§ XIX НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНОСТЬ НАКАЗАНИЙ

Чем скорее следует наказание за преступлением, чем ближе к нему, тем оно справедливее, тем оно полезнее. Справедливее — потому что избавляет виновного от излишних и жестоких мучений, которые вызываются неизвестностью и возрастают от силы воображения и от ощущения своей слабости. Справедливее и потому, что, будучи наказанием, лишение свободы не должно предшествовать приговору, если это не вызывается необходимостью. Предварительное заключение является, следовательно, только простым задержанием гражданина до признания его виновным. Но так как это задержание по существу есть наказание, то оно должно быть как можно менее продолжительно и как можно менее сурово. Наименьшая продолжительность должна определяться временем, требуемым для расследования дела, и очередностью; задержанный раньше имеет право на то, чтобы его и судили прежде других. Предварительное заключение должно быть суровым лишь настолько, насколько это необходимо для воспрепятствования побегу или сокрытию доказательств преступления. Само производство дела должно быть закончено в возможно краткое время. Может ли какая-нибудь противоположность быть более жестокой, чем беспечность судьи и страдания обвиняемого? С одной стороны, удобства и наслаждения жизни для бесчувственного судьи, с другой — тоска и слезы для заключенного. Вообще, тяжесть наказания и последствия преступления должны производить наиболее сильное впечатление на других и быть как можно менее чувствительными для того, кто их переносит: не может называться законным общество, не признающее в качестве непоколебимого начала желание людей подвергать себя как можно меньшим страданиям.

Я сказал, что наказание тем полезнее, чем скорее оно следует, потому что чем меньше прошло времени между преступлением и

115

наказанием, тем более сильной и длительной будет в уме человека связь этих двух идей: преступления и наказания, так что они непроизвольно будут представляться — одно как причина, а другое как необходимое и неизбежное следствие. Доказано, что связь идей является цементом, скрепляющим все здание человеческого ума, без которого наслаждение и страдание были бы ощущениями обособленными и не вызывающими никакого действия. Чем дальше люди от общих идей и от общих начал, т.е. чем они невежественнее, тем больше действуют они под влиянием непосредственной и более близкой связи идей, оставляя без внимания более отдаленную и сложную связь их. Последняя сознается только теми, кто страстно стремится к какой-либо цели, так как тогда лишь луч внимания освещает один определенный предмет, оставляя во мраке другие. Равным образом отдаленная связь идей осознается и более развитыми умами, привыкшими быстро и сразу охватывать взглядом многочисленные предметы и легко сопоставлять различные отдельные ощущения, так что вывод, к которому они приходят, т.е. их поведение, является менее опасным и менее ошибочным. Чрезвычайно важное поэтому имеет значение быстрое следование наказания за преступлением, если хотят, чтобы в грубых и невежественных умах вслед за обольстительной картиной какого-либо преступления, сулящего выгоду, непосредственно возникала связанная с ним идея наказания. Промедление приводит только к тому, что эти две идеи все более и более разъединяются друг от друга, и какое бы впечатление ни производилось исполнением наказания, *оно будет скорее впечатлением от зрелища, чем впечатлением от наказания,* оно будет приводиться в исполнение тогда, когда в душе зрителей чувство ужаса перед преступлением ослабло, а это чувство могло бы усилить впечатление от наказания.

Есть и другое замечательное средство, еще более укрепляющее важную связь между преступлением и наказанием: наказание должно по возможности быть сходным с самой природой преступления. Это сходство замечательно помогает противопоставить побуждению совершить преступление устрашающее действие наказания. Таким образом, это сходство отдаляет ум от преступления и направляет его к цели, противоположной той, к которой его увлекала соблазнительная идея нарушить закон.