§ XI ОБ ОБЩЕСТВЕННОМ СПОКОЙСТВИИ

Наконец, к третьему роду преступлений относятся в особенности нарушения общественного и личного спокойствия граждан, как-то: шум и драки на общественных улицах, предназначенных для торговли и прохода граждан, фанатические проповеди, легко возбуждающие страсти любопытной толпы, и тем легче, чем многочисленнее слушатели. На большую массу людей никогда не действуют ясные и разумные доводы. Тем сильнее влияет на нее темное и загадочное исступление проповедников.

Ночное освещение за общественный счет, стража, распределенная по различным кварталам города, простые и нравственные беседы о религии в безмолвии и священной тишине храмов, поставленных под общественную охрану, речи в защиту частных и общественных интересов в народных собраниях, парламентах или там, где пребывает величество суверена, — все это действительные средства для предупреждения опасного нарастания народных страстей. Наблюдение за ними составляет главную отрасль деятельности той власти, которую французы называют полицией. Но если эта власть будет действовать по произволу, а не по установленным, находящимся в руках у всех граждан законам, то тогда будет открыт путь для тирании, которая всегда кружит на всех гранях политической свободы. Я не допускаю никаких исключений из общего правила, что каждый гражданин должен знать, когда он виновен и когда невинен. Если в каком-либо государстве необходимы цензоры или вообще власти, действующие по произволу, то это вызывается слабостью его устройства, а не является свойством хорошо устроенного правления. Неуверенность в своей участи дала для тирании, действующей тайно, больше жертв, чем их потребовала открыто и торжественно выступающая тирания. Последняя не столько уни-

102

жает, сколько возмущает людей. Настоящий тиран начинает всегда с того, что порабощает общественное мнение. Вследствие этого обессиливается мужество, которое может блистать единственно при ясном свете истины, или в огне страстей, или в неведении опасности.

Но какие наказания соответствуют этим преступлениям? Является ли смертная казнь действительно полезной и необходимой для безопасности и общественного порядка? Справедливы ли пытки и мучения и достигают ли они цели, предполагаемой законами? Как лучше всего предупреждать преступления? Одинаковую ли пользу приносят одни и те же наказания во все времена? Какое влияние оказывают они на нравы? Все эти вопросы заслуживали бы геометрически точного решения, перед которым были бы бессильны все туманные софизмы, соблазняющее красноречие и боязливое сомнение. Если бы у меня не было иной заслуги, кроме той, что я первый представил Италии с большей ясностью то, что другие нации осмелились написать и начинают проводить в жизнь, — я считал бы себя счастливым. Но если, защищая права людей и непобедимой истины, я мог бы спасти от страданий и предсмертной тоски хотя бы одну несчастную жертву тирании или столь же беспощадного невежества, то благословения и слезы радости одного невинного вознаградили бы меня за людское презрение.