого умысла, когда субъект желает причинить вред. Положительно, хотя и в меньшей степени, относится к причинению вреда тот, кто совершает вредоносное действие с косвенным умыслом; такое лицо сознательно допускает наступление вреда. Субъект, действующий самонадеянно (легкомысленно), относится к наступлению вреда отрицательно, надеясь на то, что он не наступит, однако эти надежды являются необоснованными.

Тот, кто причиняет вред по небрежности, никак не относится к знанию о возможном наступлении вреда, так как он этим знанием не располагает. Однако, будучи вменяемым, он способен обладать им. И если он не делает этого, то должен нести ответственность. Совесть такого субъекта отягощается не положительным или недостаточно отрицательным отношением к возможному вреду, а духовной ленью, из-за которой он не предвидел вред.

Следует указать отличие понятия "добросовестность" от понятия "добрые нравы", которое также встречается в литературе и правовых актах. Добрая совесть присуща отдельному лицу, она характеризует его действия. Добрые нравы представляют собой правила поведения в обществе, сформулированные на основе обобщения массы добросовестных поступков, стремящихся к средней величине.

Так как гражданско-правовая ответственность наступает независимо от степени вины, в науке гражданского права важное значение имеет учение о небрежности, о механизме установления границы между небрежностью и невиновным действием, которая является также границей между правомерным действием и правонарушением.

Действующий ГК, так же как и ГК 1964 г., содержит правило о том, что "лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности". Однако эта норма в отличие от прежнего закона дополнена следующим правилом: "Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства".

Такое дополнение позволило некоторым авторам утверждать, что трактовка вины как "психического отношения" нарушителя к своему поведению и его результатам практически бесполезна и что "решать вопрос о вине и невиновности необходимо путем анализа отношения лица к своим делам и обязанностям. Если оно проявляет необходимую заботливость и осмотрительность, которую можно требовать от него с учетом характера и обстановки, в которой оно находится и действует, то такого субъекта следует считать невиновным в причинении вреда"*(91). На наш взгляд, эта точка зрения является ошибочной.

Определения понятий "невиновность" и "виновность" в ГК 1964 г. не формулировались. Теория гражданского права объясняла их аналогично тому, как они толкуются в других отраслях права, прежде всего в уголовном праве: невиновным было принято считать лицо, действия которого не содержали признаков умысла или неосторожности. Такой подход совершенно оправдан в силу общеправового характера учения о субъективной стороне правонарушения, согласно которому границей между виновным и невиновным поведением является граница между невиновным поведением и виновностью в форме небрежности. Небрежность же в действиях субъекта, причинившего вред другому лицу, отсутствует, если он не осознавал их и не предвидел их вредных последствий. Кроме того, он не должен был осознавать и предвидеть их, так как средний вменяемый человек не был способен на это.

Определение невиновности, содержащееся сегодня в ст. 401 ГК, имеет тот же смысл, указывая на отсутствие вины в форме небрежности. "Все меры для надлежащего исполнения обязательства" - это действия, которые могло бы предпринять в данном случае нормальное лицо. Если конкретное лицо "приняло все меры", но не выполнило обязательство - оно невиновно. Заботливость, которая "требуется по характеру обязательства и условиям оборота", - это заботливость среднего вменяемого человека в конкретной ситуации. Требуемая степень заботливости включает обязанность предвидения вредных последствий своих действий и их корректировки (с учетом этого предвидения), направленной на недопущение причинения вреда. "Заботливость" - это забота об интересах другого лица.

Необходимо сказать о том, чть представляет собой вменяемость. Это способность человека понимать значение своих действий и руководить ими. Данное определение является общеправовым, так как используется в любой отрасли российского права, содержащей правила об ответственности. Несмотря на то что ГК не содержит термина "вменяемость", это понятие в нем присутствует: в ст. 29 ГК говорится о возможности признания недееспособным лица, которое не может понимать значение своих действий или руководить ими, а ст. 1078 ГК предусматривает последствия причинения вреда таким лицом.

Вменяемость тесно связана с добросовестностью. Способность понимать значение своих действий, о которой говорится в определении вменяемости, есть не что иное, как осознание сущности действий и предвидение их последствий. Способность же руководить своими действиями - это возможность совершения волевых актов, то есть способность заставлять свое тело совершать определенное действие из множества возможных. Таким образом, вменяемость - это минимальные способности среднего человека осознавать свои действия (и их последствия) и руководить ими. При решении вопроса о наличии в действиях лица небрежности выясняется, мог ли средний вменяемый человек осознавать данные действия и предвидеть их последствия. Осознание действий рассматривается при этом с точки зрения учета интересов других субъектов: если человек вменяем, то он может средне предвидеть вред для других лиц от своих действий. Когда в законе, в формулировке определения виновности, говорится "должен был предвидеть", то имеется в виду, что средний абстрактный человек был способен на это. Добросовестный человек предвидит вредные последствия своих действий не хуже минимально обязательного уровня для вменяемого человека и воздерживается от их совершения.

Объективное право создается людьми для согласования интересов членов общества. Оно заставляет каждого человека, действующего в своих интересах, учитывать интересы других лиц. Нормы объективного права описывают поведение абстрактных людей, обладающих нормальными (средними) психическими качествами. Минимальный уровень этих качеств есть вменяемость. Поэтому негативные последствия несоблюдения правовых норм наступают лишь для людей, психика которых соответствует хотя бы минимальному уровню вменяемости.

Нереализация способностей осознания и предвидения, являющихся элементами вменяемости, так же как и знание об интересах других лиц, но действие без их учета, влечет различные предусмотренные законодательством последствия для действующего субъекта. Если лицо не предвидит или игнорирует предвидение вредных последствий своих действий для другого лица, оно отягощает свою совесть и принимает на себя риск возможных негативных правовых последствий. Поэтому такие психические действия принято называть недобросовестностью. Сказанное можно выразить в коротком правиле: вменяемость позволяет знать, а знание обязывает учитывать интересы других лиц.

Кроме рассмотренных статей, в которых говорится о добросовестности или недобросовестности лица, действующее российское законодательство содержит статьи, в которых термины "добросовестность" и "недобросовестность" не присутствуют, однако содержание закрепляемых ими норм, как совершенно справедливо отмечает Е.Богданов*(92), позволяет сделать вывод о том, что в них идет речь об этих категориях. В качестве примера данный автор приводит п. 2 ст. 46 ГК, закрепляющий, что лица, к которым имущество гражданина, объявленного умершим, перешло по возмездным сделкам, обязаны возвратить ему это имущество, если доказано, что, приобретая имущество, они знали, что гражданин, объявленный умершим, жив.

Продолжая эту мысль, можно говорить не только о случаях, когда в законе говорится о добросовестности и недобросовестности без использования этих терминов, а о более многочисленной группе правовых норм, в которых предусматриваются те или иные последствия для субъекта в случае, если он "знал", "знал или должен был знать" или "не знал и не должен был знать". ГК содержит около двух десятков статей, в которых используются эти формулы.

Так, в ст. 72 ГК говорится, что "в отношениях с третьими лицами товарищество не вправе ссылаться на положения учредительного договора, ограничивающие полномочия участников товарищества, за исключением случаев, когда товарищество докажет, что третье лицо в момент совершения сделки знало или заведомо должно было знать об отсутствии у участника товарищества права действовать от имени товарищества". В ст. 461 ГК устанавливается, что "при изъятии товара у покупателя третьими лицами по основаниям, возникшим до исполнения договора купли-продажи, продавец обязан возместить покупателю понесенные им убытки, если не докажет, что покупатель знал или должен был знать о наличии этих оснований".

В ст. 1109 ГК используется менее строгая по отношению к субъекту формула - "знал". Эта статья закрепляет правило о том, что не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения "денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности".

Лишь в меньшей части статей, в которых используются рассматриваемые формулы, идет речь о добросовестности и недобросовестности. Недобросовестность - это знание или нереализованная возможность знания о вероятном вреде от своих действий для другого лица. В этом смысле формула "знал или должен был знать" используется в ст. 157, 302, 303, 459 и 483 ГК.

В ст. 157, 302 и 303 ГК, о которых уже говорилось, наряду с формулой "знал или должен был знать" используются термины "добросовестность" и "недобросовестность". В ст. 459 и 483, несмотря на отсутствие данных терминов, речь также идет об обозначаемых ими понятиях. Так, ст. 459 ГК, устанавливая правила перехода риска случайной гибели товара, закрепляет: "Условие договора о том, что риск случайной гибели или случайного повреждения товара переходит на покупателя с момента сдачи товара первому перевозчику, по требованию покупателя может быть признано судом недействительным, если в момент заключения договора продавец знал или должен был знать, что товар утрачен или поврежден, и не сообщил об этом покупателю". Продавец, знающий или имеющий возможность знать о том, что товар утрачен или поврежден и, несмотря на это, заключающий такой договор, умышленно или неосторожно относится к наступлению в результате его действий вреда для покупателя.

Согласно ст. 483 ГК, если продавец знал или должен был знать о том, что переданные покупателю товары не соответствуют условиям договора купли-продажи, он не вправе ссылаться на невыполнение покупателем обязанности известить продавца в течение определенного срока о нарушении условий договора купли-продажи, что могло бы освободить продавца от обязанности устранения недостатков исполнения обязательства. В этой статье также идет речь об умышленном или неосторожном отношении к вреду, наступающему для покупателя в результате получения товаров, не соответствующих условиям договора.

В большинстве случаев формулы "знал", "знал или должен был знать" или "не знал и не должен был знать" применяются не для обозначения добросовестности и недобросовестности, а для закрепления правил о возложении на субъекта риска потери права или риска приобретения нежелательной обязанности либо влекут неприобретение права, которое было бы приобретено субъектом в случае незнания им указанных в законе обстоятельств.

Лицо, зная об определенном обстоятельстве, может не предвидеть и не желать причинения вреда кому-либо, однако оно должно нести риск неблагоприятных последствий, которые может повлечь это обстоятельство. Например, ст. 253 ГК гласит: "Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в случае, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об этом". В данном случае речь идет о субъекте, который знает или должен знать, о том, что его контрагент по сделке не имеет полномочий на ее совершение. Таким образом, здесь знанием или возможностью знания обусловлен риск потери прав, приобретенных по сделке.

Знанием или его возможностью может быть обусловлено не только возложение риска потери права, но и неприобретение права. Так, согласно ст. 428 ГК, требование о расторжении или об изменении договора присоединения, "предъявленное стороной, присоединившейся к договору в связи с осуществлением своей предпринимательской деятельности, не подлежит удовлетворению, если присоединившаяся сторона знала или должна была знать, на каких условиях заключает договор".

О неприобретении права идет речь и в ст. 460 ГК, согласно которой неисполнение продавцом обязанности передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц (за исключением случая, когда покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц) дает покупателю право требовать уменьшения цены товара либо расторжения договора купли-продажи, если не будет доказано, что покупатель знал или должен был знать о правах третьих лиц на этот товар.

По тому же основанию (информированности или ее возможности) не приобретается право и в случае, предусмотренном в ст. 1019 ГК: доверительный управляющий, который знал или должен был знать об обременении залогом имущества, переданного ему в доверительное управление, не приобретает (в отличие от не ведающего об этом субъекта) права требовать в суде расторжения договора доверительного управления имуществом и уплаты причитающегося ему по договору вознаграждения за один год.

В качестве примера использования формулы "не знал и не должен был знать" для возложения на субъекта риска приобретения нежелательной для него обязанности можно привести ст. 901 ГК, предусматривающую, что профессиональный хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, если не докажет, что утрата, недостача или повреждение произошли вследствие непреодолимой силы, либо из-за свойств вещи, о которых хранитель, принимая ее на хранение, не знал и не должен был знать, либо в результате умысла или грубой неосторожности поклажедателя. Таким образом, хранитель, знавший о свойствах вещи, могущих повлечь ее утрату или повреждение, или имевший возможность знать об этих свойствах, становится обязанным отвечать за ее утрату, недостачу или повреждение, несмотря на то, что это произошло из-за свойств самой вещи.

Обсуждаемые формулы базируются на принципе "вменяемость позволяет знать, а знание обязывает учитывать интересы других лиц". Принимая во внимание то, что данные формулы используются не только для закрепления критерия добросовестности, данный принцип следует формулировать более широко - "вменяемость позволяет знать, а знание обеспечивает возможность и обязывает действовать, соблюдая как свои, так и чужие интересы.

Здесь нам могут возразить, что право не должно возлагать на субъектов обязанность соблюдения их собственных интересов. Это действительно так. Однако иногда вследствие взаимозависимости субъектов правоотношений соблюдение лицом собственных интересов является полезным и для другого лица, и, наоборот, допущение вреда для себя причиняет вред другому лицу. Поэтому, например, ст. 404 ГК обязывает кредитора принимать меры к уменьшению убытков, наступающих для него вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства должником. Данная норма исходит из того, что убытки, уменьшить которые в силах лицо, их терпящее, придется возмещать другому лицу. В случаях использования рассматриваемых формул, говорящих о знании или его возможности, которые не обозначают добросовестность или недобросовестность, имеет место как раз такая ситуация: отсутствие заботы о своих интересах приводит к последующим негативным последствиям для других лиц. Несоблюдение собственных интересов имеет место, например, когда хранитель, принимая вещь на хранение, недостаточно внимательно проверяет свойства вещи, ведь это в первую очередь в его, а не поклажедателя интересах выяснить все свойства вещи, особенно те, которые могут причинить ему убытки. Однако, учитывая, что, по общему правилу, эти убытки придется возмещать поклажедателю, закон заставляет хранителя знать о свойствах вещи не хуже нормального хранителя, угрожая санкцией в форме неприменения общего правила о возмещении хранителю убытков поклажедателем.

Таким образом, формулы "знал", "знал или мог знать" и "не знал и не должен был знать" основаны, так же как и понятия виновности и недобросовестности, на среднем предвидении вменяемого человека. Если субъект, обладающий знаниями или возможностью знания об определенных нежелательных для него обстоятельствах, не соблюдает в процессе взаимодействия с другим лицом свои интересы, то неблагоприятные последствия этих обстоятельств должны ложиться на этого субъекта. Как уже было сказано, существует общеправовой принцип: вменяемость позволяет знать определенные обстоятельства, а знание, в свою очередь, влечет обязанность действовать определенным образом, так как при незнании или невыполнении этих действий наступают отрицательные последствия, которые можно назвать санкциями. Закон заставляет человека, обладающего определенными знаниями, либо отказаться от действия, либо принять на себя неблагоприятные последствия его совершения. Эти же последствия наступают и для лица, которое не знало чего-либо, но должно было знать. Должно было потому, что является вменяемым, а минимальный уровень психических качеств вменяемого человека позволял знать указанное в законе обстоятельство. Недобросовестностью называются не все случаи неисполнения обязанности среднего предвидения определенных обстоятельств, а только те, в которых субъект обязан предвидеть вред для другого лица, так как совесть лица отягощается лишь в этих случаях.

Вышеизложенное позволяет установить соотношение понятий, базирующихся на принципе "вменяемость позволяет знать, а знание обязывает действовать определенным образом". Наиболее широким является понятие психического состояния действующего субъекта, определяющееся формулами "знал", "знал или должен был знать" или "не знал и не должен был знать", то есть понятие информированности или ее возможности. Это понятие включает более узкое понятие недобросовестности, предполагающее знание или неоправданное незнание вероятности причинения вреда своими действиями другому лицу. Недобросовестность включает понятие виновности, которая отличается от иных случаев недобросовестности тем, что за совершение виновных действий наступает гражданско-правовая (договорная или деликтная) ответственность.