§ V ТЕМНОТА ЗАКОНОВ

Если толкование законов зло, то злом, очевидно, является и темнота их, заставляющая прибегать к толкованию. Это зло достигнет крайних пределов, если законы написаны на чуждом народу языке, превращающем книгу законов из общего и публичного в частное и домашнее достояние и ставящем народ, лишенный возможности судить о границах его свободы и свободы отдельных граждан, в зависимость от немногих лиц. Что должны мы думать о людях, зная, что такой устарелый обычай продолжает существовать до сих пор в значительной части образованной и просвещенной Европы! Чем больше лиц, понимающих священное Уложение законов и хранящих его у себя, тем меньше будет преступлений: незнание и неточное представление о наказаниях, вне сомнения, усиливают красноречие страстей.

Отсюда следует, что без письменности общество никогда не сможет достигнуть твердого образа правления, при котором власть исходит от всего общества, а не от отдельных его частей, при котором законы изменяются не иначе, как по общей воле, и не могут быть искажены в угоду частным интересам. Опыт и разум свидетельствуют, что достоверность и несомненность преданий слабеют по мере удаления от своего источника. Могут ли устоять законы перед неизбежной силой времени и страстей, если не будет постоянного памятника, напоминающего об общественном договоре?

Понятно поэтому, какую пользу принесло книгопечатание. Благодаря ему хранителем законов стало все общество, а не только немногие лица. Оно рассеяло дух кабалы и интриг, который исчезает при свете наук, страшась их, но притворяясь, что он их будто бы презирает. Благодаря книгопечатанию уменьшилась в Европе жестокость преступлений, заставлявших дрожать наших предков, бывших по очереди то тиранами, то рабами. Кто сравнит историю последних двух-трех веков с современной, увидит, как роскошь и изнеженность порождают самые кроткие добродетели: человеколюбие, благотворительность, терпимость к людским заблуждениям. Он увидит, к чему приводили прославленная простота и добрые нравы предков: человечество стонало под игом неумолимого

94

суеверия, жадность и честолюбие немногих заливали человеческой кровью кладовые богачей и престолы царей, повсюду тайная измена и открытая резня, каждый аристократ — тиран для плебеев, служители евангельской истины, воздевающие ежедневно к Богу милосердия руки, обагренные кровью, — все это дела не нашего просвещенного века, который некоторыми называется развращенным.