ВВЕДЕНИЕ

Люди почти всегда предоставляют установление важнейших правил или обыденному рассудку, или усмотрению тех, в чьих интересах противиться введению наиболее мудрых законов, т.е. таких, которые по своей природе распространяют благоденствие на всех и не допускают, чтобы оно стало достоянием немногих, когда на одной стороне все могущество и счастье, а на другой — лишь одно бессилие и нищета. Вот почему, только пройдя через тысячи заблуждений в наиболее важных для жизни и свободы вопросах, только истомившись от страданий, достигших крайних пределов, люди берутся за устранение угнетающих их непорядков и начинают понимать самые очевидные истины. Именно вследствие своей простоты эти истины ускользают от невежественных умов, не привыкших рассматривать предметы в отдельности и воспринимающих все впечатления сразу, полагаясь больше на общепринятые мнения, дошедшие по преданию, чем на собственное уразумение.

Откроем историю — и мы увидим, что законы, которые все же являются или должны являться договорами свободных людей, почти всегда служат только орудием страстей незначительного меньшинства или же порождаются случайной и мимолетной необходимостью. Нигде еще законы не написаны бесстрастным исследователем человеческой природы, который направил бы деятельность людской массы к единой цели и постоянно имел бы ее в виду, а именно — возможно большее счастье для возможно большего числа людей. Счастливы те немногие нации, которые не дожидались, чтобы медленный ход событий и перемен во взаимоотношениях людей начал пробивать путь к лучшему, лишь после того как бедствия достигли крайних пределов, но ускоряли этот переход мудрыми законами; и заслуживает признательности людей тот философ, который из своего скромного и уединенного кабинета осмелился бросить в массы первые, долго не всходившие семена полезных истин.

В наше время познаны истинные отношения, связывающие как суверена и подданных, так и различные нации между собой; сношения оживились под влиянием философических истин, ставших благодаря книгопечатанию общим достоянием; между нациями ведется молчаливая война трудолюбия, самая гуманная и наиболее достойная разумных людей. Таковы плоды, принесенные нашим просвещенным веком. Но только совсем немногие приметили и осудили жестокость наказаний и беспорядочность уголовного судопроизводства — эту столь важную и столь заброшенную во всей почти Европе часть законодательства; только совсем немногие, восходя до общих начал, рассеивали заблуждения, сдерживая хотя бы одной только силой познанных истин слишком широкий

88

произвол власти, которая до сих пор подавала длительный и властный пример холодной жестокости. А между тем стоны слабых, приносимых в жертву свирепому невежеству и изнеженному богатству, варварские истязания, расточаемые с бесполезной жестокостью за преступления, недоказанные или воображаемые, мрак и ужас темниц, усиленный неизвестностью — этим наиболее жестким палачом несчастных, — должны были бы, казалось, потрясти тот род магистратов, которые руководят общественным мнением. Бессмертный президент Монтескье только бегло коснулся этого предмета. Истина всегда едина, она-то и заставила меня пойти по светлым следам этого великого человека; но мыслящие люди, для которых я пишу, сумеют отличить его шаги от моих. Я был бы счастлив, если бы мог, как и он, заслужить признательность скромных и мирных последователей разума и вызвать тот сладостный трепет, с которым чувствительные сердца откликаются на призыв защитника интересов человечества.