МІСЦЕ КРИМІНАЛІСТИКИ В СИСТЕМІ НАУК І ЇЇ ЗАДАЧІ НА СУЧАСНОМУ ЕТАПІ

В.П. Бахин

Криминалистика для криминалистики или для практики?

На современном этапе развития общества от криминалистики тре-уется все большая (по глубине и конкретности) помощь практике в орьбе с преступностью, которая стала профессиональной и организо-анной. Вместе с тем последний период ее развития (не менее 20 лет) видетельствует о том, что криминалистика ушла в саморазвитие и еспредметное теоретизирование. Примерами этого могут служить теория распознавания» [1], учение о криминалистической характери-тике преступлений (КХП), «криминалистическая эйдология, феноме-ология» [2, с. 19] и др. Об этом пишут Р.С. Белкин [3], В.Я. Колдин I, с. 20-23], В.Ф. Статкус [5, с, 130-132] и другие авторы, критикующие отдельные из этих «учений». Так, Р.С. Белкин пишет, что наряду отсутствием ответа на вопрос, «почему некоторые явно актуальные ; значимые для практики достижения и рекомендации криминалисти-и не привлекают внимания практиков и не используются ими в воей деятельности», существует еще проблема того, что «в кримина-истической науке к настоящему времени накопилось значительное исло различных умозрительных конструкций и «открытий», которые Іе имеют ни теоретических, ни практических обоснований» [3, с. 7]. Ї.Я. Колдин в связи с этим отмечает, что «предложены многочислен-Іьіе теоретические конструкции и структурные модели криминалис-•ики, не подкрепленные обоснованием их практической необходимости и вносящие разнобой и путаницу в систему подготовки кадров [4, :. 10].

Для ответа на поставленный в заглавии вопрос необходимо опре-Іелиться с природой криминалистики. Споры о том, является ли кри-линалистика естественно-технической, правовой, самостоятельной, вспомогательной или прикладной наукой, продолжались на протяжении зсего её развития. Достаточно подробный анализ точек зрения и аргументов по данному вопросу дан Р.С. Белкиным в ряде его работ 6, с. 5-13; 7, с. 105-112], на основе которых он пришел к выводу о :интетическом характере криминалистики, которая не является сугу-5о технической или правовой дисциплиной [3, с. 43]. Она синтезирует в себе самые различные разновидности знаний, необходимые для решения проблем практической деятельности по раскрытию, расследо-

12

ванию и предупреждению преступлений. То есть, по природе криминалистика — синтетическая наука, а по предназначенности — прикладная.

В.Я. Колдин указывает, что «общепризнанным является прикладной характер криминалистики», а «наиболее интенсивное развитие получают атрибуты науковедения и фундаментальной науки» [4, с. 10]. Причину отмеченного В.Я. Колдин связывает с определением криминалистики как науки «о закономерностях механизма преступления...», данного Р.С. Белкиным [8, с. 59]. Несомненно, это может влиять на развитие криминалистики, но основная причина, на наш взгляд, в другом. В условиях бурного научно-технического прогресса синтетический характер криминалистики требует для рождения новых идей и разработок (средств, приемов) объединения глубоких знаний из различных областей (например, экономических, кибернетических, криминалистических и пр. - для разработки методики расследования экономических преступлений; филологических, физических, криминалистических и др. - для разработки методики идентификации личности по голосу и т. д.). Возможность создания таких разработок возникает в двух ситуациях: а) когда исследователь обладает совокупностью необходимых знаний; б) когда специалисты различных областей знания объединяют свои усилия для решений конкретной задачи. Примеров первого рода не так уж много и они в основном связаны с тем, что специалист определенного профиля приходит на работу в правоохранительную систему и проявляет свой творческий исследовательский характер. Варианты второго рода, казалось, имеют под собой определенную базу — существование научно-исследовательских подразделений и центров, но их работники, как правило, чрезмерно загружены практической работой (производство предварительных исследований и экспертиз, выезды на места происшествия, реализация различных видов криминалистического обеспечения деятельности практических подразделений и т.п.) либо «аналитической работой» по подготовке докладов, отчетов и справок для руководства. В результате у них практически не остается времени и желания на выполнение собственно научно-исследовательской работы. И в силу этого наукой в основном занимаются диссертанты и преподаватели. Но поскольку у них нет необходимого единения знаний в различных областях, нет материально-технических возможностей для проведения собственно исследований, прежде всего экспериментального характера, большинство «исследователей» начинают «творить» то, что им под силу и не требует больших временных затрат. Применительно к КХП такой подход Р. С. Белкин характеризует так: «Легче описывать элементы характеристики, да еще по собственной схеме, чем заниматься весьма трудоемким процессом выявления корреляционных зависимостей между ними» [3, с. 221].

13

В.Я. Колдин совершенно правильно подчеркивает, что «большин-:тво диссертационных работ по криминалистике также в значительной части посвящены науковедческим и теоретическим проблемам, Іепосредственно не связанным с решением конкретных практичес-<их задач» [4, с. 10]. Мы по собственному опыту работы в ученых :оветах можем дополнить, что в последние годы «мельчает» не только гематика диссертационных работа, но и снижается их качество. С /четом отмеченного мы неоднократно выступали и писали о необхо-щмости изменения порядка подготовки диссертационных работ. На :овременном этапе развитие науки требует консолидации научных :ил, кооперации научного труда. Но поскольку поощряется в основ-«м индивидуально выполненная работа (степени, звания, продвиже-ше по службе и т.п.) , большинство исследователей-юристов и, в Іастности, каждый диссертант, стремятся найти и обработать свой «кусочек»», вместо того, чтобы, объединив усилия нескольких науч-іьіх работников, широко и глубоко изучить какой-либо практически шачимый вопрос, недоступный по силам и времени одному ученому.

ВАК требует, чтобы каждая диссертация была «научным открыти-jm», но это совершенно не реально, ибо подлинные открытия случают-:я редко. Поэтому диссертанты стремятся придумать свои «открытая», родить свою «теорию», новое «учение». Мы, в частности, предлагали зазрешить объединение 3-5 диссертантов для исследования какой-шбо практически значимой темы под руководством одного научного эуководителя. При этом все участники приобрели бы навыки дей-:твительно исследовательской (научной) работы, а результат мог ока-Іаться практически значимым [9, с, 27-28]. Но звучат возмущенные •олоса: а как определить вклад каждого? Следовательно, и дальше эудут рождаться «трактаты», не представляющие интереса ни для Ірактики, ни для науки.

Наиболее наглядно, на наш взгляд, злоупотребления в «научных ізьісканиях» без пользы для практики можно продемонстрировать іа примере криминалистической характеристики преступлений. Дан-іая категория появилась в криминалистике в 70-х гг. прошлого века і с тех пор трудно найти криминалиста, который не писал бы о ней. Эднако, в подавляющем большинстве этих работ ограничиваются опи-:анием понятия, значения и содержания данной категории (составлявшие ее элементы). Ее определяют как информационную модель, :истему сведений о криминалистически значимых данных (признаках) определенного вида преступлений, призванных способствовать «с раскрытию и расследованию [10-14]. То есть КХП должна по идее заботать на реальное раскрытие преступлений. Но все, что пишется эб этой категории, это лишь пока подходы и основа для разработки эабочего инструментария расследования. Одновременно никто прак-гически не занимается созданием таких систем данных о признаках

14

конкретных видов преступлений. Наиболее реальной попыткой создания практической модели КХП является система данных Л.Г. Ви-донова, отражающая результаты обобщения большого массива расследованных уголовных дел об убийствах [ 15]. В научной литературе приводятся примеры успешного раскрытия убийств на основании использования данных Л.Г. Видонова [16, с. 12; 17, с. 18]. В связи с отсутствием подобных разработок отдельные авторы подвергали сомнению необходимость и целесообразность этой категории [18], а в своей последней работе Р.С. Белкин пишет: «Криминалистическая характеристика, не оправдав возлагавшихся на нее надежд и ученых, и практиков, изжила себя, и из реальности, которой она представлялась все эти годы, превратилась в иллюзию, в криминалистический фантом» [3, с. 223]. По нашему мнению, это очень «резкая» реакция на нежелание ученых заниматься практическими проблемами. А вопрос должен решаться следующим образом: необходимо четко разграничить теоретическую концепцию КХП, как основу формирования частных методик, и рабочий инструмент расследования, как систему собранных и обобщенных данных о криминалистически значимых признаках определенного вида преступлений, т.е. не отказываться от разрешения насущной потребности практики, а создать условия для ее разработки, иными словами, — «заставить» ученых заниматься тем, что необходимо.

Качественное изменение современной преступности и условий борьбы с нею требует не только рождения новых средств и методов деятельности, но и пересмотра арсенала ранее предлагавшихся приемов и средств. Многие дискуссии по этому поводу отличаются схоластичностью, неумением отдельных авторов диалектически переосмыслить прежнюю аргументацию. Примером этого могут служить споры о допустимости обмана, провокации, о гипнозе и полиграфе, об одорологии и т.д.

Постановка вопроса о допустимости обмана в правоохранительной деятельности, как бы бесспорно требует отрицательного ответа, поскольку юстиция (правосудие) и обман не совместимы. Но подобный ответ формален и не по существу, ибо оперативно-розыскная деятельность вообще немыслима без сокрытия своих намерений и действий, а в следственной деятельности ее основная составляющая — тактика - в значительной мере не может быть реализована без введения оппонентов ъ заблуждение (сокрытие цели допроса, побуждение к проговорке и т.п.). Следовательно, при разработке и применении тактических приемов и средств деятельности необходимо говорить не об абсолютном запрете обмана, а о его разграничении на неправомерный и допустимый [19, с. 77-93]. Впервые об этом, без ссылок на хитрость, которая якобы не обман, сказал Р.С. Белкин [20, с. 13-16], подчеркнув, что «условия, в которых сейчас работают следователи, без

15

Іреувеличения экстремальны... В этих условиях недопустимо ли-иать следователя любого тактического средства борьбы с преступно-:тью только потому, что оно может вызвать сомнения в его абстрак-гной «моральной чистоте», понятие которой формулируется в Зезнадежном отрыве от жизни, от реальной следственной практики» 3,с. 115].

Такой же самый подход необходим и к другим упомянутым сред-:твам, где требуется четко различать когда, для решения каких конк-зетных задач и при каких условиях возможно их использование в практике раскрытия и расследования преступлений. Так, гипноз отвергается по двум основным причинам: а) лицо вводится в состояние, з котором не может осознанно оценивать происходящее с ним и в :илу этого контролировать и защищать свои интересы, б) в гипнотическом состоянии лицу можно внушить что угодно и, следовательно, при желании можно получить любую «угодную» информацию (в том числе, например, признание вины подозреваемым в преступлении, которое он не совершал). Но ведь есть, хотя и ограниченные, пределы, когда гипноз может быть необходим и допустим при решении отдельных задач сбора данных о расследуемом преступлении. Например, в случае оказания помощи лицу в восстановлении данных, которые он не имеет намерения скрывать, но не может вспомнить (и даже может считать, что этими сведениями он не обладает) в своем обычном состоянии. Дополнительной «страховкой» полученных с помощью гипноза данных может служить их использование лишь в качестве ориентирующей информации. Следует отметить, что и мы совсем недавно были весьма категоричны в оценке данного средства: «гипноз не может использоваться в уголовном судопроизводстве» [21, с. 28]. Но более глубокий анализ потребностей практики и сущности различных средств и методов привел нас к выводу, что ни одно из возможных средств не должно отвергаться «с порога» по принципу «недопустимо, потому что нельзя». В каждом отдельном случае при анализе средств и методов деятельности необходимо дать аргументированный ответ не только в отношении всего средства в целом, но и применительно к его отдельным вариантам (частям) и объемам возможного применения. Так, например, еще не настала пора (в силу научно-технических возможностей) использовать полиграф для получения доказательственной информации, но он может успешно применяться в оперативно-розыскной деятельности, в кадровой работе и т.д.

Провокацию у нас обычно трактуют как «подталкивание» к опасным и неприличным действиям. Но провокация, если не спешить с ярлыками, это побуждение к действиям, которые могут быть как чистыми (и даже благородными), так и «грязными» [22, с. 102-109]. Значит снова нужно говорить не вообще о провокации, как недопусти-

16

мои средстве, а о побуждении к допустимым и недопустимым действиям. В процессе всей своей деятельности следователь постоянно побуждает всех лиц, с которыми он работает, к тем или иным действиям (изменению позиции, показаний и т. п.). И снова все определяется не столько тем, что делается, а тем как это осуществляется. Следовательно, необходимо различать и четко разграничивать побуждения к действиям и провокацию как один из видов побуждения.

Приведенные примеры свидетельствуют о четкой тенденции развития криминалистики по пути «исследования» проблем абстрактного теоретического плана, далеких от потребностей практики, удовлетворять которые призвана криминалистика. Но другой крайностью представляется утверждение В.Я. Колдина, что «криминалистическая теория вытекает из криминалистической практики и не имеет иных целей (подч. нами - авт.), кроме обслуживания этой практики» [4, с. 14]. В любой науке прикладного характера имеются положения (теории), как направленные на непосредственное решение задач практики, так и служащие развитию самой науки и призванные выступать базой для успешного развития первого направления. Другое дело, что в прикладной науке не должно быть «перекоса» в сторону исследований второго плана, «творения» науки ради самой науки, только ради «непосредственных задач своих авторов» [4, с. 17].

Принципиально важным является вопрос о внедрении криминалистических рекомендаций в практику, поскольку, во-первых, оно связано с функцией криминалистики, а, во-вторых, последние десятилетия характеризуются тем, что многие из рекомендаций не реализованы в практике. Причиной последнего может быть, как явная непрактичность (надуманность) рекомендаций, так и отсутствие условий для использования реальных рекомендаций. В связи с этим нужно уточниться с понятием и содержанием криминалистического обеспечения следственной практики, о чем много пишут в последнее время [23-25]. На наш взгляд, в данном явлении нужно четко разграничивать два аспекта: а) научное обеспечение, т.е. разработка необходимых практике средств, приемов и методов деятельности и б) организация обеспечения, т.е. создание условий для восприятия и исследования практикой этих рекомендаций.

По мнению В.Я. Колдина «Научная разработка любой криминалистической рекомендации, средства, метода, технологии обязательно (подч. нами — авт.) включает этап внедрения» [4, с. 19]. Согласиться с этим трудно, поскольку, во-первых, внедрение - достаточно самостоятельный этап второго уровня криминалистического обеспечения практики, во-вторых, ученые разработчики крайне редко участвуют сами во внедрении. В связи с последним можно задать В.Я. Колдину не совсем корректный вопрос:во внедрении какихсвоих разработок в практику он участвовал?

                17

Разумеется, участие самого разработчика во внедрении его в практику имеет ряд преимуществ, ибо никто лучше него не знает и не представляет, что именно нужно, чтобы это средство заработало. Но организационно это в абсолютном большинстве случаев невозможно. Внедрение - это сложный технологический процесс реализации научных разработок, а не абстрактное «органическое единство криминалистической науки и практики» [4, с. 19]. Поэтому, внедрение разработанных рекомендаций в практику осуществляется прежде всего криминалистическими научно-практическими подразделениями (центры, лаборатории и т.п.), сотрудники которых, как правило, загружены другой работой и не имеют личных стимулов во внедрении чужих идей и трудов.

Выводы.

Следует внести уточнение в определение криминалистики и ее

предмета, чтобы прикладная функция криминалистики была выдвину

та на первый план. С учетом этого криминалистика может быть

определенна как отрасль специальных знаний по удовлетворению

потребностей практики раскрытия и расследования преступлений путем

разработки и совершенствования средств и методов данной деятель

ности на основе познания и использования закономерностей следо-

образования. Причем последнее, мы считаем принципиальным, ибо

без этого криминалистика не может представлять собой самостоя

тельную отрасль знаний и обеспечивать разработку подлинно науч

ных рекомендаций.

Необходимо осуществить централизованно организованное изу

чение потребностей практики, на основе которого планировать их

разработку, как системе криминалистических научно-исследовательс

ких учреждений, так и путем заключения прямых договоров с отдель

ными учеными (контрактные план-задания).

Изменить порядок планирования, подготовки и зашиты диссер

таций, который бы обеспечивал разработку действительно полезных

для практики проблем, включая совместное проведение масштабных

исследований группой соискателей.

Усовершенствовать систему оценки труда ученых и их поощре

ния (например, при решении вопроса о присвоении званий заслужен

ного юриста, заслуженного деятеля наук и т.п. осуществлять это не

просто по количеству публикаций, а на основе определенного числа

реально внедренных в практику рекомендаций).

Список литературы: 1. Проблемы криминалистического распознания,

М., Иркутск, 1999. 2. Зорин Г.А. Теоретические основы криминалистики. -

Минск, 2000. 3. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня.

М., 2001. 4. Колдин В.Я. Служебная роль криминалистики // Криминалис

тика. XXI век. Материалы научно-практичной конференции 26-28 февраля

18

2001 г. T.I. - М., 2001. 5. Статкує В.Ф. Новые условия требуют новых решений //Уголовный процесс и криминалистика на рубеже веков. - М., 2000. 6. Белкин Р.С. О природе криминалистической науки // Труды академии МВД РФ. - М., 1996. 7. Белкин Р.С. Курс криминалистики. - М., 2001. 8. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. Общая и частные теории. - М., 1987. 9. Бахин В.П. Следственная практика: проблемы изучения и совершенствования. - К., 1991. 10. Сергеев Л.А. Расследование и предупреждение хищений, совершенных при производстве строительных работ: Автореф. дис... канд. юрид. наук. - М., 1966. 11. Колесниченко А.Н. Научные и- правовые основы расследования отдельных видов преступлений: Автореф. дис... докт. юрид. наук. - Харьков, 1967. 12. Салтевский М.В. Криминалистическая характеристика: структура, элементы // Специализи-рованый курс криминалистики. - К., 1987. 13. Яблоков Н.П. Понятие криминалистической характеристики преступлений // Криминалистика / Под ред. Н.П. Яблокова.В.Я. Колдина. - М., 1990. 14. Матусовський Г.А. Криміналістична характеристика злочинів // Криміналістика. Підручник / За ред. В.Ю. Шепитька. - Харків, 1998. 15. Бидонов Л.Г. Криминалистические характеристики убийств и системы типовых версий о лицах, совершавших убийство без очевидцев. — Горький, 1978. 16. Бахин В.П. Криминалистическая методика. - К., 1999.17. Следственная практика. Вып. 142. - М., 1983. 18. Белкин Р.С., Быховский И.Е., Дулов А.В. Модное увлечение или новое слово в науке? // Соц. законность. - 1987. - №9.19. Бахин В.П., Карпов Н.С., Цым-бал П.В. Преступная деятельность: понятие, характеристика, принципы, изучение. - К., 2001. 20. Белкин Р.С. Нравственные начала в деятельности следователя органов внутренних дел. Лекция. - М., 1999. 21. Бахин В.Дога-мов М., Карпов Н. Допрос на предварительном следствии. - Алматы, 1999. 22. Бахин В.П. Дезинформация и провокация как средство противодействия преступной деятельности // Известия тульского Государственного университета. - Серия: Современные проблемы законодательства России, юридических наук и правоохранительной деятельности. Вып. 4. - Тула, 2001. 23. Коломацкий В.Г. Криминалистическое обеспечение деятельности органов внутренних дел по расследованию преступлений // Криминалистика. Т.1 История, общая и частные теории / Под ред. Р.С. Белкина, В.Г. Коломацкого, И.М. Лузгина. - М., 1995. 24. Кирсанов З.И. Система общей теории криминалистики. - М., 1992. 25. Ефремов И.А. Некоторые вопросы криминалистического обеспечения доказывания по уголовным делам об организационной преступной деятельности // Инф. бюллетень №13. - Академия управления МВД России.-М., 2001.

Надійшла до редколегії 10.06. 2002 р.

19