§ 1. Совершенствование законодательства об использовании знаний эксперта, специалиста, переводчика

В условиях научно-технического прогресса возрастающие возможности использования знаний сведущих лиц сдерживаются в силу ряда причин. Одна из них заключается в том, что совершенствование законодательства отстает от нужд практики. Такое положение ограничивает использование ряда достижений науки и техники; не находя в законодательстве норм, регламентирующих такое использование, следователи иногда вынуждены отказываться от помощи сведущих лиц или же используют эту помощь с нарушением установленного законом порядка. Это ведет к утрате доказательственного значения за фактическими данными, полученными таким образом. При этом необходимо отметить, что правовое регулирование использования достижений науки и техники — одно из наиболее динамично развивающихся направлений уголовного процесса. За последние два с половиной столетия пройден путь от норм, разрешающих использование при сборе доказательств различного рода испытаний, основанных на суевериях, религиозных догмах, пытках1, до широкого использования последних достижений научно-технического прогресса. Динамизм особенно заметен на фоне относительно стабильного положения в ряде других институтов уголовного процесса, сформировавшихся в своей основе еще в рабовладельческом Риме .

И все же выход из положения не только в том, чтобы чаще вносить в уголовно-процессуальное законодательство

1 «Краткое изображение процессов или судебных тяжб», явившееся частью Воинского устава (Артикула воинского) Петра I, к числу доказательств относило результаты «расспроса с пристрастием» и пытки.

2 См.: Косарев А.И. Римское право. М., 1986.

212

изменения и дополнения о сведущих лицах и научно-технических средствах, но и в том, чтобы сделать нормы по этим вопросам более емкими и точными по содержанию, устанавливающими пределы дозволенного использования знаний сведущих лиц, обстоятельства, при которых оно невозможно.

Прежде чем перейти к анализу конкретных положений о совершенствовании законодательства об использовании знаний сведущих лиц, заметим, что будут проанализированы и рассмотрены не только предложения, разработанные автором, но и актуальные предложения других авторов в случаях, когда диссертантом установлены дополнительные доводы в их обоснование. В данном параграфе будут рассмотрены предложения о совершенствовании законодательства об использовании помощи экспертов, специалистов и переводчиков, т.е. тех сведущих лиц, деятельность которых уже регламентирована УПК.

Но, в первую очередь, предлагается остановиться на предложениях общего характера, имеющих отношение к экспертам, специалистам и переводчикам. Что касается регламентации работы каждого сведущего лица, то представляется целесообразным вначале рассматривать предложения по наиболее общим вопросам. В тех случаях, когда такое ранжирование затруднено, изложение будет соответствовать последовательности размещения соответствующих норм в действующем УПК.

В УПК целесообразно иметь статью отправного характера об использовании в уголовном судопроизводстве знаний сведущих лиц. В ней предлагается в кратком виде отразить суть ряда разработанных автором данной работы основных положений об использовании знаний сведущих лиц, а также сформулированные рядом других авторов основные положения о применении научно-технических средств3. Текст этой статьи и его обоснование приведены в главе I.

Еще в 1964 г. Н.А. Селивановым было предложено иметь в законе раздел, регламентирующий основания, формы и методы применения технических средств в уголовном судопроизводстве. См.: Селиванов Н.А. Основания и формы применения научно-технических средств при расследовании преступлений // Вопросы криминалистики, 1964, №12. С. 13. Позже предложения о законодательной регламентации основных положений о применении научно-технических средств были развиты в работах А.А. Леви, A.M. Макарова, Г.И. Грамовича и ряда других авторов.

213

Дополнительно отметим, что статья такого содержания, по нашему мнению, имеет ряд преимуществ по сравнению с текстом, который предлагает внести в УПК П.Ф. Пашкевич, о возможности использования в судопроизводстве как уже существующих, так и новых технических средств и достижений науки, если это способствует установлению объективной истины, справедливому разрешению дела и не противоречит нормам коммунистической морали . В этом тексте, в частности, отсутствуют указания о том, что используемые достижения должны отвечать требованиям уголовно-процессуальных норм, не нарушать права граждан, т.е. те положения, принятые в уголовно-процессуальном законодательстве, которые предпочтительнее расплывчатых формулировок о справедливом разрешении дела, соответствии нормам морали.

Кроме того, обращаем внимание на то, что в УПК5 есть ряд сходных по содержанию норм, отдельно сформулированных применительно к эксперту, специалисту, переводчику. Предлагается укрупнить эти нормы, сделать их общими для указанных сведущих лиц. Речь идет, в частности, о том, чтобы иметь в УПК одну статью о требованиях, предъявляемых к названным сведущим лицам, обстоятельствах, при которых они подлежат отводу. Подобному укрупнению подлежат и некоторые другие нормы о правах и обязанностях эксперта, специалиста, переводчика, в частности об их праве приносить жалобы на действия дознавателя, следователя, прокурора; об обязанности не разглашать без разрешения этих лиц материалы дознания и предварительного следствия. Принятие этого предложения направлено не только на то, чтобы статьи УПК были более емкими по содержанию, но и на то, чтобы поднять статус института сведущих лиц в уголовном процессе нашей страны, способствовать изучению вопросов, общих для экспертов, специалистов, переводчиков. В проекте УПК статьи подобного содержания нет.

В 1975 г. ВНИИСЭ подготовил проект общесоюзного нормативного (законодательного) акта о судебной экс-

4 См.: Пашкевич П.Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства. М., 1984. С. 83.

5  Здесь и в других случаях, если иное не оговорено, имеется в виду не только УПК РСФСР, но и проект УПК РФ, находящийся на рассмотрении Государственной Думой РФ.

214

пертизе. В нем были систематизированы нормы о судебной экспертизе, взятые из УПК РСФСР и отдельные нормы из УПК других союзных республик, ряд предложений по совершенствованию законодательства об этом . В обоснование принятия акта его авторы, главным образом, отмечали, что законодательство союзных республик не должно иметь различий в нормах о правах и обязанностях эксперта, основаниях назначения повторных экспертиз и других. Наличие таких расхождений отрицательно сказывается на организации производства экспертиз в экспертных учреждениях, основанной на общесоюзных ведомственных нормативных актах. И хотя вопрос о принятии общесоюзного законодательного акта и судебной экспертизе с распадом СССР снят, предложение остается актуальным для Российской Федерации в части целесообразности иметь законодательный акт, который не только в систематизированном виде излагал бы нормы о производстве судебных экспертиз по уголовным и гражданским делам, но и в законодательном порядке определял бы статус экспертных государственных учреждений как службы, созданной специально для обслуживания нужд органов предварительного следствия и суда экспертами, а в определенных случаях и специалистами, а так же те случаи, когда исследования могли бы проводиться по поручению органов нотариата, арбитража и некоторых других органов.

Принятие указанного законодательного акта повысило бы значимость экспертных государственных учреждений, дало бы им большие основания для принятия мер по выходу из кризисного положения, препятствующего следователям полно и без нарушения сроков расследовать уголовные дела, требующие производства экспертиз.

У проекта данного закона оказалась сложная судьба. После многочисленных доработок в 1997 г. Государственная Дума и Совет Федерации приняли федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». Но Президент Российской Федерации, отметив важное значение данного законопроекта, не подписал его. В своем заключении Президент РФ указал на необходимость его доработки. Серьезным недостатком концептуаль-

См.: Проект общесоюзного нормативного (законодательного) акта о судебной экспертизе: Материалы к Ученому Совету ВНИИСЭ. М., 1975.

215

ного характера справедливо признано то, что в законопроекте речь идет лишь о государственных экспертных учреждениях. В заключении Президента отмечено, что с такой позицией трудно согласиться, так как одна из основных задач законопроекта заключалась в том, чтобы создать единую правовую базу для деятельности всех лиц и организаций, занимающихся проведением экспертизы7.

Другое отправное предложение о совершенствовании законодательства о производстве экспертизы связано с неточной формулировкой ст. 78 УПК. Согласно этой статье экспертиза назначается в случаях, когда... необходимы специальные познания в науке, технике, искусстве, ремесле. Как верно отметил В.Д. Арсеньев, имея в виду эту норму, «по буквальному смыслу закона использование специальных знаний в уголовном процессе связывается только с назначением экспертизы»8. Принятие предложенной выше статьи отправного характера об использовании знаний сведущих лиц отчасти исправит это упущение. Вместе с тем в ст. 78 УПК рекомендуется указать, что экспертиза назначается в случаях, когда при производстве дознания, предварительного следствия и при судебном разбирательстве возникают вопросы, для ответов на которые требуется производство исследований с использованием специальных знаний.

П.Ф. Пашкевич предлагал указать в законе, «что экспертиза назначается лишь тогда, когда она необходима для выявления таких обстоятельств, которые, во-первых, имеют важное значение для правильного разрешения дела и, во-вторых, когда необходимая доказательственная информация не может быть получена иным, более простым, быстрым, экономичным путем»10. Доводы П.Ф. Пашкевича о первом

7 См.: Заключение на проект федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Российская газета, 1997, 17 декабря.

s Арсеньев В.Д. Специальные знания и научно-технические средства в уголовном процессе // Криминалистические и процессуальные проблемы расследования. Барнаул, 1983. С. 38.

9  При этом под исследованием имеется в виду «процесс установления фактов путем выявления объяснения, а иногда и сравнительной оценки признаков с помощью специальных приемов и средств»: Селиванов Н.А, Основания и формы применения научно-технических средств и специальных знаний при расследовании преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 7. М., 1968. С. 119, 127.

10  Пашкевич П.Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства. М, 1984. С. 87.

216

условии: такая норма есть в УПК Кубы, ЧСФР, Польши. Второе условие было аргументировано А.И. Винбергом11. Не возражая против содержания этих положений, следует признать, что нет основания для их включения в ст. 78 УПК. О том, что экспертиза назначается, когда она необходима, в кратком виде записано в ст. 78 УПК. Оба условия - это тактические рекомендации. К тому же они носят оценочный характер, и придание им силы закона приведет к излишним спорам в теории и на практике.

Переходя к анализу следующего предложения, отметим, что оно высказано в ряде публикаций, а также обобщений и докладных записок, поступающих из нижестоящих прокуратур в Прокуратуру РФ, а также в выступлениях на научно-практических конференциях по проблемам расследования. По нашему мнению, оно останется актуальным до внесения соответствующего дополнения в УПК. Суть предложения в том, чтобы исключить из ст. 67 пункт За, запрещающий эксперту принимать участие в производстве по делу, если он участвовал в деле в качестве специалиста.

Учитывая высказывания многих прокуроров и следователей за названное предложение, в 1982 г. руководство Прокуратуры РСФСР поручило следственному управлению дополнительно изучить данный вопрос. В этом изучении принял участие автор. В частности, в 35 прокуратур автономных республик, краев и областей РСФСР была разослана анкета для выявления на местах мнения следователей и прокуроров о причинах, мешающих более эффективному использованию знаний сведущих лиц в следственной практике. Из всех 35 прокуратур пришли ответы с мнением отменить п. За ст. 67 УПК как главное препятствие для более широкого использования знаний не только экспертов, но и специалистов.

Результаты обобщения таких ответов, а также иных материалов, собранных на местах, при участии автора дали основание методическому совету при Прокуратуре РСФСР в 1983 г. рассмотреть и одобрить предложение об исключении из ст. 67 УПК п. За. Руководство Прокуратуры РСФСР направило соответствующее предложение в Президиум Верховного Совета РСФСР.

См.: Винберг А.И. Некоторые актуальные вопросы советской криминалистики // Советское государство и право, 1962, № 5. С. 49.

217

За прошедшее время мнение практиков не изменилось. Судя по проведенному в 1990 г. анкетированию, 75% следователей, 70% прокуроров и 71% экспертов выделили предложение об отмене пункта За ст. 67 УПК в числе 3-х наиболее актуальных. При этом обращается внимание на следующие обстоятельства. В условиях, когда в районе одно сведущее лицо нужного профиля (например, эксперт-криминалист), следователи не привлекают его к участию в следственном действии, так как в противном случае некому будет проводить экспертизу. В результате без участия специалиста на месте происшествия не выявляются следы преступления; собранные же материалы направляются на экспертизу без соблюдения специальных правил, гарантирующих их сохранность.

Нельзя признать выходом из положения случаи, когда некоторые следователи, с тем чтобы скрыть предстоящее нарушение п. За ст. 67 УПК, идут еще на одно нарушение - не отражают в протоколе факт участия в следственном действии в качестве специалиста лица, которому затем поручат производство экспертизы.

Противники этого предложения ссылаются на то, что совмещение функции специалиста и эксперта одним сведущим лицом противоречит требованию уголовного процесса нашей страны о разделении функций участниками уголовно-процессуальной деятельности и может вызвать сомнения в объективности заключения эксперта, который участвовал в сборе материалов для этой экспертизы в качестве специалиста 2. Внешне доводы выглядят убедительными, но они не учитывают, что процесс экспертного исследования в определенном смысле начинается с изучения места совершения преступления, отыскания следов преступления для лабораторного исследования, сбора образцов для сравнительного исследования. Фактически речь идет об одной функции. Поэтому, в частности, верно утверждение о том, что... обнаружение и распознание микрочастиц возможно лишь с помощью специалистов, а экспертиза является единственным источником доказательственной информации, заключенной в

1  См.: Палиашвили А.Я. Правовые проблемы экспертизы в советском уголовном процессе: Автореф. дис. докт. юрид. наук. Тбилиси, 1968. С. 8 - 10 и др.

218

микрочастицах13. Смена сведущих лиц на отдельных этапах этой работы - только помеха.

Судебные медики добились указания в законе о том, что п. За ст. 67 УПК на них не распространяется. И нет отрицательных последствий этого . Согласно п. 3 ст. 82 УПК эксперт вправе с разрешения следователя присутствовать при производстве допросов и других следственных действий и задавать вопросы, относящиеся к предмету экспертизы. В этом случае функции эксперта близки к функциям специалиста. Но никто не ставит на этом основании под сомнение объективность заключения эксперта.

Изучение автором практики производства экспертиз лицами, выступающими ранее в качестве специалистов по одному и тому же делу на Украине, в Литве, Казахстане и Эстонии, т.е. там, где это разрешено УПК, показало, что нет отрицательных последствий такого решения вопроса; наоборот, при этом расширяются возможности использования знаний сведущих лиц для производства экспертиз и участия в следственных действиях в качестве специалистов, более полно и правильно собираются материалы для экспертного исследования. С учетом изложенного предлагается прямо записать в ст. 67 УПК (ст. 68 проекта УПК) о том, что экспертом может быть лицо, участвовавшее в деле в качестве специалиста.

На протяжении ряда лет актуальной остается разработка предложений о регламентации в УПК производства комплексных экспертиз 5. Это связано с тем, что, как отмечалось

См.: Розенталь М.Я. Теория и практика использования микрочастиц в расследовании тяжких преступлений против личности: Дис. канд. юрид. наук. М, 1987. С. 105,109.

4 См.: Громов А.П. Пути совершенствования судебно-медицинской экспертизы // Социалистическая законность, 1982, № 11. С. 25 - 27.

5  См.: Селиванов Н.А. Комплексная экспертиза // Социалистическая законность, 1962, №11; Спорные вопросы судебной экспертизы // Социалистическая законность, 1978, № 5. С. 63 - 66; Штанов В.И. Комплексная экспертиза и ее применение при расследовании убийств. Иркутск, 1976; Орлов М.К. Процессуальные проблемы комплексной экспертизы. Сб. научных трудов ВНИИСЭ «Актуальные вопросы теории судебной экспертизы». М., 1976, вып. 21; Ростов М.Н. Особенности специальных знаний, определяющие возможность участия эксперта в уголовном процессе или проведении комплексных криминалистических исследований // Процессуальные аспекты судебной экспертизы. М., 1986. С. 62 - 80; Нагорный Г.М. К вопросу о законодательной регламентации комплексной экспертизы в уголовном судопроизводстве // Криминалистика и судебная экспертиза, 1985, вып. 30. СП- 18; Панюшкин В.А. Научно-технический прогресс и уголовное судопроизводство. Воронеж, 1985. С. 3.

219

выше, расследование и производство экспертиз все больше становится коллективным делом, основанным на разделении труда, его специализации. Но в УПК (ст. 80) сказано лишь о возможности производства экспертизы несколькими экспертами, порядке подписания ими заключения. Однако эта норма общего характера относится и к комиссионным экспертизам. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 марта 1971 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» по данному вопросу указал только, что если основанием окончательного вывода являются факты, установленные другим экспертом, то об этом также должно быть указано в заключении. Ряд вопросов назначения и производства комплексных экспертиз были разрешены в Инструкции об организации производства комплексных медико-криминалистических и медико-автотехнических экспертиз в судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции СССР и Министерства здравоохранения СССР (1982 г.).

Однако этого недостаточно. Из-за отсутствия в УПК надлежащих норм о комплексной экспертизе до сего времени некоторые сотрудники экспертных учреждений, проводящие экспертные исследования, например, гистологи, а также химики, определяющие содержание алкоголя в крови погибшего от преступления, в экспертном заключении не предупреждаются об ответственности за дачу ложного заключения и тем самым как бы исключают себя из числа лиц, участвующих в производстве экспертизы; а это, в свою очередь, может поставить под сомнение достоверность и объективность выводов, сформулированных в заключении эксперта.

За редким исключением все опрошенные эксперты признали, что они пользуются при экспертных исследованиях помощью сотрудников экспертных учреждений, готовящих им результаты исследований узкого профиля (гистологов, химиков, биологов и других) и не считающихся участниками комплексной или комиссионной экспертизы. Из числа ответивших 34% экспертов утверждали, что такая помощь не отражается в заключении; 25% ответили, что к заключению приобщается справка, составленная и подписанная сведущим лицом, а при необходимости - фотографии, схемы и другие документы, подготовленные им; в своем заключении они лишь отмечают фамилии такого сотрудника и коротко излагают содержание его помощи.

220

На вопрос, как должна, по мнению экспертов, отражаться в заключении помощь таких сведущих лиц с учетом возможных дополнений и изменений в УПК, лишь 10% ответивших считают, что существующий порядок должен быть сохранен; около 37% считают, что эти лица должны рассматриваться как участники комплексной экспертизы, но большинство (53%) - за более взвешенный подход. По их мнению, положение сведущих лиц, оказывающих им содействие, не однозначно; помимо тех, кого необходимо признавать участниками комплексной экспертизы, есть группа сведущих лиц, которые должны предоставлять ответы на вопросы справочного характера; эти ответы могут быть приобщены в виде отдельного документа или же изложены в справке. Некоторая разница в мнениях экспертов о характере помощи и изменениях в законодательстве обусловлена тем, что помощь сведущих лиц не для всех экспертов одинакова.

С учетом изложенного недостаточно внести в УПК норму, аналогичную по содержанию с нормой о возможности производства комплексной экспертизы, имеющейся в УПК Киргизии. Суть вопроса: как отличить эксперта от работников экспертных учреждений и других лиц, оказывающих помощь эксперту? Полагаем, что все сведущие лица, проводящие исследования, необходимые для получения ответа на вопросы следователя, указанные в постановлении о назначении экспертизы, должны признаваться экспертами. Такое решение вопроса необходимо учитывать при разработке предложения о регламентации производства комплексной судебной экспертизы. В определенной мере проблему комплексных экспертиз можно решить внесением в ст. 80 УПК нормы следующего содержания: экспертиза является комплексной, если исследование производится несколькими экспертами, каждый из которых использует специальные знания, отличные от других; в таком случае в заключении указывается, что конкретно сделано каждым из них в процессе исследования и формирования общего вывода; все эксперты, участвующие в исследованиях, необходимых для такого вывода, предупреждаются об уголовной ответственности за дачу ложного заключения. Разновидностью комплексной экспертизы является дача заключения экспертом, представляющим одну отрасль знания, с использованием вывода эксперта - представителя другой отрасли знания.

221

Тезис о том, что все лица, проводящие исследования в связи с назначенной экспертизой, должны признаваться экспертами, является актуальным и при анализе положения лиц, обслуживающих компьютеры (ЭВМ), информация которых в той или иной мере используется при производстве экспертиз. В этой связи приведем следующее суждение, ставшее еще более актуальным в 90-х годах. «В настоящее время в экспертных учреждениях МЮ с использованием ЭВМ проводятся экспертизы автотехнические, почерковед-ческие, баллистические и некоторые другие. Степень автоматизации этих исследований различна. Суд признает доказательственное значение за подобного рода заключениями», если оно «подписано экспертом; исследовательская часть заключения изложена языком, понятным для лиц, не имеющих специальных познаний, а специальные термины разъяснены»  .

Мнение о правовом положении лиц, обслуживающих ЭВМ (компьютеры), неоднозначно. Одни авторы обращают внимание на технический, подсобный характер помощи этих лиц эксперту; не признают их экспертами, но считают, что в вводной части заключения нужно указать их как участников экспертизы17. Р.Н. Ланцман считает, что операторы, обслуживающие ЭВМ, при проведении экспертизы должны рассматриваться как эксперты, а сама экспертиза в качестве комплексной . По мнению других авторов, в тексте экспертного заключения вообще не нужно указывать об участии в экспертном исследовании названных выше лиц   . Отстаивая

16 Использование в качестве доказательств документов и заключений экспертов, подготавливаемых средствами электронно-вычислительной техники (обзор судебной практики) // Бюллетень Верховного Суда СССР, 1982. № 6. С. 24 - 26.

См.: Соколовский Э.М. Процессуальные и криминалистические вопросы исследования математических методов в судебном почерковедении. Киев, 1970; Полевой Н.С. Криминалистическая кибернетика (история информационных процессов и систем в криминалистике). М., 1982; Богодухова Е.Д. Процессуальная регламентация деятельности технических помощников эксперта // Процессуальные аспекты судебной экспертизы. М., 1986. С. 52 - 62.

18 См.: Ланцман Р.Н. Использование возможностей кибернетики в криминалистической экспертизе и некоторые проблемы уголовно-судебного доказывания: Ав-тореф. дис. докт. юрид. наук. М., 1970. С. 19.

19 См.: Ароцкер Л.Е. Организационные и процессуальные вопросы использования ЭВМ в экспертной практике. Криминалистика и судебная экспертиза. Киев, 1969, вып. 6; Арсещев В.Д. О процессуальной природе производства исследований и процессуальном положении участвующих в них лиц. Проблемы информационного и математического обеспечения экспертных исследований в целях решения задач судебной экспертизы: Тезисы докладов и сообщений на Всесоюзной научно-практической конференции. М., 1983.

222

такую же позицию, Л.Г. Эджубов утверждает, что никто из лиц, обслуживающих ЭВМ при производстве экспертиз, не является экспертом, поскольку все эти лица выполняют частные операции, не вникая в суть конкретного исследования. Отдельно Л.Г. Эджубов остановился на работе группы информационного обслуживания, т.е. тех лиц, от которых, как от помощников эксперта, может зависеть ход исследования вещественных доказательств. Он приходит к выводу о том, что эксперт располагает следующими возможностями для контроля над их работой и для оценки ее: использование программ с блоками защиты от ошибок пользователей, минимизация функции группы обслуживания, содержанием ее в состоянии «информационного голода» (например, кодировщик не должен знать содержание уголовного дела, а перфораторщик должен получать колонки цифр и не иметь представления о том, какая информация обрабатывается) . С Л.Г. Эджубовым можно согласиться, если речь идет лишь о названных им ситуациях. Но по поручению эксперта другие сведущие лица с использованием ЭВМ могут выполнять самостоятельные исследования. В таких случаях сведущих лиц необходимо признавать экспертами, а экспертизу - комплексной. При этом нужно учитывать, что в ряде случаев так называемые вспомогательные исследования по мере совершенствования и усложнения методик могут отпочковываться в самостоятельные направления экспертных исследований, а сами экспертизы, проводимые с использованием этих методик, превращаются в комплексные экспертизы.

С учетом изложенного нуждается в уточнении следующее высказывание В.И. Гончаренко: «исходя из принципов и норм советского уголовного процесса, можно утверждать, что любой специалист, привлекаемый для участия в проведении экспертизы, независимо от объема проведенной работы, должен быть экспертом и в связи с этим его вступление в производство экспертизы может произойти только по решению следователя (суда)»21. По нашему мнению, экспертом должен признаваться не всякий участник экспертизы, а лишь тот, кто провел исследования, результаты ко-

20 См.: Эджубов Л.Г. Некоторые криминалистические проблемы автоматизации судебно-экспертных исследований // Вопросы кибернетики, 1977. Вып. 40. С. 172. Гончаренко В.И. Процессуальные и общеметодологические вопросы использования кибернетики в судебных экспертизах // Криминалистика и судебная экспертиза, 1984. Вып. 29. С. 30.

223

торых использованы при составлении экспертного заключения. Это отправное положение, которое целесообразно закрепить в законе, должно служить критерием для выяснения положения операторов, программистов, математиков и других лиц, оказывающих содействие эксперту.

Предложений о совершенствовании законодательства об экспертизе, в частности о правовом положении эксперта, немало. Целый ряд их неоднократно повторялся во многих публикациях. Появились работы, в которых предложения об этом систематизируются2".

В ряде работ предлагается пополнить перечень случаев обязательного производства экспертизы. По нашему мнению, указанный перечень следует расширить, но только для одного случая. Предварительно отметим, что в УПК указаны случаи обязательного назначения лишь судебных медицинских и психиатрических экспертиз, т.е. тех, при производстве которых необходимо обследование человека; а, это, в свою очередь, связано, как верно отмечено, с глубоким вторжением в сферу личных интересов граждан, ограничением их телесной неприкосновенности, необходимостью сообщения о себе сведений личного, интимного характера2". Не случайно для производства этих экспертиз создана разветвленная сеть экспертных учреждений. Это принципиальное отношение законодателя к характеру экспертиз, производство которых обязательно, по нашему мнению, следует сохранить, а перечень случаев, когда производство экспертизы обязательно, рекомендуется пополнить лишь случаями, когда необходимо выяснить следующие вопросы: страдает ли обвиняемый алкоголизмом; нуждается ли он в принудительном лечении от алкоголизма, нет ли противопоказаний для такого лечения. В этой связи следует признать ошибочной позицию Пленума Верховного Суда СССР, который указал, что при рассмотрении уголовных дел принудительное лечение от алкоголизма назначается судом только при наличии заключения медицинский комиссии, в котором

22  См.: Коноиенко И.П., Нагорный Г.М. Совершенствование законодательства о судебной экспертизе в уголовном процессе // Криминалистика и судебная экспертиза, 1982, № 24. С. 18 - 25; Арсеньев В.Д., Заболоцкий В.Г. Использование специальных знаний при установлении фактических обстоятельств уголовного дела. Красноярск, 1986. С. 76 - 95.

23  См.: Петрухин И.Л. Личная жизнь: пределы вмешательства. М: Юрид. лит., 1989. С. 175, 176.

224

должно быть отражено, является ли лицо алкоголиком, нуждается ли оно в принудительном лечении и не имеется ли противопоказаний к такому лечению24. С учетом изложенных выше суждений в данном случае нужно заключение судебных экспертов; в качестве таковых можно привлекать тех самых врачей, которые работают в указанных медицинских комиссиях. Заметим, что, как показало изучение практики, в ряде случаев суды требуют по этому вопросу производства судебно-медицинской экспертизы, а следователи, опасаясь возвращения дела на доследование, иногда даже в постановлении о медицинском освидетельствовании по поводу алкоголизма указывают на необходимость предупреждения врачей как экспертов об ответственности за дачу заведомо ложного заключения. По той же причине, судя по результатам проведенного автором изучения уголовных дел, указанное медицинское освидетельствование в большинстве (77,8%) случаев проводилось в отношении тех обвиняемых, которые направлялись на судебно-психиатрическую экспертизу; последняя решала также вопросы: является ли обвиняемый алкоголиком, нуждается ли он в лечении от алкоголизма? По этим вопросам, образно говоря, проводилась «двойная работа». Но судебным психиатром не ставился вопрос: нет ли противопоказаний для принудительного лечения от алкоголизма.

Указание в УПК об обязательном производстве экспертизы в рассматриваемом случае, по нашему мнению, даст возможность решить и организационные вопросы, подготовить экспертов, которые могли бы ответить на комплекс вопросов, связанных с решением, направлять ли обвиняемого на принудительное лечение от алкоголизма, а до того создать условия для формирования соответствующей комплексной экспертизы.

С учетом изложенного выше отправного положения о характере экспертиз, производство которых обязательно, нельзя согласиться с авторами, предлагающими указать в УПК об обязательном производстве экспертиз в ряде других случаев, в частности, по делам о следующих преступлениях: 1) изготовление или сбыт поддельных денег и ценных бумаг;

О практике применения судами законодательства и постановлений Пленума Верховного Суда СССР, направленных на усиление борьбы с пьянством и алкоголизмом. Пост. Пленума Верховного Суда СССР от 26 сентября 1975 г. № 6 // Бюллетень Верховного Суда СССР, 1975, № 6.

225

2) хищение наркотиков или торговля ими; 3) незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление и сбыт огнестрельного или холодного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ; 4) нарушение правил безопасности движения и эксплуатации транспорта; 5) подделка документов, печатей и штампов , Не отрицая того, что по делам о некоторых из названных преступлений, действительно, обязательно производство экспертизы26, полагаем, что обязательность эта уже обусловлена действием такого требования УПК, как полнота, всесторонность и объективность расследования. Это главное. Кроме того, принятие рассмотренного предложения привело бы к тому, что в ряде случаев экспертизы назначались бы формально, лишь с целью облечь в форму заключения эксперта уже установленные иным путем обстоятельства, в частности представлением документов о результатах исследования, проведенных до возбуждения уголовного дела. К тому же, увеличилось бы число случаев, когда возбуждение уголовного дела диктовалось бы необходимостью производства экспертизы.

Рассмотрим два предложения о совершенствовании законодательства относительно отказа эксперта от дачи заключения.

1. Предлагается дополнить ст. 82 УПК третьим основанием невозможности дачи заключения: «если современные данные науки и техники не позволяют решить поставленный вопрос» . По нашему мнению, это предложение неприемлемо, поскольку эксперт не может всегда с достаточной полнотой судить о достижениях своих коллег, этого от него нельзя требовать. Он может сказать лишь о том, что поставленный вопрос выходит за пределы его специальных знаний или что представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения.

25  См.: Лисицын В.П., Луцюк И.Т. Обязательное назначение экспертизы // Применение специальных знаний в  борьбе с преступностью.  Свердловск,   1983. С. 74 - 76.

26 См. п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 сентября 1975 г. № 7 «О судебной практике по делам о хищении наркотических, сильнодействующих и ядовитых веществ» // Бюллетень Верховного Суда СССР,   1975, № 6. С. 17, 18.

27  Арсеньев В.Д., Заболоцкий ВТ. Использование специальных знаний при установлении фактических обстоятельств уголовного дела. Красноярск, 1986. С. 94.

226

2. Предлагается ввести в закон дополнительное основание назначения повторной экспертизы: когда возникает сомнение в обоснованности сообщения о невозможности дачи заключения. По мнению Б. А. Матийченко, в законе следует предусмотреть также возможность допроса эксперта, если в сообщении недостаточно ясно изложены причины, по которым вопросы не были решены. Допрос эксперта в таких случаях может побудить следователя (суд) отказаться от назначения повторной экспертизы, проведение которой было бы нецелесообразным . С первой частью предложения нельзя согласиться. Не может быть речи о повторной экспертизе, если не была проведена первая экспертиза. Ничто не мешает следователю в случае отказа эксперта от дачи заключения по основаниям, уже предусмотренным в ст. 82 УПК, вынести новое постановление о назначении экспертизы, адресовав его другому эксперту или в другое экспертное учреждение.

Убедительнее вторая часть предложения. Но вряд ли целесообразно регламентировать детально и все, что не ведет к сбору доказательств. В данном случае допросить эксперта можно, руководствуясь действующим УПК. Экспертом сведущее лицо становится с момента его назначения экспертом по делу и предупреждения об ответственности за отказ или уклонение от выполнения своих обязанностей. И если встанет вопрос об ответственности эксперта за необоснованный отказ от дачи заключения, то эксперта не только можно, но и нужно допросить, но в качестве свидетеля, а в определенных случаях в качестве подозреваемого для уточнения причин, по которым вопросы им не были решены.

Неоднозначно отношение автора к двум следующим взаимосвязанным предложениям.

1. В письме одного следователя, поступившем в Институт Прокуратуры РФ, предлагалось изменить текст п. 4 ст. 185 УПК, записав в нем, что обвиняемый имеет право не присутствовать, а участвовать в производстве экспертизы. Доводы: по делам о нарушениях правил по технике безопасности, хозяйственных преступлениях обвиняемые не хуже экспертов разбираются в специальных вопросах; их участие в экспертном исследовании поможет сделать обвиняемого исполнителем экспертного исследования, а стало быть, и за-

28 См.: Матийченко Б.А. Эффективность проведения судебной экспертизы в советском уголовном процессе. М., 1985. С. 17.

227

ключения. С таким предложением нельзя согласиться. Обвиняемый не может быть экспертом. Им может быть лишь лицо, не заинтересованное в деле. К тому же необходимо учитывать, что обвиняемый имеет право не только присутствовать при производстве экспертизы, но и обладает рядом других прав, связанных с назначением и проведением экспертизы, в частности, правом давать объяснения эксперту. Это право делает присутствие обвиняемого при производстве экспертизы активным и в то же время не ущемляет прав эксперта, связанных с экспертным исследованием, не снижает ответственности эксперта за свое заключение.

2. В начале 1988 г. по рекомендации Прокуратуры СССР во ВНИИ Прокуратуры СССР обсуждалось предложение экспертов-психиатров из г. Алма-Аты допускать защитника в порядке эксперимента участвовать (присутствовать) при проведении амбулаторией судебно-психиатрической экспертизы. Предложение обосновывалось тем, что примерно 60% повторных и дополнительных психиатрических экспертиз в г. Алма-Ате проводятся в связи с ходатайствами защитников, сомневающихся в полноте и объективности первой экспертизы. При обсуждении этого вопроса мнения разделились. Одни полагали, что экспертиза не является следственным действием, а потому на защитника не распространяется предусмотренное ч.2 ст.51 УПК РСФСР (сходная по содержанию норма есть и в УПК Казахстана) право на его участие в следственных действиях, производимых с участием подозреваемого, обвиняемого, и задавать с разрешения следователя вопросы свидетелю, потерпевшему и эксперту.

Другие, в том числе и автор данной работы, считали, что законодатель, говоря об участии защитника в следственных действиях, имел в виду и участие его в экспертизе. Поэтому в ч.З ст.51 УПК РСФСР сказано о праве защитника с разрешения следователя задавать вопросы допрашиваемым лицам, в том числе и эксперту. В этой связи отмечалось, что хотя экспертиза имеет некоторые особенности в ряду других следственных действий29, она, как и другие следственные

29 Вопрос о том, является ли экспертиза следственным действием, рассматривался во многих работах. При этом характерно, что ряд авторов, обращая внимание на специфику экспертизы как средства доказывания, при анализе прав участников процесса при производстве следственных действий включили в число таковых и экспертизу. См.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. М, 1973. С. 383 - 401; Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная

228

действия, проводится по решению следователя в целях доказывания. К тому же согласно п. 4 ст. 185 УПК обвиняемый имеет право присутствовать с разрешения следователя при производстве экспертизы и давать объяснения эксперту. В такой ситуации лишить защитника права присутствовать при производстве экспертизы просто нелогично. С тем, чтобы избежать различных толкований по данному вопросу, полагаем целесообразным прямо указать в ст. 51, а также в ст. 202 УПК, что защитник вправе участвовать в производстве экспертизы в том же порядке, что и при производстве следственных действий30.

В ходе исследования по теме «Следственные ошибки, их причины и пути устранения», проведенного с участием автора, установлено, что неполнота расследования чаще всего (54,5%) была обусловлена непроведением надлежащих экспертиз. Одна из существенных причин такого игнорирования была объяснена тем, что экспертизы часто проводятся с нарушением сроков, установленных инструкциями. Нарушение этих сроков, в свою очередь, объясняется тем, что рост уголовных дел и назначаемых экспертиз опережает рост штатной численности экспертов на протяжении целого ряда лет. Решить проблему увеличения штатной численности экспертов, принять должные организационные меры к сокращению сроков производства экспертиз, по нашему мнению, поможет указание в ч. 1 ст. 82 УПК, что сроки экспертиз не должны превышать 10, а в сложных случаях - 15 дней. В особо сложных случаях эти сроки могут быть продлены руководителем экспертного учреждения по согласованию со следователем.

Это предложение внесено и с учетом того, что ныне следователи бесправны, не защищены от возможных случаев волокиты со стороны экспертов. В настоящее время в органах следствия, как никогда за последние десятилетия, велики текучесть кадров, процент следователей со стажем до 3-х лет работы. Следователи не удовлетворены не материальным положением, а, в первую очередь, незащищенностью, отсутствием реальных условий не нарушать нормы УПК, в частности, о сроках, полноте расследования. Будучи

форма, М., 1981; Петрухин И.Л. Экспертиза как средство доказывания в советском уголовном процессе. М., 1964. С. 216.

Не присутствие, а участие защитника возможно, если экспертиза назначена по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или его защитника.

229

участником уголовного процесса, единственное назначение которого - содействие полноте расследования, установлению истины по делу, эксперт, в отличие от следователя, по закону не связан никакими процессуальными сроками. Ответственность за нарушение срока следствия по делу, в том числе и в случаях, обусловленных длительным проведением экспертизы, лежит лишь на следователе, что, естественно, ненормально.

Положения о сроках не произвольны. Речь идет о закреплении в законе порядка, установленного рядом инструкций о производстве экспертиз. Такая норма в законе не только повысит ответственность экспертов за сроки производства экспертиз, но и поднимет значимость их деятельности, даст дополнительные основания требовать при необходимости увеличения штатов.

Переходя к рассмотрению вопросов о совершенствовании законодательства о специалистах, отметим, что институт специалистов в уголовном процессе России относительно молод; он появился в 1960 г. с принятием УПК РСФСР. Законодательство о специалисте развивается, о чем свидетельствуют дополнения и изменения в УПК, внесенные в 1966 г. и в последующие годы31.

Что касается конкретных предложений, то прежде всего предлагается исключить из ст. 133-1 УПК начальную фразу «в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом» и тем самым разрешить участие специалиста во всех следственных действиях, в том числе и в допросах'5".

Кроме того, предлагается ст. 174 проекта УПК об общих правилах производства следственных действий дополнить пунктом 6 о том, что следователь вправе привлечь для участия в следственных действиях специалистов и переводчиков.

Возражая автору, А.А. Любавин утверждает, что при тщательной подготовке следователя к допросу отпадает необходимость участия специалиста в допросах  . Но даже

31  Ведомости Верховного Совета РСФСР,   1966, №36, ст. 1018;   1972, №26, ст. 663; 1981, № 54, ст. 1151; 1985, №52, ст. 1155; 1984, № 5, ст. 168.

32 Подробнее об этом см.: Махов В.Н. Участие специалиста в расследовании преступлений // Социалистическая законность, 1969. № 5. С. 24 - 27.

33  См.: Любавин А.А. Процессуальные формы использования специальных познаний // Внедрение научных методов и криминалистической техники в практику расследования. М, 1973, С. 124.

230

тщательная подготовка далеко не всегда спасает следователя от неожиданных, «ставящих в тупик» ответов допрашиваемого. Конечно, в таких ситуациях можно закончить допрос, получить консультацию у сведущего лица и провести дополнительный допрос. Однако на все это нужно время. К тому же обычно неполнота и неправильность ответов лиц, допрашиваемых без специалистов, обнаруживается не сразу. Нередко это выясняется лишь в результате проведения ряда следственных действий и экспертиз, надобность в которых отпала бы в случае участия специалиста в допросе. Участие специалиста в допросе несет пользу не только следователю, но и допрашиваемому, так как следователь из-за неосведомленности в специальных вопросах может неправильно понять и оценить то, что сообщил допрашиваемый.

Из числа опрошенных автором 53% следователей, 54% прокуроров-криминалистов и 61% прокуроров высказались за указанное предложение. По числу сторонников-прокуроров это предложение является вторым по значимости.

Изучение автором практики свидетельствует о том, что следователи на Украине по делам о нарушении правил по технике безопасности, нарушении правил движения и эксплуатации транспорта и по делам о ряде других преступлений широко практикуют привлечение специалистов для участия в допросах. Отрицательных последствий такого участия не обнаружено.

Нельзя отрицать полезность участия специалистов в опознании, для фотографирования обстановки, объектов опознания, подбора предметов, сходных с опознаваемым, фиксации сведений о признаках, по которым был опознан тот или иной предмет.

Если опознающее лицо несовершеннолетнее, не достигшее шестнадцати лет, то, на наш взгляд, участие педагога в опознании должно носить факультативный характер, а если опознающее лицо не достигло четырнадцати лет, то участие педагога в опознании должно быть обязательным. При этом нужно учитывать, что согласно УПК участие педагога в допросе лиц, не достигших четырнадцатилетнего возраста, является обязательным. А при опознании малолетнее опознающее лицо подвергается еще большему психическому давлению. Нередко напротив малолетнего потерпевшего стоит преступник, одно только присутствие которого приводит его в страх. Участие педагога в таком опознании позволяет

231

малолетнему чувствовать себя увереннее и не бояться опознать преступника.

Целесообразно внести в ст. 185 УПК норму, предусматривающую обязательное участие врача или иного медицинского работника, обладающего соответствующей квалификацией в получении образцов для сравнительного исследования из организма человека и других образцов, получение которых следователем самостоятельно связано с риском причинить вред здоровью. Действительно, разве можно рекомендовать следователю самостоятельно получать для сравнительного экспертного исследования такие образцы, как кровь и тому подобные образцы жизнедеятельности человеческого организма или слепки зубов? Кроме того, и по этическим соображениям отдельные виды образцов, связанные с жизнедеятельностью человеческого организма, необходимо поручать изымать названным специалистам. В подобных случаях следователь составляет протокол непосредственно после получения образца34.

К сожалению, в ст. 220 проекта УПК нет нормы подобного содержания. Норма этой статьи о том, что если получение образцов является частью экспертного исследования, то оно производится экспертом, не меняет сути нашего предложения.

Согласно ст. 133-1 УПК за отказ или уклонение специалиста от выполнения своих обязанностей к нему могут быть применены меры общественного воздействия, или на него может быть наложено денежное взыскание в размере одной третьей минимальной оплаты труда. Следователи не всегда выполняют требование закона о необходимости делать в протоколе следственного действия отметку о том, что они разъяснили специалисту его права и обязанности и предупредили его об ответственности за отказ или уклонение от выполнения своих обязанностей. Существующую практику необходимо привести в соответствие с законом. Не защищая следователей, которые не выполняют названное требование закона, полагаем, что это требование недостаточно гарантирует серьезное, ответственное отношение специа-

34 Обоснование этого предложения нами дано в следующих работах: Махов В.Н. Участие специалистов в следственных действиях: Дис. канд. юрид. наук. М., 1972. С. 282-287; Махов В.Н. Использование познаний сведущих лиц при расследовании преступлений // Проблемы предварительного следствия в уголовном судопроизводстве. М, 1980. С. 54, 55.

232

листа к содействию в собирании доказательств. Участвуя в следственном действии, имея непосредственное отношение к обнаружению, закреплению и изъятию доказательств, специалист может причинить большой ущерб расследованию, если недобросовестно отнесется к исполнению своих обязанностей, даст заведомо неправильные пояснения по поводу выполняемых им действий, предусмотренных ч. 3 ст. 133-1 УПК, совершит действия, направленные на повреждение или уничтожение доказательств. С учетом этого полагаем, что в ст. 133-1 УПК (ст. 57 проекта УПК), в ч.1 ст. 307 УК РФ целесообразно предусмотреть норму об уголовной ответственности специалиста за дачу ложных пояснений и за заведомо неправильные действия, которые повлекли или могли повлечь утрату доказательств. УПК не требует, чтобы пояснения специалиста заносились в протокол следственного действия, но об их содержании, как и о действиях специалиста, при необходимости могут быть допрошены понятые и другие участники следственного действия35.

Выше отмечалось, что справки специалистов о проделанной ими в ходе следственного действия работе, применении научно-технических средств не имеют доказательственного значения. Но нуждается ли такой порядок в изменении? Вопрос этот возникает при ознакомлении с практикой составления протоколов осмотра места происшествия. В случаях наружного осмотра трупа на месте происшествия следователь, как правило, под диктовку врача-специалиста в области судебной медицины заносит все, что касается трупа, в протокол. Эта часть протокола не выделяется, и судебный медик расписывается не под этой частью протокола, а, как и другие участники следственного действия, в конце протокола. Тем самым текст, продиктованный судебным медиком, как бы растворяется в общем тексте.

Происходит его обезличивание, при котором следователь и судебный медик могут обвинять друг друга в неточности и неполноте записанного. В других случаях, наоборот, специалист не диктует следователю ничего; следователь самостоятельно составляет протокол, а специалист подписывает его, хотя часто из протокола нельзя понять, в чем выразилось участие специалиста в следственном действии. Оба ти-

5 См. подробнее об этом: Махов В.Н. Участие специалистов в следственных действиях. М., 1972. С. 144, 145.

233

пичных варианта составления протокола следственного действия, проведенного с участием специалиста, не нарушают норм УПК о протоколе следственного действия, но полагаем, что они не отвечают повышенным требованиям к деятельности и следователей, и специалистов.

С учетом изложенного предлагается указать в УПК: в ст. 141 (ст. 176 проекта УПК), что специалист подписывает не только протокол следственного действия, но и ту его часть, в которой отражено содержание его содействия следователю, и заявления; в ст. 133-1, что, как и документы, имеют доказательственное значение справки, составляемые при необходимости специалистами, участвующими в осмотре места происшествия, о результатах своей работы по обнаружению, закреплению и изъятию доказательств. Это предложение нашло поддержку у 64% опрошенных прокуроров, т.е. больше, чем какое-либо другое, представленное на выбор. За него высказалось 53% экспертов (второе место по значимости), 40% следователей. Справка специалиста - приложение к протоколу осмотра подобно схемам, фотоснимкам, слепкам и оттискам следов. Она не лишает следователя права и обязанности зафиксировать данные в протоколе о доказательствах, обнаруженных при содействии специалиста, с той полнотой, которую он сочтет нужной.

Переходя к рассмотрению вопроса о совершенствовании законодательства о переводчике, отметим следующее. Знание языков, необходимое для перевода - такой вид специальных знаний, который меньше, чем другие виды, подвержен изменениям. К тому же в бывшем СССР не только в РСФСР, но и в ряде других бывших союзных республик судопроизводство велось нередко на русском языке. При этом, иногда без достаточных на то оснований, следователи и суды игнорировали принцип национального языка судопроизводства, полагая, что почти все лица, вовлеченные в процесс, в достаточной мере владеют русским языком. В последние годы наблюдается рост национального самосознания народов бывшего СССР. В России подобный процесс происходит в бывших автономных республиках и областях. В соответствии с этими законами уголовное судопроизводство, как правило, должно вестись на языке коренной национальности и там, где проживает население, говорящее на русском языке или на других языках. Возрастают требования к соблюдению

234

принципа национального языка судопроизводства, правам участвующих в деле лиц, не владеющих языком, на котором ведется судопроизводство. В таких условиях возрастает количество случаев, когда требуется помощь переводчика, приобретают повышенное значение предложения о совершенствовании норм уголовно-процессуального законодательства о национальном языке судопроизводства и переводчике.

В деятельности переводчика можно выделить два взаимосвязанных направления, вытекающих из принципа национального языка уголовного судопроизводства. Первое связано с обеспечением участвующим в деле лицам их права на предоставление переводчика. Второе связано с переводом на язык судопроизводства документов, приобщенных к делу.

Анализируя вопросы совершенствования законодательства о переводчике в первом направлении, считаем целесообразным обратить внимание на такие вопросы.

Судебная практика рассматривает нарушение прав участвующих в деле лиц о национальном языке судопроизводства как одно из существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства. Однако УПК РСФСР не содержит нормы об этом. Прав И.Л. Петрухин в том, что в законе должны более серьезно расцениваться последствия нарушения принципа национального языка судопроизводства. По примеру УПК Казахстана (ст. 330) и Туркменистана (ст. 356) целесообразно, чтобы в УПК РФ было записано, что нарушение правил о языке судопроизводства является одним из оснований для отмены приговора.

В этой связи, по нашему мнению, нужно дополнить приведенный в ст. 345 УПК перечень обстоятельств, влекущих отмену приговора следующим обстоятельством: если нарушено право обвиняемого, не владеющего языком, на котором ведется судопроизводство, пользоваться во всех необходимых случаях услугами переводчика и письменным переводом на родной язык вручаемых ему следственных и судебных документов.

Разделяем мнение И.Л. Петрухина внести в УПК норму о том, что следственные действия, выполняемые на территории другой республики в порядке отдельных поручений (требований) или непосредственно следователем, в производстве которого находится дело, могут быть осуществлены на языке места основного производства по

235

делу, если есть ясно выраженное согласие допрашиваемых36.

Но термин «явно выраженное согласие» предлагается заменить более определенным - «письменное согласие». К тому же в подобных случаях требуется учитывать согласие и других участников следственных действий, необходимость обеспечить им перевод на родной язык ход и результаты следственных действий. Положения об этом целесообразно внести в ст. 17 УПК.

Убедительны предложения Г. П. Саркисянца о том, чтобы «четко и полно зафиксировать все процессуальные документы, подлежащие переводу при вручении участвующим в деле лицам, не владеющим языком, на котором ведется судопроизводство, тем более, когда они об этом просят», а также о том, чтобы в ст.57 УПК было записано: приглашение следователем переводчика оформляется соответствующим постановлением3 .

Согласно УПК переводчик назначается следователем. В этой связи возникает вопрос о целесообразности предоставить обвиняемому, а также иным допрашиваемым лицам право ходатайствовать о вызове в качестве переводчика лица, если оно компетентно и не заинтересовано в деле. М.А. Джафаркулиев отметил, что законодательство Турции «исходит из права любого участника процесса, не владеющего языком судопроизводства и не обеспеченного официальным переводчиком, по собственной инициативе пригласить переводчика»; подобным образом вопрос этот решается и в судебной практике Ирана. Но М.А. Джафаркулиев, глубоко исследовавший проблему национального языка в судопроизводстве бывшего СССР, к сожалению, не высказал своего отношения к возможности подобного решения вопроса в УПК Азербайджана38. Опыт следственной работы автора, изучение практики свидетельствует о том, что допрашиваемый нередко опасается быть не понятым переводчиком, боится, что переводчик неточно сделает перевод. Допрашиваемый становится спокойнее и откровеннее, если уверен в пра-

36 См.: Петрухин И.Л. Принцип национального языка в советском уголовном

процессе // Социалистическая законность, 1972, № 2. С. 56 - 59.

3   См.: Саркисянц Г.П. Переводчик в советском уголовном процессе. Ташкент,

1974, С. 38,48.

38 См.: Джафаркулиев М.А. Язык уголовного судопроизводства в зарубежных

странах. Баку, 1990. С. 45.

236

вильности перевода. Поэтому полагаем, что целесообразно внести в УПК России норму о праве обвиняемого и других допрашиваемых ходатайствовать о вызове в качестве переводчика указанного ими лица, если оно отвечает требованиям, предъявляемым к переводчику, в том числе и требованию о незаинтересованности в деле. При этом нужно учитывать, что указанным лицам предоставлено право заявлять отвод переводчику. Предлагаемое право обвиняемого было бы сходно с его правом ходатайствовать о вызове в качестве эксперта названного им лица.

Нельзя не согласиться с предложением того же автора о дополнении УПК новеллой следующего содержания: переводчик участвует в уголовном процессе, начиная со стадии возбуждения уголовного дела3 . Полагаем, что и на этой начальной стадии уголовного процесса переводчик должен нести уголовную ответственность за заведомо неправильный перевод, подобно тому как несет такую ответственность заявитель за заведомо ложный донос о преступлении.

С внедрением достижений научно-технического прогресса в судебной практике все чаще встречаются случаи, когда подсудимый и другие участвующие в деле лица, не владеющие языком, на котором осуществляется судопроизводство по делу, обеспечиваются синхронным переводом с использованием средств связи. В ст. 57 УПК целесообразно записать о возможности такого перевода, а также о том, что на этого переводчика распространяются правила ч. 1-3 ст. 57 УПК. Как и обычный переводчик, переводчик, осуществляющий такой перевод, должен быть представлен участникам процесса для выяснения, нет ли к нему отводов; ему в соответствии со ст. 269 УПК должны быть разъяснены обязанности, и он должен быть предупрежден об ответственности за заведомо неправильный перевод.

Говоря о втором направлении деятельности переводчика - переводе на язык судопроизводства документов, приобщенных к делу, заметим, что ему уделяется меньше внимания, чем первому, как в законодательстве, так и на практике. Не умаляя значимости первого направления в деятельности переводчика, полагаем, что второе направление нужно полнее регламентировать в законе. Прежде всего, предлагается

См.: Джафаркулиев М.А. Проблемы национального языка в судопроизводстве. Баку, 1989. С. 204.

237

внести в УПК норму о том, что все документы, вручаемые обвиняемому, должны иметь в деле письменный полный перевод на язык, на котором ведется судопроизводство. Перевод должен осуществляться каждый раз в соответствии с правилами, установленными ст. 57 УПК. В материалах перевода необходимо указывать данные о переводчике, когда, где им был осуществлен перевод. Эти данные и подпись переводчика должны быть удостоверены подписью следователя. Это предложение возникло в результате изучения диссертантом уголовных дел, в частности дел о массовых беспорядках. При этом были выделены неоднократные случаи перевода документов лицами, данные о которых отсутствовали в деле; иногда эти данные сводились к неразборчивой подписи переводчика.

Но есть ряд предложений, которые направлены на излишне подробную регламентацию положения переводчика. В частности, нельзя согласиться с предложением о том, чтобы «предусмотреть в законе норму, более детально регламентирующую участие переводчика в процессуальных действиях применительно к стадии предварительного расследования, предусмотрев также случаи обеспечения услугами переводчика должностных лиц, когда им необходимо ознакомиться с материалами дела, изложенными на языке, отличающимся от языка судопроизводства»40. Прежде всего, не ясно, о каких должностных лицах идет речь. Судя по всему, речь идет о следователях, прокурорах, судьях. Но именно они должны обеспечить письменный перевод на язык судопроизводства названных документов, приобщенных к делу.