§ 2. Механизм уголовно-правового регулирования:  норма

Механизм правового регулирования, по определению С. С. Алексеева, это взятая в единстве система правовых средств (юридических норм, правоотношений, актов), при по­мощи которых осуществляется правовое воздействие на отно­шения социалистического общества.23 Механизм уголовно-пра­вового регулирования является естественной составной частью общего механизма правового регулирования и как часть имеет его основные свойства, произведен от них. Здесь также в каче­стве основных звеньев следует выделить нормы уголовного права, акты их реализации и уголовно-правовые отношения. Все эти звенья образуют единую систему, функционирование которой подчинено достижению единой цели — обеспечению и поддержанию порядка в общественной жизни.

Первое звено в механизме уголовно-правового регулирова­ния— система уголовно-правовых норм. Уголовно-правовая норма (Особенной части УК) содержит запрет совершать об­щественно опасное деяние под угрозой применения ее санк­ции — уголовной ответственности и наказания. Выполнение тре­бований уголовно-правовых норм обеспечивает решение задачи, поставленной перед уголовным законом: охрану общественного строя СССР, его политической и экономической систем, социа­листической собственности, личности, прав и свобод граждан и всего социалистического правопорядка от преступных посяга­тельств (ч. 1 ст. 1 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, ч. 1 ст. 1 УК РСФСР). Уголовно-правовая норма рассчитана на ее выполнение, т. е. на недопу­щение, предотвращение общественно опасных посягательств.

21            Кривушин  Л.  Т.   Социально-политическая   организация   развитого

социалистического общества. — В  кн.:  Политика  и общество   (Социально-по­

литические проблемы развитого социализма). Л.,  1975, с. 97.

22            Арефьева Г. С.   Социальная активность. М., 1974, с.  146.

23            Алексеев С. С. I)  Проблемы теории права, т. 1. Свердловск, 1972,

с. 153; 2) Общая теория права, т. 2, с. 24 и ел.

77

В той мере, в какой ей это удается, она эффективна.24 Если же уголовно-правовой запрет нарушен, норма не выполнила своего главного назначения. В этом случае она призвана возложить ответственность на виновного, ликвидировать (в пределах воз­можного) причиненный обществу вред, предупредить возмож­ность нового преступления и удержать других нравственно не­устойчивых лиц от совершения преступлений.

Кому адресована уголовно-правовая норма? Всем, кто яв­ляется участником общественных отношений, взятых под уго­ловно-правовую охрану.

Такая позиция встретила возражение ряда авторов, считав­ших, что уголовно-правовой запрет обращен лишь к неопреде­ленной категории граждан, которые могли бы, но не совер­шают преступлений из страха перед правовыми последствиями ослушания. «Было бы нелепо, — писал в 1955 г. Н. Г. Алексан­дров,— всех лиц считать потенциальными правонарушителями и прямо на каждого гражданина возлагать юридическую обя­занность не совершать запрещенных действий».25 С тех пор опасение «обидеть» добропорядочных граждан признанием их потенциальными преступниками едва ли не постоянный аргу­мент в традиционном споре об адресатах уголовно-правовых норм, в частности о субъектах уголовно-правовых отноше­ний.26

Это опасение излишне. Во-первых, все граждане равны пе­ред законом, а сам закон, как известно, есть одинаковый мас­штаб, применяемый к разным людям, выполняющим одинако­вые социальные роли. Во-вторых, в рассматриваемом отноше­нии уголовно-правовая норма не составляет какого-либо исключения: обязанность добросовестно трудиться адресована всем трудоспособным членам общества, а не только потенци­альным бездельникам, а возвращать долги должны не только недобросовестные должники. В-третьих, не следует ставить знак равенства между тем, кому адресована уголовно-правовая норма, и тем, как она воспринимается адресатом. Идеальный гражданин видит в норме утверждение должного, естественного для него лично и разумного для всех, ее диспозитивность для

24            К у з н е ц о в а  Н.   Ф.   Проблемы  изучения   эффективности   уголовно-

правовых норм и институтов. — В сб.: Эффективность применения уголовного

закона. М.,  1973, с. 38; Шар городе кий М. Д.   Наказание,   его   цели и

эффективность. Л., 1973, с. 58;   Тоболкин П. С.   Цели уголовно-правовых

норм. — В кн.: Научные труды Свердловского юридич. ин-та, вып. 49,  1975,

с.   10.

25            А л е к с а н д р о в  Н.  Г.   Законность и   правоотношения   в  советском

обществе. М., 1955, с. 89—90.

26            К у ч и и с кий В. А.   Личность, свобода, право. М., 1978, с.  144; Т о-

б о л к и н П.  С.   Механизм уголовно-правового  регулирования. — В  кн.:   Га­

рантии конституционных    прав    личности    при  осуществлении    правосудия.

Пермь,  1980, с. 7; Ушаков А. В.   Норма,   статья, состав   преступления.—

В кн.: Уголовно-правовые и процессуальные гарантии защиты конституцион­

ных прав граждан. Калинин, 1980, с. 20.

78

него воспринимается так: «нельзя никому, значит, и мне», и если при выборе варианта поведения он не нуждается в по­мощи со стороны уголовно-правовой нормы, то она не обесце­нивается в его глазах, так как по крайней мере дает ему право всегда и везде требовать ее выполнения.

Итак, в самом выполнении требования уголовно-правовой нормы, по каким бы мотивам оно не осуществлялось — из стра­ха подвергнуться ответственности и наказанию, готовности подчиниться ее авторитету и т. д.—заключается ее реализа­ция и, как естественный результат, регулирование поведения людей. Поэтому утверждение, что «советское уголовное право в системе отраслей социалистического законодательства зани­мает совершенно особое положение»,27 и другие подобные поло­жения, встречающиеся в литературе, неверны. Они вытекают из необоснованного взгляда, что «нормы советского уголовного права обязаны своим происхождением исключительно объек­тивной необходимости установления охраны порядка реализа­ции общественных и правовых отношений, свойственных при­роде социалистического общества».28 «Если все иные отрасли советского права, — пишет В. Г. Смирнов, — создаются в це­лях организации определенного порядка каких-либо отношений, которые затем в тех же целях и обеспечиваются соответствую­щими методами правового воздействия, то уголовное законо­дательство, напротив, создается в целях охраны, обеспечения нормального процесса социалистических общественных отноше­ний и в этих же целях устанавливает порядок организации отношений, возникающих вследствие совершения особо тяжких правонарушений — преступлений».29

В природе уголовно-правовых норм нет ничего, что бы могло дать основание для такого противопоставления. Как и все иные отрасли советского права, уголовное право организует (регулирует) порядок общественных отношений, и в первую очередь порядок обычных, «нормальных» общественных отно­шений, а не только отношений, возникающих вследствие совер­шения преступлений. Само по себе противопоставление одних отраслей права, как только регулирующих общественные отно­шения, уголовному праву, как якобы только охраняющему соот­ветствующие отношения, нельзя признать обоснованным. Нор­ма права, к какой бы отрасли она ни принадлежала, не может «только регулировать» или «только охранять», таких норм не существует. Всякое правовое регулирование есть вместе с тем охрана, и всякая охрана предполагает регулирование.

Каждый уголовно-правовой запрет очерчивает рамки пове­дения людей: это можно делать, а то — нельзя. Деятельность

27            С м и р н о в  В.   Г.   Функции  советского   уголовного права.   Л.,   1965,

с. 15.

Там же, с. 15—16,

Там же, с. 17.

людей, проходя сквозь гребень уголовно-правовых запретов и велений, упорядочивается. Разве это не регулирование обще­ственных отношений? В то же время, предостерегая от нару­шения нормально функционирующих общественных отношений, в частности, угрозой уголовной ответственности и наказания, т. е. охраняя, уголовно-правовая норма безусловно выполняет регулятивную роль. Строго говоря, лишь при теоретическом анализе возможно выделение и самостоятельное рассмотрение функций уголовно-правовой нормы. В действительности воздей­ствие нормы на соответствующие общественные отношения про­текает как единый регулятивно-охранительный процесс.

Следует признать вполне обоснованным утверждение Н. Д. Дурманова, что «нельзя представить себе такую право­вую охрану определенных общественных отношений, которая не выражалась бы в регулировании их».30 Поэтому есть все основания утверждать, что охранительная функция правовой нормы (так, как она понимается в теории права) является про­явлением (одной из сторон) ее регулятивной функции.

Схематически механизм воздействия уголовно-правовой нор­мы на поведение людей (общественные отношения) можно представить следующим образом: норма уголовного права со­держит правило поведения (диспозицию), рассчитанное на при­менение в определенной сфере общественных отношений при определенных условиях (гипотеза); требования нормы выпол­няются, и соответствующая область общественных отношений приобретает тот упорядоченный вид, ради достижения кото­рого и предпринимается вмешательство права в жизнь обще­ства (регулирование); наконец, если требование уголовно-пра­вовой нормы нарушено, в действие вступает санкция нормы.

Этот вывод свидетельствует не только о том, что уголовно-правовая норма по своей структуре аналогична нормам иных отраслей права, но и о том, что механизм ее воздействия на общественные отношения столь же универсален.

Таким образом, решение вопроса о характере уголовно-пра­вовой нормы предопределяет и решение вопроса о ее струк­туре. Как известно, в общей теории права выделяют, обычно в правовых нормах, три связанных между собой элемента: дис­позицию— правило поведения, гипотезу — условия, при кото­рых действует норма, и санкцию — правовые последствия невы­полнения правила поведения.31 В теории уголовного права рас­пространенным является мнение, что уголовно-правовые нормы (здесь, как и ранее, речь идет о нормах Особенной части) со­держат диспозицию и санкцию, и что, таким образом, харак-

ао Дурманов Н. Д.   Советский уголовный закон. М,  1967, с.  100.

31 Михаляк Я. С. Нормы социалистического права. — В кн.: Теория государства и права. М., 1972, с. 389; Алексеев С. С. Общая теория права, т. 2, с. 57; Краен я некий В. Э. Нормы социалистического права.-— В кн.: Теория государства и права. Л., 1982, с. 277.

80

терной структурной особенностью уголовно-правовой нормы яв­ляется отсутствие гипотезы, которая сливается с диспозицией, содержащей описание признаков конкретного преступления (со­става преступления).32 С таким решением трудно согласиться. Структура уголовно-правовой нормы ничем не отличается от структуры иных норм советского права, т. е. и уголовно-право­вая норма имеет диспозицию, гипотезу и санкцию.

Диспозиция определяет правило поведения, иначе говоря, содержит требование выполнить определенное действие (ока­зать помощь больному, донести об известных готовящихся или совершенных преступлениях и т. п.) либо воздержаться от его выполнения — значительное большинство диспозиций уголовно-правовых норм содержит предписания, выраженные именно в этой форме. Различие в форме нормативного требования опре­деляется формой возможного поведения людей: требование воз­держания (запрет) предполагает активный поступок-действие; требование выполнить определенное действие — общественно опасное бездействие лица.

Гипотеза уголовно-правовой нормы — трудноуловимая кате­гория. Даже в работах Н. Д. Дурманова, в которых вопрос о структуре уголовно-правовой нормы рассматривается наибо­лее полно и где постулируется несомненность того, что «уго­ловно-правовая норма... слагается из трех элементов: диспо­зиции, гипотезы и санкции»,33 фактически гипотеза исчезает. По мнению Н. Д. Дурманова, «в целях строгого и неуклонного соблюдения социалистической законности и последовательного осуществления охраны прав граждан, в целях четкого отгра­ничения действий, влекущих уголовное наказание, от других действий советский уголовный закон чрезвычайно расширил диспозицию уголовно-правовой нормы за счет резкого сокра­щения элементов гипотезы».34

Почему же произошло это «резкое сокращение»? «Все усло­вия, в которых совершается уголовно наказуемое деяние, — утверждает Н. Д. Дурманов, — относятся не к гипотезе, а к дис­позиции уголовно-правовой нормы, так как в уголовном праве эти условия — одни из предпосылок назначения наказания, а следовательно, часть состава преступления».35 Поэтому, по мнению Н. Д. Дурманова, такие условия уголовной ответствен­ности, как тяжкие последствия, обстановка, способ совершения деяния, специальные признаки субъекта, повторность или мно­гократность совершения деяния — все это принадлежит диспо­зиции, а не гипотезе уголовно-правовой нормы.

Что  же  остается   на   долю   гипотезы?   «.. .Только   одно,   но

32            Солодкин И. И.   Советский уголовный закон. — В кн.: Курс совет­

ского уголовного права, т. 1. Л., 1968, с. 76.

33            Дурманов Н. Д.   Указ, соч., с. 115—116.

34            Там же, с. 117.

35            Там же,

6 В.   С,   Прохоров             81

важное условие — совершение деяния, содержащего все при­знаки состава данного преступления. Гипотеза говорит о нали­чии юридического факта в виде совершения преступления, но описание его содержится в диспозиции»,36 — утверждает Н. Д. Дурманов.

Таким образом, понимаемая гипотеза не имеет никакого-отношения к уголовно-правовой норме, составной частью кото­рой она должна быть, так как уголовно-правовая норма есть норма, содержащая запрет или веление действовать, обращен­ные к тем субъектам, которые несут ответственность в случае ослушания, и ее гипотеза, естественно, должна определять «область действия» диспозиции, сферу ее применения. Когда же Н. Д. Дурманов в другой работе говорит, что «гипотеза подразумевается в уголовно-правовых нормах в виде условия: если лицо, обозначенное в диспозиции уголовно-правовой нор­мы, нарушит запрет, содержащийся в ней, и совершит то, что описано в диспозиции этой нормы, т. е. совершит действия, образующие состав преступления, то к нему будет судом при­менена санкция»,37 он подменяет условие действия запрета или веления условием применения санкции, а норма приобретает тот самый вид (если совершено то-то, компетентный орган го-сударства должен поступить так-то), который ей придают В. Г. Смирнов и Я. М. Брайнин, а против их позиции Н. Д. Дурманов решительно возражает. Очевидно, что такое понимание гипотезы означает не резкое ее сокращение, а пол­ную ликвидацию. Поэтому в Курсе советского уголовного права вопреки провозглашенной структуре нормы делается вывод: «...уголовно-правовая норма — запрет, обращенный к отдель­ным гражданам, — состоит лишь из диспозиции и санкции».38 •

39

Гипотеза уголовно-правовой нормы содержит указания на те условия, при наличии которых правило поведения, сформу­лированное в диспозиции, подлежит соблюдению: возраст, вме­няемость, признаки, характеризующие специального субъекта, а также обстоятельства места, времени совершения преступ­ления и др. Поэтому в разных нормах гипотезы мало чем от­личаются друг от друга. И, как справедливо отмечает 3. Д. Иванова, они не повторяются в каждой запрещающей норме, а формулируются в виде общего предписания в Общей

части.

Санкция уголовно-правовой   нормы   формулирует    те   нега-

36            Там же, с. 117—118.

37            Д у р м а н о в  Н.  Д.   Учение  об  уголовном  законе. — В  кн.:   Курс со­

ветского уголовного права, т. 1. М., 1970, с. 182.

38            Там  же,    см.   также:   Р ы б и н  А.   В.   Виды  и    структура   правовых

норм. — Учен. зап. Пермского ун-та, т.  15,   вып. 3,  1957,   с. 41;   Н е д б а й-

ло П. Е.   Применение советских правовых норм. М.,  1960, с. 64.

39            И в а н о в а   3. Д. Запрещающие нормы в механизме правового регу­

лирования.— Советское государство и право, 1975, № 11, с. 110.

82

тивные последствия, которые следуют в случае невыполнения требования, выраженного в диспозиции. Санкция обеспечивает обязательность требования, подкрепляя ее угрозой принужде­ния. Поэтому нельзя согласиться с тем, что «санкция не вхо­дит в уголовно-правовую норму в ее адресованности гражда­нам по той простой причине, что начинает действовать лишь после совершения преступления, когда данная норма уже на­рушена. Структурно санкция есть диспозиция другой — охра­нительной — нормы, адресованной суду».40 Норма адресована гражданам целиком, а не в какой-то ее части, вывести санк­цию за пределы нормы — значит по существу лишить послед­нюю ее властности.

Уголовно-правовая норма имеет двух адресатов и выпол-' няет две функции. Первая — обеспечить правомерное поведе­ние ее субъектов-адресатов. Ее реализация — регулирование и охрана обычных, «нормальных» общественных отношений. Эта функция основная. Вторая функция дополнительная, производ­ная от первой, ее можно поэтому назвать резервной. Она появ­ляется лишь тогда и потому, что не срабатывает первая, и со­стоит в реализации угрозы, заключенной в санкции. Преступ­ление (нарушение требования диспозиции) вызывает необхо­димость урегулировать конфликт в соответствии с программой, заложенной в норме. Санкцию применяет государственный ор­ган (суд). Для суда такой программой (диспозицией) является деятельность по применению санкций.

Итак, в конечном итоге схема конструкции уголовно-право­вой нормы может быть представлена в следующем виде: при условиях, указанных в норме (гипотеза), запрещено совершать следующее действие (диспозиция) во избежание определенных нормой последствий (санкция) —таков позитивный аспект уго­ловно-правового регулирования; если же требование нормы нарушено (гипотеза), суду должно применить к виновному следующие меры (диспозиция) — таков второй (негативный) аспект уголовно-правовой нормы. Уголовно-правовая норма, естественно, едина в ее функциях: охраняя, она регулирует и, регулируя, охраняет.

Акты реализации нормативных требований определены их содержанием. Если нормы обязывают, запрещают и управо-мочивают,41 то выполнение их требований заключается в ис­полнении, соблюдении и использовании их субъектами. «Испол­нение» выражается в действиях, предписанных уголовным зако­ном: в оказании помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии (ст. 127 УК РСФСР), выпуске доброкачест-

40            Б о л д ы р е в Е.  В.,  Галкин В. М., Л ы с к о в  К. И.   О структуре

уголовно-правовой нормы. — В кн.: Проблемы совершенствования советского

законодательства. Труды ВНИИСЗ. М„ 1974, вып.  1, с.  146.

41            Кудрявцев В. Н.   Право и поведение. М.,  1978, с. 30 и ел.

6*            83

венной продукции  (ст.  152 УК РСФСР), донесение о преступ- лении   (ст.  190 УК РСФСР)  и др.  «Соблюдение» заключается в требуемом законом  пассивном  воздержании от общественно опасных действий — таково соблюдение требований  не  красть, не убивать и т. п. «Использование» выражается в осуществле­нии  возможного поведения, т.  е.  не запрещенного  и  не пред-; писанного,  а  разрешенного  и  одобренного    уголовно-правовой нормой: необходимая  оборона,  крайняя  необходимость,  задер­жание преступника, добровольный отказ и др.