§ IX О ЧЕСТИ

Существует замечательное противоречие между гражданскими законами, охраняющими личность и имущество граждан более ревниво, чем что любое другое, и законами так называемой чести, для которой общественное мнение дороже всего. Честь принадлежит к числу тех слов, которые послужили основанием для длинных и блестящих рассуждений, не давших, однако, твердого и точного понятия о предмете. Печальное положение человеческого ума: менее важные представления о круговращении отдаленнейших небесных тел для него более ясны, чем близкие и самые важные нравственные понятия, всегда меняющиеся, колеблемые ветром страстей, подхватываемые и распространяемые невежеством, которому покровительствуют. Но это не покажется удивительным, если вспомним, что предметы, слишком приближенные к глазам, кажутся неясными. Нравственные идеи слишком близко касаются нас. Это приводит к тому, что многочисленные простые идеи, составляющие их, перепутываются и стираются пограничные линии, необходимые для геометрического ума, желающего измерить проявления человеческой чувствительности. Беспристрастный наблюдатель человеческих дел перестанет вообще поражаться, если поймет, что для своего счастья и безопасности люди не нуждаются в таком множестве моральных правил и запретов. Честь является одной из сложных идей, составленных не только из простых, но и сложных, в свою очередь, идей. Такого рода идеи, различно представляясь уму, то обнаруживают, то отбрасывают некоторые из своих элементов и сохраняют лишь немногое общее, подобно тому, как несколько сложных алгебраических величин имеют общий делитель. Чтобы найти этот общий делитель для различных идей, создаваемых людьми о чести, необходимо бросить беглый взгляд на происхождение общества. Первые законы и первые власти возникли из необходимости устранить зло, проистекающее от естественного деспотизма всех и каждого. Это было целью учреждения общества, и эта первоначальная цель всегда ставилась, в действительности или для виду, во главу всех Уложений, хотя бы и пагубных. Но большее сближение людей, успехи в познаниях породили бесконечный ряд взаимных отношений и потребностей, которые никак не могли предусмотреть законы и удовлетворить которые было не по силам для каждого в отдельности. С этого времени и устанавливается деспотизм общественного мнения — единственного средства получить от других добро и отвратить от себя зло в тех случаях, когда законы не могли этого обеспечить. Это общественное мнение является мучителем и для мудреца, и для

100

невежды, это оно выдает видимость добродетели за самую добродетель и превращает злодея, если это ему выгодно, в проповедника. Поэтому уважение людей стало не только полезным, но и необходимым, чтобы не упасть ниже общего уровня. Поэтому если честолюбивый добивается уважения по соображениям пользы, если тщеславный испрашивает его как награду за свои заслуги, то человек чести требует его, потому что оно ему необходимо. Эта честь является для очень многих условием их существования. Так как честь возникла после образования общества и не могла быть предметом общественного договора, то она знаменует внезапное возвращение к естественному состоянию и временному освобождению себя из-под власти тех законов, которые в данном случае недостаточно защищают гражданина.

Поэтому идеи чести при крайней политической свободе и при крайней зависимости исчезают или совершенно сливаются с другими идеями: в первом случае потому, что при деспотизме законов излишне добиваться уважения других, во втором — потому, что деспотизм людей уничтожает гражданское существование и делает жизнь каждого жалкой и необеспеченной. Честь является поэтому одним из основных начал тех монархий, в которых господствует умеренный деспотизм и в которых она составляет то же, что в деспотических государствах революция: возвращение на время в первобытное состояние и напоминание властителю о древнем равенстве.