5.5.3. Субъективная сторона тактических вредоносных действий

Тактические вредоносные действия являются целенаправленными, следовательно, они совершаются умышленно. Но в таком случае может быть высказано мнение, что если цель таких действий - причинение вреда, то они совершаются вопреки интересам того, кому причиняется вред, то есть бенефициара, и, значит, они должны считаться противоречащими интересам бенефициара - злоупотреблением правом. Такой вывод, однако, был бы ошибочным, так как цель, о которой идет речь в определении злоупотребления правом, и цель тактического вредоносного действия - это разные понятия.

Человек предвидит множество последствий своих действий, но желает достичь лишь часть из них. Желаемые последствия являются целью его действий. Если желаемые последствия вредны для другого лица, значит, имеет место вредоносное действие, совершаемое с прямым умыслом. Если же причиненный субъектом вред не был целью его действий, эти действия характеризуются другими формами вины в порядке убывания ее тяжести (в зависимости от удаленности вредного результата от цели действий) либо являются невиновными.

Надо отличать цель - желаемый результат комплекса действий, направленных на удовлетворение потребности действующего субъекта, от целей его конкретных многообразных действий, подчиненных стратегической цели удовлетворения потребности. Стратегическая цель достигается посредством совокупности действий, каждое из которых направлено на достижение тактической цели. При решении вопроса о наличии или отсутствии в действиях лица состава злоупотребления правом (осуществлялись действия в дозволенной или недозволенной цели?) имеется в виду первая - стратегическая цель; при оценке желания достичь предвидимого результата конкретного действия - вторая, то есть цель конкретного действия. Поэтому умышленное вредоносное тактическое действие может быть правомерным, если оно направлено на достижение благой стратегической цели. Тактический вред причиняется "во благо", если впоследствии, при нормальном развитии событий, он должен принести превышающую его пользу.

Относительно определенное целевое право-обязанность осуществляется совокупностью разнообразных действий, некоторые из которых могут быть умышленными и вредоносными, однако "в контексте" других действий - полезными, осуществляемыми в интересах бенефициара. Если обычно при оценке вредоносного действия решается вопрос об умысле или неосторожности по отношению лишь к этому действию и его последствиям, то определяющей субъективную сторону осуществления целевого права является стратегическая цель - желаемое состояние, на достижение которого направлен комплекс умышленных действий. Благая стратегическая цель дает право причинять вред умышленными тактическими действиями, нейтрализуя умысел каждого из них.

Рассматривая субъективную сторону осуществления относительно определенного целевого права-обязанности, следует оценивать психическое отношение субъекта к конечному результату совокупности тактических действий. И если выясняется, что, умышленно причиняя тактический вред, субъект действовал в интересах бенефициара, его действия нельзя считать правонарушением. Умысел на причинение вреда в этом случае был подчинен "умыслу" на большее благо. Таким образом, для осуществления целевого права действует правило "цель оправдывает средство".

Если изобразить умыслы последовательности тактических действий по осуществлению целевого права в виде графика, он будет представлять собой ломаную линию с общей восходящей направленностью. Благая стратегическая цель - это тенденция, общая направленность графика вверх. Умыслы на причинение тактического вреда - это текущие колебания графика вниз, не нарушающие общей возрастающей тенденции.

Умышленные тактические вредоносные действия, направленные на достижение стратегической благой цели, являются правомерными лишь тогда, когда совокупный вред, причиняемый ими, не превышает стратегического блага, в противном случае их надо считать совершенными вопреки интересам бенефициара. Превысив стратегическое благо, совокупный тактический вред превращается в стратегический, а действия, его причиняющие, становятся злоупотреблением правом. В процессе принятия решения о таких действиях и в ходе их совершения имеет место положительное отношение к причинению уже не тактического, а стратегического вреда - злая воля.

Необходимо отметить, что размеры стратегического блага не должен превышать вред от всех тактических вредоносных действий, направленных на достижение благой для бенефициара цели. Поэтому на предмет превышения или непревышения стратегической пользы должен оцениваться вред не от отдельных тактических действий, а от их совокупности. И лишь то вредоносное действие может считаться правомерным, которое является элементом этой совокупности.

Понимая, что тактическое вредоносное действие может быть лишь умышленным, субъекты, причинившие неосторожный вред при осуществлении целевых прав, в некоторых случаях будут заинтересованы в том, чтобы этот вред считался умышленным и тактическим. Однако доказать это довольно сложно. Например, управляющий сельскохозяйственным предприятием из-за недостаточных познаний в агрономии распорядился внести в землю не то удобрение, что привело к потере части урожая. Он совершенно искренне действовал в интересах предприятия. Однако совершенное им действие, будучи направленным на полезную цель (получение большого урожая), из-за его небрежности причинило вред. Директору будет трудно доказать, что распоряжение о внесении удобрения вопреки агрономической науке было сделано им умышленно и было направлено на пользу предприятию. Этот пример подводит нас к вопросу о том, как следует оценивать неосторожные вредоносные действия, совершаемые в ходе осуществления относительно определенных целевых прав-обязанностей. Ответ на него дается в следующем параграфе.